"Виктория и Альберт" - читать интересную книгу автора (Энтони Эвелин)

Глава 20

– Ну что, Эмили, я сдержал свое обещание, а?

Эмили Пальмерстон покачала головой и улыбнулась. Это была насмешливая улыбка. Но в ней читались триумф и восхищение. Она признала, что обещание он сдержал.

– Милорд, вы невозможный, ужасный хулиган и мошенник, но я вас люблю, и мне не терпится стать женой премьер-министра. Господи, до сих пор не верю в это.

– Ты не верила, что настанет такой день, когда королева пригласит меня, чтобы я сформировал и возглавил правительство, правда? Ха, она тоже этому не верила! Милостивый Боже, родная, она выглядела кислее лимона.

– Ну, ты не можешь ее в этом винить! После ужасного скандала, когда ты подал в отставку, и всех демонстраций против принца… Дорогой, ничего удивительного, что она терпеть тебя не может!

– Правда, правда! – фыркнул Пальмерстон. – Но мне кажется, она изменит свое отношение ко мне, когда узнает, как мы сможем хорошо работать с ней. Она – весьма воинственная мадам, должен тебе сказать. И как только я принялся ругать русских, она стала со мной соглашаться, будто между нами никогда не было разногласий. И кроме того, я начал раболепствовать перед принцем.

– Он не настроен прорусски, не так ли? – спросила его Эмили.

– Спаси Боже, конечно нет! Я знаю, что об этом болтали, да я и сам, признаться, кое-кому намекнул об этом, чтобы завоевать побольше симпатии к себе, но это неправда. Он так же сильно русских ненавидит, как черт боится ладана. Когда я его услышал, мне даже стало жаль этого человека. Должен тебе сказать, что вначале королева и принц держались крайне сдержанно и холодно, но мне кажется, что в конце концов они немного растаяли. Ну, совсем немного…

Эмили взяла мужа за руку и прижалась к нему.

– Генри, тебе следует тактично вести себя с ними, или ты долго не продержишься. Одно дело быть министром иностранных дел, когда все колотушки получал Рассел, но совершенно другое, когда ты сам премьер-министр.

– Я понимаю, Эмили. Дорогая, я не дурак. Мне представилась великолепная возможность, и не думай, что я ею не воспользуюсь. Нам нужна победа в войне, и придется работать, как дьяволам, чтобы исправить все ошибки. Это и станет самой крепкой связью между мною и дворцом. Они хотят победы, и я ее хочу! Я уверен, что принц станет со мной сотрудничать из чувства долга, как бы он ни относился ко мне, а королева последует за ним. Дорогая моя, она разумная женщина и понимает, что за мной стоит вся страна, и, по-моему, она осознает, что Эбердин и все остальные – скопище слабоумных идиотов. Уж я-то не стану колебаться и буду идти вперед по намеченному курсу… Я покинул министерский кабинет, и клянусь Богом, трон, на котором сидит королева, начал шататься под ней! Я уверен, что она не забыла этого.

– И не простила! – резко напомнила ему жена.

– Конечно не простила, – согласился Пальмерстон. – Она никогда ничего не прощает. Я и не ожидаю, что она меня простит или я ей понравлюсь. Но она станет со мной работать, и это все, что мне нужно.

Он зевнул и потянулся.

– Я бы сейчас как следует поужинал и выпил хорошего портвейна, Эмили. А потом мы отправимся спать. У меня был тяжелый день.

Эмили Пальмерстон невинно заморгала ресницами.

– И я тоже, Генри, дорогой. Я была так занята, планируя переезд на Даунинг-стрит, что ужасно устала!

В последующие месяцы Виктория иногда на миг отрывалась от работы с мыслью, не снится ли ей, что отвратительный старик, с которым она воевала не на жизнь, а на смерть всего год или два тому назад, стал неутомимым блестящим премьер-министром, с которым ей оказалось так легко сотрудничать.

Ей, как и прежде, не нравился Пальмерстон, но, несмотря на женские предрассудки, Виктории пришлось признать, что сейчас его поведение было безукоризненным. На него до сих пор было забавно смотреть – эти крашеные рыжие бакенбарды и невероятно яркие наряды… Но его манеры были безупречны, и, что самое главное, он всегда обращался к Альберту за советом.

Просто удивительно, но его рисковый и упрямый характер, который злил ее в мирное время, идеально подходил к условиям войны. Ей так импонировала его смелость, презрение к их врагам и уверенность, что Англия одержит потрясающую победу.

А между тем в Крыму разгорелась свирепая борьба. Военные силы Англии и Франции больше страдали от заболеваний, чем от потерь в сражениях. Они старались захватить русскую крепость Севастополь. Англичанка по имени Найтингейл – такое прекрасное имя – Соловей! – собрала отряд сестер, чтобы работать в Скутари, помогать раненым. Виктория, которая была невысокого мнения о способностях и уме женского пола, решила, что мисс Найтингейл – исключение из правила, поэтому послала в Крым маленькую брошь с благодарственной запиской. Ей было так приятно представлять, как была признательна и взволнована эта занятая женщина, получив подарок от королевы.

Виктория посещала раненых, когда их привозили в Англию. Она проливала слезы волнения над ее храбрыми солдатами, ее детьми, ну… почти детьми, которые сидели на койках и приветствовали ее появление. Они чудесно выглядели в чистых повязках, но были такими грустными! Ее воображение рисовало ей сцены боя и базовые лагеря. Они представлялись ей такими же, как госпиталя, которые специально готовили для ее инспекции. Никто там и понятия не имеет о вшах, грязи и страшной боли. Королева и вообразить не могла, как кричат мужчины, умоляя чтобы им помогли избавиться от невыносимой боли. Она видела их мужественными, ухоженными и сдержанными, было приятно думать, что они ее люди и сражались ради нее.

Она совершенно забыла, и Альберт не стал напоминать ей, что эти люди были выходцами из той самой толпы народа, которая пылала ненавистью к ее мужу, и, по мнению Виктории, представители этой толпы были ненамного лучше зверей.

Ранней весной 1855 года император Наполеон III и его императрица Евгения прибыли в Англию с официальным визитом.

Виктория волновалась, как девочка, готовясь к встрече с ними. В имени Наполеона заключался зловещий смысл, и это был племянник великого Бонапарта.

О нем ходили разные слухи. Некоторые люди заявляли, что он на редкость очаровательный человек. Другие считали его уродливым, хитрым коротышкой. Год назад Альберт ездил в Булонь, встречался с ним и высказал сдержанное, но хорошее мнение о Наполеоне.

Императрица Евгения считалась одной из самых красивых женщин в мире. Виктория жаждала ее увидеть, причем у нее полностью отсутствовала ревность к ее красоте. Но тем не менее она заказана себе несколько новых нарядов – великолепные бальные туалеты из атласа, отделанные бесценными кружевами, и более простые платья для обычного общения. Королева решила: коль скоро ей так нравились ее прежние платья, то и новые наряды должны быть выдержаны в том же стиле.

Альберту не нравились новые фасоны и он утверждал, что Виктории больше к лицу простые платья. Великолепные парадные драгоценности, которые королева крайне редко надевала, достали из хранилища, почистили и отполировали. Было бы глупо заказывать себе сверхмодные наряды, но богатство и власть королевства оценивались в соответствии с ее украшениями.

Наконец император и императрица прибыли в Виндзор и остановились в Золотых парадных апартаментах. На первый взгляд Наполеон не произвел на Викторию впечатления – маленький человек с плохой фигурой и некрасивым грустным лицом. Но как только между ними завязался разговор, она почувствовала поразительный магнетизм его очарования. Он обладал прекрасным голосом и удивительными глазами. Хотя Виктории было уже почти сорок лет и она была необыкновенно счастлива с Альбертом, подавленный инстинкт заставил ее прореагировать на потрясающую привлекательность Луи Наполеона, секрета которой она даже не поняла. Он ей сразу понравился, и, что удивительно, ей приглянулась и императрица.

Не в натуре Виктории было завидовать потрясающей, ослепительной красоте французской императрицы. Она просто любовалась ею. Сама Виктория никогда не была красивой или даже хорошенькой, а потому ей и в голову не приходило сравнивать себя с роскошной статной рыжеволосой Евгенией с прекрасными глазами редкого сине-фиолетового цвета.

Виктория никогда прежде не видела столь изысканного создания, и Евгения ее очаровала.

После чудесного парадного банкета все собрались на бал в прекрасном зале Ватерлоо. Пальмерстон, яркий, как павлин, прибывший со своей элегантной красивой женой, наблюдал, как королева Англии открывает бал с императором Франции. Они хорошо подходили друг другу. Он был невелик ростом, и рядом с ним королева не выглядела крохотной. Однако Виктория была плохо одета: со старомодным кринолином, в золотой парче и вся закутанная в брюссельские кружева. Ее голова, шея и руки сверкали от бриллиантов, настолько крупных, что казалось, королева горит и переливается при движениях. «Да, некрасивая коренастая маленькая женщина с красным лицом», – подумал Пальмерстон, внимательно наблюдая за ней, а потом перевел взгляд на императрицу Евгению, танцевавшую с Альбертом.

И партнер, и партнерша были высокого роста, очень красивые, хотя принц казался утомленным и уже начал лысеть.

На французской императрице ловко сидело потрясающее белое платье, оставляющее обнаженными ее знаменитые плечи. У нее была фигура богини. На ее бронзовых волосах сверкала тиара из бриллиантов и изумрудов. Пальмерстон нашел эту женщину великолепной. Он шепотом поведал Эмили, что первоначально намерения Наполеона в отношении Евгении были нечестными. Впрочем, как и большинства других близких ему женщин. Но ее добродетель и поразительное очарование привели его к браку. Природа щедро наградила ее теми качествами, которые отсутствовали у Виктории – прекрасным ростом, тонким вкусом и удивительной грацией. Танцуя с Альбертом, она двигалась плавно, как лебедь.

Но ни один человек не поклонится французской императрице инстинктивно, как они кланялись пухлой маленькой королеве английской. «Все-таки Виктория настоящая королева, величие заложено в ней от рождения», – неожиданно подумал Пальмерстон и вновь взглянул на Евгению, точно в первый раз понял: красота и элегантность не имели ничего общего с величием, которым обладала Виктория. У Альберта тоже отсутствовала эта черта, а вот в голосе и манерах племянника Наполеона чувствовался тот же, что и у Виктории, магнетизм власти.

Именно поэтому он и Виктория доминировали в комнате, как будто другая пара – прелестная женщина и красивый мужчина – вообще не существовали для всех присутствующих.

Визит прошел успешно. Где бы ни появлялись император и императрица, толпы народа приветствовали их. Постоянно устраивались приемы и балы. Был проведен парад войск в Большом парке в Виндзоре. Когда царственная пара отправилась домой во Францию, от волнения Виктория разрыдалась на плече Альберта. Ей понравился Луи Наполеон и оказалось приятно общаться с императрицей Евгенией. У Виктории никогда не было приятельницы, с которой она могла бы общаться на равных. И ей нравилось болтать с Евгенией о детях, расспрашивать о Париже и рассматривать наряды гостьи, изготовленные новым французским модельером по имени М. Ворт. Виктории стало грустно, когда император и императрица покинули Англию.

В августе она и Альберт собирались совершить ответный визит. Виктория была счастлива снова увидеть своего дорогого брата-суверена и императрицу Евгению. Они сообщили своему старшему сыну, что он сможет прервать занятия с мистером Гиббсом, потому что отправится в Париж вместе с родителями.

Берти принялся так громко радоваться предстоящей поездке, что тут же получил выговор. Его отец в весьма нелицеприятных выражениях объяснил ему, что французский двор будет интересовать характер и поведение будущего короля Англии и все станут пристально следить за его поступками. Недопустимо, чтобы Берти вел себя там легкомысленно, строго заметил Альберт. Он еще раз сурово напомнил Берти, чтобы тот прекратил низко опускать голову, когда к нему обращаются, так как от этого выглядит излишне застенчивым. Он поедет в Париж, и его родители надеются, что он их не подведет. Принц Альберт предупредил сына, что они ждут от него поведения, подобающего принцу Уэльскому!

Альберт был поражен и раздражен, когда узнал от Гиббса, что мальчик, вернувшись к себе в комнату, разразился рыданиями.

И вот наконец английская королевская семья прибыла во Францию. Ярко светило солнце, и Викто-рия была настолько поражена величием Сен-Клу, что даже позабыла отчитать Берти за то, что его тошнило во время путешествия. Когда она увидела свои апартаменты, то не удержалась от восклицания удовольствия – точные копии ее комнат в Виндзоре!

Мебель, портьеры, основная гамма – все было тщательно скопировано. У нее создавалось впечатление, что она и не покидала Англию. Как был к ним внимателен император! Они оба с Евгенией такие милые и добрые! Смеясь, Виктория заявила, что если она увидит свою собачку, то впечатление будет полным. Ее слова передали императору, и на следующее утро в ее спальню, радостно лая, ворвался ее спаниель.

Радость Виктории оказалась заразительной: холодное и расчетливое сердце Наполеона, несмотря ни на что, смягчилось в отношении ее. Евгения, которая немало выстрадала от женской зависти к своей красоте, была покорена искренним восхищением ее прелестями со стороны Виктории.

В своих апартаментах в Сен-Клу Наполеон и его жена обсуждали своих гостей. Императрица сидела у туалетного столика в пеньюаре из розового атласа бледнейшего оттенка с отделкой из лебяжьего пуха. Хотя они были женаты всего лишь два года, император уже начал развлекаться с другими женщинами. Те не могли сравниться с его женой ни красотой, ни очарованием, зато они щедро делились с ним теплом, которого была лишена Евгения. Наполеон лениво подумал, как много чепухи болтают о женщинах с рыжими волосами. Он наблюдал, как Евгения душила шею. Да, мужчины предпочитают обожать богинь, а потом разочаровываются именно в тех их качествах, которые прежде так манили их. Но несмотря на своих любовниц, он все еще был влюблен в свою жену.

Евгения вздохнула:

– Каким долгим был этот день! Я думала, что они рано отправятся спать, но Виктория была настолько энергична, как будто только что поднялась после сна!

– Ей здесь очень нравится, – заметил император. – Она веселится, как молоденькая девушка. А вот принц явно предпочитает рано ложиться в постель. Он выглядел усталым.

– Мне Альберт кажется болезненным, он очень бледен и как будто все делает через силу. Я наблюдала за ним, когда мы были на могиле Неизвестного солдата, и я могу поклясться, что он там чуть не уснул!

Император улыбнулся:

– Я тоже наблюдал за ним, дорогая, он действительно уснул!

Наконец было закончено строительство замка Балморал. Возвратившись из Франции, королевская чета отправилась в Шотландию, чтобы провести там свой отпуск. Их ждало волшебное детище архитектурной мечты Альберта. Рука об руку Виктория и Альберт осматривали огромное сооружение из серого камня с башенками и бастионами. Их поражало средневековое величие замка, в котором воплотилось романтическое прошлое Шотландии. Королева сказала, что замок – подлинное произведение искусства и просто великолепен. Совсем не то, что разрушающиеся стены старого замка.

Весь королевский двор с ужасом смотрел на это чудовище и бормотал комплименты. Тщательно спланированные Альбертом украшения внутри замка не смогли удержать даже самых близких друзей королевы от старательно скрываемых насмешек, хихиканья и удивления пошлой безвкусицей. Мебель была обита поплином, занавеси сшиты из шотландки и, бог мой, даже ковры были выдержаны в стиле шотландки…

Уродство не поддавалось описанию. Цвета и цветовые гаммы совершенно не сочетались друг с другом. Все вокруг было настолько безвкусным, что загроможденные мебелью помещения Осборна казались в сравнении с этим кошмарным замком просто Тюльери. Картины кисти Лендсира, рога и чучела оленей, развешанные по стенам, нависали над посетителями. В бесконечном холле выполненная в натуральный рост фигура принца в национальном костюме шотландского горца так пугала бедных дам, что они чуть не падали в обморок. В замке преобладала мебель из красного дерева. Массивные столы были заставлены разными безделушками, миниатюрками, восковыми цветами под стеклом, статуэтками, фотографиями королевы и принца, их детей, животных в вычурных рамках. Здесь можно было отыскать вид каждой возвышенности в Шотландии, изображенный на фарфоровом медальоне.

Этот замок и его обстановка являли собой вкус среднего класса. Английские аристократы стояли на приеме группами и недоуменно переглядывались, пока королева млела от удовольствия, проходя по комнатам, а слуга принца Джон Браун крутился вокруг них, показывая то или иное чудо, при этом непочтительно отталкивая в сторону высокородных аристократов. О замке Балморал лучше было промолчать – он был настолько нелеп, что те, кто хорошо относился к королеве, были расстроены и ради нее пытались как-то оправдать принца.

Пальмерстон приехал в Балморал, чтобы повидать Викторию и Альберта и выслушать их впечатления после путешествия в Париж. По возвращении в Лондон он, хохоча, рассказывал всем, что от цветовой гаммы обстановки замка у него закружилась голова! Гостиные Лондона гудели от сплетен. Повсюду раздавалось презрительное хихиканье и наконец было высказано общее мнение: что еще можно было ожидать от него? Принц – не джентльмен! Он выбирал ужасные наряди для королевы и осрамил ее во время визита Наполеона. Он запаковал государственные сокровища во дворцах, и каждая комната после его личного оформления стала дешевой и ужасной. А в довершение ко всему он увековечил свой вульгарный вкус в этом готическом кошмаре в Шотландии. Карикатуры, изображающие Альберта, сгорбленного и лысеющего, в шотландской юбочке появились в бульварных газетенках, а его старый враг «Тайме» напечатала уничижительную статью.

В своем новом доме Альберт слышал насмешки и никак на них не реагировал. Он и не мог ничего сказать. Виктория была не в состоянии защищать его от постоянных нападок враждебных ему людей. Он взялся за работу с удвоенной энергией. Даже стал реже выслеживать оленей, несмотря на свою страсть к охоте, и еще больше времени стал проводить за письменным столом. Он писал бесчисленные записки правительству, в Военное министерство и главам зарубежных государств.

Его ближайшим компаньоном стала дочь, которую теперь вместо Пуси называли Вики. Она была старшей из восьмерых детей – спокойная, обожающая отца шестнадцатилетняя девушка. Вики внимательно выслушивала рассуждения Альберта по вопросам истории, науки и метафизики. Мать была просто не в состоянии что-либо понять из его рассуждений, как бы ни старалась проявить интерес.

Но дочь унаследовала ум отца. Подобно Альберту она была старательной, методичной и очень серьезной. В ней Альберт находил симпатию, которая отсутствовала в его остальных детях, особенно в сыне Берти. Вики нравилось учиться, девочку не интересовали никакие другие занятия в жизни, ее оценки были крайне правильными и трезвыми. С годами отец и дочь становились все ближе друг к другу. Их связывали узы общих интересов, и Виктория все больше ревновала их друг к другу.

В ту осень принц Фредерик из Пруссии приехал погостить в их новый замок. Виктория с удовольствием заметила, что он старался как можно больше времени проводить со своей молодой кузиной, и когда Альберт пытался помешать им, она жестко остановила его. Фредерик-Вильям был милым молодым человеком и весьма подходящей кандидатурой для будущего мужа Вики. Если что-либо серьезное выйдет из братской привязанности, то, по мнению королевы, было бы просто великолепно!

Светловолосая принцесса и высокий молодой пруссак вместе ездили кататься верхом, и как-то вечером он обратился к королеве и Альберту и торжественно попросил руки Вики. Королевская чета заявила молодому человеку, что им требуется время, чтобы обсудить его предложение между собой, прежде чем дать ответ.

– Вики еще слишком молода, – сказал Альберт жене. Он нахмурился и сидел полуоборотившись от Виктории.

– Ей уже шестнадцать, – возразила ему жена. – Для своего возраста она весьма развита. Дорогой Альберт, ты считаешь ее ребенком, но я тебя уверяю, что Вики созрела для брака. А Фредерик такой милый молодой человек… Я знаю, что она будет с ним счастлива.

Виктория старалась не раздражаться. Вполне понятно, что Альберт, такой добрый, станет волноваться из-за дочери. Но мужчины плохо разбираются в таких вещах. Когда ей было восемнадцать лет, она стала королевой Англии со всеми вытекающими из этого последствиями, и никто не видел в этом ничего особенного.

– Я благословлю их брак, – продолжила Виктория, – но только, если ты согласишься на него, любовь моя.

– Я не против Фредерика, – сказал Альберт. – Дорогая, ты это знаешь.

Он вдруг отвлекся от разговора и мысленно обратился к первым дням после собственной женитьбы. Как он тосковал по дому, какое ощущал жуткое одиночество в чужой стране! Ему была ненавистна мысль, что его милая Вики будет также страдать.

– Но я считаю, что она еще слишком молода!

– Тогда они могут подождать еще год, – быстро предложила ему Виктория. Никто не сможет сказать, что семнадцать лет, это слишком рано для брака… Кроме того, будет весьма полезно иметь будущей королевой Пруссии англичанку по рождению и симпатиям. Альберт не должен быть таким сентиментальным. Ее злит, что он переживает и бледнеет из-за глупой девчонки. Виктория поправила себя, дочь вовсе не глупа, она очень хорошая девочка и никогда не причиняла им неприятностей. Но было неправильно выделять ее среди остальных детей, как это делал Альберт. Так ее можно избаловать…

– Мне хотелось бы, чтобы она вышла замуж за Фредерика, – сказала она. – Дорогой мой, не следует становиться между ними. Я знаю, что они нравятся друг другу.

– Я становлюсь между ними?!

Альберт с удивлением посмотрел на Викторию. Он никогда не думал об этом. Он просто вспомнил, каким был несчастным в те далекие годы и решил, что его дочь, которую он так сильно любил, тоже может очутиться в подобной ситуации, а она еще слишком молода.

– Ты же знаешь, что я никогда не стану делать ничего подобного. Я думал только о счастье Вики.

– Тогда соглашайся, – настаивала Виктория. – Брак – это единственная вещь, которая делает женщину счастливой. Дорогой мой и любимый, я знаю все об этом!

– Пруссия сильно отличается от Англии, – продолжал принц. – Я хочу быть уверен, что король и королева будут к ней добры, что Вики не будет там чувствовать себя одинокой.

– О чем ты? У нее же будет много обязанностей, как у наследной принцессы, и она станет рожать детей! Послушай, Альберт, подумай об этом. Мы сможем иметь внуков, пока нам еще не исполнится сорок лет!

Альберт сел. Он вдруг почувствовал себя усталым. Он устал сражаться с железной волей своей жены. Виктория желала этого брака, и она, наверное, права. Она заботилась об интересах Вики. Она не станет сильно скучать по девочке, и поэтому у нее нет эгоистичных мотивов, чтобы возразить против ее брака.

– Мне нужно только одно, чтобы Вики была счастлива, – наконец сказал он. – Я знаю, что мы договорились не иметь любимчиков среди наших детей, дорогая, но я люблю Вики больше всех остальных детей. И я не верю, что она выросла и готова к тому, чтобы вступить в брак, уехать от нас и жить в сотнях миль отсюда. Я стану сильно скучать по дочери!

Виктория попыталась подавить в себе удар совершенно не материнского раздражения. Как эта девчонка могла так окрутить его. Глаза Альберта были полны слез, когда он говорил о том, что потеряет дочь, как все родители теряют их, когда дети вступают в брак. Если из-за Вики у них начнутся разногласия, тогда чем быстрее она выйдет замуж за Фредерика, тем лучше! Ну почему Берти не стал любимчиком своего отца?! Почему он такой чужой для них, такой несимпатичный, что Альберту пришлось сделать дочь своей любимицей? Ведь у него уже есть жена, которую он обязан любить и делиться только с ней своими чувствами?! Бывали моменты, похожие на этот, когда Виктории нестерпимо хотелось с кем-то помимо Альберта поделиться собственными чувствами, как это было с бедной Лизен! Королеве иногда очень не хватало сочувствующего слушателя.

Она не могла сказать мужу, что он слишком высоко ценит Вики или что дочь украла у нее часть его любви, а это нечестно по отношению к своей матери. Альберт придет в ужас, и ему станет обидно. Он настолько благороден! Но ей было очень трудно иметь от него какие-либо секреты и чувствовать, что есть кое-какие вещи, о которых она не может ему сказать…

– Дорогой мой, я тоже стану скучать без Вики. Но мне кажется, что этот брак станет счастливым для нее. И к тому же в качестве королевы Пруссии она много пользы принесет своей новой родине, да и Англии тоже. Пусть они подождут год, Альберт, пожалуйста, милый, скажи это Фредерику.

Она подошла к мужу, взяла его за руку и умоляюще улыбнулась ему. Как странно, подумал принц, глядя на нее сверху вниз и автоматически улыбаясь в ответ, какой нежной она кажется. Может, ему почудилось, будто она заставляет его согласиться на брак Вики? Жена всегда соглашается и уступает ему, высоко ценит его мнение. Почему у него возникли подозрения, что ее несгибаемая воля восстала именно в данном случае и что Виктория заставила его вопреки собственному желанию согласиться расстаться с дочерью.

– Они будут так счастливы! – заметила Виктория. – Мне кажется, что сегодня вечером мы должны послать за бедным Фредериком, чтобы он зря не волновался. Я сейчас пойду и сообщу обо всем Вики.

Неужели он действительно с ней согласился? Кажется, так и есть. Виктория поцеловала Альберта в щеку и выскользнула из комнаты, чтобы сообщить дочери, что родители дают согласие на ее брак с принцем Фредериком из Пруссии. Альберт сел в кожаное кресло и уставился на огонь, разожженный в широком камине из необработанного камня. Хотя сейчас было только начало сентября, он чувствовал себя зябко и просил, чтобы разжигали огонь в очаге. Через год ему придется расстаться с Вики.

Иногда ему казалось, что он всю жизнь прощался с дорогими ему сердцу людьми и жил с теми, без кого вполне мог бы обойтись. Смерть отобрала у него Энсона и Пила, единственных двух людей во всей Англии, которых он понял и полюбил. А потом ушел Веллингтон. Старик так поддерживал его, хотя его характер не дал им сойтись поближе. Он слишком редко видел Эрнеста, озлобившегося после скандалов и сильно изменившегося. Стокмар все чаще на более продолжительное время отъезжал в Германию. Барон сильно постарел. Он вскоре может потерять и Стокмара. А теперь Вики, единственный его ребенок, который был так ему близок! Она выйдет замуж и станет жить в Пруссии.

Альберт в отчаянии подумал, что ему следует помочь девочке. Исходя из своего плачевного опыта он обязан дать ей полезный совет, уберечь ее от повторения собственных ошибок и от тех страданий, которые он перенес. Он должен все ей рассказать о стране, которая станет ее родным домом, чтобы она могла воспользоваться своим положением и помогать мужу. Однако Альберт был настолько расстроен, что у него не осталось сил. Если даже он уйдет на несколько часов, на его столе скопятся горы бумаг. Но ему все равно следует помочь Вики. Но тогда ему придется лишиться прогулок и проводить часть свободных вечеров со старшей дочерью, а Виктория немедленно начнет злиться. И все-таки нельзя откладывать. Он откинулся назад в кресле и закрыл глаза. Если дочь любит Фредерика и Фредерик любит ее, тогда Вики будет счастлива. Кажется, Виктория уверена в этом. Обычно матери лучше разбираются в подобных вещах.

Бог мой, как горячо он молит Бога, чтобы его дорогое дитя было счастливо.

– Это желание твоего отца, – твердо заявила Виктория. – Естественно, мне не хочется расставаться с тобой, дорогое дитя, но мы уверены, что Фредерик станет прекрасным мужем для тебя.

– Да, мама.

Принцесса не смотрела на мать. Она была очень бледной. Вики понимала: если она поднимет глаза на мать, та увидит в них слезы, а этого не должно быть. Дочь, гораздо более рослая, чем Виктория, в ее присутствии всегда чувствовала себя маленькой девочкой. И сейчас она вела себя как дитя: опустила голову вниз и крепко сжала перед собой дрожащие руки. Значит, ей придется выйти замуж за Фредерика? Она ездила вместе с ним верхом и ходила на прогулки, летними вечерами разыгрывала разные сценки в пьесах в присутствии своих родителей. Он казался ей весьма милым, хотя она его плохо знала и никогда не думала о нем иначе, как о приятном кузене, который иногда приезжает к ним погостить. Но мать сказала, что ей придется выйти за него замуж.

– Я уверена, что он тебе нравится, разве не так? – продолжала Виктория.

– Да, мама.

– Вики, дорогая, смотри на меня, когда я с тобой разговариваю. Неприлично так вести себя. Ты сейчас напоминаешь мне Берти, и тебе это совсем не идет.

– Прости меня, мама. Я… Я немного смущена. Понимаешь, я не думала о Фредерике…

– Как о муже! – Виктория вместо дочери закончила предложение. – Но ты к этому привыкнешь. Я не думаю, что тебе стоит волновать отца своими глупыми слезами. Успокойся, ты должна быть счастлива. Кроме того, у тебя впереди целый год, чтобы подготовиться к свадьбе.

– Год! О мама, а я решила, что мне придется вскоре выйти за него замуж! Тогда мне не придется покидать папу… и тебя еще целый год?

– Мы решили, что ты еще слишком молода, чтобы выйти замуж до твоего семнадцатилетия, – объяснила ей мать. – Давай, вытри слезы, Вики. Я знаю, что Фредерик будет вне себя от счастья, и мне не хочется, чтобы ты появилась перед ним с опухшими красными глазами. Ты всегда должна помнить, дорогое дитя, что тебе не идут слезы. Принцессы вообще никогда не плачут! Я знаю, что твой отец объяснит тебе, как следует вести себя, когда ты отправишься в Пруссию – у вас еще много времени впереди, – но я сама хочу тебе кое-что сказать. Пруссия – очень хорошая страна, но ты никогда не должна забывать, что ты – английская принцесса, и когда Фредерик женится на тебе, он заключит очень выгодный брак. Куда бы ты ни шла и что бы ни делала, ты всегда будешь представлять Англию и меня! И хотя я не сомневаюсь, что ты полюбишь Пруссию, ты никогда не должна забывать об этом!

– Обещаю, что не забуду, мама. Так он именно поэтому хочет жениться на мне?.. Потому что я – ваша дочь и это будет для него выгодный брак?

Виктория посмотрела в мокрые голубые глаза, такие огромные и прекрасные, как у Альберта, и ответила более мягким тоном:

– Вики, Фредерик прекрасно понимает, какую честь оказывают ему и его стране, давая согласие на ваш брак, но я уверена, что ты ему на самом деле нравишься. Я поняла это еще до того, как он обратился к нам. Твой отец и я никогда бы не позволили жениться на тебе человеку, который не сможет сделать тебя счастливой. А теперь я хочу, чтобы ты улыбалась и выглядела радостной сегодня вечером за ужином. Ты очень хорошая девочка, и мы с отцом очень довольны тобой. Наклонись, чтобы я могла тебя поцеловать.

Она прикоснулась ко лбу Вики и, в соответствии с обычаем, принцесса поклонилась и поцеловала ее руку. Через секунду Виктория ушла.

К удовольствию королевы, когда они сели ужинать, на улице у Вики не осталось даже следа от недавних слез, и вообще девочка вела себя весьма разумно. Она улыбалась и краснела, когда Фредерик обращался к ней. Их посадили рядышком за столом. Молодой человек был в хорошем настроении и, видимо, весьма счастлив. Сейчас, когда Виктория знала, что Вики вскоре покинет их навсегда, ее отношение к дочери стало иным: гораздо лучше, чем в последнее время.