"Ласточка с дождем на крыльях" - читать интересную книгу автора (Дубровин Евгений Пантелеевич)4Дома Ярослав Петрович тоже застал невеселую картину. На кухне сидел и плакал Ассириец, руководитель ансамбля «Синие бороды». Без своего оркестра он казался совсем маленьким, щупленьким. Ассириец плакал по-настоящему, по-детски, навзрыд, вытирая глаза кулаками. Вокруг него сидели Лена, Владик, Бумажная жена Владика и сочувственно вздыхали. – Что случилось? – с тревогой спросил Красин. – Гарик ушел от родителей, – объявил Владик. – Почему? – Они его постоянно «достают». – Что значит «достают»? – Ну, нервы треплют… Издеваются. – Заставляют мыть тарелки, пол, – всхлипнул Ассириец. – У него родители чокнутые, – сказал Владик. – Установили график дежурств. Убирать квартиру по очереди. Представляешь, какая чушь? – Родители работают? – Да. – Тогда все правильно. Почему родители должны нести двойную нагрузку? – На то они и родители, – подала голос Бумажная жена. – У него нежные руки, – раздраженно сказал Владик. – Он играет на саксофоне. А тут какие-то тарелки… – Жестокие родители, – констатировала Лена. – Успеет еще надорваться. Когда молодой, надо веселиться. – Вот именно, – горячо поддержал мать Владик. Ободренный всеобщей поддержкой Ассириец перестал всхлипывать и тереть глаза кулаками. – Не мешало бы и нам ввести дежурство, – буркнул Красин. – А то не квартира, а… – Что «а»? – с готовностью спросила Лена. – Заброшенный склад. – Так вот и начинай с себя. – Вот и начну. Ярослав Петрович демонстративно подошел к раковине, заваленной грязной посудой, – очевидно, перед тем как расплакаться, руководитель оркестра «Синие бороды» плотно подкрепился вместе с сочувствующими. На плите от пиршества осталось полторы котлеты и полсковородки засохших рожков. Холодильник же, конечно, как всегда, пуст. Владик считал, что с друзьями надо жить по-братски: «тебе половину и мне половину», поэтому «сильнейшая в городе» волейбольная команда почти ежедневно совершала набеги на красинский холодильник. Моя посуду, Ярослав Петрович думал, что кого-нибудь из присутствующих начнут мучить угрызения совести, но этого не случилось. – Яр, – миролюбиво обратился Владик к отцу, – можно, Гарик поживет у нас? Пока конфликт не уладится. С матерью я уже договорился. – Нельзя. – Почему? – У Гарика есть семья. – Но с ней конфликт! – Конфликт надуманный. – Значит, ты считаешь, что Гарик должен мыть полы и посуду, чистить ванную и сортир? – Конечно. Между прочим, тебя это тоже касается. Владик пропустил замечание мимо ушей. – Гарик будет жить в моей комнате! – заявил он. Ярослав Петрович закончил мыть посуду, навалил в еще мокрую тарелку котлет и засохших рожков, присел за стол. – Гарик будет жить в своей комнате. Наша квартира и так перенаселена. – Красин намекал на Шуру, Бумажную жену Владика, которая с милой непосредственностью, не спрашивая разрешения, на следующий день после «свадьбы» переехала к Красиным. Тут же к ней зачастили в гости родственники, подружки, и, учитывая еще периодические набеги «самой сильной» в городе волейбольной команды вместе с подружками, можно было смело сказать, что дом Красиных превратился в вокзал. – Я имею право распоряжаться своей комнатой! – повысил голос Владик. – Твоя комната – часть моей квартиры. – А твоя квартира – наша общая квартира. И я здесь прописан. Могу показать паспорт. – Свою квартиру тебе еще зарабатывать и зарабатывать. А насчет прописки… Учти, будешь нагло себя вести – как прописался, так и выпишешься. – Не имеешь права. Я консультировался. – Ах ты, мерзавец, уже консультировался? – Да, консультировался! – Мужчины! Перестаньте спорить! – вмешалась Лена. Ассириец Гарик налил себе в рюмку коньяку, выпил и опять заплакал. – Меня… тоже… родители… гонят… Владик обнял его за плечи. – Пошли ко мне. Пока не подыщешь себе квартиру, будешь жить у нас. Шурик, постели ему на раскладушке. – Мне… неудобно, – промямлил Гарик. – Первый закон жизни – не бросать друга в беде, – назидательно сказал Владик. – Кое-кто из-за склероза стал забывать об этом. Молодежь ушла. Красин сильно проголодался за день. Он еще раз заглянул в пустой холодильник, достал банку лосося, съел. Лена заново перемывала с порошком тарелки. – Когда кончится бардак в нашем доме? – спросил Ярослав Петрович. Лена пожала плечами: – Честно говоря, Яр, особого бардака я не вижу. Конечно, шумно, люди, бестолково, но сейчас так у всех, у кого взрослые сын или дочь. Молодежи надо где-то общаться. Специальных клубов у нас нет. Я понимаю, тебе нужен отдых, да и я изматываюсь за день. Но что делать? Необходимо, Яр, терпеть. Или срочно делать им кооператив. И вообще с возрастом мы стареем душой. Вспомни, что ты делал в молодости… – Вкалывал. – Ну… сейчас другие времена. – Времена всегда одни и те же. Работяги вкалывают, а лодыри сачкуют. Твой сын – бездельник. – Еще успеет, навкалывается. Учти, у них, нынешних акселератов, все по-другому. У них тело взрослого человека, а душа ребенка. – Однако жрут они, извини за выражение, отнюдь не как ребенки. Холодильник у нас всегда чистый. – Ну, это, знаешь… Сейчас, слава богу, не война и мы можем побаловать молодежь. Они не придают еде такого значения, как наше поколение. Для них главное – состояние духа, настроение. Нервная система у них совсем не защищенная, не окрепшая, а ты привязался к нему с этим Гариком. Ну и что страшного, если мальчик поживет у нас несколько дней? Стеснит, что ли, объест? Ты стал какой-то нервный, Яр, в последнее время. Особенно когда возвращаешься из командировок. Все тебе в доме не так. В это время из комнаты Владика донеслись рыдания Ассирийца. – Вот видишь, до чего они довели мальчика. – По-моему, он просто пьян. Ладно, я пошел спать. У меня завтра тяжелый день. Спокойной ночи. – Спокойной ночи, дорогой. Дай я тебя поцелую. Она дотронулась губами до его лба. От нее пахло сгоревшими рожками и дорогими французскими духами. В прихожей Ярослав Петрович споткнулся о седло. Седло стараниями молодежи уже было превращено в «икебану». Из него торчали ветки, пучки травы, бутылки из-под виски и кока-колы. В самом центре была просверлена пепельница, откуда матеро тянуло горелым табаком. |
|
|