"Зачистка в Аризоне" - читать интересную книгу автора (Костюченко Евгений)12 Поворот— Жалко уезжать, — говорил Илья, укладывая чемодан. — Место весьма и весьма перспективное. Ты так не думаешь? Кирилл не ответил. Он лежал одетый на кровати и сосредоточенно разглядывал трещины на потолке. — Чего молчишь? — Остерман захлопнул чемодан, затянул ремни и огляделся: — Кира, а где саквояж? И перестань уже в молчанку играть. — Саквояж? В фургоне. — Ты считаешь, что я в чем-то виноват? Хорошо, я виноват. Что дальше? Ничего страшного не случилось. Если бы меня подстрелили в казино, тебе было бы легче? — Перестань. — Ты собираешься вернуться в Туссон? — Что? Нет. Поедем в Эль-Пасо. Потом в Галвестон. — Зачем? — Да есть одна идея… — Галвестон? — Илья посмотрел в окно, словно хотел что-то разглядеть за далекими горами. — Ну что ж. Портовый город. Тоже перспективное место. Может быть, там нам повезет немного больше, чем здесь. Сделаем дело и уйдем морем. Мы еще никогда не уходили морем. — Сделаем дело? Может быть… — Может быть? — Остерман помолчал, прижавшись лбом к стеклу. Потом резко развернулся: — Значит, и ты туда же? И тебе захотелось спокойной жизни? «Может быть»! А может быть, начнем торговать пилюлями? Или откроем прачечную? — Прачечная? Отличное прикрытие. — Кирилл сел, растирая ноги. — Набегался я с утра. — Что искал? — Сам не знаю. Просто осматривался. Бездарно потратил время. Но хотя бы узнал, кто такая миссис Фраун. — Ха! Мог бы спросить у меня. Их две сестры, Эвелина и Ангелина. Тебя какая интересует? — Меня интересует, куда делся Рико. — Кирилл прошелся по номеру, шлепая босыми ступнями. — Я думаю, дело было так. Они с Мануэлем потерлись среди своих, все разузнали. В бордель сестер Фраун недавно привезли новую партию девочек из Мексики. Ребята сгоряча рванули туда. Напоролись на охранников. Рико-то пошустрее, он смылся. А Мануэля сцапали. Теперь один будет пахать на руднике, а второй где-то прячется и готовит страшную месть. — Ты же видел Мануэля на суде. Не мог с ним перекинуться парой слов? — Не мог. — Ему не будет скучно, — сказал Илья. — Майор тоже там. Хотя, я думаю, Кардосо на руднике не задержится. Полковник Тирби его вытащит. — Да, скучно ему не будет, — рассеянно сказал Кирилл. Илья прокрутил барабан «веблея», в котором осталось только два заряда. — Куда ты переложил патроны? — Патроны? Они в саквояже. — А саквояж в фургоне, а фургон на постоялом дворе… — Нет. Фургон стоит за конюшней. Остерман спрятал револьвер в кобуру и посмотрелся в зеркало: — Побриться, что ли? Есть у нас время? Или как? — Время? — переспросил Кирилл и глянул на часы. — Кира, очнись. Я же вижу, ты что-то задумал. Почему бы нам вместе это не обсудить? Ну что ты уставился в стенку? — Трещины. — Он провел пальцем по обоям. — Смотри, трещина идет по потолку, потом по стене. Даже обои лопнули, видишь? — Ну и что? — опешил Илья. — Нам тут не жить. — Да. Нам тут не жить. Сколько у нас денег? — С собой? Где-то семь сотен. — Должно хватить. — На что? Кирилл наконец-то перестал разглядывать стенку. Посмотрел на друга и улыбнулся. — Илюха, ты меня удивляешь. Кажется, тут кто-то говорил о спокойной жизни… Безмятежная улыбка разозлила Остермана. Больше всего на свете он не любил чувствовать себя идиотом. Как сейчас. — Нет, это ты меня удивляешь! Намереваешься выкупить Мануэля? Ну, и к кому ты подкатишься с таким предложением? Мы тут никого не знаем, нас никто не знает. Можем в такую передрягу влипнуть! А из-за чего? Из-за двух раздолбаев! Кто их гнал в тот бардак? Сами виноваты! Почему они не пришли к нам, как договорились? — Наверно, у них не было времени. — Черт, мы даже не знаем, где этот хренов рудник! — Я знаю. Девять миль отсюда. — Скажи еще, что ты успел туда слетать. — Нет. Осмотрел только половину дороги. — И теперь ты собираешься все бросить и переться туда? — Илья сердито пнул чемодан. — Прямо сейчас? Давай хотя бы пообедаем, как люди. Здесь отличный ресторан. Где еще такой встретится? — Ресторан? Хорошая идея. — Кирилл принялся натягивать сапоги. — Возьмешь там несколько бутылок виски. Штук пять-шесть. И две-три пустые коробки из-под виски. А я подожду тебя в конюшне. — А пообедать? — Помилуйте, батенька. Еще и трех часов нет! Кто же обедает в такую рань? Остерман, ворча вполголоса, ушел в ресторан, а Кирилл присел на чемоданы, напоследок оглядывая номер. Ничего не забыли? В последнее время его иногда охватывал минутный приступ тоски, когда приходилось уезжать даже из-под случайного крова. «Старею, — подумал он. — Наверно, с годами у человека начинают прорастать корни, которыми хочется зацепиться за землю». Но Тирби — не то место, где можно остаться надолго. Укладывая чемоданы в фургон, он заметил, что одна боковая лавка опущена. Наверно, ее сложил хозяин постоялого двора, когда натягивал новый тент. Тогда почему он оставил вторую поднятой? Мог бы и ее опустить. Конюх, запрягавший лошадей, подошел к нему, заглядывая в глаза. Кирилл дал ему монету, и конюх заулыбался: — Счастливого пути, сэр. Дождавшись, когда тот отойдет подальше, Кирилл приподнял лавку — и увидел там Рико. Мексиканец лежал на спине, вжавшись между досками, и смотрел на Кирилла, прижав палец к губам. — Здесь никого, — тихо сказал Кирилл. — Ты где был? — Тут и был, на конюшне. В сене прятался. Знал, что вы сюда придете. А где этот растяпа Мануэль? — Недалеко. Скоро ты его увидишь. Джон Лагранж, как всегда, попал в кутузку из-за драки. И, как всегда, драка началась из-за того, что его, американца в шестом поколении, снова приняли за мексиканца. Не будешь же доказывать каждому ковбою, что твои предки осваивали Луизиану, когда предки этого ковбоя еще батрачили где-то в Ирландии и знать не знали о земле на другом берегу океана. Род Лагранжей некогда владел территорией, которую не объехать и за неделю. На их плантациях трудились тысячи рабов, а хлопок и табак Лагранжи поставляли королевскому двору. Да, когда-то Францией правил король, и прадед Джона, бывало, сиживал за королевским столом. Но королю отрубили голову, безродный корсиканец Бонапарт продал Луизиану Соединенным Штатам, и былое могущество рода стало понемногу таять. Гражданская война вконец разорила Лагранжей, и в пятнадцать лет Джон остался последним мужчиной в роду. Он унаследовал развалины усадьбы, густую шевелюру и пристрастие к дорогим шмоткам. Отправившись на поиски далекого, но богатого родственника, он впервые попал за решетку. Неудачная попытка стянуть с чужой плиты сковороду с жарким стоила ему трех месяцев свободы. Из тюрьмы он вышел голодным, злым, но уже не таким одиноким, как раньше. Соседи по заточению подсказали адресок в Додже, и мальчишка был принят в шайку. Старшие товарищи громили банк, а Джон поджидал их в укромном месте со сменными лошадьми. В этой шайке он провел год. Однажды налетчики прибыли к месту пересадки не в полном составе. Да и те двое, что дотянули до овражка, истекали кровью. Джон недолго колебался. Он пристрелил друзей и стал обладателем двенадцати тысяч долларов. Тех денег хватило на месяц. Но, выйдя из казино без единого цента в кармане, Джон ничуть не горевал. Он знал, что отныне богатство будет приходить к нему так же легко, как ушло. С тех пор он жил только для того, чтобы раздобыть денег. И добывал их только для того, чтобы проиграть. — Похоже, ты опять продулся? — недовольно спросил Хезелтайн. Лагранж со скучающим видом отвернулся к окну, готовый выслушать длинную нотацию. Он догадывался, отчего босс так злится, узнавая об очередном проигрыше. Опытного картежника бесило то удовольствие, с каким Джон ставил на заведомо слабые комбинации. — Пора бы тебе усвоить, что одного умения блефовать слишком мало для успешной игры. — Неожиданно тон Хезелтайна стал более мягким: — Хорошо еще, что в деле ты более надежен, чем в картах. — А что? Есть дело? — Да. Как раз для тебя. Тонкое дело. Грубая работа может слишком дорого нам обойтись. Ты знал Милкинса? — Как это «знал»? — переспросил Лагранж. — Так выражаются о покойниках… — Он и есть покойник. Вчера я поручил ему пустяковое дело. А он все перепутал: взял и отправился на тот свет, вместо того, чтобы спровадить туда другого. Но, признаюсь, тут есть и доля моей вины. Я не предупредил, что этот другой так же хорошо стреляет, как играет в покер. Лагранж хмыкнул и уселся в кресло. Роли переменились. Из недовольного барина Хезелтайн превратился в заказчика. — Сколько? — А сколько ты остался должен в казино? — Не помню. Штук пять или шесть… — Списываю половину. — По рукам, — быстро сказал Лагранж, потому что его долг Хезелтайну составлял ровно десять тысяч. — Где я найду клиента? — Найти будет нетрудно: судья Панч отправил его на рудник. Трудность в другом. Этот парень должен погибнуть при попытке к бегству. Или попасть под завал. Или во время нападения индейцев. Или его ударит молния. Годится любой способ, лишь бы никто не подумал, что его убрали. И лишь бы это случилось сегодня. Крайний срок — завтрашний полдень. — Почему такая спешка? — Потому. — Так-так… — протянул Мутноглазый, задумчиво покручивая ус. — Не «так-так», а «будет сделано»! Вот что я хочу от тебя услышать, — раздраженно сказал Хезелтайн. — Будет сделано. Но как? Надо подумать… — Это уже не моя проблема. Оторви задницу от кресла, заряди кольт и отправляйся на рудник. А в дороге у тебя будет время все обдумать. — Как давно его сослали? — Сегодня. Лагранж чуть не подскочил в кресле: — Что же ты молчал? Если так, то парень еще в городе! Новую партию арестантов погонят только после трех! Хезелтайн молча показал пальцем на настенные часы. — Черт! Пятый час! Все равно, босс, ты мог сказать раньше! — Мутноглазый ударил себя по лбу. — Его судили сегодня? Значит, он сидел вместе со мной? Ты говоришь о молодом парне с усиками, похожем на еврея-аптекаря? — Нет. Клиенту сорок три года. Он бледный, но часто краснеет. В белом костюме и желтых сапогах. — Видел я его. Лицо не разглядел, но сапоги у него знатные. — Лагранж встал и сложил ладони лодочкой: — А теперь, босс, насыпь мне полные пригоршни золота, чтобы я мог выполнить твой заказ. Такая работа требует расходов. Ты представляешь, с кем мне придется договариваться насчет удара молнии? |
||
|