"Я – вор в законе" - читать интересную книгу автора (Сухов Евгений Евгеньевич)

ГЛАВА 24

Страсти предвыборной кампании разделили избирателей на две неравные половины. Одни топтались на площадях, выкрикивая всякие лозунги, другие выражали свой протест, сидя перед телевизором. Время от времени обе стороны обменивались мнениями – в курилках, магазинах, на транспорте, готовые в любой миг сойтись в рукопашной. Так зарождались прогрессивные движения, так рушились прежние программы, и идея, отшлифованная где ни попадя, спешила вырваться на свежий воздух с одной лишь целью – ломать, крушить. Повсюду красовались портреты кандидатов. Молодые и не очень, угрюмые и с белозубой улыбкой, они грозили, обещали. В глазах рябило от множества партий и обилия лозунгов. Похоже, каждый кандидат заманивал избирателя красочным фантиком. Однако эти призывы напоминали сказку про витязя на распутье. В какую сторону ни пойдешь, везде плохо! И потому никто никуда не спешил.

Варяг неторопливо шел по улице. Стихийные митинги набирали силу. На лицах многих он видел скептические ухмылки, некоторые слушали, разинув рот, другие – так, как могут внимать лишь словам пророка. «Интересно, какими глазами они смотрят на меня», – подумал Варяг.

Он внимательно наблюдал за доморощенными трибунами, видя в каждом из них потенциального противника, и уже сейчас отмечал слабые и сильные стороны оппонентов. Одни умели говорить и держали аудиторию – эти опасны! Косноязычных он вообще не брал в расчет.

Увидев на стене листовку со своим изображением, он остановился. Пробежал глазами набранный крупным шрифтом текст программы и несколько обещаний, без которых не может обойтись ни одна предвыборная канитель. «Интересно, читают или нет? Ни пятен на листе, ни царапин. А может, избиратели так меня любят, что не хотят портить мой фотогеничный портрет? Вот других же марают!»

Шагов через двести Варяг задержался надолго. На площади негде было яблоку упасть. Народ не безмолвствовал – гудел, как растревоженный улей. Когда на трибуну, наспех сколоченную из досок, поднимался оратор, все умолкали.

– До каких пор мы будем терпеть всяких прихлебателей? – негодовал иной.

– До каких пор мы будем терпеть над собой эксперименты? – вторил другой.

На трибуну взобрался третий – невысокий коренастый мужчина.

– Наша жизнь – это не опытное поле для неуемных в своей тупой деятельности бездарных личностей, – громко чеканил он каждое слово. – Мы не подопытные кролики. Если тех, кто сейчас сидит в креслах, оставить еще на пару лет у власти, мы совсем разучимся жрать! Это какой же нужно быть бездарью, чтобы в такой короткий срок разбазарить страну. Наша держава, как продажная девка, пошла по рукам. До каких пор будут насиловать нашу Родину?

Варяг внимательно слушал. Это был один из кандидатов, он узнал его по портретам. И, судя по всему, противник серьезный. Он, подобно музыканту с абсолютным слухом, играл такую мелодию, которая никого не оставляла равнодушным. Родина. Честь. Это всегда беспроигрышный вариант.

– Мы и раньше жили не богато, но сейчас дошли до черты за которой – пропасть. Россия сейчас напоминает человека, который надумал перебраться через бурлящую реку по узкой доске. Один неосторожный шаг – и мы в путине. Месяц назад у меня умерла мать. Добрая набожная старушка, каких в России не один миллион. Что она сказала мне перед смертью? Сынок, говорит, прожила я долгую жизнь, а вот вспомнить? нечего! Батрачила, жила в нищете, теперь в нищете помираю.? Хоть бы один светлым денечек в памяти воскресить, так нет его! Вот так и вся наша Россия. Сколько бы мы ни трудились, а жизнь наша лучше от этого не становится. Обнищал народ. Разве не обидно труженику получать пенсию; которой едва хватает на хлеб и чай, когда безусые юнцы разъезжают на дорогих машинах и покупают виллы на Средиземном море? Я – доктор наук, заведующий кафедрой; университета, однако получаю меньше дворника или сантехника из домоуправления. Нужно потребовать у государства выплаты задолженностей; нужно пересмотреть механизм распределения заработной платы. Нужно требовать отставки правительства и серьезно подходить к выбору каждого кандидата. В новый парламент должны войти люди честные, принципиальные, болеющие и за судьбу государства, и за каждого человека в отдельности.

Он сошел с трибуны, тотчас смешался с толпой.

С каждым днем Варяг все более втягивался в предвыборную борьбу. Она напоминала ему азартную игру с большими ставками, где каждый норовил применить шулерские приемы. Допускалось все от подглядывания до крапления карт. Варяг, владеющий этими приемами в совершенстве, неуклонно продвигался к финишу; Денег он не жалел, давал всякому, кто обещал отдать за него свой голос. Там, где он выступал, всегда было полно народу, а старики, получавшие вознаграждение в размере месячной пенсии, смотрели на него такими глазами, какими верующий взирает на апостолов.

– Милой ты наш, – шепелявили беззубые рты, – вот за тебя мы и будем голосовать. Никто нам не нужен, все нас обманывают, только что по миру не ходим. Совсем жизни не стало. И помирать страшно. Гробовые отобрали… Одной только мыслью и тешимся, может, добрые люди сжалятся и как-нибудь схоронят.

В округе баллотировалось еще четверо, и Варяг чувствовал, как стрелка доверия склоняется в его сторону. До выборов оставалась ровно неделя, и последний день должен быть решающим. Нужно распорядиться, чтобы наняли людей, которые должны выкрикивать его имя хоть в конференц-зале, хоть на многолюдных перекрестках. Так тоже создается популярность. За деньги можно сделать все. Больше шумихи – больше пользы. Для достижения цели хороши все средства.

На трибуну забрался молодой мужчина. Тощий и крикливый, он брызгал слюной. При каждом бранном слове его острый кадык судорожно дергался, будто он за раз опрокидывал в себя стакан водки.

– Господа, – сказал он, – нас призывают голосовать за Щербатова. Что мы знаем о нем?

Варяг насторожился.

– Это человек, который в тридцать с небольшим стал доктором наук. Эдакий баловень судьбы, вознамерившийся шагать по нашим головам к своим честолюбивым планам. Что он знает о жизни? – Варяг хотел было уйти, но решил остаться и теперь с интересом всматривался в плотоядное узколобое лицо. Судя по настроению оратора, речь обещала быть захватывающей. – Да ничего, кроме неодушевленных книг.

Варяг едва сдержался, чтобы не расхохотаться. Он стоял поодаль и внимательно наблюдал за всеми. Совсем не хотелось, чтобы именно сейчас кто-либо узнал его в лицо.

– А нам нужен человек, который хлебнул бы соленого до слез и на собственной шкуре испытал бы, что значит шкандыбать по буеракам! Он нас на дорогу не выведет. Это не тот человек, за которого мы должны отдавать свои голоса.

Варяг улыбнулся. Это как-никак тоже реклама! Следующим оказался крепыш с красным лицом. Некоторое время он выдерживал паузу, посматривая по сторонам, словно искал, к кому бы обратиться с речью, а потом уверенно начал:

– Вот предыдущий оратор говорил, будто господин Щербатов – книжный червь. Может быть, оно и так, только этот кандидат не такой ангел, каким хочет показаться. Знаете, почему там, где он выступает, полно народу? А потому, что купил всех! Выдает деньги каждому, кто обещает голосовать за него. – Речь становилась все интересней, и Варяг решил дослушать ее до конца. – А все эти темные личности, что шастают в толпе во время его выступлений? Да это самые настоящие уголовники! Уверяю вас, это сговор, который может иметь далеко идущие последствия.

Следующий оратор – молодой мужчина с хорошо выраженной мимикой – все время шмыгал носом, и чего ему не хватало, так это зажать ноздрю да и сморкнуться на тесаный пол. Он не говорил, он пищал:

– Избиратели, мы не имеем права голосовать за человека, моральные качества которого оставляют желать лучшего! Нам стало достоверно известно, что он гомосек. Щербатов всюду таскает за собой мальчиков. Вы посмотрите на его глаза! Такие глаза могут быть только у человека с дурными наклонностями. А еще он связан с мафией…

Варягу показалось, что взгляды присутствующих обратились на него. Три шага назад, и он оказался в тени.

– Случайно не знаешь, кто это? – спросил Варяг у парня, стоящего рядом.

– Кирилл Новиков. Он один из лидеров движения демократического плана.

Дальше Варяг слушать не стал. Он повернулся и зашагал прочь.

Ангел не скрывал негодования.

– Ну и что! Он тебя назвал педиком, а мы должны подставить под удар все наше дело? Ты поддаешься эмоциям. Сейчас нужно быть выше этого. Один неверный шаг, и мы можем потерять многое.

– Сам знаешь, что бывает на зоне за это слово. Я не простил бы там, не собираюсь и здесь!. – закипал Варяг. – Пропади все пропадом, а я этого так не оставлю.

– Но для всех ты не вор, а доктор Щербатов!

– А я плевать хотел на это! Я – Варяг! Я – урка!

– Варяг, ты теряешь рассудок! Сейчас ты похож на зарвавшегося пацана! Пойми ты наконец, что это может плохо кончиться!

– Все, Ангел! Я сказал свое слово!

– Черт с тобой! Сделаю то, что ты хочешь. – Ангел помолчал. – А может, ты и прав, дуракам укорот не помешает!

– Его зовут Кирилл Новиков! Узнай, где работает, где живет.

– Ладно! Накажу его.

– Нет! Я сам. Для меня это принципиально. Никто никогда не называл меня так, не будет называть и впредь. Ты знаешь наши законы, и за это нужно наказывать строго, иначе воры не будут уважать!

– Из тебя точно получится отличный парламентарий. Еще в Думу не прошел, а уже навязываешь свои законы. А может, все-таки послать к нему качков?

– Нет! Я сам!

– Где мы встретимся?

– Зайду к тебе вечером.

Варяг из осторожности никогда не бывал у Ангела. Хотя знал, где его дом. А сейчас он заметался, словно гончая, потерявшая след.

Варяг нервничал, но внешне был спокоен. Правда, кривая усмешка выдавала его волнение.

– Ты готов?

– Пойдем.

Некоторое время Ангел стоял у подъезда. Огляделся, прислушался. Ни души! Этот район и днем был малолюдным, а в поздний час вымирал совсем. Ангел докурил сигарету, щелчком послал в кусты окурок, махнул рукой.

Трое, поочередно, шмыгнули в темный подъезд.

– Говоришь, он живет один?

Глаза Варяга горели желтым огнем, как у волка, вышедшего на охоту. А может, это лунный свет? – покосился на него Ангел.

– Один. Месяц назад расстался со своей бабой и сейчас злой на весь мир. В квартире, кроме него, точно никого.

– Что он за человек?

– Ни Богу свечка… Черт, одним словом, – ввернул Ангел лагерное словечко. – Побывал у него. По углам кучи мусора… хоть лопатой выгребай. Похоже, на уме одни митинги.

– Так, понятно!

Они поднялись на второй этаж. Потребовалось несколько секунд, чтобы отомкнуть дверь. Один за другим вошли и те трое. У стены стоял диван, на котором лежал человек. Слышалось легкое посапывание.

Варяг подал знак, и тут же один из качков сдернул со спящего одеяло, другой накинул на шею веревку.,

– Кто вы такие? – хрипел перепуганный Новиков. – Что вам от меня нужно?!

– Не узнаешь? – хохотнул Варяг. – А мне; показалось, что ты обо мне знаешь все, и даже большей.

– Ты Щербатов?!

– Странное дело. Ты меня знаешь, а я тебя нет. Чем же я тебе так насолил? Молчи больше – за умного сойдешь! Слыхал такую мудрость? Разбазлался ты нынче, дурачок… Придется наказать тебя, чтобы не зарывался.

Варяг подошел ближе. Хотелось, чтобы глаза Новикова остекленели от страха, но он увидел в них лишь недоумение.

– Что такого я тебе сделал?

– Ослабьте веревку, – добродушно хмыкнул Варяг. – Задушите раньше времени, и поговорить будет не с кем. Знаешь, кто я такой?'

– Кандидат, – промямлил Новиков.

– И это тоже. Только это не самая главная моя добродетель. Приходилось слышать о ворах в законе? Так вот, я один из них. Во мне криком кричат десять лет, проведенные за решеткой. Наверное, обратил внимание на то, что ни в одной газете об этом не упоминается. То-то! Для всех я другой, но сам-то знаю, что я остался прежним, и я не люблю, когда такие козлы, как ты, стоят у меня на дороге. По глазам вижу, хочешь спросить, почему я лично занимаюсь тобой. Потому что ты меня задел. Ты говорил, что я связан с мафией? Говорил… Так вот ты не прав! Потому что я и есть мафия! Ты оскорбил меня прилюдно. Я обязан тебя убить, иначе со мной перестанут считаться. Ладно, наша беседа затянулась, у меня есть другие дела. – Варяг пошел к двери. – Да не веревкой! – бросил он е порога: – Подушкой надо.

– Надеюсь, все помнишь, ничего не забыл? Говоришь Юрию Петровичу, что мы твои друзья, – наставлял аппаратчика Варяг. – А потом скажешь, давайте, мол, перекинемся в картишки.

– К картам у него слабость.

– Какой игре отдает предпочтение?

– Ему без разницы. В очко, в буру, в свару…

– Это хорошо. Ты ему объяснил, что придешь не один?

– Да.

– А он что?

– Мужик он простой, без светских церемоний. В подробности вдаваться я не стал. Сказал, что вы тоже из аппарата. Этого ему вполне достаточно.

– Ладно, теперь поехали!

Машина нырнула в плотный поток автомобилей и затерялась в чадящем стаде. Варяг без интереса посматривал по сторонам.

– Прямо… До второго поворота… Теперь налево… У светофора направо, – командовал аппаратчик.

Гоша уткнулся в окно и помалкивал.

– Ты знаешь про Лиса? – спросил Ангел.

Варяг в ответ кивнул. Печальные вести – как круги по воде. Оба думали об одном и том же. Что убили Лиса, Варяг узнал с опозданием, прочитав вечернюю газету. Труп изуродовали, опознали лишь по наколкам. Когда Лис неожиданно исчез, это не вызвало ни у кого подозрения: он и раньше пропадал неделями. Лис был дамский угодник. Решили, опять загулял. И только несколькими днями позже в лесу был обнаружен его труп.

Для Варяга и Ангела не являлось откровением, а уж тем более секретом, что нэпмановские воры поведут наступление по всему фронту, чтобы поправить свое пошатнувшееся положение. Кто владеет общаковской кассой – тот и главный! Это все известно, как и то, что перевес в последние годы оказался у новых воров. То, что они решили дожать, не вызывало сомнений. Было ясно и другое. Смерть Лиса, скорее всего, открывает длинный список имен. Нэпмановские воры и так уже значительно потеснили своих конкурентов с рынков, из гостиниц. Убийство Лиса было частью ответа на акцию, которую новые воры предприняли, устранив Колуна и Гордого с год назад. Поверить в то, что сумеют оправиться от потрясения так скоро, было трудно. А вот поди ж ты! Не прошло и двух недель, как нэпманы нанесли ответный удар по авторитетам – выбили две ключевые фигуры.

Варягу не хотелось впрягаться в это дело именно сейчас. Впереди маячили другие ориентиры, более перспективные, а ему приходилось отвлекаться, дабы разобраться в собственном семействе.

Сейчас, как никогда, нужна мудрость великого Медведя. Он-то уж точно нашел бы выход, сумел бы уладить конфликт. В стране вечный бардак и беспредел. С этим пора кончать.

– У тебя есть связь с нэпманами? – спросил Варяг.

– Есть, – отозвался Ангел. – Впрочем, она никуда и не пропадала. Сам знаешь, некоторые проблемы решаются только при личных встречах.

– Организуй мне такую встречу. И чтобы присутствовали как наши авторитеты, так и их авторитеты.

– Собираешься им что-то сказать?

– Да, кое-что.

Машина подкатила к многоэтажному зданию.

– Здесь живет Юрий Петрович, – сказал аппаратчик. – Сначала обитал в правительственном, потом со всеми этими перестроечными делами перевели в квартиру поменьше. Но здесь тоже не хило, сейчас сами убедитесь. Он нас уже минут пятнадцать дожидается.

Первым в квартиру вошел Гоша, следом все остальные.

Хозяин оказался плотным лысеющим человеком в модных подтяжках. Они были настолько широки, что на его спине выглядели пулеметными лентами. Он радушно распахнул объятия, будто был знаком с гостями по крайней мере со студенческой скамьи. В его глазах, да и в манере держаться не было ничего такого, что давало бы основание предположить, что он чиновник средней руки. А что на прием к нему нужно записываться и подолгу отстаивать в длинных очередях, и в голову не могло прийти. Он был прост и доступен.

Тотчас на столе появились бутылка водки и приличная закуска. Видно, хозяин и вправду готовился к встрече. Гоша с удовольствием уплетал постную ветчину. В правом кармане ждала своего часа колода карт с голехонькими девочками вместо тузов. Ему не терпелось метнуть колоду на стол.

Хозяину грешная страсть тоже не давала покоя. Он вскоре предложил переброситься в картишки. Варяг отметил в его глазах азартные огоньки, когда Юрий Петрович принялся тасовать колоду.

Гоша знал, что у каждого человека против гипноза существует ряд преград, и для того, чтобы легче было добраться до сознания, нужно устранить эти барьеры. А если точнее – требовалось укрепить фундамент, на котором он построит здание, где и будет властвовать. Гипноз – это всего лишь ключ, с помощью которого он отомкнет сознание – дверь, через которую войдет. Но прежде чем повернуть ключ, нужно, проиграв в буру крупную сумму, распалить партнера. Вот тогда бери его голыми руками!

Гоша терпеливо ждал этого момента, понимая, что проигрыш окупится сторицей. Хозяин ликовал. Ему неимоверно везло, и он совсем не догадывался, что удаче сопутствовали ловкие и чуткие пальцы Гоши.

Варяг с Ангелом следили за игрой. Правда, хозяин отвлекал, он то и дело оттягивал подтяжки, хлопая пулеметными лентами по мощной груди. Желая заполучить дармовой куш, он напоминал мальчишку – искренне огорчался, когда карта избегала его, и не сдерживал эмоций, когда удавалось забрать банк.

Аппаратчик цедил водочку и, делая вид, будто ему неинтересно, косился на столик, где бушевали страсти. Единственный, кто оставался безмятежным, был Гоша, Он с легкостью проигрывал солидные суммы, будто играл на фантики. На стол легла крупная купюра, потом еще одна, третья, четвертая… И, наконец, будто устав от игры в поддавки, Гоша отчеканил:

– Смотри на меня и слушай!

Варяг увидел, как в его черных цыганских глазах загорелся огонек. Хозяин покорно уставился на него. Сила взгляда Гоши была настолько велика, что на некоторое время подчинила себе и сидящих рядом. Он как бы стал электромагнитом.

– Где деньги, которые, ты намереваешься переправить заграницу?

Пауза. Мальчишка, дуриком выигравший кучу денег, сопротивлялся…

– Знаешь ли ты, где находятся деньги? – Вопрос прозвучал строже.

– Знаю.

– Где?

– На военном, складе.

– Командование знает?

– Об этом не знает никто. Они в обычных ящиках и значатся, как важный стратегический груз.

– Да. В ящиках золото. Правда, в некоторых упакованы доллары, марки, швейцарские франки.

– Сколько ящиков?

– Много. Потребуется несколько грузовиков.

– Знаешь ли ты, где находятся остальные деньги?

– Могу только догадываться. Я отвечаю за свою часть.

– Помимо тебя, кто еще распоряжается этими деньгами?

– Практически никто. Ни один ящик не может быть отгружен без моего согласия. Причем я обязан лично отдавать распоряжения.

– Слушай меня и запоминай мой голос. Я тебя буду называть Козырь. Это твое второе имя. Где бы ты ни услышал его, должен подчиниться моей воле. Твое имя Козырь! Запомнил?

– Мое имя Козырь.

– Как только скажу: «Золото вывозить», немедленно должен исполнить мой приказ. – Козырь молчал. – Ты понял меня?

Глаза Гоши смотрели на него не мигая.

– Да, я понял.

Гоша почувствовал, что устал. Так бывало после каждого сеанса. Крупные капли пота выступили у него на лбу, рубашка промокла насквозь. Душ бы принять, да не встанешь ведь из-за стола, игра идет! Гоша ослабил воротник. Он видел перед собой глаза Козыря – тот готов был исполнить любой приказ. Чтобы подчинить его себе, потребовалось проиграть пару тысяч в карты. Только и всего!

– Пока ты свободен, Козырь, жди моего приказа.

Перерождение произошло мгновенно.

– И это мое! – живо выкрикнул Козырь, очнувшись от сна. Теперь он уже ничем не напоминал того человека, каким был еще минуту назад. Сейчас перед ними сидел вполне респектабельный мужчина, увлеченный игрой в карты, и не было для него большего наслаждения, чем выиграть еще одну тысячу. – Вот так-то!

Гоша скинул карты.

– Забирай, тоже твое.

– Давно мне так не везло, – весело смеялся Козырь.

– Бывает! – улыбнулся Гоша, понимая, что еще один человек целиком в его власти. – Забирай последнее, что у меня осталось.

Козырь довольно похихикивал, распихивая по карманам пачки денег.