"Фиалка" - читать интересную книгу автора (Фэйзер Джейн)

Глава 10

Пока молодая швея укорачивала ее новое муслиновое платье, Тэмсин сидела в задней комнате лавки. Джулиан тем временем, захватив один ее сапог, отправился на поиски обуви подходящего размера, которая соответствовала бы ее новому облику.

Наблюдая, как ловкие пальцы девушки снуют туда-сюда, протыкая ткань, Тэмсин мрачно размышляла о том, как ловко ею манипулируют. Похоже, полковник нашел верный способ одерживать победу во всех их теперешних стычках. Как более заинтересованное в продолжении их союза лицо, она была вынуждена подчиняться.

Правда, была область отношений, в которой она с великой радостью готова ему подчиниться. Но рассматривал ли он любовную игру как достаточную компенсацию неудобства?

Похоже было, что лорд Сент-Саймон решил не поддаваться соблазну. Хотя до сих пор ему редко удавалось устоять.

От этой мысли ее настроение несколько улучшилось, и она поднялась, чтобы дать швее примерить платье. Длина была, безусловно, вполне удовлетворительной, и Тэмсин снова направилась к зеркалу.

Она совсем на себя не походила, и это вызвало у нее беспокойство. Казалось, ее голова сидела на чужом теле. Но она не доставит полковнику удовольствия увидеть Фиалку побежденной. Она примет свой новый облик радостно, а если люди будут над ней смеяться, то она посмеется вместе с ними.

Когда Джулиан вернулся с парой легких туфелек из козлиной кожи бронзового цвета, Тэмсин встретила его солнечной улыбкой и милостиво протянула ножку для примерки. При этом она что-то приговаривала, одобряя его выбор.

Джулиан подозрительно посматривал на нее, но видел только беспечную улыбку. Она прошлась по лавке, сказала, что эта пара вполне удобна, и попросила сеньору упаковать ее старую одежду и сапоги.

— Сапоги можешь оставить, — разрешил полковник. — Но другие вещи тебе больше не потребуются.

— Возможно, не потребуются в вашем обществе, милорд полковник, — подтвердила она сладким голосом. — И все же я предпочитаю сохранить их.

Он пожал плечами и вытащил деньги из кармана бриджей.

— Ведите счет, милорд полковник, и будьте внимательны, — сказала Тэмсин тем же елейным тоном, — мне было бы очень неприятно оказаться у вас в долгу.

— Будь спокойна, Лютик. Я позабочусь о том, чтобы этого не случилось.

— Не называйте меня так, — сказала Тэмсин, и напускная любезность мигом слетела с нее.

— В таком случае не называй меня «милорд полковник», — парировал Джулиан, отсчитывая бумажки и кладя их в протянутую руку сеньоры.

«Кажется, у меня появился достойный противник», — размышляла Тэмсин, направляясь к двери.

Вечернее солнце отбрасывало длинные тени на узкие улицы, и в воздухе появилась слабая прохлада, которую теперь ощущали ее обнаженные руки. Тонкое платье трепетало на коже, и она чувствовала себя почти голой. Чертовски неприятное и непривычное ощущение!

— Вот. Тебе это тоже потребуется. — Джулиан окутал ее плечи шелковой мантильей. — Сеньора опасается, как бы ты не простудилась.

— В жизни никогда не простужалась.

— Конечно. Но ведь ты никогда не бывала так непрактично одета.

— О! Так вы согласны, что это самый непрактичный, смешной и неудобный костюм, какой только можно себе представить?! — воскликнула она негодующе.

Он усмехнулся, и она поняла, что он нарочно спровоцировал ее на этот монолог. Тэмсин сердито пнула оборку платья и зашагала по улице с такой энергией, будто все еще была одета в бриджи.

Джулиан, следовавший за ней немного поодаль, содрогнулся, увидев, как грубо она рванула бахрому юбки, зацепившуюся за камень, а камень поддала изящным башмачком.

— Виолетта! — Он схватил ее за руку, замедляя стремительный марш. — Так не ходят. Ты должна придерживать рукой подол платья и нижнюю юбку и приподнимать их — вот так.

Он продемонстрировал, как это делается, зажав между указательным и большим пальцами ткань бриджей, и сделал шаг.

— Видишь?

— Не думаю, что ухватила суть, — сказала Тэмсин мрачно. — Может быть, вы покажете еще раз?

— Да это же совсем просто, — ответил Джулиан нетерпеливо. — Ты оттягиваешь ткань в сторону… — Дьявол! — взорвался он, услышав, как Тэмсин хохочет, перегнувшись пополам, не в силах сдержать приступ веселья. Он наградил ее совсем не джентльменским шлепком: раздражение боролось в нем с желанием тоже расхохотаться. Но он сдержался, хотя и понимал, сколь абсурдное зрелище представляет.

Она выпрямилась и повернула к Джулиану смеющееся лицо. Передразнивая его, она двинулась маленькими шажками, высоко вздернув нос и подняв глаза к небу.

— Так, милорд полковник?

— Если ты не будешь смотреть, куда ступаешь, Лютик, то дело кончится падением в придорожную канаву, — заявил он.

Тэмсин скорчила гримаску и слегка опустила голову. Ей следовало помнить, что нельзя его так называть.

— А теперь обопрись на мою руку, — инструктировал Сент-Саймон, располагая ее кисть на сгибе своего локтя. — А другой рукой подбери и придерживай юбки, чтобы они не Волочились по грязи. И смотри, куда ставишь ноги.

Они продолжали шествовать таким образом и скоро оказались на широкой главной улице. Тэмсин с опаской огляделась, надеясь, что не увидит знакомых лиц. Она считала, что выглядит нелепо, и не представляла, что кто-нибудь мог думать иначе.

— Боже милостивый, уж не Габриэль ли это! — внезапно воскликнул Джулиан.

Огромная фигура, которую невозможно было спутать ни с какой другой, появилась из-за угла в конце улицы — исполин сидел верхом на своем массивном боевом коне. За ним шли два вьючных мула, процессию замыкал третий мул, на котором восседала всадница, закутанная в многочисленные шали и мантилью.

С радостным криком Тэмсин отбросила руку полковника и, забыв о своих затруднениях, бросилась бежать, обеими руками придерживая юбки, чтобы не запутаться в них и не упасть.

— Габриэль, как быстро ты вернулся!

— А ты как думала, девчушка? — непринужденно отозвался Габриэль, слезая с лошади. — Ох, детка, во что это ты вырядилась?

— О, это входит в мой план, — пояснила Тэмсин, наконец высвобождаясь из его объятий. — Я знаю, что выгляжу глупо, но полковник настаивает… Впрочем, я все объясню позже.

— Ладно, ладно, — процедил Джулиан сквозь зубы. — Значит, Габриэль не в курсе твоего гениального плана? Я удивлен.

Габриэль добродушно взглянул на полковника.

— Вижу, вы приглядывали за деткой.

— Конечно. И не скажу, что она мне в этом помогала, — добавил он язвительно. Габриэль кивнул;

— Я и не рассчитывал, что она будет это делать. Это не в ее привычках.

Он снова повернулся в ту сторону, где была Тэмсин, все еще оживленно разговаривавшая по-испански с женщиной, сидевшей на муле. С необыкновенной легкостью Габриэль снял женщину с мула и опустил на землю, хотя, насколько Джулиан мог судить, чуть видная из-под горы шалей дама отнюдь не была легкой как перышко.

Приземлившись, она наконец размотала шали и оказалась низкорослой толстухой с весьма объемистой талией. Когда же она сбросила мантилью, то стало видно круглое добродушное лицо с маленькими черными глазками, похожими на ягоды смородины. Она стремительно обхватила Тэмсин и разразилась потоком радостных восклицаний. Габриэль наблюдал происходившее, удовлетворенно кивая.

— Ох, женщина, прекрати болтовню и отпусти малышку, — вмешался он, когда счел, что приветствия слишком затянулись. — Я хочу отвезти все это в надежное место. Не хотелось бы стоять с таким грузом на улице, здесь небезопасно.

— О, вполне безопасно, — возразила Тэмсин, наконец снова обратив на него внимание. — Ведь мы в конце концов находимся в штаб-квартире армии Веллингтона на Полуострове. Защищены словом английского джентльмена. Разве не так, лорд Сент-Саймон?

— Вне всякого сомнения, — отозвался он ровным тоном, не желая поддаться на провокацию. — Я предлагаю поставить ваших мулов в конюшню, рядом с Цезарем, и справиться у сеньоры Браганца, не возьмет ли она еще постояльцев.

— Так пойдет, малышка? — спросил Габриэль, не получив должного подтверждения словам полковника от Тэмсин.

— Да, — согласилась Тэмсин. — Мы можем освободить мулов от поклажи и сложить все это в моей комнате в доме сеньоры.

— Тогда показывай путь. — Габриэль беззаботно кивнул и взялся за поводья. — Веди своего мула, женщина.

Тэмсин поспешила вперед, Джулиан быстро догнал ее и пошел рядом.

— Кто эта дама?

— Хосефа… женщина Габриэля, — сообщила Тэмсин.

— Его жена?

Тэмсин с задумчивым видом сжала губы.

— Зависит от того, с какой стороны посмотреть. Она жила с ним всегда, сколько я себя помню. Была моей нянькой. Сейчас поедет с нами в Англию в качестве моей служанки или дуэньи… как вы предпочтете это называть. Девица из хорошего испанского рода несомненно должна иметь при себе дуэнью. Я все это уже обдумала.

— Я восхищаюсь твоей предусмотрительностью, — пробормотал Джулиан. — Так Габриэль тоже едет с нами?

— Конечно. Он никуда не отпустит меня одну, — сказала она как о само собой разумеющемся.

— Полагаю, он еще об этом не знает?

— Еще нет, — сказала Тэмсин бодро. — Я им все объясню сегодня вечером. Сейчас Габриэль слишком озабочен безопасностью сокровища, чтобы отвлекаться на другие темы. Он не успокоится, пока не поймет, что оно в безопасности.

— Сокровище?

— Да, мое наследство. Свой план я буду финансировать сама, полковник. Я же вам говорила, что не буду для вас обузой.

Джулиан не сводил с нее глаз.

— И из чего же оно состоит, это сокровище?

— Ну, это плоды разбоя, накопления за целую жизнь, сэр, — сказала она сухо. — Как положено: золото, серебро, драгоценные камни. Дублоны, дукаты, франки. Целое состояние.

— Боже милостивый! — пробормотал он слабым голосом. — Так, вероятно, эта банда дезертиров… Ел лицо напряглось:

— Конечно, они охотились за сокровищем. Они слышали о несметном богатстве Эль Барона, но не могли его найти. Барон был не дурак. Только он и Габриэль знали, где оно. Видите ли, отец, если бы дело дошло до пыток, мог доверять только себе и Габриэлю.

— Понимаю. — Джулиан не нашелся, что еще сказать.

— Как вы считаете: через Португалию нам следует ехать под армейским конвоем?

— Я еще не думал об этом. Но, учитывая новые обстоятельства, считаю, что нам потребуется надежная защита.

Он скорчил гримасу, размышляя о том, какую ответственность берет на себя, собираясь сопровождать и обеспечить сохранность такого груза. Путь в Лиссабон лежал через горы, и хотя Португалия была дружественной страной, благодарной английской армии за освобождение от Наполеона, но на горных перевалах все еще пошаливали разбойники.

— О, Габриэль сам подберет людей, — сказала Тэмсин. — И это будут не солдаты. Я спросила о конвое, так как не считаю это удачной мыслью. Габриэль не любит солдат — точнее, любит их не больше, чем я… а иногда он бывает… — Она помолчала. — Ну, иногда он бывает немного непредсказуемым, особенно если выпьет.

— Что ты хочешь этим сказать? Что значит «непредсказуемым»? — отрывисто спросил Джулиан, вспоминая ощущение от прикосновения палаша гиганта к своей обнаженной спине и выражение глаз Тэмсин, когда она доказывала, что была добровольной партнершей в этом страстном переплетении тел у реки.

— Он вспыльчив, — пояснила Тэмсин, размышляя про себя о том, что это было серьезным преуменьшением. Но не стоило слишком тревожить полковника.

— Боже милостивый, — пробормотал Джулиан. Ему предстояло путешествие в мучительном обществе Виолетты, он нес ответственность за сохранность немыслимого богатства, и все это еще усугублялось присутствием человека, склонного к насилию в пьяном виде.

— Это с ним бывает не так часто, — успокоила Тэмсин. — И Хосефа очень хорошо умеет с ним обращаться… если ей удается вмешаться вовремя, — добавила она, когда они поравнялись с домиком сеньоры Браганца.

Джулиан воздержался от комментариев.

— Здесь я вас оставлю, — сказал он. — Как только сделаю необходимые приготовления, сообщу.

— О? — Тэмсин нахмурилась. — И когда же это будет?

— Узнаешь. Я предлагаю пока тебе заняться своим гардеробом. Еще потребуется костюм для верховой езды в дамском седле. Полагаю, ты сумеешь справиться с Цезарем, если сядешь в дамское седло? Если нет, то придется раздобыть для тебя другую верховую лошадь.

Он резко повернулся к Габриэлю:

— Габриэль, на одно слово… Вы собираетесь нанять людей, чтобы охранять вот это, — он жестом показал на вьючных мулов с поклажей, — во время нашего путешествия в Лиссабон?

— В Лиссабон? Так вот куда мы отправляемся? — Габриэль флегматично пожал плечами. — Тогда, я думаю, нам понадобится пара надежных людей. Я найду их где-нибудь поблизости.

— Мы могли бы путешествовать под защитой армейского конвоя. Они все время курсируют, сопровождая раненых. Габриэль покачал головой и сплюнул.

— Не якшаюсь с солдатами, полковник. Конечно, присутствующие не в счет.

— О, разумеется, — сухо заметил Джулиан. — Итак, предоставляю это вам. На подготовку остается пара дней, может быть, меньше.

Он посмотрел в ту сторону, где Тэмсин и Хосефа оживленно беседовали с сеньорой Браганца, при этом темпераментно жестикулируя.

Габриэль проследил за его взглядом.

— Женщины все уладят. Будет тишь, да гладь, да божья благодать. Для этого они и созданы, — заметил он. — Ну а я пока займусь разгрузкой. Не нравится мне, когда такое стоит на улице. Увидимся позже, полковник.

Гигант отвернулся, снял с мула окованный железом сундук и взгромоздил его на свое мощное плечо.

Джулиан уже было хотел предложить помощь, но потом передумал. Данные ему указания, хоть и были необычными, все-таки не включали переноску тяжестей и прочую физическую работу, достойную батрака на ферме. Полковник зашагал прочь, направляясь к зданию, где располагалась штаб-квартира главнокомандующего.

Тэмсин, хмурясь, смотрела ему вслед. Он так стремился уйти от нее, а ей не нравилось, когда ее так легко покидали.

Предоставив сеньоре демонстрировать Хосефе скромные преимущества жизни в домике, она вернулась к воротам и, проскользнув мимо Габриэля, топавшего ей навстречу со следующим сундуком, оказалась на улице.

— Эй, парнишка! — окликнула она мальчугана, гонявшего по улице камень. — Видишь вон того полковника? — Тэмсин показала на широкую спину удалявшегося Джулиана.

Паренек кивнул.

— Отправляйся за ним и дай мне знать, где он проводит вечер. Может быть, он вернется в лагерь, а может, останется в штаб-квартире. Потом придешь сюда и расскажешь, а я припасу для тебя крусадо[14].

Парнишка ухмыльнулся и побежал вслед за полковником, а когда объект его наблюдения скрылся в здании штаб-квартиры, устроился на улице.

Не подозревая, что за ним следует юный сыщик, Джулиан вошел в апартаменты Веллингтона. Главнокомандующий и присутствовавшие офицеры оживленно приветствовали его.

— Сент-Саймон, поужинайте с нами, Мы все ломаем головы, о чем же вам все-таки следует говорить в Вестминстере…

Следует ли просить максимум и потом пойти на попятный?

Или наши требования должны быть разумными с самого начала, чтоб не вызвать в министерстве лишних волнений?

Джулиан на время забыл о Тэмсин, сокровищах и непредсказуемом Габриэле. Хотя эта дипломатическая миссия и не вызывала у него восторга, он понимал ее важность.

Парнишка ждал его до темноты. Полковник так и не вышел. Зато появилась целая процессия слуг, несущих с кухни, расположенной в соседнем здании, подносы с едой. Сквозь открытые окна послышалось звяканье фарфора и звон стекла, время от времени доносились голоса сотрапезников, и на улицу заструились ароматы кушаний.

Мальчик побежал к дому вдовы. Дверь была распахнута настежь, что позволяло свободно вливаться в помещение ласковому весеннему воздуху. Он просунул голову в освещаемую свечой кухню, где за обедом, сервированным гораздо скромнее, чем в штаб-квартире, сидели Тэмсин, Габриэль, Хосефа и сеньора Браганца.

— А, вот и наш разведчик, — приветствовала его Тэмсин и встала. — Так где полковник?

— Ужинает в штаб-квартире, сеньорита. Он вошел туда и до сих пор не выходил. Я ни на минуту не спускал глаз с двери.

— Хорошо, — кивнула Тэмсин. — Габриэль, у тебя найдется крусадо?

Габриэль пошарил в кармане и бросил серебряную монетку стоявшему у двери мальчику.

Тэмсин улыбнулась и сунула в рот оливку.

— У меня есть идея. Примерно через полчаса ты пойдешь в штаб-квартиру и скажешь полковнику, что мне надо переговорить с ним по крайне важному делу.

Габриэль оторвал ножку от лежавшей перед ним на тарелке курицы.

— Как скажешь, малышка. — И он впился зубами в мясо.

Тэмсин удовлетворенно кивнула, вынула изо рта оливковую косточку и бросила в сад.

— Мне надо сделать кое-какие приготовления. Запомни, через полчаса. К тому времени они пустят по кругу портвейн.

Она скрылась наверху, предоставив остальным заканчивать обед. Никто не усмотрел ничего странного ни в ее инструкциях, ни в исчезновении. Оставшиеся продолжали есть с завидным аппетитом.

Через полчаса в штаб-квартиру явился Габриэль, он поднялся по лестнице на площадку и коротким кивком головы приветствовал лейтенанта.

— Полковник Сент-Саймон здесь? — Он сделал жест в сторону двери, ведущей в апартаменты герцога.

— Да, но он занят, — ответил Сандерсон высокомерно, пристально разглядывая мощную фигуру мужлана, одетого в кожаные бриджи и куртку и грубую домотканую рубашку. Шея верзилы была повязана не слишком чистым платком, а седые волосы собраны на затылке.

— А вы кто, собственно говоря?

— Не твое дело, парнишка, — сказал Габриэль дружелюбно. — Пойду приведу полковника.

— Нет! — Видя, что посетитель направился к двери, Сандерсон вскочил, чтобы преградить ему дорогу. — Туда нельзя!

— Мне все можно, паренек, — Габриэль схватил возмущенного лейтенанта за ворот и приподнял.

— Давай-ка не будем спорить. Ты сам побежишь туда доложить или мне это сделать?

Сандерсон открыл рот, чтобы позвать на помощь, но Габриэль уже швырнул его на стул, дружелюбно заметив:

— Я сам о себе доложу!

К тому времени, когда появились двое запыхавшихся от бега пехотинцев, Габриэль уже был в святилище главнокомандующего.

Офицеры, сидевшие вокруг стола, с изумлением подняли головы, а Джулиан с покорным вздохом на мгновение закрыл глаза.

Сандерсон и его помощники ворвались в комнату, следуя по пятам за великаном.

— Прошу прощения, сэр, мне не удалось задержать его. Веллингтон взял монокль и, осмотрев вошедшего, язвительно резюмировал:

— Пожалуй, это действительно было нелегко. С кем имею честь?..

Габриэль не счел нужным представиться и сразу перешел к делу;

— Извините, что прервал вашу трапезу, джентльмены. Но я пришел за полковником Сент-Саймоном. Девочке он срочно нужен.

— Он имеет в виду Виолетту, — процедил сквозь зубы Джулиан, откинувшись на спинку стула и машинально крутя в руках стакан с портвейном.

— Что ей понадобилось теперь, Габриэль? Габриэль пожал плечами.

— Не могу сказать, полковник. Она просто велела мне вас привести.

Джулиан осушил стакан и поднялся.

— Прошу прощения, джентльмены. Не могу заставлять леди ждать, — Тон его был саркастическим, и Габриэль нахмурился.

— Вы ведь не хотели оскорбить малышку, полковник, а?

— Существо, которое вы, Габриэль, упорно величаете «малышкой» и «девчушкой», на самом деле маленький хитрый дьяволенок, — заявил Джулиан. — И если вы хотите из-за этого сразиться со мной, я предлагаю выйти.

Наступило напряженное молчание, потом Габриэль разразился хохотом, раскатившимся по комнате так, что задребезжал фарфор.

— Ладно, не буду с тобой ссориться, парень. Так пойдем? Джулиан кивнул, отвесил поклон товарищам и последовал за Габриэлем к двери. Сандерсон и его помощники вышли за ними.

— Ну так как, посвятила она вас в свой безумный план? — поинтересовался Джулиан, пока они шли по освещенным светом фонарей улицам Эльваса.

— Пока еще нет, — ответил Габриэль невозмутимо. — Она все скажет в свое время, когда ее душеньке будет угодно.

— И не любопытно узнать? Габриэль покачал головой.

— Все равно я поеду туда, куда поедет она. Они уже дошли до домика вдовы, и Джулиан замешкался в крошечной прихожей. Из кухни доносились голоса двух старших дам.

— Так где она?

— Думаю, наверху, — ответил Габриэль. — Я пойду в сад выкурить трубку. — И он вышел, плотно притворив за собой дверь.

Джулиан тихонько выругался сквозь зубы. Тэмсин снова принялась за свои фокусы, он в этом не сомневался. Он поднял голову и взглянул на узкую деревянную лестницу. Потом, нетерпеливо тряхнув головой, решительно зашагал вверх и, достигнув площадки, громко постучал. Тихий голос пригласил его войти, он толкнул дверь и оказался в комнатушке под крышей.

Но тотчас же остановился на пороге не веря своим глазам. Из маленького круглого оконца молочный звездный свет падал на «пещеру Аладдина». На полу стояли раскрытые сундуки, из которых вываливалось содержимое: сверкающие шелка, богатые отрезы бархата, темно-зеленые изумруды, алмазы, слепящие своим блеском, темные густо-красные рубины, зеленые, как морская волна, аквамарины, блестящая бирюза. Пока он стоял, потрясенный, и созерцал это великолепие, с низкой и узкой походной кровати послышался тихий смех. Он медленно повернул голову, и на минуту показалось, что все это приснилось ему в каком-то безумном сне, достойном пациента Бедлама.

Золото покрывало постель, и не только ее. Оно покрывало все тело Виолетты. Сплошным золотым покрывалом лежали на нем монеты всех стран, блестевшие в лунном свете и переливавшиеся, когда дыхание приподнимало ее грудь.

— Иисус, Мария и Иосиф, — прошептал он. — Что ты тут делаешь, во имя Господа?

— Выберите себе что-нибудь, — сказала она, не двигаясь с постели. — Вы имеете право на компенсацию за тот тяжкий труд, который я на вас возложила. — Посмотрите…

В нем вспыхнул гнев и окрасил румянцем щеки:

— Ты предлагаешь мне плату? — спросил он, не веря своим ушам.

— Компенсацию, — пробормотала Тэмсин. — Посмотрите и подумайте, что вам нравится.

— Ты смеешь предлагать мне награбленное золото? — Он шагнул к кровати, глаза его потемнели от гнева. — Из всех оскорблений…

— Не делайте необоснованных выводов, — перебила она с улыбкой, и глаза ее сверкали, как драгоценные камни. Только лицо оставалось открытым, и он поймал себя на том, что его взгляд медленно скользит вниз по ее телу, зачарованный всхолмлениями грудей, прикрытых золотом, и маленькими розовыми бутонами, увенчивающими их и проглядывающими сквозь золотой покров.

Золото лежало, образуя целые гроздья, во впадине ее живота, из углубления пупка застенчиво выглядывал изумруд, дукаты расположились кругами на бедрах, и не в один слой, и на каждом из пальцев ног был хорошо отполированный сверкающий дублон.

— Здесь есть сокровища на разный вкус, — пробормотала она. — Если вы отвергаете золото, взгляните, что под ним. Может быть, что-нибудь привлечет вас…

Очень осторожно она раздвинула ноги, и на фоне тусклого блеска загорелся яркий огонь алмазов.

— Ты… ты… — у него не хватало слов.

Он смотрел сверху вниз, туда, где алмазы поблескивали заманчиво и лукаво, посылая приглашение.

Джулиан встал на колени рядом с постелью и осторожно смахнул монеты с ее грудей, прикасаясь к ним кончиками пальцев и обнажая нежные бледные округлости. Он наклонил голову и коснулся языком ее приподнятых сосков, ощутив теплую сладость ее кожи со слабым металлическим привкусом золота.

Тэмсин лежала неподвижно и молча, и он освобождал ее тело от золотого покрова медленно, снимая монету за монетой и складывая их кучками на полу возле своих ног. Так он обнажал ее кожу, участок за участком, и на каждом его губы оставляли влажную печать.

Лежать неподвижно становилось все трудней. Она-то думала, что он в порыве страсти смахнет с ее тела все монеты разом, опьяненный гневом и желанием. Но это восхитительно медленное действие заставляло каждый ее нерв трепетать и посылало волну тепла, приливавшего к коже каждый раз, когда ее обжигали его пламенные поцелуи, и кровь бешено мчалась по ее венам.

Он не тронул изумруд в углублении ее пупка, продолжая обнажать живот, а его язык оставлял огненный след на ее влажной коже. Медленно он открывал ее бедра, икры, ступни, поцеловал каждый маленький розовый пальчик, пока она наконец не застонала, выражая не вполне искренний протест против щекотки.

Джулиан смотрел на ее распростертое тело. Из темноты ему подмигивали алмазы.

— Волшебница, — сказал он тихо. За долгие минуты это было первое произнесенное вслух слово в маленькой, сплошь заваленной драгоценностями комнате.

Он поднялся с колен, и она повернула голову, чтобы увидеть, как он наклонился над одной из шкатулок, перебирая камни, выбирая и откладывая.

Он повернулся к кровати, держа в руках пригоршню ожерелий и браслетов. Встав на колени снова, он начал украшать ее тело. Его лицо было сосредоточенным. Он надел и застегнул браслеты на запястьях и щиколотках. Переливающееся тусклым блеском жемчужное ожерелье надел ей на шею. Золотую цепь, усыпанную изумрудами, осторожно просунул под ее тело и застегнул, охватив им талию. Другим ожерельем он обвил ее грудь.

Потом отступил на шаг, чтобы полюбоваться своей работой. На губах его появилась едва заметная улыбка. Он посмотрел на отполированный алмаз на своей ладони, и улыбка коснулась и его глаз и осветила их.

— Повернись. — Его голос едва заметно дрожал. — Но сделай это очень осторожно.

Тэмсин осторожно перевернулась на живот, и золотой пояс с изумрудами прижался к ее коже. Она ощутила его прохладу и твердость.

Джулиан склонился над ее распростертым телом, и кожа ее собралась в крошечные складочки, как рябь на воде, под краем алмаза, которым он провел вдоль спины, прочертил им линии на ее лопатках, обведя ребра, пройдясь по позвоночнику. Ее пальцы изогнулись и зарылись в матрас, когда он начал чертить алмазом узоры на пояснице, а потом прошелся по ягодицам, медленно обводя их очертания до того, как раздвинуть нежные складки и вставить драгоценный камень в алмазный сад, расцветший между бедер.

Тэмсин быстро, почти испуганно вздохнула, потом улыбнулась про себя. Это был такой любовник, который охотно шел навстречу ее фантазиям и разделял их. Когда Джулиан выпрямился, она снова перевернулась на спину и сделала это очень осторожно, чтобы не потревожить свой алмазный сад.

Она жадно смотрела, как он раздевается, медленно, будто ему некуда было спешить. Будто он не горел желанием так же, как и она. Когда он встал перед нею обнаженный, она с неукротимой и неутолимой жадностью стала рассматривать его возбужденное желанием тело и наконец протянула к нему руки… Он склонился над ней, прижавшись ртом к ее губам, и в его поцелуе была свирепость и жажда утверждения. Ее руки обвились вокруг его шеи, губы приоткрылись, уступая этой настойчивой жажде обладания, она вся раскрылась для его ласк.

Наконец он оторвался от нее и отодвинулся, но продолжал смотреть, и в глазах его появилось нечто хищное, они были полны требовательного желания. Он медленно провел руками по всему ее телу, играя цепями и камнями, опоясывающими его. И наконец он раздвинул ее бедра, открывая потайные места и сокровища, которые были там скрыты.

— А теперь, — сказал он, — поищем клад.