"Гроза над лагуной" - читать интересную книгу автора (Коршунов Евгений Анатольевич)

ГЛАВА 1

— Тише вы там!

Майор Хор яростно выдохнул эту фразу в микрофон, прицепленный к пропотевшему воротнику пятнистой, видавшей виды куртки десантника. И черная тень каноэ, скользившего позади метрах в двадцати, словно споткнулась: ровный и ритмичный всплеск весел враз прекратился, было видно, как в ночной темноте с их лопастей скользила, голубовато фосфоресцируя, вода.

Ночь была глухой и безлунной, и Майк еще раз порадовался этому. Конечно, побережье, перерезанное узкими заболоченными местами, охваченное скользкими переплетениями мангровых зарослей, не охранялось, но все же кому охота умирать от шальной пули перепуганного африканского полицейского, вздумавшего вдруг проявить бдительность.

— Скоро?

Хор нетерпеливо подтолкнул Майка плечом.

— За мысом будут пальмы…

— Ты точно знаешь?

В возбужденном голосе майора слышалось сомнение. Майк усмехнулся.

— Я здесь родился.

Хор промолчал. Затем он оглянулся в темноту.

— Раз, два, четыре, шесть… Все! — с удовлетворением сказал он и включил микрофон. — Говорит Пума. Приготовиться…

Шесть вертких рыбачьих каноэ бесшумно двигались вслед за лодкой командира ударной группы майора Хора. Майк участвовал в операции в качестве его заместителя и, несмотря на молодость, имел звание капитана: во-первых, он был европейцем, во-вторых, англичанином, в-третьих, он родился в Богане и лучше всех знал место начавшейся операции.

Получив в девятнадцать лет звание капитана, он начинал неплохо: остальные офицеры в тех же чинах были людьми гораздо более солидного возраста, уже повидавшими виды. Почти все они воевали и на Мадагаскаре, и в Алжире. Были среди них ветераны войны в Нигерии и Судане. Кое-кто сражался в Дофаре.

Майк Браун очутился в учебном лагере португальских войск всего лишь три месяца назад. Ему было четырнадцать лет, когда власти Боганы национализировали огромные плантации каучуконоса-гевеи и какао, приносившие семейству Браунов миллионные доходы. Правда, за плантации Браунам была выплачена в виде компенсации кругленькая сумма. Отец Майка, Фред Браун, кроме того, успел заранее вложить капиталы в кое-какие надежные предприятия в соседней португальской колонии — словом, с голоду Браунам умирать не пришлось. Вся семья, включая миссис Браун, мать Майка, и двух его сестер, спокойно перебралась через границу и поселилась в главном городе колонии, где Фред Браун вскоре стал известным, уважаемым бизнесменом.

Но, несмотря на то, что и климат, и условия жизни здесь были почти такие же, как в Габероне, столице Боганы, Майк чувствовал себя здесь чужим. Ему не хватало города его детства, пыльного и бестолкового, выросшего на берегу лагуны, на месте, где когда-то португальские купцы поджидали караваны рабов, прибывавшие из глубины диких и мрачных лесов Западной Африки. Майку не хватало диких зарослей и мангровых болот, в которых он привык охотиться, католической школы Святого Спасителя, где учились лишь белые дети да отпрыски очень богатых африканских семейств. Не хватало, наконец, старого, построенного еще в колониальном стиле дома на берегу лагуны, дома, где он родился и вырос.

В новом городе у семейства Браунов дом был получше. В школе, а затем в колледже, где учился Майк, черных не было и в помине. Но когда друзья отца (а их и здесь у Брауна-старшего оказалось предостаточно) заводили разговор о Габероне, лицо Фреда Брауна темнело.

В день, когда Майку исполнилось девятнадцать лет, отец пригласил его в свой кабинет и молча протянул ему местную газету — неряшливый листок с текстом на португальском и английском языках: редактор, полицейский сержант в отставке, судя по многочисленным ошибкам, не знал как следует ни того, ни другого. На первой полосе было отчеркнуто одно из объявлений.

Некий Смит приглашал на хорошо оплачиваемую работу мужчин в возрасте до 50 лет, любящих приключения, не боящихся опасностей и (желательно) имеющих опыт военной службы.

Майк и раньше видел это объявление. Контора мистера Смита (никто не знал подлинное имя плотного молчаливого человека неопределенного возраста, содержавшего оффис на одной из тихих улочек) вербовала людей для участия в различного рода «горячих» делах.

Отец, высокий, сухой, резкий, шагал по плотному синтетическому ковру стального цвета. Густой ворс ковра глушил его твердые шаги. Он был в старой зеленой куртке с оттопырившимися погончиками и плотных брюках, заправленных в низкие сапоги. Старый Браун только что вернулся с охоты: вместе с несколькими белыми колонистами, тоже изгнанными из Боганы, ездил в саванну стрелять антилоп. Даже не переодевшись, не передохнув с дороги, он сразу же поднялся к себе в кабинет и потребовал Майка.

— Ты знаешь, что это такое? — сказал он, кивнув на газету в руках сына. Его холодные серые глаза были прищурены, седая щетина, выросшая за время, проведенное в саванне, резко выделялась на желто-красной коже щек и подбородка.

Майк любил отца и боялся его. С пяти лет отец брал его с собой на охоту. Он словно приучал сына к постоянным опасностям африканского буша, к обманчивой тишине зеленых рек, к миражу мангровых болот. Отец чувствовал там себя не хуже африканцев-проводников, хорошо читал следы, разбирался в повадках животных и птиц. Богана стала его второй родиной, и он никогда не вспоминал об Англии. Дома бывал редко: охота и плантации, плантации и охота занимали все его время. Но когда Майк бывал с отцом, он порой ловил на себе его взгляд: и в этом взгляде сквозь холод и равнодушие проскальзывало пристальное внимание.

В день, когда Майк выиграл первый приз клуба «Стар» за стрельбу по движущимся мишеням, когда он, счастливый, радостный, шел на свое место с новым, только что врученным ему президентом клуба ружьем и взглянул в лицо отца, сидевшего в первом ряду почетных гостей, он увидел, что на бесстрастном, желтом от тропического загара и хинина, иссеченном глубокими резкими морщинами лице Фреда Брауна что-то дрогнуло. Впрочем, может быть, Майку это только показалось.

И сейчас, когда отец указал на газету в руках Майка, Майк вспомнил о том мгновении.

Отец был возбужден и взволнован: не в его обычаях было входить в кабинет в грязной охотничьей одежде. Да и с сыном он никогда не говорил таким тоном — неуверенным, почти извиняющимся.

— Видит бог, — задумчиво произнес отец, — я сделал все, чтобы не впутывать тебя в эту историю. Но Крюгер прав… (Майк знал, что Генри Крюгер возглавлял «Союз белых Боганы» — всех тех, кто лишился в Богане плантаций и бежал в колонию к португальцам.) Мы должны действовать сейчас, если хотим вернуть то, что эти ублюдки отняли у нас. И наши дети должны быть в первых рядах борьбы за их же будущее.

Майк удивленно пожал плечами. Он осмелился на этот жест — ведь сегодня отец впервые говорил с ним как со взрослым.

Фред Браун прошелся по кабинету. Это была просторная комната с огромным столом-сейфом посередине. Стальные тумбы матово поблескивали, мягкий серый пластик на поверхности стола успокаивал глаза после яркого африканского солнца.

Стенку напротив окна — высокого, от пола до потолка — занимал длинный и низкий бар. Над ним висела шкура зебры, две любимые винтовки отца с оптическими прицелами к «токинг драм» — «говорящий барабан» из Боганы.

Отец не хранил свои охотничьи трофеи — он раздаривал их друзьям, хваставшимся потом в Европе подвигами в африканском буше. Для друзей он держал и бар: сам Браун-старший не курил и почти не пил, считая, что алкоголь и никотин убивают в нем охотника, расшатывают нервы и притупляют зрение.

Майк, как и отец, не курил и не пил даже пива. Он был высок, крепок, ловок. И в школе Святого Спасителя в Габероне, потом в португальском колледже девушки откровенно засматривались на этого парня с удлиненным, открытым лицом, коротко остриженными мягкими каштановыми волосами и добрыми карими глазами с длинными женскими ресницами.

Майк смущался и краснел. Но ни для кого в Габероне не было секретом, что ему нравилась Елена Мангакис — дочь Бэзила Мангакиса, грека с паспортом США, работавшего по направлению ЮНЕСКО советником при Мануэле Гвено, молодом министре экономики Республики Богана.

Елена училась в школе Святого Спасителя и из однокашников выделяла сына советского журналиста, прожившего в Богане с перерывами уже лет десять. Парня звали Женя Корнев (в школе его называли Юджин или Джин). Он был на год моложе Майка и жил в Габероне с шестилетнего возраста. Его отец — рассеянный, рано располневший человек с близорукими добрыми глазами — пользовался в Богане уважением. Он написал об этой стране две книги и готовил третью.

Майк втайне испытывал чувство ревности, когда видел Елену с Джином, но виду никогда не подавал: он считал, что настоящий мужчина не имеет права терять над собой контроль.

И сейчас, когда отец словно оправдывался перед ним, Майк думал лишь о том, чтобы сдержаться, не расплакаться по-мальчишески, не кинуться к отцу и не сказать ему, что он, Майк, все сделает, все, что скажет отец, только не надо вот так, не надо оправдываться… отец не должен быть таким.

Но лицо Майка было спокойно. И отец ходил по кабинету, опустив глаза, и его сапоги тонули в ворсе ковра, как во мху высохшего болота.

— Поверь мне, иного пути нет, — говорил отец теперь уже подчеркнуто ровным голосом. — Насилие всегда претило мне. Но мы с тобой… (он взглянул сыну в лицо) сами стали жертвами насилия. Мои плантации создавались годами. Для них вырубались джунгли, проводились отводные каналы. Я научил этих черных ухаживать за гевеей. Я!

Фред Браун остановился. Он был бледен от ярости. Таким Майк тоже видел его впервые.

— Там, на охоте, — продолжал отец, — эти болтуны вроде Крюгера посмели меня упрекнуть в бездеятельности. Им мало тех тысяч, которые я вложил в…

Он внезапно осекся, затем глубоко вздохнул. Глаза его потеплели, тяжелая рука легла на плечо Майка.

— Ты должен быть там, сынок. Португальцам не хватает преданных людей, солдаты — сброд, а наемники… — Он махнул рукой. — И «Союз» решил, чтобы наша молодежь тоже взяла оружие. Вам пора взрослеть, В конце концов, это борьба за жизнь. Дарвин прав — побеждает и выживает сильнейший. Впрочем…

Браун-старший помолчал, словно раздумывая над чем-то. Затем продолжал твердым голосом:

— Ты поступишь в подчинение к майору Хору. Я велел ему позаботиться о тебе.

Сколько времени прошло с момента этого разговора? Всего лишь несколько недель? Или, может быть, целая вечность? Португальцы умели обучать «командосов» — инструкторы из стран НАТО знали свое дело.

И вот первая группа десантников, начиная операцию «Сарыч», шла к предместью Габерона, столицы Боганы, города, в котором Майк родился и вырос.