"Несомненная реальность" - читать интересную книгу автора (Лотош Евгений)

20 октября 1583 г. Мокола. Резиденция Народного Председателя

Олег отложил газету в сторону и внимательно посмотрел на Мучника. Председатель комитета по делам печати, грозного Кодепа, наводящий ужас на редакторов газет, неважно, больших или малых, важных или малозначащих, всеростанийского значения или же не выходящих за пределы стенда на фабрике, походил на кипящий чайник – как минимум раскаленно-красным цветом лица и непрестанным побулькиванием от переполняющих чувств. Народный Председатель откинулся на спинку кресла и с интересом посмотрел на визитера.

– Да, неплохое интервью получилось, – согласился он. – Конечно, не слишком длинное, но я решил, что материалы на тему Второй Революции редактор подберет и без моего участия. А я торопился. Но газету я уже видел, спасибо. У вас что-то конкретное, Аркадий Хосевич?

Чайник забулькал от негодования, но все-таки удержался от взрыва.

– Но это же… это же подрыв самых… самых важных устоев! – горячо забормотал он. – Поймите, Олег Захарович, если каждый начнет в таком вольном ключе обсуждать наши святые…

– Ну и что? – хладнокровно перебил его Олег. – Ну, начнет. Ну, обсудит. Что, по итогам обсуждения машину времени изобретут, чтобы прошлое поменять?

Предкодеп дернулся, словно получил по спине железным прутом.

– Поймите, Олег Захарович! – горячо заговорил он. – Открытость, которая вынесена нами сегодня на знамена, это очень хорошее дело! Я обеими руками за нее! – Он вытянул руки со скрюченными пальцами и потряс ими, словно собирался кого-то придушить. – Я целиком и полностью… но нельзя же так! Наши дети воспитываются на примере дедов, и когда какая-то газетенка начинает печатать всякую… В вас, господин Народный Председатель, я не сомневаюсь, если вы полагаете, что в интервью можно сказать что-то более открыто, чем было принято до того, это…

Даже если какие-то детали… Но посмотрите на сопровождающие интервью статьи!

Это же прямое поливание грязью! И где! Не в серьезном историческом журнале! Не в среде серьезных ученых! А в каком-то "Художественном листке"! Им и проблемы литературы-то нельзя доверить обсуждать, обязательно глупости нести начинают, о цензуре и прочем… а они замахнулись на святое!

– Про святое я уже понял, – терпеливо сказал Олег. – Что именно вы хотите от меня?

– Нужно сделать оргвыводы! – решительно заявил Мучник. – Редактора уволить с волчьим билетом, с журналистами провести разъяснительные беседы.

– Так, понятно. Погодите-ка секунду.

Народный Председатель нажал кнопку интеркома. Спустя пару секунд в динамике щелкнуло, и недовольный Бегемотов голос осведомился:

– Да?

– Павел Оттович, есть минутка свободная? – осведомился Олег. – Загляни, если не сложно.

Интерком фыркнул и отключился. Спустя две минуты натянутой, словно блузка на юной девице, тишины дверь распахнулась, и Бирон стремительно влетел в нее, едва не запнувшись о порог.

– Чё надо?.. – спросил он, но, увидев предкодепа, осекся. – А, понятно.

– Спасибо, что заглянул, Павел Оттович, – хладнокровно поблагодарил его Народный Председатель. – Посмотри еще раз на газету, будь добр.

Бирон удивленно поднял бровь, но газету взял, пробежал глазами страницу и пожал плечами.

– Ну и?

– Что-то не совпадает с предъявленной мне версткой, можешь сходу сказать?

– Могу, – опять пожал плечами Бирон. – Все верно. Выглядит в точности так, как согласовывали. Или внимательно просмотреть на предмет несанкционированного мата?

– Спасибо, не надо, – Олег усмехнулся. – Речь, как я понимаю, о нецензурщине политической, а не уличной. Так, Аркадий Хосевич?

Главный цензор страны растерянно посмотрел на него. Краска стремительно сходила с его лица.

– Молчание – знак согласия. Итак, что мы имеем? Интервью, лично отредактированное и завизированное мной. Верстка полосы, согласованная с канцелярией и, опять таки, подписанная лично мной. То есть ответственность за эти материалы лежит исключительно на мне. Скажите, Аркадий Хосевич, за что вы собираетесь уволить редактора? За то, что он, в отличие от вас, в точности следовал моим указаниям?

Предкодеп раскрыл было рот, но Олег больше не дал ему вставить и слова.

– Вы, господин Мучник, либо безнадежно глухи, либо безнадежно глупы! – внезапно загремел он. – И ключевое слово здесь – "безнадежно"! Вы присутствовали на заседании, на котором было объявлено о новой политике открытости! Я едва ли не вам персонально растолковывал азы новых подходов к обсуждению насущных проблем!

Более того, специально для Кодепа канцелярия подготовила набор новых должностных инструкций и нормативных актов, регулирующих вашу деятельность. Вы слушали, что я говорил? Читали инструкции?

Последнюю фразу Олег гаркнул так громко, что едва не сорвал голос. Предкодеп аж съежился от звукового удара, стул под ним опасно скрипнул. Он все еще напоминал чайник, но не кипящий, а, скорее, неделю простоявший в морозильной камере. На бледно-белом лице Мучника теперь разве что не выступал иней.

– Нет, не читали! – во избежание дальнейших проблем с глоткой Олег понизил голос до зловещего рычания. – Не читали сами и наверняка не проследили за подчиненными. Скажите, Аркадий Хосевич, вы полагаете, что получаете зарплату за то, что протираете казенные кресла своей жирной жопой? Так я легко могу вас убедить в обратном. Вы умеете что-то делать, кроме как руководить – хреново руководить! – своими дебильными цензорами? Так рекомендую начать учиться чему-нибудь полезному. Метлой орудовать, что ли, или с лопатой потренироваться в садике возле казенной дачи! Потому что если вы еще раз придете ко мне с подобной херней или же попытаетесь сделать эту херню на практике без моего ведома, я вас в порошок сотру, понятно? Понятно, я спрашиваю? – Последнюю фразу он снова гаркнул во весь голос, одновременно врезав кулаком по столу.

Несчастного чиновника словно подбросило в воздух. Вскочив на ноги и вытянувшись во фрунт, он часто и мелко закивал.

– Да, господин Народный Председатель! – его голос ощутимо дрожал. – Конечно, господин Народный Председатель! Разумеется, господин…

– Можете идти, – оборвал его Олег. Предкодеп повернулся и на негнущихся ногах двинулся к выходу, опираясь на длинный покрытый зеленым бархатом стол для совещаний. С кривой улыбкой Народный Председатель проводил его взглядом и повернулся к Бирону, наблюдавшему за сценой со скрещенными на груди руками.

– Эк ты его! – хладнокровно сказал тот. – Прямо в тонкий блин раскатал. Вставил, можно сказать, по самые помидоры. Уволишь? И не жалко разбазаривать проверенные кадры?

– Этого кадра и разбазарить не жалко, – хмыкнул Олег. – Я с самого начала понял по его роже, что он новых порядков не понимает и не принимает, а потому станет саботировать. К счастью, я не ошибся – он действительно оказался идиотом. Тихой сапой мог бы куда больше навредить. Увольнять я его пока не буду, но пусть твои люди в Кодепе за ним приглядят как следует, ладно?

– Само собой, – кивнул Павел. – Кабинет у него еще со времен Шварцмана на прослушке, так что никуда не денется. Все? А то у меня там запарка…

– Да, Паш, спасибо, – кивнул Олег. – Только…

Он ощутимо заколебался. Картинка из ночного бреда – или все же не бреда? – живая и яркая, снова встала у него перед глазами. Короткая грива иссиня-черных волос, серые глаза – и маленькая родинка над правым веком, веселая улыбка. И – горячее гибкое тело в руках, и шепот "Держи меня крепче…" Он встряхнул головой.

– Ну, так что? – нетерпеливо спросил его начальник канцелярии. – Давай быстрее колись.

– Знаешь что, Пашка, – Олег хмыкнул про себя. В конце концов, это ни к чему его не обязывает. В крайнем случае ее просто не окажется в реальности. Тогда сбегаю на прием к психиатру, делов-то – в психушке годик-другой полежать… – Мне нужны сведения об одном человеке. Смогут твои ребята собрать информацию тихо и ненавязчиво? Полностью, все, что смогут?

– Обижаешь, – хмыкнул Бирон. – Машина как часы действует. Только вот сложности могут возникнуть с крупными шишками. За Смитсоном, например, наблюдать тяжко, у него собственная безопасность имеется.

– Не о Смитсоне речь, – отмахнулся Олег. – Девушка по имени Шарлот Оксана… как же ее… Оксана Александровна. Студентка Сечки…

– Чего? – удивился Бегемот. – Чего студентка?

– Пединститута, – Олег посмотрел на него, приподняв бровь. – Что, не слышал, что ли? Имени Сеченова – значит, Сечка. Погоди-ка…

Он быстро набросал имя на клочке бумаги и протянул его Бирону.

– Вот. Мне требуется полное описание внешности – с фотографией, разумеется, биография, знакомства. Есть шанс, что она впутана во что-то не совсем… поощряющееся. Ну, там тусовка молодежная или что-то в этом роде. Если так, то прикрыть от полиции. Установи наблюдение. Дай психологический портрет. Ну, все такое. Сделаешь?

– Без проблем, – Павел взглянул на бумажку и запрятал ее в карман. – Тебе как скоро? Неделю потерпишь? Быстрее профиль срисовать можно, но это халтура.

– Потерплю, – согласился Олег. – Но если… если заметишь что-то странное, не тяни с докладом.

– Странное? – Бирон удивленно посмотрел на него. – Это как?

– Не знаю, – вздохнул Олег. – На твое усмотрение.

Когда за Бироном закрылась дверь, Олег коротко хмыкнул и взялся за перо. Буквы лежавшего перед ним проекта указа танцевали перед глазами. Работать, тем более в воскресенье, страшно не хотелось, а хотелось взять из бара пару бутылок пива, растянуться на диване и врубить на импортном видюшнике какой-нибудь крутой боевик из забугорных. Он тряхнул головой, отгоняя заманчивый образ. Хорошо, что конец октября не располагает к вылазкам на природу, а то точно плюнул бы на все и смотался на дачу…