"Темные изумрудные волны" - читать интересную книгу автора (Московцев Федор)

Глава 47

Двадцатиминутное ожидание, и шлагбаум, наконец, открылся. Иосиф Григорьевич не любил эти бесполезные траты времени, препятствующие движению вперед. Еще десять минут, и служебная «Волга» въехала в рабочий посёлок Гумрак. Следуя за машиной сопровождения, пыльными улицами доехали до огороженного кирпичным забором участка. А еще через несколько минут Павел Ильич, успевший обежать предприятие, вернулся и доложил:

— Все на месте. Пойдёмте, провожу.

Иосиф Григорьевич вышел из машины, и вместе с заместителем, миновав ворота, направился к продолговатому двухэтажному зданию. Поднявшись на второй этаж, они прошли через приемную, и оказались в просторном директорском кабинете. Двое мужчин и женщина встретили их. С удовлетворением отметив их растерянный вид, Иосиф Григорьевич, глядя на сидевшего за директорским столом мужчину, спросил у Павла Ильича:

— Ты уже… всё осмотрел тут?

— Оборудование, танки, бензовозы… — ответил Павел Ильич. — Обычная нефтебаза, Иосиф Григорьевич.

«Только без обычных, полагающихся для нефтебазы, документов», — подумал про себя Давиденко.

На этот подпольный нефтеперерабатывающий завод вышли сотрудники следственного управления Следственного комитета при прокуратуре области в ходе расследования уголовного дела по факту сбыта некачественного топлива на одной из автозаправок. Следователь следственного управления проделал необходимую работу, а материал в отношении подпольного завода передал в ОБЭП для проведения полной проверки и принятия решения.

— Итак, Борис Иванович, — генеральским голосом загремел полковник Давиденко, обращаясь к тому, в ком угадал директора, — коль скоро гора пришла к Магомету, то и разговор должен получиться магометанский, горский, доверительный…

Присутствовавшие переглянулись, и через полминуты в кабинете остались двое — директор и начальник ОБЭП. Иосиф Григорьевич пристально всматривался в лицо собеседника.

— Что ж это вы, Борис Иванович, не соблюдаете правила лицензирования? Где ваша гражданская совесть? Знаете ведь, что полагается иметь кооперативу, наподобие вашего, для того, чтобы начать переработку углеводородов…

— Так ведь, Иосиф Григорьевич…

— Так ведь не положено так действовать. Это статья, и не в газете, а в УК! Прокуратура вами заинтересовалась, люди в курсе… Дело должно быть доведено до логического конца.

Директор рассыпался в извинениях, которые Иосиф Григорьевич выслушал с мефистофельской улыбкой. Затем Борис Иванович стал что-то говорить про чиновничий произвол, и про то, что «в этой стране невозможно работать по закону». И это тоже было выслушано с улыбкой, и долженствующим вниманием.

— Да всё понятно, все так говорят, — перебил Давиденко. — С какими АЗС вы работаете?

Директор стал перечислять. Не услышав то, что хотел — названия заправок, принадлежащих фирме «Бизнес-Плюс», — Иосиф Григорьевич спросил:

— Вы хотите сказать, что работаете сами: закупаете сырье в Саратове, хотя я уверен, что здесь у нас, на «Лукойле», гоните продукцию, и продаёте местным, и неместным автозаправкам и другим предприятиям?!

Выяснилось, что именно так и обстоят дела. Ни под кем он не «сидит», этот директор нефтебазы, сам по себе «шурупит» потихоньку. А для «урегулирования вопроса» Борис Иванович предложил «обмозговать сумму премиальных» для сотрудников ОБЭП, не поленившихся приехать сюда, в пригород.

— Надеетесь, что гора разродится мышью? — усмехнулся Иосиф Григорьевич. — Напрасно, не тот я человек.

«Откуда столько самостоятельных пиндосов?!» — подумал он при этом.

И, буравя помрачневшее лицо директора, добавил:

— Помогу я вам, хоть не в моих это правилах — протягивать руку помощи нарушителям закона. Есть покупатель на ваше хозяйство, хорошую цену предлагает.

И он написал на клочке бумаги цифру.

Приподнявшись со своего места, чтобы посмотреть, директор, увидев эту цифру, безвольно опустился в кресло. Одной рукой он держал авторучку, судорожно взятую со стола, другой вытирал платком пот, выступивший на груди. Рубашка его была расстегнута, из раскрытого ворота выступали тяжёлые жировые складки у основания шеи, достигнутые уже багровыми пятнами, секунду назад появившимися на лице. Преодолевая одышку, он ответил с неторопливостью полного человека, который не только умом, но всем телом понимает, что волноваться ему нельзя:

— Сюда столько денег инвестировано… Моих, личных денег! Капитальные затраты, знаете, сколько всё это стоит?! Земля, оборудование, строительство… Если уж на то пошло, оценщиков надо пригласить. По науке, по закону просчитать!

— Мысль, высказанная вами, несомненно, была верна для своего времени, — сочувственно ответил Иосиф Григорьевич, — и, как большинство мыслей, высказанных людьми, она не обладает вечной жизнью.

И добавил печально:

— Не я диктую цены! Рынок! Знаете, эту новомодную штучку: стоимость вещи не оценивается затратами на её изготовление. Стоимость определяется тем, за какую цену можно эту вещь реализовать сейчас на рынке. Подумайте: во что оценит покупатель ваши самостийные постройки! К моменту, когда их опечатают судебные приставы, и можно будет всё это законным образом продать… знаете, сколько это будет в реальных цифрах… с учетом всех издержек?! Очень мало, и уверен, что это очень мало… всё равно не попадёт в ваш директорский карман.

Он выжидающе посмотрел на директора, напоминавшего баранью тушу, которую обжаривают на вертеле.

— А, Борис Иванович… тяжела гора, которую надо сбросить с плеч?!

Увидев сомнения в глазах собеседника, начальник ОБЭП счел нужным напомнить:

— Логический конец: уголовное дело, статья, конфискация, срок, Сибирь…

— Прибавьте хоть немного… затраты всё ж таки!

— А чего они стоят, понесённые уже затраты! — воскликнул Иосиф Григорьевич.

И добавил оправдывающимся тоном:

— Это ж не я, это всё проклятая экономическая теория.

Поднявшись с места, он сказал:

— Давай, Борис Иванович, как сейчас принято среди важных дядек, договоримся так. Мы, на своём уровне, приняли решение, теперь дело за исполнителями. Мои люди приедут к твоим людям, и решат все технические вопросы.

И, уже в дверях, прибавил:

— Удачи, не попадайся больше.

Сев за руль «Волги», Иосиф Григорьевич сказал подчинённым, чтоб ехали на службу, и дожидались его. Выехав на трассу, он направился следом за машиной сопровождения. Так две машины областного УВД ехали до улицы Мира. На светофоре «шестерка» повернула направо, а «Волга» налево.

«Еремеев, подлец, перехитрил», — думал Иосиф Григорьевич, проезжая по улице, первой в разрушенном Сталинграде восстановленной пленёнными немцами.

Установлено, что Никитин погиб не от милицейских пуль. Вскрывая тело, судмедэксперты обнаружили пулю от патрона СП-6. Входное отверстие — под левой лопаткой, сама пуля застряла в грудине. Такими патронами пользуются при стрельбе из снайперской винтовки ВСС. Аналогичная пуля пробила навылет череп Никитина, и находится где-то на дне Волги. Пули от пистолета ПМ — из которого милиционеры стреляли по бандиту — были извлечены из подключичной ткани убитого, а также из бедра. Автоматной очередью прошит борт катера и мотор, тремя пулями АК угостился Никитин, но это тоже не смертельные ранения. Если бы стреляли только милиционеры, Никитина удалось бы взять живым.

Остаётся один выход — давить на Еремеева, который устроил эту войнушку. Все это понимают, но до конца выборов адвокат — личность неприкосновенная. Интересно, каким будет его следующий ход?

Управление компании «Волга-Трансойл» высилось своими тремя строгими этажами над зеленым двором и садом, окруженным массивной чугунной оградой. Припарковавшись на специально отведенной для сотрудников стоянке, Иосиф Григорьевич вышел из машины, и направился ко входу. Охранник впустил его, не проверяя документы.

Поднявшись на второй этаж, Иосиф Григорьевич прошел в приемную. Там его встретил генеральный директор, Рустэм Раисович Шарифулин, и провел в свой кабинет.

— Здравствуйте, Иосиф Григорьевич! Я вас увидел в окно, и сразу понял, что вы привезли хорошие новости!

Привычно усевшись в кресло, Давиденко рассказал о результатах переговоров с директором нефтебазы. Про то, что вдвое занизил оговоренную с Шарифулиным стоимость, он умолчал. Рустэм Раисович и так был счастлив, что задешево приобретает такой объект.

Вошла секретарь с подносом в руках, и выставила на стол две чашки кофе.

— Когда ж я буду иметь возможность каждый день видеть вас тут, в своём офисе, в качестве своего заместителя?

— Но мы ведь еще не сделали главного.

— Ай, Иосиф Григорьевич, оставим это! Вам с вашими способностями будет гораздо легче работать именно здесь, а не на госслужбе.

В ответ на это Давиденко рассказал о причинах, из-за которых пока что невозможно провернуть маневр с «Бизнес-Плюсом», аналогичный сегодняшнему маневру с нефтебазой. Шарифулин, хоть и отмахивался от объяснения — это, мол, пока отходит на второй план — но всё же внимательно выслушал.

— …закончим все наши расследования, проведем Рубайлова в депутаты, и тогда осуществим задуманное.

Видимо, для того, чтобы Давиденко не воспринял его слова за формальную вежливость, Шарифулин второй раз, и с большей настойчивостью, предложил перейти на работу в «Волгу-Трансойл», не дожидаясь завершения проекта с «Бизнес-Плюсом».

Иосиф Григорьевич приподнял чашку на уровень глаз и, прищурившись, посмотрел на свет: «Хороший фарфор! Всё представляет в синевато-молочном тумане. Хуже, когда подобный туман в словах».

— Никак не могу разгадать одну загадку, Рустэм Раисович. Чувствую, ответ где-то рядом, а добраться до него не могу. Кто-то постоянно подпускает туман. Запутался я в решении простенького уравнения. Это уже не работа, а… совокупление слепых в крапиве.

— Вы всё об убийстве Кондаурова?

— Я перебрал в уме все версии, даже самые невероятные. Третьяков рассердился, что соблазнили его дочь, и решил отомстить. Арина убила мужа, узнав об измене. Катин жених убил соперника. И так далее. Как тут разобраться? Тысяча дьяволов, мне почему-то мерещится, что тут замешана женщина.

— Начнем с того, что Виктор не изменял своей жене. Вы не допускаете, что эта девчонка — его родственница?

— Но… есть свидетели. Увидев дочь, Третьяков изменился в лице, подбежал к их столику, готовый наброситься на Виктора. Говорят, он мечтает выдать замуж дочь за простого, молодого парня. Это его идея фикс.

— Это сценка из ресторанной жизни. Могут быть разные объяснения, почему он бежал, как тигр, а не как суслик. У вас же нет свидетелей, державших свечку над этой парой. Так ведь? Так. А я знаю: Витя был счастлив в браке, у него были прекрасные отношения с женой.

— Потому что они укреплялись внебрачными связями, — продолжил Иосиф Григорьевич. — Если б не молодые подружки, он был бы раздражительным и нервным, и это сказывалось бы на семейных отношениях.

— Не следил за ним, не знаю, — сказал Рустэм Раисович примирительным тоном. — Выстраивать закономерности взаимодействия полов — на мой взгляд, бессмысленно. Возможно, у Виктора была родственница, с которой он состоял в интимном общении, — почему нет? С равной долей вероятности можно предположить, что никакая она не родственница, и не любовница, а просто подруга. Такое бывает, я знаю много подобных случаев.

Зазвонил телефон. Ответив на звонок, Шарифулин переговорил с секретаршей, позвонившей по интерфону. Через полминуты она вошла в кабинет, держа в руках пачку документов. Шарифулин просмотрел их, ставя подписи, делая пометки, пояснения. Затем вернул документы секретарю.

Всё это время Иосиф Григорьевич сидел, тяжело задумавшись. Многообразие форм человеческих взаимоотношений делает бессмысленными все предположения. Что же делать? Просто собирать факты по всем направлениям? Оставить всё, как есть, не вмешиваться, пускай Галеев сам занимается, это же его работа?

— Вижу, вас очень заботит это дело, — прервал его размышления Шарифулин. — Давайте я попробую вам помочь. Кому была выгодна смерть Виктора? Думаю, и без меня следователи задавались этим вопросом. Но давайте посмотрим на проблему шире. Кто из его окружения в чем-то обогатился, поднялся, в результате убийства?

— Каданников, Солодовников?

— Кто угодно, но только не они, — возразил Рустэм Раисович.

И пояснил:

— Витя был хороший управленец. Компаньоны разделили между собой его долю, что-то заплатили вдове, но они больше потеряли от того, что он выбыл из игры. Ни Каданников, ни Солодовников, не могут вести дела так, как это делал Кондауров. Мало владеть предприятием, нужно уметь им управлять. Кого они сейчас найдут? Платного менеджера, несколько платных менеджеров?! Это просто смешно. Умный управляющий будет воровать, или уведёт бизнес. Тупой развалит дело. Среднего не дано. Все хозяева предприятий балансируют между этими двумя группами сотрудников — ловкими пройдохами и непроходимыми тупицами.

— Нет, Каданников и Солодовников тут ни при чём, — заключил Рустэм Раисович. — Они грамотно отделяют человека от денег, но что дальше? Они могут израсходовать деньги, могут человека пустить в расход. Виктор управлялся с человеческими и денежными ресурсами, получая при этом высокую добавленную стоимость.

«К какому типу ты меня причислишь в случае трудоустройства? — подумал Иосиф Григорьевич. — Контролируемый пройдоха, или ограниченный в полномочиях тупица?»

Тут Иосиф Григорьевич подумал, что является одним из тех, кто в результате убийства получил — пускай неожиданные — но всё-таки дивиденды. Ведь планировалось, что Кондауров «прибьёт» химкомбинат, а получилось, что он, начальник ОБЭП!

— Что ж, получается — Никитин и Шеховцов, объединившись, решили устранить конкурента в борьбе за влияние над химзаводом?

— Какое «влияние»? — удивился Шарифулин.

Давиденко рассказал то, что ему было известно.

— Не знаю, Иосиф Григорьевич, как Никитин с Шеховцовым собирались «прибить» завод. В ближайшее десятилетие вряд ли появится сила, способная противостоять «офису». Да, и мне, если честно, невдомёк — как эти гопники собирались отбить клиента у Кондаурова.

— Что значит… — Давиденко от удивления широко раскрыл глаза. — «ВХК» был под «крышей» «офиса»?

— А вы разве не знали? Иосиф Григорьевич, дорогой… понимаю, что клиентская база «офиса» не публикуется в газетах, но вам-то должно быть всё известно.

«Першин лжёт! Нет, каков пиндос, а я, дурак, ему поверил!»

Голос Шарифулина вывел его из оцепенения.

— …я сам узнал случайно. У меня был определённый интерес к этому предприятию, я начал зондировать почву, и тогда ко мне приехал Виктор, и прямо сказал, что это его поляна, и что все вопросы должны идти через него. А вообще он собирался купить этот завод. Он очень близко подобрался к этой цели.

Вот это новости! От растерянности Иосиф Григорьевич чуть не выронил чашку.

— Мы с вами общаемся чуть ли не каждый день, и я ничего об этом не знаю?!

— Но я не знал вашей неосведомлённости. Не буду ж я вам говорить такие обыденные вещи — свет белый, вода мокрая, и без крыльев нельзя летать, особенно над пропастью.

— Но почему Каданников ни словом не обмолвился, что это его епархия, когда я сказал ему, что забираю «ВХК»?

— Значит, ему это неинтересно. У него другие приоритеты. Пожертвовав ненужным, выиграл в другом. Он вас просил о чём-нибудь после этого?

— Да, Рустэм Раисович, я сделал ему очень серьёзное дело.

— Вот видите…

— Поэтому заказчиков убийства ищите среди акционеров предприятия, — резюмировал Шарифулин. — Думаю, к середине следующего года вам будет всё известно, — когда будет продан госпакет, и список акционеров окончательно утвердится.

Меняя тему, Иосиф Григорьевич поблагодарил Рустэма Раисовича за приглашение на работу, после чего изложил свой план покупки «Бизнес-Плюса». И, как договаривались, после этого он напишет рапорт об увольнении, и перейдет на работу в «Волга-Трансойл» на должность руководителя юридического отдела.