"Медалон" - читать интересную книгу автора (Фаллон Дженнифер)

Глава 9

Три недели Тарджа во главе своего маленького отряда скакал на север, к малонаселенным плоскогорьям у границы с Кариеном. По мере продвижения группы виднеющиеся на западе у горизонта заснеженные вершины Священных гор становились все ближе, а воздух — холоднее. Зима начинала вступать в свои права. Низкие серые облака закрывали солнце, но пока, к вящей радости путников, угрожали разве что дождем. Через несколько недель те же облака принесут на плоскогорье снегопады. К тому времени Тарджа надеялся уже быть далеко на пути к Цитадели.

Гарет послал Тарджу с инспекцией по северным поселкам с целью узнать мнение кавалерийского офицера насчет того, справятся ли они с тем наплывом защитников, что прибудут сюда для сооружения и приведения в порядок приграничных фортификаций. Следовало также принять во внимание все проблемы, связанные с размещением там постоянного гарнизона. С одной стороны, конечно, животные могли бы пастись на местных пастбищах, но верховой лошади требуется порядка двадцати фунтов корма ежедневно и его придется поставлять вместе с прочими необходимыми для жизни гарнизона вещами. Гарет справедливо полагал, что договор с Кариеном до сих пор держался в равной степени на доверии и взаимной выгоде. Тарджа был склонен с этим согласиться, лично убедившись, насколько поселки на севере Стеклянной реки не приспособлены к обороне.

Наиболее уязвимым местом на границе между Кариеном и Медалоном было именно это поросшее густой, буреющей с приближением зимы, высокой травой плоскогорье, на подходе к которому горная цепь резко обрывалась, открывая глазу ничем не защищенную обширную равнину. На первый день бригедды Тарджа и его спутники добрались до полуразрушенной сторожевой башни — единственного в окрестностях признака человеческой деятельности. Он вспомнил сегодняшнее число, рысью приближаясь к постройке, и невольно задумался, кем была эта самая Бригедда. Все медалонские месяцы назывались в честь сестер Основательниц, некоторые из них, как, к примеру, Парам, отнявшая контроль над Медалоном у харшини и установившая в стране власть Сестринской общины, были довольно известны. О некоторых — о той же Бригедде — в памяти остались лишь их имена, обозначившие собой годовые циклы.

Тарджа даже не вспомнил бы о старой башне, если бы хозяин постоялого двора в Лиливэйле не упомянул о ней в разговоре.

Любопытство взяло верх, и Тарджа решил, что у них есть немного времени для небольшой экскурсии. Одного взгляда издали оказалось достаточно, чтобы убедиться, что со стратегической точки зрения сооружение было совершенно бесполезно. Когда до развалин оставалось уже рукой подать, Тарджа перевел лошадь на шаг. Немного в стороне от тропинки, ведущей к башне, он заметил пять маленьких свежих могильных холмиков, покрытых связками увядших полевых цветов. Тарджа остановил коня и спешился. Дэвидд Тайлорсон, приписанный к нему Гаретом лейтенант, последовал его примеру. Это был серьезный темноволосый молодой человек. Тардже было по душе его спокойное общество. В тех редких случаях, когда юноша высказывал свои мысли вслух, они действительно того стоили. Посмотрев на захоронение, Дэвидд слегка нахмурился.

— Языческие могилы, — отметил он, присев на корточки у ближнего холмика.

— И слишком маленькие, чтобы в них покоились взрослые, — согласился Тарджа, посмотрев в сторону заброшенной башни.

— Как вы думаете, как их сюда занесло?

— Все лучше, чем рядом с городом. Наверное, они считали, что в таком уединенном месте их никто не найдет.

Дэвидд выпрямился и проследил за взглядом командира:

— Возможно, башня не так уж и заброшена?

— Что же, есть только один способ развеять наши сомнения, верно?

Дэвидд молча кивнул, и они снова сели в седла. Сделав знак остальным четырем спутникам отъехать подальше, оба офицера направили лошадей спокойным шагом, стараясь не делать ничего такого, что могло бы быть расценено как угроза, — хотя если в руинах затаились язычники, то одного вида красных мундиров было уже бы более чем достаточно.

— Знаете, что вдруг пришло мне в голову, — проговорил Дэвидд, — красные мундиры на фоне бурой травы представляют собой отличную мишень.

Тарджа взглянул на лейтенанта и рассмеялся:

— Мне следует познакомить вас с неким капитаном Гоуном, в настоящее время проходящим службу на южной границе. Он не понаслышке знает, сколь опасно разгуливать в красном мундире на коричневом фоне поблизости от вражеских лучников. Но, полагаю, в данном случае нам ничего не грозит.

— Если только язычники в башне не поклоняются Зигарнальду.

— Если бы они были последователями Зигарнальда, то двинулись бы на юг. Здесь им нечего делать — тут и сражаться-то не с кем.

По мере приближения к развалинам Тарджа замечал все больше следов человеческой деятельности. Чуть к западу виднелись обработанные поля. Камни с рушащихся стен были старательно уложены в ряд, образуя грубый загон для тощей коровы и нескольких нестриженых овец. До них доносился легкий запах горящих кизяков — на этой лишенной деревьев равнине неоткуда было взяться дровам. Офицеры въехали на мощенный булыжником внутренний дворик, где на огне без присмотра кипел медный котел. Никого из обитателей не было видно.

Они остановились и немного подождали — вдруг кто-нибудь покажется. Прошло несколько минут, ничто не нарушало царящую вокруг тишину. Запах горящих кизяков щипал ноздри. Наконец Тарджа повернулся в седле и крикнул:

— Выходите!

Тишина не дрогнула, разве что на пыльном дворе легко вздохнул ветерок да скрипнула кожаная упряжь, когда лошади повернули головы, словно их, как и седоков, также заинтересовало это загадочное местечко.

— Мы не причиним вам вреда.

Прошло еще несколько минут, когда из-за полуразрушенной стены того, что раньше, вероятно, было главным залом, показалась худенькая фигурка немолодой женщины, одетой в грубое домотканое платье. На бедре женщина держала судорожно вцепившегося в нее малыша. Не отходя от стены, она настороженно посмотрела на солдат.

— Если вы и вправду не хотите нам зла, то уходите, — правильный выговор резко контрастировал с грубой одеждой.

Тарджа не шелохнулся. Повыше, слева, на крошащихся ступенях старой башни, краем глаза он заметил притаившегося мальчугана лет десяти-двенадцати.

— Скоро ночь, госпожа, — заговорил Тарджа, — собирается дождь, а вокруг на многие мили негде укрыться. Неужели вы откажете нам в крыше над головой в этом пустынном месте?

Женщина сделала шаг вперед и прожгла его глазами.

— Вы и вам подобные отказали бы мне не задумываясь. Капитан, я ничуть не расстроюсь, если вашим людям придется стерпеть некоторые неудобства.

— Но Кальяна, богиня любви, учит делиться благами, — парировал Дэвидд, прежде чем Тарджа успел открыть рот. Удивленно посмотрев на своего лейтенанта, он проследил за его взглядом и увидел на груди женщины висящий на кожаном шнурке амулет — желудь с прикрепленными к нему белыми мягкими перышками. Знак Кальяны. Тардже случалось видеть их на некоторых солдатах Дамиана Вулфблэйда. Женщина казалась одновременно испуганной и раздраженной тем, что защитник использовал ее веру против нее самой.

— Для вас это только слова, молодой человек, вы не представляете себе их истинного смысла. Оставьте нас в покое. Здесь мы никому не мешаем.

К этому моменту Тарджа обнаружил еще с полдюжины или около того притаившихся в развалинах ребятишек. Была ли женщина тут одна со всеми этими детьми?

— Мы можем и настоять, госпожа, — предостерег он. Женщина презрительно фыркнула.

— Капитан, неужто защитники пали так низко, что нападают на женщин и детей только ради того, чтобы переждать под крышей дождливую ночь? — и она наклонилась, чтобы усадить малыша на землю. Он не спускал с солдат широко распахнутых испуганных глаз и нервно сосал палец. Женщина пересекла двор и остановилась прямо перед лошадью Тарджи, глядя капитану в лицо. — Когда-то я уважала защитников, но это было давно. Приведите мне хотя бы одну причину, по которой мне следует делить что-либо с такими, как вы.

— Вам не нужно ничего с нами делить, госпожа, — ответил он, выдержав ее обвиняющий взгляд. — Это мы поделимся с вами.

Женщина с сомнением посмотрела на офицера:

— Вы ведь не обычные защитники, верно? Полагаю, отдел разведки. Такие же мерзкие, как и остальные, но значительно лучше образованные. Что ж, раз вы нас нашли, так или иначе с нами покончено. Впрочем, если вы действительно хотели чем-то с нами поделиться, я не буду возражать. У меня на попечении семнадцать сирот, и я не настолько горда, чтобы отвергать помощь.

Тарджа осторожно спешился, стараясь не напугать еще сильнее женщину и ее странное семейство. Эти дети разбудили в нем любопытство. Он навидался самых различных языческих культов, изъездив Медалон вдоль и поперек, но впервые столкнулся с чем-то столь напоминающим сиротский приют. После того как оба защитника оказались на земле, из-за укрытий на полуразвалившихся стенах показались остальные детишки, разглядывающие солдат с безопасного расстояния. Все они, включая сидящего на земле малыша, были худы и оборванны. Башмаков ни на ком не было, ноги были обмотаны тряпьем. С первого взгляда было ясно, что зиму им здесь не пережить. Тарджа подозвал к себе солдата, занимающегося вьючными лошадьми, и приказал оставить только самое необходимое для возвращения, а остальное отдать женщине. Солдат кивнул и без лишних слов отправился выполнять распоряжение. Тарджу немного удивило, что его приказ не встретил никаких возражений со стороны подчиненного, — ведь забота о горстке оголодавших язычников трудно было назвать патриотичным занятием.

— Откуда взялись все эти дети? — спросил он, когда другой солдат увел расседлывать и поить лошадей.

Женщина окинула его колючим взглядом, словно посчитав эти слова началом допроса.

— А зачем вам это знать?

Не дождавшись ответа офицера, она пожала плечами, будто чувствовала себя слишком усталой для споров, и заговорила:

— В основном это сироты. Их родителей обвинили в язычестве или хуже того. Кого-то сослали в Гримфилд, кого-то убили защитники. Нет, они не сражались с войсками, не подумайте, — они просто пытались спасти свои дома от разорения. Я попрошу вас вести себя здесь поосторожнее, капитан. У большинства этих детей ваша форма ассоциируется со смертью.

Тарджа и Дэвидд проследовали за женщиной в то, что осталось от главного зала, осторожно ступая по рушащейся каменной кладке. Когда-то это был просторный холл, но крыша провалилась и только в дальнем конце помещения могла служить хоть каким-то подобием убежища. Несколько ребятишек сгрудились у слабого огня в камине столь огромном, что Тарджа мог бы встать в нем в полный рост. При их приближении дети подняли глаза и отпрянули, увидев защитников.

— Не бойтесь, мои дорогие, — женщина натужно улыбнулась, — я не позволю красным мундирам причинить вам зло.

— Если хотите, мы можем остаться снаружи, — предложил Тарджа, внимательно разглядывая испуганную стайку детворы. Маленькую девочку лет пяти скрутил такой жуткий кашель, что Тардже стало больно от одного этого звука.

— Так или иначе все они скоро поймут, что от таких, как вы, не скрыться даже в самых удаленных и пустынных местах, — женщина снова пожала плечами. — Возможно, если вы уедете, никого не убив и ничего не разрушив, они научатся ненавидеть защитников чуть меньше, — она с вызовом посмотрела Тардже в глаза, но он не поддался на провокацию.

— Зачем было приводить их сюда? — спросил он. — У вас нет никаких шансов пережить здесь зиму.

— А куда еще я могла их привести, капитан… как вас зовут?

— Тенраган. Тарджа Тенраган.

Женщина отшатнулась, ее лицо внезапно побелело, и, резко развернувшись, она стремительно зашагала прочь из холла. Обменявшись удивленными взглядами, офицеры поспешили вслед за ней. Она направлялась прямо к солдату, разбиравшему их припасы.

— Бросьте это дело, солдат. Я не нуждаюсь в вашей помощи, — тот в недоумении поднял голову. Женщина повернулась к офицерам: — Забирайте ваши вещи и уходите, капитан. Нам от вас ничего не нужно.

К Тардже медленно приходило понимание.

— А-а, вы знакомы с Джойхинией! — Женщина прижала ладони к губам.

— Вы ведь ее сын, правда? Мне кажется, я видела вас в Цитадели — тогда вы были еще мальчиком.

Тарджу не удивило, что она жила в Цитадели. Произношение выдавало ее образование. Он медленно кивнул, размышляя, что оттолкнуло эту женщину от Сестринской общины и чем его мать могла спровоцировать эту реакцию.

— Неужели мое происхождение внушает вам столь сильное отвращение, что вы даже не примете помощь из моих рук?

— Вам доводилось слышать о деревушке под названием Приют, капитан? — горько отозвалась она.

— Это небольшое поселение в Священных горах, к юго-западу от Тестры, — взял слово Дэвидд. Похоже, он знал географию столь же блестяще, как и языческие традиции.

— Это было поселением, лейтенант, — оборвала его женщина. — Его больше не существует. Три зимы назад Джойхиния Тенраган приказала спалить его дотла и уничтожить всех взрослых жителей. Они выгнали из домов детей в стужу и бросили на произвол судьбы. Погибать. Там было больше тридцати ребятишек. В живых осталось только девять. Они сейчас со мной. Остальные дети, которых вы видели, попали ко мне чуть позже, при сходных обстоятельствах. С тех самых пор я больше не сестра. Я принесла клятву всем существующим богам, что больше никогда не надену голубое.

— Но почему она?.. — Тарджа был поражен до глубины души.

— Разве вы не знаете?

— А должен?

— Она предала деревню огню, чтобы сберечь свой секрет, капитан. Чтобы замести следы и похоронить свою ложь, — бывшая сестра издала короткий горький смешок. — И, судя по выражению вашего лица, она в этом преуспела. Вы ни о чем не подозревали?

Тарджа покачал головой и стрельнул глазами в Дэвидда, но молодой человек казался таким же озадаченным, как и он сам.

Женщина окинула припасы долгим взглядом и печально вздохнула.

— Думаю, в этом нет ничего удивительного. Полагаю, мне не следует идти на поводу у своих чувств, оставляя детей без приличной еды. Я приму вашу помощь, капитан. В какой-то мере это хоть немного искупит содеянное вашей матерью.

— Можете взять все, что вам нужно, — заверил ее Тарджа, — но я хотел бы знать причины… Что могло подтолкнуть Джойхинию сжечь деревню в Священных горах?

Женщина пристально изучала его несколько секунд, словно раздумывая, что ему можно сказать, затем вздохнула:

— Полагаю, вы имеете такое же право узнать истину, как и любой другой. Идемте, давайте скроемся от ветра, и я расскажу вам все.

Они снова вошли в холл и уселись на полу рядом с камином. От огня едва заметно веяло теплом, но Тарджа не обращал на это внимания.

— Девятнадцать лет назад вашу мать, так же как и меня, направили в Тестру вести документацию по делам города и окрестных поселков. Сами понимаете, именно к этому нас и готовят. Сестры Клинка — бюрократы высшей пробы, мало кто в мире может с ними в этом соперничать.

Беретт — так звали бывшую сестру — шикнула на детишек, и они побежали заниматься своими делами и помогать носить провиант, подаренный им защитниками. Осталась только маленькая девочка, мучимая приступами кашля. Она подползла к подолу Беретт и смотрела на офицеров огромными перепуганными глазами.

Тарджа отвел взгляд от ребенка и обратился к женщине:

— Я помню. Она определила меня в Кадетский корпус и уехала из Цитадели. Мне было всего десять.

Беретт кивнула.

— Джойхиния прибыла в Тестру, имея определенную репутацию. У нее уже были вы, и поговаривали, что ваш отец не кто иной, как лорд Корган, хотя он всегда отрицал этот факт. Спустя четыре или пять месяцев после нашего прибытия в Тестру умерла моя мать. Мне пришлось уехать в Броденвэйль, чтобы уладить семейные дела. Джойхиния вызвалась взять на себя мою работу в том, что касалось разъездов по удаленным деревням. Тогда это показалось нам очень странным. Она ненавидела лишать себя привычного комфорта и терпеть не могла холод. Надо принять во внимание, что надвигалась зима, Джойхинии пришлось бы провести ее в одном из инспектируемых поселений. Но она уже в те времена метила в кресло члена Кворума, а у нас было не так много добровольцев, так что ей поручили это дело.

Девочка у ног Беретт снова зашлась в кашле, и та прервала рассказ, чтобы заботливо растереть малышке спину. Когда приступ закончился, Беретт продолжила свою историю.

— К тому времени, когда я вернулась в Тестру, уже настала весна и Джойхиния смогла покинуть горы. Она перезимовала в Приюте — дальней деревушке, населенной в основном лесорубами и скорняками. Все они очень трудолюбивые и достойные люди, — голос Беретт на мгновение стих, словно она вернулась в далекое прошлое. Затем она посмотрела на Тарджу, и в ее глазах появилась горечь и ожесточение. — Джойхиния вернулась в Тестру с ребенком. Девочкой нескольких недель от роду, которую она представила как свою дочь от Дженги, хотя никто из тех, кто хоть немного был знаком с Дженгой, не поверил ее словам. Он никогда не был склонен к случайным связям, особенно с такими амбициозными женщинами, как ваша мать. Кроме того, она не выказывала ни малейших признаков беременности перед своим отъездом в горы. Даже не пыталась притворяться. Ни для кого не секрет, что у нее было полно любовников. В итоге она назвала девочку Рошель или что-то вроде того.

— Р'шейл, — тихо поправил Тарджа, словно боясь, что если он скажет погромче, то Беретт не закончит свой рассказ.

— Р'шейл, — Беретт повторила имя так, будто оно носило какой-то особый смысл. — Это имя жителей гор. В Цитадели детей такими именами не нарекают. Ну, так или иначе Джойхиния заявила, что была беременна и что ребенок родился в срок, так что все вскоре выбросили мысли на эту тему из головы. Дженга так формально и не признал себя отцом ребенка, но и никогда не отказывался от него. Я так и не поняла, почему он этого не сделал.

— Но вы сказали, что деревня была уничтожена всего три года назад, — напомнил ей Тарджа. — Что произошло?

— Большую часть истории я узнала из уст одной женщины, скорнячки из Приюта. Ее звали Б'трим Сноубилдер. Б'трим была вдовой и жила одна с тех самых пор, как умерла ее младшая сестра Джей'нел — это случилось как раз в тот год, когда у них зимовала Джойхиния. Остальное мне рассказали выжившие — некоторые из детей постарше. Примерно за восемь месяцев до разрушения деревни с Б'трим произошел несчастный случай. Она угодила в один из своих собственных капканов и отморозила левую ногу. Таким образом, охотиться на снежных лисиц она больше не могла, да и предыдущий сезон тоже не принес ей хорошей прибыли. Она оказалась на грани нищеты. При нашей последней встрече женщина говорила, что отправила письмо в Цитадель на имя Джойхинии. Б'трим просила ее о помощи в память о давно оказанной услуге. Ответом Джойхинии и был посланный в Приют отряд защитников с приказом спалить деревню. Б'трим убили одной из первых.

— Что за услуга? — спросил Тарджа. Беретт рассказала ему много и ничего.

— Сестра Б'трим, Джей'нел, умерла во время родов, капитан. Она скончалась, дав жизнь девочке, братом которой вы считали себя до сих пор.

Тарджа застыл, не сводя с женщины глаз.

— Так кто же она на самом деле? — подал голос Дэвидд, задав вопрос, который Тарджа был не способен произнести вслух.

— Р'шейл? Дитя неграмотной девчонки из горного поселка от неизвестного отца, надо полагать. Я знаю только, что в начале весны Джей'нел пропала в горах, а вернулась уже в преддверии зимы на большом сроке беременности. Она была перепугана, билась в истерике и вся была заляпана кровью, но так и не сказала, кто отец ребенка. Жители Приюта были довольно суеверны, и хоть формально они подчинялись законам Сестринской общины, но многие из них продолжали верить, что харшини все еще населяют Священные горы. Поскольку никто из мужчин в поселке не признавался в своем отцовстве, жители решили, что это колдовское семя, и отказались от девочки. Джойхинии было все равно, что они думают, — сироту никто не принимал, а возраст малышки был вполне подходящий, чтобы скрыть обман. Джойхинии нужно было только заручиться согласием Дженги. Наверное, она надеялась, что жители поселка через некоторое время позабудут об этом эпизоде.

— Да, пока Б'трим не послала ей письмо с просьбой о помощи, — проговорил Тарджа.

— Удочерить сироту — это одно, — продолжала Беретт, — но объявить ребенка своим и попытаться приписать отцовство Лорду Защитнику — это уже выходит за рамки. — Она задумчиво посмотрела на Тарджу. — Малышка сейчас уже почти взрослая.

— Да, она послушница в Цитадели, — кивнул он. Беретт покачала головой.

— Значит, у Джойхинии есть дочь, идущая по ее стопам, а у меня — свора голодных сирот, чьи родители погибли, чтобы сохранить этот секрет. Большинство жителей поселка уже и не помнили о девочке. Это ужасное преступление, капитан. Страшное своей бессмысленностью, — ребенок у ее ног забылся тяжелым сном. Беретт, не сводя глаз с Тарджи, по привычке поправила спящей волосы. — Мне жаль, что вам пришлось услышать это именно от меня. Думаю, вы тепло относитесь к девочке, хотя Джойхиния наверняка постаралась вырастить из нее свое подобие.

Тарджа покачал головой:

— Джойхиния пыталась, но ей это пока не удалось.

— Хоть какое-то утешение, — вздохнула Беретт. — Возможно, теперь, капитан, вы понимаете, почему я так отреагировала на ваше имя?

Позже, вечером, Тарджа взобрался на осыпающуюся башню и оглядел темнеющие равнины. Тучи немного рассеялись, обнажив клочки темно-синего неба. Он прислонился спиной к холодному камню, не обращая внимания на пронизывающий насквозь ледяной ветер, размышляя, что ему делать с информацией, что сообщила ему Беретт. Да и вообще, вправе ли он один распоряжаться ей и принимать решение? Дэвидд Тайлорсон слышал рассказ от начала до конца и, несомненно, доложит обо всем Гарету Уорнеру. Подобная информация о члене Кворума слишком важна, чтобы оставить ее при себе. Он должен настоять на том, чтобы история была выслушана частным образом. Обязательно.

Тарджу совершенно не заботило то, что будет с Джойхинией, когда ее ложь выплывет наружу. Она должна понести наказание, которое посчитает должным наложить на нее Верховная сестра. И чем суровее, тем лучше. Как минимум — исключение из Кворума.

Может, даже заставят подать ее в отставку. Эти перспективы наполнили душу Тарджи диким ликованием. Увидеть, как рушатся ее честолюбивые планы, — это было почти наслаждением.

Почти.

Но была еще Р'шейл. Падение Джойхинии потянет за собой и ее. Она должна узнать правду, но разве она должна из-за этого страдать?

Тарджа обернулся на звук шагов. Дэвидд одолел последние две ступеньки одним прыжком и присоединился к Тардже, оглядывая окружавшую их равнину. В тщетной попытке защититься от ветра он крепко обхватил себя руками и поежился.

— Похоже, дождя все-таки не будет, — бросил лейтенант.

— Да, похоже на то.

Тарджа ждал продолжения. Дэвидд залез на башню не для того, чтобы вести светскую беседу о погоде.

— Я обязан доложить командующему, — наконец проговорил он, нарушив неловкое молчание. — Было бы изменой утаить то, что я здесь услышал.

— Изменой? — переспросил Тарджа.

— Возможно, командующий и не… — начал было он, но замолчал. Они оба прекрасно знали, что Гарет Уорнер обязательно использует полученную информацию против Джойхинии. Это было так же верно, как и то, что Дэвидд представит ему доклад.

— Уорнер сделает это. Но так или иначе он должен знать правду. Так же, как и Р'шейл. Именно о ней, а не о Джойхинии я сейчас беспокоюсь. Моя мать заслуживает любого наказания.

— Я видел вашу сестру в Цитадели. Она очень красива.

— Это верно, — Тарджа согласно кивнул. — И, как выясняется, она мне не сестра.

— Боюсь показаться банальным, но в Цитадели найдется немало офицеров, которых обрадует это известие, сэр.

Тарджа невольно рассмеялся.

— Включая и вас, лейтенант?

— Я… э-э… ну… как бы вам сказать… — замялся Дэвидд. Тардже еще не приходилось наблюдать, как лейтенант Тайлорсон теряет способность связывать слова в предложение.

— Не волнуйтесь, лейтенант. Я не сомневаюсь, что ваши намерения абсолютно честны. Но прежде чем доложить Гарету Уорнеру о том, что нам сегодня открылось, подумайте о Р'шейл. Как только ее истинное происхождение станет достоянием общественности, она превратится в изгоя.

— Но ведь она ни в чем не виновата, — возразил Дэвидд. — Думаете, люди отвернутся от нее? Она же послушница и через пару лет может надеть голубое.

— Вам предстоит еще многое узнать об общине, Дэвидд, — кисло ответил Тарджа. — Им совершенно все равно, лгала им Джойхиния или нет. Но они будут вне себя, узнав, что она обвела их вокруг пальца, словно простодушных дурачков.

— Не может быть, сэр.

— Такова жизнь, лейтенант, — в голосе Тарджи прозвучала горечь. Молодой человек, удивленный тоном капитана, какое-то время молчал. Наконец он спросил:

— Вы доложите об этом лорду Дженге?

— Дженга тоже должен знать правду. Джойхиния долгие годы использовала отношения, возможно, когда-то существовавшие.

— Да, если только он уже не знает, — заметил Дэвидд.

— Что вы имеете в виду?

— Ну ведь кто-то из защитников должен был послать людей в ту деревню. Джойхиния не могла бы провернуть все в одиночку. Кроме того, Лорд Защитник давным-давно мог бы разоблачить Джойхинию — если только у него не было причин не делать этого.

Тарджа окаменел, шокированный этим предположением.

— Дженга никогда не приказал бы сделать подобное! — Дэвидд пожал плечами.

— Вы знаете его лучше, чем я, сэр. Но если Джойхиния издала этот приказ и его подтвердила печать защитников, то в деле замешан хотя бы один старший офицер. И вы не можете отрицать, что отказ Дженги заявить, что он не отец Р'шейл, выглядит крайне подозрительным.

Возможно ли это? Тарджу пробила дрожь, но терзавший его холод шел не снаружи, а изнутри. С тех пор как он стал достаточно взрослым, чтобы понимать, что к чему, Тарджа видел, как сестры Клинка все больше и больше пропитывались духом коррупции — так же постепенно скисает оставленное в летний день на жаре молоко.

Впервые Тарджа задумался, что коррупция могла проникнуть и в войска и затронуть даже самого Лорда Защитника.