"Зловещая тайна" - читать интересную книгу автора (Картленд Барбара)

Глава 5

Лакей распахнул большую дубовую дверь замка, и Кэролайн вошла внутрь.

— Я пришла к ее светлости, — произнесла она чистым властным голосом, и старый дворецкий со жреческой важностью вышел ей навстречу и поклонился.

— Конечно, мадам. Что мне сказать?

— Мисс Кэролайн Фрай, — ответила Кэролайн и с изумлением увидела, что на лице дворецкого появилось какое-то странное выражение.

Минуту она не понимала, что произошло, но тут дворецкий выпрямился, повернулся и с видом, который можно было назвать только презрительным, махнул жирной рукой в сторону лакея в роскошной фиолетово-малиновой ливрее.

— Проводи мисс Фрай наверх, — сказал он резко.

Кэролайн внезапно поняла, что в качестве всего лишь кандидата на место в доме она не может претендовать на вежливость и внимание, которые ей полагались бы, знай слуги, кто она на самом деле. Она не знала, сердиться или смеяться ей, но лакей не дал ей времени на размышление.

— Пожалуйста, сюда, мисс, — сказал он с развязным видом, осматривая Кэролайн оценивающе-нахальным взглядом.

Он пошел перед ней по главной лестнице, и Кэролайн успела заметить, как великолепен большой холл с резьбой и колоннами и какая в нем темная и мрачная обстановка. Стены от пола до потолка были обиты деревянными панелями и увешаны старинным оружием.

Доспехи были установлены у начала лестницы и на каждом ее повороте: безжизненные стражи, создававшие жуткое, неприятное впечатление, что за тобой наблюдают.

Когда они поднялись на второй этаж, из темного коридора внезапно вышла пожилая женщина в чепце.

Она была крупнокостная, с изможденным, некрасивым лицом, которое все же не казалось неприятным, несмотря на выражение осторожной сдержанности.

На ней был шелковый фартук, и Кэролайн поняла, что она занимает далеко не последнее место в домашней иерархии.

— Ее светлость примет мисс Фрай, — сказала она лакею.

— Извините, мисс Доркас, — ответил тот, — но миссис Миллер дала распоряжение, что сначала она сама поговорит с молодой леди.

Доркас фыркнула, что, насколько поняла Кэролайн, должно было выражать презрение к словам лакея и нетерпение.

— Ее светлость ждет, — произнесла она ледяным тоном, — а я нахожусь здесь, чтобы провести к ней мисс Фрай.

Не обращая внимания на Кэролайн, двое слуг воинственно уставились друг на друга.

— Ну, послушайте-ка, мисс Доркас, — сказал лакей, настолько забывшись, что упер руки в боки, — вам известно не хуже меня, что в этом доме приказывает миссис Миллер. Она-то мне и сказала: «Когда придет молодая особа, проведи ее прямо ко мне, Джеймс», — и кто я такой, чтобы спорить? Я не хочу потерять место!

— Вопрос о приеме компаньонки ее светлости миссис Миллер не касается, — отрубила Доркас.

— Это чушь, и вы это прекрасно знаете. Что касается меня, я не хочу, чтобы меня уволили, так что она пойдет к миссис Миллер, вот так!

Лакей пересек лестничную площадку и открыл дверь почти напротив того места, где остались стоять Кэролайн и Доркас. Дверь была широко распахнута, видимо, для того, чтобы провести туда Кэролайн, но лакей едва успел раскрыть рот, чтобы доложить о ее приходе, как слова замерли на его губах: всем троим, стоявшим на площадке, стало ясно, что миссис Миллер не в состоянии принять кого бы то ни было.

Она полулежала в удобном кресле напротив камина, положив ноги на вышитую табуреточку и откинув голову на атласную подушку. Ее рот был приоткрыт, глаза же, напротив, плотно закрыты. Пока все трое стояли на пороге, изумленно уставясь на миссис Миллер, изо рта ее вырвался довольно громкий и весьма неблагородный храп.

Кэролайн успела заметить, что миссис Миллер довольно привлекательна. Ее темные волосы под тюрбаном из полосатого газа были уложены модными волнами, а весьма декольтированное платье открывало пышную грудь. Кэролайн также увидела пустой графин из-под портвейна, стоявший на столике, и, перехватив взгляд, которым обменялись лакей и Доркас, догадалась, что им нередко случалось обнаруживать миссис Миллер в столь невыгодной ситуации.

Лакей осторожно закрыл дверь.

— Ваша взяла, мисс Доркас, — ухмыльнулся он. — Ну и попадет же мне, когда «их величество» проснется и узнает, что мы ее такую видели!

— Я сплетнями не занимаюсь, Джеймс, — сурово остановила его Доркас.

Лакей улыбнулся, но его живые глаза были устремлены на Кэролайн.

— Счастливо вам, мисс, — сказал он. — Держите рот на замке.

Кэролайн улыбнулась ему в ответ. Она не знала, что еще можно сделать в подобной ситуации. Потом она пошла по коридору вслед за Доркас.

— Не обращайте внимания на этого нахального мальчишку, — сказала Доркас. — Не его вина, что в этом доме все не так.

— Кто такая миссис Миллер? — спросила Кэролайн, когда они оказались в конце коридора.

— Достаточно скоро узнаете, — отрезала Доркас, — …если, конечно, останетесь.

Ее тон давал понять Кэролайн, что лучше не задавать больше вопросов, и она молча прошла за Доркас по еще одному коридору, пока они не остановились у массивной двустворчатой двери. Доркас постучала, и тихий голос пригласил их войти.

На мгновение Кэролайн была ослеплена. Комната показалась особенно светлой и приветливой после полутемных переходов и угнетающего мрака холла и главной лестницы. Солнечные лучи лились сквозь два высоких окна, и повсюду были цветы: большие вазы с тепличными цветами, чей аромат наполнял воздух. Ощутив аромат цветов, Кэролайн тут же услышала щебечущие голоса, трепетание крыльев и неожиданные трели и переливы певчих птиц. Потом она разглядела у окна две большие клетки, а в них — не меньше дюжины прелестных зеленых и голубых попугайчиков-неразлучников, раскачивающихся на жердочках или порхающих у серебряных прутиков, державших их в заточении, т Кэролайн было так интересно, что она не сразу заметила, что в дальнем углу комнаты, на кровати, установленной в алькове и полускрытой бледно-розовыми занавесками, лежит женщина, ради которой она здесь и оказалась. Приблизившись к кровати, Кэролайн с изумлением заметила, что вдовствующая леди Брекон очень молода. Она ожидала увидать совсем старую женщину, седую и морщинистую, а на постели лежала женщина с милым, совершенно гладким лицом, и волосы ее были только чуть тронуты на висках сединой.

— К вам мисс Фрай, миледи, — сказала Доркас и, выдвинув жесткий стул, поставила его у кровати.

— Ох, нет, не этот стул, Доркас, — тихо сказала леди Брекон. — Ты прекрасно знаешь, что он неудобен. Принеси тот маленький, мягкий. Вот так-то лучше. Не присядете ли, мисс Фрай?

Она обратилась к Кэролайн, и та, вспомнив о приличиях, сделала глубокий реверанс и негромко произнесла:

— Вы очень добры, что согласились принять меня, мэм.

— Вы очень добры, что написали мне, — ответила леди Брекон. — К сожалению, мисс Холл уехала вчера, иначе она встретила бы вас. Она передала мне письмо, которое получила от миссис Эджмонт, и в то же самое время я получила письмо от вас, мисс Фрай, в котором вы написали, что остановились в доме священника. Вы знакомы с мисс Уонтедж?

— Мы с Хэрриет учились в одной школе, мэм, — объяснила Кэролайн.

— А, вот как. И вы дружили?

— Да, очень, — ответила Кэролайн.. — Мне очень нравится Хэрриет.

— Милое дитя, — сказала леди Брекон. — Да, кстати, я давно ее не видела… Это моя невнимательность, но дни пролетают так незаметно. Я читаю, смотрю на моих птичек и забываю об окружающем мире. Это нехорошо с моей стороны.

— Нет, мэм, вы счастливы.

— Счастлива? — Леди Брекон превратила это слово в вопрос. — Я уже много лет не знаю счастья. Скорее можно сказать, что я не удовлетворена. Я сама выбрала этот образ жизни.

— Но, мэм, разве он не слишком скучен для вас? — сказала Кэролайн. — Вы еще не стары, вам было бы интересно столько сделать, увидеть, услышать!

Леди Брекон засмеялась:

— Вы хотите соблазнить меня уйти с выбранного пути? Большинство компаньонок предпочитают иметь дело с теми, кто прикован к постели, кто не будет гонять их с места на место и попрекать. Но я забываю — вы молоды. Может быть, вам здесь будет слишком скучно.

— О нет, мэм. Мне больше всего хочется остаться в замке Брекон: если, конечно, я подойду вашей светлости.

— Миссис Эджмонт очень хорошо о вас отзывается, — заметила леди Брекон, — но, сказать по правде, меня не очень интересуют рекомендации. Мне будет причт но видеть ваше хорошенькое личико — я так люблю все красивое! Вот почему эта комната полна цветов, и я люблю моих птичек. Разве они не хорошенькие?

— Они чудесные, мэм! — воскликнула Кэролайн. — У моей мамы когда-то была пара, и…

Внезапно раздался громкий стук в дверь. Доркас, которая стояла в другом конце комнаты, пошла было к двери, но не успела сделать и двух шагов, как дверь распахнулась и в комнату вошла миссис Миллер.

Она шла быстро и нетерпеливо, платье шелестело вокруг ног, шарф с кистями, накинутый на плечи, развевался от резких движений. Кэролайн еще раз подумала, что она очень недурна собой. К тому же теперь, когда она не спала в своем кресле, миссис Миллер казалась выше ростом и увереннее. Широко распахнутые глаза были иссиня-черными и сверкали от переполнявших ее эмоций, которые Кэролайн совершенно верно оценила как гнев.

— Вы должны извинить меня, мадам, — обратилась к леди Брекон миссис Миллер, — но эта молодая особа пробралась сюда вопреки моим распоряжениям. Я сказала одному из лакеев, чтобы ее привели ко мне, прежде чем вы, мэм, впустую потратите на нее время. Мои приказания были нарушены столь бессовестно, что я этого не оставлю.

— Нет речи о том, чтобы я тратила время впустую, — негромко ответила леди Брекон. — Я хотела видеть мисс Фрай, и Доркас привела ее ко мне.

— Это к делу не относится, — заметила миссис Миллер. — В этом доме прислугу нанимаю я, мэм. Мисс Фрай должна была сначала обратиться ко мне.

Леди Брекон вздохнула:

— Я не думаю, миссис Миллер, что моя компаньонка должна считаться прислугой. Однако я не в силах спорить, я слишком плохо себя чувствую. Я взяла мисс Фрай на работу, и она сразу же приступает к своим обязанностям.

— Но, мэм… — сердито начала миссис Миллер.

Леди Брекон закрыла глаза.

— Мои нюхательные соли, Доркас, — сказала она слабым голосом.

Доркас суетливо кинулась к ней, едва не оттолкнув миссис Миллер. Та в свою очередь метнула на Кэролайн взгляд, который, если бы его перевести в дело, мог бы сбить ее с ног, повернулась на месте и стремительно вышла из комнаты.

Кэролайн, которая к тому моменту уже поднялась со стула, подошла к кровати, чувствуя неуверенность и легкий испуг. Что последует за всем этим? Но, к ее великому изумлению, как только дверь закрылась, Доркас закупорила пузырек с солями и сказала:

— Она ушла, миледи.

— Вот и хорошо, — ответила леди Брекон совершенно нормальным голосом. Взглянув на Кэролайн, она улыбнулась:

— Садитесь, дитя. Вас, наверное, удивляет наш дом. Он и правда странный. Когда вы поживете здесь подольше, вы поймете, почему я предпочитаю оставаться в своей комнате; на это есть и очень простая причина: я не могу много двигаться со времени рождения последнего ребенка.

Кэролайн собралась было спросить, есть ли у нее еще дети, кроме лорда Брекона, но успела перехватить взгляд Доркас. Горничная стояла так, что леди Брекон не могла видеть ее со своей постели, и, когда Кэролайн открыла рот, чтобы задать свой вопрос, она предупреждающе замотала головой и приложила палец к губам.

— Я ненавижу волнения, — продолжала леди Брекон. — Я прошу только, чтобы мне дали жить в этой комнате в покое, наедине с моими мыслями. Но не стойте же. Снимите шляпку, мисс Фрай, и я бы хотела, чтобы вы мне почитали. Вот книга поэм, которые я нахожу успокаивающими.

Кэролайн положила шляпку на стул, взяла книгу со столика, стоящего у кровати, и, перелистывая страницы, нашла одно из своих самых любимых стихотворений. Она знала, что хорошо декламирует: ее гувернантка следила за тем, чтобы она умела красиво говорить. Дослушав стихотворение до конца, леди Брекон негромко сказала:

— Это чудесно! Прочитайте мне еще одно, милочка.

Кэролайн была посередине второго стихотворения, когда в дверь снова постучали. На стук откликнулась Доркас, поговорила с кем-то за дверью и подошла к ним с мрачным выражением:

— Его светлость кланяется и просит мисс Фрай спуститься в библиотеку.

Кэролайн почувствовала, что сердце ее внезапно дрогнуло. Итак, она увидит лорда Брекона. Что он ей скажет? Она закрыла книгу, которую держала в руках, и посмотрела на леди Брекон.

— Она наверняка нажаловалась, — сказала Доркас своим низким голосом.

Не было нужды спрашивать, кто такая «она». Все три женщины знали, кого имела в виду Доркас.

— Вы спуститесь к моему сыну? — спросила леди Брекон у Кэролайн. — Пожалуйста, скажите ему, что я взяла вас на место компаньонки и хотела бы, чтобы вы сразу приступили к своим обязанностям с жалованьем двадцать фунтов в год. Доркас распорядится, чтобы ваш сундук доставили из дома священника. Все это уже решено.

Она на минуту закрыла глаза, как будто для того, чтобы принять решение, ей потребовались все ее силы.

Потом, когда Кэролайн присела в реверансе, она снова их открыла и добавила:

— Мне почему-то кажется, что вы себя в обиду не дадите, дитя. Бедная мисс Холл была страшно напугана, всего боялась, но вы совсем другая.

— Надеюсь, — мягко отозвалась Кэролайн. — И благодарю вас, мэм. Я очень рада, что остаюсь здесь в качестве компаньонки.

За дверью ее ждал лакей, чтобы проводить вниз. Это был не Джеймс, а какой-то другой бледный юноша, казавшийся испуганным и даже не пытавшийся с нею заговорить, и Кэролайн молча направилась следом за ним.

Ей страшно хотелось узнать, где Мария, но она сочла за лучшее ни о чем не спрашивать, пока не разберется, на кого в этом доме она может полагаться, а на кого — нет. Первым делом следовало узнать, каково реальное положение миссис Миллер и чего она стоит: не исключено, что дело дойдет до поединка воли.

Лакей открыл дверь библиотеки. Это была еще одна темная комната, наполненная книгами и завешенная тяжелой тканью с кистями, которая, казалось, рассчитана была на то, чтобы не пропустить внутрь ни одного солнечного луча, который мог бы рассеять эту мглу.

Но Кэролайн было не до комнаты. У камина стоял сам лорд Брекон, такой, каким она его помнила, разве что он казался еще красивее — если это, конечно, было возможно.

Он был прекрасно одет, но Кэролайн не могла не отметить, что одежда не превратила его в денди. Он был слишком силен, слишком широк в плечах, и даже его руки, пусть белые и ухоженные, оставались крепкими и сильными; видно было, что он не боялся пользоваться ими в случае необходимости. Он стоял нахмурившись и слушал миссис Миллер: ее алые губы были злобно изогнуты, глаза чуть сужены.

Когда Кэролайн вошла, она резко обернулась к двери и заметила:

— А, вот и та особа, которую я прошу вас уволить, милорд!

Кэролайн медленно прошла в комнату. Ее голова была высоко поднята, сердце отчаянно колотилось. Она не представляла себе, до чего хороша была в это мгновение: воздушная, легкая, с горящими от волнения глазами.

Она ничего не говорила, только медленно двигалась вперед, и ее огромные глаза не отрывались от лица лорда Брекона. Мгновение он изумленно смотрел на нее, затем брови его перестали хмуриться, и он бросился к ней навстречу, протянув обе руки.

— Так это моя мисс Фрай! — воскликнул он. — Я так и думал, что не может существовать двух леди с таким именем, но трудно было поверить, что вы окажетесь здесь, в моем доме. Это просто чудесно, и я рад вас приветствовать!

Трудно было оторвать взгляд от озаренного радостью лица лорда Брекона, но Кэролайн не могла не бросить взгляд на миссис Миллер.

— Значит, вы знакомы с этой… с этой особой! — с трудом проговорила та.

— О да, мы прекрасно знаем друг друга, не так ли, мисс Фрай? — спросил лорд Брекон. — По правде говоря, мисс Фрай однажды оказала мне огромную услугу, но я думаю, лучше сохранить это в секрете. Как вы считаете, мисс Фрай?

— Как пожелаете, милорд, — скромно ответила Кэролайн, но глаза ее сверкали, а в углу рта играла ямочка.

— А теперь скажите мне, почему вы здесь, — начал он, проведя ее по комнате и церемонно усадив в удобное кресло. Потом повернулся к миссис Миллер, продолжавшей стоять, крепко закусив губу белыми зубами.

— Я не буду вас больше задерживать, — вежливо сказал он. — Я уверен, что моя мать захочет, чтобы мисс Фрай осталась, так что предоставьте все решения мне.

Спасибо, миссис Миллер.

Он отсылал ее из комнаты, и женщина прекрасно это поняла. Она высокомерно тряхнула головой и едва сдержалась, чтобы не выскочить из библиотеки, не сделав даже чуть заметного реверанса.

— Искренне надеюсь, что вы не совершаете ошибки, милорд, — сказала она и вышла столь стремительно, что лорд Брекон не успел даже подойти к двери. Миссис Миллер открыла ее сама. Он проверил, плотно ли закрыта дверь, и повернулся к Кэролайн.

— Я думал о вас, — сказал он, — и вот вы появляетесь здесь как по волшебству. Я почти убежден, что вы видение и исчезнете так же внезапно, как и появились. Вы действительно здесь?

— Да, я здесь, — мягко сказала Кэролайн.

— Почему?

Задав этот вопрос, он подошел к ней поближе и теперь стоял, ожидая ответа, не спуская глаз с ее лица.

— Потому что я хотела вас видеть, милорд, — Кэролайн решила сказать правду. Но едва она произнесла эти слова, как поняла, что они могут быть не правильно истолкованы, и кровь алой волной залила ее щеки. Она опустила глаза, поспешно добавив:

— Я имею в виду, что мне надо было сообщить вашей светлости нечто очень важное, о чем я боялась писать.

Лорд Брекон помолчал мгновение, потом сказал:

— По вашему голосу я догадался, что речь пойдет о том, что произошло той ночью. Вы, несомненно, слышали, что вердикт был «убийство, совершенное неизвестными личностями».

— Да, я это слышала, — сказала Кэролайн, — как и то, что алиби вашей светлости было успешным.

— В высшей степени, — подтвердил лорд Брекон. — Адам и Зара были абсолютно тверды, хотя главный судья допрашивал их очень тщательно. Мы втроем были у него на следующий день после официального расследования, так как я счел за лучшее не появляться в суде, пока допрашивали остальных. Существовал риск, хотя и небольшой, что кто-то видел меня в тех местах. Но все прошло гладко. А теперь расскажите мне то, что вы собирались рассказать.

Кэролайн встала.

— Слушайте, милорд, — сказала она очень серьезно и искренне, незаметно для себя умоляюще сложив руки. — Я узнала — и пожалуйста, не спрашивайте меня, как я это узнала, — что ваша жизнь в опасности, что кто-то вам завидует и мечтает занять ваше место в обществе.

— Вот как? Продолжайте.

Кэролайн запнулась.

— Мне труднее говорить об этом, чем я думала.

В конце концов, я для вас совершенно чужой человек, мы были знакомы всего несколько часов…

— Напротив, я считаю, что время не играет особой роли, если речь идет об испытаниях, — сказал лорд Брекон. — Мы с вами испытали вместе столько, сколько другие не испытают и за всю жизнь, — но для нас это уложилось всего в несколько часов. Если это не сделало нас друзьями… тогда что же сделает?

— Это верно, — согласилась Кэролайн. — В этом случае, милорд, простите меня, если я покажусь вам дерзкой, воспользовавшись правом, которое дает мне… наша дружба?

В ответ лорд Брекон наклонился и взял ее руку в свою.

— Что бы вы мне ни сказали, мисс Фрай, я не сочту это ни дерзким, ни самонадеянным.

Что-то в его теплом рукопожатии и в звуке его голоса заставило Кэролайн снова покраснеть. Однако она быстро взяла себя в руки и заговорила снова:

— Тогда, если я могу говорить прямо, милорд… Я узнала, что этот человек — ваш близкий родственник, который унаследует немало, если вы умрете, — представляет собой главную опасность для вашей светлости.

Лорд Брекон осторожно отпустил руку Кэролайн и прошел к окну.

— Вы, конечно, говорите о моем кузене, Джервисе Уорлингеме. Не буду притворяться, что не подозревал его время от времени в том, что он мне завидует. Ему всегда не хватает денег, и он все время требует, чтобы я оплатил его долги, не слишком проявляя свою благодарность, когда я это делаю. Но в то же время мне трудно поверить, что он решится меня убить.

— Вы его любите, милорд? — спросила Кэролайн.

Лорд Брекон пожал плечами:

— Не особенно. Мы достаточно редко видимся.

Джервис учился в Хэрроу, а потом его отец купил ему патент на офицерский чин в гвардии. Наши дороги редко пересекались.

— Но теперь вы часто с ним видитесь? — настаивала Кэролайн.

— Ничуть, — отозвался лорд Брекон. — Я не видел Джервиса года два, пока не вернулся домой в прошлом феврале. Тогда он приехал, чтобы поздравить меня с возвращением, погостил несколько недель, и с тех пор я только пару раз встретил его в клубе Уайта. Вот и все.

— А на прошлой неделе он вас не навещал? — спросила Кэролайн.

— Нет. Почему вы об этом спрашиваете?

Кэролайн не ответила. Она вспомнила, что сказал ей Гидеон. Значит, Джервис Уорлингем был в Какхерсте, виделся с Джейсоном Фэйкеном и не зашел в замок. Это было странно, но она хотела проверить факты, прежде чем что-нибудь скажет. Пока что у нее только подозрения, а Гидеон — всего лишь мальчишка из цирка и может ошибиться. Ей не хотелось, чтобы лорд Брекон подумал, что она сплетничала о его делах с людьми из цирка.

Лорд Брекон отвернулся от окна и снова подошел к ней.

— Вы очень добры, рассказав мне все это, мисс Фрай, но мне кажется, вы напрасно подозреваете Джервиса.

Когда вы его увидите, он вам понравится: он мужчина видный, и у него, как мне кажется, много друзей. Он, может быть, слишком свободно тратит свои деньги, или, если на то пошло, мои деньги, — но я готов поклясться, что он не убийца. Нет, мисс Фрай, вас неверно информировали, и, хотя я должен поблагодарить вас за ваш интерес ко мне, прошу вас поверить, что узы родства сильнее жадности, а Джервис — мой двоюродный брат.

— Молю бога, чтобы вы были правы, милорд, — ответила Кэролайн. — Но обещайте мне, что будете осторожны!

— Осторожен в чем? — спросил лорд Брекон. — В том, чтобы не потерять жизнь? Моя милая мисс Фрай, в нашу прошлую встречу я сказал вам, что жизнь мне не дорога. Я совсем не прочь ее потерять.

Кэролайн показалось, что при этих словах на его лицо легла горькая тень, а в глазах сгустился мрак. Он говорил тяжело, как человек, приговоренный к смерти, потерявший надежду, не имеющий будущего. Ощущение это было странным, но она была уверена, что не ошиблась. Какое-то мгновение она просто смотрела на лорда Брекона, чувствуя, что его мысли обращены к некоей жуткой тайне, которую она не сможет с ним разделить, и что говорит он правдиво, не преувеличивая.

Внезапно она ощутила опасность. Она поняла, что все, что она смутно чувствует и интуитивно угадывает, — лишь часть ужасающей правды. Казалось, что-то невыразимо враждебное угрожает лорду Брекону, неотвратимо подползая все ближе и ближе, а она бессильна ему помочь.

Наверное, ужас Кэролайн отразился на ее лице, потому что неожиданно лорд Брекон улыбнулся, и тьма из его глаз исчезла.

— Но я не должен вас тревожить, — сказал он. — Да, мисс Фрай, я буду осторожен, раз вы этого просите.

Он говорил легко, и она знала, что его обещание призвано лишь успокоить ее, что он не намеревался его выполнить. Отважно она протянула руку и коснулась его плеча.

— Скажите мне правду! — умоляюще попросила она.

Лорд Брекон заглянул ей в глаза, прекрасно понимая, о чем она говорит. Мгновение он стоял как зачарованный и колебался, готовый сдать крепость своих мыслей» его серо-стальные глаза посветлели, и на секунду Кэролайн увидела того беззаботного человека, каким он мог бы быть: увидела счастье и радость в его глазах и что-то еще, что заставило ее смутиться. Потом маска снова спустилась на его лицо, и он отрывисто и невесело засмеялся, напомнив ей их встречу той ночью в лесу.

— Ну, мисс Фрай, не думаете ли вы меня преследовать? — спросил он. — Увы, мне нечего вам сказать. Вы просили меня обещать вам, что я буду осторожен, и я дал вам слово.

Кэролайн отвернулась. Она знала, что надеяться не на что. Правда не давалась ей, и она ничего не могла с этим поделать.

— Тогда, милорд, с вашего разрешения, я пойду к вашей матушке.

Она не смотрела на него, и в ее голосе звучало разочарование. Едва только Кэролайн сделала шаг к двери, как он снова оказался рядом с нею и взял ее за руку.

— Вы останетесь, мисс Фрай? — спросил он. — Вы не уедете из замка? Я хочу, чтобы вы остались!

Кэролайн по-прежнему не глядела на него, и тогда он добавил:

— Хотя, видит бог, я должен был бы просить вас уехать!

Казалось, эти слова вырвались у лорда Брекона помимо его воли. Его пальцы сжали ее руку, и она, ощутив, что он во власти какого-то чувства, подняла на него удивленные глаза. Их взгляды встретились, и время словно бы остановилось. Между ними проскочила какая-то искра, Кэролайн охватила дрожь, и дыхание ее участилось. Казалось, весь мир отошел куда-то вдаль и они остались вдвоем. Во всем мире их было лишь двое: мужчина и женщина, глядящие друг на друга через вечность.

В камине упал уголек, разрушив чары, сковавшие их. Кэролайн опустила глаза; ее охватило смущение, подобного которому она еще никогда в жизни не испытывала. Она повернулась и, не говоря ни слова, вышла из комнаты.

Она услышала, как за нею с вызывающим негромким стуком закрылась дверь библиотеки, и побежала по коридору, через холл и вверх по лестнице.

Она не смотрела вокруг и думала только об одном: поскорее оказаться за надежной дверью залитой солнцем комнаты леди Брекон. Но когда она спешила по коридору, в его дальнем конце показалась Доркас.

— Ее светлость спит, мисс Фрай. Я провожу вас в вашу спальню и позову вас, когда она проснется.

Она зашагала по коридору, и Кэролайн последовала за нею. Ее мысли и чувства были в полном беспорядке, и сейчас она не могла думать ни о чем, кроме лица лорда Брекона, каким она видела его минуту назад в библиотеке.

— Вот ваша комната, мисс Фрай. Она недалеко от ее светлости, если вы ей понадобитесь.

Доркас открыла дверь крошечной спальни. Комната была невеселой и довольно холодной, как будто там никто не жил, но одно обстоятельство заставило Кэролайн забыть обо всем: у туалетного столика скромно стояла Мария.

Доркас бросила на Марию проницательный взгляд:

— Найдите мисс Фрай все необходимое, пока не доставят ее багаж. После этого помогите ей распаковать вещи.

Мария сделала книксен, а когда дверь за Доркас закрылась, она уставилась на Кэролайн с улыбкой, преобразившей ее полное лицо. Кэролайн предупреждающе прижала палец к губам.

— Подожди минутку, — прошептала она.

Она подкралась к двери, послушала и вздохнула с облегчением.

— Все в порядке, — сказала Мария. — Ее вы можете не опасаться, миледи. Она порядочная — эта мисс Доркас, хотя и кажется суровой. Ни о ком больше в этом доме нельзя сказать того же.

— Ох, Мария, — воскликнула Кэролайн, — как я рада тебя видеть! Расскажи мне, что тебе удалось узнать.

— Немало, миледи. Так много на самом деле, что даже не знаю, с чего начать. Ох, никогда не видела ничего подобного! После Мэндрейка, я скажу вам, миледи, это просто откровение! Какие тут ссоры и споры, и сколько добра переводится впустую! Ваша светлость мне не поверит.

— Да-да, я хочу знать все, — сказала Кэролайн. — Но прежде всего скажи, кто такая миссис Миллер?

— Вполне понятный вопрос, — отозвалась Мария. — Я и сама сразу об этом подумала, ведь это миссис Миллер приняла меня на работу. Сначала я говорила с домоправительницей, несчастная безвольная женщина, вот кто она, и до смерти боится этой самой миссис Миллер.

Но мне повезло: на этой неделе ушли две горничные, одну уволили за непочтительность, а вторая ушла сама, потому что не собиралась терпеть деспотизм миссис Миллер.

— Но кто же она? — снова спросила Кэролайн.

— Насколько я могла понять, она дальняя родственница мужа тетки его светлости, леди Августы Уорлингем.

— А леди Августа тоже здесь живет? — спросила Кэролайн.

— Да, живет, и более странной леди я не видывала.

Когда я прихожу в ее спальню, мне трудно не рассмеяться.

— Хорошо, так рассказывай про миссис Миллер, — прервала ее Кэролайн, которой было прекрасно известно, как легко Мария отвлекается.

— Оказывается, — вернулась Мария к рассказу, — леди Августа души не чает в своем племяннике Джервисе Уорлингеме, джентльмене, о котором ваша светлость просила меня порасспрашивать.

— Да, и какое он имеет к этому отношение?

— Муж миссис Миллер служил вместе с мистером Уорлингемом в армии и был убит, насколько я поняла, в битве при Ватерлоо, и миссис Миллер осталась с крохотной пенсией, и вот мистер Уорлингем привез ее сюда, когда его светлость был в отъезде, на континенте.

Тогда делами управляла леди Августа, но ей домашние дела не по вкусу, и она поручила миссис Миллер вести домашнее хозяйство. Когда его светлость вернулся, она уже была в седле и вела себя так, как будто она благородная дама.

— Понятно. Значит, она дружит с мистером Джервисом Уорлингемом?

— Больше чем дружит, как говорят некоторые, — ответила Мария и поспешно добавила:

— Но не годится мне повторять вашей светлости пустые сплетни, вы должны меня простить, что я это сказала. Ох, миледи, вы слишком молоды, чтобы впутываться в такую историю, и что бы сказали ваши отец и мать о таком неприятном деле? Давайте вернемся домой, ваша светлость, давайте уедем отсюда. Я не должна была соглашаться на это актерство, и у меня предчувствие, что случится что-то похуже.

— Что ты хочешь сказать? — спросила Кэролайн. — Что значит: случится что-то похуже?

— По правде говоря, я и сама не знаю, ваша светлость, — расстроенно отозвалась Мария. — Но я это сердцем чую, а объяснить не могу. Я только знаю, что хотела бы вернуться в Мэндрейк и взять с собой вашу светлость.

— Тогда тебя ждет разочарование, Мария, — сказала Кэролайн. — Я намереваюсь остаться здесь. Остаться и раскрыть все тайны в этом доме!

С этими словами она вздернула вверх подбородок, и на лице ее появилось такое выражение, а в голосе зазвучали такие нотки, в которых ее отец сразу же признал бы отзвуки воинственного семейства Фэй во всех поколениях. Мария продолжала спорить, но почувствовала, что ей не победить, и в конце концов надулась, мрачно приговаривая, что в воздухе пахнет бедой.

К обеду были доставлены сундуки Кэролайн. Мария их распаковала и приготовила для Кэролайн платье из бледно-голубого узорчатого газа, изящно задрапированного поверх нижних юбок из голубого шелка и расшитого серебряными блестками. Для компаньонки это было чересчур нарядное платье, но Кэролайн, вооруженная идеей Хэрриет о том, что в ее гардеробе ненужные платья леди Кэролайн Фэй, хотела казаться красивой, а не незаметной, модной, а не бедной.

Ее не слишком испугало выражение лица миссис Миллер, когда она вошла в гостиную, где все собирались перед обедом. Миссис Миллер также была одета по моде, но ее платье в желтую и оранжевую полоску было сшито из дешевой материи в расчете на то, чтобы хорошо показать белые плечи и пышную грудь, без особого внимания к покрою и качеству шитья.

При виде ее наряда, накрашенных губ и причудливой прически у Кэролайн мелькнула мысль, что едва ли миссис Миллер была такой уж добропорядочной вдовой, какой представлялась. Она достаточно часто видела в Лондоне подобных женщин и слышала откровенные высказывания крестной о них. Леди Брекон, не выходившая из своей комнаты из-за болезни, могла этого не знать, но Кэролайн не сомневалась, что миссис Миллер не тот человек, которому следовало бы управлять хозяйством в аристократическом доме или даже останавливаться в нем.

Когда Кэролайн вошла в гостиную, миссис Миллер разговаривала с немолодой женщиной, чья внешность была столь фантастической, что Кэролайн сразу же пришла к выводу, что это может быть только леди Августа Уорлингем. На ней был парик, ярко-алые волосы которого были завиты, уложены в причудливую прическу и украшены пучком малиновых лент, закрепленных с помощью огромной броши с изумрудами и бриллиантами под стать бесценным изумрудам вокруг желтой шеи. Она была очень стара, но ее худое морщинистое лицо было нарумянено, пудра толстым слоем лежала в морщинах, а старые близорукие глаза были подведены. Указав рукой-клешней на Кэролайн, она прокудахтала:

— Так вот эта девушка, не так ли? Подойди сюда, дитя, дай-ка я на тебя погляжу!

Кэролайн послушалась и, сделав реверанс, подошла. Она стояла перед старухой, ожидая разрешения сдвинуться с места.

Леди Августа внимательно оглядела ее, подняв монокль, а потом засмеялась грубым горловым смехом, который внушил Кэролайн симпатию, несмотря на ее странную внешность.

— Ты хорошенькое создание, — сказала она. — Слишком хорошенькое, чтобы ты жила спокойно — или другая женщина рядом с тобой. Неудивительно, что Эстер хочет от тебя избавиться. Тебе ведь это не дает покоя, Эстер, милочка? — спросила она миссис Миллер. — Хорошенькая, слишком хорошенькая, и Джервис это первым заметит, а?

Кэролайн позабавил сердитый и неловкий вид миссис Миллер.

— Меня заботит лишь покой леди Брекон, — ответила она чопорно, но леди Августа снова засмеялась.

— Чушь какая, тебя заботят только твои собственные чувства, как и всех. Да, она хорошенькая, слишком хорошенькая, чтобы тебе это проглотить, Эстер. На твоем месте я бы от нее избавилась… если сумеешь!

Она снова хохотнула, и в этот момент в комнату вошел лорд Брекон, а дворецкий объявил, что обед подан.

Лорд Брекон всегда был хорошо одет, но в вечернем костюме он показался Кэролайн великолепным.

Его сюртук из ярко-синего атласа был украшен сапфировыми пуговицами, а белоснежные складки его галстука были тщательнейшим образом уложены по последней моде. Он подал леди Августе руку, и они медленно пошли в столовую в сопровождении миссис Миллер и Кэролайн.

— Какие мы сегодня нарядные, — заметила леди Августа.

— Мои друзья приедут завтра, — отозвался лорд Брекон. — Двадцать с лишним, так что вам не придется сетовать, тетя Августа.

— А разве я на что-то сетую? Приятное разнообразие, когда тебя не оглушает болтовня щеголеватых дураков, которые не могут говорить ни о чем, кроме азартных игр и скачек.

— Ну, завтра вы опять их услышите, — сказал лорд Брекон. Внезапно его голос показался Кэролайн страшно усталым, как будто мысль о завтрашнем дне была ему скучна и противна.

Он посмотрел на Кэролайн, а потом отвел глаза, но она так остро ощущала его присутствие, что не могла есть. Ей казалось, что каждый кусочек, который она заставляла себя проглотить, застревает у нее в горле. Никогда в жизни она не испытывала ничего подобного.

Кэролайн, всегда уверенная в себе, твердо знала, что чувствует и что делает, сейчас же ей казалось, что все ее существо проснулось. В ней трепетали странный огонь и волнение, и в то же время в предчувствии чего-то недоброго ее пробирала дрожь. «Что со мной?» — спрашивала она себя. И знала только, что обед казался одновременно бесконечно длинным и до смешного коротким: длинным из-за того, что он состоял из бесконечных перемен блюд, сменявших друг друга, и количество поданных кушаний было столь велико, что их невозможно было запомнить; и коротким, потому что за столом присутствовал лорд Брекон, и ей хотелось как можно дольше слышать его голос, смотреть на него, когда он разговаривал с другими, и опускать глаза, когда он переводил взгляд на нее.

Когда обед закончился и дамы возвращались в гостиную, миссис Миллер сказала Кэролайн:

— Я хочу с вами поговорить, мисс Фрай.

Леди Августа шла перед ними в сторону гостиной, а миссис Миллер открыла дверь другой комнаты. Следом за нею Кэролайн вошла в маленькую столовую, предназначавшуюся для завтрака. Она заметила, что в камине лежал неубранный пепел, а шторы не были задернуты, несмотря на то что давно стемнело. «Плохая домоправительница», — подумала Кэролайн, молча дожидаясь, пока миссис Миллер заговорит с нею.

— Я хочу вам сказать, — начала миссис Миллер, — что вам нет необходимости ослеплять нас по вечерам туалетами вроде того, что вы надели сегодня. Он не соответствует вашему положению, и с вашей стороны неделикатно пользоваться отсутствием леди Брекон и выставлять себя напоказ перед остальными обитателями замка. Как вам известно, я здесь управляю хозяйством, и если вы не можете найти платье, которое подобает носить девушке, занимающей ваше скромное положение в обществе, тогда я распоряжусь, чтобы горничные приносили вам поднос с едой в вашу комнату. Во многих домах компаньонка не допускается к столу своих нанимателей, но леди Брекон — я считаю, с чрезмерной любезностью — завела в этом доме такой порядок.

Но если вы хотите оставаться в обществе людей выше вас по положению, вы должны изменить свою внешность. Это понятно?

Агрессивный тон миссис Миллер запугал бы любую молодую девушку, если бы она действительно дорожила своим местом, но у Кэролайн не было причины бояться этой женщины.

Она смело посмотрела ей в глаза и сказала:

— Мне жаль, если мои платья вам не нравятся, мэм, но их подарила мне леди Кэролайн Фэй, которая, как говорят, имеет безупречный вкус. К сожалению, других у меня нет. Однако утром я поговорю с ее светлостью — или, если вы настаиваете, сегодня — и попрошу, чтобы мне увеличили плату. Тогда я смогу купить себе такую скучную униформу, какая вас устроит.

Миссис Миллер на минуту потеряла дар речи, а потом, обретя его снова, взорвалась:

— Как вы смеете говорить со мной в таком тоне! Если вы думаете, что в этом доме можете со мной не считаться, вы сильно ошибаетесь!

— Вот как? — парировала Кэролайн. — У меня создалось впечатление, что меня приняла на работу леди Брекон и мое назначение было подтверждено ее сыном — его светлостью. Разве мне нужно еще и ваше одобрение, мэм?

Миссис Миллер совершенно побелела от ярости.

Задыхаясь, она сделала шаг к Кэролайн, как будто намеревалась дать ей пощечину, но спокойный взгляд Кэролайн и достоинство ее позы заставили ее передумать.

Вместо этого она прошагала к двери и, дойдя до нее, обернулась.

— Вы об этом пожалеете, — сказала она взбешенно, — пожалеете, когда окажетесь на улице без рекомендации и надежды на дальнейшую работу. Когда я стану здесь хозяйкой, вы свою песенку измените, моя милая мисс Фрай, и это произойдет очень скоро.

Она вышла, хлопнув за собой дверью. Кэролайн коротко рассмеялась, но потом задумалась над словами миссис Миллер. «Значит, она намеревается стать хозяйкой этого дома, — размышляла она. — Неужели она имеет виды на лорда Брекона?»

Это было возможно, но маловероятно. В душе Кэролайн была уверена в одном — лорда Брекона не интересовала миссис Миллер.