Евгений Лукин Мгновение ока (Неокиберпанк)

Старший оперуполномоченный Мыльный отличался крайней любознательностью, однако тщательно скрывал от сослуживцев это своё весьма полезное для работы качество. Причина была проста: в босоногом детстве будущего опера дразнили Варварой – в честь незабвенной гражданки, якобы, лишившейся на базаре носа, а ребяческие впечатления, как известно, наиболее глубоки и болезненны.

Неистребимый интерес ко всему новому Мыльный скрывал довольно хитро: скорее выпячивал, чем скрывал, мудро придавая своему любопытству черты скепсиса.

– Во даёт! – цинически всхохотнул он, когда новая, только что установленная программа «Пинкертон» вывела на экран первый десяток подозреваемых. Против каждой фамилии была обозначена в процентах вероятность совершения данным гражданином данного проступка. – Так и поделим, – глумливо сообщил опер неизвестно кому. – Этому – двадцать четыре процента срока, этому – одиннадцать…

А главная прелесть заключалась в том, что преступления-то никакого не было вообще – старший оперуполномоченный его сам придумал. Никто никого не убивал и не грабил вчера в Центральном парке в ноль часов пятнадцать минут местного времени. Тем не менее в списке подозреваемых значились вполне реальные люди. Кое-кого Мыльный, помнится, даже допрашивал когда-то – по другому, естественно, делу.

Круглая тугая физиономия стала вдруг хитрой-хитрой. Тыча в клавиши тупыми толстыми пальцами, любознательный опер набрал собственную фамилию – и скомандовал ввод.

Секунды через четыре компьютер сообщил, что вероятность участия гражданина Мыльного А. М. во вчерашнем (им же самим вымышленном) злодеянии равняется примерно одному проценту.

Угодивший в подозреваемые хмыкнул и, с треском почесав коротко стриженный затылок, проверил за компанию нелюбимого им полковника Непадло. К великому разочарованию старшего оперуполномоченного, против означенной фамилии выскочили жалкие 0,2 процента.

Хотя – понятно. Убийство и грабёж ещё ведь не каждому по губе. Это тебе не генералу задницу лизать…

Тут Мыльного осенило. С сатанинским выражением лица он вновь склонился над клавиатурой. Фамилию начальника, место, время и дату оставил неизменными, а вот деяние сменил. Теперь формулировка была такова: получение взятки от криминальных структур в особо крупных размерах… Нет! В особо крупных – много чести! Сотрём. Просто: получение взятки от криминальных структур…

Ответ последовал почти незамедлительно. Цифра на экране возникла столь внушительная, что Мыльный даже присвистнул. Затем насторожился и вышел из программы, не сохраняя данных. А ещё через пару секунд дверь открылась – и в кабинет ступил полковник Непадло собственной персоной.

Высокий, сухощавый, седовласый – ему бы в кино играть кого-нибудь сильно положительного. Полковника МВД, например. Вот только портили портрет Герману Григорьевичу судорожно подвижный поршень кадыка да беспокойно блуждающий взгляд.

В целом же – вопиющее несоответствие характера и унаследованной от запорожских предков фамилии.

– Осваиваешь? – отрывисто осведомился вошедший.

Был он не на шутку чем-то озабочен.

– Да освоил уже… – хмуро отозвался Мыльный.

– И-и… как? Надёжная штука?

Оперуполномоченный скорчил пренебрежительную гримасу и неопределённо повел округлым плечом. Так, дескать, баловство.

Полковник Непадло помялся, подвигал кадыком, поблуждал глазами. Кашлянул.

– Дзугаева проверить надо, – сказал он наконец.

– Его не проверять, его брать надо, – проворчал Мыльный, набирая в нужных окошечках: Дзугаев Ваха Данилеултанович. – Что шьём?

Не получив ответа, обернулся. Полковник Непадло пребывал в легком замешательстве.

– Да депутат один на генерала нажал, – не совсем понятно и как бы оправдываясь проговорил он. – Люди-то – пропадают. Один за другим… Дескать, вот и компьютерами нас оснастили, а всё равно пропадают…

– Так, – понимающе поддакнул Мыльный, выжидательно глядя на полковника.

– Н-ну… Слыхал, наверно, какая про него поговорка ходит? Про Дзугаева…

– Слыхал. Моргнёт левым глазом – и нет человека.

– Вот проверить надо.

Ошеломлённое выражение исчезло с округлой физиономии Мыльного столь быстро, словно бы вообще не возникало.

– Сделаем, – невозмутимо молвил он, снова поворачиваясь к монитору. – Какого-то конкретного человека или?..

– Или, – жёлчно отозвался полковник.

– Понял… Значит, место преступления – не установлено. Время – не установлено. Потерпевший – не установлен… – Голос Мыльного звучал – комар носа не подточит! – серьёзно, буднично, деловито, но, сказать по чести, давно так не веселился старший оперуполномоченный. – Орудие преступления: левый глаз… Действие… Хм… Действие…

– Мигнул, моргнул… – сердито подсказал Непадло.

– Нет… Мигнул, моргнул – она не поймёт. Тут это надо… существительное… Миг?.. Морг?..

– Какой морг? – вспылил полковник. – Морг ему! Пиши – моргание.

– Моргание… – с наслаждением повторил Мыльный. – Причинённый ущерб – исчезновение потерпевшего. Есть, Герман Григорьевич! Готово. Вероятность – ноль целых ноль десятых процента… Могу распечатать.

– Распечатай! – бросил тот. – Отнесу генералу, а он уж пусть разбирается с этим… с депутатом… – Полковник посопел, похмурился. – Погоди-ка! У тебя ж там, в компьютере, весь наш район, так?

– А как же! База данных, – подтвердил Мыльный, не без удовольствия выговаривая недавно заученные слова.

– Много времени займёт всех проверить?

– Вообще всех? Или только с судимостями?

– То есть как? – Полковник оторопел. – У тебя там что? И несудимые тоже?.. А что у тебя на них?

– Адреса, анкетные данные…

– Откуда?

– Пашу попросил – а он в паспортном столе скопировал. Там ведь сейчас тоже всю документацию дублируют, в электронку переводят…

– М-м… – Полковник поколебался. – Нет, ну их к чёрту! Давай одних судимых.

– Без проблем! – Мыльный убрал фамилию Дзугаева и, наведя курсор на кнопку «Все дела», щёлкнул левой клавишей мыши. Вознамерился было откинуться на спинку стула, как вдруг по экрану побежали первые строчки. Фамилии и адреса подозреваемых.

– Не понял…

Строчки приостановились – и побежали снова. Замерли. Дёрнулись. Замерли. Итого: двадцать две фамилии.

– Глючит! – придя в себя, с досадой бросил Мыльный. – Это бывает. Сейчас перегружусь.

Он вышел из программы и перегрузил компьютер. Непадло ждал, хищно подавшись к монитору ястребиным профилем.

Нарочито замедленно, каждый раз проверяя написанное, Мыльный ввел в окошки тот же текст и вновь щёлкнул по той же кнопке. И опять побежали строчки. Всё те же двадцать два подозреваемых. Моргнут левым глазом – и нет человека…

– Распечатай! – хрипло потребовал Непадло.

– Чего тут распечатывать? – буркнул Мыльный. – Фигня в чистом виде! Программиста вызывать надо…

– А ты не торопись это дело разглашать, – холодно молвил полковник. – Программиста! Подождет программист. Распечатай.

Работающий на полставки программист Паша (щеголеватый молодой человек в тонированных стёклах) возился с компьютером недолго.

– Так в чём проблема? – с недоумением обратился он к полковнику Непадло.

Тот беспомощно взглянул на Мыльного.

– Глючит… – неохотно пояснил опер.

– А точнее?

Теперь уже замялся Мыльный.

– Выводы странные делает, – пришел на помощь Непадло.

Программист воззрился на него чуть ли не с восхищением.

– Господа! – сказал он, борясь с улыбкой. – Я надеюсь, вы не рассчитываете, что программа будет за вас жуликов ловить? Она выдаёт вам версию на основе тех данных, которые вы сами в неё ввели. А проверить и уточнить – это уж ваша задача…

– Надо будет – уточним! – отрубил полковник. – Ты лучше вот что скажи: с самой программой – всё в порядке?

– Абсолютно!

Полковник Непадло для верности самолично прикрыл дверь за программистом Пашей и остолбенел в раздумье на несколько секунд, озадаченно оглаживая волевой подбородок.

– А генерал что говорит? – поинтересовался Мыльный.

Непадло очнулся.

– Да тоже говорит: фигня… – расстроенно промолвил он. – Как же фигня, если программа исправна?.. Знаешь что? А проверь-ка их конкретно по каждому похищению!

После проверки список сократился до четырёх кандидатов: Живикин, Хрхрян, Ржата и Сиротинец. Согласно выскочившим цифрам, Хрхрян почти наверняка был виновен в исчезновении сразу пяти человек. Впрочем, троих из этой пятёрки мог умыкнуть и Живикин. Ржата и Сиротинец скромно претендовали вдвоём на одного пропавшего.

Если бы не способ похищения – список как список, хоть на вокзале вывешивай…

– Крестники есть? – мрачно спросил Непадло.

– Про Сиротинца слышал…

– Что именно?

– Член Союза писателей, – нехотя процедил Мыльный.

– Как это он? – не въехал полковник.

– Отсидел в малолетке. Потом обо всём книжку написал. Автобиографическую…

– Чернуха, небось?

– Чернуха… Но зону знает.

Тут оба смолкли, потому что на мониторе возник портрет Сиротинца. Анфас. Левый глаз подозреваемого располагался чуть ниже правого. И, воля ваша, а таилось в этом странном взгляде нечто нечеловеческое. В полном молчании Мыльный вывел на экран фотографию Живикина, затем – Ржаты. У этих двоих глаза были, правда, на одном уровне, но опять-таки взгляд…

Сам оперуполномоченный не верил ни в сон, ни в чох, ни в вороний грай, однако и ему стало как-то не по себе. Что уж там говорить о полковнике Непадло, у которого, согласно сведениям любознательного опера, дома рассованы были по антресолям бумажечки с заговорами против квартирной кражи!

Но самое жуткое поджидало их впереди. Когда на мониторе появилась фотография Хрхряна, оцепенели оба, а полковник Непадло даже издал за спиной Мыльного какой-то непонятный звук: то ли ахнул, то ли резко выдохнул. Смуглое лицо кавказской национальности пересекала наискосок чёрная пиратская повязка, проходившая в аккурат по левому глазу. Неизвестно, какие ассоциации при этом возникли у полковника, но оперу немедленно припомнилась древняя байка о футболисте с чёрной повязкой на правой ноге. Якобы, такой силы был у него удар, что запрещалось ему бить по воротам с правой, дабы не уложить голкипера насмерть…

Оперуполномоченный ожил первым. Зарычал, заматерился шёпотом, схватился за мышь. Защёлкала клавиша, заметался курсор. Портреты с экрана исчезли, уступив место мелькающим текстам.

– Ну, конечно! – яростно взревел опер, тыча в монитор коротким толстым пальцем. – У них же у всех левого глаза нет! Стеклянный он у них!

– Стеклянный… – в растерянности повторил полковник. – И что?

Оба уставились друг на друга. Действительно: и что? Нет левого глаза – значит нет и орудия преступления. Тогда почему программа внесла этих четверых в список подозреваемых?

– А может, и не стеклянный… – замороженно произнес вдруг Непадло. – Может быть, даже и не глаз…

– А что?

– А чёрт его знает! – Полковник зябко передернул плечами. – Кристалл какой-нибудь… или приборчик…

– Да не бывает таких приборчиков!

– Сейчас всё бывает… – сдавленно сообщил Непадло. – Просто не знаем мы ни хрена… Слушай, посмотри: там за ними ничего больше не числится?

Тут же и посмотрели. Сиротинец месяц назад купил квартиру в центре города, но, как выяснилось, доходы у него теперь были совершенно легальные – гонорары и ещё какая-то литературная премия. Зловещий Хрхрян тоже на вполне законных основаниях владел будочкой, где изготавливал ключи и ремонтировал обувь. Ржата, получив справку об освобождении, устроился охранником в какую-то фирму. Зато Живикина можно было брать хоть сейчас. Пил без просыху, нигде не работал, полторы недели назад нанёс сожительнице побои в области лица и прочих областях. Милицию вызвали соседи. Сама потерпевшая подать заявление не захотела.

– Ну что?.. – с сомнением молвил Непадло. – С кого начнём? С него?..

Вскоре пошли мелкие и не слишком приметные чудеса, на которые столь горазды наши славные органы.

Уже на следующий день побитая гражданка, леший знает с чего, внезапно переменила первоначальное решение и подала на Живикина в суд. Одновременно сожитель её (вот ведь непруха-то!) был в нетрезвом, естественно, виде накрыт линейной милицией за тем противоправным деянием, что всегда совершается не иначе, как с особым цинизмом.

А ещё через пару часов в кабинет полковника Непадло заглянул Мыльный.

– Разрешите, Герман Григорьевич?

Полковник вышел из-за стола ему навстречу.

– Ну? – спросил он, понизив голос.

– Нормальная стекляшка, – с нескрываемой скукой отвечал ему опер. – Всё-таки, наверное, программа глючит…

– Точно? Стекляшка?

– Да точно, точно. Сам на экспертизу относил.

Произнесено это было небрежно, а то и пренебрежительно. В отличие от циника Мыльного, осторожный до суеверия полковник, даже не пожелал взглянуть на задержанного: вдруг действительно моргнёт чем-нибудь – и нет тебя…

– А остальные? – насупившись, продолжал Непадло.

– Сиротинца лучше не трогать – на скандал нарвёмся. О нём вон уже в польском журнале пишут… За Хрхряном и Ржатой установлено наблюдение. По вашему приказу…

Приказ установить наблюдение был отдан в устном виде, и всё же поршень полковничьего кадыка при упоминании об этом нервно дернулся.

– Только ты, слышь… – жалобно проговорил Непадло, блуждая взглядом. – Аккуратнее там… Чем чёрт не шутит!

– Службу я привлекать не стал… – уклончиво продолжал Мыльный. – Дал задание двум операм. Вашим именем…

Кадык дернулся вновь.

– Но ты, я надеюсь, не сказал им, в чём дело-то?..

Ответить Мыльному помешал телефонный звонок.

– Полковник Непадло слушает… Да, у меня… Кто-о?.. – Владелец кабинета брезгливо поджал губы и с упрёком взглянул на опера. – Тебя…

– Слушаю, – буркнул тот, приняв трубку. – А, Славик… Ну? – Судя по звукам, доносившимся из наушника, кто-то о чём-то докладывал взахлёб. Неухоженные брови Мыльного изумлённо взмыли. – Кто моргнул?.. Ты?..

Заслышав слово «моргнул», полковник въелся глазами в оперуполномоченного. Тот, окаменев лицом, дослушал доклад, поглядел непонимающе на трубку и лишь затем положил её на рычажки.

– Хрхрян исчез, – с недоумением сообщил он.

– Каким образом?!

– Фигня какая-то… – скребя в затылке, признался опер. – У Славика правый глаз зачесался… Моргнул, протирать начал… А когда протёр – смотрит: будка пустая… Всё на месте, инструмент на месте… А человека нет…

– А-а… – не в силах выговорить ни слова, полковник потыкал себя пальцем в правую скулу.

– Да нормальные у него глаза, у Славика! Медкомиссию-то он – проходил…

– Что делать будем? – выдохнул Непадло.

– С Пашей потолковать надо, – с твёрдостью произнёс опер. – Всё-таки специалист…

Полковник закряхтел, но податься было некуда. Если опер Мыльный упёрся – с места его не сдвинешь.

Вызвали Пашу.

С откровенным недоверием выслушав рассказ старшего оперуполномоченного, программист с дробным треском порхнул пальцами по клавишам – и, убедившись, что никто его не разыгрывает, забился в припадке сдавленного хохота. Непадло и Мыльный, насупившись, ждали, когда отсмеётся.

– Ну логику-то… – всхлипывал Паша, срывая щегольские свои очки со смуглыми стёклами. – Логику вам в юридическом – преподавали?.. Из ложного условия… следует… что угодно…

– Как это – что угодно? – взвился Непадло. – Тут не что угодно – тут люди пропадают!..

– О-ох… – Паша наконец отдышался, ущипнул себя за переносицу, надел очки. – Принцип пьяницы! – объявил он всё ещё подрагивающим от смеха голосом. – Классический принцип пьяницы!

Полковник и оперуполномоченный переглянулись. Подобно большинству ментов, оба пили вполне профессионально.

– Подробнее! – проскрежетал Непадло.

– Существует такая логическая каверза, – пояснил Паша. – Представьте пьяницу. Когда он пьёт – пьют все.

– Как – все? – не понял опер. – Вся планета?

– Да. Вся планета.

– Фигня, – сказал опер.

– Тем не менее, – тонко улыбнувшись, заметил Паша, – под это определение подходит любой трезвенник. Я, например. Когда я пью – пьют все. Просто я никогда не пью.

Милиционеры переглянулись вновь – на этот раз ошалело.

– Вот вы ввели запрос о человеке, который, моргнув левым глазом, сотворит заведомо невозможное. И программа выдала вам список лиц, не имеющих левого глаза. Моргнул бы – да нечем!

Полковник медленно повернулся к оперуполномоченному.

– Снимай наблюдение… – через силу выдавил он.

– Наблюдение снять недолго… – угрюмо отвечал тот. – А вот насчет Живикина… Поздно, Герман Григорьевич! Дело-то уже заведено. Хулиганство, нанесение побоев…

– Постой-ка! – встрепенулся полковник. – А как же этот… пропавший… Хр… Хрх… Как его?

Так и не выговоренный полковником Хрхрян сидел в летней кафешке на расстоянии квартала от своего киоска и нервно сдувал пену со второй кружки пива.

– Достали, да?.. – гортанно жаловался он соплеменнику. – Ключ точу – следит. Набойку ставлю – следит… Ты подойди скажи, сколько тебе надо… Не подходит! Следит! Значит, опять что-то лепят…

Соплеменник качал головой и сочувственно цокал.

– Гляжу – глаза стал протирать … – отхлебнув, с горечью продолжал одноглазый Хрхрян. – Я из будки бегом! Сижу теперь, думаю: на хвост упали – киоск продавай, из города уезжай… А как по-другому? Менты… Моргнут – ищи потом Хрхряна!..