"Сассинак" - читать интересную книгу автора (Маккефри Энн, Мун Элизабет)

Глава 4

Получив высшие баллы на всех выпускных экзаменах, Сассинак вступила в последнюю неделю своего пребывания в Академии в состоянии эйфории.

Почетная выпускница с золотым галуном и кистями! Примеряя форму для церемонии вручения диплома, Сасс стояла перед зеркалом и думала: «Неужели это прекрасное видение в белом и золотом — недавняя раба?» На парадном мундире не было ни единой морщинки. В своем отражении Сасс не увидела ни малейших признаков легкомысленной колониальной девчонки, забитой рабыни или даже неуклюжей первокурсницы. Она выглядела так, как всегда хотела выглядеть. Карие глаза озорно поблескивали — Сасс вовсе не намеревалась быть чопорной, самодовольство оставалось ей чуждым. Испытывая жгучее желание рассмеяться, она с трудом стояла неподвижно, пока портной накладывал последние швы. Осмелится ли она дышать в этой сверкающей форме?

Придется постараться.

Абе должен ею гордиться, думала Сасс, возглавляя строй на плацу почета.

Старый наставник был там, но она даже не думала о том, чтобы оглядеться и найти его. Абе должен увидеть, какой стала спасенная им девчонка. Внезапно она помрачнела, вспомнив о плохих новостях: недавно была разграблена еще одна колония. Каждый раз, когда приходили такие известия, она думала о девочках, вроде нее, детях, вроде Лунзи и Джанука, о людях, убитых и проданных в рабство. Но резкие команды вернули ее к действительности. Ее собственный голос, такой же резкий и безликий, отчетливо прозвучал в ответ.

Сама церемония, унаследовавшая традиции множества военных академий, как человеческих, так и других цивилизаций, продолжалась слишком долго.

Губернатор планеты приветствовал всех присутствующих, представитель ФОП выступил с ответной речью. Послы всех миров и рас, посылавших курсантов в Академию, также обратились к собравшимся. Каждый раз оркестр исполнял соответствующий гимн, а почетный караул поднимал тот или иной флаг рядом со знаменем ФОП. Сассинак не шевелила ни единым мускулом, но видела, как ерзают гости и гражданские лица. Матери уводили хнычущих детей. Солнце внезапно блеснуло на галунах одного из офицеров, когда его передернуло от отвращения во время речи очередного политикана. Сасс следила за тенью облака, скользившей через плац. Награды за отличную учебу, за исследования истории Флота, за успехи в спорте, за прочую ерунду…

Потом вручение дипломов и наконец принятие присяги. Крики «ура», взлетающие вверх шляпы, восторженный рев толпы…

— Значит, ты будешь служить на крейсере? — Абе поднял карточку, и официант сразу же подошел к их столику.

— Так мне сказали. — Сасс хотелось находиться в трех местах сразу — сидеть с Абе в ресторане, праздновать с друзьями и в то же время уже подняться на борт крейсера, чтобы узнать о нем все. Каждому выпускнику хотелось служить на крейсере, а не на маленьком конвойном или неуклюжем грузовом корабле. Конечно, служба есть служба и спорить тут не приходилось, но пребывание на крейсере даже в самом низшем звании означало принадлежность к настоящему Флоту. Крейсеры всегда посылали в самые трудные места.

Они обедали в дорогом ресторане, и Абе настоял, чтобы Сасс заказала все самое лучшее. Она и понятия не имела, из чего состоят странные завитушки на ее тарелке, но вкус их соответствовал цене. Правда, девушке было известно, что тонкие желеобразные ломтики — мякоть грибов, растущих только на Регге и представляющих наиболее важный экспортный товар этой планеты, если не считать офицеров Флота. Сассинак подняла бокал с вином и подмигнула Абе.

Он сильно постарел за четыре года, которые она провела в Академии.

Теперь Абе был почти совершенно лысым, и от Сасс не укрылось, как он поморщился от боли, опускаясь на стул. Суставы его пальцев слегка распухли, морщины стали более глубокими, но глаза блестели по-прежнему.

— Ты наполнила мое сердце гордостью, девочка. Хотя ты уже не девочка, а взрослая женщина и к тому же леди. Я знал, что ты храбрая и смышленая, но не думал, что ты станешь такой элегантной.

— Элегантной? — Сасс приподняла бровь — она практиковалась в этом трюке перед зеркалом, — и Абе в точности скопировал его.

— Вот именно, элегантной. Не бойся — это тебе к лицу. Кстати, как протекала твоя ночная жизнь в последнем семестре?

Сассинак скорчила гримасу.

— Никак — слишком много работы. — Ее связь с Хармоном длилась недолго, но она рассчитывала на отпуск. К тому же на крейсере наверняка удастся найти подходящего партнера. — Ты предупреждал меня, что в Академии придется нелегко, но я думала, что самое страшное кончится после первого года, а теперь понимаю, что труднее всего на последнем курсе. Не представляю, чтобы даже офицерам так доставалось.

Абе осушил свой бокал и поставил его на стол.

— Поймешь, когда придется посылать ребят на смерть.

— Коммандер Кериф считает это старомодным — офицер посылает бойцов не умирать, а побеждать.

Абе сердито бросил булочку на тарелку.

— Ах вот как? Что же это за «победа», когда у твоего корабля пробито брюхо и тебе приходится посылать ремонтную группу в открытый космос?

Слушай меня, Сасс, если не хочешь быть одной из этих сопливых щенят, которым бойцы никогда не доверяют. Это уже не игра — ты вернулась в реальный мир, даже более реальный, чем тот, в котором находилась, когда тебя захватили работорговцы. Реальное оружие, реальные раны, реальная смерть. Я очень горжусь тобой — не каждая девчонка добивается того, чего добилась ты. Но если ты считаешь, что в Академии было труднее всего, то вспомни про Седон-6 и бараки для рабов. Надеюсь, ты об этом не позабыла, несмотря на блестящий мундир.

— Конечно не забыла.

Сасс откусила булочку, опасаясь сказать лишнее. Абе незачем знать о Парадене и прочих неприятностях. Тем не менее она видела, что он из-за чего-то нервничает. Как только они закончили есть, Абе поднялся, и Сасс поняла, что он собирается повести ее куда-то еще. Снаружи, во влажном и ароматном воздухе летней ночи, ей снова захотелось быть одновременно в двух или даже в трех местах. Она бы с удовольствием поприсутствовала на пирушке выпускников на холмах позади Академии. Вечер был как раз подходящим — легкий ветерок, мягкая трава… Жаль только, москиты кусают, да еще как раз туда, где нельзя почесаться. Сасс интересовало, почему гении, которые умудрились оставить на Земле всех тараканов, не смогли проделать того же с москитами?

Абе тем временем привел ее к одному из своих любимых баров. Сассинак вздохнула про себя — она знала, почему он пришел сюда. Здесь часто собирались унтер-офицеры Флота, и ему хотелось познакомить ее со своими друзьями. Но в баре было полно народу, шумно и пахло чем-то напоминающим после пребывания на свежем воздухе дешевое сало, на котором долго поджаривали закуски. Сасс увидела и других выпускников и помахала им рукой. Доннет — его дядя служил механиком на тяжелом крейсере; Исси — первый офицер в семи поколениях большой флотской семьи, которая теперь ее громко-расхваливала… Сасс пожимала руки тем, кого ей представлял Абе. В основном это были крепкие пожилые мужчины и женщины с быстрыми и точными движениями людей, привыкших работать в космосе.

Понадобилось время, чтобы в такой толпе найти свободный столик. Бар посещали и гражданские космонавты, и всем хотелось выпить за выпускников Академии. Даже уличная шпана в ярких куртках теснилась возле задней двери.

Сасс удивило, что они пришли в бар для космонавтов, но за первой группой ввалилась и вторая.

— Неси выпивку, Сасс, — распорядился Абе. — Я только поболтаю с Джастинами.

Сассинак усмехнулась. Абе знал всех — в том числе и семью Исси. Взяв у него кредитку, она стала пробираться к стойке.

Она уже возвращалась с напитками, когда все и случилось. Девушка пропустила начало и так и не узнала, кто нанес первый удар, но внезапно в зале вспыхнуло настоящее побоище. В ход пошли кулаки, цепи, ножи. Сасс бросила поднос и рванулась вперед, громко выкликая имя Абе. Но на пути встала сплошная стена тел, расцвеченная пятнами формы курсантов, курток хулиганов и серых мундиров космонавтов. Ее крик вроде бы внес порядок в ряды выпускников. По ее команде они объединились и начали очищать край комнаты от дерущихся. Увернувшись от ножа и выбив оружие ногой из руки нападавшего, Сасс краем глаза следила за одним из противников, чье движение, которым он парировал удар, показалось ей знакомым.

Но у нее не хватило времени подумать об этом — слишком много пьяных космонавтов и хулиганов в красных куртках и с раскрашенными лицами с превеликим энтузиазмом ринулись в драку. Повсюду раздавались крики, стоял страшный грохот. Сасс нырнула под стол, выкатилась наружу, свалила несколькими точными ударами хулигана, собиравшегося пырнуть ножом космонавта, увернулась от удара спасенного ею космонавта и отшвырнула человека, вцепившегося в ее ногу. Внезапно свет погас и тут же вспыхнул снова. Послышались сирены и свистки. Обернувшись ко входу, Сасс увидела флотских полицейских в масках и с газовыми баллонами.

— Ложись! — крикнул кто-то в громкоговоритель.

Сасс не медля бросилась на пол вместе с другими курсантами, зная, что сейчас произойдет. Большинство космонавтов последовали их примеру, но хулиганы пытались сопротивляться. Облако голубого газа заполнило зал — газовая граната разбилась о заднюю дверь и свалила двух громил, как раз пробиравшихся к ней. Сасс задержала дыхание. Ее рука скользнула к поясу.

Вытащив маску с мембраной, она быстро натянула ее и поспешила вдохнуть и носом, и ртом детоксикатор из тюбика. Она почувствовала резкий запах миндаля, но не ощущала ни боли, ни тошноты и не лишилась сознания. Рядом с ней хрипел на полу космонавт. Сассинак огляделась вокруг, пользуясь тем, что маска защищала глаза. Облако газа превратилось в голубоватую дымку, все еще способную свалить любого, не защищенного противогазом, но не мешавшую зрению.

Полицейские разбрелись по комнате, проверяя удостоверения. Несколько курсантов поднимались с пола, защищенные масками. Сасс осматривалась в поисках Абе, думая, была ли у него при себе флотская маска.

— Удостоверение! — рявкнул высокий полицейский.

Сасс молча протянула свое новое флотское удостоверение. Тот просунул его в компьютер и вернул.

— Вы затеяли драку? Или, может, видели, как она началась?

Сасс покачала головой:

— Я шла по залу…

— Почему вы не вышли и не позвали на помощь?

— Мой отец… мой опекун был здесь.

— Как его имя?

Сасс назвала имя и идентификационный номер Абе. Полицейский махнул рукой, и она продолжила поиски. За опрокинутым столом лежала бесформенная груда из трех тел. С помощью полицейского Сасс сдернула верхнее — под ним лежал высокий худой человек в серой форме космонавта со следами рвоты в уголках рта. В самом низу нашелся Абе. Сассинак кивнула полицейскому — тот вынул из-за пояса заряженный реаниматор, протянул ей, и она поднесла его к открытому рту Абе. Полицейский оттащил высокого космонавта и помог перевернуть Абе на спину.

Оба одновременно увидели на груди отставного старшины аккуратную черную дырку. Сасс решила, что это грязное пятно, и наклонилась, чтобы стереть его. Абе не понравилась бы грязь на новом пиджаке, который он специально купил к ее выпуску. Но полицейский задержал ее руку. Сасс недоуменно посмотрела на него.

— Он мертв, — сказал полицейский. — У кого-то был при себе игольник.

«Это просто обморок», — отчаянно подумала Сасс, когда комната поплыла вокруг нее. Абе не может умереть. Это всего лишь упражнение — вроде того, которое они проделывали на тренировках, изображая раненых. Она вспомнила мастерски фальсифицированные раны в животах с вывалившимися наружу кишками. Легче думать об этом, чем о глубокой черной дырочке в пиджаке Абе.

Позже, через открытую дверь в полицейском участке, Сасс слышала, как кто-то докладывал, что она вела себя вполне нормально, не была пьяна или под действием наркотиков. Сасс сидела на сером пластмассовом стуле у письменного стола, напротив человека, возившегося с компьютером. Рисунок пола представлял собой беспорядочно разбросанные пятна, как и на всех полах, которые она видела последние четыре года. Сасс обернулась к двери, и полисмен с противогазом под мышкой бросил на нее равнодушный взгляд.

Теперь она служит во Флоте — ей удалось не закатить истерику, когда нашли тело Абе. Это уже неплохо.

Сасс лихорадочно прокручивала в памяти те несколько минут, которые длилась драка. Кто ее начал? Где? Она несла на подносе напитки: квадратную бутылку приунского бренди и стакан для Абе и каприйский ликер для себя.

Опасаясь, что хрустальный бокальчик с ликером опрокинется, если кто-нибудь ее толкнет ненароком, она смотрела только на поднос, пока что-то — человек или звук — не привлекло ее внимания. Сасс никак не могла вспомнить, что это было, и продолжала мысленно воскрешать события. Она уронила поднос, и напитки выплеснулись на плечи человека в серой форме космонавта, сидевшего за ближайшим столиком.

Внезапно справа от нее кто-то парировал удар движением, которое она хорошо знала по тренировкам в Академии. Этот прием удобен при небольшой гравитации, но может быть использован и при обычной. Только на сей раз его применил не курсант и не космонавт. Это был кто-то в красной куртке с голубыми рукавами, какие носят уличные хулиганы. Она пыталась разглядеть его лицо, но оно было раскрашено причудливыми узорами, как лица прочих из второй шайки. Вроде бы у него были темные глаза, а кожа, если сравнивать ее с полосками краски, не слишком светлая, но и не слишком смуглая.

— Энсин Сассинак. — Сасс вздрогнула и едва не выругала того, кто нарушил ход ее размышлений, но вовремя увидела знаки различия. Это был не полицейский и не просто офицер Флота, а вице-комендант Академии коммандер Дерран.

— Сэр. — Сасс вскочила, сожалея, что у нее не было времени сменить форму. Но полицейские еще не просканировали все пятна и велели ей подождать.

— Крайне сожалею, энсин, — склонил голову коммандер. Он был хорошим человеком — принадлежал Флоту до мозга костей. — К тому же это произошло сразу после вашего выпускного вечера.

— Благодарю вас, сэр. — Ком в горле не позволял ей сказать что-нибудь еще.

— Вы его единственная родственница, — продолжал Дерран. — Полагаю, вы хотите организовать военные похороны? — Сасс кивнула. — На территории Академии или?..

Сасс слушала вполуха, когда Абе несколько лет назад говорил ей, как бы он хотел быть похороненным.

«Я не хочу тратить деньги Флота на то, чтобы мои останки отправили к какой-нибудь звезде, — говорил он. — Космические похороны — для тех, кто умирает в космосе. Они это заслужили. Но я и не сухопутная крыса, чтобы меня засунули под кусок мрамора на холме. Я придерживаюсь старинных правил. Флот был всей моей жизнью — родины у меня нет. Так что, если сможешь, Сасс, устрой так, чтобы меня похоронили в море. Флот все сделает как надо».

— В море, — ответила она. — Так он хотел.

— Прах или?..

— Нет, если можно, обычные похороны.

— Хорошо… Мне сообщили, что тело выдадут завтра, так что назначим похороны… — Он вынул ручной компьютер и посмотрел на дисплей. — Через два дня. Вас это устроит?

— Да, сэр.

Сассинак словно окаменела. Не может быть, чтобы они обсуждали похороны Абе — время должно остановиться и позволить ей разобраться во всем. Но время не останавливалось. Коммандер поговорил с полицейским офицером, сидевшим за столом, и Сасс вызвали в лабораторию. Длинноносая машина взяла образцы каждого пятнышка на ее форме — лаборант заявил, что анализ крови, ткани и клеток кожи нужен для опознания тех, кто с ней дрался.

Покинув лабораторию, Сасс увидела лейтенант-коммандера Баррина, поджидавшего ее со сменой одежды; он же проводил ее в квартиру Абе. Там уже находился другой офицер Флота, который сидел за компьютером, занимаясь уведомлениями о смерти Абе и дате похорон. Сасс ожидало множество посланий; двое ее однокашников хотели повидаться с ней перед отбытием по новому назначению.

Сасс поняла, что офицеры и друзья Абе могут оказать ей немалую помощь.

Они знали, какие документы нужно найти и где их искать, какие формальности ей предстоит выполнить. Отправится ли похоронная процессия из Академии или из соседней флотской базы? Будет ли проводиться служба по обычному воинскому обряду или с какими-то изменениями? Кто-нибудь из пришедших всегда находил нужный ответ. Они приносили продукты и проследили, чтобы Сасс не сидела голодной, кто-то принимал сообщения по компьютеру, открывал двери пришедшим, отваживая тех, кого Сасс не хотела видеть, и устраивал так, чтобы она могла побыть несколько минут наедине с самыми близкими друзьями. Кто-то напомнил ей обратиться с просьбой об отсрочке прибытия на место службы: она должна будет оставаться на Регге еще около недели до окончания расследования. Ее смятая, испачканная форма исчезла и вскоре вернулась чистой и глаженой. Все это проделывалось быстро и незаметно, как будто Сасс была важной персоной, а не просто лейтенантом, только что закончившим учебу.

Абе говорил своей воспитаннице, что она никогда не останется без помощи, пока служит во Флоте. Теперь Сасс понимала всю правоту его "слов.

Возможно, ей предстоит потерять друзей, но она никогда не потеряет Флот.

Никакой враг не сможет убить их всех.

Но это ощущение безопасности не сделало похороны Абе менее тяжкими.

Полиция предоставила ей возможность побыть наедине с телом, но она отказалась, скрывая свой страх. Коснуться мертвого тела любимого человека?

Перед ней мелькнуло лицо ее сестрички Лунзи, которую она держала в своих объятиях на причале. Тело Абе, завернутое в темно-голубой саван, доставили в морг Академии флотские солдаты. Сасс не хотелось знать, как его будут готовить к похоронам. Она пробежала глазами документы и сразу их подписала.

Тело унтер-офицера Флота, находившегося на службе или в отставке, должно быть открытым для доступа в течение одного дня. Сасс против этого не возражала: у Абе было много друзей, хотевших отдать ему последний долг.

Задрапированный флагом гроб покоился на ритуальном орудийном лафете в боковой часовне. Мужчины и женщины, большей частью в форме, один за другим проходили мимо, пожимая руку Сасс. Она заметила, что некоторые клали ладонь на флаг. Двое из них были вефты. Это удивило ее — Абе никогда не рассказывал ей о своих друзьях вефтах.

Сама церемония — древний ритуал воздаяния почестей умершему боевому товарищу — потребовала от Сасс всей сдержанности и самоконтроля, которым научил ее Абе. Но даже эта простая роль была для нее слишком тяжелым бременем. Гроб несли другие — она несла свою любовь и признательность.

Друзья потеряли друга — она же всю связь с прошлым. Ей вновь предстояло начинать жизнь заново, и теперь даже Флот не мог ее утешить.

Но Сасс не опозорила Абе. По ее щекам катились положенные слезы, а с языка слетали положенные ответы. Слова заупокойной службы, куда более древние, чем первый полет человека в космос, утешали лучше, чем это могли сделать люди.

— Из бездны я взываю к Тебе, Господи… — Голос капеллана нарушил молчание, последовавшее за вступительным гимном.

— Услышь мой голос. Боже, — отозвались присутствующие.

Никого во Флоте особенно не интересовало, какие верования обусловили использование этих слов в подобных случаях, но узы веры в любовь, в честность и преданность разделяли абсолютно все. Старинный ритуал продолжался:

— Да снизойдут уши Твои к голосу моей жалобы…

Сасс подумала об убийстве, и жажда мести на момент изгнала горе из ее сердца. Когда-нибудь она узнает — кто, как и почему, и… Слушая фразы о спасении, которое влечет за собой милосердие, она не думала ни о том, ни о другом.

Чтение продолжалось, и на его фоне в ушах Сасс зазвучали слова гимна, который Абе просил исполнить на своих похоронах, с его могучими возгласами: «Чтобы нам не забыть!» Сассинак сидела, вставала, опускалась на колени вместе с остальными, чувствуя на себе их взгляды. Слова «прах к праху…» прозвенели у нее в ушах спустя много времени после того, как их произнес капеллан, теперь благословлявший присутствующих. Музыка зазвучала вновь — на сей раз это был гимн Флота.

«Отец извечный, силу дай…» У Сасс стиснуло горло — она не могла произнести слова, вызывавшие слезы у нее на глазах.

Траурная процессия двинулась через мощеный передний двор Академии. На всех зданиях были приспущены флаги. За большими воротами, выходящими на широкую улицу, где курсанты не пропускали транспорт, поджидал архаичный катафалк, запряженный вороными лошадьми. Сасс сконцентрировала внимание на лошадях — на пряжках их сбруи, на медных табличках с печатями Флота… Как нелепо, что для похорон космонавтов используют катафалки, запряженные лошадьми.

Но когда они пешком следовали за катафалком к причалу, это не выглядело нелепым. Каждый их шаг, каждый звук лошадиных подков казался вполне подобающим случаю. Старинный неторопливый церемониал среди современной суеты являлся данью уважения к покойному. Как единственный родственник Абе, Сасс шла за катафалком одна — друзья Абе держались позади.

На набережной офицер подал сигнал оркестру, и тот заиграл музыку, которую Сасс никогда не слышала, но тем не менее сочла вполне приемлемой.

Строгая и суровая, но не угрюмая, она словно передавала свое настроение людям в процессии. На всех кораблях, пришвартованных поблизости, офицеры и матросы стояли по стойке «смирно», а флаги были приспущены до середины мачт. Среди кораблей выделялся стройный и аккуратный «Карли Пирс» — ветеран двух битв с речными пиратами в ранние дни истории Регга, до того как он стал штаб-квартирой Флота. Процессия остановилась — со своего места за катафалком Сасс видела почетный караул, формирующий проход к трапу.

Послышалась барабанная дробь, и гроб извлекли из катафалка. Сасс последовала за гробом к трапу. Этот маленький путь показался ей бесконечным…

Теперь все собрались на палубе — гроб установили на подготовленной раме, а снятый с него флаг развернули; он был неподвижен, несмотря на ветерок. Сасс смотрела на воду, подернутую серебристо-голубой рябью. Она едва заметила, как корабль отчалил и почти беззвучно заскользил по волнам гавани, огибая островок в проливе. Он остановился перед утесами островка, и капеллан произнес последние слова молитвы:

— Даруй ему вечный покой, Господи.

— И вечный свет да воссияет над ним, — присоединились голоса остальных.

Капеллан отошел в сторону; офицер скомандовал караулу «смирно», и три громких залпа отозвались в утесах звучным эхом. Птицы с криками взвились со скал, размахивая белыми крыльями. Сасс стиснула зубы — наступил самый тяжелый момент. Она старалась не смотреть на наклонившуюся раму и на медленное неуклонное движение гроба в сторону ожидающего его моря.

Словно с неба послышались звуки горна. Отбой… Сассинак невольно поежилась. Под эти звуки заканчивался каждый ее день в течение последних четырех лет. Это означало закат солнца, тушение света, ожидание следующего дня — но сейчас это был только конец. Сасс снова ощутила ком в горле; слезы жгли ей глаза. Никто не играл отбой для ее родителей, сестры и брата, для других людей, погибших или брошенных умирать на Мириаде. Никто не играл отбой для рабов, не выдержавших тягот рабства. Она понимала, как никогда прежде, что легко могла оказаться еще одним неизвестным и непохороненным мертвым телом на Мириаде или в бараке для рабов…

Последняя трель горна пронеслась над заливом, словно вытягивая из нее боль. Здесь умерший, по крайней мере, мог обрести покой, зная, что его оплакивают. Сасс глубоко вздохнула. Теперь Абе в безопасности «от скал и бурь, огня и врага», завершив свою службу так, как ему хотелось.

Она приняла флаг, снятый с гроба и аккуратно упакованный в коробку, с достоинством, которое Абе несомненно заслужил.