"Киным-кино" - читать интересную книгу автора (Кривин Феликс Давидович)

Гчава 4. НАСЛЕДНИК ВЕЛИКОГО ОДНОФАМИЛЬЦА

В сценарных кругах Федор Иванович Купер был известен как один из ведущих специалистов по Фенимору Куперу и в своем творчестве разрабатывал творчество великого однофамильца. У великого однофамильца было несколько преимуществ: во-первых, он был первым, во-вторых, был великим, в-третьих, образно говоря, он открывал Америку, которая ко времени Федора Купера была давно открыта. Но у Федора Купера было одно важное преимущество: он жил позже Фенимора, шел по стопам Фенимора, разрабатывал пласты Фенимора, брал свое добро там, где его находил, говоря словами Мольера, тоже писателя.

В наследии Фенимора Купера Федор Иванович нашел немало своего добра, результатом чего было несколько фильмов, в титрах которых значилось: «По мотивам Фенимора Купера», – хотя не только мотив, но и текст принадлежал Фенимору.

«Тайный агент» – по мотивам романа «Шпион».

«Проводник судов» – по мотивам романа «Лоцман».

И, наконец, «Заплечных дел мастер» – по мотивам романа «Палач».

Но не всегда Федор Купер пользовался чужими мотивами. Начинал он со своих. Пусть слабеньких, негромких, но все же своих.

Начинал Федор Купер как исторический фантаст. Суть этого жанра заключается в том, что автор пишет историю, но не такую, какой она была на самом деле, а такую, какой ему хочется, чтоб она была.

Так, в романе «Тебе, Мария!» он рассказал о любви Марии Стюарт и Малюты Скуратова. Встретились они на эшафоте. «Мария!» – воскликнул Малюта по-шотландски. Она положила голову ему на грудь. «Не сюда», – улыбнулся палач, и в улыбке его не было радости.

Маркиза де Помпадур, в своем сомнительном девичестве Жанна Антуаннета Пуассон, направила в Россию тайного агента, выдававшего себя за Вечного Жида, имея в виду не национальность, а долголетие. Это была обычная легенда для шпиона, которая со временем превратилась в настоящую легенду, а еще позднее стала претендовать на место в действительности.

В непридуманной действительности ничего этого, разумеется, не было, и пути всех упомянутых исторических личностей разошлись, но в придуманной действительности они сошлись – благодаря заботам Федора Купера, который, как исторический фантаст, отображал именно придуманную действительность.

Надо сказать, что фантазия Купера не ограничивалась историей, а совершала регулярные экскурсы из прошлого в будущее, ни на минуту не задерживаясь в настоящем. Семья же его жила в настоящем. Жена служила в современном учреждении, получала современную и весьма своевременную зарплату и рожала Куперу современных детей, а не каких-то далеких пращуров. И готовила ему жена не вчерашний, не завтрашний, а сегодняшний обед, потому что ни один человек не может быть сыт обедом из прошлого или из будущего. Упирая на это, она призывала мужа больше заботиться о нелетающих тарелках, чем о летающих, чтобы форма этих тарелок не существовала в отрыве от содержания.

Эта семейная критика в конце концов возымела действие, и Купер ушел из литературы в кино, чтобы обеспечить семье существование в настоящем, или, как принято говорить, настоящее существование.

– Первое, что я делаю после утверждения сценария, это выбрасываю сценарий, – декларировал режиссер свою порочную практику.

Конечно, сценарий ему был ни к чему: какой же бог творит по сценарию? Но для формальности (и богу приходится соблюдать формальность) он дал согласие, чтобы именно эти, куперовские бумажки проходили инстанции, утверждались, подписывались, а впоследствии сдавались в архив.

Да, Купер был сценарист, а к этому уже ничего не добавишь. Можно добавить еще одного сценариста. Можно добавить и режиссера в качестве сценариста. Можно добавить оператора в качестве сценариста. Но при этом сам ты останешься в прежнем качестве сценариста – только обрастешь соавторами, как могучее дерево грибами, которые и шляпу не снимут, а все корни успеют оттоптать.

Фенимор Купер за всю свою долгую жизнь не написал ни одного сценария, он выращивал свои плоды для себя, а не для чужого компота. Чтобы кто-то их поварил, а потом сказал:

– Первое, что я делаю, начиная варить компот, это выбрасываю из него все фрукты.

Сценарий для фильма – как фрукты для компота: их можно варить, а можно употреблять в сыром виде, так они даже вкусней и в них больше сохраняется витаминов. Но публика любит компот, публика не хочет утруждать свои зубы. Поэтому режиссер варит компот, делая вид, что варит его из ничего, хотя каждому ясно, что нельзя сварить компот без сценария.

Федор Иванович был художник, и он мыслил образами. Подобно тому, как математик мыслит числами. Федор Иванович не был математиком, и числами он мыслил лишь в отдельных, жизненно необходимых случаях. А в остальное время он мыслил образами. Как художник.

Жизнь у художников устроена так, что чем больше они мыслят числами, тем меньше мыслят образами. Но, с другой стороны, если они чересчур увлекаются образами, им приходится надолго забыть о числах.

– Настоящий писатель в кино не пойдет, – говорил Федор Иванович, делая для себя понятное исключение. – И если он все же идет на то, чтобы помочь нашему киноискусству… – на этом Купер обрывал свою речь, потому что работа в кино приучила его выражаться короткими фразами.

– Вы правы, – соглашалась с ним Татьяна Сергеевна. – Писатели в кино не идут, приходится режиссерам идти в литературу.

Она, режиссер, проделала этот путь, но ее сценарий вызывал у нее сомнение.

– Федор Иванович, посмотрите мой сценарий. Вы, как специалист…

– Я не специалист по Андерсену, вы же знаете, это все знают. Андерсен – это не мой жанр.

– Так помогите смежному жанру, – улыбнулась Татьяна Сергеевна улыбкой слабого жанра, который просит помощи у сильного жанра.

Перед Федором Ивановичем забрезжила нехоженая тропа первооткрывателя. Она пробивалась в туманную даль сквозь неведомые сюжеты, картины и образы, стелилась эпитетами, топорщилась метафорами, двоилась сравнениями, а то вдруг внезапно пропадала, уходя куда-то в подтекст.