"Алгорифма" - читать интересную книгу автора (Борхес Хорхе Луис)

ВЧЕРА

1 Род протестантских пасторов и род Солдат Южной Америки, терновник Пустыни чей, напыщенный сановник, Как зеркало, каков у тебя рот, Сразу являл: сеньор наоборот Предпочитает, новых войн виновник, Презрительно «годо» наименовник — Достоин ты солдатских лишь острот! Ибо танцуешь с гринго ты фокстрот. Ваша блюбовь слышна на весь свиновник, Но в тайное твоё я всё равно вник, Хоть дома моего ни вор, ни крот Не подкопали. Гея окорот На Юге крут: «Курни, одежд обновник!» 2 Есмь и не есмь род истинный Мой. Кто Его Мне изъяснит? Отцовский голос, Его походка, нос, глаза и волос. И это у нас общее, и то. Но я также и мать моя. Да что Тут, спросят, удивительного? — Колос. Флаг на луне, что многозвёзднополос, Как развиваться мог? Красив зато Стяг, выглядящий долларов на сто! Сотряс зарядом ядерным так кто Лос — Анжелос, если не на вид сам полоз, Но это аспид? — Жалит как никто! Что общего у Будды с псом? — Ничто! Но факс отправил пёс. Мног он, укол ос! 3 Музыку Свинбурна отец оставил В наследство мне и фолианты скуки, Которые прочесть хотя б в докуке Я так себя, увы, и не заставил. И что нашли аборигены в Куке? Наверное, он так себя поставил: Кукух, а издавал кукушки куки, Досаду вождю племени доставил. Есмь то, что я прочёл: философемы, Судьба и случай, эти два названья Тайны, которой не постигли все мы, Но я в себе услышал зов призванья. Философом став, но и богословом, Я разъясняю, что добро, что зло вам. 4 Вот родины мои: Буэнос Айрес, Две Кордовы, Исландия, Женева, Нара, хотя там прожил одноднево, Но не Нью-Йорк, не Вашингтон, Венс Сайрос.

Сон вогнутый того, кто одинок, я, Себя где потерял или считаю Потерянным. Весь день сижу, читаю, И некому звонить мне, фирма «Нокья». Низкопоклонства солнц, ветхие утра И в первый раз увиденное море Или луна… Нет, я не в Балтиморе В авто зачат был цвета перламутра. Без своего Вергилия во мгле я Бреду на ощупь и без Галилея. 5 Я длительного времени миг каждый, Каждая ночь бессонного рассвета… Из накажды клубился дым накаждый, Когда народ шёл Ветхого Завета. Как физики закон самодокаждый Церковное имел в виду их veto, Так алгорифмы принцип самоскаждый Используем отнюдь не для навета. Каждый канун и каждое преддверье… Вот Библии очеудостоверье, А вот ваше церковное преданье, Которое вредней, чем суеверье: Георгием на смерть змея преданье Есть ложь. Змей был хитрей половозверья. 6 Я есмь мнимая память о гравюре, Что в комнате висит и моё зренье Не слабое ещё видит de jure, De facto же — слепящее прозренье. И снилось мне: её Лаптеву Юре Я заказал, а он, есть подозренье, Драконов татуирует, на сюре Помешанный, к реальности — презренье! Неужто об офорте память ложна? Реальность ли за сон я принимаю? Смотрю, и ничего не понимаю, Как если б явь была не внеположна: Смерть, Всадник и Дракон. На помощь, Боже! Как же я вижу? Зрение слабо же… 7 Иной я некто, видящий пустыню И видящий себя видящим вечно. Нагой, врагам я выставлен на стыню. Кат любит поступать бесчеловечно. Мой пращур Аввакум за двуперстыню Сожжён был мотыльком церковносвечно, А я, его потомок — за сластыню Мальчишескую душеизувечно К позорному столбу прикован цепью И надо мной столицы чернь глумится, И чашу с калакутой я в конце пью, И белый свет в очах моих затмится. Я зеркало. Я эхо. Я метафор Творец и лжекультуры эпитафор.