"Королевский фаворит" - читать интересную книгу автора (Феваль Поль)Глава XXVIII. МИСС АРАБЕЛЛАПоручение монаха было в точности исполнено. В ту же ночь сэр Виллиам, секретарь его сиятельства лорда-посланника, узнал о тайном браке. Первым движением сэра Виллиама, или лучше сказать, Антуана Конти, скрывавшегося под этим псевдонимом, было разбудить своего начальника и предупредить его; но он передумал и лег в постель, чтобы лучше на досуге обдумать план восстановления своего положения при дворе, пришедший ему в голову. Конти имел очень слабую веру в ловкость лорда Фэнсгоу. Невежественный и грубый, но хитрый по природе, бывший фаворит еще большему научился в несчастье. После своего изгнания он очень скоро бежал и в скитаниях научился распознавать и оценивать людей. Наконец он поступил на место секретаря к Фэнсгоу, но в высшей степени тяготился своим зависимым положением. Главное желание Конти было оставить службу Англии. Он желал во что бы то ни стало сойтись с Кастельмелором, и ему только недоставало предлога, а теперь известия о свадьбе королевы и появлении у нее Васконселлоса были отличными предлогами. Рано утром Конти заменил свой английский костюм на португальский и отправился во дворец Кастельмелора. К несчастью для него, поступок монаха привел Кастельмелора в дурное расположение духа, и он приказал никого к себе не пускать, так что, после дюжины неудачных попыток, сеньор Винтимиль должен был печально возвратиться назад. Первый, кого он встретил в приемной лорда, был прекрасный падуанец, которому возвратили свободу после неудачи вчерашнего предприятия, но который не думал оставлять места, куда его притягивал, как магнит, образ очаровательной Арабеллы. Асканио ждал в приемной Балтазара, своего Меркурия, но Балтазар не являлся. Конти рассеянно прошел мимо, не поклонившись; но падуанец был не такой человек, чтобы безнаказанно пропустить подобную невежливость. Он решительно надвинул шляпу на левое ухо и зазвенел шпагой. — Черт возьми! Вот редкий невежа! — закричал он. — А! Да это сеньор Антуан Конти-Винтимиль! Конти с беспокойством огляделся вокруг. — Молчите! — прошептал он. — Не произносите моего имени, сеньор. Здесь я сэр Виллиам. — Сэр Виллиам, — повторил Асканио, — пожалуй; но изменив имя, вы должны бы были изменить и манеры. Таково мое мнение… Что вы на это скажете? Конти не отвечал. В то время как падуанец говорил, его поразила неожиданная идея. — Так все идет на свете! — продолжал между тем многозначительно Асканио. — Ваше сиятельство опустились до ничтожества. Я же добился того, что возвысился. Мои таланты оценили. Благодарю Бога, моим благородным предкам нечего краснеть за меня. — Сколько я помню, — сказал вдруг Конти, — ты был ловкий малый… — Что такое? — перебил, нахмуря брови, Асканио. Конти повторил. Асканио мгновенно выхватил шпагу. — Это что за комедия? — возмутился Конти. — А! Вы думаете, что я шучу? Защищайтесь! А не то, клянусь прахом Танкредо дель Аквамонда, моего прапра-прадеда, я проколю вас насквозь! Говоря это, он размахивал шпагой около самого лица Конти. Конти, как читатель помнит, добился милости Альфонса-ребенка благодаря своей замечательной ловкости во всех телесных упражнениях. Выведенный из терпения упрямством падуанца, он вынул в свою очередь шпагу. Асканио в то же мгновение хладнокровно вложил свою в ножны. — Это научит вас, сеньор, — сказал он, — как надо вести себя с такой особой, как я. Вам нужен был урок, и капитан королевского патруля дал вам его. При этих словах Конти внимательнее взглянул на него и увидал, что он сильно возвысился в чинах. Это только увеличило его желание войти с ним в мирные сношения. — Сеньор Асканио, — сказал он, — прошу вас принять мои извинения. Я предлагаю вам свою руку. Он протянул руку падуанцу, который сложил свои за спиной. — Я принимаю мир, — сказал он, — так как я человек великодушный, что же касается руки… То не забывайте о расстоянии, которое разделяет нас. Зовите меня сеньор дель Аквамонда. До свидания, мой милый! — До свидания, сеньор дель Аквамонда. На пороге Асканио обернулся и сделал самый грациозный поклон. — Имеет ли ваше сиятельство доступ во дворец Кастельмелора? — спросил Конти. — Конечно, утром и вечером я бываю там как капитан рыцарей Небесного Свода, и во всякое время как друг его сиятельства графа. — Это прекрасная привилегия! Ну, сеньор, как ни низко я пал, но у меня есть сто луидоров, которые я могу предложить за одну услугу. В два прыжка Асканио был около Конти. — Как вы это находите? — продолжал последний. — Вы должны за это провести меня к графу! — Э! — сказал Асканио. — Это не совсем невозможно. Я чувствую желание что-нибудь для вас сделать и… — Покончим эту комедию, — сухо перебил Конти, — я плачу и не люблю, чтобы со мною слишком долго шутили. Можете ли вы сейчас же проводить меня к графу? В эту минуту дверь кабинета приотворилась и в нее показалась голова милорда. — Сэр Виллиам, — сказал Фэнсгоу, — я вас жду целый час. И он снова закрыл дверь. — Черт возьми! — с досадой вскричал Конти. — Сеньор Асканио, дело придется отложить до шести часов вечера. — Невозможно! В шесть часов я буду одеваться к любовному свиданию. — Ну, в семь! — О, в семь я буду около той, которую обожаю… — Дурак! — пробормотал Конти. — Когда же в таком случае? — Но… — сказал Асканио, — я думаю, что в восемь часов… Погодите!.. Да, я думаю, что в восемь… Я буду иметь возможность… Послышался звонок милорда. — Скорее, — сказал Конти, — я должен знать наверно… — Хорошо, будьте уверены. — Где же мы встретимся? — Здесь, в саду. — А кто вам откроет дверь. — Это моя тайна!.. Снова послышался нетерпеливый звонок милорда, и наши друзья расстались. В ожидании их встречи мы познакомим читателя с мисс Арабеллой Фэнсгоу, наследницей милорда. Мисс Арабелла представляла британский тип не менее интересный, чем ее отец. Это была особа длинная, бледная и худая. В первой молодости она могла быть довольно сносной мисс, но в описываемое нами время ей было уже тридцать пять лет. Особенностью ее лица было развитие верхней челюсти и громадные зубы, ослепительной белизны, которые пугали детей. Отправляясь в Португалию, прелестная мисс решила покорить сердца всех знатных португальцев и сделать их слугами Англии или, по крайней мере, приобрести себе мужа. В этот вечер она назначила свидание прекрасному падуанцу. И утро застало ее уже за приготовлениями, хотя свидание было назначено на вечер. Благодаря стараниям горничной, к пяти часам мисс Арабеллу издали можно было принять за очень хорошо одетую восковую куклу, которой недоставало только гибкости настоящей мисс. — Как ты меня находишь, Пешенс? — спросила она свою горничную, пресвитерианку. — О, мисс лучше, чем вообще должна быть всякая дочь Адама! — вскричала камеристка. — Итак, ты меня находишь красивой? — проговорила мисс. — Надеюсь, что то же самое найдет и этот дерзкий солдат, осмелившийся поднять на меня взгляд. Кастельмелор любит меня, его взгляд сказал мне это. Но он молод и скромен и, без сомнения, боится отказа. Я хочу ободрить его примером этого итальянца, письмо которого, впрочем, очень недурно. — Суета сует! — прошептала Пешенс. — Как ты можешь так говорить! — возмутилась мисс. — Разве ты не знаешь, какая благородная мысль руководит мною! Затем она приказала подать ей громадный кусок мяса и бутылку крепкого пива, чтобы поддержать свое воздушное существо. Наконец настал час свидания. После получасового ожидания мисс услыхала, как кто-то вложил ключ в замок и калитка с шумом распахнулась. — Неосторожный, — прошептала Арабелла, — сколько шума! По песку аллеи раздались поспешные шаги, и какой-то человек, блестя золотом и драгоценными каменьями, бросился к ногам Арабеллы. — Кто вы? — прошептала она. Луна, выйдя в эту минуту из-за тучи, осветила во всем великолепии прекрасного падуанца. |
|
|