"Я – вор в законе" - читать интересную книгу автора (Сухов Евгений Евгеньевич)

ГЛАВА 26

После похорон Лиса воры в законе собрались в просторном кафе. Смерть одного из них успела сплотить остальных, и какого бы лагеря они ни держались, становилось понятно, что проповедуют они одну религию.

Очень скоро выяснилось, что Лис был убит одним из бандитов. Так воры называли мужиков, которые задались целью изничтожить законников. Бесшабашные головы, они не робели, авторитет им был не указ. Бандиты рвали на себе рубахи и клялись в том, что сживут со света законников. Они были неплохо организованы, подчинялись воле своего пахана, и что их всех объединяло, так это обида на законы, установленные блатными. Бандиты отказывались давать деньги в общак, в открытую дерзили ворам. Заядлые картежники, они никогда не отдавали с кона на благое дело. Скорее всего, они так бы и растворились среди безголосых мужиков, терпеливо мотающих свой срок, если бы не схожесть их характеров. Они умели находить подобных себе в людской массе, а уж потом держались друг друга. Встретившись раз, больше не расставались.

Лиса подстрелил бандит по кличке Меченый. На правой щеке у него действительно была метка – красное родимое пятно. Четыре года назад Лис надумал расправиться с этим паханом. Поскольку на одной зоне не может быть двух королей, он решил перевести Меченого в разряд отверженных, короче говоря – опустить.

Когда мужики ушли на работу в цеха, Меченого заманили в сортир, где его уже поджидали блатные. Они пытались заломить ему руки, срывали одежду. Меченый отбивался с отчаянием приговоренного – заточкой вспорол одному из блатных живот, зубами разорвал вену на руке другого, а потом выбросился из окна второго этажа и еле доковылял до цехов. Это спасло его от бесчестья. Потом зеки долгие годы рассказывали байку о том, как один из мужиков избежал петушатины.

Зона гудела несколько дней, бандиты требовали расправы с блатными за беспредел. И тогда мужики прошлись по цехам – ломали машины, крушили все, что попадалось под руку.

Свара прекратилась только тогда, когда враждующих разделила живая стена из молоденьких солдат, готовых на хриплый голос прапорщика палить в правого и виноватого, не выделяя среди одинаковой зековской робы ни блатного, ни мужика.

Обиду Меченый не забыл и сквитался с Лисом уже после зоны.

Законники тихо поминали Лиса, время для деловых разговоров еще не настало. Хмель должен был растворить в себе скорбность поминок. Всюду слышалось одно: «Как ни тонок и хитер был Лис, а попался и он».

О Меченом не говорили. Все знали, что и недели не пройдет, как он будет зарыт в дальнем конце кладбища, где обычно покоятся безымянные бродяги.

Смерть Лиса объединила всех урок ровно настолько, чтобы нести на плечах гроб с его телом. Не в первый раз хоронили законного, да и, как видно, не в последний. Меченого приговорили дружно, не тратя лишних слов. А потом, будто за помин беспредела, выпили по стакану водки. Захмелев, дядя Вася кинул через стол Ангелу:

– Ну, чего звал? Что такого сказать хотел?

Дожевав кусок селедки, Ангел вытер салфеткой губы.

– Подожди еще пять минут, дядя Вася, сделай милость, – сказал он, посмотрев на часы.

Дядя Вася недовольно хмыкнул:

– Ладно, пять минут ждать могу.

Варяг появился, как и обещал, ровно в десять. Сопровождаемый двумя авторитетами, он миновал плотный кордон качков, которые молчаливо бросали на него любопытные взгляды, и уверенно вошел в зал, где сходняк пока еще справлял поминки. Варяг отыскал взглядом Ангела, здесь же были Федул, Гуро и Граф.

Варяг давно готовился к этому сходу и где-то в глубине души понимал, что, возможно, этот день – самый главный в его жизни. И сейчас важно не сделать ложного шага. Варяг налил себе полный стакан водки. Надо выпить в три глотка – и тогда исчезнет предстартовое волнение. Неужели он так слаб, что не может обойтись без водки? Варяг отставил стакан. Взяв вилку, ковырнул закуску. В горле стоял ком.

– Люди, – подчиняясь импульсу, который существовал как бы отдельно от него, произнес Варяг и встал. Он стоял в полный рост, его видели все. – Долго ли мы еще будем ссориться? Если так дело пойдет дальше, то через полгода бандиты и легавые нас всех перестреляют.

Воры переглянулись. А это кто такой? Никто из нэпмановских воров Варяга не узнал.

– Вспомните, как убили Колуна и Гордого, а все потому, что мы грыземся между собой, как последние суки, и готовы рвать глотки друг другу из-за куска вонючего мяса.

– Кто ты такой, чтобы нас судить? – тихо спросил дядя Вася. – Ты что, законник? И вообще, как он сюда попал? Что это за фраер? Кто его привел? Его знает кто-нибудь?

Варяг обвел взглядом своих, Ангел замер, Граф напрягся…

– Я вор в законе! – ответил Варяг. – Такой же, как и ты, дядя Вася. И наши порядки знаю не хуже присутствующих здесь! Каждый урка вправе требовать созыва сходняка, я воспользовался своим правом.

– Кто ты такой? Тебя кто-либо из сидящих за столом знает?

– Я – Варяг!

– Я знал Варяга. Ты на него не похож.

– Мало ли что! Дядя Вася, мы были с тобой вместе в Казани, – напомнил Варяг. – Ты был тогда смотрящим, а я держателем общака.

– Было дело, – дядя Вася вскинул бровь.

– Вот видишь! – улыбнулся Варяг. – Помнишь, мы отстегнули часть денег Земеле на сходняк?

– Ну, допустим…

– А он эти деньги отдал своей бабе. А я как держатель воровской кассы приговорил его. Может, хватит? Или еще припомнить пару случаев? – Варяг продолжал улыбаться.

– Зачем? Я узнал тебя. – Дядя Вася прищурился. – Тогда где ты пропадал все это время? Почему тебя не было?

– Это отдельная история. Намек понял, но ты ошибаешься, дядя Вася! Знаю, что мои слова не уйдут дальше этих стен, поэтому объясняю. Сейчас я доктор наук, директор института, занимаюсь международными проблемами. Главная моя задача на ближайшее время – победив на выборах, пройти в Думу. Я надеюсь на вашу помощь. Поддержка избирателей в тех областях, которые под вашим контролем, необходима позарез. Если один из нас попадет наверх, он сумеет втащить туда и остальных. Вопросы будут? Думаю, все ясно. Повторяю, без вас мне не обойтись.

В дальнем конце стола Варяг увидел Гену Рябого. Они знали друг друга еще по колонии и крепко корешились, хотя Рябой бы помладше года на два. Потом судьба свела их еще раз на зоне, но Варяг уже был законником, а Рябой проходил ученичество у законного. После того как его наставника, нэпмановского вора, перевели в другой лагерь, Рябой занял освободившееся место.

Варягу хотелось подойти к Рябому, хлопнуть по плечу, как когда-то в юношестве, но их давно уже отделил друг от друга свод нэпмановских законов.

Рябой навсегда определил свою судьбу.

И то, на что не решился Варяг, сделал нэпмановский вор. Рябой подошел с полным стаканом водки, протянул Варягу.

– Помнишь колонию? – спросил он вполголоса.

– Такое не забывается, Рябой!

– Ты меня называл тогда братом. Я бы хотел, чтобы ты называл меня так и дальше… если ты не против.

Рябой засучил рукав и показал наколку, которую они сделали, побратавшись.

– Братаны, давайте разберемся! – повысил он голос. – Чего нам делить со своими ворами? До недавнего времени у нас даже общак был один на всех. У каждого из нас голубая кровь, мы же законники! Это мужики могут между собой воевать, а мы крепче оттого, что – вместе, – продолжал Рябой. – Я не хочу никого обидеть, но более честного блатного, чем Варяг, встретить трудно. Если он просит нас мириться, значит, надо послушать его. На воровское благо старается человек. Если мы наверх попадем, от этого польза нам всем будет.

Рябого поддержали.

– Варяг дело говорит, дядя Вася! Пускай лезет в парламент! И нас всегда отмазать сможет. Времена неспокойные наступают, – подал голос авторитет справа от дяди Васи.

– Варяг, хотя мы по-разному смотрим на блатной мир, но пришла пора объединяться. Не век же нам ершиться, – поддакнул сосед.

Самым непримиримым оказался дядя Вася. Он помалкивал, и Варяг понимал, что без его согласия победа будет неполной.

– Что ты предлагаешь, Варяг? Не ходи вокруг да около! – наконец разомкнул уста и дядя Вася.

Варяг немного помедлил. Обвел глазами стол. Четыре десятка законников, так сказать, главный оркестр воровского мира – в полном составе. Вот только место первой скрипки пока свободно. Четыре десятка законников – это сила! Этой мощи подчиняются не только блатные и мужики, с ней считаются и начальники лагерей. Это спички, которые могут запалить грандиозный костер. В огне сгорят многие лагеря, а чадящие головешки еще долго будут тлеть по всей России.

Среди них есть старые урки, чьи кликухи с благоговением произносят в каждой зоне. Им, конечно, не по душе новые времена, размышлял Варяг. Но есть и другие – теперь уже полноправные законники – желающие делать свою жизнь с размахом, равняясь во всем на гангстеров в Америке. Ветер перемен просквозил затхлые мозги. Что ж, красиво жить не запретишь, особенно теперь. Старые урки его вряд ли поймут, а новые, молодые – наверняка.

– Все дело в том, – начало он, – что сейчас мы проникаем на Запад. Это Польша, Чехия, Словакия. Мы наладили регулярную доставку автомашин. Даже одиночки, осмелившиеся перегонять иномарки, не могут проехать, не заплатив нам налог. На многих западных базарах нами отлажен рэкет. Именно по этим каналам к нам течет валюта. Но это еще только самое начало! Польша и Чехия слишком бедны – там много не возьмешь! Германия, Франция, Великобритания – это совсем другое дело. Наши люди налаживают кое-какие контакты с мафией в Америке. Обо всем я тебе расскажу, дядя Вася, чуть позже.

– Картину ты расписал впечатляющую, – подхватил дядя Вася. – В мое время не мыслили так масштабно. Больше думали о том, как навести порядок в собственном доме. Может, поэтому и жили тогда дружно, – не удержался он от укора. – Американская мафия – нам не указ! Правда, они чтут крестного отца больше, чем родного. Почти все кланы связаны друг с другом родством. Это семья! И мы когда-то считались одной семьей. Помню, когда я еще ходил под паханом… Яшка Кривой его звали. Авторитетный был вор. Ты помнишь его, Кузя?

– Как можно Яшку забыть? – обиделся старый вор. – Медведь да Яшка Кривой – вот два авторитета, с которыми считались все блатари!

– Верно! Блатные законы Яшка оберегал, как мать родную! Так вот, он всегда говорил, что законники – родня по крови. Родня по матери и отцу – это нечто другое. Так почему сейчас мы друг другу суем фиги?

– Золотые слова, дядя Вася! Какой бы вор в законе ни был – он всегда избранный. Он, как батюшка в приходе. Пастырь – одним словом! Законный может не только карать, но каждый вправе ему и душу излить. Он и судья на зоне, он же и вместо отца. Никогда не допустит, чтобы семья по миру пошла. Как бы ни жили, но вера у нас одна! – сказал Ангел.

– Варяг дельные вещи говорит. Пусть скажет, чем помочь. В своей семье как-никак, – добавил дядя Вася.

Варяг видел уже совершенно другие лица. Казалось, что за столом собрались не законники, которые способны навести страх на любую тюремную администрацию, а обыкновенные мужики, собравшиеся вместе для того, чтобы почесать языки и попить винца. На Руси всегда так, усмехнулся он про себя, приходят на поминки, а потом забывают, зачем пришли. Он обвел всех взглядом. Такие лица можно встретить в каждом дворике – азартные и добродушные, забивающие костяшками домино. Их можно увидеть на лавочках. Сидят себе, покуривают ядреные папиросы. А там, где гремит модная музыка и где девочки сверкают голыми ляжками, такие лица – большая редкость.

Нэпмановские воры всегда были аскетами и не терпели праздного времяпрепровождения. Эдакие чернецы воровской веры. А вот поди ж ты! И их пробрало…

– Правильно говорит дядя Вася, мы не должны ссориться, – гнул свое Варяг. – Нам никак не обойтись без помощи нэпманов. Иначе за бугром нас всех просто выкосят, как сорную траву. И надо помнить, что мы одна семья, и, если поругались, пусть сор останется здесь, – ткнул Варяг пальцем себе под ноги. – Во-вторых, мы должны не только помогать друг другу, но смотреть и дальше, чтобы наше дело не стояло на месте, а постоянно развивалось. Движение – жизнь, остановка – смерть, в лучшем случае – инфаркт. Мы обязаны приспосабливаться к новым условиям, а обстоятельства диктуют, чтобы мы расширяли свои границы. Для этого есть все – деньги, база! Мы должны проникать во все структуры власти. Стало быть, придется стать бизнесменами, банкирами, учеными. И когда нас станет большинство, появится та точка опоры, которая позволит нам перевернуть мир. Но сначала придется сотрудничать с любой силой, которая будет служанкой нашей идеи, и нам все равно, как эта сила будет называться – социалисты, демократы, коммунисты, – главное, чтобы она была полезна нам всем.

– Варяг, ты среди своих. Давай конкретно! Что нужно для завтрашнего дня?

– Именно ради завтрашнего дня мы и собрались здесь. Скоро выборы в парламент. Я прошу не так уж много. Окажите поддержку! В списках кандидатов я прохожу как ученый, против меня ополчились всё: и коммуняки, и демократы. Читаю листовки, и ум за разум заходит. Будто состоял на службе у КГБ, а теперь являюсь осведомителем, болтают даже о том, будто я лидер. Пусть говорят, что угодно, – важен результат. Если потребуются деньги, вы их получите. Там, где мои шансы на успех невелики, любым способом изолируйте других кандидатов, чтобы я остался в выигрышном положении. Не важно, в какой форме это будет подано. Шантаж, деньги, угроза – все сгодится. Работа предстоит ювелирная. Но помните: я должен, условно говоря, остаться весь в белом… Ищите в биографии моих конкурентов пятна, чтобы не возникало желания впредь теснить меня локтями.

– Варяг, я и раньше знал, что ты парень с головой, – заметил дядя Вася. – Это дело слишком сложное для простых воров. Нэпманы же никогда не лезли в политику и не работали на власть. Но ты прав, времена меняются, и мы поможем тебе. Мы даже согласны из своего общака отдавать деньги в общую кассу. Но если намечается дележ пирога, то нам; бы не хотелось остаться в стороне.

– Столкуемся, дядя Вася. Чуть позже.

– Ладно! Ты теперь у нас ученый. При галстуке…

– Я уже говорил, что какой бы галстук я ни одевал, все равно остаюсь законником. И мне, между прочим, не по душе, когда всякая шелупонь бросает на нас тень.

– Что ты имеешь в виду, Варяг?

– Настоящий вор никогда не должен помогать бродягам, кем бы ему тот ни приходился. Иначе самому можно зашквариться. Всем бродягам нужно объявить войну. Они компрометируют нас, воров.

– Это самая мудрая речь, какую я услышал за сегодняшний вечер. Бродяги заняли все вокзалы. Одним только своим присутствием они ставят под удар рэкет, из-за них проверяют грузы, которые мы отправляем. Если менты не в силах справиться с этой чумой, тогда за это придется взяться нам. Я лично займусь этим и повымету вею шваль, которая отирается на вокзалах. Мы должны думать о пополнении наших рядов. Если воров отождествляют с бродягами, кто из молодежи после этого захочет податься в блатные? Равнять воров и бродяг – все равно, что законника сопоставить с чушкарем. Вор – это чистота традиций. Даже самый крепкий мужик не может стать вором.

– Я хочу кое-что добавить, – сказал Ангел и выдержал паузу. – На Печорских зонах перехватывают наши малявы, а вы сами знаете, что человек с малявой должен оберегаться всеми. На Печорских пересылках какие-то падлы изымают малявы. Переносчик малявы – это святой человек, а сама ксива – охранная грамота! На Печорских зонах беспредел!

– Ангел правильно говорит, – дядя Вася отметил про себя, что на многие вещи он с новыми ворами смотрит одинаково. – Я слышал, что там дела у законников перебивают беспредельные мужики. Злые, что псы, сорвавшиеся с цепи. Там нужен сильный смотрящий, что-бы навести порядок. На некоторых зонах заправляет администрация – крутит всеми, как хочет. Люди, кто может пойти туда и установить порядок? Со своей стороны мы сделаем все, чтобы законника перевели именно туда.

– Со своей стороны обещаю, что каждый день пребывания его на зоне будет оплачен в валюте, – оторвал руку от стола Варяг, проверяя на законниках всепробивающую силу доллара.

– Сколько? – осторожно поинтересовался Гуро.

– Пятьсот тысяч баксов в год устраивает? – спросил Варяг.

Было понятно, что это не последнее слово.

– Я согласен пойти смотрящим, – качнул головой Гуро.

– Добавим небольшой процент от тех дел, которые мы будем проворачивать на Западе.

Разошлись под утро. Уставшие от долгих разговоров, охмелевшие от выпитого вина, законники разъехались каждый в свой угол. Последим уходил Варяг.

Сегодня он чувствовал себя почти счастливым. Ему удалось объединить новых воров и нэпманов. Теперь они, как и прежде, единая семья. Это ощутимая была победа. Теперь они представляли собой силу, способную перекроить по-новому не только Россию.

– Не боишься, что раскрылся? – подошел к Варягу Ангел.

– Нет. Когда я пошел по второй ходке, я был отцом семьи. Детей у меня было тридцать. Каждого из них я обязан был греть. Сейчас у меня тоже семья, с той лишь разницей, что стала она больше. И не такой уж болтливый народ законники. У Лиса есть родня?

– Осталась мать шестидесяти семи лет.

– Н-да! Несладко ей сейчас. Назначьте ежемесячное пособие, чтобы до конца своих дней она ни в чем не нуждалась.

– Я уже распорядился. Бедная женщина! Почти рассудка лишилась. Совсем одна осталась.

– Найми сиделку.

– Не волнуйся, Варяг, сделаем все как надо.