"Дикий цветок" - читать интересную книгу автора (Браун Вирджиния)

Глава восьмая

Его разбудил стук в дверь. Осторожный, несмелый, и когда никто не ответил, в коридоре послышались удаляющиеся шаги. Сев на постели, Лесситер взъерошил волосы и протер глаза. Огонь в лампе едва теплился, и Джейку понадобилось некоторое время, чтобы окончательно проснуться и откинуть край полога. Кейтлин лежала рядом, свернувшись доверчивым клубочком, будто новорожденный котенок.

Джейк посмотрел на нее. Девушка спала, подложив одну руку под щеку, другая, вольно откинутая за голову, запуталась в пушистых волнах волос. У нее были прекрасные волосы, густые, шелковистые, непередаваемого оттенка увядающих кленовых листьев. Он потер подбородок, чувствуя под пальцами отросшую щетину. Надо бы побриться. И неплохо сообразить, что с ним происходит. Он что, совсем свихнулся? Связаться с этой девушкой было настоящим безумием, и Лесситер прекрасно знал об этом. То, что она была невинна, когда он взял ее, только ухудшало дело. Она оставалась Колорадо Кейт, и он, рано или поздно, должен был доставить ее в офис маршала Соединенных Штатов.

Глубоко вздохнув, Джейк спустил ноги с кровати и встал, уже понимая, что никогда этого не сделает. Кейтлин Конрад по-настоящему взволновала его. В бездонных зеленых глазах, за напускным равнодушием, скрывалась какая-то тайна, которой он пока не мог разгадать. Но все сильнее хотел. Хотя и понимал, что время еще не настало.

Он поправил сползшее у нее с плеч одеяло и подоткнул края. В комнате было прохладно. Перешагивая лужицы на полу, он направился к тазу для умывания.

Невольно поморщившись, опустил руки в воду. Вода была холодная, но это не пугало Джейка, он привык мыться в ледяных горных ручьях. Обмывшись до пояса — на этот раз обычным мылом вместо душистого — растерся большим пушистым полотенцем. Пока брился — бритвенный прибор и кисточку кто-то заботливо положил рядом с тазом — все думал о хозяйке. И должен был признать, что Паула Грейсон знала, как угодить своим постояльцам. И друзьям.

Он знал ее лет с двенадцати. Тогда он пришел наниматься к ней на работу — испуганный, голодный парнишка, которому нужен был кров и кто-то, кто позаботился бы о нем после всего, что случилось. Паула дала ему и то, и другое. И даже полюбила со временем замкнутого, неразговорчивого паренька.

Джейк не раз пытался представить, каким он выглядел тогда в ее глазах, и не мог. Все, что представлялось, когда думал о том времени — худой, костлявый подросток, который научился не доверять людям и хотел только, чтобы его поменьше замечали. Паула отвела ему одну из задних комнат, «гостиную для джентльменов», как сама называла ее.

Но единственными джентльменами, которые наведывались в этот гостеприимный дом, были заезжие игроки, солдаты, ковбои да прочий бродяжий сброд. Самые горячие при случае не прочь были схватиться и за кольт. А потом началась Гражданская война. Джейк сразу пошел воевать, но оказался на проигравшей стороне и закончил свои военные подвиги в лагере для военнопленных, где ему пришлось несладко.

К тому времени, когда война закончилась, ему исполнилось семнадцать, и вместе с тысячами обездоленных южан Джейк решил податься на Запад. Люди его окружали в основном бывалые, привычные к потасовкам, а при случае готовые решить любой спор смертью одной из сторон. Джейк наблюдал все это и учился. Годам к девятнадцати заслужил в округе репутацию неплохого дуэлянта. Правда, некоторые считали, что он слегка засиделся на старте.

Но Джейк не жалел времени на упражнения. Имея неплохую природную реакцию, он изо дня в день целыми часами стрелял — сначала по неподвижным мишеням, потом — по движущимся. И со временем у него стало получаться все лучше. И все больше нравилось. Он не хотел больше быть мальчиком на побегушках или менять простыни в борделях, поэтому начал учиться зарабатывать деньги другими способами.

Часто меняя работу, он кочевал с места на место и немало повидал. Но связи с Паулой не терял, так как однажды, когда был еще совсем зеленый и глупый, дело между ними зашло слишком далеко… Он тогда чересчур много выпил, а ей было одиноко. Одно всегда тянет за собой другое — и они оказались вместе в постели. Потом он долго избегал смотреть ей в глаза. Но несколько дней спустя она отозвала его в сторонку и сказала, чтобы он не страдал так: ничего страшного между ними не произошло, они по-прежнему друзья. После этого ему стало легче.

Сейчас они порой со смехом вспоминали об этом, понимая, что ничем серьезным это закончиться не могло. Обоим гораздо дороже была дружба.

Порезавшись в задумчивости, Джейк негромко выругался и принялся критически разглядывать свое отражение в тускловатом зеркале, облаченном в золоченую, порядком облупленную раму. Ухмыльнулся. Если не считать рваного шрама, который остался после того, как его однажды пытались полоснуть по горлу, ничего бандитского в его виде не было. Даже побрит. И если еще волосы причесать… Хотя, лучше бы подстричь, а то отросли почти до плеч, и на висках слишком легкомысленно завиваются. Если не вглядываться, вполне приличный молодой человек.

Джейк отвернулся от зеркала. Иногда он ненавидел себя за свою репутацию, но порой ему нравилось, что его считают безжалостным, хладнокровным убийцей. Это нередко выручало в сложных ситуациях: самый отчаянный сорвиголова двадцать раз подумает, прежде чем свяжется с наемным киллером. Были, правда, и такие, которые хотели испытать судьбу. Из этого Джейк вывел простую аксиому: чтобы выжить в мире, где в лицо в любой момент мог полыхнуть из сумерек смертельный огонек, нужно хорошо разбираться в людях, прислушиваться, присматриваться к ним. Слишком уверенные в себе столько раз гибли у него на глазах, сделав один неверный шаг.

Задумчивая улыбка тронула губы Джейка. Все же он был староват для охотника. Там требовались совсем молодые, с молниеносной реакцией. Хотя не всегда все решает быстрота. Для того чтобы остаться в живых, важнее выбрать момент. Можно палить со скоростью десяти выстрелов в секунду или без промаха стрелять с бедра. Но это все бравада, показуха. Когда доходит до дела, побеждает тот, кто может выбрать момент. А для этого нужен опыт. Потому что второго такого момента не случится, а недоделанной работы в этом бизнесе быть не может. Выживший человек обязательно вернется, чтобы убить тебя.

Этот урок Лесситер усвоил лет в двадцать, когда подстрелил одного негодяя. Прострелил ему руку, да и ушел себе. А тот, едва оклемался, схватился за кольт и нашел Джейка в салуне. И выстрелил в спину. Лесситер до сих пор не мог понять, как выжил.

Женщин он тоже знал неплохо. Первые практические уроки усвоил в доме Паулы, потом — под руководством одной совсем юной, но. уже весьма опытной девушки. Джейк никогда бы и не подумал, что мягкое и податливое существо способно возбуждать в мужчинах такие страсти. Но у него оказались соперники, и, как выяснилось, — целый легион. А он и не подозревал. В общем, в тот раз ему пришлось попросту сбежать. Может, они стреляли и хуже его, но все это происходило в Филадельфии.

С тех пор он старался не особенно сближаться с женщинами. Во всяком случае, никого не искал и не выбирал. Просто брал то, что попадалось под руку. Мог даже остаться на некоторое время, если женщина оказывалась несварлива и не требовала слишком многого. Но потом все равно уходил. Он никогда не давал никаких обещаний и, если собирался уйти, говорил об этом прямо. Но на некоторых женщин это действовало, словно красная тряпка на быка. Поэтому со временем он стал уходить без объяснений. Так было проще.

До сих пор. Пока не встретил эту отчаянную грабительницу в роскошном женском образе.

Джейк налил из бутылки, и со стаканом в руке подошел к кровати. Кейтлин еще спала, положив ладошку под щеку. Словно ребенок. Покрывало медленно поднималось и опускалось в такт ее дыханию, рот чуть приоткрылся и длинные ресницы подрагивали.

Сколько ей лет? Джейк попытался припомнить разговор с ее братом и сообразил, что лет ей не так уж мало. Двадцать два или двадцать три. И все же еще ребенок. Слишком молода, чтобы на нее устраивать такую облаву.

Мысли снова вернулись к Дж. К. Дюрану. Застарелая ненависть начала неудержимо подниматься в нем, и потребовалось немалое усилие, чтобы справиться с ней. Слишком сильная ненависть тоже убивает. Чтобы наверняка добраться до цели, нужно действовать осторожно и обдуманно.

Дюран окружил себя отчаянными головорезами и не раз предлагал Джейку поработать у него телохранителем. Но тот благоразумно отказывался. Знал, что может не справиться с искушением и прикончить своего работодателя. Тогда Роджер Хартман и предложил ему добыть для Дюрана голову Колорадо Кейт. До сих пор это не удавалось никому. Обещали двойную плату, да и дело было не совсем грязное, кроме того, Джейк уважал Хартмана. Он согласился.

Лесситер опять посмотрел на себя в зеркале и усмехнулся. Что сказал бы Роджер, узнав, что он схватил Колорадо Кейт и привез в дом Паулы? Такое в их планы не входило.

Конрад произвел на него достаточное впечатление, и Джейк был уверен, что Девон выполнит любое дело, если будет хоть полшанса на успех. Конечно, Дюран — человек могущественный и хорошо охраняет подходы к себе. Подобраться к нему нелегко. Но можно.

Лесситер подошел к столу и поставил на него пустой стакан. Чувство опасности, обостренное годами тренировки, подсказало, что нужно достать кольт. Он вытащил из кобуры тяжелый кольт и неслышно скользнул к двери. Припал ухом к деревянной панели и расслышал слабый шорох. Губы его сжались в жесткую линию.

Он медленно повернул ключ в скважине, взялся одной рукой за дверную ручку, в другой сжимая кольт, и резко рванул дверь на себя.

Из коридора донесся испуганный вскрик. Джейк успел разглядеть горничную с ворохом постельного белья, которое перепуганная женщина тут же выронила на пол. Белье рассыпалось по коридору комьями снега, а горничная с причитаниями побежала к лестнице. Джейк захлопнул дверь.

Минуты через три в комнату постучали. Негромко, но решительно. Обернув себя полотенцем, Джейк отворил.

— Ты что, явился сюда моих горничных пугать? — Паула смотрела насмешливо. — Хорошую прислугу не так-то просто найти.

— Хорошая прислуга стучит, а не скребется в дверь, как мышь.

— Она стучала. — Губы Паулы сложились в язвительную усмешку. — Но вы были, похоже, слишком заняты…

— Да, может быть, — ответил Джейк, невольно пощупав, плотно ли обернуто полотенце.

Он вдруг осознал, что выглядит достаточно глупо в таком минимальном наряде.

— Во всяком случае, — сказала Паула, насмешливо сверкнув глазами, — теперь ты наверняка чувствуешь себя лучше. А твоей малышке белье, может, и не нужно?

Усмехаясь, Джейк прислонился к отворенной двери и покачал головой.

— Я так не думаю.

— Тогда — вот. — Паула наклонилась и подобрала что-то с пола. — Это для нее. Надеюсь, тебе нравится. То самое, что Ида Мэй принесла тебе, когда ты объявился у нас голый, но с кольтом. Помнишь?

Джейк взял у Паулы тряпку, даже не взглянув на нее.

— А как насчет остальной одежды? И мои седельные сумки?

— Джейми все принесет. Я даже взяла на себя смелость кое-что погладить. — Паула повернулась, чтобы уйти, но передумала. — И вот еще что. Пусть твоя подружка держится подальше от моих девочек… Не хочу неприятностей. Ты понимаешь, о чем я…

— Не волнуйся. Я ее из комнаты не выпущу.

Паула кивнула, чмокнула его в щеку и, шурша шелками, направилась к лестнице. Джейк прикрыл дверь, повернулся… и тотчас по его лицу шлепнуло мокрое полотенце. Он запоздало загородился рукой.

— Как ты смеешь! — крикнула Кейтлин, швыряя вслед за полотенцем подушку. Она стояла посреди постели на коленях, завернутая в простыню, и глаза ее свирепо сверкали.

— Черт побери, что с тобой такое? — воскликнул Джейк, увертываясь от подушки. Он шагнул к постели, но Кейтлин тут же перебралась на другую сторону и спрыгнула на пол. Простыня при этом упала. Скорее озадаченный, чем рассерженный, он направился следом. Кейтлин схватила еще одно полотенце, но на этот раз завернулась в него к большому сожалению. Джейка. Ее вид без простыни ему очень понравился. Он протянул руку, но Кейтлин ловко увернулась и, оказавшись позади него, забежала за стол. Он остановился в растерянности.

— Да скажи мне, наконец, чего ты так рассвирепела?

В ответ Кейт снова обежала кровать и запрыгнула на нее.

— Ладно, делай, что хочешь.

Он, наконец, вспомнил, что все еще держит в руках то, что Паула подала ему, и швырнул тряпку на спинку стула. Потом повернулся к Кейтлин, которая, поправляя растрепавшиеся волосы, бросала на него яростные взгляды.

— Как будто сам не знаешь, — сообщила она, немного прибрав водопад золотисто-бронзовых прядей.

— Черт побери! Если бы знал, то не спрашивал!

— А эта… эта женщина? — Губы Кейтлин задрожали. — Ведь ты только что был со мной! Я думала, тебе можно верить…

Он смотрел на нее, не понимая.

— Ах, Паула!.. Ты из-за этого бесишься? Да она просто принесла нам одежду, я просил… — Джейк усмехнулся и покачал головой. Не рановато ли после трех дней знакомства устраивать ему сцены из-за того, что он перекинулся парой слов с другой женщиной? Тем более — с Паулой. — Кроме того, дорогуша, мы даже не обвенчаны, насколько я понимаю. Поэтому пока я могу быть с кем угодно и когда угодно…

Сжав край полотенца на груди, Кейтлин, не отрываясь, смотрела на него.

— Я все понимаю. Не глупая. Но если ты собираешься продолжать в том же духе, то уходи лучше прямо сейчас. Я никогда не хотела и не собираюсь быть с кем угодно и когда угодно… Даже с тобой.

— Опять все сначала? — Он нахмурился. — Ты заснула всего на час, а проснулась как фурия. Может, тебе вообще не давать спать? Тогда с тобой гораздо легче управляться.

— Управляться?! — Глаза Кейтлин сузились в щелочки, — Я никому не позволю управляться с собой. Даже тебе, Джейк Лесситер. Никогда!

— А я думаю, ты забыла о небольшом происшествии с твоим братом, не говоря уже о Дж. К. Дюране. Нет, все-таки с тобой кто-то должен управляться.

— Это не значит, что я возьму на эту должность тебя. — Она хотела отодвинуться подальше, но Джейк угадал ее движение и, обхватив одной рукой за плечи, другой прижал к груди ее руки.

— Ну уж нет, — сказал он мрачно, когда она попыталась вырваться, потом выставила вперед колено. — А вот это тебе может дорого обойтись! — Он схватил ее за колено и сжал до боли. — Успокойся! Нам обоим нужно успокоиться. Уже поздно, и я слишком устал. Устал от всего, и больше всего — от твоих бабьих выкрутасов.

Бабьих выкрутасов! Вот сейчас Кейтлин захотелось убить его. И если бы был кольт… Если не пристрелить, то хотя бы ранить. А Джейк все еще держал ее за руки и за ногу с очень серьезным выражением на лице. Словно помешанную. Может, она и на самом деле помешалась? Да какое ей дело до женщин, с которыми он бывал?

И вдруг она испугалась, что принимает слишком близко к сердцу этого, по сути, насильника и грубияна, который сначала обманом увез ее, а потом… Хуже всего, что он об этом тоже догадывается. Кейтлин судорожно сглотнула. И выпалила первое, что пришло в голову:

— Я есть хочу!

Джейк непонимающе заморгал. Какой-то слишком быстрый получился переход.

— Есть?

— Да. Ты знаешь, людям иногда хочется есть… Наполнить желудок пищей, питьем…

— Значит, ты хочешь есть? — повторил он задумчиво. — То есть после вспышек безумия у тебя пробуждается аппетит?

Она свирепо глянула на него и попробовала выдернуть руки.

— Немедленно отпусти меня, придурок!

Джейк посмотрел на нее и нахмурился.

— Отпущу, если пообещаешь, что не будешь скакать по комнате, будто коза, и успокоишься.

— Обещаю, — сказала она смиренно.

Джейк, поглядывая с подозрением, все же отпустил ее руки. — Кейтлин мгновенно отпрянула от него. Находиться ближе, чем в десяти футах от этого человека, было опасно. От его близости у нее что-то происходило с мозгами.

Спрыгнув с кровати, она отступила к самой стене. Там и остановилась, завернутая только в полотенце. Костюм, мягко говоря, не парадный. Но Джейк видел ее и без него, так что смущаться особо нечего. Но предоставлять ему такую возможность еще раз она не собиралась.

Кейтлин расправила плечи и постаралась принять наиболее пристойную позу, какую только можно принять, будучи завернутой в банное полотенце. Потом, окинув Джейка строгим взглядом, сказала:

— Как ты думаешь, мою одежду уже вычистили?

— А зачем? — отозвался он. — Вот Паула тебе платье прислала…

— Эта шлюха? Да она выглядит так, словно на ней без передышки ездят все, кому не лень! И ты думаешь, я надену то, что она дала мне?!

— Или это, или ничего. — Он пожал плечами, — Второе мне нравится больше. Быстрее и проще.

Кейтлин смерила его ледяным взглядом. Потом бросила быстрый взгляд на платье, висящее на спинке стула. Хлопчатобумажное, отвратительного зеленого цвета, с глубоким вырезом, и наверняка едва достанет ей до колен.

— Я надену свои грязные вещи, — сказала она решительно и принялась подбирать разбросанную по полу одежду.

Но Джейк опередил ее. И, конечно, не сумел удержать полотенце, которым был опоясан. Оно соскользнуло, но Джейка это мало озаботило. Он нагнулся, собрал в кучу всю ее одежду, торжественно прошествовал к окну, распахнул локтем ставни и вышвырнул охапку в темноту. Кейтлин услышала глухой звук падения.

— Ты!.. Ты ублюдок! — сумела выкрикнуть она, только когда Джейк уже захлопнул ставни и задернул занавески. — Все равно я не надену на себя ничего из того, что носила эта… женщина!

Джейк обернулся и, подбоченясь, внимательно посмотрел на нее.

— Не знаю, почему тебе не нравится Паула. Да мне и наплевать… Но если тебя утешит, я заплачу тебе за одежду.

Кейт, стараясь не смотреть на него, стала поправлять на груди полотенце. Ее окатило жаркой волной, в горле запершило. Черт знает что! Он стоял посреди комнаты, словно какая-то языческая статуя, голый, неотразимый… и опасный. Кейтлин никогда не думала, что мужчина может быть так красив. Хотя не раз невольно рассматривала стройное мускулистое тело Девона, восхищалась тем, как ладно он двигается. Но Девон был брат. И, кроме того, она никогда не видела его совсем без одежды. А тут… Тут все было иначе.

Отвернувшись, она стала внимательно изучать какое-то пятнышко на стене.

— Все равно я не надену это платье.

— Но вся твоя одежда испачкана в грязи. Кроме того, в штанах и куртке ты выглядишь как настоящая разбойница.

Она стрельнула в него глазами и невольно задержала взгляд. Кожа у Джейка была светло-бронзового цвета. Не только на руках и на шее, как у большинства мужчин, а везде. Широкая грудь покрыта густой курчавой порослью, которая темной полоской спускалась к низу живота. Руки и ноги тоже были опушены короткими темными волосками. Даже в таком виде он выглядел опасным. На могучих, мускулистых руках проступал голубоватый рисунок вен. Плоские дольки мышц на животе напрягались и расслаблялись, когда он двигался. Кейтлин торопливо отвернулась.

— Я выгляжу как разбойница, — глухо отозвалась она, — потому что я и есть разбойница. Не забывай.

— Но ты еще и женщина. И ты будешь носить это платье, если я сам надену его на тебя!

Глаза Кейтлин зло блеснули.

— Угу. Попробуй… А я буду стоять и ждать…

— Если идея пройтись по улице в чем мать родила тебе больше нравится, тогда делай, как знаешь.

Джейк махнул рукой и отвернулся.

— Мне показалось, ты сказал своей подруге, что я никуда не выйду из этой комнаты. Теперь передумал?

— Черт возьми, Кейт! До чего же с тобой тяжело!..

А Кейтлин сама не знала, что с ней творится. Ей почему-то все время хотелось расплакаться. Это пугало. Тогда она сразу почувствует себя слабой, беззащитной. Женщиной. А она ненавидела чувствовать себя женщиной. Джейк что-то пробудил в ней. Какие-то ощущения, чувства, которые она столько лет подавляла в себе. И самым неприятным из них было именно это — растущее чувство собственной слабости.

Это произошло даже не из-за их близости. Все это, оказывается, жило в ней постоянно, но только сейчас вдруг проявилось, пугающе и неотступно. Она не знала, что делать. Ей и так хватало в жизни неопределенности и неожиданностей. Мир постоянно поворачивался к ней не самой лучшей стороной. Но раньше рядом был брат, который мог поддержать, позаботиться. И она все время готова была прийти ему на помощь. Так они и стояли — вдвоем против всего мира. А вот теперь незнакомый мужчина вторгся в ее жизнь и все разрушил.

С Девоном тоже не всегда было легко, но одно Кейт знала точно: брат любил ее. И сейчас проблема заключалась вовсе не в этом. Проблема заключалась в том, что Джейк Лесситер вдруг заставил Кейтлин ощутить, что Девон — не единственный мужчина, который нужен ей в жизни. Что в ее жизни, кроме погонь, перестрелок, постоянных мыслей о мести, должны быть еще мысли… о любви, замужестве, материнстве. Джейк заставил ее вспомнить обо всем этом. И Кейтлин это не нравилось.

— Ты все еще собираешься посылать телеграмму… в Лидвилл?

Она спросила так внезапно, что Джейк на секунду растерялся.

— И не собирался.

Она посмотрела недоверчиво и нахмурилась.

— Нет собирался! Ты ведь сказал, что, если я не разденусь перед тобой, ты сообщишь маршалу, где мой брат.

— Извини. Я сказал только, что будет очень плохо, если кто-то сообщит маршалу… А остальное ты все сама придумала.

— Ты просто скотина! — произнесла она сдавленным от ярости голосом. — Значит, ты одурачил меня!

— Ты сама себя одурачила, — пожал он плечами. — Я предположил, а выводы сделала ты сама…

Ярость душила Кейтлин. Особенно при виде его полнейшей невозмутимости. Как она хотела, чтобы сейчас у нее в руке оказался кольт! Она заставила бы его пожалеть о своих предположениях! Но у нее не было кольта. И не было уверенности, что она сможет в него выстрелить.

— Ладно, — сказала Кейт, справившись с собой. — Я не ожидала, что ты будешь вести себя как джентльмен, но теперь вижу, что у тебя нет ни капли совести и чести, Джейк Лесситер.

— Значит, бесчестно интересоваться, повесит ли маршал твоего брата, если поймает? — Джейк без тени раскаяния или смущения улыбнулся. — А о благородстве понятия у меня действительно смутные… Но тут мы с вами, мадам, по-моему, не сильно отличаемся.

— Неужели? — спросила Кейтлин, решив на всякий случай отойти и стать так, чтобы между ними находился стол. — Хотя, наверное, ты прав. Ты наверняка считаешь, что благородно лишь то, что может принести пользу.

— Как скажете. А как вы относитесь к понятию чести, моя прелестная грабительница?

— Не так, как вы!

— Угу. — Джейк кивнул. — Поэтому все маршалы окрестных штатов и гоняются за тобой?.. Надо больше читать, детка. Расширять свои умственные горизонты.

— Пошел ты к черту!

— Замечательный ответ! Коротко и в точку! Можно считать это знаком согласия с моими словами?

Она смотрела на него с холодной ненавистью в глазах.

— С чего это ты так подумал?

— Если это не так, — Джейк пожал плечами, — то вам придется придумать какие-то иные аргументы, кроме оскорблений.

— Ты думаешь, что ты такой умный, — хмыкнула она и уселась на кровать. Пуховик глубоко продавился под ней, хмурая озабоченность отразилась на лице. Пустая словесная перепалка утомила и раздосадовала Кейтлин. Кроме того, счет оказывался совсем не в ее пользу.

Она слишком поздно услышала шелест материи и не успела увернуться, как Джейк набросил на нее платье Паулы. Но Кейт быстро сдернула его с себя, посмотрела почти с омерзением.

— Оно такое уродливое!

— Да. Зато твои штаны и блуза — просто верх совершенства… Жаль, что тебе не нравится это платье. Но надеть все равно придется… Скажем, я не хочу, чтобы другие мужчины видели тебя в таком наряде.

Он широким жестом указал на полотенце. Не обращая внимания на насмешку, Кейтлин ответила:

— Но нужно будет что-то надеть под него. Чулки, сорочку… Ну, всякое такое.

— О! Ты, оказывается, помнишь, что надевают на себя женщины.

Она вскинула голову и посмотрела на него с вызовом.

— Да! И ты прекрасно знаешь, что я не сама выбрала себе ковбойские штаны и шляпу!.. Не очень удобно спать на конской подстилке в бальном платье и бриллиантовой тиаре!

Не чувствуя ни малейшего смущения от своей наготы, Джейк пожал плечами.

— Да уж. Ну, ладно… Расскажи мне все, что помнишь о Дюране. И о своем отце.

Кейтлин нахмурилась и отвернулась. Она слышала, как Джейк прошел через комнату, поднял с пола брюки и натянул на себя. Когда он застегивал пуговицы, Кейт быстро глянула на него и сказала:

— Я почти ничего не помню. Маленькая была… Девон помнит больше… А о Дюране — вообще ничего. Это было так ужасно…

— Расскажи все, что помнишь, — настаивал он. Кейтлин сердито поджала губы, потом задумалась.

— Я помню… был день. Отец вернулся с прииска. Холодно было. По-моему, конец октября.

— Ты уверена? Понимаешь, точная дата тут очень важна… Припомни.

— Хорошо. — Кейт склонила голову и несколько секунд молчала. — Да, был конец октября, число двадцать пятое… Примерно через неделю после того был Хэллоуин. Мы с Девоном все еще прятались. Боялись… Всегда, как подумаю о Дюране, мерещатся всякие привидения, гоблины…

Джейк поднял с пола кожаный жилет, повесил на спинку стула и сунул руку в карман. Вытащил кисет и стал сворачивать самокрутку.

— Значит, Дюран напал на вас примерно двадцать пятого октября шестьдесят девятого года… На нем и до этого было немало всего. А в этом его обвинить не пытались?

— Понятия не имею.

Набивая сигарету, Джейк посмотрел на нее хмуро, словно осуждая.

— Но ведь не вы с братом это все организовали… Нужно было обратиться к властям.

— Наверное. Но всякий раз, когда мы пытались, становилось только хуже. У Дюрана кругом свои люди! — Глаза ее вспыхнули гневом, но тут же погасли, — Сначала мы были слишком малы. Потом решили выяснить все прямо с самим Дюраном… Дурацкая затея. Еле ноги унесли… После этого нас вообще стали отовсюду гнать. Поэтому мы и решили бороться с Дюраном его собственными методами. Когда он начал перевозить деньги в поездах, мы стали грабить их. Сначала это была месть… потом вошло в привычку, что ли. Вроде наваждения… Когда видели поезд и знали, что в нем деньги, то ощущение было такое, будто нас самих грабят.

— Понимаю. — Джейк послюнявил самокрутку, слепил концы и сделал из нее «козью ножку». Засунул в рот, но прикуривать не стал. — То есть за три года вы ничего не добились, только сами стали грабителями?

— Да, — отозвалась она раздраженно. Как просто все у него получалось!

— Ясно… Я думаю, Конрад мог бы придумать что-нибудь поумнее. Если бы захотел…

— Иногда нам было не до того.

— Как это?

Кейтлин решительным движением откинула волосы со лба.

— Надо было выживать. Зимой тут порой не сладко приходится, сам знаешь. Кроме того, наши… люди. Им на месть было наплевать. Они бы просто не стали нам помогать. Чего ради им рисковать своей шкурой задаром?.. Да и у Дюрана есть бумаги, в которых сказано, что Восьмой Счастливый принадлежит ему. Это значит, что все серебро, которое мы пытались вернуть себе, мы воровали у него… Да и знаешь, иногда надоедает постоянно убегать, скрываться от охотников.

— Знаю, — кивнул Джейк. Достал спички, хотел прикурить, но раздумал. — Надень платье, Колорадо. И расскажи об отце. Только коротко — самое главное.

Схватив ненавистное платье с кровати, она резко встала.

— Не волнуйся. Я не собираюсь рассказывать тебе сказки, какой он был замечательный, как я любила его…

Джейк со вздохом посмотрел на нее.

— Что ты так сердишься? Я не хочу тебя обидеть.

— Откуда я знаю, чего ты хочешь?! Кто ты вообще такой и что у тебя на уме?..

С платьем в руке она, осторожно переступая лужи, направилась в угол комнаты. Остановившись за ширмой, которая едва доставала ей до плеч, Кейт заметила, с какой ироничной улыбкой наблюдает за ней Лесситер. Достаточно глупо играть в скромность после того, что произошло между ними, но все же она не могла переодеваться у него на глазах.

— Что именно ты хочешь знать о моем отце? — спросила она, когда платье скользнуло по ее бедрам.

Кейтлин оказалась права, платье едва достало до щиколоток. Вырез на груди, однако, был не такой уж глубокий. Не как у танцовщиц из салуна. Оправив платье, она стала застегивать пуговицы. Потом, собрав волосы на затылке, вопросительно посмотрела на Джейка.

Он все еще смотрел на нее, но теперь без обычной насмешки странным, пристальным взглядом. Этот взгляд почему-то очень раздражал Кейтлин. И пугал.

Наконец, словно опомнившись, Лесситер оторвал взгляд от ее открытой шеи и медленно произнес:

— Удивительно, что может обыкновенный кусок ткани сделать с женщиной.

Она глянула сердито.

— Я прекрасно понимаю, что ты имеешь в виду. И это мне не нравится.

— Ничего ты не понимаешь, — усмехнулся он, — Мужчина делает тебе комплимент, восхищается тобой, а ты…

— Восхищение и похоть, Джейк Лесситер, вовсе не одно и то же.

— Как сказать, как сказать…

— По крайней мере, не оскорбляй меня.

Джейк наконец прикурил, от самокрутки потянулся кудрявый дымок. Он и курил как-то очень по-мужски, вызывающе. И это нравилось Кейтлин. А он, словно догадываясь, нарочно курил не спеша: медленно затягивался и, старательно округляя губы, выпускал дым.

— С чего бы это? Ты тоже не скупишься на ругань.

— Это совсем другое, — сказала Кейтлин, еще раз оправила платье и вышла из-за ширмы. — Кроме того, иногда ты заслуживаешь…

Он внимательно оглядывал ее, и взгляд у него был такой, что Кейтлин поняла: если она сейчас не сделает чего-то решительного и неожиданного, то через минуту опять окажется распростертой на кровати. Джейк Лесситер не особенно привык отказывать себе в плотских удовольствиях.

— Дай мне сигарету, — сказала она и с радостью заметила изумление в его глазах.

— Для чего тебе сигарета? Женщины не курят.

— Женщины и на лошадях не скачут, и поезда не грабят, — отозвалась она развязно. — Обычные женщины… А мы сейчас говорим обо мне. Так что дай сигарету.

Джейк подошел к стулу, достал кисет и с усмешкой протянул ей:

— На, сама крути…

— Думаешь, не умею?

— Дорогуша, я ничего не думаю. Просто хочу посмотреть.

Если бы он знал, сколько сигарет она скрутила для брата! Мастерски оторвав нужный кусок бумаги, она рассчитанным движением отсыпала на него щепоть табаку и мгновенно завернула. Для того чтобы скрутить сигарету и закрепить концы, ей понадобилась еще пара секунд.

— Спичку дашь или как? — спросила она, держа самокрутку между пальцами.

Джейк покачал головой.

— У тебя, оказывается, есть коронные трюки.

Он зажег спичку и поднес к ее сигарете.

Кейтлин бывало курила, но не часто. В основном только сворачивала сигареты для Девона. Да и табак у Джейка был крепкий, гораздо крепче того, что курил брат. Затянувшись, Кейт ощутила, как по горлу будто продрали наждаком. Да, нужно было придумать что-то другое. Но теперь поздно… Голова слегка закружилась, на глаза навернулись слезы, но она решила терпеть до конца.

— Еще одну не желаете? — усмехнулся Джейк, когда она отшвырнула окурок.

— Не сейчас. — Кейт с наслаждением вдохнула воздух, в котором не было дыма. — Попозже.

— Ладно. С этим справились… — Он дождался, пока в ее глазах появился вопрос. — Теперь я все же хочу послушать о Восьмом Счастливом. Как все началось, кто оформлял твоему отцу заявку, документы? Все, что ты знаешь… Понимаешь, возле вас с братом болтается по две петли. Одна от властей, другая от Дюрана. Если его люди вас поймают…

— А ты сам-то не один из них? — Слова вырвались у Кейтлин сами собой. — Извини. Я не то хотела…

— Какая разница? Если тебе нравится так думать, пожалуйста. Но я хочу тебе помочь.

Кейтлин беспомощно пожала плечами.

— Я понимаю. Но, действительно, почти ничего не помню… Отец работал в шахте каждый день, приходил вечером и говорил маме, что все наладится, что недолго осталось ждать, и скоро мы расплатимся с долгами… Говорил, что наткнулся на жилу, на богатую… Помню, в тот вечер мама накрыла стол скатертью и поставила фарфор, чтобы отпраздновать… — Голос у Кейтлин задрожал, глаза наполнились слезами. Смахнув слезинку, она тряхнула головой и продолжила деланно веселым голосом: — Хватит этих грустных танцев вокруг да около! Точно могу сказать, что никакого отказа от заявки отец не подписывал. И никогда не согласился бы продать Восьмой Счастливый… Он верил в свое счастье.

— И был прав. Сейчас прииск дает тысяч десять в неделю.

— Я знаю. И представь теперь, каково нам с братом смотреть, как Дюран загребает наши деньги? Деньги человека, которого он убил!

Джейк нахмурился и хмыкнул.

— Если Дюран украл ваш прииск… Ну, извини! Ради бога!.. Не сердись!.. Все равно, с тех пор, как Дюран присвоил ваш прииск и похоронил все доказательства и почти всех свидетелей, прошло много времени. Очень трудно будет что-то доказать в суде…

— Да. Свидетелей, кроме меня и Девона, нет…

— Может, на прииске работал кто-то еще? Кто сможет хоть что-то подтвердить?..

Кейтлин сдвинула брови и глубоко задумалась.

— Нет, никого не могу вспомнить. Кроме Дюрана, конечно. Отец не хотел, чтобы знало много людей. Опасался… Оказалось, не зря.

Джейк вздохнул и взъерошил свои черные, как смоль, волосы, в свете лампы отливавшие синевой. Сейчас он был похож на туземного принца с суровым, красивым лицом и сверкающими глазами. На широких плечах бугрились мышцы, при каждом движении обозначавшиеся туго скрученными канатами. Кейтлин почти половину жизни провела среди мужчин, видела многих из них раздетыми, но такого, как Лесситер, пожалуй, не встречала… Она с трудом отвела взгляд от его груди. Нет, никаких мыслей о том, что может произойти между ними опять, она допускать не собиралась.

Но внутри что-то постоянно помнило власть его требовательных поцелуев, хотя все ее существо сопротивлялось. Сейчас, когда он был в нескольких шагах, не касался ее, это было почти легко. Но что делать, если он опять вздумает?.. Такого с ней не бывало никогда.

Горделиво подняв голову, она посмотрела на него и сказала невпопад:

— А ты знаешь, я иногда читала книги. Когда время было… — Она растерялась. — Ты ведь сказал, что я должна расширять свои… горизонты.

— Господи, о чем ты думаешь?! Я пытаюсь спасти вас от петли, напрягаю последние мозги! И так ничего в голове не укладывается!.. А тут еще ты!

Она показала ему язык.

— Тогда не строй из себя умника и не относись ко мне так, будто я набитая дура. У меня не было возможности учиться, но я делала все, что могла… Девон часто привозил книги, и мы читали вместе.

— Так твой брат тоже ученый?

Теперь она по-настоящему рассердилась. Глаза вспыхнули.

— Не трогай моего брата!

— И не собирался.

Кейтлин смотрела на него и ничего не могла понять. Красивое лицо Джейка было сейчас спокойным и непроницаемым. О чем он думает, понять невозможно. Его темные глаза иногда становились такими холодными и пустыми, что Кейтлин охватывала тоска. Ей тогда казалось, что ни одна ее мысль не может укрыться от его бесстрастного, безжалостного взгляда.

— Хорошо, Колорадо, — сказал он внезапно, и она вздрогнула. — Правда состоит в том, что я устал воевать с тобой. Устал думать. И вообще, есть хочу. Давай попросим Паулу, чтобы нам принесли чего-нибудь поесть.

— Я не хочу, спасибо.

— Не хочешь? — Его брови взлетели вверх. — Пять минут назад ты ныла, что умираешь с голоду!

— Перехотела. Кроме того, не хочу быть обязанной тебе. Он с усмешкой поднял с пола свою грязную рубаху.

— Ладно. Смотри не пожалей.