"Я – вор в законе" - читать интересную книгу автора (Сухов Евгений Евгеньевич)

ГЛАВА 11

Нестеренко, как и обещал, взял Владислава к себе. Через пару недель после защиты диссертации состоялось очередное заседание Ученого совета.

– Коллеги, – сказал академик утрированно тихим голосом, – сектор, занимающийся проблемами Общего рынка, грешит теоретическим уклоном. Много исследований, мало внедрений. Я жду от отдела большой практической отдачи. Надо… – Нестеренко сделал несколько гребущих движений руками, – захватывать не вширь, а вглубь. Рекомендую нового руководителя сектора. Владислав Геннадьевич Щербатов – молодой, энергичный, честолюбивый, а это важно. И вообще нужно уступать дорогу молодым.

Проголосовали единогласно. И сразу все ушли.

– Что ж, Владислав Геннадьевич, поздравляю. – Нестеренко потрепал Варяга по плечу. – Как говорится, большому кораблю – большое плавание и попутного ветра.

– Спасибо, Егор Сергеевич! Кажется, Сенека говорил, кто толком не знает, в какую гавань плывет, для того нет попутного ветра.

– Полноте, дорогой мой! Это вы-то не знаете? Ваш талант свое возьмет, да и чужое в придачу. Шутка.

Варяг улыбнулся.

– Опасаюсь, Егор Сергеевич, как бы в иностранных водах не наскочить на рифы, а то еще хуже… сожмут какие-нибудь айсберги и…

Академик сделал останавливающий жест рукой.

– Когда сжимают – это хорошо, поскольку хочется всесторонне расшириться. Собирайтесь в Брюссель. В конце месяца там состоится встреча стран – участниц Европейского Экономического Сообщества. Вот вам и первая гавань, – сказал Нестеренко голосом, в котором чувствовались подводные камни.

– Егор Сергеевич, насколько я понимаю, экономический передел мира еще не закончился и, думается, сейчас Россия представляет для них особо лакомый кусок.

– Вот-вот, именно! – Нестеренко глянул на Варяга с хитрованским прищуром. – Они там прекрасно знают, кто есть кто и что почем. К примеру, договор о создании Общего рынка был подписан в 1957 году, а вступил в силу через год. Почему? Потому что страны-участницы долго не могли договориться о провозглашенных целях. И если Франция, Германия, тогда еще ФРГ, Италия, Бельгия, Нидерланды и Люксембург в этом союзе с момента создания, то Великобритания, Дания, Ирландия с 1973 года, а Греция – с 1981. О чем это говорит?

– О том, что закон джунглей еще никто не отменял, – показал Варяг свое знание шестка.

Нестеренко согласно кивнул.

– Тут вы правы, – сказал он, доставая из ящика стола какую-то папку. – Вас в Европе ждут с нетерпением. Думаю, пригласят и в Италию. Кстати, договор об образовании ЕЭС называется Римским. Одним словом, вас встретят с распростертыми объятиями, но не обольщайтесь. Общий рынок – это, по сути, базар, где торговля осуществляется по принципу «деньги не пахнут».

Он помолчал, а потом протянул папку.

– Почитайте на досуге. Когда-то я был оппонентом этой диссертации. Здесь многое из того, что нелишне знать о так называемом организованном разбое на Западе. Приведу один забавный факт. В 1282 году на острове Сицилия в городе Палермо возникла патриотическая организация, ставившая своей целью освобождение Сицилии от французского ига. Девиз ее был: «Смерть всем французам – это клич Италии». Я сейчас произнесу это на итальянском, а вы выделите начальные буквы слов и составьте из них новое. – Нестеренко лукаво подмигнул. – Морте… алля… франсия… Италия… анелля…

– Ма-фи-а, – произнес Варяг по слогам. – Стало быть, мафия. Ну надо же!

– Забавно, правда? Начальные буквы девиза служили паролем для членов организации. Что произошло с ней за семь с лишним столетий, знают все, но о размахе, с каким мафия действует, известно лишь некоторым.

Нестеренко сделал неопределенное движение лицом.

– Не будем терять время, Владислав Геннадьевич! Впереди большая работа… Командировка не из легких.

– Еще раз спасибо за все, Егор Сергеевич, – сказал Варяг, поднимаясь. – Я в долгу перед вами.

– Никаких долгов и одолжений! Дружба этого не терпит, а мы с вами друзья, не так ли?

Нестеренко протянул руку. Рукопожатие получилось крепкое и дружественное.

Большая умница, этот старикан, но наивняк каких мало, подумал Варяг, закрывая за собой дверь. Диссертацию какую-то подсунул. Ладно, почитаем! Смерть французам, клич Италии… В России все больше лозунги. Правда, один гений тоже кинул клич гражданам, мол, грабь награбленное, и понеслось!.. Разрушим весь мир до основания, а потом, дескать, построим новый. Неслабо фраернулись со строительством! Нет, Медведь все-таки голова, размышлял Варяг, шагая по парадной институтской лестнице. Можно сказать, созидатель и стратег. На Запад дал «зеленую улицу»… с зелеными. Варяг улыбнулся, оценив свой каламбур. Теперь, как говорится, вперед и выше!

Придя домой, он первым делом пошел на кухню. Сварил кофе.

– Ну, мафия, что там у вас новенького, чего мы не знаем? – ухмыльнулся он вслух и, отхлебнув глоток, достал из папки монографию.

На страницах рукой Нестеренко были сделаны пометки. Кое-какие места были отмечены синим карандашом, красным были подчеркнуты выводы в конце глав.

Начнем с синего, решил Варяг, а там посмотрим…

Ага, вот! «Семья возглавляется боссом, главная функция которого состоит в том, чтобы поддерживать жесткую дисциплину и способствовать получению максимальной прибыли».

Ну и что? Тоже мне открытие, подумал он, переворачивая страницу.

«Глава семьи имеет заместителя, который собирает информацию, – читал он, – и передает ее боссу. От него он получает приказы и доводит до сведения всех членов семьи. В целях конспирации отцы семейств избегают контактов с рядовыми членами».

Н-да! Ангел бы таких диссертаций… да он уже профессор! Варяг допил кофе и пробежал глазами следующий абзац. Оказывается, кроме заместителя есть еще и советник. Эту должность занимает старейший член семьи, отошедший от непосредственного участия в бизнесе. Интересно! Ничего не делает, а только советы дает членам семьи. В том числе и боссу. «Ступенькой ниже находятся лейтенанты…» Ну прямо как в армии! Так, так… «Лейтенант возглавляет команду из нескольких солдат, которые находятся на низшей ступени… – Варяг споткнулся, – структурной лестницы преступного синдиката».

Во, завернул! Ну-ка, что там дальше?

«С разрешения отца семьи солдаты могут заниматься любым незаконным бизнесом, куда относятся азартные игры, подпольные лотереи, ростовщичество, торговля наркотиками. Позволяется иметь и собственное дело, но тогда они обязаны отдавать организации часть доходов».

Вклад в науку, называется! Пол-Москвы только этим и занимается… Варяг прыснул в кулак, когда прочитал, что ниже всех «в иерархии преступного синдиката» те, кто не входит в состав семьи, – служащие и агенты. Умереть, уснуть! Как там? Он прочитал вслух:

– «Эти лица, подчиняясь условиям босса, выполняют основную часть повседневной, черной работы. Они служат в легальных отраслях бизнеса, занимаются розничной торговлей, в том числе и наркотиков».

Обхохочешься! Он развеселился. Ого! Это уже интересно… «Власть остается в руках гангстеров итальянского происхождения».

Варяг задумался. Во-первых, диссертация явно устарела, а во-вторых, «итальянское происхождение» потеснить легче легкого. Ладно, что там дальше?

Он пробежал глазами абзац, отчеркнутый красным карандашом. Запомнил, что высшим органом американской мафии в общенациональном масштабе является большой совет, или комиссия, в состав которой входят представители наиболее крупных семей. «Они именуются председателями, или советниками, – читал Варяг, – но не пользуются равными правами, так как многое зависит от могущества семьи, которую представляет тот или иной член комиссии, а также от того, насколько он влиятелен сам». Так, это понятно!

Его внимание привлек абзац, помеченный галочкой.

Вон оно что! Есть еще один руководящий орган. Просто совет, который строится по территориальному признаку. Во главе стоит дон. Варяг вспомнил дона Корлеоне из «Крестного отца». В порядке фильмец! Ага! Оказывается, дон может и не быть членом большого совета. Ладно, это кому как нравится!

Он отметил про себя, что в больших городах есть свои собственные советы. Следующая фраза его просто умилила: «Мафия настолько прочно вошла в повседневную жизнь крупных американских и европейских городов, что население уже не отличает формы ее деятельности от обычного предпринимательства». Население пусть смотрит в ящик, а кому надо, тот отличает…

А когда на следующей странице он наткнулся на абзац, подчеркнутый двумя красными чертами, пришел в восторг, оценив мудрость Медведя. Надо будет при случае показать эту цитату Ангелу! Он достал блокнот и написал мелким почерком: «Размах деятельности мафии и ее фактическая безнаказанность свидетельствуют о тесных отношениях верхушки с блюстителями закона и порядка. Босс, или глава семьи, не занимая никаких официальных постов, является проводником замыслов определенных промышленных и финансовых кругов, заинтересованных в выдвижении на государственные посты людей, которые будут служить им верой и правдой. Добиваясь поставленной цели, отцы семейств не церемонятся в выборе средств. Взятки, подкуп, шантаж – обычное дело».

В трактовку вопросов «кодекса и чести» Варяг углубляться не стал. То, что поддержание целостности и незыблемости традиций семьи не исключает избиения и убийства, ему было известно, как и то, что смертный приговор совета приводится в исполнение немедленно.

«Главу семьи может наказать только комиссия», ^ – прочитал он и отложил монографию в сторону.

Придется сходняку пошевелить мозгами. Сдается, среди донов и отцов непокорных будет навалом!

…Через неделю он улетал. Приехал на такси в аэропорт Шереметьево-2, где; как всегда, было многолюдно, шумно и грязно. Он выглядел стопроцентным джентльменом, что, как известно, в переводе означает «мягкий человек». Со стороны Варяг производил именно такое впечатление, и никто не мог подумать, что натура у него жесткая и решительная. Мучиться и раздумывать он не станет. Надо убрать противника – сделает это не колеблясь.

В Брюсселе его встречали. Варяг старался изо всех сил не ударить в грязь лицом. Ведь все эти напыщенные чиновники, которым было поручено поддерживать с ним связь, так кичились своей принадлежностью к элите, что ему, преуспевающему ученому и важняку в общаке, становилось обидно и противно.

Отель ему понравился. Он и в самом деле был хорош. Помпезное здание, облицованное мрамором и гранитом, внушало если не трепет, то почтенное уважение.

Его хорошо принимали не только в научных кругах, но и желали видеть лица, никогда не занимавшие официальных постов. Со всеми, с кем бы он ни встречался, Варяг был любезен и мил. Он насквозь видел их притворство, жалкие попытки обвести вокруг пальца и показать свое превосходство. Он нисколько не удивился, когда понял, что о нем наслышаны. Видно, с рекомендациями Медведя считаются, да и Нестеренко со своим авторитетом ученого значительно дополнил его имидж.

Варяг получил приглашение посетить Италию. А спустя пару дней его принимал на своей вилле синьор Валаччини.

– Я убежденный холостяк, – сказал он, предлагая гостю отобедать на веранде. – Женщины пробуждают в мужчине самые худшие инстинкты – страсть к обладанию, к общественному положению, к покою, наконец. Недаром диктаторы любят, чтобы их соратники были женаты, так они менее опасны. А у вас, доктор Щербатов, есть жена?

– Не успел обзавестись, синьор Валаччини. Наука, понимаете ли, требует жертв…

Они сидели за белым ажурным столиком и пили холодное китайское пиво из маленьких бутылочек. Старик вообще обожал китайскую кухню. Вилла была построена на вершине холма, густо поросшего на склонах дремучим лесом кипарисов, у подножия которого плескалось море. Оно казалось совсем близко, но только простак мог отправиться к нему, полагаясь на собственные ноги. На эту затею потребовалось бы потратить целых пять часов изнурительной ходьбы. Отсюда к морю нужно выходить на вертолете, который в минуту преодолеет расстояние до пляжа. Искупался, позагорал на песочке и обратно.

На многие километры ни души! Варяг знал, что это побережье Сицилии принадлежит сидящему напротив собеседнику с крепкими, как у борца, руками. Он знал о нем многое. Знал, что этот кряжистый пожилой человек пришел в бизнес с профессионального боксерского ринга и что теперь связан крепкими узами с американской «Коза ностра».

В отличие от Варяга, синьор Валаччини о жизни своего собеседника не знал почти ничего, кроме разве что о научной карьере, которая ровным счетом ему не говорила ни о чем. Он пробовал покопаться в более раннем периоде жизни доктора Щербатова, даже делал запрос в Германию, где угораздило родиться этого ученого. Пытался раздобыть фотографии, но оттуда пришел неожиданный ответ, что, мол, все фотографии уничтожены. Исчезли и многие документы. А по оставшимся документам значилось, что доктор Щербатов действительно родился в Восточной Германии и что его отец военнослужащий. И все. Было известно, что он где-то работал, потом поступил в университет, окончил его, защитил диссертацию.

Синьор Валаччини дружески улыбался Варягу, а сам думал о том, не является ли его собеседник офицером КГБ. Впрочем, нет, представленные рекомендации исключают подобную метаморфозу.

Доктор Щербатов, конечно, загадочная личность. Проклятые светские условности! Так хочется задать пару вопросиков. Синьор Валаччини знал, что за улыбчивым молодым человеком стоят крупные силы, влияние которых весьма ощутимо в Восточной Европе. А именно там он бессилен. Для него по-прежнему оставалось загадкой, почему такое скудное досье доктора Щербатова. Конечно, изъять документы могло и КГБ, но это под силу и Медведю.

Синьор Валаччини отлично говорил по-английски, и они обедали без свидетелей.

Доктор Щербатов неумело цеплял палочками китайскую лапшу с бамбуком и трепангами. Как ни старался, ничего не получалось.

Хозяин улыбнулся. Он поднял палец вверх, и мгновенно возник слуга с ложкой и вилкой для гостя. Варяг поблагодарил. А ничего похлебка! Варяг ел с аппетитом, что явно доставляло удовольствие гостеприимному Валач-чи-ни.

Пиала быстро опустела. Варяг отхлебнул пива.

– Синьор Валаччини, у нас в России говорят так: пока я ем, я глух и нем. – Он сложил салфетку. – Теперь можно и о деле поговорить.

Синьор согласно кивнул;

– Восточная Европа находится под нашим контролем… – уверенно начал Варяг.

Синьор Валаччини еще раз кивнул. Что правда, то правда! Русские крепко держат в руках эту территорию. С этим фактом невозможно не согласиться. Он не однажды посылал своих людей в Восточную Европу, стараясь потеснить русских в бизнесе, но всякий раз они возвращались ни с чем. Может, с помощью таинственного доктора Щербатова удастся расширить границы своего бизнеса?

Варяг продолжал:

– И расположена она в центре всей Европы, как говорится, на перекрестке всех дорог. Здесь большое будущее.

– Я прекрасно понимаю это, доктор Щербатов, – произнес Валаччини, давая понять, что можно опустить преамбулу.

Синьор Валаччини был человеком дела, и Варяг ценил это. Слово за слово подошли и к главному.

– Мы согласны отдать под ваш контроль часть Восточной Европы.

– Ого! За китайскую лапшу это слишком дорогой подарок. Что вы хотите взамен?

– Мы отдаем много и взамен просим немало. – Варяг ни на секунду не забывал, что за ним стоит Медведь, сходняк – сила, с которой придется считаться всей Европе.

– Что вы просите?

– Мы хотим воспользоваться вашими каналами и связями для переправки товара в Западную Европу. Мы можем взять вас в долю. Согласны на комиссионные. – Валаччини молчал. – Какой процент комиссионных вас устроит?

Валаччини покачал головой.

– О комиссионных пока не может быть и речи. Ваше предложение озадачило меня. Я не готов ответить. Мне нужно посоветоваться с семьями.

– А разве вы не во главе совета?

– Мне интересно знать, что они скажут. Вы очень много просите.

Валаччини задумался. Эти русские ведут себя в Восточной Европе, как хозяева. Они напористы и наглы. Что поделаешь, дикая страна. Варвары! Сейчас все вопросы решаются цивилизованным путем. Пусти их в Западную Европу, завтра они уже тебя не спросят.

Однако Восточная Европа – перспективная территория. За Балканами большое будущее. Этот русский прав.

– А вы лично, синьор Валаччини, согласны с нашим предложением? Мы ведь отдаем вам не только часть Восточной Европы, мы приглашаем к сотрудничеству на территории России, – выложил Варяг свой главный козырь.

Валаччини прищурился. Что ж, это лакомый кусок…

– Да, я согласен. – Он театрально развел руками. – Но повторяю, не все решаю я один. Потребуется время, чтобы убедить других в выгодности вашего предложения. У нас не всегда бывают гладкие отношения, мы, понимаете ли, иногда спорим. – Он мило улыбнулся.

Варяг вернул улыбку. Спорят они, видите ли… Интересно, с глушителем выясняют отношения или без оного? – подумал он, а вслух сказал:

– Если возникнут какие-то разногласия, мы рады будем помочь вам устранить все недоразумения.

– Хорошо, я подумаю и над этим предложением, – произнес синьор Валаччини.

А неплохая идея, черт возьми! Расправиться с конкурентами руками русских киллеров, чем плохо? Говорят, они не дороже дешевой проститутки на Пляс Пигаль.

– Доктор Щербатов, не желаете развлечься? У нас есть хорошие девочки. Какую масть предпочитаете? Черненькую, беленькую, а может, рыженькую?

– Пожалуй, беленькую, – нашелся Варяг.

– Хорошо, ждите беленькую. Думаю, она вам понравится. Когда собираетесь к нам в следующий раз?

– Я вам еще надоем, а пока хотел бы увезти отсюда ваше «да» или «нет».

– Что касается лично меня, вы уже получили ответ.

– Вот и договорились!

– Вы, наверное, хотите отдохнуть?

– Да, это было бы очень кстати.

Валаччини поднял палец.

– Проводите синьора в апартаменты для гостей, – приказал он слуге.

Когда Варяг ушел, к старику подошел тощий смуглолицый молодой итальянец. Он был правой рукой дона Валаччини, его приемным сыном, надеждой и гордостью. Бог не дал ему детей, и вся нежность, на которую он был способен, досталась приемному сыну, которого он сделал наследником своего дела.

Марчелло, так звали молодого итальянца, был смышленым парнем. Он боготворил приемного отца, подражал ему во всем, и даже походка со временем сделалась такая же, как и у дона.

– Ты все слышал, малыш?

– Да, отец.

У них никогда не было друг от друга секретов. Во время беседы отца с русским гостем Марчелло сидел в своей комнате и слышал все до единого слова. Белый ажурный столик был с секретом: жучки, вмонтированные в столешницу, были настолько чутки, что могли услышать чих за полсотни шагов.

– И что ты скажешь?

Марчелло имел собственное мнение, но отцу никогда не противоречил.

– Думаю, не стоит отказываться от этого предложения. Возможно, оно окажется выгодным.

– Ты правильно рассуждаешь, малыш.

– Отец, тебе не кажется, что они недооценивают риск, связанный с подпольным бизнесом?

Старик рассмеялся.

– Русские – лихие ребята! Вообще мощная нация. Кто придумал радио, телевидение? Русские! Кто раньше всех освоил космос? Тоже они. Нет, мой мальчик, ты не прав. Их следует опасаться.

…Гостевые апартаменты Варягу понравились. Просторная спальня, огромная кровать. В холле во всю стену бар с напитками. Варяг выбрал «Русскую водку». Налил полстакана. Выпил. В голове весело загудело. Где там блондинка?

И тут раздался осторожный стук в дверь.

– Можно? – спросили по-английски.

– Входите, – бросил Варяг.

Высокая девица застыла на пороге. Вполне!

– Тебя как зовут?

– Дарья.

– Дарья? Ты русская? – удивился Варяг, перейдя на русский.

– Да. А ты разве не англичанин?

– Да какой я, к черту, англичанин!

Приехать в Италию, чтобы переспать с соотечественницей? Понятна ирония Валаччини.

– Вот и славно, а то я устала от всех этих иностранцев. Наши лучше, хотя и платят меньше.

– Я тебе заплачу много. Ну что, давай выпьем что-нибудь за встречу? – улыбнулся Варяг.

– Давай.

Она сняла летнее платьице и нижнюю юбочку. Аккуратно повесила на спинку стула. Проделала все это без всякой экзальтации, будто так и должно быть. Сняла трусы и лифчик. Подошла к зеркалу. Темный мыс внизу живота смотрелся неплохо.

– Ну, как я тебе? – обернулась она.

– Вдохновляешь…

Грациозно, без дешевой поспешности, она подошла к кровати, легла поверх покрывала. С милой кокетливостью скрестила ноги, выставив коленки. Отхлебнув глоток «мартини» из бокала, который он протянул ей, спросила:

– Ну что, так и будешь стоять столбиком?

Варяг поставил свой бокал и начал разоблачаться.

– А ты ничего, красивый…

– Этот эпитет не для меня. Вот ты – да.

– Красивая? Я? – Она улыбнулась. – Блядь я, самая обыкновенная. Давно не слышала родных русских слов. Скажи, что мы сейчас будем делать?

– Сейчас мы будем… – он наклонился и выдохнул то самое слово, которое и его всегда возбуждало.

Ее рука сграбастала возбудившийся член.

– Что это я поймала? – спросила она.

– Сейчас узнаешь…

Эта женщина и в любви демонстрировала класс. И в этой связи он не возражал, когда она, больно сжав руками его плечи, гарцевала на нем, а ее волосы тормошились у него по лицу. Она тоже не возражала, когда, сжав ее груди, он брал ее задом.

Что ж, надо отдать ей должное! Давно у него не было такой партнерши, проводившей свою партию изящно и одновременно выплескивая первобытные инстинкты.

– Как ты сюда попала? – спросил он закуривая.

– Поехала по турпутевке и осталась. Хотела работать танцовщицей, не взяли. Оставалась одна дорога… сам знаешь куда. Раньше в публичных домах были одни филиппинки, так их русские вытеснили.

– А как ты к Валаччини попала?

– А он меня сам выбрал. Для гостей держит. Ты ему не доверяй. Они потом долго шептались, и мне показалось, что ты им не понравился.

– Думаешь, убьют?

– Здесь нет. Где-нибудь в России, и это будет сделано руками Валаччини.

– Ладно, поживем – увидим.

В аэропорту синьор Валаччини сказал, что семеро отцов семей – он назвал их поименно – категорически против его предложения.

Варяг взошел на трап и помахал отцу и сыну. А когда самолет взлетел, дон повернулся к сыну:

– Русские – пробивная сила, а нам нужны новые рынки. Знаешь, сынок, как брали в старину неприступные замки?

– Как, отец?

– Бревном! Два десятка крепких парней долбили ворота огромным бревном до тех пор, пока те не разлетались вдребезги. Так вот, роль бревна должны сыграть русские, а потом… первый, кого мы устраним, будет доктор Щербатов.

– Я понял! – сын смотрел на отца с обожанием.