"Непокорный ангел" - читать интересную книгу автора (Фэйзер Джейн)

Глава 20

Необычайно темной ночью французская рыбацкая лодка причалила к песчаному берегу небольшого залива вблизи графства Кент. Шестеро пассажиров высадились из нее в глубокой тишине, нарушаемой лишь едва слышным шепотом да ритмичным плеском волн, покачивающих маленькое суденышко.

— Я промочила ногу! — раздался жалобный крик. — Мой ботинок полон воды.

— Тише, Лиззи, — прошептал Дэниел, быстро поднимая дочь на руки и унося подальше от воды. — Гэрри, отведи детей к скале, пока мы с Уиллом разгружаем лодку.

Генриетта взяла девочек за руки.

— Пойдем, Джулия. — Она двинулась по песчаному берегу, за ней следовала другая женщина с большим животом, шедшая гораздо медленнее.

— Сними свой ботинок, Лиззи, — сказала Гэрри, когда они достигли подножия скалы. — Чулок совсем промок. Когда папа принесет багаж, мы поищем другую пару.

— Мне холодно, — захныкала Нэн. — И страшно.

Джулия успокаивающе обняла девочку:

— Не надо бояться, Нэн.

Однако все знали, что опасность существует.

— Ну вот, кажется, все. — Дэниел опустил свою ношу на песок.

— Меня интересует, где находится детская одежда, — пробормотала Генриетта, глядя на кожаные баулы. — Лиззи надо сменить чулок, иначе она может простудиться.

— Я хочу домой, — снова захныкала Нэн. — Здесь темно, холодно, и я устала.

— Почему мы не могли остаться в Гааге с госпожой Кирстон? — спросила Лиззи, забыв, как это бывает с испуганными и усталыми детьми, с каким восторгом она и Нэн восприняли новость, что на этот раз их не оставят дома. Она села на песок, чтобы надеть сухой чулок, который Генриетта протянула ей.

— Но тогда тебе пришлось бы ходить в церковь четыре раза в день, — шутливо сказала Генриетта. — Госпоже Кир-стон очень понравился новый пастор. Не унывай, скоро ты будешь в постели.

— Если наше послание дошло до Тома. — Дэниел тревожно вглядывался в темноту.

— Я поднимусь на вершину утеса, — предложил Уилл. — Возможно, сверху я увижу его.

— Будь осторожен, Уилл. — Голос Джулии слегка дрожал, а рука защищала живот.

Уилл повернулся и поцеловал жену.

— Буду очень осторожен, — пообещал он и исчез в темноте.

Дэниел откупорил фляжку и протянул ее Джулии.

— Глотни немного, это согреет тебя. — Джулия сделала глоток, и он протянул фляжку Генриетте.

Она покачала головой:

— Нет, меня от этого снова начнет тошнить.

Дэниел кивнул, пытаясь скрыть свою тревогу. Фигура Генриетты почти совсем не изменилась, и трудно было догадаться, что в ней зародилась новая жизнь, однако ранняя стадия беременности проходила нелегко, и она чувствовала себя очень плохо в прыгающей на волнах крошечной рыбацкой лодке, на которой они пересекали Ла-Манш. Лицо ее побледнело, большие глаза запали, под ними залегли темные круги, но она держалась очень хорошо и старалась подбодрить остальных, хотя Дэниел знал, как ей тяжело.

Генриетта повернулась к девочкам и веселым голосом стала рассказывать им о раковинах, которые нашла в песке, как будто это была обычная прогулка.

— О, сэр Дэниел, слава Богу, вы невредимы.

Знакомый грубоватый голос донесся из темноты, и Дэниел обернулся со вздохом облегчения.

— Том, рад слышать тебя. Значит, послание дошло вовремя?

— Да, ко мне приходил человек два дня назад. Господин Уилл поднялся на утес, как раз в тот момент, когда я тоже забрался туда, — прошептал Том, пожимая Дэниелу руку. Он посмотрел на съежившуюся группу. — Э-э, девочки, не надо хмуриться. — Он потрепал Лиззи и Нэн по щекам с фамильярностью человека, который знал их с рождения.

— Они замерзли и устали, Том, — сказала Генриетта.

Том внимательно посмотрел на леди Драммонд.

— Да вы и сами выглядите не очень-то хорошо, — угрюмо заметил он.

Генриетта чуть улыбнулась. Том давно смирился с женитьбой Дэниела на чрезвычайно легкомысленной девице.

— Ты не знаком с госпожой Осберт, Том? — сказала она, подталкивая Джулию вперед.

Том склонил голову в молчаливом приветствии.

— Кажется, в последние месяцы у вас было много хлопот.

Джулия покраснела, а остальные взрослые засмеялись, хорошо зная манеры Тома.

— Давай выбираться отсюда, Том, — прошептал Дэниел. — Ты с повозкой?

— Да, сэр. — Том посадил Нэн на плечи, взял один из баулов и направился вверх по тропинке. — Она может вместить только детей и женщин. Нам пока придется идти пешком, а завтра у нас будут хорошие лошади.

Дэниел посадил на плечи Лиззи и взял свою часть багажа. Уилл также взял баул и протянул руку Джулии. Генриетта подобрала юбки и зашагала вверх по крутой тропинке. Дэниел улыбнулся. Четырехмесячная беременность, тошнота и ужасная усталость не заставили его жену прибегнуть к посторонней помощи.

Повозка и две лошади стояли возле кустов ежевики.

— До дома около мили, — прошептал Том, укладывая чемодан на дно повозки. — Я поведу лошадей.

Несмотря на темноту, лошади шли, не спотыкаясь. Низко опустив головы, они тащили свою ношу по узкой высохшей колее. Впереди показался слабый свет, и животные ускорили шаг, как будто почуяли близость конюшни и отдыха.

Генриетта сидела на дне повозки, ухватившись за крепкий деревянный борт, Нэн спала у нее на коленях, а Лиззи прижалась к ее плечу.

— Скоро мы приедем? — устало прошептала Джулия. — Так ужасно трясет.

— Да, — согласилась Гэрри, пытаясь размять онемевшие конечности, не разбудив детей. — Кажется, мы уже подъезжаем. — Она выглянула из-за борта повозки. — Дэниел?

Он сразу подошел к жене.

— Что-то не так, милая?

— Все в порядке. — Она покачала головой. — Далеко еще?

— Вон до того огонька, — тихо сказал он. — Тебя растрясло?

Она устало улыбнулась:

— Мне кажется, лучше идти пешком.

Это была его Гэрри, неукротимая, упрямая, легкомысленная, импульсивная, но всегда смелая и несказанно милая. Он убрал локон со лба жены и улыбнулся:

— Теперь уже близко.

Дом был убогим, с земляным полом, крошечными окнами без стекол, однако горел камин, над огнем висел котелок с овощным супом, были даже одеяла. Завернутые в них, девочки сразу уснули на полу, как на пуховой постели.

— Поешь, Гэрри. — Дэниел налил суп в миску. — Тебе требуется питание, — настаивал он спокойно, но твердо. — После такого путешествия твой желудок совершенно пуст.

Генриетта передернула плечами:

— У меня болит горло, я не могу глотать.

— Тем не менее надо поесть. — Дэниел сел на скамью рядом с женой, зачерпнул ложку супа и поднес к ее губам. — Давай, не капризничай, дорогая.

Генриетта чуть улыбнулась:

— Не будь таким вредным.

— Буду. А теперь открой рот.

Она покорно проглотила суп и почувствовала, как теплая жидкость успокаивающе подействовала на больное горло и проникла в желудок. Генриетта попыталась взять у него ложку.

— Не надо меня кормить, Дэниел.

— Съешь все до последней капли.

Он наблюдал за ней с серьезным видом, пока миска не опустела.

— Ну вот, теперь можешь поспать. — Генриетта безропотно позволила ему завернуть ее в одеяло. Одно из них он скатал и положил ей под голову вместо подушки.

— А ты не собираешься спать? — пробормотала Гэрри, когда Дэниел наклонился, чтобы поцеловать ее. — Мне так одиноко под этим одеялом.

— Скоро лягу, но сначала нам с Томом надо наметить план на завтра, — ответил он.

Генриетта уже крепко спала, когда он наконец лег рядом и обнял ее, как бы защищая своим телом это нежное, хрупкое создание. Сможет ли она выдержать то, что ждало их впереди? Этот вопрос Дэниел задавал себе много раз, но так и не мог ответить на него. Этот вопрос каждый должен был задать себе теперь, когда приближалась развязка.

В ответ на коронацию короля Карла в Сконе Кромвель перешел границу Шотландии и приблизился к Перту, угрожая отрезать королевские войска в Стерлинге от источников снабжения. Роялисты со всей Европы тайно перебирались в Шотландию всю весну и лето, намереваясь поддержать короля. Дэниел ждал известия, что король возглавил войска, пересек границу Шотландии, вторгся в Англию и продвигается на юг. На следующий день Дэниел и Уилл отправились в путь, чтобы присоединиться к войскам короля. Их жены и дети, родившиеся и неродившиеся, вынуждены были последовать за ними.

Эти мысли не давали Дэниелу заснуть всю ночь, а на рассвете он потихоньку встал, чтобы не разбудить спящую жену, вышел наружу и глубоко вдохнул воздух Англии, пронизанный резким запахом моря. Это была его родина, и, что бы ни случилось, он знал, что не сможет жить в изгнании. Он еще раз сразится за своего короля, и если уцелеет, то вернется домой, независимо от того, будет страна под властью пуритан, или ее возглавит монарх.

— О чем ты думаешь?

Он повернулся на голос жены. Генриетта подошла к нему, поправляя волосы и потирая сонные глаза.

— Тебя мучают мрачные мысли?

— Да. — Он обнял ее и прижал к себе. — Как ты себя чувствуешь сегодня?

— Хорошо. Только немного тошнит.

— Это пройдет. Моя первая жена Нэн тоже всегда испытывала тошноту вначале, а затем это проходило.

— Да, надеюсь. — Она слегка пожала плечами. — Но сейчас немного неприятно.

— К вечеру ты будешь уже в Глиб-Парке. Там тебе станет полегче, и ты восстановишь свои Силы.

— Конечно.

Дэниел почувствовал в ее голосе знакомую укоряющую интонацию.

— Генриетта, я уже говорил тебе, что ты должна делать, не так ли?

— Да, — ответила она.

— Повтори, пожалуйста, что я говорил тебе. Я должен быть уверен, что ты правильно поняла меня.

— Я поеду в Глиб-Парк вместе с Джулией и девочками. В течение двух недель Джулия должна находиться в постели. Мне следует попросить Фрэнсис о помощи в домашних делах. Направляясь к королю, Уилл навестит своих родителей и сообщит госпоже Осберт о своем браке и будущем ребенке. Она, конечно, сразу поспешит в Глиб-Парк. Девочки и я должны находиться там, куда будут поступать новости о походе короля. — Генриетта точно повторила его указания тихим, монотонным голосом.

— Все верно, — сказал Дэниел. — И ты ни на йоту не должна отклоняться от этих указаний. Надеюсь, это понятно?

— Вполне, — ответила Генриетта тем же тоном. — Не пора ли разбудить детей? Скоро мы отправимся в путь.

Дэниел согласился, но ощущение тревоги не покидало его. Генриетта была спокойной и бодрой, когда они упаковывали вещи и грузили их на повозку.

— Ты уверена, что знаешь, какой дорогой ехать? — озабоченно спросил Дэниел жену, стоя рядом с повозкой. Джулии и Уилла нигде не было видно, вероятно, они прощались наедине. Дети уже сидели в повозке с напряженными лицами и испуганными глазами. Они хорошо понимали серьезность и. важность происходящих событий. Том, который должен был поехать с Уиллом и сэром Дэниелом, поправлял упряжь одной из лошадей, запряженных в повозку.

— Сначала я доеду до Эшфорда, а затем до Хедкорна, — спокойно сказала Генриетта. — Отсюда туда ведут проселочные дороги. — Неожиданно она улыбнулась своей озорной улыбкой. — Ты сомневаешься во мне, Дэниел? Знаешь, такие создания, как я, могут быть беспринципными и импульсивными, но зато не боятся рискованных приключений.

Он взял ее лицо в ладони и поцеловал в губы долгим поцелуем, жадно вдыхая аромат ее кожи. Когда он снова сможет поцеловать ее? Однако он не должен задавать себе такие вопросы… не имел права.

Наконец Дэниел оторвался от жены и стоял, глядя в ее большие карие глаза.

— Я люблю тебя, моя фея, — прошептал он.

Она ничего не сказала, но он мог прочитать ответ в ее сияющем взгляде. Дэниел решительно поднял Генриетту на руки и усадил в повозку.

— Береги себя и нашего ребенка, — сказал он, передавая ей вожжи.

— Я позабочусь обо всех, — ответила Гэрри. — Не сомневайся во мне.

— Я и не сомневаюсь. — Он повернулся к детям, которые уже готовы были заплакать. Девочки так прижались к нему, что пришлось их отрывать. Дэниел сам едва сдерживал слезы.

Уилл, на бледном лице которого ярко выделялись веснушки, помог плачущей Джулии сесть в повозку.

— Присмотри за ней, Гэрри, — попросил он. — Я не вынесу…

— Я присмотрю за ней. — Генриетта ласково коснулась его лица. — Будь осторожен. — Она решительно тронула лошадей и направила их вниз по узкой дороге.

Дэниел стоял, глядя вслед повозке, пока она не скрылась из виду. Его маленькая Гэрри взвалила на свои плечи тяжелое бремя. У него не было выбора, и она безропотно согласилась. Казалось, та милая девочка, что всегда попадала в неприятные ситуации, стараясь помочь тем, кого любила, должна навсегда исчезнуть, взяв на себя огромный груз ответственности, и Дэниела охватило щемящее чувство утраты.

В полдень Генриетта въехала в ворота Глиб-Парка. Она вспомнила свой первый приезд сюда, когда дети, визжа от радости, бросились навстречу отцу, вернувшемуся с войны… Вернется ли он на этот раз? Впрочем, не стоит задавать себе этот вопрос.

— Вот мы и приехали, — радостно сказала она Нэн, которая сидела рядом с ней на месте возницы.

— Почему-то из трубы не идет дым, — заметила Лиззи, вглядываясь туда, где стоял их дом. — На кухне всегда горел огонь.

Генриетта почувствовала холодок запустения. Здесь что-то неладно. Она видела это по ряду признаков: дорожка заросла сорной травой, кусты не подстрижены. Перед их отъездом в Гаагу поместье было в полном порядке. За два с половиной года отсутствия хозяина, очевидно, контроль за его состоянием был существенно ослаблен. Кстати, где господин Геральд?

Генриетта остановила повозку у входа и спрыгнула на землю, за ней вылезли дети. Она повернулась, чтобы помочь Джулии, а девочки подбежали к двери и начали стучать в нее большим медным кольцом. Дверь открылась, и на пороге появилась испуганная старуха с седыми всклокоченными волосами, выбивающимися из-под грязного колпака, в замасленном переднике поверх такой же грязной нижней юбки.

— Это старая Дженни, — пояснила Генриетта. — Она жила здесь все эти три года. — Генриетта подошла к двери. — Где Сьюзен Йетс?

— Э… миледи… она уехала навестить больную сестру, — ответила женщина, пятясь от маленькой, но властной женщины.

— Кто здесь еще есть? — Генриетта прошла мимо старухи в холл и испуганно огляделась вокруг. Повсюду лежал толстый слой пыли, выложенный плитами пол был покрыт грязью, дубовые панели потемнели. Что бы сказал Дэниел, увидев свой любимый дом в таком состоянии?

— Здесь только я и Джейк, миледи, — пробормотала старуха. — Никого сюда не дозовешься, если вся семья уехала и неизвестно, вернется ли когда-нибудь назад.

Генриетте стало понятно, что произошло. Доходы от поместья были достаточно большими, чтобы обеспечивать спокойное существование и выплату заработной платы слугам, оставленным здесь Дэниелом, но в отсутствие хозяина люди перестали работать.

— Где господин Геральд? — резко спросила она. В конечном счете за все отвечал управляющий, так как он был доверенным лицом Дэниела в его отсутствие.

Лиззи, Нэн и Джулия с изумлением смотрели на необычное поведение Генриетты, которая начала обход дома. В голосе ее звучали гнев и отвращение, карие глаза яростно сверкали. Узнав, что управляющий болен подагрой и последние шесть недель не встает с постели, она повернулась к Лиззи и Нэн:

— Сходите к господину Геральду и скажите ему, чтобы он немедленно шел сюда.

— Но я хотела…

— Делай, что я говорю! — пресекла Генриетта возражения Лиззи, и девочки убежали выполнять ее поручение.

Джулия устало опустилась в кресло у окна.

— Прошу прощения, Гэрри. Я бы помогла, но… Может быть, после того, как немного отдохну.

— Тебе надо лечь в постель, — твердо сказала Генриетта. Она повернулась к старухе: — Сходи за людьми, которые могли бы навести здесь порядок. Не знаю, кто тебе потребуется, но я хочу, чтобы на кухне разожгли плиты, постелили постели, вымыли полы и протерли мебель до наступления ночи.

— Господи, Гэрри, — испуганно сказала Джулия, когда старуха удалилась, что-то бормоча. — Ты настоящий тиран. Я не ожидала от тебя этого.

— Я не допущу, чтобы Дэниела грабили, — заявила она. — Пойдем наверх, и ты выберешь себе спальню. Есть одна очень хорошая, выходящая окнами в сад.

Когда, прихрамывая и опираясь на палку, пришел господин Геральд, он предстал перед маленькой фурией, которая едва выслушала его извинения. Как и все в поместье, он считал леди Драммонд не более чем ребенком, неспособным вести домашнее хозяйство, и муж относится к ней, как снисходительный опекун. Эта леди Драммонд имела к той весьма отдаленное отношение.

— Если вы не в состоянии выполнять свои обязанности, господин Геральд, найдите кого-нибудь, кто сможет делать это за вас, — сказала она. — Я бы могла сама заняться поместьем, но не намерена… — Она резко замолчала. Сейчас был неподходящий момент объяснять ему, что она не собирается оставаться в Глиб-Парке.

Управляющий сказал, что теперь, когда семья вернулась домой, он, пожалуй, сможет снова приступить к выполнению своих обязанностей, и захромал из комнаты, оставив Генриетту, сосредоточившую свое внимание на холодной кухне и пустой кладовой.

Когда спустя три дня Фрэнсис Элликот прибыла в Глиб-Парк, она обнаружила в доме Генриетту, энергично отчитывающую работника молочной фермы за то, что он пустил коров на горчичное поле, молодую беременную женщину, сидящую за шитьем в гостиной с племянницами Фрэнсис, а также необычайно активных слуг.

Леди Элликот выглядела усталой и печальной, однако радушно обняла золовку.

— Генриетта, дорогая, я не могла поверить, что вы возвращаетесь, когда мальчик принес письмо.

— Мне очень хотелось знать, все ли у вас в порядке, Фрэнсис, — откровенно сказала Генриетта, уверенная, что если бы Джеймс и Фрэнсис были в добром здравии, они не допустили бы такого запустения в поместье Драммондов.

Фрэнсис вздохнула и наклонилась, чтобы обнять девочек, настойчиво цепляющихся за ее юбку.

— Джеймс был болен малярией, а у меня два месяца назад произошел выкидыш. — Она с тоской посмотрела на Джулию, которая молча стояла рядом.

Генриетта поняла, что ей придется несколько изменить свои планы. Фрэнсис и Джеймс не были способны позаботиться о Лиззи и Нэн, как она надеялась, следовательно, надо искать другое решение.

— Дэниел отправился к королю? — спросила Фрэнсис, хотя заранее знала ответ.

— Да, и с ним Уилл, муж Джулии, — спокойно сказала Генриетта. — Когда Джулия родит, я тоже присоединюсь к ним.

Фрэнсис была крайне удивлена, а Джулия выронила иглу.

— Но сэр Дэниел сказал, чтобы ты оставалась здесь, Гэрри.

— Да, но я не могу, — ответила она тем же спокойным тоном.

— Но… но ты же тоже ждешь ребенка, — возразила Джулия, — и не можешь находиться среди солдат, как прежде.

— Ты действительно беременна? — спросила Фрэнсис.

Генриетта кивнула.

— Четыре месяца. Но пока это мне не мешает. — Она подошла к двери. — Присаживайтесь, Фрэнсис. Я принесу напитки. Лиззи и Нэн, вы можете пойти со мной и захватить бокалы и яблочный пирог, который повар испек сегодня утром.

Фрэнсис сняла плащ и села.

— Какое удивительное превращение, — сказала она, качая головой. — Давно вы знаете Генриетту, госпожа Осберт?

Джулия рассказала о своем знакомстве с Генриеттой.

— Если Гэрри что-нибудь задумала, ее очень трудно остановить, — сказала она под конец. — Только сэр Дэниел способен повлиять на нее… и то…

— И то не всегда, — закончила Фрэнсис.

— Ну да. Если он знает о намерениях жены, то ему удается остановить ее, но если нет… — Джулия пожала плечами.

Фрэнсис нахмурилась и решила больше не обсуждать этот вопрос.

— Я очень опасалась, что за последние месяцы поместье придет в упадок, однако вижу — этого не случилось.

— О, это все-таки произошло! — воскликнула Джулия. — Но Гэрри почти не спала все это время. Она сделала выговор управляющему и экономке, нашла повара и заставила его вернуться. Гэрри сказала, что не допустит, чтобы обкрадывали сэра Дэниела.

Фрэнсис с радостью слушала Джулию, и ей вдруг захотелось увидеть своего брата рядом с женой. Переросла ли его глубокая нежность во что-то более серьезное? Генриетта уже не та простодушная, колючая, но трогательная девочка, какой была раньше. И дочери Дэниела признают ее авторитет, впрочем, они относятся к ней скорее как к старшей сестре, чем как к мачехе.

Однако Фрэнсис чувствовала, что должна ради брата по крайней мере попытаться повлиять на Генриетту, чтобы отговорить ее от безрассудного плана.

— Генриетта, мне кажется, что тебе следует изменить свое решение, — начала она, взяв в руки бокал теплого вина. — Дэниел настаивал на том, чтобы ты оставалась здесь, и жене не подобает игнорировать наказ мужа. Кроме того, идти на поиски Дэниела — это полное безумие.

Генриетта покачала головой и отрезала кусок яблочного пирога.

— Нет, это не безумие, Фрэнсис. Я должна это сделать. Если Дэниел в опасности, я обязана быть с ним, что бы он ни говорил.

Этому простому утверждению даже Дэниел Драммонд ничего не смог бы противопоставить и со стоном смирения вынужден был бы согласиться. Фрэнсис помолчала минуту, затем горестно покачала головой:

— Ты же не возьмешь с собой девочек?

— Конечно, нет. Я оставлю их в Лондоне с Доркас. Она позаботится о них.

— Я бы предложила, ио…

— Понимаю, Фрэнсис. — Генриетта коснулась ее руки. — Я и не думала просить тебя, все и так будет хорошо.

— Мы поедем в Лондон! — воскликнула Лиззи. — Мы никогда не были в Лондоне?

— Нет, потому что ваш отец считал этот город неподходящим местом для детей, — сказала Фрэнсис, глядя на Генриетту.

Генриетта пожала плечами.

— Сейчас неспокойное время, и каждый должен делать то, что должен.

Вскоре Фрэнсис уехала, убежденная, что Гэрри поступит так, как считает нужным, и никакие уговоры и протесты не изменят ее решения. Возможно, при данных обстоятельствах никто и не имеет права отговаривать ее. Если Дэниел выживет в этой войне, он сам разберется со своей непокорной женой, а если нет, то все остальное не имеет значения.

На следующее утро Генриетта проснулась от дикого крика. Она буквально подскочила в огромной постели, на которой теперь спала одна. Сердце ее бешено забилось. Она закрыла глаза, ошеломленная и сбитая с толку. Затем поняла, что это, соскочила с постели и быстро надела халат. Когда Генриетта открыла дверь, крик повторился, и она побежала по коридору к спальне Джулии.

— Я не могу терпеть, — задыхаясь, сказала Джулия. — Ты не представляешь, какая это боль, Гэрри.

Генриетта подбежала к постели и взяла руку Джулии, крепко сжав ее.

— Когда начались боли?

— Несколько часов назад, — со стоном ответила Джулия. — Я не хотела никого будить. Но сейчас… — Она снова закричала, изо всех сил сжимая ладонь подруги. — Я боюсь, Гэрри.

Генриетта лихорадочно думала, что делать. Она имела некоторое представление о родах. Ее мачеха рожала не один раз, и любопытной, смышленой девочке невозможно было не знать, как это происходит. Но самой ей никогда не приходилось принимать роды. Должна была приехать мать Уилла, но ее до сих пор нет. Почему нарушаются все планы?

Генриетта осторожно отняла свою руку.

— Я пошлю кого-нибудь в деревню за акушеркой, Джулия.

— Не уходи! — Джулия с искаженным от страха лицом снова схватила Генриетту за руку. — Мне кажется, уже начинается… не оставляй меня, Гэрри.

Генриетта проглотила подступивший к горлу ком, с трудом сдерживаясь, чтобы не поддаться панике, и откинула в сторону одеяло. Ребенок должен родиться в любом случае: с ее неумелой помощью или без нее, так лучше уж она попытается как-то помочь подруге.

Джулия снова закричала так, что от неимоверного напряжения у нее на шее вздулись вены. Генриетта шептала ей слова поддержки и утешения, со страхом наблюдая, как на свет появляется темная круглая головка ребенка. Она инстинктивно наклонилась, чтобы помочь этому новому человечку в его естественных усилиях, и наконец в ее руках оказался маленький сын Уилла и Джулии.

Генриетта стояла, ошеломленно глядя на испачканный кровью комочек.

— Это мальчик, Джулия. — Ребенок, не шевелясь, лежал в ее руках, и она неуверенно приподняла его. От этого движения крошечный ротик открылся, и комната огласилась детским криком. Генриетта облегченно вздохнула и подумала, что делать дальше.

— Дай мне его, — попросила Джулия усталым голосом.

Генриетта положила ребенка рядом с ней.

— Согрей его, а я пойду и позову кого-нибудь, потому что не знаю, что делать дальше.

Она поспешила в мансарду, где спали слуги, и разбудила старую Дженни, которая вскрикнула, увидев окровавленные руки Генриетты, но затем сообразила, в чем дело, и успокоилась. Генриетта внимательно наблюдала за родами, чтобы знать, как вести себя в будущем. Она завидовала Джулии, оттого что для нее роды уже позади. У груди матери лежал здоровый сынишка, и она удовлетворенно улыбалась. Будет ли у нее такая же радость через пять месяцев? Останется ли в живых отец ее ребенка, как и отец ребенка Джулии? Однако такие мысли не должны омрачать радости сегодняшнего дня. Генриетта наклонилась, чтобы поцеловать подругу и коснулась пальцем головки ребенка.

— Ты будешь его крестной матерью, Гэрри?

— С радостью, — согласилась она.

Джулия улыбнулась:

— Уилл хотел назвать его Робертом. Что ты думаешь по этому поводу?

— Думаю, мальчика надо назвать так, как хочет отец, — улыбаясь, сказала Гэрри. — Наверное, он тоже будет рыжим.

— Ребенок уже родился? — послышался взволнованный шепот со стороны двери. Генриетта повернулась и увидела девочек в ночных сорочках и чепчиках, которые широко раскрытыми глазами смотрели на Джулию.

— Да. Как вы узнали?

— Я все слышала, — с важным видом заявила Лиззи. — И помню, как это было, когда родилась Нэн.

— Но моя мама умерла, — деловито сказала Нэн, залезая на постель. — А Джулия не умрет, правда, Гэрри?

— Нет, — твердо сказала Генриетта, — Бог миловал. — Она наблюдала, как девочки, восхищенно ахая, разглядывали младенца и как Джулия гордо показывала им сына. Роды были рискованным и непредсказуемым событием, и только через неделю можно было с уверенностью сказать, что мать не стала жертвой родильной горячки.

— Думаю, нам следует оставить Джулию, чтобы она могла отдохнуть, — сказала Генриетта, снимая Нэн с кровати. — Вы можете прийти попозже. — Она выпроводила детей из спальни и пошла к себе одеться. Солнце уже было высоко, а у нее было много дел перед отъездом в Лондон. Скоро должна приехать госпожа Осберт.