"Петербургские лабиринты" - читать интересную книгу автора (Езерская Елена)

Елена ЕЗЕРСКАЯ ПЕТЕРБУРГСКИЕ ЛАБИРИНТЫ

Глава 1. Навстречу судьбе

— Так вы нашли ее? — без особой радости приветствовала Ольга Корфа, вошедшего в гостиную вместе с Анной. — Какое облегчение! Вы знаете, я молилась за вас.

— Мадам Болотова? — узнавая ее, кивнула Анна. — Спасибо.

— Вы непременно должны мне все рассказать, — Ольга стремительно подошла к Корфу и, с нежностью глядя Владимиру в глаза, взяла его под руку. — Вы — такой смелый, настоящий рыцарь!

— Анна сама расскажет вам свою историю, — Корф с видимым неудовольствием воспринял интимный порыв Ольги, — но позже. И если сочтет необходимым сделать это.

— Разумеется, я не настаиваю, — улыбнулась Ольга, обращаясь к Анне. — Вы, наверное, нуждаетесь в отдыхе, дорогая? Владимир, оставим Анну и дадим ей возможность прийти в себя. А я готова посидеть с вами и послушать ваш рассказ. Обожаю приключения!

— Не думал, что можно доставить удовольствие, рассказывая о чьих-то страданиях, — нахмурился Корф.

— Я бы хотела услышать от вас историю подвига во имя прекрасной дамы, а не жизнеописание святой, — парировала Ольга.

— Не смею вам мешать, — Анна опустила глаза и направилась к выходу.

Кажется, тогда, утром, она действительно заметила карету Владимира, и женщина не привиделась ей. Вот она — красивая и самоуверенная — стояла сейчас перед Анной и обольстительно кокетничала с Корфом, который проявлял завидную терпимость к ее откровенным знакам внимания. Терпимость, тем более поразительную после всех этих ласковых и многообещающих слов, что были сказаны ей в карете по дороге домой.

Домой! — вздохнула Анна. — О, легковерная! Ты снова попалась в сети ловца. Стоило ему лишь пропеть тебе песню любви, и ты сама бросилась навстречу. Упала в его объятья, позволила лгать себе. А он просто поймал тебя, и ты покорно пришла к тому, от чего ушла.

— Не понимаю причины вашего недовольства, — пожала плечами Ольга, когда Анна, холодно попрощавшись с Корфом, покинула гостиную. — Не вы ли просили меня содействовать вам в своих отношениях с Анной? Или вы забыли наш уговор? Я заставляю Анну ревновать, а вы помогаете мне увидеться с Александром!

— Уговор отменяется, — резко сказал Корф. — Я не хочу, чтобы Анна ревновала меня к вам!

— Так вы согласились для того, чтобы увезти меня и запереть под замок в своем доме? Это подло!

— Ах, оставьте эти нравоучения, как будто вы сами никогда не делали ничего подобного!

— Кажется, я вас недооценила, — презрительно бросила Ольга. — Я все же предполагала в вас больше чести и достоинства офицера, но запамятовала, что говорю с человеком, которому отказано в службе в императорской армии.

— Интересно, — глаза Корфа злобно блеснули, — а по чьей вине?

— Шерше ля фам? — саркастически усмехнулась Ольга. — Не выйдет! Я была честна с вами, а вы шли на приступ, не думая о последствиях. Еще бы: вы испытали какие-то чувства, а вам в них было отказано! Бедная Анна!

— При чем здесь Анна? — вздрогнул Корф.

— Ее вы тоже так терзали?

— Довольно! — воскликнул Корф. — Сейчас же ступайте к себе и оставайтесь там, пока вам не будет разрешено покинуть комнату.

— Вы сажаете меня под арест? — Ольга с презрением посмотрела на него.

— Вы сами напросились! Я старался быть с вами вежливым и терпеливым, но вы не дали мне выбора. Прошу вас уйти, иначе я за себя не ручаюсь.

— А что вы сделаете мне? Ударите? Схватите в охапку и понесете, как мешок? — деланно рассмеялась Ольга. — А, может быть, обнимите и поцелуете? И выплеснете все, что накопилось у вас внутри?

— Замолчите! — закричал Корф.

— Отдайте свою страсть мне! — жарким шепотом сказала Ольга, подходя к нему. — Что может знать о любви эта провинциалка с пуританской строгостью во взоре? Или вы думаете, что влюбчивый Александр просто так выбрал меня из десятка возможных претенденток на его сердце?

— Если вам угодно и дальше разговаривать — извольте! — усилием воли подавляя закипевшую в нем ненависть, произнес Корф. — Но я лично слушать вас не намерен! Я ухожу спать. Увидимся завтра. Прощайте!

— До свидания, — торжествующим тоном вслед ему выдохнула Ольга.

Она добилась своего — червь сомнения снова поселился в душе Корфа. И сейчас он выбежал из гостиной, растеряв остатки той нежности и благодати, что светились в его взоре, когда он вернулся вместе с Анной. «Нет-нет, господин барон, я не позволю вам успокоиться и предаться блаженству с этой кумушкой-блондинкой! — говорила себе Ольга. — Вы еще станете орудием моей воли и будете исполнять все мои капризы и прихоти! И вы, гордец Корф, сами приведете меня к Александру. А я верну себе свою любовь и свое место подле него!»

Ольга поднялась в отведенную ей комнату и, открыв дверь, обомлела — Полина, с утра приставленная к ней в услужение, рылась в ее письмах, разбросанных как попало на туалетном столике.

— Что ты делаешь, негодная?! — метнулась к ней Ольга.

— Простите, я случайно их уронила! — загомонила Полина, закрывая лицо руками. — Я тотчас все соберу… Только не бейте!

— С чего ты взяла, что я стану тебя бить? А, понимаю, тебе частенько доставалось от хозяина, — Ольга оттеснила Полину от стола и стала собирать письма. — Интересно, у Корфа все такие слуги невоспитанные или лишь те, кого в наказание отправляют на черную работу?

— Не выдавайте меня, барыня! — Полина с размаху бухнулась Ольге в ноги. — Я на все для вас пойду! Все сделаю! Не губите, Христом Богом молю! Мне и так несдобровать, раз Анька вернулась.

— А что, ты так сильно не любишь ее? — Ольга с интересом посмотрела на Полину, которая все норовила обнять ее колени. — Да, встань ты! На коленях разговора не получится.

— А с чего мне ее любить? — хмуро буркнула Полина, поднимаясь с пола. — Все мои беды от нее. Она и славу у меня отняла, и мужиков всех заманила. Никита на меня и не смотрит уже. И хозяин прежде со мной был, и ему я нравилась.

— Вот как? — задумалась Ольга. — А такой неприступный с виду господин! Впрочем, это пока подождет. А что касается твоей готовности служить мне…

— Согласна исполнить любые ваши пожелания! — вскричала Полина и осеклась под жестким взглядом барыни.

— Хорошо, — Ольга ключиком, висевшим у нее на цепочке на шее, открыла небольшой сундучок с драгоценностями, стоявший на столе, и извлекла из него подписанный конверт. — Передашь это письмо адресату, как указано.

— Цесаревичу? — побледнела Полина, медленно прочитав надпись на конверте. — Его высочеству Александру Николаевичу от барона Владимира Корфа?

— Наследник престола с твоим хозяином — старые знакомые, — кивнула Ольга. — И, я думаю, он будет рад узнать, что барон в Петербурге, и непременно пожелает встретиться с ним.

— Но как я проберусь в Зимний? Меня прогонят или арестуют, не приведи Бог!

— Образование — это, конечно, большая ответственность, — улыбнулась Ольга, — но вместе с тем оно дает возможность, хотя бы иногда просматривая газеты, узнавать важные новости. И тот, кто умеет читать между строк, обречен на победу.

— Чего вы сказали, барыня? — растерялась Полина.

— А то! — Ольга шутливо прищелкнула ее по носу. — Я вычитала в утренних газетах, что сегодня вечером наследник посетит бал у Великого князя Михаила Павловича.

— Да кто же меня пустит на бал-то?

— А ты и не пойдешь на бал. Ты передашь письмо наследнику, когда он будет подъезжать к Михайловскому дворцу.

— И как я узнаю, в какой карете он ездит?

— Наследник всегда пользуется одной и той же простой черной каретой, он не любит привлекать к себе лишнего внимания толпы. И я уверена, он подъедет с внутреннего двора, а не с площади. Ты легко сможешь подойти к нему и передать этот конверт.

— А если его высочество разгневается? — засомневалась Полина.

— Что ты, милая! — рассмеялась Ольга. — Он обрадуется и вознаградит тебя за твое письмо. Он куда более доброжелателен и щедр, чем твой злюка хозяин. Главное, точно последуй моим советам, и все пройдет хорошо.

— Боязно мне, — вдруг пошла на попятную Полина, и ее рука, державшая конверт, задрожала.

— Бойся не царя, — Ольга наклонилась к ней и зашептала почти в самое ухо:

— Бойся того, кто рядом. Царь милостив — барин суров. А уж я за ценой не постою. Ты, я видела, на мои безделушки заглядывалась…

— Что вы, что вы, барыня! — глаза у Полины забегали, закружили.

— Не смущайся, это вещи дорогие, на них каждый загляделся бы. Но я тебе сама что-нибудь подарю, если ты выполнишь мою просьбу.

— Сделаю! Все сделаю для вас! Вот те крест!..

— Тогда поторопись, — Ольга подтолкнула Полину к двери, — и тотчас возвращайся. Я хочу знать, как все прошло!

О, Мадонна! — вздохнула Ольга, оставшись одна. — Помоги мне увидеться с ним. Я знаю: любовь еще жива в его душе, и он не откажется от того, что было между нами…

Ольга достала из заветной шкатулки портрет Александра. Она никогда не расставалась с ним. И поэтому ей казалось, что ее возлюбленный — рядом, что он следует за ней — разговаривает, улыбается. Ольга мечтала о новой встрече с Александром и не раз в своих мыслях представляла, как войдет в его комнату — бесшумно и робко, как станет ждать, пока его высочество обратит, наконец, внимание на свою безмолвную посетительницу. Обернется от стола, занятый важными государственными делами и спросит, кто она и с какой просьбой пожаловала к нему.

— Оля! Что ты делаешь здесь?! — воскликнет Александр, вдруг узнавая ее и хватаясь за сердце. — Это так опасно!

— Я понимаю, что совершила глупость, — скажет она, припадая к его ногам, — но что я могла поделать с собой и своими чувствами? Я люблю тебя и буду любить вечно! Ты же волен наказать меня за дерзость.

— Если это сон — я не желаю просыпаться, — промолвит Александр и бросится в ее объятия с долгожданными словами:

— Боже, как мне не хватало тебя! Я думал о тебе каждую минуту.., нет, каждую секунду, каждое мгновение моей несчастной жизни. Она сделалась тусклой и бессмысленной без твоей любви.

— Так вы не забыли меня, ваше высочество? — Ольга разрыдается у него на груди, и Александр станет ее утешать поцелуями.

— Какое счастье, что мы снова вместе, — скажет он.

— Вместе.., вместе… — вымолвит она голосом, полным нежности и счастья.

— Больше я никогда не отпущу тебя, Оленька. Никто не разлучит нас, — Александр будет тверд и решителен в стремлении защитить их любовь, и они уже никогда не расстанутся. Никогда…

— Скоро, очень скоро мы встретимся, Сашенька, — прошептала Ольга, нехотя возвращаясь из мира грез и убирая портрет Александра подальше от посторонних глаз.

И вовремя — в дверь ее комнаты кошкой поскреблась запыхавшаяся Полина.

— Сделала, барыня! Сделала, как велено. Он конвертик-то взял… Сам. Батюшки святы! Я и не думала, что так бывает!

— Тебе думать и не положено, — прервала ее Ольга. — За работу — отблагодарю, а теперь — расскажи-ка мне, милочка, кто такая эта Анна. И поподробнее…

* * *

Утром, спустившись в столовую, Ольга застала уже сидевших за столом Корфа и Анну. И вид этой райской идиллии ее разозлил. Корф пребывал в прекрасном расположении духа и читал газету, точно какой-нибудь бюргер, между глотком кофе и ложечкой овсянки. Анна сидела по левую руку от него — соглашалась и кивала, словно добропорядочная жена и мать семейства. И такое между ними царило единодушие!

— А вот еще история, — Корф перевернул страницу «Утреннего вестника». — «Старуха Загряжская услышала, что в чей-то дом ночью воры залезли. Она и велела дворнику купить балалайку, чтоб тот всю ночь играл и пел».

— Песней воров отпугивать? — не смогла сдержать улыбку Анна. — Чудная барыня, однако!

— Это еще не все, — кивнул Владимир. — Читаю дальше: "Ночь, мороз стоит трескучий, дворник побренчал, побренчал да и спать пошел. А старуха среди ночи просыпается, слышит — тишина, крик подняла страшный. Дворня прибежала, дом осмотрели — никого, а Загряжская им кричит: «Если воров нет, почему дворник не веселится? Надо, чтоб веселился!»

Анна рассмеялась, и смех был очаровательным — разлился колокольчиком с ясным, до хрустального чистым звуком. Корф смотрел на нее влюбленными глазами и ничего вокруг не замечал. Ольга подошла к нему и коснулась ладонью его лба — Владимир не успел избежать неожиданности этого жеста.

— Хорошо ли вы чувствуете себя, мой друг? — участливо спросила Ольга. — Я весьма обеспокоена состоянием вашего здоровья. Вы вчера весь день пробегали по морозу, не простудились ли?

— Спасибо за завтрак, Владимир Иванович, — сухо сказала Анна, вмиг перестав смеяться, и поднялась из-за стола. — Простите, но я вас оставлю, у меня репетиция, мне надо торопиться в театр.

— Кто позволил вам вмешиваться? — зло сказал Корф, скомкав газету и в раздражении швырнув ее на пол.

— Вы так утомились вчера, — ласково сказала Ольга. — Я места себе не нахожу, все думаю: здоровы ли, не устали.

— Места не находите? Кажется, вчера я точно указал вам его — отправляйтесь в свою комнату и не смейте выходить из нее вплоть до моего особого распоряжения! Завтрак вам Полина принесет. Вон! Подите вон! — страшным голосом произнес Корф, срывая с шеи льняную салфетку.

Ольга недобро улыбнулась и, гордо вскинув голову, ушла…

* * *

После репетиции Анна зашла в знакомую кондитерскую. Она любила сладкое, и ей не хотелось сразу идти домой.

В театре Оболенский встретил Анну с радостью и торжественно представил своему помощнику. Шишкин расплылся в умильной улыбке и принялся нахваливать ее красоту, твердя бесконечное «шарман, шарман». А когда Оболенский ушел, дав указание порепетировать сцену из трагедии «Эдип в Афинах», принадлежащей перу Владислава Александровича Озерова, старинного приятеля его отца и завзятого классициста, Шишкин как будто потерял к ней интерес.

Анна пыталась понять, в чем причина столь резкой перемены настроения ее репетитора, но Шишкин был мрачен и долго молча сидел на стуле в дальнем углу класса, сосредоточенно грызя ноготь правого мизинца и пристально оглядывая Анну с головы до ног.

— Я вижу сомнение в ваших глазах, господин Шишкин, — наконец, прервала затянувшуюся паузу Анна.

— Однако вы проницательны, — с деланной печалью кивнул тот.

— И что же вас так смутило во мне?

— Вы — хрупкое, бледное существо, — Шишкин встал и подошел к Анне, как будто подкрался. — Ваша краска — невинность, ваше амплуа — беззащитность. Боюсь, вы не созданы для трагедии.

— Но Сергей Степанович…

— Князь находит таланты, но шлифую их я! Алмаз требует твердой руки опытного мастера.

— И что же во мне, вам кажется, нуждается в огранке и оправе? — удивилась Анна, отстраняясь от слишком близко подобравшегося к ней Шишкина.

— Все, — заявил Шишкин, дыша ей почти в лицо ароматом дорого коньяка, — каждый сантиметр вашего прекрасного тела. Вас надо лепить, ваять, как глину.

— Извините, господин репетитор, но слово «лепка», вы, по-моему, понимаете слишком буквально, — Анна увернулась от его губ и невольно поспешила протереть щеку платочком.

— Ваша холодность — сплошное дилетантство! — обиделся Шишкин. — Если вы и на сцене будете столь равнодушны к своим партнерам, далеко не все из коих покажутся вам симпатичны, то вряд ли сможете заслужить успех и признание у публики.

— Но мы же с вами не на сцене, — попыталась урезонить его Анна.

— Если вы бесстрастны за кулисами, то вряд ли сумеете проявить подлинное величие в образе, — пожал плечами Шишкин и снова принялся инфантильно грызть ноготь.

— И что же мне делать? — смутилась Анна.

— Не пропускайте моих уроков, — равнодушно ответил Шишкин. — И помните: я залог вашего успеха на сцене! Не прячьте своих лучших качеств под личиной праведной скромности. Докажите мне, что способны на большее. А я, уж поверьте, сумею направить вашу страсть в нужное русло.

Разговор этот Анне не понравился, но поскольку посоветоваться ей было не с кем, Анна решила утешиться по-своему — пирожные всегда поднимали ей настроение.

Она вошла в кондитерскую в тот момент, когда продавец принялся стыдить одну из покупательниц.

— Эй, сударыня! А платить-то кто будет? Уж двадцать копеечек извольте достать из вашего кошелька! Товар, сами понимаете, не залежалый — только что из печи, кренделек к кренделечку.

— Я не имею деньги сейчас, я присылать позже. Анна сочувствующе посмотрела на юную даму.

Судя по всему, она была иностранка и попала в эту неприятную ситуацию, оказавшись по какой-то причине без провожатых в незнакомом городе.

— Нет-нет, — не унимался кондитер, — мы без денег отпускаем только по знакомству. А вас я вижу впервые.

— Деньги в доме, — краснея, объясняла девушка. — Я гость.

— Замечательно! — усмехнулся продавец. — Назовите адрес. Я вышлю пирожные домой. Там и расплатитесь. Пусть хозяин отдаст деньги посыльному.

— Я не знать адрес, — у покупательницы задрожал голос, похоже, она собиралась заплакать.

— Тогда позовем городового, — пригрозил кондитер. — Набрала лучших пирожных, а платить — кто, дядя будет?

— Дорогая! — Анна бросилась на помощь к несчастной девушке. — Наконец-то я вас нашла! Как вы могли уйти, никого не предупредив? А вы, господин продавец? Вам не стыдно! Это внучатая племянница герцога Веронского. Неужели вы газет не читали?! Она только вчера приехала в столицу по приглашению.

— Но пирожные…

— Сколько она вам должна? — строго спросила Анна, доставая кошелек.

— Двад… Нет — сорок копеек, — воскликнул продавец, обрадованный ее сговорчивостью.

— Возьмите, — Анна подала ему деньги. — Надеюсь, вы довольны? Идемте, дорогая.

Анна взяла незнакомку под руку и вывела из кондитерской. Уже на улице девушка словно очнулась и остановила Анну.

— Кто вы и куда мы идти?

— Вы попали в затруднительную ситуацию, — ободряюще улыбнулась Анна. — Я сочла своим долгом вмешаться и помочь вам.

— Я вам что-то должен? — тихо спросила девушка, смущенно опуская глаза.

— Да, — кивнула Анна, — обещайте мне, что в следующий раз, выходя из дома, вы не забудете взять с собой кошелек и деньги.

— Вы — такой добрый!

— А знаете, — вдруг осмелилась Анна, — я живу в доме напротив, пойдемте со мной. Мы вместе выпьем чаю с этими пирожными.

— Спасибо, я очень замерзать, — улыбнулась девушка.

— В таком случае — настало время познакомиться. Меня зовут Анна. Анна Платонова. А вы?

— Мария… Просто Мария. Я приехала Россия выходить замуж.

— Как же ваш жених мог оставить вас одну на улице? Это очень опасно.

— Он не знать. Он думать — я спать, — девушка лукаво посмотрела на Анну. — А почему вы сказать — я из Верона?

— Шекспир подсказал, — рассмеялась Анна и, заметив недоуменный взгляд Марии, пояснила:

— Я — актриса.

— Вы любить театр? Театр — это очень романтично, — понимающе сказала Мария.

— Вот мы и пришли, — Анна указала на дом Корфа. — Мы живем здесь.

— Мы? Вы тоже замуж?

— Пет, — растерялась Анна. — Я живу в доме моего опекуна. Я сирота. Мои родители… Я не знала своих родителей.

— Как печально! Моя мама тоже покинула меня. Она теперь на Небесах и не может помочь мне.

— Не грустите! Вы выйдете замуж, и у вас начнется новая жизнь. А вы любите своего жениха?

— Очень, — прошептала Мария, поднимаясь вслед за Анной на крыльцо и входя в дом.

Матвеич, завидев новое лицо, тут же принялся расшаркиваться — бросился снимать шубы, приглашать пройти в гостиную. На ходу спросил:

— Чай?

— Чай, — кивнула Анна и повела Марию за собой.

— Анна! — Корф стремительно поднялся с дивана. — Почему вы так задержались? Затянулась репетиция? А.., вы не одна.

— По дороге домой я стала свидетелем неловкой сцены в кондитерской — эту девушку хотели отвести в участок, потому что она не знала, как расплатиться за пирожные.

— Кто же делает покупки без денег? — с явным небрежением поинтересовался Корф.

— Познакомьтесь, — Анна дала знак Марии подойти ближе, — Мария…

— Мария фон Дармт, — смущаясь под колким взглядом Корфа, сказала гостья.

— Мария совсем недавно приехала из Германии. От волнения она настолько растерялась, что мне пришлось помочь ей: я заплатила за пирожные. А потом.., потом мы решили выпить чаю. Она очень милая.

— В следующий раз, — строго велел Корф, — извольте предупреждать меня о своих идеях. Чай, думаю, скоро будет, а мне позвольте откланяться.

— Это и есть ваш опекун? — удивилась Мария.

— Его сын, — грустно сказала Анна. — Мой опекун, барон Корф, недавно умер.

— Как жаль… Я видеть — мы много общее.

— А вот и чай, — спохватилась Анна, заметив, что мажордом уже ставит чашечки на сервировочный столик у дивана. — Спасибо, Матвеич, это так кстати.

— Владимир Иванович сказали, чтобы вы больше не заставляли его долго ждать. Он хотел говорить с вами, — смущенно сообщил Матвеич.

— По-моему, это не очень вежливо, — нахмурилась Анна. — Впрочем, это вполне в его духе. Не беспокойся, я дам знать, когда останусь одна.

— Хорошо, — улыбнулась Мария, отпивая глоток из элегантной фарфоровой чашки. — Сын ваш опекун любить вас?

— Владимир? Нет, что вы! — вздрогнула Анна. — С чего вы взяли?

— Он так смотреть на вас!

— Ему нет до меня никакого дела. У него.., другие увлечения.

— А вы? Вы любить Владимир?

— Я даже боюсь думать об этом, — покачала головой Анна. — Он пугает меня. Он такой непредсказуемый…

— Вы бояться, что он нет ответ на ваши чувства, да? — участливо спросила гостья.

— Мне кажется, если я растеряю все свои чувства по дороге в театр, то не смогу быть на сцене по-настоящему страстной.

— Я думать — настоящий чувства важнее, чем изображаемый, — Мария пристально посмотрела Анне в глаза, и та отвела взгляд.

— Не знаю, — наконец, промолвила она.

— А знаете, как я признаться в любовь мой жених? Я написать ему стихи.

— Вы очень смелая, — улыбнулась Анна. — И я так рада нашему знакомству.

— Что это? Часы? — гостья обернулась в сторону деревянных напольных часов — предмет особой гордости барона Корфа. — О! Я пора! Мне надо бежать!

— Бежать никуда не надо, — остановила ее Анна. — Наш конюх Никита вас отвезет.

— Но… — растерялась Мария.

— Никаких «но»! — успокоила ее Анна. — Пойдемте, я провожу вас.

Вернувшись в гостиную, Анна вдруг вспомнила, что Корф хотел видеть ее, но он появился сам, и они столкнулись в дверях. Корф побледнел и хотел обнять Анну, но она отстранилась от него — вежливо и холодно, словно и не было того мимолетного, но такого счастливого объяснения вчера в карете.

— Что еще случилось? — надменно поинтересовался Корф. — Вы опять чем-то недовольны?

— Вы были нелюбезны с моей гостьей.

— Это пока еще мой дом, и гости сюда приходят только званными.

— Я всего лишь помогла бедняжке…

— Ах, оставьте! — разозлился Корф. — Всем не поможешь! И потом — благородство всегда наказуемо.

— Это вы о госпоже Болотовой? — иронически осведомилась у него Анна.

— Госпожа Болотова завтра же покинет этот дом. Ей предстоит дальняя дорога.

— Она так быстро надоела вам?

— Мне незачем к ней привыкать. В ней нет ни капли искреннего чувства. Она — та же актриса, только играет в жизни, а не на сцене.

— Так вот в чем дело! — понимающе улыбнулась Анна. — Вы не верите актрисам.

— Анна! Боже! — воскликнул Корф. — Я не это хотел сказать.

— Быть может, но того, что я услышала, достаточно, чтобы понять, к чему вы клоните, и в действительности думаете обо мне.

— Анна, что с вами? Я не узнаю вас. Мы едва-едва стали понимать друг друга. Но теперь я вижу — ваше сердце осталось холодным, равнодушным и полным непонимания. И я даже сомневаюсь теперь — есть ли оно вообще?!

— Что? Да как вы смеете?!

— Впрочем, я забыл! Вы же актриса! И способны выражать ваши чувства лишь на сцене. Но на сцене мы с вами никогда не увидимся. Слышите? Никогда!

— Когда-нибудь, Владимир, вы пожалеете о том, что сейчас сказали, — сухо произнесла Анна. — Извините, я должна отдохнуть, репетиция немного утомила меня. Как оказалось, режиссеру тоже была нужна моя страстность. Но, думаю, на всех ее не хватит, так что мне придется выбирать — или страсти в этой гостиной, или на сцене.

— И что вы выберете?

— Я сообщу вам, когда приму решение, — Анна гордо кивнула Корфу и вышла, намеренно хлопнув дверью.

В коридоре ее едва не сбил насмерть перепуганный Матвеич, и Анна поспешила подняться к себе. А Матвеич между тем ворвался в гостиную с криком «Там, там!» и был бледен до неузнаваемости.

— Угомонись, Матвеич! — отмахнулся Корф. — Мне не до тебя сейчас.

— Но барин! — взмолился слуга. — Там к вам…

— Я же сказал — меня ни для кого нет дома! Закрой эту чертову дверь и оставь меня в покое!

— За этой чертовой дверью, по-видимому, творится нечто весьма интересное, — весело сказал Александр, входя в гостиную. — Так хлопнуть ею могла только очень страстная и прехорошенькая, надеюсь, дама. Верните ее, мне любопытно взглянуть.

— Вы… Ваше высочество! — растерялся Корф. — Как? Почему здесь?

— Не рады меня видеть, барон? — удивился Александр. — А ваше письмо было таким дружеским. Я не мог не откликнуться на него.

Корф развел руками, пытаясь вспомнить о письме.

— Было любезно с вашей стороны сообщить о своем приезде, — Александр прошел к дивану и удобно расположился на нем.

— Простите, я не предложил вам сесть… — пробормотал Корф.

— Понимаю, вы хотели бы навестить меня во дворце, но вы сами должны понимать — там слишком много ушей и соглядатаев. Итак, где та особа, которая мечтала бы попасть на сегодняшний бал-маскарад?

— Особа? — Корф почувствовал, что земля уходит у него из-под ног.

— Какая-то актриса, которой покровительствует ваша семья. Так вы покажете эту даму мне или вы настолько ревнивы, что держите ее взаперти?

— Нет-нет, — смутился Корф. — Матвеич, пожалуйста, вели Анне спуститься. Сию минуту. Сейчас!

— Вели? — улыбнулся Александр. — Вы ведете себя просто, как султан какой-то. Э, да здесь, кажется, амур?

— Чего стоишь? Иди! — прикрикнул на Матвеича Владимир, пытаясь увести наследника от опасной для него темы разговора.

— На самом деле, я признателен вам, барон, что вы написали мне, — признался Александр. — В моем окружении совсем не осталось людей, которым я мог бы доверять.

— Не уверен, что мы успели стать друзьями, — удивился Корф.

— Но и как противник вы вели себя достойно и порядочно. А это уже немало. И я бы желал продолжить наше знакомство, ибо мне уже сейчас стоит подумать о том, чтобы окружить себя верными и честными офицерами.

— Если вы помните, ваше высочество, я был уволен со службы, — тихо произнес Корф.

— Нет ничего невозможного, барон, — уверенно сказал Александр. — А вот и она… И она прелестна!

— Вы велели мне явиться? — Анна с преувеличенной вежливостью поклонилась Корфу и его гостю.

— Да, — смутился Корф, — то есть нет.., я просил, я звал, я… Впрочем, вот, Александр Николаевич, позвольте вам представить, воспитанница моего отца, актриса и певица Анна Платонова. А это…

— Я знаю, — кивнула Анна и снова поклонилась — на этот раз только наследнику и с величайшим почтением, — ваше высочество…

— Вы просто очаровательны, — Александр с присущей ему галантностью продемонстрировал желание поцеловать прекрасной даме руку, и Анна после некоторого колебания подала ее наследнику. — Весьма приятно. Надеюсь, что и голос ваш столь же привлекателен, как и его хозяйка.

— Анна, — попросил Корф, — спойте нам что-нибудь. Пожалуйста.

— Это честь для меня, — улыбнулась Анна и села к роялю.

На этот раз она спела одну из известных ей песен, и Александр был тронут. Простая мелодия своей безыскусностью и искренностью напомнила ему принцессу Марию, и он искренне поблагодарил Анну за пение.

— Уверен, — бодрым тоном сказал Александр, — вы произведете фурор на балу. Ибо я намерен видеть там вас обоих сегодня. Надеюсь, столь высокое общество не смутит вас, сударыня, и вы порадуете нас своим пением?

— Я уже пела однажды, на балу у графа Потоцкого, — просто сказала Анна.

— А! — вспомнил Александр. — Это там…

— Это там я имел честь познакомиться с вами лично, ваше высочество, — быстро вмешался в его воспоминания Корф.

— А вы еще и шутник! — кивнул Александр. — К счастью, та дуэль и ее причина остались далеко в прошлом. Не правда ли?

— Это было лишь мимолетное увлечение, стреляться было глупостью.

— Для меня все выглядело иначе — я с ума сходил от ревности! Ольга умна, чертовски красива, в ней бушевала такая страсть!

— Да, она одна из тех женщин, которые способны довести до безумия…

— Ваше высочество, барон, вы позволите мне покинуть вас? — Анна вопросом напомнила им о своем существовании.

— О, простите! — расшаркался Корф. — Это так глупо — восхвалять достоинства одной женщины, находясь в обществе другой — не менее прекрасной и умной.

— И талантливой! — воскликнул Александр. — Помните: мое приглашение в силе!

— Не стану вам мешать, — Анна сделала вид, что приняла их извинения и, попрощавшись до вечера, вышла из гостиной.

— Неловко получилось, — смутился Александр.

— Любовь лишает нас здравомыслия, — признал Корф.

— Нет-нет! — покачал головой Александр. — Ольга — в прошлом. В самом ближайшем времени я женюсь. Моя невеста — полная ей противоположность. С Марией я оценил тепло и покой, я счастлив!

— А ваша невеста любит вас?

— Более и мечтать не о чем! Хотя, знаете, в последнее время мне подозрительно часто стали приходить мысли об Ольге. Она снится мне, и, признаюсь, это немного тревожит.

— А, если бы…если бы она оказалась здесь, сейчас, как бы вы поступили? — осторожно спросил Корф.

— Не знаю, — Александр задумался, — не знаю. Но.., вы заговорили об Ольге, почему? Вам что-нибудь о ней известно? Может быть, она опять в Петербурге?

— О нет, нет! — воскликнул Корф. — Просто я хотел бы понять, легко ли забыть женщину, которая была смыслом твоей жизни.

— Я уже сказал вам — возможно все, тем более, когда жизнь обретает новый смысл. Но мне пора возвращаться во дворец, пока меня не стали искать. Увы, — развел руками Александр, — жизнь правителей — всегда под прицелом. Мы не властны над собою, находясь под бременем власти. Еще раз простите за вторжение. И жду вас на балу. Впрочем, это не столько бал, сколько галантное развлечение. Репетиция рыцарской карусели. Не отказывайтесь, хотя бы ради Анны — она восхитительна!

Корф принял от Александра приглашение в форме новогодней открытки и вышел из гостиной проводить его.

Едва дождавшись, когда карета наследника выедет на улицу, Корф бросился наверх к Ольге. Оттолкнув стоявшую на часах Полину, Корф в бешенстве ногой с силой толкнул дверь и ворвался в комнату.

— Что это значит? — весьма умело изумилась Ольга.

— Что это значит? — передразнил ее Корф. — Да как вы посмели написать наследнику от моего имени?!

— Вы отказались мне помочь, и я сама должна была позаботиться о себе.

— Будь вы мужчиной, я вызвал бы вас на дуэль! — Корф был разъярен и бледен.

— А я с удовольствием пристрелила бы вас прямо сейчас! — воскликнула Ольга, вплотную подходя к нему. — Вы трус!

— Ваша любовь — как лавина в горах, никого не пощадит на своем пути!

— А настоящая любовь лишь такой и может быть!

— Вы слепы, — покачал головой Корф. — Александр не любит вас. Он любит другую. Любит по-настоящему. И скоро женится на ней. Он сам мне это только что сказал.

— Он?.. Сказал?.. — Ольга почувствовала, что ей не хватает воздуха. — Он был здесь? Как, когда?..

— Вы сами виноваты — написали ему от моего имени, и Александр Николаевич пришел, чтобы лично передать мне и Анне приглашение на маскарад. И она будет петь для гостей.

— Анна? Значит, вся слава досталась Анне? — зло спросила Ольга. — И вот так вы отблагодарили меня за содействие? Вы даже не дали мне его услышать, не то что увидеть его! Негодяй! Дайте мне карету, я сейчас же поеду за ним!

— Вы никуда не поедете! — Корф с силой оттеснил Ольгу от двери.

— Не смейте! — она попыталась сопротивляться. — Какое вы имеете право не пускать меня?!

— Мое право — право хозяина этого дома, — жестко сказал Корф.

— Я не дворовая девка, оставьте меня, выпустите меня немедленно! Он был здесь… — Ольга почти зарыдала. — Он сам пришел ко мне!

— Не к вам! — отрезал Корф.

— Я должна его увидеть, — теряя силы, прошептала Ольга.

— Поздно!

— Я догоню, — Ольга умоляюще взглянула на Корфа, — прикажите дать мне карету…

— Ни в какой карете вы не угонитесь за прошлым.

— Я не верю! Просто вы разочаровались в любви, не добились взаимности, потому и злорадствуете! Это вы, вы во всем виноваты! Из-за вас я не встретилась с Александром. Почему вы не сказали ему, что я здесь? Кто дал вам право решать мою судьбу?

— Послушайте… — Корф попытался объясниться с Ольгой, но она неожиданно обернулась и ударила его по лицу.

Пощечина вышла звонкой и сильной — щека сразу покраснела и опухла.

— Так вот как вы благодарите человека за то, что он избавил вас от неприятностей?! — с трудом разлепляя губы, спросил Корф.

— Вы черствый и бездушный! Неужели вы думаете, что я проделала весь этот путь, от Варшавы до Петербурга, чтобы слушать ваши бредни?! Оставьте меня в покое! Идите к своей Анне и утешайте свое самолюбие там!

— Увы, — криво усмехнулся Корф, — она, как и вы, считает меня черствым и бездушным.

— Мне нет до этого дела! Ни ее, ни вас я больше никогда не увижу, — решительным тоном сказала Ольга.

— Что вы опять задумали? — насторожился Корф.

— Не беспокойтесь, — усмехнулась Ольга. — Если я соберусь утопиться, то сделаю это в Польше.

— Так вы возвращаетесь?

— Да! И на сей раз решение окончательное. Если Александр сам сказал, что наши отношения с ним в прошлом, мне здесь больше делать нечего.

— Не могу передать, как вы облегчите мою жизнь, — с иронией произнес Корф.

— Знаю. Я здесь нежеланный гость. Я уеду на рассвете. Надеюсь, вы не поскупитесь и отправите со мной экипаж?

— Все, что угодно, лишь бы вы оказались отсюда как можно дальше и как можно быстрее, — шутовски поклонился Корф Ольге.

— Прекрасно! — недобро улыбнулась она. — Я умею быть благодарной. И очень скоро вы получите возможность лично в этом убедиться.

— Желаю вам приятного вечера в обществе нашей милой Полины, — с натянутой вежливостью сказал Корф и удалился.

Когда за ним закрылась дверь, Ольга дала волю своим чувствам.

Да как он посмел вмешаться в ее игру?! Скрыть от нее, что в доме находился Александр?! Он же был совсем близко от нее — только руку протяни! И вот ушел, наговорив глупостей, не узнав правды о ее возвращении. И все этот отвратительный мужлан, заносчивый и тупой Корф, который даже собственную приживалку не умеет как следует соблазнить — мнется, бегает за ней по всему городу, смотрит на нее щенячьим взглядом… В то время, как она сходит с ума от той любви, какая ему никогда и не снилась, и испытать которую ему никогда не дано. Но ничего, ничего — она научит его уважать чувства других людей! Ее чувства. Чувства Александра. Ту любовь, что была между ними и не может угаснуть со временем, как бы ее ни пытались убить… — Полина! — крикнула Ольга.

— Чего изволите, барыня?

Полина, заслышав крики в комнате госпожи Болотовой, в барские разборки решила нос не совать. Это еще народная мудрость велела: пока паны дерутся, у мужиков чубы трещат. А Полине страсть как не хотелось попадаться под тяжелую хозяйскую руку. Да и госпожа Болотова, судя по всему, тоже нелегким характером удалась.

— Ты должна достать для меня маскарадный костюм, — приказала Ольга, едва Полина показалась на пороге ее комнаты. — Я сегодня поеду на бал.

— А Владимир Иванович сказали-с, вы уезжаете.

— Твой хозяин не по возрасту наивен. Если женщина о чем-то сказала, это еще не означает, что она именно так и поступит, — усмехнулась Ольга. — Но помни: об этом никто не должен знать!

— И где же я его возьму, этот костюм? — растерялась Полина.

— Ты же сама говорила: Анна полные сундуки театрального барахла навезла.

— А если кто увидит, та же Анна, к примеру?

— Приведи ее ко мне, я найду, что ей сказать, — кивнула Ольга. — И не бойся: послужишь мне, я тебя не забуду. Вот возьми.

Ольга открыла свою заветную шкатулку с драгоценностями и подала Полине золотую цепочку, крученную по-венециански. Полина хищно бросилась за подарком и быстро спрятала цепочку в потайной внутренний карманчик на лифе платья.

— А теперь ступай! — Ольга жестом подтолкнула Полину к действию, и та побежала выполнять ее просьбу.

Matka Boska! — про себя подумала Ольга. — Святая мадонна! Помоги мне, заступница и покровительница моя! Дай мне мужества победить в этой борьбе! Молю Тебя и верую в силу Твою!..

— Наконец то! — вскричала Ольга, заслышав звук открываемой двери. — А то я подумала, тебя уже волки загрызли!

— Значит, госпожа Болотова собирается на бал? — спросила Анна, входя в комнату вместе с Полиной, виновато выглядывавшей из-за ее спины. — А как же ваш долгожданный отъезд в Польшу?

— Это мой сюрприз для Владимира, — с заговорщическим видом пояснила Ольга, забирая у нее из рук костюм пажа. — Могу я довериться вам?

— Вполне, — тихо сказала Анна.

— Мой отъезд в Польшу, — доверительным шепотом поведала ей Ольга, — только для отвода глаз. Я хотела проверить чувства Владимира ко мне.

— И что же вы узнали?

— Он… — вздохнула Ольга, — он так страдает, что я решила не ехать и тайком пробраться на бал-маскарад, чтобы там признаться ему в своих чувствах. Вы представляете, как он будет счастлив?

— Могу представить, — сухо ответила Анна.

— Обещайте никому не говорить о моей тайне, — Ольга умоляюще заглянула ей в глаза. — Вы, наверное, тоже любили. И должны понять меня.

— Я понимаю вас, — кивнула Анна, — и не стану препятствовать вашему счастью.

Оставив Ольгу, Анна вернулась к себе. Взгляд ее упал на роскошное платье с кринолином в духе рыцарских времен — костюм, который она подобрала в надежде на сегодняшний вечер. Только надежды эти оказались зыбкими! Анна взглянула на настенные часы — у нее еще есть время отправиться на репетицию с господином Шишкиным. Он-то уж, по крайней мере, не скрывает своих намерений и не говорит о любви. И если надо отрешиться от иллюзий о вечной и прекрасной любви, то только ради любви к искусству!

Анна спустилась в прихожую, и Матвеич услужливо набросил ей на плечи шубу.

— Это что же, и есть ваш маскарадный костюм? — тут же раздался рядом голос Корфа.

— Нет, Владимир, я не еду на бал, — Анна хотела выйти, но он остановил ее.

— Что с вами? Вас пригласил сам наследник престола. И разве не о таком успехе мечтал для вас отец?

— Вот именно о его мечте я и думаю. У меня нет времени на развлечения. Я должна репетировать, а вы пригласите на маскарад кого-нибудь другого. Позвольте мне пройти.

Корф растерянно посторонился, не в силах спорить с ней, и еще какое-то время с недоумением смотрел Анне вслед. Нет, он не позволит ей так просто бросить его. Довольно уже он мучался — она должна выслушать его и остаться с ним!

— Что вы сказали Анне? — со злостью спросил он, снова появляясь на пороге комнаты Ольги.

— Однако не слишком ли часто за последний день вы приходите ко мне? — усмехнулась она. — Надо ли понимать это как признание в любви?

— Вам следует понимать это как желание видеть вас отсюда подальше! И чем скорее, тем лучше!

— Вы хам, Владимир! Грубый, неотесанный, деревенский хам!

— Значит, мне нет необходимости вести себя благородно, а посему, — Корф достал из кармана сюртука ключ, — видите этот волшебный ключик? Сейчас я выйду из этой комнаты и закрою эту дверь, а вы сможете вполную насладиться моим отсутствием. Я не буду вам надоедать и раздражать вас — я просто уйду, а вы останетесь. И будете сидеть смирно до самого утра, когда, вернувшись с бала, я снаряжу для вас карету, и вы сделаете то, что давно обещали мне — навсегда покинете Россию.

— Вы не посмеете! — побледнела Ольга.

— Еще как посмею, — кивнул Корф и направился к двери.

— Вы еще пожалеете об этом! — закричала Ольга.

— Кричите не кричите, все это бесполезно! Вас никто не услышит и не придет к вам на помощь. Это мой дом, и вы займете в нем то место, что я отвел для вас. Do widzenia, pani! — Корф вышел и, как обещал, закрыл дверь на ключ.

Потом он спустился вниз и отдал ключ мажордому.

— Матвеич! Я сейчас должен уехать, а ты береги этот ключ. Он от комнаты госпожи Болотовой, и ты отвечаешь за него головой. Если мадам что-нибудь понадобится, позови Полину и приглядывай за обеими.

— Это уж как водится, Владимир Иванович, — с пониманием закивал Матвеич.

Когда Корф уехал, Ольга принялась звать на помощь. На ее крики первой прибежала Полина.

— Ты должна мне помочь выбраться отсюда, — сказала ей Ольга через дверь.

— Да как я помогу? — запричитала та. — Ключ-то у Матвеича!

— И мне тебя учить, как мужика от службы отвлечь? — Ольга в раздражении стукнула кулаком по двери, и Полина, прижимавшаяся к ней ухом, от неожиданности на мгновенье отпрянула.

— Да разве ж то мужик? Песок сыпется…

— Значит, быстрее подействует. Давай, не медли! Живо, кому говорю!

Голос за дверью стал таким грозным, что Полина тут же бросилась выполнять приказ своей суровой барыни.

Завидев Матвеича, она вдруг изрядно захромала и принялась стонать:

— Ой, ой!

— Что случилось, Поля? — заволновался сердобольный старик.

— Ногу подвернула, загоняла меня самодурка, со свету сжить хочет. Ой! — стенала Полина, цепляясь за стены, словно и сил у нее стоять уже не было.

— Да уж, барыня с норовом, — кивнул Матвеич и, подойдя к Полине, предложил:

— А ты обопрись на меня, милая. Я тебя до твоей комнаты отведу.

— Тоже мне царица нашлась! Жду не дождусь, когда она уедет, — согласилась Полина. — А ты меня далеко не веди, можно и в гостиной посидеть. Барина все равно нет.

— Пойдем, пойдем потихонечку.

Полина рукой обвила старика за талию и, пока они шли, нащупала в кармане его ливреи заветный ключ.

— Вот спасибо тебе, — ласково сказала она, когда Матвеич усадил ее на диван в гостиной. — Мне чайку бы, а?

— Принесу, — пообещал тот и ушел.

А Полина, мгновенно забыв про болезнь и опрометью взлетев на второй этаж, открыла дверь в комнату Ольги.

— Все, барыня, выходите!

— Молодец! — похвалила та. — Вернусь — озолочу!

Ольга стремительно сбежала вниз по лестнице. Полина помогла ей надеть шубу, скрывшую ее карнавальный костюм, и бросилась назад в гостиную.

Когда Матвеич принес ей чаю, Полина снова прильнула к ноге, растирая ее и охая. И пока старик помогал ей облегчить «страдания», она незаметно ловко подбросила ключ туда, где он и лежал.

Однако покой в тот вечер ей судьба на даровала. Вскоре в уличную дверь забарабанили. И Матвеич, поспешивший в прихожую, был сметен жандармами, ворвавшимися в дом, едва он открыл дверь.

— Где она? — закричал на Матвеича полковник, руководивший обыском.

— Кто? Что? — забормотал тот и даже икнул с перепугу.

— Это дом барона Корфа? — властно спросил полковник.

— Так точно, — почему-то по-военному отрапортовал Матвеич.

— А госпожа Калиновская где?

— Да я и не знаю такой, — растерялся Матвеич.

— А это кто? — ехидным тоном спросил полковник, указывая на упиравшуюся Полину, которую жандармы волоком вытащили из гостиной.

— Это? — махнул рукой Матвеич. — Полька, крепостная его сиятельства господина барона.

— Полина я, Полина! — закричала та, вырываясь из рук тут же отпустивших ее жандармов.

Полковник недоверчиво посмотрел на нее, а потом сверил то, что видел, с описанием Калиновской, крупным округлым почерком изложенным на розыскном листке.

— А еще женщины в доме есть? Особенно подозрительные? — обратился он к Полине.

— Есть, а как же! Анька Платонова. Крепостная, а сызмальства как благородная росла, очень подозрительная. Барин ей вольную дал, а теперь еще на бал-маскарад повез.

— И все? — нахмурился полковник. — А глаза почему у тебя бегают?

— Ничего они не бегают… Ай! Ой! Что же это вы делаете, господа хорошие?! — заверещала Полина, которой жандармы по знаку полковника заломили руки за спину и чуть-чуть прикрутили пальцы.

— Сдается мне, что ты знаешь больше, чем говоришь, — усмехнулся полковник. — Больно?

— Больно! — теперь уже по-настоящему застонала Полина.

— Значит, скажешь нам правду? — ласково спросил ее полковник, давая знак жандармам, чтобы Полину отпустили.

— Тут еще госпожа Болотова была. Может, вы ее ищете?

— А имя-то у госпожи Болотовой есть?

— Елена, Елена зовут ее. Ой, лишенько, — заплакала Полина, растирая затекшие и посиневшие пальцы.

— А где она теперь? — улыбнулся полковник.

— Уехала на бал-маскарад, — пряча глаза, призналась Полина.

— Ах ты стерва! — не выдержал Матвеич. — Бежать ей помогла!

— Не я! Не я! — забилась Полина. — Она сама, она такая, она все может!

— Успокойся, эти способности госпожи, как ты сказала — Болотовой? — нам хорошо известны, — принялся увещевать ее полковник. — Ты вот лучше расскажи-ка нам, милая, в какой она одета костюм?..

* * *

Владимир решил заехать за Анной в театр и, узнав, где идет репетиция, без лишних церемоний открыл дверь класса.

Картина, явившаяся ему, потрясла и возмутила. Уже знакомый ему хлыщ, вертевшийся вчера вокруг князя Оболенского, сжимал Анну в объятьях и пытался поцеловать.

— Покажите, покажите мне свой самый страстный поцелуй! — просил Шишкин.

— Что вы делаете? — отбивалась Анна. — Оставьте меня! Прошу вас!

Владимир одним прыжком преодолел пространство между ним и «репетирующими» и, оторвав Анну от Шишкина, нанес ему сильнейший удар в челюсть. Шишкин покачнулся и закричал:

— Что? Кто? За что?

— Желаете объяснений? — грозно спросил Корф, нависая над скорчившимся от боли Шишкиным.

— Кто этот господин?! Анна, вы его знаете?

— Это барон Корф, мой опекун, — сквозь слезы улыбнулась Анна.

— Желаете сказать, что вы меня забыли? — Корф сделал попытку снова приблизиться к Шишкину.

— Ах, нет, вспомнил, вспомнил! В таком случае, я не буду заявлять в полицию, дорогая. Однако хочу заметить, что с таким опекуном вам не в актрисы идти, а сиднем дома сидеть!

— Как вы сюда попали? — воскликнула Анна, обращаясь к Корфу, когда Шишкин выбежал из класса. — Вы что — следите за мной?

— Нет, я приехал увести вас на маскарад, где вашего выступления ждут наследник престола и его невеста, принцесса Мария.

— А какое вам дело до моего выступления? Госпожа Болотова…

— Какое мне дело до госпожи Болотовой! — вскричал Корф.

— Она вас бросила? И вы решили вернуться ко мне? Я не нуждаюсь в опеке!

— Как же вы наивны, Анна!.. Сначала угодили к мадам де Воланж, теперь к этому господину Мишкину…

— Шишкину!

— ..который пытался соблазнить вас под видом репетиции! Да вас из дома выпускать нельзя! Я ваш опекун и отвечаю за вас, — Корф упокоился, и в его голосе появилась уже знакомая Анне нежность.

— Тогда, быть может, мне стоит вернуть вам вольную? — пошутила Анна.

— Неволить я вас не собираюсь, — глухо сказал Корф, — но я бы хотел, чтобы оправдались надежды моего покойного отца, а не этого репетитора.

— Простите, если разочаровала вас, — пожала плечами Анна.

— Возьмите, это ваше платье для маскарада, — Корф протянул Анне круглую коробку с костюмом. — Прошу вас — спойте на балу. И больше я ни о чем вас не попрошу.