"Шаг за горизонт" - читать интересную книгу автора (Соло Евгений)

Точка входа

Манёвр торможения для корабля, который ещё совсем недавно двигался в межзвёздной среде с гигантской скоростью, штука едва ли менее сложная, чем сам полёт - ведь эту самую скорость нужно не просто погасить, а ещё и не промахнуться при этом мимо своей цели. Любая ошибка, даже самая небольшая, выливается в огромный промах и обрекает экспедицию на долгие блуждания в космосе.

На первом этапе торможения "магнитный парашют" помог кораблю замедлиться до той скорости, на которой разворот кормой вперёд становится относительно безопасной затеей. Дело в том, что при движении на полном ходу любая встречная пылинка превращается в снаряд огромной разрушительной мощи - кинетическая энергия, высвобождаемая при столкновении, чрезвычайно велика: самая обыкновенная песчинка могла бы пробить в нашей броне огромную дыру, прошив корабль практически насквозь. Риск подобных встреч здорово снизился благодаря нашему защитному кокону, но его возможности тоже ведь далеко не безграничны - если бы нам на пути встретилось что-то действительно крупное, этого рассказа могло и бы и не быть. Но, к счастью, космический вакуум действительно очень разреженная штука. Тем не менее, разворачивать корабль боком во время полёта на полной скорости никак нельзя - конфигурация кокона во время такого манёвра будет недостаточно мощной для сдерживания набегающей материи.

На втором этапе, после разворота, корабль перешёл на активное торможение тягой - в это время рамджет из межзвёздного прямоточного двигателя превратился просто в ракету на термоядерном ходу. Этот манёвр сожрал чёртову уйму топлива, но всё это было предусмотрено ещё на Луне. Когда мы перешли со сверхъестественной скорости на обычную, пришло время орион-привода. Момент, как и многие другие в этом путешестии, был ключевым - с предыдущего раза, когда "орион" работал, прошло уже немало лет. Несмотря на огромный запас по прочности и долговечности, машины всё-таки ломаются, даже самые надёжные и продуманные. Поэтому, когда Мозг отрапортовал об успешной отработке процедуры запуска, мы все вздохнули с облегчением, а кое-кто утёр внезапно выступивший холодный пот.

Постепенно замедляясь, "Артур Чарльз Кларк" готовился ко входу в новую звёздную систему. После того, как кокон был отключен и звёздное небо вновь стало нормально видно, к работе приступила команда астрономов - им предстояло составить схему системы, чтобы баллистики могли просчитать дальнейшую траекторию.

Тусклое сияние Глизе 876 на фоне изменивших созвездий навевало множество мыслей, как радостных, так и мрачных - воспоминания о Земле и Луне совсем не желали утихать. Особенно тяжело было тем членам команды, для которых отлёт был "вчера", ведь они практически всё время путешествия провели в криосне, и те десятки лет, что отделяли нас от гибели нашего родного мира, для них вроде как не существовали. Перебить такие настроения могла только работа, много работы. И её было в самом деле немало, уж поверьте.

Первым делом мы убедились в том, что в системе действительно есть те планеты, о существовании которых было известно лишь по косвенным признакам, ведь с Земли они совершенно не видны даже в очень мощные телескопы.

Первая от звезды планета - мы назвали её Вулкан - не имела никаких аналогов в Солнечной системе: в семь раз тяжелее Земли и в два раза жарче Меркурия. Из-за исключительной близости к звезде134 Вулкан давным-давно прекратил своё суточное вращение. Точнее сказать, один оборот вокруг своей оси он совершал за то же время, что и оборот вокруг центрального светила. Поэтому одна сторона планеты была навечно подставлена под испепеляющий огонь135 звезды, а на другой царила вечная ночь. Ночь, но не холод - тонкая кора планеты даже на тёмной стороне была в полурасплавленном состоянии. Год на этой планете длился всего двое суток по земным часам! Удивительное место.

Вторая планета, в точности как предсказывалось, оказалась газовым гигантом весом примерно в половину Юпитера и гораздо теплее его. Её слегка эксцентричная орбита пролегала около середины "обитабельной зоны". И, что самое приятное, Зевс - так мы потом назвали136 эту планету - имел целую свиту спутников и кольца. Всё это давало надежду на то, что мы найдём вполне подходящее для нас пристанище, хоть и не самое спокойное - наличие колец, кроме эстетических плюсов, несло ещё и угрозу частых метеоритных атак на спутники.

Третья планета - Посейдон137. Тоже газовый гигант, значительно крупнее Зевса, и тоже теплее Юпитера. Так же окружён несколькими спутниками и системой колец, причём даже более впечатляющей, чем у Зевса. Его орбита проходила у внешней границы "зоны", поэтому условия там предполагались гораздо более жёсткими, но пока мы были на большом удалении от планетной системы, более подробные сведения получить всё равно бы не удалось. По расчётам получалось, что климат на поверхности его спутников, в лучшем случае, был бы марсианским. Правда, при этом спутники были бы активны в геологическом смысле из-за постоянных приливных воздействий друг на друга, примерно как Ио - относительно небольшой спутник Юпитера обладал самыми активными вулканами в Солнечной системе. Впрочем, для спутников Зевса это тоже было справедливым.

На значительном удалении от звезды болталось ещё несколько небольших планет. Все они были смёрзшимися каменно-ледяными глыбами без какой-либо надежды на наличие условий, пригодных для жизни людей. Внешняя граница системы была очерчена слабеньким кометным поясом. Внутри системы не наблюдалось ни комет, ни астероидов - всё пространство вымели своей гравитацией два гиганта.

Когда мы получили орбиты планет и схема системы была составлена, к работе приступили баллистики - им предстояло просчитать замысловатые петли траектории гравитационного торможения. К тому времени команда корабля уже была занята активной подготовкой к тому, ради чего мы сюда так долго добирались.

Бригада робототехников во главе с Астрой корпела над программированием и наладкой трёх отрядов роботов, которым предстояло стать нашими передовыми разведчиками. Их цель была ясна - второй спутник Зевса. В ином месте это небесное тело совершенно спокойно могло сойти за полноценную планету. Во-первых, спутник был массивным - в три четверти Земли и это было несколько неожиданно, так как теория не объясняла наличие такого тяжёлого спутника. Во-вторых, у него обнаружилась собственная атмосфера, в которой нашлось немало азота, кислорода138 и водяных паров! Нашему волнению не было границ, и тому были причины - система Зевса издалека казалась прямо таки идеальной для колонизации. Всё внимание было уделено Теллурису139, остальные спутники несправедливо были отодвинуты на второй план, хотя среди них были и другие интересности. Первый спутник Зевса - Лимбо140 - был очень похож на всё то же Ио: шар со следами серных вулканов, горячий из-за сильной тектонической активности, со слабой собственной атмосферой из паров серы и фосфора. Между Зевсом и Лимбо изредка проскакивали молнии невероятных размеров. Третий спутник, следующий за Теллурисом, больше напоминал Луну, что давало определённую надежду на возрождение нашей промышленности. Внешнее сходство однозначно определило название - Селена. Предполагалось, что главный посадочный модуль "Кларка" однажды опустится на её поверхность и даст начало постоянной базе; предварительной разведкой Селены должен был заняться один из отрядов роботов. Четвёртый (Аврора) и пятый (Энигма) спутники ничем особо примечательным не выделялись - просто унылые каменные шарики скромных, даже по сравнению с Селеной, размеров. Впрочем, они могли представлять промышленный интерес, поэтому их разведка так же входила в наши планы, в отдалённой перспективе. Остальные спутники Зевса были ещё меньше - десяток глыб различной формы, больше похожие на захваченные астероиды, чем на самостоятельные небесные тела.

Так как возможность существования внеземной разумной жизни из теоретической проблемы стала сугубо практической, в срочном порядке составленная команда учёных основала новое научное направление - ксенолингвистику. Во-первых, мы и сами теперь внеземная разумная жизнь, а во-вторых, мы ничуть не забыли про то, что у нас будут соседи141, поэтому усиленно готовились к будущему контакту. И чтобы он успешно состоялся, нам нужно было продумать язык, на котором можно было бы общаться с совершенно иными существами. Задача слегка облегчалась тем, что у нас было много схожего - общая беда в прошлом и общий дом в будущем могли послужить эдаким "розеттским камнем" взаимопонимания. Как уже было сказано, они выбрали для себя Посейдон. Возможно, они происходили из похожего на него холодного мира, или же руководствовались какими-то иными причинами, нам неведомыми. Один из спутников Посейдона и в самом деле был внешне очень похож на Марс, что вызвало понятное оживление у группы Акитару - они уже грызли удила, хотя до того момента, когда можно было бы заняться такими исследованиями, оставалось ещё очень много лет.

На время проведения всех хлопотных операций мы решили не пытаться вызывать наших соседей, забот и так было слишком много. Похоже, что они рассуждали схожим образом, точно так же не пытаясь выйти на связь. Мы разглядели их "бублик", оказавшийся на деле гигантским тороидом - он висел на орбите вокруг марсоподобного спутника Посейдона. Какой-либо активности мы не увидели, но не сомневались, что наш корабль тоже под наблюдением: пару раз станции оптического и радарного наблюдения засекали рядом с нашим кораблём какие-то небольшие и быстродвижущиеся металлические объекты, но догонять и ловить их нам всё равно было нечем.

Вскоре "Кларк" начал замысловатый танец в гравитационных полях звезды и планет-гигантов, замедляясь до той скорости, на которой можно было бы спокойно выйти к орбите Зевса. На этот сложный манёвр ушёл почти год по земным часам, но время пролетело незаметно - работа выматывала нас до состояния полного нестояния. Пользусь удобными моментами, мы выпустили с корабля стаю планетных зондов, целью которых был сбор более подробной информации о нашем новом доме и его близлежащих окрестностях. По некоторым соображениям, зонд к Посейдону прошёл на значительном удалении от спутника, облюбованного инопланетянами - несмотря на то, что мы сгорали от любопытства, было решено, что лучше их не беспокоить без лишнего повода. На изображениях, которые он нам прислал, были видны заснеженные горы и равнины, океан, почти полностью укрытый льдами, и полоса тёмной суши в экваториальной зоне. Каких-либо городов и строений мы не разглядели.

Зонды, направленные к Теллурису, вышли на низкие орбиты вокруг планеты, картографируя поверхность. Мы с замиранием сердца разглядывали эти снимки. На них было видно что-то, очень похожее на земные океаны и материки, только их цвет был совсем не такой, как на Земле - на Теллурисе преобладают тёмные тона. Излучение красного карлика сдвинуто в инфракрасную область по сравнению с Солнцем, и местная жизнь - а мы уже не сомневались в том, что Теллурис обитаем - приспособилась к этому. При мысли о том, сколько же всего нового нам предстоит изучить, у планетологов и биологов начиналась тихая паника, смешанная с щенячьим восторгом. Сложное чувство, но его легко понять - мы все ощущали примерно то же самое.

Оказалось, что на Теллурисе есть три довольно больших материка с развитой береговой линией и крупные, местами глубокие, океаны с множеством мелких островов, до боли в глазах похожих на атоллы. На материках были заметны обширные равнины, разделённые системами гор - на многих вершинах лежали снежные шапки, очень сильно похожие на земные. Слабые полярные шапки тоже присутствовали - северная лежала на верхушке одного из материков, южная была больше похожа на льды Арктики в лучшие их времена.

Когда корабль временно стал вторым142 искусственным спутником Теллуриса, у нас сильно зачесались руки прямо сейчас же залезть в шаттлы и отправиться покорять неведомое, но стратегия, проработанная ранее группой планетологов, предписывала сначала отправить роботов. В час, когда к поверхности планеты отправилось сразу два посадочных аппарата, в каждом из которых было упаковано по три робота - один дрон и два ровера - мы замерли у наших тридео. Первый аппарат пошёл к приполярной области, второй должен был сесть в районе экватора, на более-менее ровное плато.

Надо отметить, что наши роверы были, скажем так, не совсем обычными машинами. Астра и Огнев разработали совершенно уникальную конструкцию - роботы были снабжены киборганическими мозгами, созданными на основе нейронов крыс. В сочетании с новейшим шасси, внешне напоминающим металлического богомола-переростка, это придавало машинам непревзойдённую гибкость и мощность. Фактически, они могли бы действовать полностью самостоятельно, выполняя заложенное задание всеми доступными им средствами, но чтобы поведение роботов было более контролируемым, они были связаны с людьми-операторами. Люди оставались на орбите, а их "глаза" и "руки" ходили по планете. Киборганические мозги роверов работали тогда, когда корабль уходил из зоны видимости и терялась связь или происходило что-то, требующее немедленной реакции - всё-таки в системе связи были определённые задержки на распространение сигнала, поэтому непрерывно держать роботов на контроле было не всегда возможно. Роверы, отправленные на Селену, были снабжены более простыми процессорами на основе обычной оптоэлектроники - на лишённом атмосферы и жизни спутнике наличие каких-то непредвиденных обстоятельсв не предусматривалось, поэтому мы использовали старые добрые технологии, обкатанные ещё на Луне.

Дрон был построен по традиционной схеме - лёгкий планер с электромотором, запитываемом от бортовых аккумуляторов. Большую часть времени он должен был планировать в атмосфере, детально анализируя её состав, фотографируя поверхность и выискивая что-нибудь интересное. Расчёт дрона осложнялся тем, что параметры атмосферы заранее не были точно неизвестны. Издалека можно было установить только среднюю температуру, химический состав и силу тяжести, да и то приблизительно. Пока мы шли к Теллурису, робототехники работали над начинкой машины, оставив прочее на потом - после того, как стали более-менее известны недостающие данные, корпус дрону был раcсчитан и собран в мастерской за пару недель. Как запасной, продумывался вариант с аэростатом - он тоже пригодился, но не так скоро.

В общем, посадочные аппараты с нашими бесстрашными киберразведчиками отделились от корабля и пошли к планете. Когда вокруг них из-за трения об атмосферу вспыхнуло пламя, все люди в группе сопровождения, как один человек, напряглись в ожидании. Оба аппарата шли по планирующей траектории в полностью автоматическом режиме - в течение этой фазы связь установить невозможно, так как плазма экранирует радиоволны. Когда скорость снижения уменьшилась до определённой величины и пламя погасло, внешняя защитная оболочка отстрелилась и компьютеры обоих аппаратов отрапортовали об успешном прохождении первого этапа посадки - люди зааплодировали собственному успеху. Аппараты ещё какое-то время планировали, приближаясь каждый к своей цели на поверхности планеты. Затем пришло время выпустить первый тормозной парашют - длинные карбоволоконные ленты. Это позволило ещё сбросить скорость. Второй тормозной парашют совсем замедлил аппараты, превратив бешеный полёт в спокойный спуск. Уже вовсю работала бортовая аппаратура обоих аппаратов - панорамные камеры, газоанализаторы и даже микрофон. Хотя сейчас он передавал только вой и свист ветра, мы слушали эти звуки с замиранием сердца - это был ветер первой внесолнечной планеты, на которую вступит нога человека143. Газоанализатор поставлял информацию о составе атмосферы - судя по его данным, воздух был очень похож на земной. А вот картинка с панорамных камер не была похожа ни на что - сизо-фиолетовое небо, висящее над почти чёрными бугристными равнинами, прорезанными там и сям реками или чем-то вроде того. Красно-оранжевого света не хватало144, чтобы разглядеть мелкие детали с большой высоты и мы ещё гадали, что же там нас ждёт внизу, когда аппарат с хрустом на что-то грохнулся.

Компьютеры, каждый в своё время, доложили об успешной посадке на грунт. Если до того были аплодисменты, то сейчас начались настоящие овации - радости людей не было предела! Впрочем, впереди у нас было ещё много времени для бурных эмоций, а сейчас надо было работать. Аппараты полежали спокойно некоторое время, прислушиваясь к собственным ощущениям - потрескивание окончательно остывающего корпуса, свист ветра и ещё масса звуков непонятного происхождения. Наконец, пришло время действовать роботам, сидевшим до того в заточении. Сначала в дело вступил дрон - посадочный аппарат выдвинул пусковые рельсы, по которым тут же выскользнул и взмыл вверх летающий робот. Дрон, взлетевший в районе экватора, передал картинку, на которой мы разглядели всё ту же бугристую равнину, покрытую чем-то вроде низкорослого леса. "Приполярный" робот показал более плоскую местность с горами на горизонте, тёмная почва устлана какой-то чешуйчатой субстанцией, похожей на лишайник.

Мы смотрели, не отрываясь. В видимом свете пейзаж выглядел мрачно, но стоило только переключиться на инфракрасный диапазон, как стало видно обилие оттенков. Никто не ожидал, что мы попадём в буйный тропический рай, но и такое разнообразие форм тоже оказалось непредвиденным. Местная жизнь была ничуть не менее развита, нежели чем земная - она просто была другой. Совершенно другой. Это было потрясающее ощущение - мы смотрели на иной мир почти что своими глазами!

Затем зашевелились роверы145. Они разложили длинные ходули-конечности и вылезли из посадочных аппаратов. Ровер Альфа первый вступил на грунт Теллуриса, его оператор сказал при этом, что почва по внешнему виду весьма напоминает земную и легко расшвыривается ногой. Робот отошёл от аппарата на несколько шагов, осторожно трогая лапами грунт перед собой. Затем он обернулся и пронаблюдал за тем, как на поверхность выходит Бета.

Оба робота обошли вокруг места посадки, внимательно разглядывая всё, что попадает в поле зрения, и взяли несколько образцов почвы и "растений" для анализа. Углерод, кислород, водород, кремний, азот, кальций, железо, сера... Все те же элементы, что и на Земле. Известных токсичных молекул, кроме некоторого повышенного содержания циклических углеводородов, нет. Каких-то прочих необычностей в химсоставе тоже нет. Радиационный фон слегка выше среднестатистического земного, но всё равно в пределах нормы. Забортная температура плюс двадцать пять, относительная влажность около девяноста процентов. Гамма и Дельта отрапортовали примерно о тех же результатах, только климатические данные были не такими воодушевляющими.

Согласно программе иследований, всем роботам предстояло пройти несколько километров вглубь территорий, попутно анализируя почву, воздух и воду, как только её источники попадутся. Альфа направился к ближайшей реке, Бета пошёл в противоположном направлении. Гамма и Дельта так же разошлись в разные стороны. Вскоре операторы Гаммы и Дельты доложили о том, что почва под ногами всюду смёрзшаяся песчаная и достаточно крупных жизненных форм на её поверхности они не наблюдают.

Медленно надвигалась ночь. Вообще, календарь на Теллурисе совсем не похож на земной. Зевс совершает один оборот вокруг звезды146 за тридцать с небольшим земных суток - это и есть полный местный год. Теллурис вращается вокруг Зевса, всё время глядя на него один и тем же полушарием - из-за этого при смене времени суток меняется только видимая фаза Зевса, но сам он с неба не уходит, лишь только покачиваясь около одной и той же точки. Сутки Теллуриса равны примерно пятнадцати земным, то есть год состоит всего лишь из двух местных дней! При этом каждый вечер и каждое утро сопровождаются сильными штормами. Короче говоря, условия для землян и лунарей более чем необычные.

Альфа дошёл до реки и, не смотря на свою исключительную проходимость, дальше продвинуться не смог - топкие берега заросли совершенно непролазным частоколом хвощеподобных растений с чрезвычайно твёрдыми стволами. Бета дошёл до озера. Дрон сверху разглядел, что оно круглой формы и мы предположили, что это старый метеоритный кратер. Плавать наши роботы не умели, поэтому Бете пришлось довольствоваться прогулкой вдоль берегов. Когда он услышал сильный всплеск и гулкий рёв, то мы поняли, что на Теллурисе, похоже, есть не только растительная жизнь. Вскоре в этом убедился и Альфа, когда он дошёл до места, где чащоба "хвощей" была проломлена насквозь - выглядело это как самый настоящий спуск к водопою. Грунт здесь был вытоптан и покрыт кучами некой субстанции, весьма богатой органикой. И если судить по размеру куч, то с их авторами роботам лучше не встречаться непосредственно - не та весовая категория. Дрон поднялся ещё выше, чтобы попытаться найти стадо "авторов" и вскоре он разглядел облако пыли где-то вдалеке на равнине и бредущую в нём толпу каких-то существ. Пыль была необычайно густой - вообще-то, равнина не была похожа на засушливую пустыню. Но не стоит забывать, что речь идёт не о Земле и что тут всякое можно ожидать.

Бета легко смог спуститься к воде озера, попутно установив, что его берега состоят из самого обыкновенного песчаника и глины с высоким содержанием алюминия и магния. В воде обнаружился растворённый кислород и другие газы, что, в общем, уже не вызывало сильного удивления. То, что местные воды обитаемы, мы уже знали. Бета сделал несколько панорамных снимков озера и выбрался обратно.

Необычайно воодушевлённые находками, мы готовились к высадке первых людей. Нам нужно было адаптировать планетные скафандры, собрать несколько тяжёлых строительных машин, а так же, учитывая наличие крупных жизненных форм, необходимо было хорошенько вооружиться. Первой команде предстояло выполнить несколько задач. Во-первых, надо произвести более детальную разведку местности, нежели чем могли это сделать даже столь совершенные роботы. Во-вторых, провести микробиологические исследования на предмет наличия потенциально опасных микроорганизмов: несмотря на то, что местная жизнь, скорее всего, была устроена несовместимо с земной147, существовала определённая вероятность того, что местные микробы могли бы вызывать аллергию или отравление. Как потом оказалось, опасались мы не зря - аллергены действительно присутствовали в воздухе, незащищённый человек мог бы погибнуть за считанные минуты, сделав лишь пару вдохов. К счастью, присутствие этих опасных агентов было не повсеместным, зависело от сезона и от них можно было легко защититься стандартными мерами - респираторными масками и дезинфекцией. Третья задача - установка форпоста и начало сборки мини-завода строительных материалов, из которых надо было соорудить небольшую посадочную площадку для шаттлов. Более-менее подходящее для этого место было найдено с орбиты.

Для безопасной работы мы выбрали лёгкие экспериментальные скафандры, созданные ещё к марсианской экспедиции. Они не сильно походили на своих лунных собратьев - громоздких и неуклюжих монстров. Лёгкий планетный скафандр служит не грозной крепостью, а как бы второй кожей для человека. Для применений в вакууме он не годится, но для работы на поверхности планеты подходит идеально. Внутренний слой защищает тело от переохлаждения и перегрева, в его сосудах циркулирует согревающая или охлаждающая жидкость. Этот слой так же собирает различные выделения с тела. Второй слой - искусственные мышцы. Оба этих слоя устроены почти так же, как поддерживающие скафандры для лунарей, которыми мы пользовались при поездках на Землю. Третий слой - волоконная броня, очень гибкая и лёгкая, но практически нерастяжимая и прочная на разрыв. Карбоновые волокна сплетены вместе с механомерами: полимерами, остающимися гибкими, если сгибающее усилие прикладывать относительно медленно, и мгновенно твердеющие, если по ним буквально ударить. Твёрдость и чувствительность на срабатывание для этого слоя можно было регулировать при помощи встроенного в скафандр компьютерчика. Четвёртый слой - пластинчатая броня из карбокерамики, практически такого же материала, из которого сделана плита орион-привода и головной щит звездолёта. Такая структура позволяет скафандру оставаться гибким, но в то же время обеспечивает превосходную защиту от разрезающего, раскалывающего или протыкающего воздействия. При испытаниях на манекене броня легко выдержала очередь из противопехотного пулемёта - манекен хоть и опрокинулся, сломав стойку, но остался "жив".

Скафандр раскрывается всего по двум швам - один спереди на животе, второй на шее, в месте крепления шлема. Прочность и герметичность швам придаёт электроактивный молекулярный клей - при "закрывающем" воздействии шов смыкается и на его месте получается монолитная спайка практически такой же прочности, как и остальные ткани. При "отмыкающем" воздействии кромки спокойно расходятся. Все основые свойства шва сохраняются и через несколько сотен циклов смыкания-размыкания.

Шлем скафандра сделан из двух основных деталей - "черепа" из того же материала, что и пластинчатая броня, и окна из прозрачной керамики. Внутри шлема установлен компьютер и интерфейсный модуль, позволяющий управлять функциями скафандра при помощи линк-импланта. Вышеупомянутая адаптация скафандров состояла в том, чтобы покрыть окно шлема новым слоем наподобие того, который был на радиаторах звездолёта. Этот слой должен был преобразовывать инфракрасное излучение в видимый свет, все прочие светофильтры оставались на месте. Химики колдовали над конкретным составом - радиаторное покрытие служит всё-таки для иных целей.

Посадочные аппараты, на которых команде придётся спускаться на Теллурис, были больше размерами и сложнее, чем те, на которых ушли роботы. Предполагалось, что на спуск пойдёт сразу три модуля - один с людьми и тягачом, один с роботами и багги, и один с набором конструкционных материалов, из которых можно собрать маленький лагерь. Место для посадки было выбрано на всё том же плато, недалеко от того озера, что обследовал Бета. Гамма и Дельта направились туда же, попутно проводя исследования по своей программе: они искали выходы пород, содержащих кальций - мергель или что-нибудь подобное. Если бы их нашли, то это здорово бы облегчило будущее строительство, обеспечив нас сырьём для производства бетона. А заодно и палеонтологов обрадовало бы...

Наконец, планетологи вынесли вердикт: на планету можно высаживаться людям.

Несколько членов командного состава сидело в кают-компании, думая над тем, кто пойдёт в составе первого отряда. Когда спор перешёл из практического русла в меряние "кто чего больше сделал", я решил применить права вождя:

- Дамы и господа. Я всецело разделяю ваш энтузиазм и сам горю от нетерпения поскорее спуститься туда и посмотреть на всё своими глазами. Но давайте всё-таки рассуждать более рационально и исходить из реальных нужд экспедиции, а не личных предпочтений. Во-первых, в составе отряда непременно должен быть биолог. И микробиолог. Ещё лучше, если это будет один и тот же человек. У нас есть подходящие кандидатуры? Среди пассажиров, я имею в виду.

- Сейчас глянем... Да, есть. И даже не один.

- Отлично. Отметьте пару. Если они раньше работали вместе, это будет особенно хорошо. И пойдём дальше... Ещё нам нужен геолог. С этим, полагаю, проблем нет?

- Да, геологи есть.

- Нужен лучший. С широким кругозором, так сказать.

- Найдём.

- А ещё лучше двое.

- Не вопрос, найдём двоих.

- Замечательно. Далее... нужен опытный оператор роботов. Строительных машин, в частности. Опытный в том смысле, что может не только кнопочки нажимать, а ещё починить робота в полевых условиях, используя только кувалду, гаечный ключ, микросварку и такую-то матерь.

- Есть идея.

- Излагай.

- Как насчёт меня?

- Астра, ты слишком ценный специалист. Не хотелось бы рисковать...

- Кейн, я не маленькая девочка. К тому же, я хорошо вожу, стреляю и неплохо бегаю.

- Хм... Ну, не знаю. Ты и вправду туда хочешь?

- Спрашиваешь! Если бы не хотела, не сказала бы.

- Ладно, сильно упираться я не буду. Только бери ещё кого-нибудь из своей команды - работы будет до чёрта.

- Не вопрос, у меня каждый первый рвётся в бой.

- Хорошо. Так, кто там ещё... А ещё нам нужен связист. Хороший. Лучший.

- Тоже чтобы с кувалдой?

- Да, типа того. Чтобы ещё и морзянку знал.

- Чтобы знал что?

- Телеграф. Мало ли что случится...

- Это экзотика. Сейчас посмотрим... О, есть! Кейн, ты не поверишь.

- Во что?

- Он ещё и снайпер, хакер и полевой медик.

- Кто этот гений?

- Ты его знаешь. Дарвин.

- Джон?

- Ага.

- Однозначно, записывай. Так, что нарисовалось... Два биолога, два геолога, два оператора роботов,... Один из операторов ещё стрелок и водитель. Плюс один связист-хакер-снайпер-медик. Отлично, по-моему. Итого семь человек.

- Кое-кого не хватает.

- Кого?

- Нужен ещё командир. К тому же, посадочный модуль вмещает десять человек. И, думаю, экспедиции ещё пригодится планетолог с хорошим опытом.

- Хм-м... Акитару-сан?

- Именно. Девятым путь будет человек-на-побегушках - хорошо стреляющий и вообще сообразительный и симпатичный. А десятым должен быть командир отряда.

- Подходящие кандидатуры есть?

- Я полагаю, что сейчас одна подходящая кандидатура разговаривает с другой подходящей кандидатурой.

- Ха. Ну... Ли, это ты у нас хороший стрелок?

- А ты думал. Спроси у Мозга, кто прошёл полный курс огневой подготовки, пока ты дрых?

- Ладно, верю. А что касается меня - так я даже и не думал отнекиваться!

Три посадочных модуля вошли в атмосферу планеты одновременно. Траектории были запланированы так, чтобы модули не могли друг с другом столкнуться и сели бы в круге с радиусом примерно в полкилометра вокруг точки рандеву.

Мы сидели внутри адски трясущегося модуля и очень надеялись, что всё будет благополучно - громовой рёв снаружи вселял настоящий ужас. Мне никогда не было так страшно. Даже когда мы запускали агрегаты нашего звездолёта, я был уверен в том, что ничего не случится. А если и случится, то я вряд ли что-нибудь успею сообразить. Сейчас же мы все были во власти бешеного пламени и оно, похоже, сильно хотело отыграться за годы унижения - оно лизало и грызло защитную оболочку нашего модуля, пытаясь добраться до нежной начинки. Внезапно рёв сменился свистящим воем, затем нас особенно сильно тряхнуло - это сработал первый ленточный парашют. Тональность и громкость воя начала снижаться. Вскоре нас тряхнуло ещё раз - вышел второй парашют. Перед самой посадкой включились маленькие тормозные двигатели и нас тряхнуло в последний раз. Затем последовал глухой удар и шипящий скрип амортизаторов.

Мы сели на Теллурис.