"Партнеры? любовники? Супруги?" - читать интересную книгу автора (Келли Дорси)

Глава 9

Голос громыхал, сотрясая стены, разбивая вдребезги мирную послеобеденную тишину. Люси вздрогнула — кто-то приехал. Кто-то очень шумный. И очень важный. Она заглянула к Стрекозе, взяла ее на руки и осторожно спустилась вниз. «Мамамама», — лепетала кроха, и сердце Люси таяло от восторга.

Люси была на лестнице, когда снова раздался громовой голос. Незнакомый, резкий.

— Что за дурацкая идея, Раст, продавать половину ранчо?!

Она резко остановилась. Беда, в мгновенном замешательстве подумала она. Вчера, когда они сидели с Растем на дереве, казалось, что все шло в верном направлении.

Раст что-то тихо отвечал, но слов было не разобрать.

Незнакомец взорвался:

— Чужому человеку?! Да еще женщине? Это переходит все границы! Мой Бог, Говард в гробу перевернется.

Люси замерла на последней ступеньке, охваченная дурным предчувствием. Невольно прижала к груди Стрекозу. Мужчины были в гостиной, стоит повернуть за угол — и она их увидит, узнает, кто поднял весь этот шум. Но она медлила, приросла к месту на три секунды, долгие, как три часа.

Собравшись с мыслями, Люси вскинула голову и повернула за угол, перенеся Стрекозу на другую руку. Ее лица коснулся легкий запах мыла и неповторимый запах ребенка, и она вдохнула его с благодарностью. Она обожает эту девочку. Малышка так и рвалась вперед, широко раскрыв глаза, ей не терпелось увидеть новые картинки, тем более такие шумные.

Посреди комнаты стоял мужчина, огромный, как медведь-гризли. Его ковбойская шляпа с серебряным верхом была сдвинута на затылок, руки, сжатые в кулаки, упирались в бедра. Длинные седые волосы поблескивали на воротнике рубашки. Глубокие морщины прорезали лицо, разбегаясь от уголков глаз. На ремне красовалась наградная, потемневшая от времени пряжка, за каблуками сапог волочились шпоры.

Должно быть, в молодости он был красавцем, вяло подумала Люси, это видно по манере держаться. Загадкой оставалось, кто он и почему так настроен против нее.

Он пронзил ее стальным взглядом.

— Это она? — рявкнул он, обращаясь к Расту.

— Ар Джи Шефилд, это Люси Донован. Люси, это мой дядя Ар Джи.

— Дядя? — упавшим голосом повторила она. Враждебность повисла промозглым туманом, Люси начал колотить озноб. — Я не знала, что у тебя есть дядя. — Повинуясь правилам вежливости, она высвободила руку и протянула мужчине. — Рада познакомиться.

Он посмотрел на ее пальцы, потом неуклюже пожал их.

— Вот что я про вас скажу, маленькая леди…

— Ар Джи! — Раст выступил вперед. Люси побледнела; великан рыскал глазами по ее телу, как будто осматривал корову на аукционе.

— Такое ранчо — лакомый кусочек, и вы, как я вижу, не теряли времени даром? Так вот, мне не нравится сделка, которую вы заключили с моим племянником, но как бизнесмен я отдаю вам должное. — Он сжал потрескавшиеся губы. — Скользкое дельце; попади я в такое положение, дал бы сам себе в морду.

Раст скривился, как от боли.

— Господи, начинается, — проскрипел он. Люси только моргала; Ар Джи удивил ее: он думает, что она золотоискательница? Хищница? Ар Джи сверлил ее глазами, ожидая ответа, но она совершенно не знала, что говорить.

В мозгу, как неоновая лампочка, замигал тревожный вопрос: какое влияние на Раста он имеет?

— Это ребенок Тома? — вопросил Ар Джи, разглядывая Стрекозу.

Раст глубоко вздохнул и уставился в потолок;

Люси знала, что так он собирает свою волю. Она его почти жалела. Он ответил:

— Да, это дочь Тома. Зовут Стрекоза.

— Стрекоза?! — бухнул Ар Джи. — Что еще за блажь так назвать ребенка?

— Все же лучше, чем Малявка, — буркнула Люси, гладя ее по спине. Стрекоза крепко держала Люси за шею, но все внимание сосредоточила на новом шумливом госте.

— По крайней мере у нее наши рыжие волосы, снизошел Ар Джи. — Дайте-ка посмотреть. — Люси не успела ответить, как он взял девочку у нее из рук и поднял высоко над головой. — Вот молодец, будешь настоящая ковбойская девочка, гордость деда, верно?

Люси перевела взгляд на Раста, тот пожал плечами. К ее удивлению, Стрекоза не сопротивлялась. Великан снова сунул девочку Люси на руки.

— Пока мы с тобой будем разговаривать, — сказал он Расту, — я был бы не прочь выпить кофе.

— Я принесу, — вызвалась Люси. — Ибо считаю, что я должна принимать участие в обсуждении.

Ар Джи промолчал, и она быстро прошла на кухню. Там Люси посадила Стрекозу на пол и дала ей печенье. Фрици не было, в мойке лежала посуда, оставшаяся от ланча. Люси заметила, что старухиной сумки нет на привычном месте, и вспомнила, что та упоминала о курсах вязания.

Кофеварка была пуста. Приготовление кофе превратилось в проблему: она уронила мерную ложку, рассыпала кофе, пролила воду, но наконец справилась. Люси дернулась, когда кофе закапал в кофейник, и стала напряженно прислушиваться к беседе мужчин. Она явно не понравилась Ар Джи, как не понравилось ему то, что она сделала. Ну что ж, она со своей стороны считает его грубым и напористым. Она надеялась, что Раст не придаст значения его словам. Пусть убирается ни с чем. Из гостиной, как отравленные стрелы, летели вопросы.

— Почему ты не пришел ко мне за деньгами? — прорычал Ар Джи.

— Я тебя годами не видел, — ответил Раст. Она слышала, как он с силой хлопнул кружкой о стол. — С чего ты взял, что я побегу к тебе клянчить?

Значит, они начали разговор, не дожидаясь ее.

— Черт возьми, парень, мы же одна семья. С твоим отцом мы разругались давным-давно, я переехал в Даллас, там обосновался и расширил дело. Но это не значит, что я оставлю тебя в беде. Особенно когда не стало Тома и Лэндона.

Люси ждала, что Раст объяснит — именно Том и Лэндон довели ранчо до разорения. Но тот промолчал, и она почувствовала гордость. При любом повороте судьбы он принимает на себя обязательства, не бежит от проблем, а встречает их лицом к лицу.

Кофе был готов, Люси взяла дымящийся кофейник и чистую кружку и махнула Стрекозе, чтобы шла за ней. Нужно отстаивать свои интересы, подумала она. Войдя в комнату, она увидела, что Ар Джи разглядывает фотографию, висящую на стене: Говард в окружении троих сыновей с гордой усмешкой смотрит в объектив.

Приковыляла Стрекоза, слюнявя печенье, и сразу нашла чем заняться — погремушкой-слоном. Она воткнула мягкий хобот себе в ухо.

— Кофе, пожалуйста. — Люси старалась держаться с достоинством. Нужно будет сосредоточиться и не пролить. Ар Джи кивком поблагодарил, и она с кофейником в руках подошла к Расту, стоявшему возле дивана. Люси запоздало отметила, что на нем красная рубашка, ее подарок на Рождество. Особого умысла в этом не было, но у нее потеплело на душе. Она взяла его кружку с бокового столика, налила кофе и протянула ему.

Ища поддержки, она заглянула ему в глаза. Она понимала, что смотрит умоляюще, но ничего не могла с собой поделать. Теплая улыбка, кивок головы — любой знак успокоил бы ее.

Но не было ни улыбки, ни кивка. Если не считать недавней гримасы, Раст сохранял на лице загадочную мину, из которой ничего нельзя было понять.

Дурное предчувствие превратилось в тревогу. Раст холодно взглянул на кофе, затем на свои ногти.

Не в силах снести его отстраненность, Люси сникла. «Нет, — кричало у нее внутри, — не надо! Пусть все будет как прежде!»

Ар Джи шумно прошагал к пустому креслу и своим весом расплющил подушки.

— Так-то лучше. Болят старые кости. — Он вздохнул. — Мой пилот утром привез меня в Рено, сидеть в тесном кресле было не больно-то приятно. Хорошо, что мне пришло в голову пожить у тебя. — Глотнув кофе, он задумчиво посмотрел на племянника. — Садись, сынок.

Раст покачал головой; стояла и Люси, сжимая ручку кофейника и чувствуя себя отверженной. Было страшно. Слегка тошнило, как будто укачало в лодке.

— Как знаешь. — Ар Джи водрузил сапог на колено другой ноги. — Раст, из того, что ты сказал мне о соглашении с этой женщиной, я вижу, что еще не поздно спасти положение. Я не позволю дробить ранчо моего деда. Я дам тебе деньги.

Люси замерла, ее объял смертельный, арктический холод. Не мигая, она смотрела на Раста, но так и не сумела прочесть его мысли.

— Я возмещу разницу в долге, и ранчо останется в семье, — изрек Ар Джи. — Извините, мисс Донован. Вы сделали неплохой наскок, но бизнес есть бизнес. Вы понимаете.

Люси попятилась и наткнулась на старую чайную тележку. Заледеневшими пальцами она вцепилась в ее край и сумела в другой руке удержать кофейник, лишь немного плеснув на ковер. Она тупо уставилась на расползавшееся пятно.

— Ар Джи, — торопливо сказал Раст, — я думаю, мы поговорим об этом в моем кабинете. — Он направился к выходу.

Рушился весь ее мир, качающаяся лодка опрокинулась. Люси задыхалась, как будто шла ко дну.

Кошмарный великан переключил свое внимание на Стрекозу.

— Ребенок поедет со мной и будет жить у нас. Раст, ты не можешь ей обеспечить хорошие условия, а моя дочь и зять встретят ее с распростертыми объятиями.

С другого конца комнаты донесся деревянный голос Раста:

— Ты говоришь о Джули и Дане? А они захотят взять Стрекозу?

Ар Джи пожал плечами.

— Они женаты шесть лет, все старались родить ребенка, но не получилось. Да они запрыгают от радости, что получат Стрекозу. Она милашка, и характер, как я вижу, хороший. Имя мы, конечно, изменим. — Он потер подбородок. — Может, Кэтрин. Или Маргарет.

Кэтрин! — мысленно ахнула Люси. Маргарет! Ее девочку зовут Стрекоза!

Она лишилась дыхания, грудь сдавило, как под молотом на наковальне. Она тонула в леденящем море.

У нее отнимают ранчо. И ее бесценную Стрекозу. А главное, у нее отнимают Раста.

Из всех возможных поворотов событий она никогда не рассматривала случай, что может найтись богатый родственник, который изменит финансовое состояние Раста и отберет у него ребенка. Это было невозможно, невероятно.

Ар Джи спустил ногу на пол, наклонился и протянул девочке свою огромную лапу.

— Иди-ка сюда, детка. Поедем домой в Даллас, а через год-другой дедушка Ар Джи купит тебе пони.

Люси готова была оттащить Стрекозу от похитителя, мечтала, чтобы та как-то показала, что не желает никуда уезжать. «Стрекоза любит меня, меня, — с отчаянием думала Люси. — Я, и только я, способна окружить ее материнской любовью».

Люси была матерью Стрекозы, хотя бы в своем сердце!

Но девочка, привлеченная блеском золотого кольца, подошла и вцепилась в руку мужчины. Стрекозу, как всегда, влечет любопытство, подумала Люси, и подбородок у нее задрожал. Девочка не виновата, она дитя, ей неизвестны надежды и страхи взрослых людей. Люси всегда умилялась ее жадному интересу к жизни.

Люси кашлянула, стараясь обрести голос, заговорила, и голос проскрипел, как заржавленная калитка, захлопнутая ветром.

— Раст, но ты ведь не согласишься на… на план Ар Джи?

— Конечно, согласится, — встрял Ар Джи. — Ты проиграла, девочка. Собирай вещички.

— Ар Джи, — сказал Раст сквозь зубы, — это грубо даже для тебя, черт возьми. — Он взглянул на нее. — Люси, мне нужно поговорить с дядей наедине. Мы с тобой все обсудим вечером, хорошо?

Старик напряженно смотрел на них, откинувшись в кресле.

В один миг безумный вихрь унес все, на что она рассчитывала. Он уплывал, ее опустевший плот надежды, проваливался в бесконечный водоворот. Теперь, вплотную подойдя к тому, что сейчас она потеряет все, Люси призналась себе, что любит Раста. Но разве она не знала этого всегда? Разве не это было причиной всех ее поступков? Чувства наполнили до краев ее женское сердце. Все ее страстные желания сосредоточились на нем, одном-единственном мужчине.

Он был для нее островком безопасности в грозном мире. Не сознавая этого, он был сама доброта. Он — это смелость, это опора, это благополучие, это залог ее будущего. Он — это любовь.

Мощным потоком на нее обрушилась правда, сметая все наносное. Она хочет жить с этим человеком, хочет просыпаться рядом с ним, целовать его по утрам и вечерам, иногда и днем. Она хочет, спаси Господи, хочет быть его женой!

Но ничто не говорило о том, что у него были такие же чувства. Физическое влечение — да, это есть. И ему нравятся их дружеские отношения. Возможно, иногда он испытывает приязнь. Но любовь?..

Пришло время расплаты.

— Раст, пожалуйста, — хрипло сказала Люси, — не делай этого. Не принимай у дяди деньги. — В глубине души она понимала, что глупо отказываться от такого предложения: зачем Расту терять ранчо, если обстоятельства складываются в его пользу?

Только любовь могла бы дать другой ответ.

— Да, — ответил Раст, сдунув последнюю паутинку надежды, как ветер сдувает пух с одуванчика. — Я мог бы принять его помощь. Я взвешу его доводы, и позже мы с тобой все обсудим. Понимаешь? Мы с тобой поговорим позже.

Не дожидаясь ее ответа, мужчины ушли в кабинет и закрыли за собой дверь. Щелчок замка прозвучал для Люси грохотом навеки захлопнувшихся ворот к счастью.

Мужчины закрылись в кабинете, Люси возбужденно мерила шагами комнату. Через какое-то время, поняв, что глупо впустую расхаживать, она взяла на руки Стрекозу, поднялась в спальню и дала ей бутылочку с подогретой смесью. Чтобы покормить девочку, улеглась с ней на застеленную кровать.

Как обычно, Стрекоза хотела сама держать бутылку, и Люси оставалось только обнимать ее. Блуждающий взгляд скользил по комнате; она удивилась, как много у нее вещей: в гардеробе костюмы, слаксы, джинсы, блузки; на белом комоде — три флакона духов, косметика в плетеной корзиночке. Несколько романов. Как много имущества. И спортивная машина. И счет в банке.

До сих пор она думала, что скоро и часть ранчо станет ее. А она станет частью ранчо.

Глупости. Она даже фыркнула про себя. Ей принадлежат только вещи. Всего лишь предметы, даже если, на посторонний взгляд, они представляют ценность. Но как всегда, от нее ускользнули неосязаемые ценности, которых она так жаждала. За ними Люси приехала сюда — чтобы найти дом, людей, которые нуждались бы в ней так же, как она в них. Мужчину из своей детской мечты, которого она никогда не забывала.

Она хотела бы, чтобы Раст ее любил.

Из горла вырвался смешок и перешел в рыдание. Это ей не дано. Он с самого начала показал ей, и повторял даже в самые теплые моменты, что для него всего важнее сохранить «Лейзи С».

Люси заливалась слезами. Как она ни старалась, ей ничего не удалось добиться. Стрекоза усердно сосала бутылочку. Если бы она сама родила эту девочку, то не могла бы любить ее сильнее.

Но, подумав о том, что дочь Ар Джи может дать ребенку обустроенный дом, она совсем упала духом. Стрекоза заслуживает того, чтобы иметь нормальное семейное воспитание, отца и мать. Дочь Ар Джи может дать ей то, чего нет у Люси.

Неудивительно, что Раст готов ее выселить. Этот вывод пронзил, как удар кинжала. Конечно, он примет помощь дяди. Не для того ли, чтобы откупиться от нее, он трудился не покладая рук все последние быстротечные месяцы? А в каком отчаянии он был вчера, когда признался, что ему это не удалось!

Он должен воспринимать приезд Ар Джи как дар Божий. Теперь ему нет в ней ни нужды, ни пользы. Люси Донован стала ненужной, хуже того — нежеланной гостьей на «Лейзи С».

— Скажу ему, что я уезжаю, — вслух проговорила она. Голос прозвучал робко и неуверенно. Она про себя повторила: уезжаю. Уезжаю.

На нетвердых ногах она прошла в ванную, умылась. В зеркале она увидела опухшие щеки, глаза, похожие на хрустнувшее зеленое стекло. Она причесалась и постаралась сосредоточиться.

Все равно, ничего другого ей не остается. Забрав Стрекозу, она спустилась и подошла к кабинету Раста.

Закрытая дверь стояла неприступной твердыней; из-за нее доносились тихие голоса. Там двое мужчин, одному она не нравится, а другой вскоре вынесет ее чемодан, как полгода назад внес его в дом.

Ее мужество испарилось.

Она поняла, что не сможет храбро смотреть на них — тех, кто сейчас обсуждает ее выдворение.

Тяжелой походкой она вернулась в спальню. Собрать вещи и оттащить их вниз оказалось недолгим делом. Учитывая обстоятельства, что еще ей оставалось делать? Большой чемодан запрыгал по ступеням, когда она столкнула его в тайной надежде, что Раст материализуется и строго спросит, что она делает. «Немедленно неси все обратно, скажет он. — Я никогда не позволю тебе уехать от меня. Слышишь, Люси Донован? Никогда».

Но дверь кабинета осталась плотно закрытой.

Стрекоза подняла крик; бросив вещи у двери, Люси метнулась к девочке, чтобы отнести ее на кухню и покормить. Может быть, она это делает в последний раз, с тоской подумала женщина, разрезая грушу.

В прихожей хлопнула дверь, ввалилась Фрици, за ней шел Гаррис.

— Где Раст? — спросила Фрици. Оба уставились на нее вопрошающими взглядами.

Боясь, что голос ее выдаст, Люси кормила Стрекозу, пока молчание не затянулось так, что пришлось отвечать.

— Мм… в кабинете. Со своим дядей. С Ар Джи. Под конец ей пришлось проглотить ком в горле, но она надеялась, что говорила нормальным голосом.

— Ар Джи приехал? Сто лет здесь не появлялся. Интересно, что ему надо?

— Ранчо, — брякнупа Люси, не подумав. Она с подчеркнутым старанием принялась обтирать щечки Стрекозы, перепачканные грушевым соком.

Уголком глаза она видела, как Фрици и Гаррис обменялись ошарашенными взглядами.

— Значит, Ар Джи приехал, — сказала Фрици. — Тяжелый человек. Фигура.

Люси хотелось крикнуть: «Я его насквозь вижу!»

— Раз Ар Джи проделал такой путь, значит, дело важное. Грузовик может подождать. — Гаррис притронулся к шляпе. — Тогда всего хорошего, — И он ушел.

— Фрици, я уезжаю. Посмотришь за Стрекозой? Я ее помыла и накормила.

— Иди, милая, я возьму ягненочка. Посади ее в манеж, пока я помою посуду. — Старуха ловким движением подвязала фартук и принялась мыть тарелки, оставшиеся после ланча.

— Пошли в манежик, — пропела Люси веселым голоском. Она опустила ребенка, прижалась губами к душистой головке и погладила складку на пухлой шейке. — Я люблю тебя, прошептала она, обмирая. — Я люблю тебя.

На один безумный миг она подумала, что можно было бы схватить девочку и убежать. Ведь это так просто — посадить в машину и уехать.

Но нельзя. Стрекозе нужен дом, семья. Для Стрекозы будет лучше, если Люси сейчас навсегда уйдет из ее жизни. Так она и сделает. К чему затягивать прощанье?

Сердце сжалось. Как это жестоко. Но лучше отрубить хвост целиком, чем по кусочкам.

Она закусила губу и, не дожидаясь, когда сломается окончательно, кинулась к Фрици и обняла ее сзади.

— Спасибо, Фрици. Спасибо тебе за все. — Голос дрогнул, она отвернулась и, спотыкаясь, ушла. Сбитая с толку Фрици смотрела ей вслед, не замечая, что с рук на пол стекает мыльная вода.

Люси с трудом дотащила свой чемодан и сумку до машины, порылась в поисках ключа. Слезы застилали глаза. В это время года день недолог, солнце уже стояло низко над горизонтом, конюшни отбрасывали длинные тени. Следовало бы надеть пальто, но она не хотела задерживаться.

Наверное, Раста удивит ее стремительный отъезд. Возможно, он даже некоторое время поскучает, но, безусловно, испытает облегчение. Ни ужасных прощальных сцен, ни пустых обещаний, ни забот. Люси не сомневалась, что так будет лучше.