"Любовь на всю жизнь" - читать интересную книгу автора (Фэйзер Джейн)

Глава 4

-И что же там написано? — Молодой человек поднес горящую бумажку к трубке, и пивную заполнил кисловатый запах крепкого табака.

— Предлагают продать им добычу. Они будут ждать здесь, в «Якоре», в конце недели.

— А откуда они узнали о нашей добыче? — Темноволосый, смуглый продавец был одет в камзол из турецкого шелка и носил прическу, как у короля: тщательно завитые, напомаженные локоны рассыпались у него по плечам. Он посасывал свою трубку и сквозь клубы дыма пристально смотрел на собеседника холодными зелеными глазами.

Тот пожал плечами:

— Не думаю, что это такой уж секрет, сэр. Записка пришла на следующее утро. Я решил сразу же вам сообщить.

— Еще бы! — За показной вежливостью господина таилось раздражение. — Покупатели, конечно, нужны, болван! Но откуда нам знать, что это не ловушка?

Собеседник пожал плечами и зажег свою трубку с еще более вонючим табаком.

— Думаю, это ваше дело, сэр. Наше — собирать добычу На это справедливое замечание молодой человек ничего не ответил.

— Никто не рыскал вокруг? Не задавал странных вопросов?

— Нет, сэр. Той ночью было темно, хоть глаз выколи, и сильно штормило. Судно могло и само напороться на скалы. Но весь остров считает, что кораблекрушение подстроено, — добавил он, — хотя доказать ничего невозможно.

— Итак, покупатель знает, что кораблекрушение не случайность, — размышлял молодой человек. — И знает, к кому обращаться. Кто принес записку?

— Он не назвался, сэр. Пришел в плаще с опущенным капюшоном. Та ночь тоже была жаркой, — задумчиво добавил собеседник. — Но он житель острова. Говорил так, как говорят местные.

— М-м… Хозяин, принеси мне пинту портера, — внезапно крикнул молодой господин, поворачиваясь к. стойке.

— Сию минуту, сэр. — Хозяин «Якоря», присутствовавший при разговоре, поставил на стойку перед клиентом полную кружку. — Я жду прибытия бочек, сэр, — притворно жалобным голосом протянул он. — Может, хоть намекнете, когда я смогу их получить.

— После того как они окажутся у меня, — отрезал посетитель, поднимая кружку. Сделав большой глоток, он перевел взгляд на почерневшие потолочные балки, наблюдая за клубами дыма от своей трубки. Вот уже неделю не прибывает товар с французского берега: наверняка с судном что-то случилось. В прошлом его капитан всегда был точен, но контрабандная торговля — очень ненадежное дело. Вот почему охотники за гарантированной прибылью и те, кого не мучает совесть, совмещали контрабанду с мародерством. Годфри, лорд Ченнинг, на такой пустяк, как совесть, никогда и внимания не обращал.

У него были покупатели контрабандных товаров, такие как хозяин «Якоря» Джордж, который уже заплатил за опаздывающий груз. Если товар не прибудет, то Годфри окажется в крайне неприятной ситуации: Джордж ведь не отличается терпением. У него был облик профессионального кулачного бойца, злоупотребляющего выпивкой, с переломанным носом, налитыми кровью глазами и багровым от лопнувших сосудов лицом. Да еще эти огромные руки, двигавшие бочонок с элем…

Годфри вздрогнул. Если его недовольные клиенты на острове объединятся, дело примет крайне неприятный оборот.

Впрочем, еще есть надежда. Если за интересом к награбленным товарам не кроется ловушка, то у него есть выход. Даже после того как разбойники получат свою долю, немалый куш еще останется тому, кто являлся мозгом этого предприятия.

— Значит, вы придете на встречу с ним, сэр? — спросил хозяин. — Годфри не удостоил его ответом. — Я мог бы показать вам его, сэр, — продолжал хозяин таверны, бросая хитрый взгляд на Годфри. — Всегда рад помочь.

Годфри ни капли не тронуло его великодушное предложение. Он со стуком опустил свою пустую кружку и еще дымящуюся трубку на стойку и встал, с неприязнью глядя на хозяина.

— Я в состоянии справиться со своими делами сам, — бросил он.

Хозяин насмешливо коснулся рукой лба.

— Значит, я скоро получу коньяк, благородный сэр?

— Черт бы побрал твою наглость! Получишь ты свой коньяк. — Годфри швырнул на стойку монету и, выходя, громко хлопнул дверью.

Сидевший у камина человек поднялся на ноги и отправился вслед за лордом. Он сильно хромал, тяжело опираясь на палку, но, несмотря на увечье, нагнал Годфри прежде, чем тот успел сесть на лошадь.

— На одно слово, лорд Ченнинг! — Годфри резко обернулся.

— Откуда вы знаете мое имя?

Незнакомец злобно улыбнулся, сверкнув маленькими карими глазками. Судя по его морщинистому лицу, он знал, что такое страдание, Годфри даже показалось, что перед ним дряхлый старик.

— Знать все — моя профессия, — ответил он звонким голосом, и стало ясно, что он гораздо моложе, чем можно было предположить. — Мародерство и контрабанда — не лучшие способы нажить себе состояние, — добавил он, как бы приглашая к разговору.

Сердце Годфри учащенно забилось. Неужели его сейчас арестуют? Он пристально посмотрел на собеседника.

— Не волнуйтесь, я не болтун, — с неприятным смешком сказал незнакомец. — Мне хотелось бы предложить вам верный путь к богатству.

— Не понимаю…

— Что ж, давайте немного пройдемся, и я все объясню. — Годфри вновь прицепил поводья к столбу, к которому привязывали лошадей. В этом незнакомце было что-то завораживающее, глаза его так и притягивали к себе. Кроме того, его тоже не заботила моральная сторона дела.

— К сожалению, быстрее не могу, — сказал незнакомец, шагая рядом с Годфри и намекая на свою хромоту.

— Что с вами произошло?

— Дуэль, — мрачно отозвался Брайан Морс.

— Мой план принесет выгоду нам обоим — если, конечно, вы соблаговолите меня выслушать.

— Думаю, его контрабандистское судно сбилось с пути, — размышлял оставшийся в «Якоре» посетитель, с надеждой глядя на дно своей кружки. — Сдается мне, его прибрал к рукам наш друг, а, Джордж? — Он нехотя отставил кружку.

— Если хочешь повторить, плати, Сайлз, — объявил хозяин.

Скривившись, посетитель полез в карман за фартингом и положил его на стойку с таким видом, будто отрывал от сердца. Хозяин сгреб монету со стойки, затем наполнил кружку элем вновь, не забыв налить эля и себе.

— Угу, — сказал он, отирая губы. — Думаю, наш друг и есть. Только провести его куда труднее, чем этого юного лорда. — Он презрительно махнул рукой в сторону двери, за которой скрылся Годфри.

— Знаешь, мне кажется… — сказал посетитель, пристально глядя на бутылки за стойкой. — Хочешь знать, что я об этом думаю?

— Перестань наконец тянуть резину, давай напрямую!

— Я думаю, Джордж, тебе лучше заказывать товар у нашего друга, а не у этого разодетого жеребца.

— Может, и так, — ответил хозяин. — Только скажи мне вот что, Сайлз. С кем лучше иметь дело: с жадным дураком или таким умным и опасным человеком, как наш друг? Такой вот простой вопрос.

— С нашим другом ссориться бы не хотелось, — кивнув, согласился Сайлз. — А обмануть дурака проще простого.

— Ага, и напугать тоже. Вряд ли с нашим другом такое удастся.

— Да уж! — энергично кивнул Сайлз. — И в любом случае наш друг не сильно увлекается контрабандой, правда? Похоже, ни одна лодка не уходит во Францию с острова без его разрешения, но, по-моему, здесь теперь жарится совсем другая рыба.

Он заглянул в свою кружку а затем произнес:

— Конечно, если мужчина захочет бочонок коньяка или немного кружев для своей женщины, наш друг сможет все это достать, уж будьте уверены Но, сдается мне, торговля отнюдь не постоянное его занятие. — Он задумчиво поднял глаза. — Тебе не кажется, что наш друг пробует мародерствовать? Это куда выгоднее, чем контрабанда.

— Может, оно и так, но точно неизвестно. Он умеет держать язык за зубами, — хмыкнул Джордж, заткнул себе одну ноздрю и подмигнул. — Готов биться об заклад, что это наш друг стоял за вылазкой молодого лорда. Он очень умен и — это ведь в его духе — делает все чужими руками.

— Возможно, — согласился Сайлз.

Мужчины выпили в знак согласия и задумались каждый о своем.

— Почему бы вам не пойти вниз? Глаза у вас совсем слипаются. — Откинувшись на стуле и обхватив ладонями бокал с коньяком, Энтони с легкой улыбкой смотрел на Оливию.

Девушка подавила зевок. Ей и правда очень хотелось спать. Остатки обеда были убраны со стола, и пока Энтони наслаждался коньяком, она блаженствовала в полудреме под музыку игравшего парусами ветра.

— Какая чудесная ночь! — восхитилась она, переводя взгляд на небо. — На берегу таких звезд не увидишь.

— Не увидишь.

— Когда вы вернетесь на остров?

— Если ветер не переменится, то завтра к полудню мы увидим землю.

— А он переменится?

Энтони пожал плечами и улыбнулся:

— Трудно сказать. Ветер также непостоянен, как и женщина. — Он негромко окликнул рулевого: — А ты как думаешь, Джетро? Что будет с ветром?

— К утру может стихнуть.

— Что я скажу дома? — Оливия оперлась подбородком на руки. — Как я им все объясню?

— Почему мы, доходя до моста, не переходим через него

Энтони наклонился и провел кончиком пальца по ее щеке. — Вы так боитесь очнуться, Оливия? — Она покачала головой:

— Нет, но это всего лишь сон, и когда-нибудь мне придется проснуться.

— Да, конечно. Но не раньше завтрашнего полудня.

— Надеюсь, пробуждение не будет особенно неприятным, поскольку я все же похищена, — раздраженно сказала Оливия.

— Совершенно верно… А теперь идите спать.

Оливия нехотя поднялась со стула.

— Мне хотелось бы спать под звездами.

— Вы замерзнете.

— Даже под одеялами?

— Даже под одеялами.

— Оливия все еще колебалась, наблюдая, как он, развалившись, вертит в руках бокал с коньяком. Энтони ответил на ее взгляд, и в его глазах мелькнула лукавая улыбка. И еще какое-то странное обещание. Она вновь почувствовала заметную тяжесть внизу живота и тянущее ощущение в бедрах.

— Спокойной ночи. — Оливия двинулась к трапу, ведущему вниз, на главную палубу.

Энтони ничего не ответил.

Каюта была вымыта и прибрана; над кроватью, отбрасывая мягкий золотистый свет на полированное дерево и яркие турецкие ковры, горела лампа. Решетчатые окна были закрыты и задернуты парчовыми занавесками.

Оливия отодвинула занавески и вновь открыла окна. Над морем царила дивная ночь. Девушка оглядела каюту еще раз. Кровать застелили свежим бельем; край покрывала был предусмотрительно отвернут. Оливия развязала изумрудный пояс, аккуратно сложила и вернула на место во встроенный шкафчик и начала уже развязывать тесьму на воротничке ночной рубашки, как вдруг взгляд ее упал на шахматную доску.

Ах да, Энтони же предложил ей другую задачу. Она подошла ближе и задумчиво нахмурилась, теребя пальцами шнурок. Задача оказалась не такой простой, как предыдущая.

Зевнув, Оливия потеряла к ней всякий интерес. Утром на свежую голову она за минуту все решит. А теперь главное — решить, в чем спать. Ее импровизированное платье слишком похоже на настоящее, чтобы выполнять двойную роль, и, кроме того, оно понадобится ей утром.

С момента своего появления на «Танцующем ветре» Оливия спала обнаженной, а потому, поразмыслив, решила не менять заведенный порядок и этой ночью. Стянув ночную рубашку, девушка аккуратно, как прежде пояс, сложила и убрала ее, а затем перелезла через деревянный бортик кровати. Простыни оказались прохладными и хрустящими, а сама кровать удивительно знакомой.

Повернувшись на бок, Оливия закрыла глаза и успела отметить, что лампа все еще горит. Впрочем, какая разница? Ей этот слабый свет не мешает, а лампа погаснет сама, когда выгорит все масло…

Среди ночи она проснулась; в каюте было темно. И в постели был кто-то еще. К мягкой пуховой перине ее прижимала чья-то тяжелая рука. Кроме того, на ее бедре лежала чья-то нога. Замерев от страха, Оливия прислушалась к спокойному и размеренному дыханию соседа. Оказалось, он тоже был обнажен.

— Я разбудил вас? — сонным голосом спросил пират.

— Вы в моей постели!

— Вообще-то это моя постель.

Он опять насмешничал, и это чувствовалось даже сквозь пелену сна.

— Но в ней же сплю я, — возразила она и удивилась: интересно, почему она не кричит, охваченная девическим негодованием? Ведь каждая клеточка ее тела остро чувствовала физическое присутствие Энтони. Это не сон, а реальность, реальнее и быть не может!

— Три ночи эта кровать была моей… или четыре? — пробормотала она.

— Эта была бы четвертой, — ответил Энтони, защекотав Оливию своим дыханием. Рука, обнимавшая ее за талию, сползла, и он положил ладонь на живот девушки.

Она попыталась оттолкнуть руку Энтони, но это было все равно что пытаться сдвинуть гору. Кроме того, она не слишком упорствовала.

— Раньше вы в ней не спали, — запротестовала Оливия.

— По мнению вашего врача, вы были слишком больны, чтобы с кем-либо делить постель, — многозначительно ответил он. — Теперь ваше состояние изменилось.

От руки неподвижно лежащей у нее на животе, исходило тепло, и — странное дёло — она не таила в себе угрозы. Другая рука Энтони тем временем коснулась ее спины, скользнула между лопаток, погладила шею, а потом обхватила затылок. Ощущение восхитительное и настолько знакомое, словно он таким образом уже прикасался к ней раньше.

— Расслабься. Просто лежи спокойно и отдавайся чувствам.

Целуя ее шею, Энтони свободной рукой принялся ласкать грудь Оливии. Ее соски стали твердыми, как от холодной воды. Казалось, она вновь погружается в мир грез прошедших дней, где ее разум плыл по воле волн, а тело едва чувствовало прикосновение пуховой перины.

Пальцы Энтони ласкали ее бедра, скользили ниже, задерживаясь в мягких ямочках под коленями. Она чувствовала все его крепкое тело и представляла так ясно, как будто смотрела на него. Маленькие соски, такие не похожие на ее собственные и казавшиеся крошечными пуговичками на его широкой груди, пупок на втянутом животе, темная дорожка волос, ведущая вниз, к его мужскому естеству.

Но то, что раньше пребывало в спокойствии, теперь буйствовало. Она ощущала его твердую плоть, прижимавшуюся к складкам между ее бедер. Восторг, грешный и неистовый, пульсировал в потаенных местах ее тела.

Она вдруг вся напряглась, вытянув ноги, и выдохнула:

— Я не собираюсь выходить замуж. Никогда. Я никогда не выйду замуж!

— Похвальное намерение, — прошептал пират, касаясь губами ее волос, и его ладонь скользнула между ее бедер. — И я его разделяю.

Он ласкал внутреннюю поверхность здорового бедра Оливии, пока она снова не расслабилась и ее тело не обмякло.

— Но мы не можем заниматься любовью, если не намерены пожениться, — запротестовала Оливия.

— Безбрачие совсем не то же самое, что целомудрие, — напомнил ей Энтони, касаясь языком ее уха, а затем прихватывая зубами мочку. — Мы это уже обсуждали.

— Но… но я могу з-забеременеть, — пробормотала Оливия, удивляясь, почему это вдруг перестало ее пугать. — Тогда нам придется пожениться.

— Я позабочусь, чтобы этого не случилось, — ответил он, и она расслышала в его голосе еле сдерживаемый смех. — Ты ведь еще невинна, несмотря на всю свою ученость. Умственные упражнения не заменят действительность, милая.

Оливия ничего не ответила.

Энтони перевернул ее на спину. В неярком свете, льющемся из открытого окна, она увидела его лицо. Он приблизился, чтобы поцеловать ее в губы, и она еле слышно вздохнула.

Для мужчины у него были необыкновенно мягкие и нежные губы. Под нажимом его языка раскрылись и ее губы. Она ощутила вкус вина и коньяка, брызг соленых волн, которые раскачивали «Танцующий ветер», и ветра, наполнявшего паруса фрегата.

С неожиданной жадностью Оливия вобрала в себя его язык, Энтони тотчас обхватил ладонями ее лицо. Она ответила тем, что взъерошила его волосы. Больше не сдерживаемые черной лентой, золотые, как гинеи, локоны Энтони рассыпались по его плечам. Когда она откинула его волосы и тоже сжала ладонями его лицо, оно осветилось загадочным сиянием луны за окном.

— Ты мне снишься, — сказала Оливия.

— Нет, не снюсь, — возразил Энтони и коленом раздвинул ей бедра.

Оливия почувствовала, как ее тело подалось ему навстречу, и в ожидании наслаждения жаркая влажная волна захлестнула ее лоно. Руки Энтони скользнули под ее ягодицы и чуть приподняли. Проникновение его плоти ошеломило ее, но лишь на секунду, затем появилось ощущение блаженства, и она подчинилась его воле. Запустив пальцы в золотистый водопад его волос, она впилась зубами в его губы и мгновенно уловила ритм движений его тела.

— Ты просто чудо, — прошептал Энтони,

— А ты — сон, — ответила Оливия. — Пусть бы он снился мне всегда.

— И мне тоже. — Он вдруг отстранился, так что его плоть почти покинула ее лоно.

— Разве я предполагала, что испытаю такое? — Оливия пробежалась пальцами по его ягодицам и сильным ногам, а он все еще нависал над ней не касаясь. — Когда была погружена в решение интеллектуальных загадок…

— Думаю, да. — Он снова медленно погрузился в нее. Затем коснулся твердого маленького комочка, о существовании которого она и не подозревала. Погладил его. Потер. А плоть его неистовствовала у нее внутри.

Оливия больше не была Оливией. Она распалась на мириады частиц. Растворилась в Млечном Пути. Зашлась в радостном крике. Она прильнула к его телу, которое было ее связующей нитью с действительностью. Спрятавшись в его крепких и надежных объятиях, она понемногу приходила в себя.

Энтони прижал ее к себе. Он знал — с того самого момента, когда ее принесли к порогу его расположенного на берегу дома, — что Оливия Гренвилл каким-то непостижимым и странным образом изменит его жизнь.