Филипс Джадсон Пентикост (Пентекост Хью)Исчезнувший сенатор

Хью Пентикост

(Джадсон Пентикост Филипс)

Исчезнувший сенатор

Роман

Перевод с английского И.Е.Полоцка

Девиз любимого героя писателя журналиста Питера Стайлса - никогда не сдаваться. Привыкший к погоням, перестрелкам и риску, он не знает страха. На этот раз ему предстоит стать пленником банды головорезов ("Замок Тэсдея"), сразиться с шантажистом ("Убийство жарким летом") и выслеживать опасных экстремистов ("Исчезнувший сенатор").

Часть первая

Глава 1

Зазвонил телефон.

Сон не принес Питеру Стайлсу отдыха и успокоения. Он лежал на огромной двуспальной кровати. Пошарив рядом с собой, он никого не обнаружил. Наконец он вынырнул из сна. Грейс была в пяти тысячах миль отсюда, а у него самого было полно проблем.

Телефон продолжал звонить.

Он глянул на фосфоресцирующий циферблат часов на прикроватном столике и увидел, что уже второй час ночи. Это могла быть Грейс. Звонок из-за океана; видно, она забыла о разнице во времени. Он лег поперек кровати и снял трубку.

- Да?

- Питер? Ты что, оглох? Что с тобой случилось?

Это была не Грейс. Звонил Фрэнк Девери, исполнительный редактор "Ньюсвью мэгэзин". Босс Питера.

- Вы знаете, который час? - осведомился Питер.

- Парень, я знаю, какой сейчас час, - сказал Девери. - Собирайся и как можно скорее прилетай в офис.

- В середине ночи?

- Пока одеваешься, включи радио или телевизор. Это сэкономит тебе время, - посоветовал Девери. - Поторопись, Питер.

Отбой.

Питер тихо выругался и включил светильник у кровати. Девери не стал бы звонить, не будь у него серьезной причины. Он гонял своих подчиненных как галерных рабов, но капризы и причуды ему не были свойственны. Рядом с часами на столике лежал маленький транзисторный приемник. Девери занимался новостями, и, скорее всего, он имел в виду, что идет сообщение особой важности, которое стоит выслушать.

"...И след обрывается в кинотеатре на Таймс-сквер".

Транзистор успел поймать драматический голос диктора на середине предложения.

"Повторяю, требование выкупа включает в себя три условия: миллион долларов в золотых слитках, освобождение двадцати восьми преступников из разных тюрем страны, свободный воздушный коридор для доставки их на Кубу или в Алжир. Если эти требования не будут удовлетворены в течение сорока восьми часов, начиная с этой полуночи, трупы сенатора Джорджа Вардона и Сэмюэла Селлерса будут выкинуты в каком-нибудь публичном месте и их место займут два новых заложника - люди, имеющие столь же весомую общественную значимость. Требования же похитителей возрастут".

Питер спустил с кровати единственную здоровую ногу - левую - и начал затягивать ремни протеза из алюминия, пластика и волшебных пружинок, которые имитировали сустав щиколотки. Голым он направился в ванную, продолжая слушать радио.

"- В студии Леонард Шайен, - сообщил диктор, - который только что вернулся из штаб-квартиры ФБР.

- Говорит Леонард Шайен, - произнес знакомый голос. - Без комментариев - это было единственным ответом, который мне удалось получить в ФБР. Расследованием на месте занимается инспектор Бач. Тем не менее в нашем распоряжении имеются кое-какие факты. Нам доподлинно известно, что, как только эта история выплыла наружу, президента в Белом доме подняли с постели. Нам доподлинно известно, что в соответствующих структурах было объявлено состояние повышенной готовности. Нам доподлинно известно, что все сотрудники, занимающие важные посты в правительстве, мужчины и женщины, каждый конгрессмен, каждый сенатор, члены кабинета министров, советники президента, руководители судебных органов - круглосуточно будут охраняться военными, а также полицией и другими службами. Могу сообщить вам, что у Грейс-Меншен стоят два армейских джипа с солдатами, вооруженными пистолетами-пулеметами и автоматическим оружием, готовыми сопровождать мэра в любое место, куда он сочтет нужным отправиться.

За последние несколько лет во многих других странах случались похищения видных политиков и попытки шантажа правительства, но мы уверяли себя, что в Соединенных Штатах Америки такого быть не может. Так вот, в воскресенье утром это случилось. Правительство должно выплатить миллион долларов и освободить двадцать восемь преступников, обеспечив им свободный пролет в одну из вражеских стран или куда-то еще! Насколько мне известно, второго сообщения от похитителей пока не поступало; нет у меня сведений и о том, каким образом собираются выполнять их требования. Конечно, имеются определенные соображения. Тот факт, что список заключенных, которых требуют освободить, возглавляет имя Джереми Ллойда, позволяет сделать весьма существенные предположения".

Питер Стайлс замер, не успев окончательно вымыть лицо, и, чувствуя напряжение во всем теле, прислушался. Теперь-то он понял, почему ему звонил Девери.

Голос Шайена продолжал:

"Именно Джереми Ллойд был осужден несколько месяцев назад за преступную попытку нанести урон политической карьере сенатора Вардона. Многие радикальные группировки протестовали тогда против обвинительного вердикта, вынесенного Ллойду, и против сурового наказания, которое объявил суд. Остается только предположить, что за преступлением, которое этой ночью потрясло всю страну, стоит одна из таких групп, состоящая из друзей Джереми Ллойда".

Теперь Питер уже по-настоящему заторопился. Он выбрал костюм в шкафу, взял с полки свежую сорочку. Лицо его стало жестким и мрачным. Прослушав поток комментариев и сообщений, хлынувших из приемника, он уже был способен свести факты воедино. Сенатор Вардон остановился в отеле "Бомонд", одном из самых роскошных отелей Нью-Йорка, вместе со своим помощником, неким Эдвардом Закари. В понедельник утром сенатор должен был выступить с речью перед Генеральной Ассамблеей Организации Объединенных Наций, посвященной международным маршрутам доставки наркотиков. Тем ранним вечером - то есть вечером субботы - за несколько часов до похищения сенатор обедал у себя в номере в компании Сэмюэла Селлерса. После кончины Дрю Пирсона и ухода в отставку Уолтера Уинчелла Селлерс был, наверное, самым читаемым политическим обозревателем. После обеда сенатор и Селлерс решили пройтись по городу и "немного позабавиться". Когда миновала полночь, Закари начал беспокоиться. Он знал, что выражение "немного позабавиться" означало, что приятели могут где-то надраться и, не исключено, в компании таких молодых женщин, которые в глазах общественности не должны иметь ничего общего с сенатором Соединенных Штатов. Сэм Селлерс знал в Нью-Йорке всех и вся, от светских львиц до девушек по вызову, явно отдавая предпочтение последним.

Закари уединился в ванной комнате своего номера, чтобы сделать несколько конфиденциальных звонков. У него была на примете пара человек, которые могли знать, куда делся сенатор Вардон. Но не повезло. Закари вернулся в гостиную и сразу же заметил то новое, что в ней появилось. Точнее, под дверь люкса был подсунут из холла лист белой бумаги. Закари поднял его, а когда прочел рукописный текст, по спине у него побежали струйки холодного пота.

"Мы похитили сенатора Вардона и Сэмюэла Селлерса.

Они будут возвращены за выкуп, который состоит из:

1) миллиона долларов в золотых слитках;

2) освобождения из тюрем Джереми-Ллойда, Эстер Джеймс и двадцати шести других заключенных, задержанных по обвинению в заговоре против общества. Их имена перечислены внизу;

3) свободной доставки самолетом этих заключенных на Кубу или в Алжир.

Если эти требования не будут удовлетворены в течение сорока восьми часов, начиная с полуночи субботы, трупы сенатора Вардона и Сэмюэла Селлерса будут оставлены в каком-нибудь общественном месте. Вместо них будут захвачены два других высокопоставленных чиновника, а наши требования возрастут".

Подпись под текстом отсутствовала. Закари пробежал список имен тех заключенных, которых надлежало освободить. Он убедился, что список состоял главным образом из мужчин и женщин, отбывающих сроки за убийства, поджоги, взрывы общественных зданий, шпионаж и Бог знает за что еще. Закари позвонил в ФБР, и президента подняли из постели в Белом доме.

ФБР изучило записку с требованием выкупа. Ее проверили на наличие отпечатков пальцев, но нашли только отпечатки Закари. Бумага была самой дешевой, которую можно было купить в любом из тысяч станционных киосков. Агенты кинулись проверять маршрут, по которому в начале вечера отправились Вардон и Селлерс. Сенатор и Селлерс оставили отель "Бомонд" примерно около восьми вечера, дали на чай швейцару, который вызвал для них такси, и исчезли в завесе смога, который висел над городом. Водитель такси, которого все же разыскали, сообщил, что доставил своих пассажиров в центр Таймс-сквер, там они вышли в нескольких ярдах от кинотеатра, где шел порнографический фильм "голое б...ство", как охарактеризовал его водитель. Обрывки разговора, которые удалось вспомнить водителю, убедительно свидетельствовали, что его пассажиры серьезно настроены посмотреть "порнушку". Девушка за окошком кассы никого не припомнила. Перед ней за день мелькают тысячи лиц. Так что след обрывался в кинотеатре, где сенатор Вардон и Сэмюэл Селлерс обсуждали, судя по всему, варианты новых поз в искусстве любви.

Тупик.

Глава 2

Питер выскочил из квартиры на Ирвинг-Плейс, прикидывая, повезет ли ему поймать машину. "Ньюсвью" располагался в районе Мэдисон-авеню и пятидесятых улиц. Он направился на запад по Парк-авеню. У обочины притормозила машина. Водитель продолжал слушать радио. Диктор излагал ту же цепочку фактов.

- Ну и в жутком же мире мы живем, - сказал таксист. - Никто не может чувствовать себя в безопасности.

- Меня пугают обе стороны, - заметил Питер.

- Правительство не может позволить, чтобы его шантажировали, не так ли? - насупился водитель. - То есть, если оно выпустит банду убийц и еще вручит им миллион баксов, наступит анархия. Верно? Заплати раз - и тебе придется платить снова и снова. Отпусти их - и другие парни поймают тебя на ту же удочку.

- А что бы вы сделали? - спросил Питер. Его мысли были заняты совсем другим, и он слушал вполуха.

Водитель издал кровожадный смешок:

- Я бы взял всю эту банду в двадцать восемь человек - мужиков вместе с куколками, которых похитители хотят вытащить из тюрем, - и поставил бы на середине Таймс-сквер. И сказал бы: "Чтобы через час были отпущены сенатор и Сэм Селлерс, а то всех вас покрошат из пулеметов!" Поменял бы их местами, вот что я бы сделал.

- Держите эту мысль при себе, - сказал Питер.

- Что вы имеете в виду?

- Кто-то может решить, что это хорошая идея, - объяснил Питер. - И тогда всей этой долбаной стране придется сидеть по бомбоубежищам, которыми никогда не пользовались.

Было пять минут третьего, когда Питер вошел в редакцию. Мисс Пегги Вудлинг выглядела такой свежей и ухоженной, словно было начало обыкновенного рабочего дня. Она кивнула Питеру. Фрэнк Девери считал, что лицом редакции должны быть симпатичные девушки, и Пегги Вудлинг была первостатейным экземпляром.

- Каким волшебным образом ты ухитрилась собраться за столь короткое время? - спросил Питер.

- Я занималась этим еще с прошлой ночи, - сообщила Пегги.

- Ты что, спишь стоя, чтобы ни морщинок, ни складочек?

- А вот пригласи меня как-нибудь вечером, и сам выяснишь.

Кабинет Фрэнка Девери был дальше по коридору. Девери был седовласым мужчиной пятидесяти с лишним лет с жестким, грубоватым лицом, его невероятная энергия - он работал по восемнадцать часов в день - превратила "Ньюсвью" в самое читаемое издание по всей стране. О нем ходили слухи, что он ведет себя как бесчувственный рабовладелец, но Питер знал его как человека, способного испытывать симпатию, сострадание и с искренней теплотой относиться к людям. Девери навещал его в течение тех ужасных недель и месяцев после аварии, которая стоила ему ноги. А когда, наконец, Питер решил отблагодарить его, Девери сказал, что действовал исключительно в собственных интересах:

- Не могу позволить, чтобы моего лучшего журналиста снимали с ринга.

Но Питер знал, что босс относился к нему с неподдельным дружелюбием и привязанностью.

В кабинете Девери был не один. Здесь же присутствовала мисс Уилсон, его энергичная и деловая личная секретарша. Девери не мог бы руководить редакцией без мисс Уилсон, и ходили слухи, что она незаменима для него и в свободное время. Но если слухи и были на чем-то основаны, то Девери и Клэр Уилсон умело хранили свои личные тайны.

Девери посмотрел на Питера:

- Что тебя задержало?

- Вы же сказали, чтобы я послушал радио. - Питер бросил взгляд на двух мужчин, которые сидели по другую сторону стола Девери. В одном из них он узнал Эдварда Закари - правую руку сенатора Вардона. Закари был очень худ и далеко не молод. Этим воскресным утром его седоватые волосы были взъерошены, и выглядел он так, словно спал, не снимая своего шерстяного костюма. У него был длинный заостренный нос, и временами он потягивал его, словно хотел оторвать.

Второй мужчина был примерно в возрасте Питера - тридцать - тридцать пять. Он был аккуратен и подтянут. У него была квадратная челюсть и светло-голубые глаза, холодные и проницательные. Он посмотрел на Питера, и тому сразу же показалось, что просканировано имя его портного на внутренней стороне воротничка рубашки.

- Инспектор Бач из ФБР - Питер Стайлс, - представил их Девери.

Питер сел в свободное кресло. Он примерно представлял, что сейчас будет, и радости не испытывал. Из нагрудного кармана он вынул черные очки и надел их. Если глаза скрыты, Бачу не так просто будет прочесть их выражение.

- Так вы слушали радио? - с ударением спросил Бач.

- Слушал, - согласился Питер.

- После появления первой записки, которую мистер Закари нашел подсунутой под дверь сенаторского люкса, похитители на контакт с нами не выходили, - сказал Бач. - Никаких указаний, как выполнить их требования исходя из того, что правительство согласится их принять, - не поступало.

- А вы исходите из этого? - спросил Питер.

- Мы исходим из того, что должна быть возможность переговоров.

Питер извлек черную трубку из корня эрики и начал набивать ее табаком из кожаного кисета.

- Вы считаете, что сенатора и Селлерса схватили в этом кинотеатре? спросил он.

- Там обрывается след.

Закари потянул себя за нос.

- Об этом нельзя сообщать публике, - посетовал он. - Вся страна будет потешаться над парой грязных старикашек. У меня есть кое-какая надежда, что ваш журнал поможет похоронить эту историю, мистер Девери.

Девери посмотрел на него так, словно его обоняния коснулся какой-то неприятный запах.

- Очевидно, сенатор собирал доказательства в поддержку законопроекта против непристойностей и порнографии? - Он расхохотался. - Тупой идиот!

- Как раз это объяснение мы и должны предложить публике, - сказал Бач. - Мы надеемся, что появится человек, который что-то видел, и, поняв, что произошло, он даст знать о себе.

- Сомнительно, - покачал головой Девери. - Разве что там была какая-то потасовка. В этом кинотеатре на столь увлекательных фильмах все смотрят только на экран.

Внимание Бача было сосредоточено на Питере.

- Мы столкнулись с трудностями, мистер Стайлс. Сегодня воскресенье. На уик-энд люди разъехались кто куда. Невозможно найти ни сотрудников сенатора, ни его адвоката. Недостижим и личный секретарь Сэмюэла Селлерса. Мистер Закари оказал нам кое-какую помощь, но ее недостаточно.

"Вот оно, начинается", - подумал Питер.

- Вы писали для "Ньюсвью" статью о Джереми Ллойде, - сказал Бач. Глубоко копнули. И поскольку его имя возглавляет список заключенных, освобождения которых требуют похитители, вы можете оказать нам помощь. Вы должны знать, кто его друзья, с какими группами он поддерживал связь, кто, например, мог дружить с его женой.

На скуле у Питера дернулась мышца. Он мог только радоваться, что глаза его были скрыты темными очками. Не будь их, Бач увидел бы, что он готов вспылить.

- Любая информация, которую я нахожу в ходе своего расследования, не является общественным достоянием, - отрезал он.

- Да бросьте вы, мистер Стайлс, - сказал Бач. - Вы что, требуете особых привилегий? Вы не юрист и не священник.

- Но я и не сукин сын, - ответил Питер.

Девери хмыкнул.

- Вам стоит знать, инспектор, что у Питера есть предположение, что Джереми Ллойд стал жертвой министерства юстиции.

Бач не спускал с Питера холодного взгляда. Он сам работал на министерство юстиции.

- Вы считаете, Ллойд не виновен? - спросил он.

Питер развернулся на своем кресле. Он воспользовался ритуалом разжигания трубки, чтобы потянуть время.

Джереми Ллойд впервые предстал перед общественностью два года назад. Он входил в штат сотрудников сенатора и работал в Вашингтоне. В соответствии с его позднейшими показаниями в суде он через какое-то время пришел к твердому убеждению, что сенатор позволяет себе неэтичное поведение. Джереми установил, что сенатор использует определенные суммы денег, выделенных на избирательную кампанию, в своих личных интересах; что он оказывает особые услуги деловым структурам, дела которых разбираются в сенатском подкомитете, где он является председателем; что в виде благодарности за эти услуги сенатор получал и финансовое вознаграждение, и ценные подарки, такие, как автомобили, личный самолет, роскошный дом во Флориде. Кончилось тем, что Ллойд глубокой ночью проник в офис сенатора и сфотографировал документы, которые, как он утверждал, доказывали прегрешения сенатора.

С собранными им доказательствами Ллойд обратился в министерство юстиции, но увидел, что там не горят желанием выдвигать обвинения против сенатора. Тогда он направился в сенатский комитет по этике, но и там не получил поддержки. Наконец, он вышел со своей историей на Сэмюэла Селлерса, знаменитого вашингтонского репортера, и Селлерс заглотнул ее, как жаба мошку. Несколько сотен газет шумно подали историю о нечестности сенатора. На публикацию пришлось обратить внимание и министерству юстиции и комитету по этике. Джереми Ллойд в мгновение ока стал героем для тех людей, которых называли радикал-либералами, и активистов молодежных групп, что превозносят любого, кто кидает камни в истеблишмент. Сенатор Вардон оказался по шею в дерьме.

Внезапно приливная волна сменила направление. Официальное расследование раскопало некоторые неприглядные факты из прошлого самого Ллойда. И в конечном итоге доказательства Ллойда были объявлены дутыми, фальсифицированными и полностью фальшивыми. Сенатор, благообразный, седовласый джентльмен пятидесяти с небольшим лет, был отмыт от всех обвинений в неблаговидных поступках. Сэмюэлу Селлерсу волей-неволей пришлось сделать поворот на сто восемьдесят градусов. Из опасного врага он превратился в громогласного и преданного друга сенатора. Ллойд был арестован, обвинен во взломе и проникновении в охраняемое помещение, в фальсификации доказательств и в дюжине других противоправных действий. Он был осужден и приговорен к длительному сроку заключения в федеральную тюрьму.

Но чтобы восстановить в глазах общественности свою подпорченную репутацию, сенатор Вардон нуждался не только в оправдании суда. Он нанял классного специалиста по общественным связям. "Ньюсвью", наряду с другими изданиями, посетили высокопоставленные люди с просьбой помочь сенатору вернуть доверие общества.

- Тридцать пять лет в газетном бизнесе сформировали у меня достаточно циничное отношение к политическим фигурам, - сказал Девери Бачу. - Фасад этого общества исключительно редко соответствует тому, что оно представляет собой на самом деле. Но если судебное решение по Джереми Ллойду было правильным, значит, он совершил наказуемое деяние. Я терпеть не могу журналистику Сэмюэла Селлерса и не испытываю печали при мысли, что его можно будет вывернуть наизнанку. Так что я ответил тем шишкам, что отряжу на эту историю своего лучшего журналиста - Питера Стайлса. Они обещали сотрудничество. Я ничего не обещал. Я сказал лишь, что если Питер раскопает факты, которые не помогут сенатору, то, значит, быть по сему.

- И в конечном итоге вы пришли к выводу, что Ллойд не виновен? - Бач обратился к Питеру.

- Интуиция подсказала мне, что этот парень до глубины души верил в то, что говорил о сенаторе, - сказал Питер. - Ллойд никогда не отрицал, что он виновен во взломе и проникновении. Он не отрицал, что в его полицейском досье имелись данные о каком-то незначительном происшествии, которые, поступая на работу, он скрыл от сенатора. Он пошел на риск, зная, что его привлекут по всем этим пунктам, ибо верил, что, разоблачая сенатора, он действует на благо страны.

- Гнусный лживый крысенок! - воскликнул Закари.

- Но в одном я убежден - Ллойд действовал в одиночку, - продолжил Питер. - У него не было никого, кроме семьи. Не думаю, что у него были какие-то связи с группами активистов, с революционерами, с агрессивными черными. Они сделали из него фетиш, но я не верю, что он был связан с ними.

- Теперь связан, - буркнул Бач.

- Кто-то это сделал за него. Но ручаюсь, без его согласия.

- Почему они так поступили?

- Чтобы направить вас по ложному следу, - сказал Питер. - Чтобы вы гонялись не за теми, за кем надо.

У Бача лишь слегка дернулись уголки губ, что должно было означать улыбку. Он вытянул из кармана лист бумаги и протянул его Питеру:

- Это перечень имен тех, кого предписывается освободить из тюрем, после чего незамедлительно и беспрепятственно доставить на Кубу или в Алжир. Ллойд возглавляет его. Эстер Джеймс отбывает срок за доставку оружия и боеприпасов банде, которая убила в Иллинойсе окружного прокурора и пятерых полицейских. - Бач из-за плеча Питера ткнул пальцем: - Этот - из "Черных пантер", осужденный за взрыв четырех общественных зданий в Нью-Йорке. Этот поставщик наркотиков, который сбывал свое зелье ученикам начальной школы в Коннектикуте. В результате четверо подростков, которым не исполнилось и четырнадцати лет, скончались от передозировки. Вот этот застрелил офицера и поджег штаб-квартиру Службы подготовки офицеров резерва в одном из колледжей Огайо. И так далее, Стайлс, вплоть до конца списка; за каждым из них тянутся насилие и смерть.

- Кроме Джереми Ллойда, - вставил Питер.

- Когда человек сидит в тюрьме, у него меняется отношение ко многим вещам, - сказал Бач. - Когда тебе светят годы за решеткой, а ты считаешь, что осужден несправедливо, то внимательно слушаешь каждого, кто предлагает помочь выйти на свободу.

- Итак?

- Итак, в каких вы отношениях с Лаурой Ллойд... с миссис Ллойд?

Питер с трудом перевел дыхание. Он не собирался сообщать Бачу, что мается бессонницей из-за Лауры Ллойд; что, когда не может сомкнуть глаз в темноте спальни, перед ним предстает ее лицо; что он видит во сне ее тонкую фигуру, ее правдивые карие глаза и ореол светлых волос; что от звука ее хрипловатого голоса он готов лезть на стенку. Он не собирался рассказывать Бачу, что видел, как она пытается помочь мужу, как старается избавить семилетнего Бобби от публичного внимания: от назойливых газетчиков, от бессердечных полицейских расспросов, от агентов министерства юстиции, правительственных юристов, да и от самого Питера, чья работа заключалась в стремлении обелить сенатора Вар-дона и тем самым безоговорочно уничтожить репутацию ее мужа.

- Она должна меня ненавидеть со всей силой души, - сказал Питер.

- Судя по тому, что я слышал, она относится к вам совсем по-другому, заметил Бач.

- Что бы ни стояло на кону, задача Питера - найти истину, - вмешался Девери. Он посмотрел на Клэр Уилсон.

- Я послал мисс Уилсон взять интервью у миссис Ллойд - с точки зрения женщины.

- Она произвела на меня впечатление преданной жены, - своим спокойным, ровным голосом произнесла Клэр. - Преданной жены, отличной матери, женщины такого мужества, что она просто потрясла меня. В конце мы уже говорили по душам. Она знала, чего добивался Питер, он показался ей честным человеком. "Если бы все были так преданы правде, как Питер Стайлс, на нас с Джереми не обрушилась бы такая беда", - заявила мне она.

- Вот поэтому мне и нужна ваша помощь, Стайлс, - сказал Бач. - Лаура Ллойд верит, что вы не объедете ее на кривой.

Питер почувствовал, что в нем поднимается волна гнева.

- На какой кривой вы хотите, чтобы я объехал ее? - спросил он.

- Ничего подобного я не хочу, - сказал Бач. - Если я приду к ней и спрошу, обращался ли к ней кто-нибудь по поводу возможного похищения сенатора и возможного бегства ее мужа на Кубу или в Алжир, она мне ничего не скажет. Я для нее враг; я представляю министерство юстиции, которое помогло засадить ее мужа в тюрьму. Если она хоть что-то знает, то должна понять, как это опасно для нее, для ребенка, для ее мужа.

- Насколько велика опасность? - спросил Питер.

- Если вы правы и они лишь использовали Ллойда, чтобы сбить нас со следа, то, когда он сыграет свою роль, от него просто избавятся. Он никогда не попадет ни на Кубу ни в Алжир, ибо если он действительно так честен, как вы говорите, то при первой же возможности он должен связаться с нами. Предположим, что правительство откажется иметь дело с похитителями или не сможет договориться с ними. Предположим, что тела убитых Вардона и Селлерса будут выкинуты на лужайку перед Белым домом. Такая женщина, какой, по вашим словам, является Лаура Ллойд, не сможет этого перенести, как бы она ни ненавидела Вардона и Селлерса. Если она что-то знает, то заговорит. А похитители захотят получить стопроцентную уверенность, что она будет молчать. Если к ней явлюсь я, она решит, что я прошу ее предать кого-то, кто - пусть и ошибаясь - но пытается помочь ее мужу. Если же явитесь вы, она, по крайней мере, не будет иметь сомнений, честны ли вы с ней.

- Тебе она поверит, Питер, - подтвердил Девери.

- Я буду откровенен с вами, Стайлс, - сказал Бач. Он посмотрел на часы. - У нас осталось сорок пять часов. Мне нужна любая информация, которой она обладает. Очень нужна. Если мы сможем заранее представить, с кем нам придется вступать в переговоры, у нас появится преимущество. Я не хочу навлечь неприятности на миссис Ллойд. Но мне нужно знать, что ей известно. И я совершенно искренне не хочу, чтобы она пострадала.

- Так защитите ее! - вскинулся Питер. Желудок у него свело судорогой.

- Это уже сделано, - сообщил Бач.

Было уже почти три часа.

- Я увижу ее, как только настанет утро, - сказал Питер.

- Отправляйтесь сейчас же, - посоветовал Бач. - Утром может быть слишком поздно.

Питер встал. Что бы он ни чувствовал, черные очки не выдали его.

- Удачи, - буркнул ему вслед Бач.

Когда Питер вышел на Мэдисон-авеню, он увидел, что вход в здание радиовещательной компании Си-би-эс окружен солдатами в полном боевом облачении. Ему пришло в голову, что сейчас, несмотря на ранний час, миллионы людей по всей стране, скорее всего, слушают радио или смотрят телевизоры. Присутствие солдат позволяло предполагать, что в данный момент у микрофонов Си-би-эс творится нечто важное, достойное внимания. Десять лет назад, подумал Питер, похищение двух известных людей вызвало бы не более чем возмущенное похмыкивание за чашкой утреннего кофе. Но национальный климат изменился. Сегодня одно насильственное действие, по всей видимости, влечет за собой другое. Чудовищное убийство Шарон Тейт и ее друзей в Голливуде привело к другим вспышкам насилия; за взрывами последовали другие взрывы; насилие со стороны радикальных групп вызвало ответные действия других, противостоящих им группировок, которые провозглашали приверженность патриотическим ценностям, закону и порядку. Стоит поджечь бикфордов шнур одного преступления, как десятки опасных взрывов не заставят себя ждать.

Когда он пересек Парк-авеню и углубился в деловую часть города, попутное такси подхватило его и доставило в район Ирвинг-Плейс. У себя в гостиной он снял трубку и набрал номер Лауры Ллойд. Занято.

Чуть прихрамывая, он направился в спальню и открыл верхний ящик комода. Оттуда он вынул небольшой пакетик, завернутый в коричневую бумагу, который с трудом запихнул в боковой карман пиджака. Рядом с кроватью стоял отводной телефон, и он снова набрал номер. У Ллойдов по-прежнему было занято. Питер тихо выругался сквозь зубы. Он знал, что во время процесса над Джереми Лауру бесконечно осаждали звонками психи - кто-то угрожал, кто-то обращался с непристойными предложениями. В конечном итоге ей пришлось держать телефонную трубку снятой с рычага. Скорее всего, это началось снова.

С Лаурой Ллойд у него было связано очень многое. Все это Питер скрыл от инспектора Бача - как скрывал от всех остальных. Для миллионов читателей "Ньюсвью" Питер Стайлс был хорошо известной личностью. Его пронизанные личным отношением повествования снискали ему репутацию честного исследователя проблемы насилия в современном обществе. Примерно семь лет назад Питер вместе с отцом возвращался в своей машине с горнолыжного курорта в Вермонте. Два гогочущих хулигана, которые зигзагами спускались по извилистой горной дороге из курортного поселка, прижали их к обочине, и машина Питера внезапно перелетела через ограждение и, кувыркнувшись, свалилась в долину. Питера успели вытащить из обломков, и последним его воспоминанием перед тем, как он потерял сознание, был крик отца, сгорающего заживо. Питера доставили в больницу, где ему ампутировали правую ногу ниже колена.

Ему потребовалось длительное время, чтобы физически и психически оправиться после трагического инцидента. С помощью Фрэнка Девери и других друзей он сумел устоять. У него изменился стиль письма - из легкого и остроумного наблюдателя сцен общественной жизни он превратился в яростного крестоносца, обличителя бессмысленного насилия, которое, по всей видимости, становилось уродливой приметой времени.

Единственная область бытия, в которую он так и не смог до конца вернуться, были отношения с женщинами. В физическом смысле он чувствовал себя калекой.

Вернула его к жизни Грейс Майнафи, вдова давнего близкого друга, которого убили во время одного из маршей протеста. Когда ее раны затянулись и Грейс почувствовала себя готовой к отношениям с другим мужчиной, она однажды высмеяла Питера, услышав, что он не может смириться с физическим дефектом. Вскоре они поженились, и перед Питером открылся новый мир.

Грейс и ее первый муж были активистами Корпуса Мира на Ближнем Востоке. Примерно за год до похищения сенатора Вар-дона правительство обратилось к Грейс Стайлс с просьбой: не может ли она провести пару месяцев в Пакистане, чтобы организовать помощь для миллионов людей, умирающих от голода и болезней. Конечно, речь шла всего лишь о паре месяцев, но они растянулись до четырнадцати. Грейс была нужна там. С помощью государственного департамента Питер получил лишь две возможности нанести ей краткие визиты. Разлука была жестоким испытанием для них обоих.

И тогда в жизнь Питера вошла Лаура Ллойд.

Давным-давно, еще мальчишкой, Питер выдумал себе подружку. Он назвал ее Хелен. Она была неказиста, но отнюдь не уродина. Когда она улыбалась, что было вознаграждением за воображаемые героические поступки Питера, она становилась так красива, что невозможно было описать. И хотя она обладала невероятной для девочки смелостью, все же воображаемая Хелен была беззащитна и ранима. Она вечно попадала в какие-то непредсказуемо опасные ситуации, и ее неизменно спасал супермен Питер. Эти детские фантазии были давно забыты. И вот однажды, занимаясь расследованием подноготной Джереми Ллойда, он решил поговорить с его женой. Лаура Ллойд, слегка испуганная, открыла ему дверь квартиры и вопросительно уставилась на него.

"Господи, да это же Хелен!" - пришло в голову Питеру.

Она обладала той же неброской красотой, ее очень украшала нечастая, но щедрая улыбка, она была так же ранима. Он, как в детстве, почувствовал, что готов ради нее сразиться с армией негодяев.

Конечно, она видела в нем врага. По ее мнению, его задачей было причинить ей боль, постараться очернить и без того униженного мужа. Он попытался высмеять свою романтическую тягу к этой женщине. Окружающий мир не имел ничего общего с романтикой. Героические фигуры были мертвы - и в кино, и в жизни. Но даже когда Питер сделал свою работу, не причинив никакого вреда Джереми Ллойду, он не смог отделаться от чувства, что теперь в какой-то мере несет ответственность за Лауру Ллойд. Это вовсе не бредни, убеждал он себя. Существует его обожаемая Грейс - за пять тысяч миль от него - и есть Джереми Ллойд - центр и смысл существования Лауры.

Но она нуждается в помощи.

Все до последнего пенни в семье Ллойдов шло на организацию безуспешной защиты Джереми. Лаура нашла работу на часть дня в какой-то конторе по недвижимости. Она могла работать только полдня, ибо ей надо было уходить пораньше, чтобы собрать в школу Бобби, ее семилетнего сына. Она и слышать не хотела о каком-то займе у Питера, хотя теперь он перестал быть врагом. Лишь спустя много времени он смог уговорить ее, чтобы она позволила пригласить их с Бобби на обед и, может быть, в кино. На первых порах она считала, что Питер мается чувством вины из-за того, что собирался размазать Джереми на страницах "Ньюсвью". Затем она безоговорочно решила, что он неторопливо и расчетливо подбирается к ней. Если она будет принимать его помощь или слишком часто видеться с ним, он получит повод требовать вознаграждения в той форме, к которой она не была готова.

Но Питер любил Грейс, которая застряла в Пакистане, и говорил себе, что он всего лишь проявляет заботу о двух существах, которые в ней нуждаются. Квартира Лауры была только в трех кварталах от его дома. И в свободные вечера добираться до нее было несложно. В глубине души Питер понимал, что испытывает острое сексуальное желание в присутствии этой женщины. Почему бы и нет? Что неестественного в том, что он видит в Лауре привлекательную женщину? У этих чувств все равно нет будущего. Ведь есть Грейс и есть Джереми. Лаура любит Джереми, и, если ей придется год за годом ждать его, она будет ждать.

Питер ненавидел сам себя за эти предательские мысли. Грейс была его женой. Она помогла ему снова стать мужчиной. Но она находилась в пяти тысячах миль от него. Питер часто лежал ночами без сна, терзаемый голодом, для которого он даже не мог подобрать названия. Но оно было написано неоновыми буквами на потолке его спальни.

Лаура Ллойд!

Глава 3

С пакетиком, который распирал ему карман, Питер обошел Гремерси-парк и добрался до Двадцать первой улицы. Были времена, когда квартиры в нижних этажах старых нью-йоркских домов коричневого камня с небольшими садиками на заднем дворике пользовались большим спросом. Но в последние несколько лет снимать их стало проще. Квартиры на уровне улицы были легко доступны для типов, которые шлялись по округе, присматривая, что можно стащить, дабы раздобыть деньжат на наркоту. Земля здесь была пропитана отходами. В силу этих обстоятельств семья Джереми Ллойда получила возможность снять так называемую "квартиру с садом" к востоку от Гремерси-парк.

Когда Питер подходил к квартире Лауры, он почувствовал, как у него зашевелились волосы на затылке. В середине квартала был припаркован армейский джип, и вдоль фасада дома Лауры неторопливо прохаживались, патрулируя, четверо вооруженных до зубов солдат. Через открытые окна соседних квартир доносился нескончаемый поток голосов, комментировавших похищение.

Питер ускорил шаг. Солдаты, похоже, не обращали на него внимания, но как только он оказался у дверей, что вели в вестибюль здания, путь ему преградил мужчина в штатском.

- Вы здесь живете? - спросил он.

- Нет.

- К кому вы идете?

Питер сжал челюсти:

- Какое ваше дело?

Человек вынул из кармана кожаный бумажник с бляхой. Он был агентом ФБР.

- Вы идете навестить миссис Ллойд?

- А если и так?

- Ваша фамилия Стайлс?

- Да.

- Можете доказать?

Питер вынул свой бумажник, в котором хранилось водительское удостоверение и полдюжины кредитных карточек.

- Что это за пакет? - спросил агент, показывая на карман Питера.

- Вы поверите, если я скажу, что там автомобиль?

- Никак для малыша?

- Вы хотите взглянуть на мои шрамы и родимые пятна? - усмехнулся Питер.

Агент смутился:

- Инспектор Бач предупредил нас, что вы появитесь. Будьте осмотрительны.

- В каком смысле?

- В этом районе миссис Ллойд вызывает самые разные чувства, - сказал агент. - Ее муж - один из тех, кто связан с этим похищением.

- Вы его уже вычислили?

Человек из ФБР пожал плечами:

- Не так давно тут шаталась компания типов в касках, угрожая вломиться в дом. Поэтому тут и появились солдаты.

Питер облизал пересохшие губы:

- Спасибо, что сказали.

- Передайте даме, чтобы она не волновалась. Они не вернутся.

Войдя в дом, Питер нажал кнопку звонка у дверей Лауры. Шторка на глазке в верхней части двери отодвинулась. Он знал, что Лаура разглядывает его. Питер слышал, как звякнула снимаемая цепочка, дверь открылась, и она предстала перед ним. Поверх платья на Лауре был маленький клетчатый передничек. У нее неестественно блестели глаза.

- Питер! - произнесла она. Но ее голос походил скорее на шепот.

Войдя, он закрыл за собой дверь и накинул цепочку. Лаура прислонилась к дверям, словно впустив его, она исчерпала все силы. Он слышал, как непрерывно гудела телефонная трубка. Как он и предполагал, Лаура сняла ее.

Он испытал желание коснуться ее, но это было бы против правил.

- Как мы рады тебя видеть, Питер! - Из дверей спальни показался Бобби. Он был крепеньким мальчишкой со светлыми волосами и темно-карими, как у матери, глазами.

- Я пыталась дозвониться до тебя, Питер, - сказала Лаура. До этого за весь период их странной дружбы она никогда не звонила ему. Ему приходилось брать на себя поддержание их отношений. Он почувствовал воодушевление. Она обратилась к нему за помощью.

- Ты видел солдат, Питер? - спросил Бобби.

- Да.

- Тут было пятнадцать или двадцать человек в железных касках, - сказала Лаура. - Они толпились на тротуаре, орали и выкрикивали оскорбления. Затем несколько из них вошли в дом и стали колотить в двери.

- Сволочи, - отрезал Питер.

- Эй, Питер, так нельзя выражаться, - заявил Бобби.

- Прости. Не сдержался. - Он вытащил из кармана пакетик и протянул его Бобби. - Посмотри, Боб, понравится ли тебе?

Мальчишка разорвал бумагу, и у него расширились глаза. Он вскинул над головой маленькую красную модель гоночной машины.

- Ох, Питер, это же "феррари"!

- Проверь, как она работает.

- Ну и ну, - вскричал Бобби, - до чего классно! - Он исчез в спальне.

- Это было просто кошмарно, Питер, - сказала Лаура. - Мы спали, когда зазвонил телефон. Это был один из давних голосов, поносивших меня. Я поняла, что-то случилось, и включила радио. И тут узнала... Теперь все, включая и его дядю, обрушатся на нас. Но мне никогда и в голову не приходило... о, эти люди, Питер! Если бы не пришла помощь, думаю, эта публика...

- Теперь ты под надежной защитой, - сказал Питер. - У тебя еще остался кофе?

- Конечно. Прости, Питер. Я совершенно забыла правила приличия.

Она кинулась в маленькую кухоньку, которая служила всего лишь продолжением гостиной, и налила кофе. Они уселись бок о бок за маленьким обеденным столом в алькове. Питер слышал, как "феррари" визжит на поворотах черной пластмассовой гоночной трассы, которую он еще раньше подарил Бобби. Он предложил Лауре сигарету. Курила она редко, но он почувствовал, что в эту минуту она нуждается в сигарете, и поднес ей зажигалку. Ему хотелось сказать ей что-то теплое и нежное, полное любви. Вместо этого он снял черные очки и засунул их в нагрудный карман.

- Я должен сразу же тебе все рассказать, Лаура. Я пришел бы в любом случае, но к тому же меня попросили зайти к тебе.

- Кто?

- Инспектор ФБР, который занимается этим делом; его зовут Бач.

- Вот как.

- Заверяю тебя, что я пришел бы и без его просьбы.

Ее теплые карие глаза в упор смотрели на него.

- Думаю, что знаю это, Питер. Ты... нужен мне. Поэтому я и пыталась дозвониться до тебя.

- Может, и лучше, что я успел уйти. В противном случае, если бы ты первой нашла меня, я бы не услышал версии Бача.

- Неужели они считают...

- Пока еще они ничего не знают, - успокоил ее Питер. - Кроме первой записки, ничего больше не последовало. Никаких попыток выйти на второй контакт. Они выжидают.

- И неужели они... они примут эти требования?

- Они попытаются обговорить сроки.

Когда она хмурилась, то напоминала удивленную маленькую девочку.

- Джереми не захочет оказаться ни на Кубе, ни в Алжире, - сказала она. - Он не потерял надежды, Питер. Юрист... то есть мистер Крамер продолжает искать пути.

- Лаура, если ты что-то знаешь...

- Питер!

- Я передаю тебе то, что просил сказать Бач. Бач думает, что похитители могли поставить имя Джереми во главе списка, чтобы пустить ФБР по ложному следу. Были группы и организации, которые во время суда организовывали пикеты и демонстрации в поддержку Джереми, так что можно навести следствие на них. Они были друзьями Джереми. Бач думает, что кто-то из них мог подставить тебя и пообещать, что Джереми будет на свободе.

- Нет.

- Если ты знаешь, кто они, и если так случится, что они убьют Вардона и Селлерса, то они могут потом... предпринять серьезные меры, чтобы заставить тебя замолчать.

- Питер, я ничего не знаю. Меня никто не навещал. Эти новости стали для меня, как и для всех остальных, потрясением. Знаешь, какая у меня была первая мысль?

- Какая?

- Что это может плохо сказаться на шансах Джереми. Люди будут думать, что он имеет отношение к этой истории.

- А ты не думаешь, что с ним могли переговорить прямо в тюрьме? спросил Питер. - Кто-то, кто убедил его, что оправдать себя он лучше всего сможет, будучи в безопасности, вне тюремных стен?

- Никогда, - спокойно возразила она. - Я хочу сказать, что понятия не имею, велись ли с ним такие разговоры, но знаю, что он никогда не согласился бы стать частью такого замысла. Джереми не может ни на йоту преступить закон, он знает, чем это для него кончится.

- Если кто-то все же придет к тебе, Лаура...

- Ты будешь первым, кто об этом узнает. Обещаю тебе, Питер.

Грубые хриплые крики ворвались так неожиданно, что Питер с Лаурой на мгновение застыли с чашками в руках. Из спальни донесся звон разлетевшегося стекла, громкий мат и тонкий вскрик, который мог издать только Бобби.

Вскочив на ноги и покачнувшись, Питер кинулся в спальню. С его ногой ему было трудно быстро двигаться. Все случилось слишком внезапно, словно щелчок фотокамеры. Дорогу ему преградил огромный мужчина в синей жестяной каске. Горящие воспаленные глаза сверкали. У него был багровый шрам, который шел от корней волос до угла распяленного рта, издававшего рычание. И на голову Питера опустился металлический стержень.

Питера было не так легко одолеть в схватке. Он хорошо владел каратэ. Но ему надо было отреагировать меньше чем за секунду, и в то мгновение, когда он сделал шаг назад, нога подвела его. Человек в дверном проеме и взметнувшийся железный стержень - все слилось в одно.

Удар пришелся Питеру по голове, и он провалился в мучительную темноту.

Питер медленно всплывал на поверхность. Левая часть головы разрывалась от боли. Когда он поднял веки, мир перед глазами качнулся и расплылся. Он понял, что лежит на кровати, скорее всего, у Лауры. Откуда-то издалека до него доносилось приглушенное перешептывание нескольких голосов. Он заметил рядом с собой на краю постели какое-то расплывчатое белое пятно. Прикрыв глаза, он тут же снова открыл их, пытаясь заставить их работать.

- Спокойней, старина, - произнес мужской голос.

- Кто вы? - спросил Питер.

- Доктор Рейли, врач скорой помощи. Ну вам и врезали по черепу, старина.

- Насколько серьезно?

- Вам бы не мешало сделать рентген.

Питер сделал попытку приподняться на локтях. Боль была ощутимой, но по крайней мере, перед глазами немного прояснилось. Доктор Рейли оказался молодым улыбчивым ирландцем, в белой куртке и таких же брюках. На шее у него болтался стетоскоп.

- Где миссис Ллойд? - спросил Питер.

Курносая физиономия Рейли вдруг стала очень серьезной. С лица сползла улыбка.

- Они ее забрали, - сказал он.

В голове у Питера что-то заклинило.

- Вы имеете в виду ФБР?

- Те парни, что сюда вломились, - уточнил Рейли. - Они захватили ее вместе с малышом.

Рывком приподнявшись, Питер свесил ноги с кровати - и рухнул бы на пол, если бы Рейли не подхватил его. На мгновение перед ним всплыло видение синей жестяной каски, горящих глаз, синевато-багрового шрама и искаженного рта. Из соседней комнаты продолжало доноситься бормотание и перешептывание.

- Помогите мне, - сказал Питер.

- Вам бы лучше расслабиться, старина, - посоветовал Рейли. - Думаю, вы вне опасности, но все же...

- Кончайте свои дела, - прервал его Питер. Каким-то образом, опершись на дверной косяк, он поднялся на ноги. Он собрался двинуться в гостиную, но потерял ориентацию в пространстве. Переступив порог, он очутился в комнате Бобби. Детективы в штатском искали тут отпечатки пальцев. На полу валялись обломки черной пластмассовой трассы Бобби. Изящный красный "феррари", раздавленный чьей-то подошвой, превратился в лепешку. Окно, выходившее на замусоренный задний двор, было сорвано с петель.

- Будьте любезны, обойдите другим путем, мистер Стайлс, - сказал детектив. - Мы не теряем надежды найти какие-нибудь следы.

Питер побрел обратно в комнату Лауры. От ярости перед глазами у него плавала красная пелена. Рейли было попытался поддержать его, но Питер оттолкнул врача. В голове пульсировало. Он распахнул дверь в гостиную.

Похоже, она не подверглась разгрому. Тут было все в порядке, но комната имела странный вид. Маленький столик, за которым они с Лаурой пили кофе, был точно в таком же виде, что и раньше: стояли их кофейные чашки, стулья были несколько отодвинуты от стола. Неуместными были лица присутствующих. Тут был молодой армейский лейтенант и незнакомый человек в штатском. И еще Бач. Питер прикинул, что он находился без сознания некоторое время, раз тут успела появиться "скорая помощь" - и Бач.

- Вы, сукины дети, обделались, как всегда, - сказал Питер, сам удивившись той ярости, которая дрожала в его голосе. - Как великолепно вы смотрелись снаружи, где все могли вас видеть, и вам было наплевать на то, что делается на заднем дворе!

Бач подошел к нему:

- Как вы себя чувствуете?

- В голове словно отбойный молоток работает.

- Лучше, чтобы вас доставили в больницу.

- Провались она, ваша больница! - Питер услышал, что он орет. - Вы позволили им похитить Лауру и Бобби! Ваш тупой идиот у дверей готов был проверить мое свидетельство о рождении, прежде чем позволить войти, а эти подонки без всяких трудностей влезли со двора!

Бач спокойно и бесстрастно смотрел на него своими бледно-голубыми глазами.

- Если бы я даже встал на колени и целовал вам ноги, от этого женщина и ребенок быстрее здесь не оказались бы. Вы видели того, кто напал на вас?

Питер прикрыл глаза, стараясь четко представить себе облик нападавшего. Но в памяти всплыло выражение ужаса на лице Лауры, когда она услышала крик Бобби.

- Мы столкнулись в дверях, - сказал он. - Разбилось стекло, и Бобби закричал. Я еще не успел толком разглядеть его, а этот тип уже набросился на меня со свинцовой трубой. Все произошло так быстро. Он был в ярко-синей жестяной каске. Сумасшедшие глаза, и шрам от корней волос до угла рта. Большой.

- Шрам свежий или старый?

Питер затряс головой, стараясь припомнить.

- Багровый. Свежий или старый, понять не могу. Вид был такой, словно по нему гризли прошелся лапой. Кто они, Бач?

Бач пожал плечами:

- Рабочие откуда-то поблизости. Значит, вы видели синюю жестяную каску?

- Неужели никого не арестовали, когда они в первый раз пытались ворваться сюда?

Бач сдержанно усмехнулся:

- Никого. Говоря полицейским языком, их просто "рассеяли".

- О Господи? Зачем они захватили ее?

- Об этом говорит клочок бумаги, в которую был завернут камень, брошенный в окно, - сообщил Бач. - "Скажите Джереми Ллойду, пусть он велит своим приятелям освободить Вардона и Селлерса, или он никогда больше не увидит своей семьи", - на память процитировал Бач. - Больше ни о чем не спрашивайте. Да, идет расследование. Нет, отпечатков пальцев они не оставили.

- Как эти идиоты, расставленные у фасада дома, поняли, что происходит? - спросил Питер.

Улыбка застыла на губах Бача.

- Кто-то выглянул из заднего окна и позвонил в полицию. Солдаты же и мой человек Лоуренс не слышали ничего, что могло бы привлечь их внимание.

- Значит, они до сих пор сидят на задницах и сопли жуют! Почему они не осматривают окрестности?

- Этим занимается полиция. Я не Даниель Бун*. Я не могу выслеживать людей на городских тротуарах. Мы должны найти кого-то, кто что-то видел. Я здесь потому, что ждал вашего появления. Так что вам сказала миссис Ллойд?

______________

* Бун Даниель (1734 - 1820) - американский первопроходец, который в 1775 году исследовал прерии Восточной Вирджинии и Кентукки, прокладывая путь первым поселенцам. (Здесь и далее примеч. перев.)

- Ничего. Она ровно ничего не знает. Я говорил, что от нее ничего не добиться.

- Единственная наша зацепка... единственный след того, что тут произошло, - сказал Бач, - это как раз эти синие каски. Дело в том, что, по мнению полиции, эти каски из порта. Докеры. Я бы посоветовал вам обратиться к сотрудникам Портовой комиссии. Может, вам удастся опознать вашего человека со шрамом в личных делах.

Питер посмотрел на часы. Сквозь портьеры на окнах уже начал просачиваться дневной свет. Шел шестой час.

- Они открыты всю ночь? - спросил он.

- С половины девятого, - сказал Бач. - Я сообщу им о вас.

- И что же мне делать эти три часа?

- Лучше всего отправиться домой и немного передохнуть, - посоветовал Бач. - Если мы что-нибудь найдем, то позвоним вам.

- Вы, должно быть, шутите, - буркнул Питер.

Глава 4

Пять из сорока восьми часов, отпущенных похитителями сенатора Вардона и Селлерса, прошли без всяких известий о том, каким образом собираются удовлетворить их требования, если предположить, что правительство примет их условия. Расписание передач радио и национального телевидения было непоправимо нарушено. Известные граждане, имеющие и не имеющие отношения к политике, выражали свое возмущение. Было немыслимо, чтобы могущественнейшее государство на планете, Соединенные Штаты Америки, позволило себя шантажировать группе "психованных радикалов". Похоже, это стало излюбленным выражением.

Повсюду были солдаты и национальные гвардейцы. Большое шоу под названием "обеспечение повышенной безопасности" было в полном разгаре, хотя никто толком не понимал, кого брать на мушку и в каком направлении вести расследование.

Незадолго до пяти часов Эллсуорт Кейн, владелец "Синдиката Кейна", который распространял колонки Селлерса, обратился к народу. Синдикат выплатит десять тысяч долларов любому, кто предоставит информацию, которая поможет опознать похитителей. И сто тысяч долларов, без всяких расспросов, за содействие в благополучном возвращении Селлерса и сенатора Вардона.

Было объявлено, что в восемь часов по времени Восточного побережья с посланием к нации обратится президент.

Примерно к пяти часам на местную радиостанцию явился епископ. Уже распространились первые известия о похищении Лауры Ллойд и Бобби. Добросердечный церковник воззвал к здравому смыслу. Но точка зрения водителя такси, который вез Питера, уже неоднократно была озвучена публично. Двадцать восемь заключенных, которых требовалось выпустить на свободу, следует вывести из камер и расстрелять. Епископ взывал к состраданию и сочувствию. Семилетний мальчик ни в чем не повинен. На его матери тоже нет никакой вины. Мы не должны отвечать преступлением на преступление.

Когда епископ покидал радиостанцию, кто-то кинул в него бутылку из-под коки и раскроил ему голову. В ближайшей больнице ему наложили несколько швов.

На улицах пешеходы ускоряли шаги и непрестанно оглядывались, словно из-за каждого угла им могла грозить опасность.

Питер стоял у дверей номера гостиницы в районе восточных тридцатых. Он не снимал пальца с кнопки и слышал, как звонок настойчиво жужжит. На Питере снова были черные очки. У него слегка кружилась голова, и временами подступали приступы дурноты. Ему показалось, что прошла вечность до момента, когда наконец дверь, придерживаемая цепочкой, приоткрылась на несколько дюймов. Из проема выглянул молодой человек с взъерошенными рыжими волосами. На нем была лишь белая махровая рубашка.

- Питер! - воскликнул он. - Что это, черт возьми, с тобой делается? Ты что, надрался?

- Я должен поговорить с тобой, Тим, - ответил Питер, - и срочно. Почему ты не брал телефонную трубку?

Тим Салливан, его старый приятель, ухмыльнулся:

- Мой психоаналитик объяснил мне, что только извращенцы берут трубку, когда... когда в гостях дама.

- Брось, Тим. Впусти меня. Мне надо переговорить с тобой.

- Прости, Питер. Не сейчас. Ради Бога, приятель, не сердись!

- Скажи даме, пусть она отправится в ванную, если хочет остаться инкогнито, - сказал Питер. - Это не может ждать, Тим.

Тим Салливан нахмурился:

- Так ты точно не пьян?

- Я не пьян, Тим. И включи радио, пока твоя дама приводит себя в порядок. Это сэкономит время.

- Дай мне пару минут, - буркнул Тим.

Ожидая за дверью, Питер закурил сигарету. Перед его глазами проходили страшные сцены: в сером рассветном сумраке Лауру и Бобби тащат по темным улицам. У Лауры нет сил сопротивляться. Она вместе с Бобби потому, что у нее нет другого выхода. А в двадцати ярдах отсюда солдаты держат в руках скорострельные игрушки и рассуждают о том, вломит ли Том Сивер "Краснокожим из Цинциннати", когда сегодня будет играть за "Метрополитен". Стоит подойти к ним поближе любому честному гражданину, так они его на куски разорвут.

Тим Салливан открыл двери. Он успел натянуть брюки и клетчатую спортивную рубашку. Где-то в глубине квартиры гудело радио. Сама квартира состояла из одной большой комнаты и ванной. Поодаль от стены стояла большая двуспальная кровать, в которой еще недавно лежали. На спинке стула в углу висел розовый женский халатик. Из ванной доносился звук льющейся воды.

Тим выключил радио.

- Уф! - выдохнул он. - Надеюсь, ты не звонил ко мне на работу. А то они кинутся искать меня.

- Тим, мне нужна твоя помощь, - сказал Питер. - Ты уже слышал о жене Ллойда с сыном?

Тим кивнул.

- Они мои друзья, - с трудом выговорил Питер. - И я был у них, когда это все случилось. Какой-то подонок оглушил меня куском трубы. За левым ухом у меня шишка размером с яйцо. Семья Ллойда очень важна для меня.

- Мне очень жаль, Питер. Чем я могу тебе помочь?

- Ты репортер-новостник, работающий в порту, - сказал Питер. - Копы считают, что громила в каске, который уволок Лауру и Бобби, - докер. Ну тот, что врезал мне, - у него был шрам через все лицо. Ты знаешь всех, кого стоит знать в доках. Я хочу найти этого подонка со шрамом, и найти как можно быстрее.

Тим подошел к угловому столику:

- Хочешь выпить?

- Я хочу, чтобы ты помог мне, Тим. Мне некогда посвящать тебя в детали. Прошу тебя, Тим!

Тим плеснул себе виски.

- Ты считаешь, что я могу просто подойти к какому-нибудь парню в порту и попросить его показать мне типа со шрамом, которого разыскивает полиция?

- Что-то в этом роде.

- Ты не знаешь портового мира, Питер. Конечно, у меня там есть друзья и приятели, но я обзавелся ими лишь потому, что не задавал такого рода вопросов. Ты, чужой человек, не пройдешь и сотни ярдов по любому из пирсов Нью-Йорка, как новость о твоем появлении опередит тебя. Если я буду расспрашивать о твоем приятеле со шрамом, меня просто пошлют. Можешь не сомневаться, там уже все известно.

- Человек с такой физиономией не может скрываться, - сказал Питер.

- В этой общине скрываются годами, друг. И ты не можешь задавать вопросы и надеяться получить ответы - здесь так не делается. Будешь болтать - и всплывешь в Норс-Ривер с вырезанным языком.

У Питера повлажнели от возбуждения ладони.

- Послушай меня, Тим. В этом проклятом городе все рехнулись. Если я спешно не найду своего парня, то не исключено, мы обнаружим тела Лауры и Бобби в каком-нибудь мусорном контейнере.

Тим сделал еще один глоток.

- О'кей, Питер. Порасспрашиваю для тебя, но сомневаюсь, что получу ответы. Стоит мне пару раз задать подобный вопрос, и я не найду никого, кто захочет со мной разговаривать. Но есть более надежный путь. В Портовой комиссии имеются досье...

- Они еще пару часов будут на запоре. А два часа - это слишком долго.

- Господи, Питер, прямо не знаю, что и сказать тебе. Ты делал статью о сенаторе Вардоне для "Ньюсвью", не так ли? Тут у тебя нет концов? - Ответом было каменное лицо Питера. - Если сенатор и Селлерс вернутся живыми и здоровыми, то у этих касок не будет никаких причин сводить счеты с семьей Ллойда. Так?

- Да, если они решат подождать, - ответил Питер. Вдруг на него навалилась невыносимая усталость. - Вся эта долбаная армия Соединенных Штатов, ФБР, полиция - все ищут Вардона и Селлерса, все горят желанием выяснить, кто же похитил их. Как бы ни сложилась ситуация, двигаться все будет медленно: в лучшем случае пойдет неторопливая торговля. И те бандиты, что похитили Лауру и Бобби, могут решить, что пара трупов, брошенных в отместку похитителям, может ускорить дело.

Открылась дверь ванной, и оттуда вышла девушка. Она была юной и симпатичной, с длинными каштановыми волосами, которые спадали ниже плеч. На ней были синие обтягивающие слаксы и коричневый свитер, который подчеркивал ее соблазнительные формы. На переносице поблескивали типичные бабушкины очки с янтарными стеклами. Если ее что-то и смущало, она этого не показывала.

- Думаю, что могу помочь вам, мистер Стайлс, - заявила она. - Меня зовут Джанет Блейдс. Так уж вышло, что я работаю в Портовой комиссии. И предполагаю, что смогу показать вам эти досье, если это вам поможет.

- Да благослови вас Бог! - воскликнул Питер.

- А я покручусь среди них, Питер, посмотрю, что удастся выяснить, сказал Тим. - После того как просмотришь досье, найдешь меня в кафе О'Коннора - Сорок третья, напротив пирсов. Если ты узнаешь его имя, может, я смогу помочь. Если ты не появишься, Джанет мне все расскажет.

Питер и Джанет Блейдс направились в деловую часть города на такси. Отвечая на ее расспросы, Питер подробно рассказал, что произошло в квартире Лауры.

- Простите, что наваливаю на вас эти проблемы, - сказал он, - но Тим моя единственная связь с портом.

Мисс Блейдс улыбнулась.

- Это несколько нарушило наши воскресные планы, - сказала она. - Но в наши дни и с его профессией надо быть готовым к тому, что твои планы могут быть нарушены.

- Вы подруга Тима?

- Во всяком случае, на этот уик-энд, - не переставая улыбаться, ответила она. - Забавно, но сейчас вокруг нас столько насилия, что история с похищением Вардона и Селлерса, по сути, не очень меня и тронула. Это возмутительно, но меня это как-то не волнует. Словно наблюдаю партию в шахматы. За кем следующий ход? Силовая игра между двумя могущественными группами. Вардон и Селлерс в ней всего лишь пешки. Но ваша подруга и ее ребенок - это нечто совсем иное.

Питер посмотрел на нее:

- С чего вы взяли, что она моя подруга?

- Поняла по вашему голосу, Стайлс.

- Значит, я плохой актер.

- Актеров теперь как собак нерезанных, - сказала девушка. - Потому и приятно встретить человека, который в наши дни умеет по-настоящему чувствовать. Надеюсь, смогу помочь вам, Стайлс.

Миновав охранника в холле здания, где размещалась Портовая комиссия, они поднялись на лифте. У Джанет Блейдс был ключ от кабинета. Отперев дверь, они прошли мимо пустого стола секретарши, как вдруг из другого кабинета навстречу им вышел улыбающийся юноша:

- Привет, Джанет. Какого черта ты тут ошиваешься?

- Решила поработать в свободный день. Это Питер Стайлс - Джейк Шривер, - представила она их друг другу. - Джейк - один из наших агентов, Стайлс.

- Вы тот самый, кого сегодня утром оглушили в квартире Лауры Ллойд? спросил Шривер.

- То, что осталось от него.

- Инспектор Бач из ФБР вытащил меня из постели и сказал, что вы захотите просмотреть личные дела. Но не мог найти вас, чтобы сообщить об этом.

Питер отметил про себя, что надо пересмотреть свое отношение к Бачу.

- Где вы нашли Джанет? - спросил Шривер.

- В доме у приятеля.

- Повезло ему, - вздохнул Шривер и с тоской взглянул на девушку. - Кофе у меня в кабинете.

Личные дела докеров были расставлены в определенном порядке: возраст, цвет кожи; отдельная стопочка существовала для тех, кто имел заметные шрамы, родимые пятна или какие-то врожденные недостатки.

- Обычно наша классификация недоступна для посторонних, - сказал Шривер. - Чье-то нежное кровоточащее сердце конечно же сожмется от такой дискриминации. Но когда кому-то из нас надо кого-нибудь быстро опознать, такое деление упрощает дело. Так что будьте нашим гостем.

Но Питеру не удалось найти своего человека. У него ничего не было для опознания, кроме шрама: ни цвета волос или глаз, ни четкого представления о фигуре.

- Похоже, что вашему типу врезали такелажным крюком, - предположил Шривер. - Их используют, чтобы таскать ящики и тюки, но они могут быть и чертовски убедительным оружием в свалке.

- Кто-то из прорабов может знать его, - прикинул Питер.

- Сегодня вы никого не найдете в доках, Стайлс. Сегодня воскресенье, и работает максимум полдюжины человек. По воскресеньям в доках обычно тихо. И никто нам ничего не будет рассказывать. Мы тут считаемся плохими ребятами, а когда происходит какая-то заварушка, мы становимся очень плохими ребятами.

- Но такую физиономию скрыть невозможно, - сказал Питер.

- Это вам кажется, - ответил Шривер. - Тут, если человек хочет остаться неузнанным, его никто не найдет.

- Почему его нет в досье?

- Он мог обзавестись шрамом и после регистрации.

Зазвонил телефон, стоящий на другом столе. Джанет Блейдс сняла трубку.

- Это Тим ищет вас, Стайлс.

У Тима был напряженный голос.

- Ты там что-нибудь нашел, Питер?

- Пусто.

- Я у О'Коннора, там, где тебе и говорил. Похоже, я на что-то наткнулся. Лети сюда.

- Что ты нашел?

- Не могу разговаривать. Хватай ноги в руки, понял?

- Уже бегу, - сказал Питер.

В доках стояла тишина. В воскресенье никто не разгружался и не загружался. Только случайные машины проносились по надземной эстакаде хайвея Вест-Сайда. Грузовиков не было видно. Только что минуло шесть утра.

По совету Шривера Питер отправился один. Если его или Джанет Блейдс увидят в компании Питера, это будет означать, что он дал объявление о своих намерениях.

- Я буду неподалеку, - сказал Шривер, - на тот случай, если понадоблюсь.

К грязной, замызганной витрине заведения О'Коннора скотчем был приклеен рукописный текст меню. В воскресенье предлагались бобовый суп и мясная запеканка.

Питер вошел в кафе. Первое, что он увидел, - длинная стойка с высокими стульями, а у дальней стены размещались несколько столиков, покрытых клеенкой. Здесь был молчащий музыкальный ящик и автомат для продажи сигарет. У стойки сидели несколько мужчин в простых рабочих комбинезонах, и еще пара - за одним из столиков. На головах троих из них были ярко-синие каски. Питер почувствовал, как у него напряглись все мышцы. Тима Салливана тут не было. Во всяком случае, он его не видел.

Бармен в заляпанном белом фартуке кивнул Питеру.

- Что прикажешь, приятель? - спросил он.

- Я тут ищу кое-кого, - сказал Питер. Все головы повернулись в его сторону. - Вы знаете такого человека - Тим Салливан?

Бармен вытер нос тыльной стороной ладони и, отвернувшись, занялся гамбургерами, шипящими на решетке гриля.

- Портовый репортер? Конечно, знаю.

- Только что он звонил мне отсюда. Сказал, что мы тут с ним встретимся.

- Я его не видел, - ответил бармен. - Парни, кто-нибудь из вас видел Тима Салливана?

Четверо у стойки медленно покачали головами.

- Эй, Эдди! - крикнул бармен одному из тех, кто сидел за дальним столиком. - Ты или Мууз видели утром Тима Салливана?

- Нет.

Питер огляделся. Единственным телефоном тут был платный таксофон, висящий на стене у входа. Без будки.

- Он сказал мне, что звонит отсюда, - растерянно пробормотал Питер.

- Должно быть, вы его не поняли, - ответил бармен. - Если бы он звонил отсюда, я бы, конечно, его заметил.

Один из обладателей жестяных касок расхохотался.

- Скорее всего, он где-то развлекается с подружкой, - сказал он. - По воскресеньям Тим не работает. Слышь, Джой, включи-ка снова радио, ладно?

- О чем разговор, - согласился бармен.

Диктор начал тараторить новости, которые уже не были таковыми. Меньше чем через два часа президент обратится к нации. Тем временем все конгрессмены, сенаторы и ведущие чиновники, которых пока не удалось найти, обязаны незамедлительно связаться с ФБР. Оно обеспечит их безопасность.

Питер стоял не шевелясь, не отводя взгляда, прикрытого черными очками, с трех ярко-синих касок. Он старался запомнить их лица.

- Если Тим появится, сказать ему, что вы его ищете? - спросил бармен.

Он продолжал готовить гамбургеры. Питер медленно повернул голову в его сторону. Не забыть бы и эту смуглую тупую рожу.

- И вы, и я - мы оба знаем, что он тут не появится, - медленно проговорил Питер. - Вы когда-нибудь читали Библию, Джой?

Джой застыл с вилкой, занесенной над одним из гамбургеров.

- Конечно, я читал Библию. Я родом из порядочной католической семьи.

- Тогда должны понимать, что я имею в виду, когда говорю: "Око за око и зуб за зуб". - Питер направился к дверям. - Еще увидимся, - сказал он. - Со всеми вами.

Выйдя, он оказался под лучами утреннего солнца. Без посторонней помощи с семью мордоворотами не справиться. Джейк Шривер обещал, что будет где-то поблизости. Как ни грустно, но приходилось признать, что с другом случилась беда. Тим Салливан был здесь. Когда он звонил, его все видели. Они поняли, что Тим может навлечь неприятности на их мирок. Они знали, какое имя носит человек со шрамом, и устранили Тима, чтобы обезопасить своего приятеля.

Питер двинулся к югу и увидел, что по авеню к нему приближаются две полицейские машины и армейский джип. Именно такая помощь и была ему нужна. Он подошел к обочине и просигналил ведущей полицейской машине. Все три автомобиля остановились. За рулем первой из них сидел полицейский в форме, а рядом с ним располагался Лоусон, сотрудник ФБР, который охранял квартиру Лауры.

- Мы искали вас, мистер Стайлс, - сказал он. - Залезайте в машину.

- Не сейчас, - ответил Питер. Он махнул рукой в сторону кафе О'Коннора. - Мой приятель звонил мне оттуда. Думаю, он разыскал человека со шрамом, который напал на меня. Когда я пришел, моего приятеля там не было, но сидели семеро типов, которые, безусловно, знают, где он.

- Как зовут вашего приятеля? - спросил Лоусон.

- Тим Салливан. Он работает репортером в порту. Эти мужчины из кафе знают Тима. Они устранили его, чтобы он не рассказал мне то, что разузнал.

- Проверим, - сказал Лоусон. - А пока вас с нетерпением ждет инспектор Бач.

Трое солдат с автоматами, выпрыгнув из джипа, взяли Питера в полукольцо.

- Сначала Тим, - настаивал он.

- Прошу прощения, - ответил Лоусон. - Вас ждут. Это срочно.

У Питера стала пульсировать кровь в висках. Он облизал губы:

- Нашли миссис Ллойд?

- Не знаю, мистер Стайлс. Моя задача заключается в том, чтобы найти вас и доставить как можно скорее. Мы обнаружили вас с помощью девушки в офисе Портовой комиссии. Так что будьте любезны - в машину.

- Черт побери, Лоусон, Тим в большой беде. И я не могу оставить его.

- Я пошлю двух человек выяснить все, что возможно, - пообещал Лоусон. Не усложняйте мне задачу, Стайлс. Хотите вы того или нет, но я вас доставлю.

Питер посмотрел на безучастно стоящих рядом солдат и на копов. У них не было никаких оснований забирать его, если только не поступили какие-то сведения о Лауре или Бобби.

- Если что-то случится с Тимом, это будет на вашей совести, Лоусон, сказал он. Раздираемый необходимостью хранить верность обеим сторонам, он устроился на заднем сиденье полицейской машины.

Никуда не сворачивая, они помчались в верхнюю часть города. Машины, завывая сиренами, летели на полной скорости. К удивлению Питера, они остановились у здания "Ньюсвью" на Мэдисон-авеню. Лоусон вышел и открыл дверцу машины.

- Вас ждут в кабинете Девери.

Трое полицейских и трое солдат окружили Питера и стремительно провели его по холлу до лифта. Двоих, которые раньше них вошли в кабину, солдаты бесцеремонно выставили. Все эти предосторожности казались Питеру совершенно бессмысленными. Они взлетели наверх, в редакторскую секцию "Ньюсвью". За столом секретарши сидела Пегги Вудлинг, и Питеру показалось, что на скулах у нее лежала зеленоватая тень усталости. Лоусон проложил путь к дверям кабинета Девери. Солдаты буквально втолкнули Питера в переполненную комнату. За столом сидел Девери, крутя в руках холодную трубку. Несколько месяцев назад он отказался от сигарет и сейчас держал трубку с такой опаской, словно это была динамитная шашка. В глубине его холодных серых глаз крылась легкая ироническая усмешка, которая не ускользнула от Питера. По выражению его лица Питер понял, что положение критическое.

Здесь присутствовали инспектор Бач в компании двух армейских генералов с многочисленными орденскими ленточками на мундирах, а также четверо мрачноватых мужчин в штатском. Питер, привыкший подмечать детали, увидел, что у всех четверых выпирают наплечные кобуры с оружием.

- Спасибо, что явились, Стайлс, - ровным жестким голосом произнес Бач.

- В любом случае, у меня не было выбора, - заметил Питер, - но я оставил своего друга в большой беде. И если кто-то не займется его судьбой, с ним может...

- Похитители вышли с нами на связь, - прервал его Бач.

У Питера замерло сердце.

- Лаура и Бобби в безопасности? Что им от нас надо?

- Я говорю не о тех, кто захватил миссис Ллойд и ее сына, - сказал Бач. - Я говорю о тех, кто ведет большую игру. С Вардоном и Селлерсом.

Питера накрыла волна гнева.

- Послушайте, Бач! Кроме миссис Ллойд и Бобби, меня никто не интересует. Все остальное - это ваши игры. Вместо того чтобы волочь меня сюда...

Лицо Бача сохраняло бесстрастие.

- Похитители назвали вас в качестве посредника, - отрезал он.

Не веря своим ушам, Питер уставился на него. Должно быть, он ослышался.

- Честный Питер Стайлс, - сказал Девери, не обращаясь ни к кому конкретно.

- Почему я? - ошеломленно спросил Питер.

- Мы предполагаем, потому, что вам доверяет Джереми Ллойд. Он и убедил своих друзей, что с вами можно иметь дело, - сказал Бач. Он посмотрел на часы. - У вас чуть больше сорока часов, чтобы обговорить условия сделки.

У Питера пересохло во рту.

- У вас, должно быть, крыша поехала, - сказал он. - Как я могу договариваться? Я понятия не имею, что собирается делать правительство. Я не знаю...

- Мы здесь для того, чтобы сообщить вам, как действовать, - остановил его Бач.

- Нет! - Питер решительно замотал головой.

- Если вам удастся договориться, Питер, - вмешался Девери, - то, может, вы наилучшим образом поспособствуете освобождению миссис Ллойд и ее ребенка.

- Нет! - повторил Питер.

- Судьба всей страны зависит от вас, сэр, - сказал один из генералов. Президент...

- Нет! - едва не заорал Питер.

- Думаю, тебе стоит выпить, Питер, - вмешался Девери.

- Никакого алкоголя, - сказал другой генерал. - Нам нужно, чтобы этот человек полностью отдавал себе отчет в своих действиях.

- Не будьте идиотом, генерал, - протянул Девери. - Парню надо выпить.

Часть вторая

Глава 1

Знакомый кабинет Фрэнка Девери теперь предстал перед Питером в странном и враждебном обличье. Он подошел к маленькому бару в углу и плеснул себе порцию бурбона. Он смотрел прямо перед собой, делая вид, что не замечает пристальных взглядов Бача, генералов и тех четырех человек, которые были, как он подозревал, агентами ФБР. Ему оставалось лишь благодарить Бога за присутствие Девери. Тот понимал, что Питеру нужна пауза, чтобы перевести дыхание. Стайлсу казалось, что он получил убийственный удар в солнечное сплетение. Руки у него дрожали, когда он наливал алкоголь. Бурбон имел вкус и запах воды.

Вернувшись обратно в комнату, Питер заметил, что десять пар глаз смотрят на него так, словно он был каким-то странным предметом под микроскопом. Он чувствовал боль за правым ухом, которая не позволяла забыть о Лауре, о Бобби, о Тиме Салливане и о его девушке. Он решительно не мог вызвать в памяти лица сенатора Вардона и Сэма Селлерса. Пешки на шахматной доске, где разыгрывается силовая партия, - так их назвала Джанет Блейдс. Вся страна стоит из-за них на ушах, но почему-то в данный момент они совершенно не интересовали Питера.

Бач заговорил, но Питер поймал себя на том, что ему трудно сконцентрироваться на его словах:

- Они позвонили сюда, в этот кабинет, и попросили вас к телефону. Трубку снял мистер Девери, - рассказывал Бач.

- Я подумал, что речь пойдет о миссис Ллойд, - вставил Девери.

- Оказалось, что речь идет о гораздо более важных вещах, - уточнил Бач.

- Как еще мне объяснить вам, - глухим, словно со дна бочки, голосом сказал Питер. - Меня волнуют только мои друзья. И ничем иным я не хочу заниматься.

- Они вам доверяют, - произнес Бач. У него был холодный голос, и звучал он так, словно Бач ненавидел Питера. Двадцать восемь отъявленных преступников доверяют Питеру, звучало в этом голосе, и неизвестно, что он собой представляет.

- Они сказали, что Джереми Ллойд выбрал тебя для ведения переговоров, тихо обронил Девери.

- Они сказали? - переспросил Питер. - Кто это "они"?

Девери пожал плечами:

- Голос.

- Иными словами, что бы вы, Стайлс, ни думали о Ллойде, сдается мне, что он завяз по уши, - сказал Бач.

- Не слишком ли вы доверяете их словам?

- В этой ситуации есть нечто весьма тревожное, - продолжил Бач.

- Ну, это мягко сказано, - пробормотал Девери.

"Девери оберегает меня, - подумал Питер. - Пока у него хватит сил, он не позволит раздавить своего сотрудника".

- При обыкновенном похищении, - сказал Бач, - детали, как правило, остаются неизвестными публике. И в данном случае их не стоило выносить на всеобщее обозрение. Похитители сами сделали их публичными. И теперь вся эта чертова страна знает, чего они требуют. Миллион долларов и свободы для заключенных. Основная причина, по которой обычно такого рода информация не сообщается и о похищении узнают немногие, заключается в том, что в случае огласки появляется возможность для обмана и жульничества. Любой может позвонить нам и предложить выдать ему миллион долларов. И скорее всего, этот звонок не будет иметь никакого отношения к похищению.

- Иными словами, раздавшийся у меня звонок может не иметь ничего общего с происходящим, - сказал Девери.

- Просто кто-то захотел прибрать к рукам мешок с золотом.

- И это должно стать вашей первой задачей, Стайлс, - сказал Бач. Убедиться, что люди, которые вышли с вами на контакт, действительно что-то собой представляют.

- И как же я с этим справлюсь? - спросил Питер, все еще стараясь перевести дыхание.

- Потребуйте представить какую-нибудь вещь Вардона или Селлерса, которую мы могли бы безоговорочно опознать, - часы, кольцо, бумажник. То, что может быть в руках только у настоящих похитителей. И начисто откажитесь с ними разговаривать, пока они не убедят вас - и нас, - что сенатор и Селлерс в самом деле у них.

- Можете себе представить, - сказал первый генерал, - что Пентагон и ФБР уже получили несколько сот звонков с указаниями, где оставить деньги? Кстати, мистер Стайлс, моя фамилия Коркоран, а это генерал Льюис.

Оба генерала с их короткими стрижками выглядели как слишком рослые подростки.

- То есть вы собираетесь платить? - спросил Питер.

- Правительство Соединенных Штатов не поддается шантажу, - сказал генерал Коркоран.

Питер вытаращил на него глаза.

- Значит, не о чем и договариваться? - воскликнул он. - Вы хотите обречь на смерть сенатора и Селлерса?

- Мы не теряем надежды, что похитители блефуют, - сказал Коркоран.

- Мы должны выиграть время, - пояснил Бач. - Переговоры необходимо вести с предельной искренностью. Мы должны убедить их, что нам нужно время, чтобы принять решение. В этом случае мы можем надеяться и молиться, что найдем сенатора и Селлерса.

- И мне предстоит провести следующие сорок часов, скармливая им вранье? - осведомился Питер. - При этом стараясь произвести на них впечатление человека, которому можно доверять. Так?

- Вам придется импровизировать, - сказал Бач. - Первым делом вы должны выяснить, имеете ли вы дело с подлинными похитителями. Если вас убедят, продолжайте пудрить им мозги; вы прекрасно знаете, как это делается.

- Я работаю не у вас. - Питер отвернулся.

- За что могу только благодарить Бога, - сказал Бач. - Я не испытываю особого счастья от общения с человеком, у которого в друзьях - Джереми Ллойд. Но у меня нет выбора. Так же, как и у вас.

Питер резко развернулся:

- Что вы имеете в виду - у меня нет выбора?

- Это не я назвал вас, а они. - Бач не сводил с Питера мрачного взгляда. - В ваших руках жизни двух человек. Если вы откажетесь участвовать, они могут захотеть доказать нам, что шутить не собираются: избавятся от Вардона и Селлерса, после чего обзаведутся двумя новыми заложниками. Вы хотите жить с таким грузом на совести?

- Как у патриота Америки, у вас есть долг перед страной, - вмешался генерал Коркоран.

- Засуньте свои патетические фразы сами знаете куда, генерал, - ответил Питер.

- Послушайте, молодой человек, - возмутился генерал Льюис. - Вы не должны упорствовать, ведь речь идет...

- Почему бы вам не дать Питеру возможность самому разобраться со своими обязанностями? - прервал его Девери.

- Хотите знать, в чем дело, джентльмены? Для Питера - и для меня сенатор Вардон - мыльный пузырь, жулик, который любит к месту и не к месту размахивать флагами. Вполне возможно, он виновен во всех тех вещах, в которых его обвиняет Ллойд, что бы там ни решило жюри из двенадцати мужчин и женщин. Он старый козел с грязными мыслями, который напивается с девушками по вызову и шляется по секс-киношкам. Селлерс - из тех журналистов, которые роются в дерьме, которые богатеют на несчастьях других людей. Если бы я прочел во вчерашней газете - за день до того, как все это случилось, - что они погибли в автомобильной катастрофе, я бы сказал: "Ну и Бог с ними" - и перешел бы к спортивному разделу.

- Но мы имеем дело с похитителями, убийцами и шантажистами! - гневно произнес генерал Коркоран. - И ваше мнение о сенаторе и Сэме Селлерсе совершенно несущественно.

- Питеру есть о ком думать, кроме двух ваших грязных старикашек, генерал, - сказал Девери. - Как и мне. Похищены миссис Ллойд и ее семилетний сын. И сделали это те люди, которыми вы так восхищаетесь, генерал, тупоголовые патриоты-американцы. И тут мы имеем похищение, не исключено убийство, и к тому же шантаж, генерал. Когда я услышал об этом, то не стал читать спортивный раздел. Питер беспокоится о них, а что вы, черт возьми, для них сделали?

- Есть еще и Тим Салливан, - напомнил Питер.

- Кто такой Тим Салливан? - спросил генерал.

- Репортер из порта, который работает на Юнайтед Пресс, - объяснил Питер. - Мой друг. Я уговорил его отправиться в порт и поискать человека со шрамом, который напал на меня в квартире Ллойдов. Он нашел ответ, но, прежде чем я его услышал, Тима убрали со сцены. Его судьба меня беспокоит. Я несу ответственность за то, что случилось с ним.

- В каждом серьезном деле возможны жертвы, - сказал генерал.

- Ваша философия, сэр, - дерьмо собачье, - отрезал Девери.

От лица Бача отхлынула кровь. Он стоял, вцепившись в спинку стула с такой силой, что у него побелели костяшки пальцев.

- Давайте начнем все сначала, - очень тихо сказал он. - Миссис Ллойд и ее ребенок - невинные жертвы массовой истерии, которая охватила страну за последние пять часов. Может быть, ее муж абсолютно ни в чем не виновен; может быть, его имя просто используют. Я сожалею, Стайлс, о том, что случилось с ними и с вашим другом Салливаном. Мы разберем порт по кусочкам, чтобы найти Салливана и вашего приятеля со шрамом. Нам необходимо разыскать эту компанию в касках и объяснить им, что, если они причинят вред миссис Ллойд и ее сыну, добром это не кончится. В какой-то мере я согласен с вами, Стайлс. Я не верю, что за всем этим стоит Джереми Ллойд. Я думаю, что его, скорее всего, втянули в эту историю, но убежден, что он уже не может отозвать псов, если бы даже и захотел.

- Он может рассказать нам о том, кто на свободе работает на него, о своих уголовных приятелях, - сказал генерал Коркоран.

Бач поднял руку, призывая всех к молчанию.

- Не я здесь принимаю решения, Стайлс. И не мне влиять на решения, которые принимаются наверху - на самом верху, как вы понимаете, - то ли принять требования похитителей, то ли послать их к черту. Моя задача заключается в том, чтобы, используя все средства, которые имеются в моем распоряжении, вернуть живыми и здоровыми всех до одного - сенатора, Селлерса, миссис Ллойд с ребенком, Тима Салливана. Агенты полиции и ФБР, армейская разведка плотно перекрыли этот район в надежде напасть на какой-нибудь след. Но нам нужно время, Стайлс. - Бач с силой опустил руку на спинку стула. - Время! И вы можете дать нам его, если согласитесь помочь. Во-первых, у нас нет возможности убедиться, что люди, которые предложили вам стать посредником, - те, кто нас интересуют. Только вы можете это выяснить, потому что они назвали вас. Только вы можете получить доказательства, что они в самом деле удерживают сенатора и Селлерса. Если они убедят вас - и нас - и мы поймем, что имеем дело с настоящими похитителями, то сможем перейти ко второй фазе.

- Любимое выражение правительства, - сказал Девери. - Фаза первая, фаза вторая.

- В ходе второй фазы предстоит убедить их, что мы готовы заключить сделку, хотя мы с вами знаем, что таких намерений у правительства нет. Так? - спросил Питер. - И поскольку мы не договоримся с ними, они убьют сенатора и Селлерса, а мой приятель со шрамом и его дружки в отместку убьют Лауру с малышом и, возможно, Тима Салливана. Ничего более приятного вы не можете мне предложить.

- А что вы предлагаете? - прищурился Бач.

Питер коснулся рукой ноющей раны на виске. В самом деле, что он может предложить? Если бы он мог объективно оценивать ситуацию, как репортер, не имеющий к ней никакого личного отношения, он, скорее всего, безоговорочно принял бы предложение Бача. Бач - коп, обязанный подчиняться приказам. Питер понимал, что на месте Бача он тоже был бы разъярен, если бы от сотрудничества отказался человек, которого похитители назначили на роль посредника. Бач, да поможет ему Господь, отвечает за исход дела, которое, возможно, на много лет вперед определит судьбу поколения. Похищение сенатора Вардона и Селлерса поставит правительство в центр международного внимания.

Питер испытал сочувствие к человеку из Белого дома, которому придется принимать конечное решение. Если Соединенные Штаты уступят требованиям похитителей, то весь мир будет втайне потешаться над страной. Нация, которая неустанно провозглашает себя вершителем судеб мира, уступив горстке убийц, поджигателей, взрывников и наркодельцов, нанесет своему престижу непоправимый ущерб. Если президент отвергнет требования похитителей, результатом чего будет убийство Вардона и Селлерса, страна содрогнется от хора истерических обвинений в такой хладнокровной бессердечности. А если предположить, что будут захвачены два новых заложника? И нет никакой гарантии, что "вся королевская конница" и "вся королевская рать" смогут круглосуточно охранять всех мало-мальски значимых людей в стране. Снова и снова придется принимать непопулярные решения, и авторитет правительства да и страны - уменьшится до микроскопических размеров. В распоряжении Бача есть сорок часов, чтобы предотвратить такой позорный финал. Так что он, Питер, может предложить?

- Как они предполагают выйти с нами на связь? - спросил Питер.

На скуле Бача пульсировала вена. Стало вполне очевидно, что он расслабился, избавился от мучительного напряжения. Два генерала обменялись удовлетворенными взглядами. Патриотизм одержал верх, читалось в них. Фрэнк Девери, который понимал, что все происходящее не имеет ничего общего с приливом патриотизма, уставился на холодную трубку, которую сжимал в правой руке.

- Похитители будут звонить сюда около семи часов, - сказал Бач. - Вы получите указания, куда отправиться, чтобы с вами связались во второй раз. Скорее всего, по этому телефону с вами беседовать не будут, поскольку к разговору может подключиться десяток человек. Вам скажут, куда идти, покинув здание. Там и произойдет второй контакт.

- Вы будете прикрывать меня?

- Естественно, они потребуют, чтобы вы были без прикрытия, - ответил Бач.

- Так что, я двинусь в одиночку?

- Я предполагаю, что они всего лишь направят вас к какому-то телефону вне здания. К общественному таксофону. Долго говорить они не будут, чтобы разговор не успели засечь. Они будут вне границ этого района. Вы получите инструкции. Вам придется вернуться к нам, чтобы получить положительный или отрицательный ответ. Затем состоится очередной контакт, в ходе которого вы передадите им наш ответ. На этих первых этапах вам не угрожает никакая опасность.

- Спасибо.

- Во время этого первого разговора вы скажете им, что они должны убедить нас в том, что они настоящие похитители. Они должны будут представить что-нибудь из вещей Вардона или Селлерса; как я прикидываю, это будут часы, кольцо, бумажник, визитные карточки или какие-то бумаги, которые, как установит Закари, были у сенатора.

- Как они передадут нам эти предметы?

- Оставят в таком месте, где вы сможете их найти... или мы их найдем. Пока они не будут в безопасности, это место будет оставаться неизвестным. Но прежде, чем мы начнем с ними диалог, мы должны иметь доказательства.

- А если они откажутся их представить?

- Как они могут отказаться, если они подлинные похитители? - задал вопрос Бач. - Они попросили денег и нуждаются в них. Они хотят вытащить из заключения своих приятелей. Они не дураки. Они должны понимать, что половина жуликов мира хочет принять участие в этих играх. Они не могут не понимать: мы должны убедиться, что имеем дело с серьезными людьми.

Питер вытащил из кармана сигареты и закурил. Он старался отогнать мысли о Лауре и Бобби.

- Вы сказали, что уже получили сотни звонков. Каким образом вы поняли, что подлинный - только этот?

- Потому что они точно знали порядок действий Вардона и Селлерса - одна из немногих деталей, о которых не сообщалось. Они знали, когда сенатор и Селлерс покинули люкс в "Бомонде". Подтверждено Закари. Они точно знали, когда Вардона и Селлерса вытащили из кинотеатра.

- Разве вы могли это проверить?

- Они сообщили нам время похищения. Сообщили, что в это время шло на экране. Все проверено и совпадает. Тут все кончается, но информации было достаточно, чтобы мы купились. Все звонившие говорили лишь, куда доставить деньги; почти никто из них не упоминал о пленниках. Эти люди не выдвигали никаких требований, не давали никаких указаний. А они просто назвали вас как посредника. Они-то прекрасно понимают, что мы не собираемся оставлять миллион долларов в мусорном баке на углу. Когда мы спросили, почему именно вы, они ответили, что Джереми Ллойд доверяет вам. Вот и еще один достоверный факт, Стайлс.

- С вами говорил мужчина?

- Явно искаженным голосом, - сказал Девери, который первым снял трубку. - Искаженным, но, вне всякого сомнения, мужским. Похоже, парень крепко дружит с сигаретами и с алкоголем.

- Наверно, это не так уж и существенно, - вставил Бач. - Мы исходим из предположения, что имеем дело не с одним человеком, а с организованной группой или бандой.

- Значит, пока остается сидеть и ждать их следующего звонка?

- Ждем, - сказал Бач.

Питер набрал в грудь воздуха.

- А теперь расскажите, что вы делаете для поиска миссис Ллойд и Бобби... а также Тима Салливана. Ибо если ваши действия меня не устроят, то можете сказать этим типам, когда они позвонят, что я отказываюсь, и пусть они ищут кого-то другого.

Бач кивнул.

- Мы делаем все, что только может быть сделано, - сказал он. - Миссис Ллойд и ее сына, вытащив из квартиры, увели в лабиринт задних дворов и улочек. Мы проверили каждого человека в этом районе, у кого были открыты окна. Бодрствовала чертова уйма народа. Некий Пол Джаррет, рекламный художник, видел, как вломились эти каски. Весьма необычная личность. Он сразу же снял трубку и позвонил в местный полицейский участок. Но когда звонил, то отошел от окна и не видел, как уводили миссис Ллойд с малышом. Мы опросили таксистов, водителей грузовиков, всех, кто мог быть на улице и мог хоть что-то видеть.

- Единственное, что вы должны сделать, - это отловить того сукиного сына со шрамом.

- В той атмосфере, которая существует в порту, это не так легко сделать, - сказал Бач. - Мы предупредили всех агентов Портовой комиссии, всех копов, свободных от службы. Мы задержали тех типов, которых вы видели у О'Коннора, и бармена Джоя Маккласки. Работаем не покладая рук, Стайлс. Пока никаких результатов. Но заверяю вас, отступать мы не собираемся.

Питер понимал, что не может требовать чего-то большего. Что он сам мог бы сделать? Ему было трудно принять тот факт, что пока он бессилен.

- Похоже, что выбора у меня нет, - сказал он.

- Умница, - улыбнулся Бач.

Все ждали кофе и сандвичей, которые заказал Девери. Стрелки электрических часов на письменном столе показывали двадцать минут восьмого, когда телефон зазвонил. Все это время линия была свободна, ждали одного-единственного звонка. Девери посмотрел на Бача, который подошел к свободному столу Клэр Уилсон и застыл, положив руку на параллельный телефон.

- Вам бы лучше ответить, Стайлс, - сказал он.

Питер дернулся и, переборов оцепенение в мышцах, подошел к столу Девери. Бач тоже снял трубку.

- Говорит Питер Стайлс.

Девери пододвинул ему блокнот и карандаш.

- Вы согласны? - спросил голос. Он был точно таким, как Девери его и описал, - тот, кому он принадлежал, был знаком с виски и сигаретами.

- Согласен.

- Конечно, нас слушают и другие, - произнес голос. - На северо-западном углу Мэдисон и Пятьдесят третьей стоит телефонная будка. Точно через пятнадцать минут в ней зазвонит телефон. Будьте на месте, чтобы ответить. Если вас не будет, другого звонка не последует. Понятно?

- Да.

- Звонок раздастся точно без четырех семь. Если в это время кто-то будет на телефоне, звонок последует сразу же после того, как линия освободится. Понятно?

- Да. Есть еще одно, что вам стоит учесть. Мы не можем...

- Без четырех семь, - прервал его голос.

Телефон замолчал.

Питер положил трубку и с трудом разжал онемевшие пальцы.

- Голос узнали? - спросил Бач.

Питер отрицательно покачал головой. Он был согласен с Девери. Говоривший старательно искажал голос.

- Они ничего не сказали относительно того, что вы должны идти к будке один. Они отлично знают, что мы будем вас прикрывать.

- Почему они не дали мне никаких указаний во время этого разговора? спросил Питер.

- Потому что знают - нам нужно время, чтобы задействовать технику для поиска линии. Сомневаюсь, что и во время следующего разговора вы услышите что-то существенное. Пятнадцати минут хватит, чтобы оператор успел подключиться. - Бач показал на одного из присутствующих мужчин. - Вам скажут, чтобы вы отправлялись к очередному телефону, расположенному, как я думаю, где-то неподалеку.

Питер посмотрел на часы:

- Мне пора выходить, но я... я не знаю, что делать!

- Вы попросите представить необходимые нам доказательства, вещи, которые в самом деле принадлежат Вардону или Селлерсу. И откажетесь вести дальнейшие переговоры, пока они не представят этих доказательств. Если они начнут спорить, вешайте трубку. Они должны понимать, что наше требование совершенно резонно. Мы не играем в дешевые игры. Вы договоритесь, каким образом эти доказательства окажутся у вас в руках, и лишь после этого - о втором звонке.

- Тебе лучше идти, - напомнил Девери.

- Только не нервничайте, - сказал Бач. - Вы для них - единственный канал связи с нами. И пока все карты у вас на руках.

Направившись к дверям, Питер оглянулся.

- Есть девушка, которая пыталась мне помочь, - сказал он. - Подруга Тима Салливана. Ее зовут Джанет Блейдс, и она работает в Портовой комиссии. Дайте ей знать, что вы ищете Тима.

- Конечно, - пообещал Бач.

- Я прошу у вас такую малость, - хрипло сказал Питер. - Может, попрошу еще о каких-то мелочах. Только не изображайте чрезмерную занятость, Бач, а то я плюну на эти гребаные игры и швырну мяч вам в лицо.

- Я свяжусь с Джанет Блейдс, - заверил его Бач.

Выйдя из кабинета, Питер миновал стол Пегги Вудлинг и направился к лифту. Ему показалось, что лифт ползет с невыносимой медлительностью. Было без восьми семь, когда он вышел на залитую солнцем Мэдисон-авеню. Она уже начала заполняться машинами. По диагонали на другой стороне улицы он увидел телефонную будку, в которой ему предстояло дожидаться звонка. Она была свободна.

Лавируя между машинами, Питер перебрался через улицу и подошел к будке. Было без шести семь. Он вошел в будку, чтобы в критический момент никто не занял ее. На аппарате висела картонка: "НЕ РАБОТАЕТ".

Было уже без пяти семь. На мгновение Питер запаниковал. Неужели он допустил какую-то дурацкую ошибку? Северо-западный угол Мэдисон-авеню и Пятьдесят третьей. Так и есть. В поле зрения других таксофонов нет.

Без двух семь.

Питеру пришло в голову, что он имеет дело с очень неглупыми людьми. Сообщение "Не работает", наверно, появилось в самую последнюю минуту, чтобы в нужный момент никто не воспользовался телефоном. Но указанное время прошло. Точно в семь часов он вынул из кармана монетку и опустил ее в щель таксофона. Молчание. Он прижал к уху мембрану. Никаких гудков. Чертова машина в самом деле вышла из строя.

Он вышел из будки и огляделся по сторонам, прикидывая, что же ему теперь делать. Если похитители наблюдали за ним, то, по крайней мере, убедились, что он был на месте. Затем он увидел, что к нему направляется один из людей Бача. Тот лениво прошел мимо, словно ожидая, когда Питер освободит будку.

- Звонка не было? - спросил агент, внимательно рассматривая поток машин.

- Эта чертова техника не работает, - сказал Питер.

- Найду другой телефон и попробую вызвать вас, - сказал сотрудник Бача. - Может, и заработает. А вы держите форт.

- Понимаю. - Мужчина стремительно снялся с места и вошел в здание Си-би-эс. Утро было прохладным, но Питер ощутил, что весь в поту.

В десять минут восьмого человек Бача вернулся:

- Пытался дозвониться до вас, а потом вышел на оператора. В самом деле какое-то повреждение на линии. Нам лучше вернуться в кабинет Девери. Может, поступили новые указания.

С фазой первой, можно считать, было покончено.

Глава 2

Новых указаний не последовало.

Похититель с пропитым голосом так больше и не позвонил. В кабинете Девери Бач и генералы ждали новостей от Питера, но то, что он им рассказал, не доставило им радости. Не подлежало сомнению, что похитители заблаговременно выбрали телефон на Пятьдесят третьей. Никто из них не появился в этом районе, поскольку Бач плотно перекрыл его. У них не было никакой возможности заранее выяснить, что телефон неожиданно вышел из строя.

- Но теперь-то они должны это знать, - сказал Бач. - Потерпев неудачу в попытке связаться с вами, они узнали от оператора, что телефон не работает. По крайней мере, им стало ясно, что вы, Стайлс, их не подставили.

- Значит, они снова позвонят, - предположил Девери, - когда, по их подсчетам, Питер вернется обратно.

Но звонка не было.

За несколько минут до восьми Девери включил телевизор, стоявший в дальнем углу кабинета. Ровно в восемь часов ведущий торжественно представил президента Соединенных Штатов.

Президент выглядел усталым и измотанным. Скорее всего, он отказался от услуг гримеров, которые обычно готовят его к появлению на экране ТВ. Питер подумал, что президенту не помешало бы побриться. Что он собирается сказать? Пока он не может заявить, что правительство не собирается принимать требования похитителей; во всяком случае, не сейчас, когда до рокового срока остается сорок часов. Даже намек на такое решение станет смертным приговором для Вардона и Селлерса. Он обратился к народу с просьбой сохранять спокойствие. Он заверил аудиторию, что члены правительства, мужчины и женщины, находятся под надежной охраной. Косвенным образом он вспомнил Бобби и Лауру. Президент предупредил излишне разгневанных граждан, что они должны воздерживаться от силовых акций против друзей и родственников заключенных, перечисленных в списке похитителей. Такого рода акции самым печальным образом скажутся на сенаторе Вардоне и Сэмюэле Селлерсе. Он попросил граждан предоставить решение ситуации полиции и другим органам охраны порядка и отказаться от мыслей о насильственных действиях. Но в общем содержание его речи не внушало оптимизма.

Выступление президента длилось чуть меньше десяти минут. Скорее всего, ему внимала самая большая аудитория в истории радио и телевидения. Преобладающей реакцией, наверное, стала та же, что сейчас царила в кабинете Девери. Похоже, что для спасения Вардона и Селлерса не существовало иного пути, как только сдаться на милость похитителей. А это означало анархию. Анархия же означала, что полетят головы политиков. Утомленный человек, который только что исчез из эфира, не может не задавать себе вопроса сумеет ли он сохранить свой пост, если будет твердо стоять на своем, рискуя, что часть общества назовет его убийцей, или же, спасая Вардона и Селлерса, он сложит оружие и откроет двери для нашествия орды психов и преступников! Ему предстоит сделать нелегкий выбор.

Тяжелые проблемы стоят и перед Бачем. Он знает, что в его штаб-квартиру стекаются тысячи сигналов граждан. Тысячи людей сообщают о подозрительных личностях. Другие тысячи видели женщину с мальчиком, которые могли быть Лаурой и Бобби. Были сотни звонков, авторы которых указывали то или иное место, где следовало оставить деньги. Не хватало людей и сил, чтобы проверять всех и вся, да и опыт подсказывал, что девяносто пять процентов звонков - фальшивки. Половина из них, конечно, продиктована самыми благими намерениями, а другая половина - истеричностью или сознательной подлостью. А тем временем им вместе с Питером оставалось лишь ждать, когда пропитой голос снова выйдет на связь.

Как обычно, самое толковое предложение сделал Фрэнк Девери.

- Давайте на мгновение предположим, - сказал он, - что Джереми Ллойд имеет отношение к этой истории. Может ли он что-то знать о происходящем, Бач?

- С четырех утра в тюрьме находится наш человек, - ответил Бач. - Ллойд начисто отрицает свою причастность и то, что с ним кто-то пытался установить контакт. Нам пришлось сообщить ему, что его жена и сын похищены, и, похоже, он крайне взволнован. Он не знает, что Стайлса назвали в качестве посредника. Понятно, ведь это случилось значительно позже.

- Он и не мог этого знать. Разве что он участвует в заговоре и заранее назвал Питера кому-то из своих доверенных лиц, - предположил Девери.

Питер припомнил невысокого, коренастого мужчину с голубыми глазами и песочными волосами, который был мужем Лауры. Он наблюдал за Джереми Ллойдом во время процесса. Позже он отправился в тюрьму, располагавшуюся в северной части Нью-Йорка, чтобы взять у Ллойда интервью для статьи, которую он писал в "Ньюсвью". Предполагалось, что она должна обелить Вардона. Но так уж вышло, что беседа посеяла в душе журналиста сомнения относительно невиновности Вардона и вины Ллойда - и привела к первой встрече с Лаурой. Он пришел к выводу, что Ллойд представлял собой редкое в наши дни явление. Он был человеком, для которого на первом месте стоят идеалы, а не соображения выгоды. Он понимал, что выступает против мощных политических сил в лице сенатора Вардона и его друзей. Ллойд знал, что ему, возможно, удастся избежать тюрьмы, если он согласится взять назад свои обвинения против Вардона. Несколько лет назад он отбывал срок по обвинению в деловом мошенничестве. Он доказывал, что в той истории на нем не было никакой вины, что его подставил кто-то из компании, в которой он в то время работал. Он знал, что, если Вардон выдвинет против него обвинение, эта история обязательно всплывет. В суде стало известно, что они с Лаурой жили вместе еще до брака. Адвокат Вардона обвинил его в аморальности. Ллойд выслушал все это не моргнув глазом. Для него сенатор Вардон был вором и жуликом, предавшим доверие избирателей его штата. В представлении Питера Ллойд был упрямым, идеалистически честным человеком.

- Он в самом деле так предан своей семье? - спросил Девери.

- Господи, да еще как! - взорвался Питер.

- Спокойней, Питер. Давай все же предположим, что в тюрьме он встретился с одним из похитителей. И может, тому удалось его уломать. Девери вскинул руку. - Дай мне договорить, приятель. По твоим словам, его надули и подставили и Бог знает что еще с ним сделали. Ты знаешь, что человек может впасть в уныние. И, если он в самом деле так озабочен судьбой своих близких, его могут уговорить оказать помощь.

- Как?

- Через тебя, - сказал Девери. - Похитители назвали тебя. Сказали, что тебе доверяет Ллойд. А тем временем его жену и сына захватили какие-то дикари, которые вполне могут убить их в отместку за Вардона и Селлерса. И вполне возможно, он даст тебе наводку на кого-то вне стен тюрьмы. И его друзья на воле смогут найти его жену и сына. У него нет никаких способов помочь их освобождению, кроме как через тебя.

- Но я не смогу отправиться к нему в тюрьму, потому что обязан сидеть здесь и ждать звонка, - ответил Питер.

- Александр Грэхем Белл очень кстати изобрел телефон, - сказал Девери. Он повернулся к Бачу: - Не сомневаюсь, что это не составит проблемы - дать Ллойду возможность поговорить с Питером.

- Можно сделать, - сказал Бач.

- Стоит попробовать, не так ли?

Они ждали в кабинете Девери, пока Бач созванивался с тюремным начальством. Тем не менее потребовалось не менее получаса, чтобы доставить Ллойда к телефону. Пропитой голос не давал о себе знать. Оставалось тридцать восемь часов.

Питер понимал, что он должен говорить с Джереми на равных и совершенно откровенно. Он должен объяснить ему: очень мало шансов на то, что требования похитителей будут приняты. Он должен втолковать ему, что это представляет собой серьезнейшую опасность для Лауры и Бобби. Он пытался представить себе - каково это быть запертым за железными решетками и бетонными стенами, когда ты не в силах и пальцем шевельнуть, чтобы помочь тем, кого любишь больше всего на свете.

Наконец из тюрьмы позвонили. У Джереми Ллойда был высокий голос, и казалось, он близок к истерике.

- Здравствуйте, мистер Стайлс? Есть какие-то новости о Лауре и Бобби?

- Боюсь, что нет.

- О Господи!

- Но нет и плохих новостей. Ничто не говорит, что им причинили какой-то вред, когда уводили из дома. Вы же знаете, я там был.

- Мне рассказали.

- И вот что я должен вам сообщить, Джереми. С нами говорили от имени похитителей Вардона. Они назвали меня в качестве посредника.

- Вы уже вышли на них?

- Пока еще нет. В данный момент мы в пиковом положении. Но вот в чем дело - они сказали ФБР, что я выбран потому, что вы, Джереми, мне доверяете.

- Я доверяю вам? Конечно, доверяю. И Лаура тоже вам верит. Но я не имею отношения ко всему этому. Никто не обращался ко мне с просьбой кого-то рекомендовать. Я никому не называл вашего имени. Понятия не имею, кто за всем этим стоит. Клянусь вам.

- Я вам верю, Джереми, - успокоил его Питер.

- Кто-то использовал мое имя, - сказал Ллойд, - ибо известно, что я ненавижу сенатора Вардона. Но клянусь Богом, никто не говорил со мной об этой истории. Я ровно ничего не слышал о ней, пока этим утром меня не вытащили из камеры для разговора с агентом ФБР.

Питер набрал в грудь воздуха.

- Во время вашего процесса, Джереми, было много агрессивных групп, которые весьма шумно выражали вам поддержку.

- Они принесли мне куда больше вреда, чем пользы, - сказал Ллойд.

- Именно так. Но вполне возможно, что за всем этим стоит кто-то из них. Вас включили в список заключенных, освобождения которых они добиваются, потому, что вы дали им повод, Джереми. Можете ли вы рассказать мне хоть о ком-то из них... с кем я могу сейчас связаться? Я беспокоюсь о Лауре и Бобби. Это может им помочь.

В голосе Ллойда звучало отчаяние.

- Да их были десятки, мистер Стайлс. Никого из них я не знаю лично. Я занимался Вардоном в частном порядке. До того как все взорвалось, об этом знала только Лаура. Я действовал в одиночку. Многие из этой публики писали мне во время процесса. Но я не знаю никого из них. Они не имели отношения к моему миру.

- Что стало с письмами?

- Думаю, они остались у моего адвоката Уоллеса Крамера. Если он сохранил их.

- Будем надеяться, что он так и сделал.

- Прошу вас, мистер Стайлс, ради Бога, сможете ли вы сообщить мне, когда хоть что-то узнаете о Лауре и Бобби?

- Обещаю, - сказал Питер. - Значит, вы не можете назвать никого из этих активистов?

- Я был один! - вырвался у Джереми крик боли. - В то время они все казались мне психами. Я... у меня были свои проблемы. И я вообще не обращал на них внимания. Никогда не имел отношения ни к одной из революционных группировок. Я был просто тупым идиотом, который считал, что поступает хорошо и честно.

- Не торопитесь, Джереми. Постараюсь сделать для вас все, что смогу, сказал Питер.

Бач, который слушал разговор по отводной трубке, положил ее одновременно с Питером.

- Должен признать, что говорит он довольно убедительно, - задумчиво произнес он. - У нашего сотрудника, который общался с ним, создалось такое же впечатление.

- Он порядочный и скромный человек, который пострадал из-за того, что, как ему казалось, он честно исполнял свои обязанности. - Питер посмотрел на часы. Было около девяти. - Итак, Бач, что же мы будем делать, учитывая, что от них не поступило никаких известий? Они должны знать, что мы никоим образом не пытались водить их за нос. Они должны знать, что этот проклятый телефон был сломан.

- Не остается ничего иного, как только ждать, - сказал Бач.

- Не только, - возразил Питер. - Я могу поговорить с Уоллесом Крамером, адвокатом. Я могу вернуться в порт и заняться поисками Тима Салливана. Тим та ниточка, которая может вывести нас на Лауру и Бобби. Единственное, чего я не в силах выдержать, - это бессмысленного ожидания.

- Вот что ты должен сделать, - сказал Девери. - Отправиться домой и передохнуть. - Ты хоть смотрел на себя в зеркало сегодня? Ты детей на улице до смерти перепугаешь.

Питер подошел к небольшому зеркалу в дальнем конце офиса. Он испытал шок, увидев физиономию, которая отразилась в нем. Под привычным загаром проступила болезненная бледность. Лицо было покрыто темной щетиной. Воротничок рубашки с левой стороны был в пятнах крови, которая стекала из раны на голове. Внезапно он ощутил, что измотан до крайней степени.

Решение за него принял Бач:

- Девери прав. Вам лучше отправиться домой, принять душ и, если удастся, отдохнуть. Я оставлю тут человека на телефоне. Не уходите из дома, пока не свяжетесь с нами. - Он нацарапал номер на клочке бумаги. - Меня найдут, где бы я ни был.

- А что насчет Уоллеса Крамера?

- Если вы считаете, что он может помочь, звоните ему.

- Я узнал, что номера его домашнего телефона нет в справочнике. А ловить его в офисе, наверно, слишком рано.

- Это-то я могу выяснить, - сказал Бач. Через несколько секунд телефонная компания сообщила ему номер телефона адвоката. - В самом деле, попробуйте немного вздремнуть, Стайлс. Как только начнется очередной тайм, Бог знает, когда вам еще представится возможность отдохнуть.

Уоллес Крамер был одним из самых знаменитых адвокатов в стране. У него была общенациональная известность и репутация человека, о процессах которого пишут на первых полосах. Многим, например таким, как Джереми Ллойд, он оказывал услуги бесплатно, выступая в роли сокрушителя устоявшихся предрассудков. Он проиграл дело Ллойда - это было одним из его редких поражений, - и оно продолжало быть для него болезненной занозой. Крамер был глубоко убежден, что Ллойд стал жертвой заговора высокопоставленных лиц с целью отмыть сенатора Вардона. С точки зрения обвинения, представленные им документы были поддельными.

Джереми Ллойд, знакомый с системой ведения документации в офисе Вардона, утверждал, что провел в кабинете сенатора несколько часов и сфотографировал ряд документов, которые неопровержимо свидетельствуют о нецелевом использовании избирательного фонда, о получении сенатором щедрых подношений, среди которых были вилла во Флориде, частный самолет и дюжина других ценных подарков. Сэмюэл Селлерс счел эти документы подлинными и обрушился на Вардона, но министерство юстиции и сенатский комитет по этике замялись, не решаясь предпринимать какие-то действия. Когда сенатор Вардон, наконец, нанес ответный удар, на руках у него внезапно оказались документы, которые опровергали все выдвинутые против него обвинения. Он добровольно предоставил ФБР доступ ко всем своим досье и архивам. Если документы, которые, по словам Ллойда, он фотографировал, существовали, то от них не осталось и следа. С чего это человек будет хранить изобличающие его документы в кабинете, где их каждый может найти? Был представлен полный, дотошный отчет о том, как Вардон расходовал средства на избирательную кампанию. Судя по документам, дом во Флориде ему не принадлежал. Он снимал его и представил данные об аккуратно вносимой арендной плате. Частным самолетом владел его сосед по флоридской резиденции, который позволял сенатору в случае необходимости пользоваться им. Сосед не имел с сенатором ни политических связей, ни деловых, а значит, нет оснований предположить, что сенатор оказывает ему услуги, как председатель важного подкомитета. Одна из сотрудниц сенаторского офиса засвидетельствовала, что Вардон был потрясен, узнав о прошлом Ллойда, и сказал, что "моральные установки этого человека "под вопросом". Создавалось впечатление, что Ллойд пытался сфабриковать компромат на сенатора, пока тот не уличил его.

Вот на эту версию жюри и купилось, несмотря на все старания Крамера. Адвокат не сомневался, что, проиграв эту схватку, он позволил невиновному человеку стать жертвой жульнических махинаций и сесть в тюрьму за преступление, которого он не совершал. Когда Питер Стайлс утром позвонил Крамеру, тот как раз слушал по радио бесконечные комментарии, размышляя, не его ли поражение вынудило порядочного человека стать закоренелым преступником.

Звонок Питера вызвал у него прилив активности. Утром он должен был участвовать в процессе, но смог добиться отсрочки. Он заехал в свой офис на Уолл-стрит и вернулся оттуда со всеми документами по делу Ллойда. Около одиннадцати он позвонил в дверь квартиры Питера на Ирвинг-Плейс.

- Спасибо, что сочли возможным приехать ко мне, - сказал Питер, впуская гостя. Он успел побриться, принял горячий душ и переоделся. Из кухоньки доносились ароматы свежего кофе.

- Я не могу отойти от телефона. - Он объяснил Крамеру, в чем дело. Он не испытывал желания заочно объяснять, что выбран похитителями на роль посредника. Сервируя стол для кофе, он подробно рассказал адвокату о последнем разговоре с Джереми.

Высокий и угловатый, Крамер фигурой напоминал Линкольна; у него было костистое лицо, на лоб падала прядь темных волос, которую он все время отбрасывал.

- Значит, вы верите Джереми? - спросил он.

- Да.

- Я никогда не оставлял работу над его делом, - сказал Крамер. - Еще до процесса я нанял частного детектива. Мы с ним до последнего дня не ослабляли усилий. Я знаю, что лжесвидетельств во время процесса было предостаточно. Но рано или поздно кто-то оступится, и тогда мы прижмем их.

- Дело в том, что сейчас его кто-то использует, чтобы пустить ФБР по ложному следу.

- Кто-то, кому известно, что вам он доверяет, - уточнил Крамер.

- Это далеко не секрет, - сказал Питер. - Я сделал материал в "Ньюсвью", в котором совершенно четко изложил свое мнение: я считаю, что в ходе процесса была допущена судебная ошибка. - Он усмехнулся. - И в какой-то мере взял на себя ответственность за его семью. Я был с Лаурой и Бобби, когда к ним ввалилась эта банда. - Он дотронулся до виска. - Где меня и стукнули. Я беспокоюсь главным образом за Лауру и Бобби. Мне пришлось согласиться на участие в освобождении Вардона и Селлерса, хотя у меня создается впечатление, что никто не хочет этим заниматься. Они так и не вышли на связь, когда должны были это сделать. С обусловленного времени прошло уже четыре часа. И с каждым часом положение Лауры все ухудшается. Люди, которые захватили ее и Бобби, требуют вернуть Вардона и Селлерса. И да поможет нам Бог, если у них лопнет терпение.

- В телефонном разговоре вы предположили...

- Во время процесса Джереми были группы и отдельные личности, которые шумно заявляли о себе, - опередил его Питер.

- Джереми рассказал мне, что он получал письма и телефонные звонки. Что эти письма могут быть у вас; возможно, есть и данные о звонивших. Кто-то из этой публики может иметь отношение к делу, которым мы занимаемся. Кто-то может что-то знать, о чем-то догадываться. И, учитывая, что наши контакты с похитителями так неожиданно оборвались, я не исключаю, что кто-то из авторов писем или звонков изъявит желание помочь. Если они сочувствовали Джереми во время процесса, они и сейчас могут захотеть содействовать спасению его семьи.

- Как вы это себе представляете?

- Они выведут нас на похитителей Вардона и, вполне возможно, на тех, кто похитил Лауру. Эту тайну должны знать многие. - Питер рассказал юристу о Тиме Салливане.

- У меня в досье полно этого добра, - сказал Крамер. - Мы можем составить список из сотни имен, но решить, с кем из них стоит иметь дело, может лишь человек, куда лучше меня знакомый с этим миром. И как найти их, мистер Стайлс? Вы должны считаться с тем фактом, что сейчас все члены вооруженных группировок залегли на дно. Любой, кто, с точки зрения ФБР, имеет репутацию революционера, находится в перечне подозреваемых ФБР. Только законченные психи будут болтаться по улицам, выкрикивая угрозы. Похитители будут скрываться, так же как и радикалы, по крайней мере те, которые вызывают серьезные подозрения. - Юрист потянул спадавший на лоб клок волос. - Вы можете просмотреть досье - вдруг какое-то имя бросится вам в глаза. Но я думаю...

- Да?

- Я думаю, не фальшивый ли это след, - сказал Крамер.

- Вы имеете в виду моего приятеля с пропитым голосом?

Крамер кивнул:

- Должно быть, он несколько лучше продумал свое жульничество, чем другие, кто звонил Бачу с указаниями, где оставить деньги. Как и пять миллионов других читателей "Ньюсвью", он знал, что вы, как минимум, сочувствуете Джереми. Радио и телевидение полны информации о передвижениях Вар-дона и Селлерса - как они вышли из "Бомонда", как взяли такси до Таймс-сквер и направились в кинотеатр. А звонивший вам аноним свел все это воедино.

- И точно назвал время? И знал последовательность демонстрации фильмов?

- Может, ему повезло угадать.

- Единственные, кому было известно точное время и последовательность фильмов, - это Вардон и Селлерс, - возразил Питер. - Так что я должен исходить из того, что пропитой голос общался с ними. Никаким иным образом он не мог узнать этих деталей.

Крамер поставил пустую чашку из-под кофе:

- Есть человек, способный, как я думаю, помочь вам и Джереми. Пару лет назад я защищал Виктора Орселли, обвиняемого в незначительных хищениях в порту. Вы знаете Вика Орселли?

- Крупный босс мафии?

- Во всяком случае, крупный... мафии или не мафии. Но он обладает властью. Контролирует целый ряд пирсов в районе Чел-си. Крутит большие дела с хищениями, вымогательством займов, рэкетом. Типичный гангстерский босс старого времени.

- И вы его защищали?

Крамер кивнул:

- В данном деле мне было ясно, что его подставила и обманула другая силовая структура. Я взялся за его дело отчасти потому, что каждый человек имеет право на защиту, а в какой-то мере и потому, что его осуждение повлекло бы за собой кровавую войну, которая парализовала бы все судоходство Восточного побережья и повлекла бы за собой кучу трупов. Меня попросили взять на себя его защиту люди, которые принимают близко к сердцу благополучие этого города. Вик Орселли остался у меня в долгу. И если кто-то может найти вашего человека со шрамом, то это только Орселли.

Питер вскочил.

- Ради Бога, дружище, двинулись! - вскричал он.

- Сделаю все, что смогу, - сказал Крамер. - Я знаю, как выйти на Орселли. Не по телефону. Но помните одно, мистер Стайлс, - ваши друзья из ФБР, полиции, агенты Портовой комиссии не должны и волоска коснуться на голове Орселли, иначе он и пальцем не шевельнет, чтобы помочь вам. Закон джунглей.

- Найдите его, - сказал Питер.

Крамер ушел, а перед Питером забрезжила надежда. Орселли может найти Лауру и Бобби и вернуть им свободу - если захочет и если сочтет достаточно важным долг перед Крамером.

Питер начал просматривать досье, которые юрист оставил ему. Некоторые письма были нацарапаны безграмотно, детским почерком, другие напечатаны заглавными буквами. Все они в равной мере могли или не могли быть искренними. Но ему нигде не бросились в глаза имена лидеров - Бобби Сила, Рэпа Брауна*. Большинство посланий было полно проклятий в адрес сенатора Вардона и Сэма Селлерса. На последнего нападали, похоже, с большей яростью, чем на сенатора. С самого начала он был сторонником Джереми, а затем полностью перешел на сторону Вардона. В ходе процесса Селлерс стал самым опасным свидетелем обвинения. Именно он стал копаться в прошлом Джереми, в его личной жизни. Роковую роль сыграло его заявление, что, использовав сначала материалы Джереми для нападок на сенатора, он совершил ошибку, слишком доверившись подсудимому. Люди типа Селлерса никогда не признают своих ошибок, если их не загоняют в угол. Они слишком любят ту власть над людьми, которую дает их занятие. Капиталом, который они пускают в ход, является их кажущаяся непогрешимость. Селлерс публично покаялся, что Джереми Ллойд вовлек его в эту историю, чтобы дать повод для обвинения. Он выдержал жесткий перекрестный допрос со стороны Крамера, который понимал, что для оправдания Джереми он должен дискредитировать Селлерса. Селлерс вывернулся, и Джереми отправился за решетку. Именно поэтому журналист и был основной мишенью для авторов писем.

______________

* Сил Бобби, Браун Рэп - основатели (вместе с Хью Ньютоном) организации "Черные пантеры", которая в 60-х годах выделилась из движения "Власть черным". Пропагандировала черный сепаратизм и создание на территории США отдельного черного государства. "Черные пантеры" были вооружены и склонны к силовым акциям, из-за чего в конце 60-х годов были жестоко разгромлены правоохранительными органами США.

Зажужжал звонок у дверей.

Питер вышел в прихожую и открыл дверь. На пороге стояла Джанет Блейдс, девушка Тима Салливана.

- Могу я войти, Стайлс?

- Конечно.

За янтарными стеклами бабушкиных очков прятались усталые глаза. Войдя в гостиную, она опустилась в глубокое кресло зеленой кожи, вытянув длинные ноги в синих слаксах. Подняв очки на лоб и закрыв веки, она прижала к ним пальцы.

- Я позвонила в вашу контору, и фэбээровец сказал, что вы здесь, но предупредил, чтобы я не пользовалась телефоном, - сообщила она. - Интересно почему?

Питер объяснил ей, какого звонка он ждет.

- Но после первого разговора с вами они больше не пытались найти вас?

- Нет.

- Сегодня все идет верх тормашками, - сказала она. - Неужели я чувствую запах кофе? Черный, если позволите.

Из кухоньки он принес ей чашку.

- У вас есть для меня какие-то известия? - спросил Питер.

- Если и не новости, то кое-что я все же хочу вам сказать. - Она сделала глоток кофе. - Отлично! Похоже, вы чувствуете себя так, словно потеряли все свое обаяние, всю свою сексуальную привлекательность? Но конечно же все осталось при вас. Тим как-то рассказал мне о вашей травме. Не знай я об этом, мне бы и в голову не могло прийти, что с вами что-то не так.

- С ролью утешительницы вы справляетесь просто восхитительно.

- Спасибо. Что бы ни происходило с вашей сексуальной привлекательностью, я все еще ее чувствую.

Джанет рассмеялась и вернула очки на переносицу.

- Есть некий молодой человек, который работает в одном из портовых ангаров, - сказала она. - Время от времени он заходит к нам в офис. Он обхаживает меня вот уже около года. Пытается пригласить на свидание, обещает угостить лучшими стейками в городе и самыми редкими винами. Он довольно привлекателен - очень мужественный, - но я держу его на дистанции, потому... ну, можно сказать, тут присутствует конфликт интересов. Ты не можешь работать на комиссию и заниматься любовью с врагом. Примерно в половине шестого утра я зашла к нему домой и предложила ему свое нежное лилейно-белое тело, если он предъявит мне Тима. Таким образом я потеряла всю свою привлекательность.

- Вы всегда так небрежно обращаетесь со своими достоинствами?

- Тим в беде, - сказала она, отводя глаза.

- И чтобы помочь Тиму, вы предложили себя вашему портовому Джою.

- Не будьте ханжой, Стайлс, - сказала девушка. - Это могло быть довольно приятно. А к вам я пришла потому, что мне больше некуда было идти. Когда этот молодой человек отскочил от меня, словно от прокаженной, я поняла, как плохи дела у Тима.

- И втянул его в это я.

- Верно. - Девушка беспокойно поерзала в кресле. - При моей работе быть детективом не получается. Все в порту знают, кто я такая и на кого работаю. Ни копы, ни агенты Портовой комиссии не смогут найти Тима, пока те, кто его держат, не захотят, чтобы его нашли. Пока их останавливает лишь одно. Он газетчик. И они не бросят его в Норс-Ривер с привязанным к ногам якорем, ибо газетчики не спустят эту историю на тормозах. Скорее всего, Тима будут держать столько же, сколько вашу девушку. Пока приходится скрываться вашему приятелю со шрамом.

- Она не моя девушка, - вставил Питер.

- Тогда мне проще предположить, что они могут и убить ее, - сказала Джанет Блейдс. - В таком случае, за ней последует и Тим.

- Вы что-нибудь слышали о Викторе Орселли? - спросил он Джанет.

Девушка вытаращила глаза за линзами очков.

- Все, кто работает в порту, знают о нем, - сказала она. - Вы думаете, что за похищением вашей миссис Ллойд и Тима стоит он?

- У нас есть выход на него. - Питер рассказал ей об Уоллесе Крамере и о его отношениях с Орселли. - Может, он изъявит желание найти для нас Лауру, Бобби и Тима.

Джанет поджала под себя ноги и, сутулясь, устроилась в кресле.

- Никто толком не верит в россказни о порте, - сказала она. - Слишком много фильмов об исчадиях ада, профсоюзных боссах, о шайках злодеев и добрых священниках. Публика настолько объелась этими зрелищами, что считает их выдумками дешевых писак. Это неправда, Стайлс. В немалой мере все выглядит именно так: хищения, вымогательства, насилие, убийства. Портовая комиссия старается сделать так, чтобы красть было труднее, чтобы честно работать было выгоднее, но тем не менее существуют три или четыре преступные империи, возглавляемые тремя или четырьмя властителями. Вик Орселли - один из них. Единственный способ для него оставаться в живых и править своей империей это знать все, что происходит в ее пределах. И не только у себя, но и у соседей. Узнавать все происходящее точно и быстро. Он знает, кто похитил миссис Ллойд и ее мальчика. Он знает, кто такой ваш человек со шрамом. Он знает, кто удерживает Тима. Может, это не его люди, но он знает, на кого они работают.

- Он в долгу перед Крамером, - напомнил Питер.

- Захочет ли он платить за прошлые услуги? - Джанет прикрыла глаза. Она медленно покачала головой из стороны в сторону. - Если кто-то из головорезов Люччи появится на его территории, Орселли убьет его. Люччи не будет мстить, если его человек действительно перешел разделительную линию. Если кто-то из людей Орселли поддастся алчности и попробует поживиться на территории Люччи, его прикончат. Орселли не ответит ударом на удар. Таковы правила игры. Разведка Орселли отлично знает, что замышляют ребята Люччи, но он ровно ничего не будет делать, пока те не вторгнутся на его территорию. С каждой сменой поколений одна банда гангстеров пытается подмять под себя другие, и тогда река становится красной от крови.

- Вы хотите сказать, что Орселли не будет помогать, пусть даже он все знает? - спросил Питер.

- Уверена, что он все знает, но вряд ли поможет, - сказал Джанет. Разве что сможет извлечь из этой помощи какую-то пользу для себя. Но не для того, чтобы сделать одолжение мистеру Крамеру. Он не может себе этого позволить.

- Нам остается только ждать и надеяться.

- Ожидание может затянуться, - сказала Джанет. - Владения Орселли тянутся вдоль побережья Джерси. Крамеру придется отправиться туда, чтобы найти его.

- Почему вы думаете, что Орселли будет именно в Джерси?

- Потому, друг мой, что он хочет обеспечить себе алиби. Как только возникает какая-нибудь крупная заварушка - а это двойное похищение можно считать крупнейшей из них, Стайлс, - короли в окружении десятков свидетелей отходят на безопасные дальние позиции. Вашего мистера Крамера примут. Примут и ФБР, и полицию, если они потратят кучу времени на поиски. Они-то знают, что никаких заложников в Джерси не найдут и что алиби у Орселли совершенно железное.

- А если предположить, что Орселли замешан в одном из похищений?

- Он все равно будет в Джерси. В любом случае у него будет железное алиби. Короли лично не занимаются грязной работой.

- Вы настроены не очень оптимистично.

- Это мир, в котором мне приходится работать. И я его знаю.

Питер подошел к столу в центре комнаты и стал набивать табаком трубку, которая лежала на нем. Ожидание было невыносимым. Ждала вся страна. Он был благодарен Джанет за ее присутствие. Общение с ней приносило облегчение. Приминая табак в чашечке трубки, он смотрел на нее, думая, что Тиму очень повезло с ней, а молодой человек, который отверг ее, - сущий идиот. Она совершенно необычная девушка, подумал он; она плоть от плоти нового мира, к которому он никак не может приспособиться.

Зазвонил телефон.

Отводная трубка в гостиной лежала на столе перед ним, как раз рядом с жестянкой с табаком. Он поднял ее:

- Говорит Питер Стайлс.

- Это Бач, - услышал он ровный голос. - На контакт никто не выходил?

- Нет.

Питер услышал длинный выдох.

- Мы нашли Селлерса, - сказал инспектор.

- Где?

- На трассе Хатчинсон-Ривер-Парквей, - сказал Бач. Голос у него был усталым. - Мусорщики, убиравшие дорогу, нашли тело в кювете.

- Тело? - У Питера спазмой свело желудок. Джанет спрыгнула с кресла и подошла к нему. Он прикрыл микрофон ладонью. - Не Тим. Сэм Селлерс. - Она схватила его за запястье, впившись ногтями в кожу.

- Он был застрелен, - сказал Бач. - В левый висок. По данным медэксперта, он был мертв не менее десяти часов. Значит, самое позднее, в два часа... в два часа этим утром. Задолго до того, как они связались с нами. Он уже был мертв, когда они вели разговор с нами... с вами. Полицейские штата считают, что тело выбросили из проезжавшей машины. Оно запуталось в кустах. Поэтому его и нашла только команда мусорщиков, когда нанизывала на свои штыри мусор по обочинам. Мы еще не оповещали прессу об этой истории.

- Ну и?..

- Ваш приятель в каске может решиться на возмездие и начать убивать в свою очередь.

- Господи!

- Пока неясно, сколько времени нам удастся все держать в тайне, сказал Бач. - Все репортеры страны, стоит появиться какому-то шевелению, кидаются на поиск чего-то жареного. Пока известно только, что на трассе найдено какое-то "неопознанное" тело. И кое-кто из писак просто умирает от желания выдать эту новость. "Синдикат Кейна" пока объявил только одно - они выплатят кучу денег за какую-нибудь информацию. Наверное, кто-то уже заинтересовался, чего ради столько высоких чиновников толпятся у пригородного полицейского участка. Утечки не миновать.

- То есть люди, которые выходили с нами на связь, - жулики?

- Кто знает? - сказал Бач. - Они выдали информацию, которая соответствует действительности. Кроме того, они понимают, что рано или поздно мы найдем Селлерса... если они правильно оценивают происходящее. Они не могут не понимать, что, когда мы найдем его, шансов на сделку практически не останется.

- И что же нам теперь делать?

- Вот что я хочу вам внушить, - сказал Бач. - Если они выйдут на вас напрямую, вы должны потребовать точных доказательств того, что Вардон жив. Предъявления его часов или документов - уже недостаточно. Вы должны увидеть его, поговорить с ним.

- Я должен как можно скорее найти Лауру, Бобби и Тима Салливана, ответил Питер.

- Хотел бы надеяться, что вам повезет, - сказал Бач.

Глава 3

Питер положил трубку. Джанет продолжала цепляться за его руку. Он сообщил ей новости.

- Значит, времени у нас больше нет, - сказала она. У Джанет был удивительно практичный склад ума. - Вроде я должна испытывать сожаление по поводу смерти Селлерса, но для меня он всегда был дешевым самовлюбленным подонком. Когда ты зарабатываешь себе на жизнь, унижая людей, думаю, ты должен понимать, что и сам можешь попасть кому-то на зуб.

Это могло бы быть, подумал Питер, хорошей эпитафией для Селлерса.

- Что касается времени, ты права, - сказал он. - Едва только история Селлерса облетит страну, она взорвется от ярости. И Бог знает, чего можно ждать от людей, которые захватили Лауру... и Тима. - Он посмотрел на часы. Близился полдень. Первые двенадцать часов из срока, отпущенного похитителями, пролетели, не дав ни малейшего проблеска надежды. Лаура и Бобби находились в чьих-то руках уже десять часов; Тим - около восьми.

- Может, я и не очень сообразительна, - сказала Джанет, - но вот чего я не понимаю. Этим людям нужны деньги и свобода для тех, кого они считают политическими заключенными. Кажется, так их называют в наше время? Они не могли предполагать, что через пару часов все их требования будут приняты. Основой для переговоров должны стать жизни Вардона и Селлерса. Почему они пошли на риск их срыва, убив Селлерса?

- Что-то вышло из-под контроля, - предположил Питер. - Может, Селлерс попытался удрать?

- На ходу из машины?

- Мы не знаем, что произошло в машине, - сказал Питер. - Или в любом другом месте. Тело доставили в район Парквей и выкинули из машины.

- Но зачем убивать человека, за которого они запросили миллион баксов?

- Он попытался удрать. Он сопротивлялся. Психанул и кого-то ударил.

- Ну по крайней мере мы-то нормальные люди, - вздохнула Джанет. - А эти клоуны хотят разорвать на куски наших друзей, которые тоже являются нормальными людьми. Так что мы будем делать, Стайлс, - сидеть и оплакивать их?

Питер был благодарен ей. После разговора с Бачем он оцепенел. С той минуты, когда он с раскалывающейся головой пришел в себя в квартире Лауры, а Лаура и Бобби исчезли, он не знал ни минуты покоя - исчезновение Тима, поиски в порту... Все двери, в которые он пытался войти, захлопывались у него перед носом. Когда похитители избрали его посредником, их выбор обрек его на неподвижность. Час за часом он был вынужден ждать телефонного звонка, который так и не последовал. Все его способности - репортера, исследователя фактов - оставались невостребованными. Неужто им в самом деле остается лишь сидеть и скорбеть?

Джанет, прищурившись за янтарными стеклами очков, наблюдала за ним. Он читал в ее взгляде просьбу о помощи; она пыталась подвигнуть его на действия, которые были ей не под силу. Но как действовать?

- Как у тебя с интуицией?

- Что ты сказал?

- С женской интуицией. Ибо, рассуждая рационально, Джанет, я никак не могу придумать, что мы можем сделать. Уоллес Крамер в состоянии оказать помощь, но, если ты права, ждать ее придется довольно долго. Если тебе даже постелью не удалось купить твоего парня из порта, заставить его помочь тебе, как мы добьемся помощи от обитателей этого мира? Тем более, что в поисках Вардона и Селлерса задействованы самые опытные полицейские мозги страны.

- Никогда не испытывала уважения к экспертам, - заявила Джанет.

- Детские разговоры.

- Не стоит меня недооценивать. Я не утверждаю, что при аппендиците готова лечь под нож местного мясника. Предпочту опытного хирурга. Я говорю, что опытный хирург по характеру болей сразу же поставит диагноз - резать. А вот врач старой школы не будет торопиться, он сначала выяснит, не съела ли я некачественную рыбу. Точно так же действуют и люди, занятые этой историей, Стайлс. Люди, у каждого из которых есть свои собственные мотивировки.

- Миллион долларов и освобождение из тюрем их приятелей.

- Это не имеет ничего общего с тем, что случилось с миссис Ллойд, ее ребенком и Тимом. Да в конце концов, может, никому и не нужны этот миллион долларов и освобождение заключенных.

- Что ты имеешь в виду?

- Женскую интуицию, - сказала Джанет. Она с трудом улыбнулась. - Тебе не приходит в голову, что мы уловили самую суть дела, но не можем разглядеть ее?

- Не приходит. Что за ахинею ты несешь?

- Селлерс зарабатывал деньги и создавал себе репутацию, унижая и уничтожая людей, - сказала Джанет. - Может, кто-то из них хотел устранить Селлерса. Может, вся эта шумиха с похищением всего лишь дымовая завеса.

- И это ты называешь женской интуицией?

- Ты сам ею заинтересовался. А если серьезно, убийство Селлерса предельно идиотский шаг со стороны похитителей. Разве не так?

- Случайность. Они этого не хотели.

- Может быть.

- Но почему же они захватили и сенатора Вардона?

- Они искали момента, чтобы похитить Селлерса, - предположила Джанет. Неожиданно он оказался в компании Вардона. Так что они заодно прихватили и сенатора.

Питер занялся трубкой, которую забыл раскурить из-за звонка Бача.

- У тебя интересное, чисто женское мышление, - наконец сказал он. - Имя Джереми Ллойда, возглавляющее список заключенных, подлежащих освобождению, прямо указывает на Вардона. Первая записка от похитителей была подсунута под дверь его номера сразу же после полуночи, когда Закари и нашел ее. Селлерс был еще жив и, по мнению медэкспертов, погиб только через два часа. Вне всякого сомнения, ключевая фигура - это Вардон. Если кто-то и оказался неожиданным участником игры, то это Селлерс.

- Так почему же его убили?

- Селлерс совершил какую-то оплошность, - предположил Питер. Он помолчал, размышляя. - Может, он кого-то узнал, и похитители поняли, что не могут отпустить его.

- Тем не менее он предоставлял ценность для торговли, - сказала Джанет. - Мертвый, он катастрофически уменьшает их шансы получить то, что им надо. Его могли убить позже, по завершении сделки. Или, по крайней мере, они могли подождать ее окончания и лишь потом выкинуть тело в кювет.

- Ты зря теряешь время в своей Портовой комиссии, - ухмыльнулся Питер.

- То есть?

- Тебе следовало бы писать детективы.

- На них не проживешь, - сказала Джанет. - Ты интересовался, как работает женская интуиция. - Она снова улыбнулась, на этот раз раскованнее. - Имею ли я право на последнее слово?

- Сколько угодно.

- Тот факт, что они выбросили его труп на Парквей, где Селлерса не могли не найти, говорит о том, что сделано это было сознательно. Они хотели, чтобы тело было найдено.

- Зачем?

- Бог знает. - Она покачала головой. - Может, стоит подойти с практической точки зрения. А то меня уже мутит от этих дешевых фантазий.

Питер включил радио и направился на кухню налить кофе. За первые же часы курс акций на бирже пошел вниз. Нерешительность, с которой правительство отнеслось к попытке шантажа, похоже, губительным образом сказалась на финансовом климате. Конечное решение должен был принять лично президент - или хотя бы взять на себя ответственность за такое решение. Решение, которое, несмотря на все соображения здравого смысла, подвергает человека проверке: подчинись, освободи двадцать восемь преступников, вручи миллион долларов - и над твоей слабостью будут потешаться и втайне и открыто. Или жестко стой на своем и прими на себя ответственность за хладнокровное убийство двух известных граждан - а может, и более чем двух, если похитители осуществят свои угрозы. В данный момент президент знает, что один из заложников уже мертв. Как это повлияет на его решение?

Ведь это год выборов.

Вот и настал момент оповещения. У диктора дрожал голос.

"Леди и джентльмены! Я только что получил срочное сообщение. На трассе Хатчинсон-Ривер-Парквей, к северу от города, было найдено тело Сэмюэла Селлерса, известного политического обозревателя. Мистер Селлерс был убит выстрелом в голову. Полиция считает, что тело было выкинуто из проезжавшей машины. В данный момент мы не располагаем подробностями. - Слышно было, как диктор с трудом перевел дыхание. - Не может быть никаких сомнений, что похитители настроены более чем серьезно. Теперь я переключаю вас..."

Питер выключил радио.

- Этим утром я сказал... сказал, впав едва ли не в истерику, бармену в забегаловке О'Коннора. Глаз за глаз - вот что я сказал ему. Знаешь, я боюсь, что обнаружат тела Лауры, или Бобби, или Тима, валяющиеся где-то в грязи. Джанет, я не могу сидеть тут и ждать, но куда, черт побери, мне бежать? Что мне делать?

Много времени спустя Питер попытался описать в статье для "Ньюсвью" атмосферу, в тот день царившую в городе. Обыкновенным, ничем не примечательным днем вы гуляете по улицам, и мимо вас проходят сотни людей, лица которых вам ничего не говорят. Питер, как репортер и писатель, занимался именно людьми, и часто позволял себе бессмысленные игры, пытаясь прикинуть, о чем думают прохожие, какими проблемами они озабочены денежными, сексуальными, какие страхи и тревоги их терзают, скрытые за искусственным смехом. Но в этот день - и Питер мог припомнить только один такой день - все думали об одном и том же. В эти часы все их личные проблемы отступили на второй план. Они думали о мертвом человеке в кювете, о почтенном сенаторе, которого могут найти в каком-то другом кювете, о женщине и ее ребенке, которые могут жестоко поплатиться за чье-то преступление. Люди задавались вопросом, что за чертовщина происходит с миром, в котором они живут. И к уже существующим страхам прибавлялись новые - страх за существование города, страх быть избитым и ограбленным, страх, что полиция может оказаться слишком беспомощной и продажной, чтобы спасти их в опасную минуту, страх перед сексуальным насилием. В тот день, сталкиваясь взглядами с незнакомцами на городских улицах, ты читал в их глазах один и тот же вопрос: "Не опасен ли ты? На чьей ты стороне? Ты предпочел бы платить подонкам или убить их?"

Питер помнил и другой такой день - день убийства президента Кеннеди. В тот день все частные проблемы и мелкие заботы - все это стало не важно. Потрясение от гибели Первого Гражданина страны заслонило все остальное. Но тем не менее тогда, как и сегодня, к горечи потери примешивались и личные опасения: "Если это могло случиться с ним, то и я не в безопасности! Кто-то, возможно, ненавидит и меня".

Время больше не отмерялось часами, которые отвели похитители. После гибели Сэмюэла Селлерса все изменилось. Требование через сорок восемь часов "дать ответ или же..." осталось в прошлом. В какой-то мере это "или же" уже случилось. И теперь армия и все силы охраны правопорядка брошены на защиту президента, вице-президента и прочих шишек, дабы уберечь их от перспективы оказаться на месте Селлерса. Этой проблемой соответствующие службы занимались со всем рвением, а упоминания о Лауре, Бобби и Тиме Салливане в лучшем случае носили лишь общий характер.

Времени не было. И было совершенно непонятно, в каком направлении вести наступление. Питер не мог ворваться в порт на белом коне, размахивая мечом. Представив себе эту картину, он едва не рассмеялся, но окружающее его молчание оставалось плотным и непроницаемым. Ему были нужны оружие и боеприпасы. Может, Виктор Орселли сообщит Крамеру что-то полезное - но лишь позже, через несколько часов. Питер понимал, что должен что-то предпринять, не считаясь со временем, словно все оно в его распоряжении. Он должен действовать как репортер, лично не заинтересованный в данном деле. И начать надо с самого начала. Он должен забыть сжигающее его беспокойство за судьбы своих друзей и действовать как профессионал. И первым делом нужно спокойно и трезво оценить ситуацию.

Он попытался изложить свои соображения Джанет Блейдс. Слушая, она удивленно смотрела на него, словно сомневаясь, сможет ли он действовать подобным образом.

- И ты можешь помочь мне, - бесстрастно закончил Питер.

- Как?

- Твой рассказ о жизни порта, - сказал он, - просто набор избитых штампов, которые вы скармливаете обществу. "Заговор молчания, никто слова не проронит, любой, кто проговорится, окажется на дне реки в бочке цемента". Но есть и другие люди, Джанет. Должен быть человек, и не один, кому это не нравится, который не может смириться с жестокостью по отношению к невинной женщине и ее ребенку. Она ничего не сделала, ни для кого не представляла опасности. Ее захватили какие-то головорезы в диком припадке патриотизма. Все это не имеет отношения к портовому миру. Так что, возможно, кто-то и обмолвится хоть парой слов. Твой приятель Шривер говорит, что агентов комиссии считают "плохими парнями". Но конечно же это не может быть правдой на все сто процентов. Они наверняка делают и что-то хорошее для портовиков. И если ваши агенты займутся этим делом, я ручаюсь, они нащупают какой-то выход на моего приятеля со шрамом. В самом худшем случае удастся найти человека, который согласится передать послание этим людям в касках. Появится возможность для переговоров. Пусть не прямых, но все же удастся установить какой-то контакт.

- Не буду с тобой спорить, - сказала Джанет. - Попробую. А что ты сам? Будешь сидеть и ждать в надежде, что позвонят другие похитители?

- Пусть этим занимается Бач. Больше я в эти игры не играю. Как я сказал, начинаю с центра поля. И начну со встречи с единственным человеком, который видел этих касочников, - с Полом Джареттом. Это он позвонил в полицию.

Фамилия Пола Джаретта была в телефонной книге. Его квартира находилась на Двадцатой улице, и окна ее выходили во двор, на чахлый маленький садик Ллойдов. Питер не стал звонить ему, чтобы не вызвать лишнего беспокойства. Скорее всего, днем Джаретт должен быть дома. Художник-дизайнер, работающий на какое-то рекламное агентство. Если его нет дома, телефон все равно не ответит. Он жил всего в двух кварталах от Питера, так что имело смысл, не теряя времени, направиться прямо к нему.

Джаретт в самом деле оказался у себя. Его студия располагалась на самом верху дома, куда вели четыре лестничных марша. Ярко-рыжая бородка не могла скрыть его молодости. Он был в заляпанном холщовом халате и держал в руке кисти. Всюду стояли мольберты, развернутые к стенам, так что Питер не видел, что на них изображено.

- Простите за вторжение, - сказал Питер. - Моя фамилия Стайлс. Питер Стайлс.

Джаретт вытаращил глаза:

- Тот самый, который пишет для "Ньюсвью"?

- Да.

- Ох, дружище, а я месяцами пытался пробиться в ваш художественный отдел. Жутко хотел сделать для вас обложку. Неужто они специально прислали вас ко мне?

- Боюсь, что нет. Прошлым вечером, когда похитили миссис Ллойд и ее сына, я был в их квартире.

- Ладно уж, входите, - сказал Джаретт.

Комната была практически пуста. В углу стоял ящик с откидной крышкой, покрытый цветастым покрывалом, расшатанное моррисовское кресло и пара простых деревянных кухонных стульев. У стены громоздился набор холстов на подрамниках. Висело полдюжины картин, на которых угадывалась одна и та же девушка. Она позировала обнаженной и полуобнаженной. На мольберте в комнате Питер увидел очередную работу, над которой трудился Джаретт. С максимально возможным реализмом там был изображен хот-дог, обильно политый яркой горчицей.

- Проблема в том, что горчица должна выглядеть аппетитней, чем сам хот-дог, - сказал Джаретт. - Мой клиент производит горчицу. - Он опустил кисть. - Считаю нужным сообщить вам, мистер Стайлс, что я передумал быть добропорядочным гражданином.

- Вот как?

- Здесь были и копы, и ФБР, и Бог знает, кто еще. А теперь еще и вы. Неужто я обязан рассказывать снова и снова?

- Я здесь не как репортер, - сказал Питер. - Миссис Ллойд - мой друг. Я был у них, когда ввалилась эта банда. В доказательство этого могу показать вам шишку.

- Должно быть, вам досталось, - улыбнулся Джаретт. - Хотите кофе растворимого? Может, коки?

- Я всего лишь хочу попросить вас рассказать мне эту историю, - сказал Питер.

Джаретт предложил Питеру сигарету и сам закурил, чиркнув спичкой по ногтю большого пальца.

- Вечерами я работаю, - начал он, показав на газосветную трубку над мольбертом, и ухмыльнулся. - Когда тут нет моей девушки. - Джаретт посмотрел на развешанные картины. - Никак не могу поймать правильный тон плоти. Обычно я его чувствую, но только не с ней. Может, из-за моего отношения к ней я не могу быть объективным.

- Вам повезло.

- Ага. Словом, прошлым вечером ее тут не было, и я трудился над этим проклятым хот-догом. Понимаете, обычно я включаю радио и слушаю музыку. А прошлым вечером музыкальная передача прервалась из-за сообщений об этом похищении. История была просто потрясающая, так что, воюя с этой упрямой горчицей, я продолжал слушать. С Двадцать первой улицы доносился какой-то шум, но я не врубился, что это такое. Полицейские сирены и все прочее. Я прикинул, что, наверное, кого-то ограбили. В наших местах это обычное дело.

Питер с трудом сдерживал нетерпение. Джаретт должен излагать, как ему удобнее. Если его подгонять, он может упустить что-то существенное.

- Примерно через час или около того я услышал шум внизу - на заднем дворе. Высунулся в окно и посмотрел вниз. И увидел всех этих типов в жестяных касках синего цвета и масках Хэллоуина. Так что я...

- Что?! - Питер вскинул на него глаза. - Не понял?

- Чего вы не поняли?

- Маски Хэллоуина?

- Ну да. А вы разве не видели? Мне показалось, вы сказали, что были там, когда они вломились.

- Я был там, но разглядел только одного из них - человека с огромным рваным шрамом на физиономии. Он оглушил меня обрезком трубы. Никого из остальных я не успел рассмотреть.

- Я сказал, что на всех были маски, но может, я и ошибся, - уточнил Джаретт. - Всего их было человек восемь или десять. Никого из них я толком и не разглядел... или, может, он снял маску, когда вламывался в дом.

- Может быть, - согласился Питер. У него голова шла кругом. - Вы не против, Джаретт, если мы восстановим в памяти все происходившее - шаг за шагом? Итак, вы посмотрели вниз и увидели этих людей в синих жестяных касках и масках Хэллоуина...

- Я вроде сказал, что услышал шум, не так ли? Не сбивайте меня. Они не орали и не вопили. Я услышал, как отлетел в сторону мусорный бак и кто-то громким, почти театральным шепотом сказал: "Ради Бога, смотри, куда прешься". Вот тогда я глянул вниз и увидел этих людей в масках, которые крались по заднему двору. Они были похожи на детей, которые собрались кого-то напугать. Вот это первым делом и пришло мне в голову. Я подумал, что они хотят отколоть какую-то проказу. Я видел, как они перелезали через забор. Теперь-то я знаю, что за ним был задний дворик миссис Ллойд.

- Как вам удалось все разглядеть в темноте? - спросил Питер.

- Ночь была не такая уж темная. Или вы не были на улице? Стояло полнолуние. Отсвечивали уличные фонари. Вы же видите, что здания тут невысокие.

- Продолжайте.

- Они перемахнули через забор и, как футбольная команда перед матчем, сгрудились в том дворе. Я смотрел и удивлялся, что за номер они собираются отмочить. А потом там началось черт-те что.

- Например?

- Они вломились в дом. К этому моменту я заметил, что у них были дубинки или какое-то другое оружие. Они разбили окна и выломали двери. Ну, я понял, что тут уж не до шуток. Я бросился к телефону в комнате и вызвал полицию.

- То есть вы не видели, что там происходило дальше?

- Вы когда-нибудь пытались проявить гражданскую сознательность? Мне ответил какой-то сонный чиновник. Он потребовал от меня назваться полным именем, сообщить номер своего телефона, рассказать, состояли ли в браке мои родители... и Бог знает, что еще. Я никак не мог вдолбить ему, что это срочно, что уничтожают чужую собственность - я в самом деле был в этом убежден. Мне потребовалось не менее пяти минут, а может, и больше, для того, чтобы он стал воспринимать меня всерьез. Я не мог сообщить ему точный адрес. Я мог лишь сказать, что мой дом тыльной стороной выходит на этот дом на Двадцать первой. И когда я снова подошел к окну, все уже было кончено. Там стояла полная тишина. Горел свет, но ничего не было слышно, не было никакого движения. Я перегнулся через подоконник и успел увидеть пару этих типов в касках - они пробирались по проходу между этим домом и следующим.

- И затем?

- А затем мне осталось лишь сидеть и ждать, пока кто-то не появится со своими дурацкими вопросами.

- Появились?

- Пришлось, черт побери, подождать, - сказал Джаретт. - Вы-то небось считаете, что они тут же примчались? Лишь минут через двадцать я понял, что мой звонок принес результаты, потому что в доме напротив началось какое-то шевеление. Я увидел людей, которые высыпали на задний двор - пара копов в форме, несколько человек в штатском да еще и солдаты, - я поверить не мог. И прежде чем кто-то ко мне заявился, я уже услышал эту историю по радио и понял, что я, как последний идиот, оказался свидетелем похищения.

У Питера пересохло во рту. Когда Питер предстал перед Бачем, тот понятия не имел о масках. Никто и не заикнулся о личинах Хэллоуина. Скорее всего, местные полицейские, явившиеся опросить Джаретта, не сочли эту деталь заслуживающей внимания. Люди в чулках на голове и в масках были привычной деталью криминального пейзажа города. Шпана, которая нападала на старушек в лифтах, по их описаниям, как правило, носила маски. Дешевые магазинчики приколов на Таймс-сквер продавали их сотнями. Питер снова вызвал из памяти лицо человека, который нанес ему удар: горящие, глубоко посаженные глаза, уродливый шрам, перекошенный рот. Да нет же! Сукин сын напялил на себя маску. Вот почему его было невозможно найти среди моментальных снимков Портовой комиссии. Человека с таким шрамом на лице не было. Они искали примету, которой не существовало.

- Вы помогли мне решить проблему, - сказал Питер и коротко объяснил Джаретту, в чем дело.

- Как вам это нравится?

Питер вынул из кармана бумажник, нашел в нем одну из своих визитных карточек и нацарапал на ней несколько слов.

- Обложку для "Ньюсвью" обещать не могу, но вот это даст вам возможность встретиться с руководством художественного отдела. Я лично считаю, что и ваша девушка, и ваша горчица чертовски хороши.

На такси Питер добрался до офиса Портовой комиссии, расположенного напротив Сити-Холл. Он понимал, что ни на йоту не приблизился к опознанию личности человека, который нанес ему удар, но, по крайней мере, одно темное место, которое не давало ему покоя, было расшифровано. В кабинете офиса он нашел Джанет и агента Джейка Шривера.

- Мы уже слышали о масках, - сказал Шривер. - Не могу сказать точно когда. Сообщения о них начали поступать примерно с середины ночи. Но вы видели этого человека - опишите его. Если на нем была маска, расскажите о ней, а мы прикинем, что к чему.

- Трудно объяснить вам, настолько быстро все произошло. - Питер потер лоб. - Раздался звук разбитого стекла, вскрик Бобби. Я сидел за столом вместе с Лаурой, мы, вскочив, кинулись к дверям. Но там уже стоял тот человек, и мне на голову сразу же опустилась свинцовая труба. Я успел обратить внимание на его глаза, которые, казалось, были готовы вылезти из орбит, на шрам, на искаженный рот - и вырубился.

- Что это нам дает, если не считать того, что больше не надо искать человека со шрамом? - спросила Джанет.

- Новость о похищении распространилась вскоре после полуночи, - сказал Питер. - Где могли собраться на сходку восемь или десять докеров? Я не могу представить себе, чтобы кто-то, услышав новости, побежал по домам приятелей, подбивая их к бунту. Ручаюсь, эти типы где-то сидели. И в компании, подзадоривая друг друга, они довели свой гнев до точки кипения. Это психология толпы - какая-то деталь может бросить ее на улицу. Где это могло быть? В каком-то зале, в баре, за карточной игрой?

Шривер кивнул, но от предположений воздержался.

- Они довели себя до такого состояния, что были готовы к насильственным действиям. И я не могу себе представить, чтобы кто-то сказал: "Нам лучше напялить маски. Вы, ребята, подождите, а я смотаюсь на Таймс-сквер и прикуплю их". Нет, вряд ли. Скорее всего, кто-то предложил: "Помните те маски Хэллоуина, что мы купили для ребят в прошлом году? Они как раз здесь в..." Бог знает где, но во всяком случае под руками, в том месте, где они были. Есть тут какие-то обычаи, связанные с Хэллоуином, Шривер? Детские сборища, которые устраивают каждый год? Какая-то ежегодная вечеринка, на которую все приходят в масках - танцуют, дурачатся? Ибо эти маски должны были храниться в каком-то месте, о котором компания хорошо знала и могла быстро добраться до них. Пока они пылали праведным гневом.

- У нас есть веские основания считать, что явились они сначала без масок, - сказал Шривер. - Помните, они пытались вломиться через парадную дверь? Полиция разогнала их.

- "Рассеяла", - вспомнил Питер.

- Так что они, удалившись, натянули маски, потому что не хотели, чтобы их засекли во второй раз, и вернулись с тыльной стороны.

- Женщины должны все знать о вечеринках, приемах, традициях, повернулся Питер к Джанет. - Женщины знают, когда надо украшать деревья к Рождеству. И женщины не могут сочувствовать предполагаемым убийцам семилетнего ребенка. Есть ли какая-то возможность поговорить с местными женщинами?

- Единственный способ спокойно жить тут - это держать язык за зубами, вздохнул Шривер.

- Думаю, похитителям можно дать заверения, что, если Лаура, Бобби и Тим вернутся домой невредимыми, против них не будет предпринято никаких действий, - сказал Питер. - Есть ли возможность распространить эту информацию, чтобы она дошла до этих женщин?

- Но поверят ли они ей? - спросила Джанет. - Пусть даже ты и готов дать такое заверение, что с того, Питер?

- Думаю, могу пообещать, что Лаура и Тим не будут выдвигать никаких претензий, если никто не пострадает, - уточнил Питер. - В стране не хватит тюрем, если сажать под замок всех, кто во время этого кризиса позволил себе какое-то насилие. Уровень насилия предстоит определять тем, кто с ним столкнулся.

- Но ты же не можешь пообещать этим людям?..

- Даю гарантию.

- Могу попробовать, - пожала плечами Джанет. - Есть несколько женщин, с которыми мне доводилось иметь дело в конторе. - Легким, подчеркнуто небрежным жестом она коснулась руки Питера. - А ты, Стайлс?

- Начну с самого начала, - сказал он. - Джаретт отработанная ступень. Попытаюсь снова заявиться в закусочную О'Коннора.

- Не имеет смысла, - остановил его Шривер. - Там были и наши агенты, и копы, и ФБР. Как только распространились сведения, в заведении стало пусто и холодно, как за Полярным кругом. Теперь-то они знают, кто ты такой.

- Значит, не придется ходить вокруг да около, - сказал Питер.

Прежде чем сняться с места, Питер по телефону в кабинете Шривера связался с Бачем. Тот в свое время дал ему номер районного отделения ФБР. После некоторой заминки они обнаружили Бача в машине, в которой он возвращался из пригородного полицейского отделения, на территории которого было найдено тело Селлерса. В телефоне что-то трещало, но расслышать можно было.

Похитители продолжали отмалчиваться. Никаких новостей о судьбе сенатора Вардона не поступало.

- Никакого проблеска, - сказал Бач. - В обычном случае у нас уже были бы кое-какие наводки. Мы переговорили со всеми двадцатью восемью заключенными, освобождения которых требуют похитители. Все до одного играют в ту же игру, что и Ллойд. Они понятия не имеют, кто их втянул в это; с ними никто не контактировал; представления не имеют, кто старается их вытащить. Ну что они еще могут сказать?

- Это может быть и правдой.

- Вы шутите?

- А вам не приходило в голову, что вся эта история с похищением могла быть инсценировкой? - спросил Питер. - Кто-то хотел добраться до Селлерса, и они его получили.

- Что за идея пришла вам в голову?

- Женская интуиция, - сказал Питер.

- То есть?

- Не важно. Мне довелось выслушать такое предположение. Я высмеял его, но сейчас думаю, может, оно не такое уж глупое? Женщина предположила, что убийцы выбросили тело Селлерса в том месте не случайно - они хотели, чтобы его нашли... или же их вообще не волновало, найдут ли его. Как только с ним покончили, игра подошла к концу.

- А Вардон?

- Он подвернулся под руку, и его пришлось захватить - заодно.

- То есть нужно начинать искать его тело?

- Может быть.

- Концы с концами не сходятся, - сказал Бач таким тоном, словно хотел убедить сам себя. - Похищение было слишком продуманным - пошли на риск, подсунули записку под дверь Вар-дона, назвали вас посредником, связывались с нами по телефону. Если кто-то так отчаянно хотел расправиться с Селлерсом, то его можно было просто пристрелить. Зачем ставить на уши все Соединенные Штаты? Продолжайте звонить мне, Стайлс. Если они по-прежнему хотят иметь с вами дело, у меня должна быть возможность сразу же связаться с вами. Где вы сейчас?

- В помещении Портовой комиссии.

- Послушайте, я понимаю, как вы беспокоитесь о миссис Ллойд. Я понимаю, как вы озабочены поисками вашего приятеля со шрамом. Но...

- Нет никакого человека со шрамом, - прервал его Питер и изложил всю историю с масками Хэллоуина.

- Я тоже слышал о масках... от этого парня, художника. Но вы так четко описали этого человека!

- Как и любой бы на моем месте.

- Я начал было говорить, что понимаю вашу обеспокоенность за ваших друзей, - сказал Бач. - Но не забывайте: лучший способ помочь им - это найти Вардона.

- Это может занять слишком много времени, - буркнул Питер.

- Просто помните, что ключ к его освобождению может оказаться в ваших руках. Так что снова напоминаю - оставайтесь на связи.

- Ладно. - Питер посмотрел на часы. - Звоню вам примерно в два часа.

- И хладнокровней, - сказал ему Бач. - За мертвых героев никто не даст и ломаного гроша.

Питер покинул помещение комиссии, пообещав оставаться на связи. Похоже, игру на данном этапе можно именно так и назвать: оставаться на связи. Пока ни у кого не было никаких новостей, если не считать мистера Джаретта и его масок Хэллоуина.

По всей видимости, парк, окружающий Сити-Холл, привлекал к себе демонстрантов. Среди них виднелось несколько металлических касок, и Питер заметил написанные от руки плакаты с требованием освободить Вардона и Селлерса или расстрелять заключенных, освобождения которых добиваются похитители.

День лишь подходил к полудню, но уже было жарко, а в воздухе висели клубы выхлопных газов. Закусочная О'Коннора, с посещения которой Питер собирался начать, находилась на порядочном расстоянии, и в поисках такси он направился в сторону Бродвея. Может, это было чистой случайностью, может, сработал какой-то внутренний радар, но он поймал себя на том, что оглядывается на молодого человека с длинными волосами, блестящими черными глазами и гибкой мускулистой фигурой. На нем были тугие слаксы и яркая спортивная рубашка навыпуск. Питер не мог не заметить, что эти темные глаза явно следят за ним. Он подумал, что этот молодой человек вот-вот подойдет к нему и заговорит. Правда, у него не было уверенности, что у молодого человека мирные намерения, может, он приглядел Питера как возможную жертву. В наши дни такие уличные грабители редко оглядываются по сторонам; им нужна не мелочь на чашку кофе, а деньги на дозу наркотика. Молодой человек отвернулся и уставился в витрину магазина.

Может, дело в напряжении, которое спазмами сводило ему желудок, подумал Питер. Выйдя на Бродвей, он остановил проезжавшее такси. Готовясь сесть в него, он оглянулся и увидел, что молодой человек бежит в его сторону и машет другой машине.

Питер попросил водителя высадить его за пару кварталов к югу от заведения О'Коннора. Оглянувшись, он заметил, что молодому человеку повезло поймать такси, и теперь его машина держится всего в нескольких метрах от такси Питера. Водитель Питера развернулся в западную сторону, и наконец они вырулили на хайвей Вест-Сайда. Вторая машина двигалась точно таким же маршрутом, аккуратно подстраиваясь под смену огней на светофорах.

Питер, расплатившись с таксистом, вышел на Сорок первой. Вторая машина проехала еще квартал и остановилась у ближайшего угла, выпустив того самого смуглого молодого человека. Помедлив, Питер вошел в небольшой писчебумажный магазин, на задней стенке которого висел телефон-автомат. Позвонив в Портовую комиссию, он попросил к телефону Джейка Шривера.

- Если кто-то из твоих парней висит у меня на хвосте, мне это ничем не поможет, - сказал Питер.

- За тобой никого нет, - ответил Шривер.

- Кто-то подцепил меня аккурат у вашего здания и тащился за мной до Сорок первой, до реки. Мне подумалось, вы решили, что мне нужна нянька.

- В любом случае, он не из наших, - сказал Шривер. - Откуда ты звонишь?

- Из писчебумажного магазинчика... на углу Сорок первой.

- Может, тебе лучше оставаться там, пока я не подошлю кого-то.

- С какой целью?

- Если кто-то взял тебя на мушку, то тебе одному не справиться, сказал Шривер. - Тебя обведут вокруг пальца, приятель. Через пару минут я тебе подошлю кого-нибудь. Купи газету и читай ее.

- Я иду к О'Коннору, - заявил Питер. - Если этот парень и дальше будет тащиться за мной, я просто спрошу, что ему надо. Может, это и неплохо, что кто-то мной интересуется.

- Я попрошу, чтобы один из наших ребят был рядом. Держи ухо востро.

Питер вышел из магазина. Смуглый молодой человек стоял, прислонившись к ограде разрушенного дома. Над головой стоял гул машин, летящих по автостраде Вест-Сайда. У пирсов по другую сторону дороги стояли суда, и их очертания постепенно скрывались за подъемом дороги. Никакой активности в порту не наблюдалось.

Питер направился по тротуару в северную сторону. Молодой человек не сдвинулся с места; он стоял, опираясь на заграждение, курил сигарету и откровенно наблюдал за Питером, приближавшимся к нему. Оказавшись с ним лицом к лицу, Питер остановился.

- Что вам надо? - спросил он.

Молодой человек улыбнулся. При близком рассмотрении его можно было счесть даже симпатичным. У него была тренированная мускулистая фигура.

- Вам не кажется, что если бы я не хотел, чтобы вы заметили меня, вам бы это не удалось? - сказал он. - Ребята из комиссии уже объяснили вам, что я не из их числа?

- Что вам от меня надо? - снова спросил Питер.

- Может, я и ошибаюсь, но думаю, что вы тот самый человек, ухмыльнулся парень. - Вы хотите кое с кем поговорить. А я знаю того, кто, возможно, пойдет вам навстречу.

- Да, это то, чего я хочу, - сказал Питер. - Откуда вы узнали, что можете встретить меня у здания комиссии?

- Рано или поздно вы бы там появились, - объяснил молодой человек. - Их мисс Блейдс просто неприступна.

Питер прищурился:

- Судя по тому, что я слышал, вы не правы на сто процентов.

Молодой человек медленно покачал головой:

- Кто бы мог подумать? В свое время я пытался подцепить эту птичку, но она так меня отшила, что мне оставалось только напиться. На Сорок третьей, в квартале отсюда, на южной стороне есть пивнушка. На вывеске написано: "Бар и гриль". У задней стенки - кабинки. Устройтесь в одной из них, закажите выпить и ждите. Спустя какое-то время к вам подойдут.

- Кто?

Молодой человек пожал плечами:

- Точно не знаю, но будьте настороже.

- Надеюсь, вы знаете, о ком идет речь.

- О, конечно, приятель, как не знать! - Улыбка стала еще шире. - И когда увидите мисс Блейдс, скажите ей, что я не такая уж ослиная задница, хорошо?

- Если вы в этом уверены.

Молодой человек расхохотался, отбросил сигарету и быстро покинул Сорок третью.

Обстановка "Бара и гриля" на Сорок третьей осталась от старых времен. Два бармена в рубашках с короткими рукавами суетились за длинной стойкой, обслуживая пару десятков клиентов. Все посетители в рабочей одежде. Когда Питер вошел, человек у дверей издал длинный тихий свист и выразительным жестом провел по шее. Все головы повернулись в его сторону, затем все словно потеряли к нему интерес. Он в своем легком костюме почувствовал себя одетым слишком изысканно.

Запахи прокисшего пива заглушали все остальные. Слева тянулось нечто вроде стойки с закусками, как было принято в давние времена: тарелки с кубиками сыра, ломтики салями, жирная ветчина, паттисоны, едкий перец, помидоры с укропом, ломти копченой говядины, печенья, булочки, итальянский хлеб.

Питер прошел в заднюю половину бара, чувствуя, что за ним наблюдают в зеркало, висящее над стойкой. Вдоль стены тянулись восемь кабинок, по четыре с каждой стороны. В них сидели три или четыре пары. Женщины были молоды, но у них были усталые, ярко размалеванные лица. Явно не чьи-то жены, подумал Питер.

Он дошел до самого конца зала и устроился в пустой нише в дальнем левом углу, лицом к бару и к двери, что вела с улицы. Он прикидывал, кого юный друг Джанет собрался послать к нему. Официант с прыщавым лицом, в замасленном белом переднике принял у него заказ на порцию бурбона со льдом.

Питер ждал. Кондиционера в заведении не было, и он чувствовал, как под рубашкой по телу бегут струйки пота. На пространстве между стойкой и кабинками появился официант с его выпивкой. Как только он подошел к столику, кто-то скользнул в кабинку и сел лицом к Питеру. Тот не заметил, чтобы гость заходил в бар, так что он, скорее всего, появился через кухню.

Он был черным. Волосы его, подстриженные в стиле "афро", были густыми и жесткими. У него были черные усики и маленькая остроконечная бородка. Глаза были прикрыты темными очками в золотой оправе - и стекла были так же черны, как его кожа. Такого же цвета были его шелковая спортивная рубашка и брюки.

- Привет, Стайлс, - сказал он.

Питер кивнул.

- Как ваша жена? - спросил чернокожий визитер.

В свое время Грейс, жена Питера, работала в самом центре готового взорваться Гарлема; в том году стояли жаркие летние дни, опасные своей влажной духотой.

- Вы знаете Грейс? - удивился Питер.

- В противном случае я бы здесь не сидел, - сказал его визави. - Меня зовут Рокки Джексон. Насколько я понимаю, ваша жена в Пакистане.

- Да.

Незнакомец улыбнулся:

- Вам не стоило так надолго отпускать ее. Слишком многие считают ее очень привлекательной женщиной.

Питер почувствовал, как у него дернулась мышца на скуле.

- Вы явились сюда побеседовать о Грейс?

- Нет, - ответил Джексон. - Но я хочу, чтобы вы поняли, почему я изъявил желание помочь вам. Я в долгу перед Грейс Майнафи - так ее звали, когда я познакомился с ней, - еще с той поры, когда вас не было и в помине. И многие из моих соплеменников в долгу перед ней.

- Если бы Грейс была здесь, чтобы поручиться за вас, я бы больше ни о чем не просил.

- Она бы поручилась, - сказал Джексон.

Из нагрудного кармана черной рубашки он вынул сигареты. Питер щелкнул зажигалкой.

- Как любезно, - усмехнулся Джексон. В голосе его звучала горечь. Перейду к сути дела, приятель. Я пришел бы на помощь Грейс Майнафи, стоило ей попросить меня, но ты - ее парень, и тебе нужна помощь. Ты разыскиваешь Лауру Ллойд и ее малыша, а также газетчика Тима Салливана. Так?

- Да.

- Только не подгоняй меня, приятель, ибо я тебе выдам прямо и откровенно - я не знаю, где они.

- В таком случае...

- Я же сказал, чтобы ты не подгонял меня. - Рокки Джексон глубоко затянулся и сделал длинный хриплый выдох. - Понимаю, тебя это волнует, приятель, но мне-то спешить некуда. Разреши заверить тебя, что я спешу лишь тогда, когда это необходимо.

- Тот молодой человек, который послал меня сюда на встречу с тобой...

- Твоя подружка в комиссии могла бы рассказать о нем. Его зовут Майк Конти. Относительно приличный парень. Он родом из нового мира и не хочет подчиняться гнусным порядкам прежнего мира. Он довольно много знает, но держит язык за зубами, пока ему и его поколению не придет день сказать свое слово.

- Он как-то связан с тобой?

- Майк будет отрицать любую связь, - заверил его Джексон. Лучи солнца, пробиваясь сквозь грязные витрины, поблескивали в стеклах его очков. - Здесь еще хватает людей, которые не хотят иметь дело с "любимчиками ниггеров". Он засмеялся. - И если я терплю их, то лишь потому, что жду слова. Не хочешь ли поменяться со мной местами? Я бы предпочел держать в поле зрения дверь с улицы.

Меняясь местами с Джексоном, Питер с трудом сдерживал нетерпение, которое вот-вот должно было прорваться. Инстинкт подсказывал ему, что, если не подгонять собеседника, он в самом деле может сказать что-то важное. Так что Питер продолжал молча ждать, крутя в пальцах так и не зажженную сигарету.

- Мы живем в сумасшедшее время, мир катится к анархии, - проговорил Джексон. - И одно насилие влечет за собой целую цепь насильственных действий.

- Сегодняшним утром мне довелось говорить об этом, - сказал Питер. У него был хриплый голос. - А позже другой человек сказал мне то же самое. Мы можем положить этот рефрен на музыку, но это никому не поможет.

- Выложу-ка я тебе кое-что из того, что я о тебе знаю, - ухмыльнулся Джексон. - Я знаю, что люди, которые похитили Вардона и Селлерса, назвали тебя в качестве посредника. - Заметив, что у Питера расширились глаза, он рассмеялся. - О, я знаю, что об этом не оповещали по радио и не печатали в газетах. Но по тюрьмам сидят двадцать восемь человек, которых допрашивали по этому поводу, и в одиннадцати из них я особо заинтересован. Они черные. Ты, наверно, думаешь, что из тюрьмы нельзя получить никаких известий? В таком случае ты ошибаешься. Словом, я знаю. Предполагаю, ничего существенного узнать тебе не удалось, в противном случае ты бы не был здесь, разыскивая своих друзей. Самый быстрый путь вытащить их - это заключить сделку по поводу Вардона и Селлерса. Теперь, когда мы знаем о судьбе Селлерса, все жутко запуталось. Не затруднит ли тебя сообщить мне, были ли какие-то контакты с похитителями?

- И да, и нет, - решился Питер. - Они связались с ФБР. Выложили достаточную информацию, чтобы убедить инспектора Бача в том, что он имеет дело с подлинными похитителями. Назвали меня. Когда я подошел к телефону, то получил указание идти к другому телефону - к уличному таксофону - и ждать второго звонка. Но я его не дождался, потому что аппарат в будке был сломан. Разговор состоялся в семь утра. С тех пор - ничего.

- Спасибо, что доверился мне, - кивнул Джексон. - Отвечу таким же доверием. Одиннадцать заключенных, в которых я заинтересован, сказали ФБР чистую правду. Они понятия не имеют, кто стоит за всем этим. С ними никто не советовался. Поверь. Что относительно Ллойда?

- То же самое. Он не знает, что за этим кроется. У него нет никаких предположений, которыми он мог бы со мной поделиться.

- Не правда ли, странно? - сказал Джексон. - Но поехали дальше. - Через плечо Питера он внимательно наблюдал за дверью на улицу. - Почему я решил помочь твоей миссис Ллойд, ее ребенку и Салливану? Если что-то случится, моим друзьям в тюрьме придется жестоко расплатиться за это. Вардон и Селлерс взяты заложниками для того, чтобы добиться выхода заключенных на свободу; их, снабдив деньгами, собираются выпроводить из страны. Так все считают. И на них обрушится всеобщая ярость за то, что случилось с Селлерсом и может случиться с другими. - У Джексона дернулся угол рта. - Ты знаешь, как сейчас называются тюрьмы, приятель? Исправительными заведениями. А ты знаешь, как исправляют заключенных? Бейсбольной битой по зубам. Одиночками, в которых они валяются в собственных испражнениях. Помоями, которыми их кормят. А когда кто-то не может больше этого выносить и взрывается, его убивает "офицер-воспитатель", объясняя, что действовал в порядке "самозащиты". Или же возмутитель спокойствия совершает "самоубийство", и его находят в петле из собственного ремня висящим на решетке камеры. Вот что теперь ждет моих друзей - полный зажим, понимаешь? Или, если хочешь играть словами, - черный зажим. Вот почему я хочу, чтобы твои друзья вернулись домой живыми и здоровыми, вот почему я хочу, чтобы о счастливом спасении этого сукина сына Вардона сообщили все газеты. Но больше всего, Стайлс, я хочу правды.

- Какой правды?

- По крайней мере одиннадцать заключенных, перечисленных в списке, двенадцать, если ты веришь Ллойду, - были просто использованы. Кто-то их подставил. Конечно, ты уже догадался, что ни о каком похищении тут не может быть и речи. Ты не думаешь, что кто-то хотел просто свести счеты с Вардоном и Селлерсом, отпускать их никто не собирается, и вся эта шумиха с похищением служит чем-то вроде дымовой завесы? Если им в самом деле были нужны деньги, если они в самом деле добивались освобождения заключенных, почему они не вышли с тобой на связь?

Питер сцепил влажные от пота пальцы:

- Такой вариант рассматривался.

- Кем? Копами?

- Они не купились. Конечно, они должны были играть по предложенным правилам... на тот случай, если все это в самом деле серьезно.

- Слава Богу, что ты не засмеялся, - сказал Джексон. - Это сбережет нам время. Я явился сюда из своего мира потому, что не хочу неприятностей твоим друзьям. Зажим может оказаться слишком жестоким. Я не знаю, где эти подонки, но у меня есть кое-какие связи. Я думаю, пока с ними ничего не случилось до того, как распространились новости о Селлерсе. Но Бог знает, какой взрыв может последовать теперь.

- В состоянии ли твои люди выяснить, где они находятся?

- Будем стараться, - сказал Джексон. - Но понимаешь ли, Стайлс, в этом городе есть районы, где черному человеку невозможно работать. Во всяком случае, черному человеку с моей репутацией. Но позволь мне кое-что тебе втолковать. Тебя очень удивит, если я скажу, что еще до процесса Ллойда кто-то вел очень тщательное и осторожное расследование деятельности сенатора Вардона? Спящим собакам не позволено лаять.

- Я слышал, - сказал Питер. - Уоллес Крамер, адвокат Ллойда, не сдался. Не далее как сегодня он сообщил мне, что на него работает частное детективное агентство, они ищут подтверждений обвинениям, которые Ллойд выдвинул против сенатора Вардона.

- Я знаю Уоллеса Крамера, - сказал Джексон. - Он помогал кое-кому из наших. Знаю и частного дюдика, который работает на него, - парня по имени Бернштейн. Но это не он. Несколько недель назад я говорил с ним. Пусто. Ноль.

- Ты хочешь сказать, что кто-то расследовал делишки Вардона еще до того, как все началось?

Джексон кивнул:

- Вардон возглавляет сенатский подкомитет, который занимается проблемой наркотиков. Какое-то время назад они выдвинули обвинение против черного копа из Гарлема. Обвинили его в том, что он сотрудничает с поставщиками наркоты. Мне довелось выяснить, что этот коп столь же невиновен, как и ты. Он был готов накрыть кое-кого на самом верху, ткнув в него пальцем, - и как раз в это время его подставили. Его выкинули из полиции, отдали под суд, и, ожидая вызова на Большое жюри, он совершил самоубийство. Говорят, перерезал себе вены бритвой.

- А ты думаешь, что он этого не делал?

- Ручаюсь, что нет, - сказал Джексон. - Я знал этого парня. У меня нет доказательств, кроме того, что я знал его. Но я рассказал тебе все это потому, что кто-то стал копать это дело. Не знаю, кто именно. Вопросы задавали по телефону. Тех, кто мог знать правду, крепко брали в оборот. И кто бы это ни был, он старался доказать, что обвинение, которое Вардон выдвинул против моего черного приятеля копа, с начала до конца шито белыми нитками.

Питер осушил свой стакан.

- Как говаривал мой отец, какое это имеет отношение к ценам на яйца?

Рокки Джексон прикурил от тлеющего окурка новую сигарету.

- Если бы у нас было время для салонных игр - помнишь: задайте двадцать вопросов и найдите героя, - я бы предложил тебе парочку. Сэмюэл Селлерс все время держит при себе юриста, специализирующегося на процессах о клевете. Он купился на данные Джереми Ллойда о сенаторе Вардоне, и синдикат распространил его тексты по всей стране. Он пошел на это не потому, что Ллойд был чистеньким, образцовым американским мальчиком. Он поверил доказательствам, которые Ллойд представил. Его материл был опубликован в сотнях газет. А это значит, что доказательства Ллойда убедили и его адвоката, которому предстояло отмазывать Селлерса на процессах о клевете, и юристов "Синдиката Кейна". А они-то понимали, что Вар-дон может пустить в ход все средства, которыми располагает, - деньги, высокопоставленных друзей и особенно своих коллег из сенатского корпуса. Сенаторы очень не любят, когда кого-то из их собратьев обвиняют в том, что он торгует благосклонностью. Слишком многое вылезает наружу. Стоит лишь чуть приоткрыть банку с червями, как они ползут наружу. Селлерс никогда бы не осмелился воспользоваться свидетельствами Ллойда, если бы он и его юридические советники не были полностью уверены в них.

- Но потом он отступил, изменил свою точку зрения.

- Более того. Он публично заявил, что Ллойд его подставил. Великому Сэмюэлу Селлерсу, который за всю свою долгую карьеру не проиграл ни одного процесса по обвинению в клевете, пришлось претерпеть такое унижение. Вы следили за процессом, Стайлс. Я знаю, потому что читал ваш отчет о суде в "Ньюсвью". Выяснилось, что документов, которые, по словам Ллойда, он фотографировал, не существует. Свидетели опровергли данные, которые якобы содержались в этих несуществующих документах. Выяснилось, что у Ллойда сомнительная подноготная. Но последней соломинкой, которая сломала спину Ллойду, было покаянное признание Селлерса, что он слишком поторопился, действовал чересчур импульсивно, не проверив толком доказательства, которые ему представил Ллойд. Сэму Селлерсу никогда теперь не обрести прежнюю репутацию; общество всегда будет испытывать некоторые сомнения по поводу любых выдвигаемых им обвинений. Интересно было бы узнать, сколько изданий отказались публиковать его колонку. Но в подтексте всей этой истории читается вот что: Ллойд не солгал, даже при беглом взгляде понятно, что и адвокаты Селлерса, и юристы "Синдиката Кейна" столкнулись со слишком взрывоопасной историей. И знаете что? Я ни на йоту не поверил покаянию Селлерса. Я не верю, что он проявил такую беспечность. Не верю, что такая беспечность может быть свойственна всей его юридической команде. И я задаю себе первый вопрос. Не было ли в распоряжении Вардона и его друзей чего-то на Селлерса? Каких-то данных, которые позволили выкручивать ему руки, пока он не заорал: "Дяденька!" - и не согласился дать задний ход?

- В твоем изложении звучит довольно убедительно.

- Следующий вопрос. Кто в последние несколько месяцев занимался расследованием деятельности Вардона? Оставим в покое компанию Крамера и Бернштейна. Кто еще?

- Ты имеешь в виду Селлерса? Думаешь, Селлерс пытался копать под него?

- Так оно и есть, парень.

- Но ведь они с Вардоном стали закадычными друзьями. Вместе обедали в номере Вардона, делили и выпивку и женщин, и даже порнушку смотрели на пару.

- Преданным учеником был и Иуда, - сказал Джексон. - Если ты хочешь схватить меня за яйца, тебе надо как можно ближе подойти ко мне, не так ли?

Питер почувствовал, что у него перехватило дыхание и ему трудно сделать вдох.

- Ты хочешь сказать, что Вардон чем-то шантажировал Селлерса, чтобы тот отказался от своей позиции в деле Ллойда; что тот пытался найти новый способ прихватить Вардона или, по крайней мере, свести на нет то, что у Вардона было на него. И добиваясь этих целей, он и стал "лучшим другом" Вардона.

- Именно это я и говорю.

- И если сделать следующий шаг, то ты предполагаешь, что Вардон выяснил, откуда ветер дует. И нанял кого-то, чтобы избавиться от Селлерса, использовав версию с покушением как дымовую завесу?

- Видишь ли ты в этом определенную логику? - спросил Джексон, по-прежнему не спуская глаз с двери.

- Но нельзя забывать, что история с Вардоном подняла на ноги всю страну. - Питер почти задыхался. - Президент, армия, ФБР, полиция во всех больших городах ищет похитителей, которые не существуют.

- Об этом я и говорю. И если бы ты был азартным человеком, Стайлс, я бы побился с тобой об заклад - пять против одного, - что через несколько часов или через пару дней где-то неожиданно появится Вардон, грязный и небритый. Он выложит продуманную историю похищения - как их с Селлерсом захватили, как Селлерс был убит и как в конечном итоге похитители, поняв, что правительство не собирается платить, куда-то отвезли его и выпустили на дорогу. Он будет совершенно не в состоянии сказать, ни где его держали, ни как выглядят похитители. Все время у него на глазах была повязка. Он будет скорбеть по своему лучшему другу Селлерсу. Он будет потрясен, если что-то случится с Лаурой Ллойд, ее ребенком или с Тимом Салливаном. После того как ФБР кончит терзать его, ничего не добившись, он отправится куда-нибудь отдохнуть и подлечиться. Вот за это я даю десять против одного.

Сигарета, которую Питер держал, обожгла ему пальцы. Тихо выругавшись, он бросил ее в пепельницу. Теория была совершенно сумасшедшей, и тем не менее...

- Человек, который звонил, искажая голос, знал подробности. Когда Вардон и Селлерс вышли из гостиницы, когда они взяли такси, когда вылезли у кинотеатра...

- Кто это мог знать лучше, чем Вардон?

- Кто-то подсунул записку от похитителей под дверь люкса Вардона в "Бомонде". Вардон не мог пойти на такой риск. Половина служащих в отеле знает его в лицо - посыльные, горничные, управляющий.

- Кто сообщил об оставленной записке?

- Его помощник Закари. Он нашел ее под дверью.

- Так он говорит.

- Но...

- Закари служит мальчиком на посылках у Вардона вот уже тридцать лет. Молодыми людьми они вместе начинали в политическом клубе своего города. Когда Вардон пошел наверх, он тащил с собой Закари - всю жизнь. Закари ограниченный тупица, который прыгнет под машину, если его попросит Вардон. Если Вардон попросит его оказать содействие в убийстве, Закари и тут поможет. Закари сказал, что нашел записку, и даже назвал время, когда это случилось. Он мог весь вечер таскать ее в кармане, задолго до того, как Вардон покинул отель, дожидаясь минуты, когда можно будет предъявить ее. Во всех показаниях Закари нет ни слова правды.

- Давай встретимся с инспектором Бачем и изложим ему эту версию, предложил Питер.

- Он не будет и слушать черного повстанца, который лишь старается выпустить из клеток своих приятелей - тюремных пташек. А теперь слушай внимательно, ибо мне только что подали знак уносить ноги. - Он кивнул на дверь. - Я уже говорил, что есть кое-какие места, где черному лучше не показываться, Стайлс. Твой инспектор ФБР представляет одно из них. Поймешь ли ты меня, если я скажу, что нахожусь в их списке разыскиваемых преступников?

- Ты в розыске?

- Поэтому мне и приходится действовать под прикрытием. Поэтому я и прихожу и ухожу отсюда через кухню вместо того, чтобы, как честный человек, спокойно войти в парадную дверь. Я отвечаю за все, что сказал тебе. Думаю, что мне удастся продать эту историю кому-нибудь из тех, кто держит порт. В таком случае какое-то время твои друзья будут в безопасности. Но рано или поздно нам придется выложить доказательства.

- Ради Бога, как же нам их раздобыть?

- Если мы правы и Вардон, пользуясь небольшим содействием со стороны Закари, устроил театр одного актера, то этому должны быть подтверждения. Селлерс был застрелен. Из какого вида оружия? Было ли оно в распоряжении Вардона? Селлерс был выкинут из машины на трассе Хатчинсон-Ривер. Сомнительно, что у Вардона тут в Нью-Йорке была своя личная машина, но допустим. Твои приятели из ФБР могут найти ответы на все эти вопросы. Если Вардон не держит личной машины, то совершенно понятно, черт побери, что он не мог разъезжать в такси с трупом в багажнике и водителем в роли свидетеля. Значит, он арендовал машину. Когда, где? Известно, что Закари с ним не было. Закари оставался в отеле, играя роль преданного обеспокоенного друга.

Рокки Джексон встал. Его взгляд ни на мгновение не отрывался от входной двери.

- И последнее. Сэмюэл Селлерс всю жизнь был помешан на женщинах. Он предпочитал платить за секс, платить за оргии. Но однажды, давным-давно, он вступил в связь с красивой девочкой из варьете. Ее звали Франсин Келлер. Наверное, лет десять она была его любовницей, его единственной женщиной. Но то ли Франсин стала увядать, то ли он устал от нее. Теперь ей около сорока лет; с моей и даже с твоей точки зрения, она все еще прекрасно выглядит, но Селлерс испытывает тягу к молоденьким. К Лолитам. Тем не менее Франсин заставила его изменить одному правилу - или же он в самом деле был искренно привязан к ней и сам предпочел измениться. Правило его заключалось в том, что, когда женщина переставала сексуально интересовать его, Селлерс избавлялся от нее. А вот с Франсин он не расстался. Она стала менеджером его офиса. И скорее всего, она знает о Сэмюэле Селлерсе больше, чем кто-либо. Если он следил за Вардоном, она в курсе дела.

- Но будет ли она говорить?

- Вот чего не знаю, того не знаю, - сказал Джексон. - Если он держал ее при себе потому, что у нее на Селлерса что-то было, то, скорее всего, - нет, не станет. Если же между ними все еще существовала взаимная привязанность пусть даже без сексуальной составляющей, - она может захотеть сделать все, что в ее силах, дабы помочь найти его убийцу. Так что выяснить это - твоя задача. Если ты считаешь, что игра стоит свеч. - Джексон направился в сторону кухни. - Прости. Копы на пороге.

Часть третья

Глава 1

Питер некоторое время неподвижно сидел в кабинке. Со своего места он увидел, как за Джексоном торопливо захлопнулась дверь в кухню. Оттуда показался прыщавый официант. Питер махнул ему, чтобы тот подал счет, и встал, что позволило ему, не проявляя особой заинтересованности, повернуться лицом к входной двери. Два человека в штатском, у которых на лбу было написано, что они из полиции, говорили с барменом. Один из них прошел мимо кабинок в сторону кухни, не обратив внимания на Питера. Через пару минут коп вернулся с растерянным видом и присоединился к напарнику у стойки. Они бок о бок вышли на улицу.

Питер неторопливо последовал за ними и оказался на палящем полуденном солнце. Надо довести это дело до конца, "если игра стоит свеч", как сказал Рокки Джексон. Он повернул к востоку, едва замечая, что идет вдоль ряда старых домов коричневого кирпича. Движение машин было совсем слабым, а порой вообще сходило на нет. Воскресенье. Он насторожился. Почему-то, без всяких причин, у него появилось ощущение, что из-за спущенных портьер кто-то смотрит ему в спину.

Строго говоря, он должен сейчас же встретиться с инспектором Бачем и выложить ему версию Рокки Джексона. Он твердил себе, что теория полна дыр и прорех, но если Вар-дон в самом деле был таким, как его описал Джексон, то все сходилось - один к одному. От отношений, которые, возможно, существовали между Вардоном и Селлерсом, волосы вставали дыбом. Селлерс, жадный до сенсационных историй, купил рассказ Ллойда вместе с доказательствами и решил убрать Вардона с политической сцены. Сенатор тайно раздобыл о Селлерсе какие-то порочащие его сведения, которые заставили того резко переменить свои позиции - внезапно он стал другом и сторонником Вардона. В глазах общества они вдруг предстали неразлучными приятелями. Селлерс, который признанием ошибки спас себя только наполовину, должно быть, кипел яростью и раздражением, отлично зная, что на самом деле и он был прав, и прав был Джереми Ллойд. Втайне он принялся заново выстраивать дело против сенатора. На общественных приемах и торжественных ужинах они появлялись вместе как близкие друзья, и, действительно, каждый из них был отражением другого. Должно быть, каждый из них понимал, что другой несет в себе смертельную опасность. Наконец, если верить Джексону, Вардон как-то узнал, что Селлерс подбирается к нему. Тогда он разработал просто фантастическую, невероятную схему, чтобы сорваться с крючка. Он задумал инсценировать похищение, которое всколыхнет всю страну; мир поверит, что за него несут ответственность Джереми Ллойд и его друзья. В завершение инсценировки Вардон поведает, как Сэм Селлерс героически сопротивлялся "похитителям" и как они убили его.

Должно быть, эта ночь и стала решающей. Как закадычные друзья, они вместе пообедали и вместе отправились прогуляться. Может, Селлерс сам все спланировал, собираясь показать Вардону то, что у него есть на руках. Но все это время Вардон понимал, что критический час близится, и тщательно готовился к нему. Он должен быть во всеоружии. Никакой импровизации. Он заранее обзавелся оружием. Ему нужна машина, в которой он доставит труп Селлерса туда, где его должны найти. Он подготовил послание от похитителей. И к вечеру должен быть в полной готовности. Пусть Селлерс считает, что все козыри у него на руках - вплоть до того момента, когда почувствует у виска холодную сталь оружия. Слишком поздно торговаться. Слишком поздно договариваться.

Остановившись на середине квартала, Питер вытер платком взмокшее лицо. Его охватило страшное возбуждение. Он поверил! И вместе с уверенностью пришла безграничная ярость. Во время процесса Ллойда он испытывал неприязнь и презрение к сенатору Вардону. Он не сомневался, что Вардон выиграл это сражение за счет жульничества и политических махинаций. Питер испытывал глубокую симпатию к Ллойду, может даже, большую симпатию, чем к Лауре. Но сейчас он чувствовал нечто иное, не только желание пресечь эти мерзости. Произошло убийство, которое затмило для большинства людей то, что случилось с другими участниками драмы, не имеющими к этой истории никакого отношения. Лауре, Бобби и Тиму угрожала смертельная опасность, и они оказались в беде из-за этого инсценированного похищения. Двадцати восьми заключенным, часть из которых действительно была виновна в серьезных преступлениях, не избежать страшной кары, обращение с ними в тюрьме станет невыносимым. Им придется жить в ожидании бессудной расправы. И все для того, чтобы спасти гнусную, жалкую душонку Вардона.

В первый раз в жизни Питер почувствовал, что хочет "достать" кое-кого. Он хочет достать Вардона и распять его на дверях амбара - всем на обозрение.

Из аптеки на углу Питер позвонил инспектору Бачу. Тот или примет теорию Рокки Джексона, или не купится на нее. Но даже если он отвергнет ее, он может помочь Питеру раздобыть данные, до которых без него будет трудновато добраться. Он должен знать марку и калибр пистолета, из которого убили Селлерса. Бачу не сложно будет узнать, имелось ли у Вардона такое оружие. Скорее всего, Питеру удастся убедить его проверить эти факты - хотя бы для того, чтобы Стайлс отказался от своих фантазий. Он может выяснить, пользовался ли Вардон в Нью-Йорке своей машиной. А если нет, то где брал машину напрокат. Ведь, как бы то ни было, где-то должен быть автомобиль с пятнами крови Селлерса в багажнике или салоне.

Питер набрал контактный номер инспектора. Ему ответил незнакомый голос и спросил, кто звонит.

- С вами связывались, мистер Стайлс?

- Нет. Просто я хотел узнать, что у вас нового.

- Пока ничего, - ответил голос. - Инспектор Бач на совещании с помощниками президента. Он просил его не беспокоить - разве что похитители выйдут на связь.

- В порту мне довелось узнать кое-что... кое-какие слухи, - сказал Питер. - Я хотел бы поговорить с Бачем, когда он освободится.

- Где вы будете?

- Сейчас я направляюсь в "Ньюсвью", - сообщил Питер.

Среди тех немногих, чьему мнению он доверял безоговорочно, первое место принадлежало Фрэнку Девери, его боссу. Кроме того, Девери был его ближайшим другом, а значит, он не высмеет его, какими бы надуманными ни показались его предположения.

Девери было не до смеха. Он безвылазно сидел в своем кабинете вот уже четырнадцать часов, дожидаясь, пока эта ситуация разрешится тем или иным образом. От усталости у него покраснели глаза. Девери сидел за своим столом, не прерывая Питера, пока тот последовательно излагал ему эту версию. Когда Питер кончил, Фрэнк, прежде чем заговорить, раскурил трубку.

- Вполне возможно, - наконец сказал он.

- Как ни странно, Джанет Блейдс пришла почти к таким же выводам - что похищение подстроено - еще несколько часов назад. Я ее высмеял, - признался Питер. - Но Джексон убедил меня. Кстати, почему ФБР разыскивает его?

- Ты не знаешь историю Джексона?

- Нет.

- Видишь ли, он из тех, кого мистер Эдгар Гувер называет "свихнувшийся мирник", - сказал Девери. - Он помог некоторым диссидентам из чернокожих перебраться из Гарлема в Канаду. Разгромил призывной участок в Гарлеме и на глазах у всех сжег их документы. Он подбивал людей к бунту, цитируя братьев Берриган. ФБР разыскивает его за уничтожение правительственной собственности, за избиение агентов, которые работали в Гарлеме под прикрытием. Гуверовский список "десяти самых опасных преступников" в наши дни включает в себя, наверно, сотню имен. Джексону вот уже больше года удается избегать ареста, и поэтому он для герра директора - сущее шило в заднице. Джексон заявил, что президент должен сидеть в тюрьме за ведение противозаконной войны* и там же подобает находиться и мистеру Гуверу, ибо того интересуют лишь закон и порядок, а не справедливость. Рокки Джексон не пользуется особой популярностью, его идеи - тоже. Но он всегда старается помочь людям, попавшим в беду, чернокожим людям.

______________

* Имеется в виду война во Вьетнаме, в которой Америка участвовала с 1961 года по 1975-й.

- Он только что оставил с носом двух ребят, скорее всего, из ФБР. Исчез через заднюю дверь заведения.

- Он давно уже привык скрываться через задние двери, расположение которых знает досконально, - хмыкнул Девери. - Его соплеменники считают его кем-то вроде черного Робин Гуда.

- Так что в открытую помогать он не может, - понял Питер. - Но намекнул, что может выйти на кого-то, кто поспособствует освобождению Лауры и Тима. Есть еще и Крамер с его особым подходом к Виктору Орселли.

Девери раскурил трубку, и клуб голубоватого дыма окутал его седую голову.

- Ты успокаиваешь сам себя, Питер, - сказал он. - На самом деле кроме того, что ты уже сделал для Лауры, ее мальчика и Тима Салливана, ты ничего больше сделать не можешь. Ты заставил трудиться на себя Уоллеса Крамера, ты включил в работу Рокки Джексона и мисс Блейдс. Что еще ты можешь сделать? Обыскать каждую комнату во всех домах в районе порта? Тогда мы увидимся лишь к следующему Рождеству! Есть только один надежный способ освободить твоих друзей. Найти сенатора Вардона, кем бы он ни был, преступником или жертвой. Если имеются подлинные похитители, то, когда их действительно крепко подопрет, они рано или поздно выйдут на тебя. Они ведь все еще надеются получить свои деньги и освободить своих приятелей. Но если, как мы с тобой предполагаем, никаких похитителей не существует...

- В поисках Вардона мне придется обыскать миллион домов в городе и опросить десять миллионов человек, - с горечью сказал Питер. - А этот сукин сын где-то спокойно сидит себе, пьет свой коньяк, слушает радио и думает, до чего легко поставить всю страну на уши.

- Ты начал действовать как репортер, когда явился к своему рекламному художнику и узнал о масках Хэллоуина. Продолжай и дальше действовать в том же духе. Джексон вывел тебя на след.

- Ты имеешь в виду Франсин Келлер, менеджера Селлерса?

- Может, она тебя и наведет на что-то. - Девери недовольно заворчал, обнаружив, что его трубка потухла. Эта чертова штука вечно подводила хозяина. - Я тут сижу на телефоне на тот случай, если позвонят "похитители". Отвечаю на звонки Бача. Я попрошу его заняться оружием и предполагаемым арендованным автомобилем. А ты будь на связи.

- То есть я еду в Вашингтон?

- Если нужно. Но хочу предложить тебе пари. Мисс Франсин Келлер в Нью-Йорке или на пути сюда. Предстоит организовать похороны. Там все и развернется.

Как выяснилось, Франсин Келлер остановилась в небольшом номере отеля "Алгонкин", менее чем в шести кварталах от здания "Ньюсвью". Девери, как всегда, оказался прав: мисс Келлер не могла не прибыть в Нью-Йорк ранним утром, как только стала известна история с похищением. Может, ее доставил Бач. Она должна была быть кладезем информации о Сэмюэле Селлерсе.

С помощью телефонистки "Алгонкина" Питер связался с ней из холла отеля.

- Да, мистер Стайлс?

Питер услышал низкий грудной голос, в котором чувствовалась бесконечная усталость. Он осведомился, можно ли подняться к ней. Он представился, и она сказала, что отлично знает, кто он такой. У нее нет возражений против встречи.

Если бы Питер внимательнее слушал Рокки Джексона, то встреча с Франсин Келлер не настолько удивила бы его. "Обаятельная женщина, - сказал Джексон, - которая отвечает и моему вкусу и вашему". Она предстала перед ним в неожиданном свете. Джексон сказал, что ей где-то около сорока. Питер увидел женщину в расцвете, которая не имела возраста. Женщины могут только радоваться, если сохраняют такую внешность к середине жизненного пути. Франсин Келлер была смуглой; ее фигура обладала выразительными девичьими формами. Единственными следами времени на ее лице с высокими скулами были тонкие, как птичьи лапки, морщинки в углах широко расставленных карих глаз. Они давали понять, что эта женщина обладает характером. Питер с трудом мог представить, что такая женщина была близка со столь грязным типом, как Сэм Селлерс, который орудовал своим пером, как ножом. "Что доказывает, - подумал он, - как ошибочно первое впечатление о человеке".

- Вы сказали мне по телефону, мистер Стайлс, что явились не для сбора материала, - начала она своим хрипловатым голосом. - ФБР предупредило меня, чтобы я не давала прессе никаких интервью. Так что, если с этим все ясно...

- Сегодня рано утром похитители предложили мне стать посредником в переговорах. Я оказался в самом центре этой игры, мисс Келлер. Если вы хотите получить подтверждение у инспектора Бача...

В уголках ее глаз мелькнуло болезненное выражение, и морщинки стали резче.

- Теперь меня больше ничего не интересует, мистер Стайлс. Осталось только желание увидеть, как эти мясники отправляются в газовую камеру.

- Понимаю. Я тоже этого хочу, мисс Келлер. Кроме того, я обеспокоен судьбой своих друзей, которые помимо своей воли оказались втянутыми в это.

- Миссис Ллойд и ее сын?

- Да... и еще мой друг журналист, который взялся разыскивать их.

- Ллойды - не те люди, к которым я питаю особую симпатию, мистер Стайлс. Они поставили Сэма в невыносимое положение, представив ложные свидетельства.

- Это утверждение для прессы, мисс Келлер, - сказал Питер. - И вы, и я - оба мы знаем, что доказательства были подлинными.

Она застыла на месте, в упор глядя на него. Затем взмахом руки пригласила Питера в одно из кресел у окна и показала на термос, стоящий на угловом столике.

- В нем кофе, - сказала она и села в дальнем углу дивана. Ноги у нее были более чем просто красивыми. Питер закурил.

- Я хочу открыть перед вами все карты, мисс Келлер. - Он затянулся. Видите ли... Я не верю, что это на самом деле было похищением.

Она продолжала сидеть прямо и недвижимо, лишь прищурила глаза.

- Не было в том смысле, в котором нам его рисуют с прошлой полуночи. Я думаю, что вашего Сэма Селлерса где-то захватили против его воли, пристрелили и выкинули на обочину. Я думаю, что записка с требованием выкупа, телефонный контакт с так называемыми похитителями - все это лишь дымовая завеса.

- А сенатор Вардон?

- Думаю, именно сенатор Вардон убил близкого вам человека, мисс Келлер.

- Господи! - услышал он шепот. Она встала и направилась к термосу, но, сменив направление, подошла к телефону. - Думаю, мне нужно что-то покрепче, чем кофе. Что вы пьете, мистер Стайлс?

- Бурбон.

Она позвонила горничной и попросила доставить бутылку "Джека Дэниелса". Наблюдая за ней, Питер убедился, что она испытала потрясение, но далеко не такое сильное, какого он ожидал. Вернувшись к дивану, она снова села.

- Просто фантастическое предположение, - сказала она.

- Давайте не будем играть друг с другом, мисс Келлер. Так ли оно вас удивило?

- Еще бы! А разве не должно было?

- Я здесь именно для того, чтобы задать вам этот вопрос, - сказал Питер. Ее лицо стало жестким, почти враждебным. - Я совместил несколько кусков головоломки и получил часть общей картины. Но в ней есть кое-какие недостающие детали, которые вы можете мне предоставить. Разрешите объяснить вам, к каким выводам я пришел. Первое: обвинения и доказательства, которые Джереми Ллойд предоставил Сэму Селлерсу, были подлинными и убедительными. Их проверили и Селлерс, и его юристы. Второе: Вардон решил предпринять определенные действия против Селлерса и "Синдиката Кейна". Третье: Селлерс признался, что Ллойд его подставил, отрекся от своего материала, поскольку под угрозой оказалась его репутация, иными словами, капитал, с которого он живет, - его хлеб с маслом. Четвертое: вместо того чтобы подать на Селлерса в суд за клевету, Вардон выдвинул обвинение уголовного характера против Ллойда, где ключевым свидетелем оказался Селлерс. Пятое: Вардон и Селлерс, по крайней мере в глазах общества, стали друзьями. Для Вардона это было жизненно важно, поскольку позволяло восстановить его репутацию. Шестое: кто-то другой, кроме Уоллеса Крамера, начал новое и глубокое расследование деятельности сенатора Вардона. Седьмое: Вардона и Селлерса якобы похитили, и Селлерс был убит. Вот те части головоломки, которыми я владею, мисс Келлер.

- Так чего же в ней не хватает? Вы описали цепь событий, которые - если не считать предположения о том, что кто-то занимался сенатором, - всем известны.

- Что заставило Сэма Селлерса дезавуировать историю Ллойда? Ведь, готовя ее к публикации, он должен был на сто процентов быть в ней уверенным.

- Он сделал ошибку.

- За всю свою долгую карьеру он никогда не допускал ошибок.

- Всегда бывает первый раз.

Питер покачал головой:

- Моя дорогая Франсин, тут отчетливо пахнет шантажом.

- Вы переоцениваете свое обоняние... Питер, - сказала она, сдержанно улыбнувшись.

Ожил звонок у дверей. Она встала и впустила официанта с бутылкой "Джека Дэниелса", стаканами, льдом и содовой. Между ней и Питером состоялось вежливое препирательство по поводу того, кто должен заплатить. Она корректно настояла на своем и налила обоим по внушительной порции бурбона.

- Давайте на минуту предположим, что шантаж в самом деле имел место, сказал Питер, когда официант покинул их.

- Это ваше предположение.

- Да. Селлерса шантажируют, требуя, чтобы он отказался от своей позиции в истории с Ллойдом. Его шантажируют, и он появляется на людях как приятель человека, к которому должен испытывать жгучую ненависть. Он мечтает лишь о том, чтобы посчитаться с Вардоном - если ему удастся что-то найти на него и окончательно уничтожить сенатора. Он идет на риск, он собирает все, что может пригодиться, копает дело с наркотиками в Гарлеме.

У Франсин расширились глаза, но она промолчала.

- Вардону становится известно, что происходит вокруг него. Может, ему намекнули друзья, может, ему все рассказал сам Селлерс, преисполнившись уверенности, что теперь-то Вардон у него в руках. Селлерс изложил ему свои условия. Прошлым вечером они решили встретиться, возможно, для того, чтобы поставить все точки над "i". Вардон уже подготовился воплотить в жизнь свой дьявольский замысел. За обедом в гостиничном люксе они из-за присутствия Закари не вели разговоров о делах. Затем они покинули номер, сделав вид, что идут повеселиться и развеяться. Пока это только догадки, но думаю, где-то в районе Таймс-сквер Вардон арендовал машину. У него есть квартира или дом, который он использовал для своих оргий с женщинами и попоек. Селлерс, хорошо осведомленный о жизни сенатора, знал о существовании дома и согласился отправиться туда для решающего разговора. Когда они сели в арендованную машину, Вардон выстрелил Селлерсу в голову, а потом выкинул его труп. Питер сделал паузу, чтобы прикурить сигарету. - Чтобы предположения превратились в уверенность, Франсин, я должен знать, что, во-первых, Селлерс стал жертвой шантажа - из-за чего и сдал Ллойда, - а во-вторых, что он занимался Вардоном. Двадцать лет вы были для Селлерса самым близким человеком. И у вас есть ответы на эти вопросы.

Она ничем не нарушила молчания, если не считать позвякивания льда о стенки ее стакана. Руки у нее подрагивали.

- Как ни больно напоминать вам, - тихо сказал Питер, - но Селлерс мертв. Его убил Вардон. Как ни больно напоминать вам - его репутация оставляет желать лучшего. Если вы поможете мне выяснить, почему он стал жертвой шантажа, урона ему это уже не нанесет. Если он расследовал деятельность Вардона, то это убедительно доказывает, что он старался как-то компенсировать тот урон, что понесло правосудие в деле Ллойда.

Она с трудом улыбнулась.

- О, я понимаю, он занимался этим главным образом ради самого себя, сказал Питер. - Но он конечно же хотел вернуть себе репутацию порядочного человека и, когда придет время, разоблачить Вардона.

Было видно, как она сопротивлялась желанию говорить.

- Дайте мне ответы на эти вопросы, и, может быть, нам удастся отправить Вардона в газовую камеру, о которой вы упоминали, Франсин.

Она встала, подошла к столу, чтобы подлить себе бурбона. Нет, она была не из тех женщин, что наливают себе виски лишь на два пальца. Сделав глоток, она повернулась лицом к Питеру.

- У вас нет убедительных доказательств, подтверждающих вашу теорию, Питер, - проговорила она.

- Расскажите мне, чем Вардон шантажировал Селлерса, натравливая его на Ллойда, и я их раздобуду. Подтвердите мои подозрения, что Селлерс копал под Вардона, и я получу все, что мне необходимо, - сказал он. - Вы столько лет были близки с Селлерсом, Франсин. Если и есть кто-то, кому все это известно, то только вы.

Она в упор посмотрела на него.

- Первые десять лет я знала Сэма Селлерса только в постели, усмехнулась она, - и почти ничего не знала о его профессиональных делах. Последние десять лет я провела, управляя его офисом и почти ничего не зная о том, что у него делается в постели.

- Но все это время он полностью доверял вам, - сказал Питер.

- Если бы вы знали Сэма, вам было бы известно, что до конца он не доверял никому. - Она сделала еще один глоток. - Есть... точнее, было... очень много людей, которые работали на него по всей стране. Источники информации - частные детективы, официанты в гостиницах, мелкие незаметные винтики большого бизнеса, криминальные типы, которым Сэм оказывал услуги, люди, о которых он молчал в обмен на информацию о других людях их круга, политики, представители шоу-бизнеса. В нашем вашингтонском офисе я могла бы показать вам картотеку примерно из пятисот фамилий - это те, кто помогал Сэму или были готовы помочь ему, вытаскивая для него тщательно спрятанные тайны из жизни других людей. Всю полученную информацию Сэм хранил при себе. Насколько я знаю, она нигде не фиксировалась и не записывалась.

- Он должен был вести записи, - возразил Питер. - И кто-то должен был проверять сплетни и слухи, которые лежали в основе многих его публикаций. Где-то должны храниться письма, счета, финансовые отчеты, показания... Бог знает, что еще. Он же был обязан как-то защищать себя.

- Он был странным человеком, очень скрытным, - сказала она. - Я понимаю, что вы правы, но ни я, ни кто-то другой из сотрудников не знали, где он хранит такие записи.

- У него был юрист?

- Целая армада. И те, кто работал на него лично, и, конечно, юридический отдел "Синдиката Кейна".

- Конечно же были люди, которые желали ему смерти, - предположил Питер. - И сотни таких облегченно вздохнули, услышав сегодняшние известия. Кое-кто из них мог ненавидеть его до такой степени, что вполне способен был организовать покушение на него. Он не мог не думать об этом, а значит, собирал и хранил свидетельства против таких людей. Вы когда-нибудь видели его завещание?

- Нет.

- Не исключаю, что вы можете стать его наследницей.

- С чего вы это взяли?

Питер пожал плечами:

- Подумайте сами, Франсин. Вы были его подругой, его любовницей. Когда эти отношения подошли к концу, вы стали частью его жизни. Все это достаточно необычно и позволяет предполагать одно из двух - или он действительно был искренне привязан к вам, а вы к нему, или же у вас на него что-то имелось.

Она в очередной раз взялась за бутылку, налила себе еще одну порцию алкоголя и решительно отодвинула стакан.

- Не исключено, что я и упомянута в завещании, - сказала она. - "Моей преданной управляющей офисом я завещаю сумму в..." Какую? Пятнадцать тысяч? Мою годовую зарплату?

- Вы что-то знали о нем? - спросил Питер.

Она рассмеялась:

- Я знала о нем все! Я жила с ним десять лет. Я знала все его фобии, его идиосинкразии и даже тот секрет, что вместо трех передних зубов у него мостик. Некий возмущенный читатель выбил их ему в ходе ссоры в пивной. Я знала все его страхи. Знала, как хорош он бывал в постели! Я знала о нем все - и ничего из того, что вас интересует, Питер.

- То есть вы не знаете, где он хранил самую взрывную информацию?

- Если считать, что такая взрывчатка существовала, - нет.

- И вы не знаете, что у Вардона было на него, чем он заставил Селлерса отказаться от поддержки Ллойда?

- Нет.

- Но все же вы согласны, что Вардон что-то о нем знал?

- Что бы я ни ответила, это не пойдет вам на пользу, Питер. Но я сочувствую вашим стараниям. Оба мы хотим одного и того же - убийца должен быть пойман и должен быть наказан. Но вот что я хочу вам сказать - за всю свою долгую карьеру Сэм Селлерс никогда не отступался ни от одного слова в своих публикациях. Он несчетное количество раз представал перед судом; он не проиграл ни одного процесса. Единственное исключение - дело Вардона. Но из этого не вытекает, что у Вардона был на него какой-то компромат. Просто так уж случилось. Вардон убедил Сэма, что доказательства Ллойда сфальсифицированы.

- А ваше мнение?

- Я пришла к мысли, что так оно и есть. Свидетельства Ллойда оказались ложными.

Питер перевел дыхание:

- Вел ли он после процесса Ллойда какое-то свое собственное расследование по Вардону?

- Не знаю, вел ли. Но и отрицать этого не могу.

- И последнее, Франсин. Верите ли вы в искренность дружеских отношений, что установились между Селлерсом и Вардоном?

Франсин снова устроилась в углу дивана. Она не торопилась положить конец разговору, задумчиво грея напиток в стакане.

- У Сэма не было друзей в том смысле, в котором мы с вами это понимаем, - сказала она. - Он не хотел быть кому-то обязанным, даже ради дружбы. Он не верил, что можно искренне заботиться о ком-то, кроме себя самого. "Никто ни о ком не печется. Ни о ком, кроме Первого Номера", говаривал он. Кое-кто ему нравился. Ему нравились люди, которые могли вызвать у него смех - сознательно или случайно. Ему нравились жулики, которые были достаточно умны, чтобы не попадаться. Но друзей у него не было.

- У него были вы, - тихо произнес Питер. - Десять лет. И после того как они истекли, вы были рядом с ним еще десять лет.

Она отпила половину содержимого стакана.

- В вечер встречи с Сэмом Селлерсом мне было всего двадцать лет, сказала она, упорно пряча глаза от настойчивого взгляда Питера. - Я была гардеробщицей в ночном клубе в Чикаго. И немного подрабатывала, отправляясь в постель с кем-то из богатых клиентов. Как-то вечером меня пригласил невысокий худой мужчина с неприятным лицом. Я отказалась. Он добродушно рассмеялся и вернулся к своему столику. Позже ко мне подошел хозяин и сказал, что человеком, которого я отвергла, был Сэмюэл Селлерс, известный журналист. Если он захочет, то может доставить клубу много неприятностей. Босс предложил удвоить мой гонорар, если я соглашусь. Не кажется ли вам, Питер, что я получила весьма соблазнительное предложение? Так что я сказала "да". Вместе с Сэмом мы поехали ко мне домой, и я сказала, что если он хочет, то может раздеть меня, или же я могу сама раздеться. Я вела себя хладнокровно и деловито. Понимаете, секс не очень интересовал меня. Это был всего лишь товар, который я предлагала. Я понимала в этом толк. Так что мы с ним разделись - и мой мир рухнул! Это было потрясающе. Ничего подобного я не испытывала. Да, он очень умело вел себя в постели, но, кроме того, он был нежен, нетороплив и заботлив. Я страшно не хотела, чтобы он уходил, и он два дня оставался у меня. А когда он все же ушел, я пошла вместе с ним. Мы как нельзя лучше устраивали друг друга. Это не имело ничего общего ни с любовью, ни с дружбой, ни с преданностью. Мы прекрасно подходили друг другу в постели. Больше ничего. Он был довольно щедр - покупал мне платья, драгоценности. Его не интересовали ни мое общество, ни мои разговоры. Он не гордился мной: не в пример другим мужчинам, он никогда не показывался со мной. Просто, когда у него возникало желание, он хотел, чтобы я была рядом; и стоило ему захотеть меня, я тут же воспламенялась желанием; я хотела его все время, пока он был в деловых поездках!

Она сделала долгий, прерывистый выдох.

- Все это длилось куда дольше, чем я могла себе представить. Я знала, что у него бывали другие женщины. Порой, когда он приходил домой, я чувствовала ароматы чужих духов. Все это было не важно, ибо он продолжал хотеть меня. Ради этого секса я и жила десять лет. Ничего больше для меня не имело значения. Затем... затем как-то вечером он пришел домой и сказал: "С меня хватит, Франсин. Я нашел восемнадцатилетнюю девушку, которая лучше тебя". Вот как это было. После этого мы никогда больше не были вместе. Я не стала ни плакать, ни умолять его. Я все понимала. Собрала свои вещи. Он дал мне тысячу долларов наличными и пожелал удачи. Трудно представить, с какой холодностью мы расставались после десяти лет близости. Но пока я ждала заказанного мной такси, он удивил меня. "Если ты хочешь, - сказал он, - в моем офисе есть для тебя работа. И если ты не будешь тешить себя надеждами, что однажды вечером я постучусь к тебе в дверь, она твоя". Ну конечно, я лелеяла такие надежды и поэтому согласилась. Я никогда так и не услышала его стука в мою дверь. Он вел себя так, словно я была чужим человеком, который попал к нему через бюро по найму. Выяснилось, что я хорошо работаю, и в конечном итоге стала у него, так сказать, начальником штаба. За все последние десять лет он ни разу даже не коснулся моей руки, не намекнул каким-то образом на наши давние отношения. Он закрыл их, словно перекрыл водопроводный кран. В то время вокруг него крутились десятки юных девочек. Может, предложив мне эту работу, Сэм сделал ради нашей дружбы максимум, что он мог себе позволить. Но я прекрасно понимала, что если забудусь и сделаю хоть одно лишнее движение навстречу ему, хоть чуть отклонюсь от предписанного им образа действий, то через полминуты буду уволена. Это что-то говорит вам о нем?

- Только то, что по обертке никогда нельзя судить о содержимом посылки, - сказал Питер. Поставив пустой стакан, он встал. - Значит, вас не убедила моя теория относительно Вар-дона?

На несколько секунд она застыла в молчании.

- Я не могу дать вам тех доказательств, в которых вы нуждаетесь, наконец сказала она. - Я не могу утверждать, что Вардон знал что-то о Сэме, и таким образом заставил его опровергнуть историю Ллойда. Я не могу подтвердить, что Сэм следил за Вардоном. Но в то же время не могу утверждать, что все это не соответствует истине. Одно или оба предположения могут оказаться верными.

- Если Селлерс нанял кого-то заниматься Вардоном, кто это мог быть?

- В разных концах страны есть полдюжины частных детективов, которые работали на него.

- Можете ли вы дать мне их имена?

- Когда я вернусь в Вашингтон.

- Как долго вы предполагаете быть здесь?

- ФБР попросило меня оставаться на месте, пока они со мной не переговорят.

- Вы не помните, какой частный детектив работал на Селлерса здесь в Нью-Йорке?

Она нахмурилась:

- Какой-то Бернштейн. Не знаю, работал ли он сам на себя или же так называлась фирма.

Питер застыл на месте. Бернштейн был тем детективом, который работал на Уоллеса Крамера.

Глава 2

Из таксофона в холле "Алгонкина" Питер позвонил в "Ньюсвью". Как сообщила Клэр Уилсон, общими усилиями удалось уговорить Фрэнка Девери хоть немного поспать. Так что сейчас он устроился в небольшой комнатке отдыха при кабинете, и если не стоит вопрос о жизни и смерти...

- Звоню просто проверить, - сказал Питер. - Насколько я понимаю, похитители не давали о себе знать, иначе Фрэнк не пошел бы спать.

- Ничего не было, - вздохнула Клэр. - Кроме двух звонков для вас. Когда сможете, свяжитесь с Уоллесом Крамером. Я записала его номер, которого нет в справочнике. И с Джанет Блейдс. Вот ее домашний номер.

Питер записал оба телефона и позвонил Крамеру.

- Мне пришлось ехать в Нью-Джерси, чтобы найти Орселли, - сообщил адвокат. - Вы знаете, что у него там целая крепость?

- Слышал.

- Все очень непросто. Орселли ведет себя уклончиво и не расположен откровенничать.

- То есть он не питает к вам такой любви, на которую вы рассчитывали?

- В этом я не уверен, - хохотнул Крамер. - Он зол из-за похищения миссис Ллойд и Тима Салливана. Это может привести к тому, что к порту будет приковано ненужное внимание, это совсем его не радует. Похоже, ему не удалось найти вашего приятеля со шрамом.

- Его не существует, - сказал Питер. Он поведал Крамеру о масках Хэллоуина.

- Значит, мы заставили Орселли гоняться за призраком, - вздохнул адвокат.

- Насколько я понимаю, он просто дал указание искать его, - сказал Питер. - Главное, сможет ли он что-нибудь сделать для Лауры, Бобби и Тима?

- Говорю вам, он ведет себя уклончиво и ничего не обещает. Но не думаю, что он захочет, чтобы его обвинили в том, что он культивирует насилие на своей территории. Думаю, можно надеяться, что он постарается положить ему конец.

- Ну, это уже что-то, - согласился Питер. - Меня заинтересовал ваш частный детектив Бернштейн.

- Да?

- Накопал ли он для вас что-то на Вардона?

- Не так много, почти ничего, что можно пустить в ход, - признался Крамер. - Я хотел опровергнуть доказательства, которые Вардон представил в суд, чтобы обелить себя и потопить Джереми, - один его приятель утверждал, что Вардон арендовал дом во Флориде; другой приятель одолжил ему свой личный самолет, - я хотел выяснить, что стало с документами, которые Ллойд, по его словам, фотографировал. Но Бернштейна постигла неудача по всем статьям. Он нашел кое-какие изъяны в моральном облике Вардона, но в той ситуации упоминать о них значило стрелять из пушки по воробьям.

- Какого рода изъяны?

- Главным образом по части женщин. Но поскольку он не женат, толку от этого маловато. У него есть пара местечек - квартира, небольшой коттеджик в сельской местности, где он давал выход своей склонности к оргиям.

- Где они находятся - квартира и дом?

- Это вам придется узнавать у Бернштейна.

- Как его найти?

- Он работает самостоятельно. Телефон его офиса есть в справочнике. Морис Бернштейн.

- Сегодня воскресенье. Вряд ли он на месте. У вас есть его домашний телефон?

- Минутку.

Питер приоткрыл дверь таксофона. В кабинке было невыносимо душно. Он увидел, как из лифта показалась Франсин Келлер и, быстрыми шагами миновав холл, вышла на улицу. Может, для Сэма Селлерса она и была женщиной в возрасте, но многие смотрели ей вслед.

В трубке снова возник голос Крамера - он дал Питеру номера служебного и домашнего телефонов Бернштейна.

- Вам известно, - спросил Питер, - что Бернштейн, случалось, работал и на Сэма Селлерса?

- Да, известно.

- Вам известно - пытался ли он что-то раскопать о Вардоне по заказу Селлерса?

- Вот уж не думаю, - удивился Крамер. - Предполагаю, что в таком случае он бы поставил меня в известность. Нет, вряд ли. Чего ради Селлерсу было заниматься Вардоном? Они же были друзьями.

- На людях, - сказал Питер.

- Интересная мысль. Бернштейн вам все расскажет. Если будет упрямиться, попросите, пусть он позвонит мне.

- Спасибо.

Но Морис Бернштейн не отвечал ни по одному из двух телефонов. Было воскресенье. Питер кинул в щель автомата очередную монетку и позвонил Джанет.

- Привет! - сказала она. - Ты цел и здоров?

- Пока да. А ты как?

- Пока не очень, - сказала Джанет. - По твоей просьбе я поговорила с кое-какими женщинами в порту. Их всех не на шутку обеспокоило похищение миссис Ллойд и Тима. Это значит, что у их мужей могут быть неприятности, которые им меньше всего нужны. Но никакой информации о том, где хранились маски для Хэллоуина, я так и не получила.

- Твой приятель довольно неожиданно пришел мне на помощь.

- Какой приятель?

- Майк Конти.

- Ну-ну! - только и вымолвила Джанет.

- Я догадываюсь, что ты о нем думаешь. Такие глаза бывают только в спальне, как говаривала моя матушка.

- Он бывает довольно забавен, - явно потешаясь, сказала Джанет.

- Куколка, ты довольно неразборчива в связях, - засмеялся Питер.

Она тоже засмеялась.

- Жаль, что тебя это не интересует, - сказала она.

Питер, прикидывая, куда могла направляться Франсин Келлер, взял такси до отеля "Бомонд". Он подумал, что стоит разобраться и со второй стороной монеты, хотя отнюдь не был уверен, что из Эдварда Закари удастся извлечь что-то стоящее.

Но у него появились кое-какие надежды, когда в разговоре по внутреннему телефону он все же убедил Закари впустить его в люкс сенатора. Закари явно перебирал с выпивкой, и заметно было, что она не шла ему на пользу. Он был все в том же мятом костюме, который, похоже, не снимал двенадцать часов кряду. Воротник рубашки был расстегнут, и галстук распущен. В гостиной люкса стоял тяжелый запах алкоголя и табачного дыма. У Закари были воспаленные глаза, налитые кровью. Питер подумал, что он, должно быть, плакал.

- Они по-прежнему молчат? - спросил он, открывая Питеру дверь.

- Ни слова.

- Творится что-то ужасное, - сказал Закари. Он потянул себя за нос. Они должны понимать, что требуется время, дабы раздобыть миллион в золотых слитках. Они должны понимать, что требуется время, чтобы организовать освобождение двадцати восьми заключенных и их вылет из страны. Они считают, что это раз плюнуть. Хотите выпить?

- Спасибо, пока нет, - сказал Питер. Он наблюдал, как Закари подошел к маленькому бару в углу комнаты и плеснул себе солидную порцию, которую тут же и опрокинул в горло. Он пил не для того, чтобы получить удовольствие.

- Вы в самом деле считаете, что президент согласится на их требования, если они выйдут с нами на связь?

- Я знаю, что сделает президент, - сказал Закари. - Около часа назад я говорил лично с ним. Ему приходится иметь дело с сумасшедшими. И он это понимает. Он согласится выложить выкуп за Джорджа - за сенатора, - но заключенных освобождать не будет. Остается надеяться, что похитители согласятся.

- Но если они не выйдут на связь?

Закари глянул на наручные часы:

- Если они еще час не дадут знать о себе - к семи часам, - то президент объявит, что согласен уплатить выкуп за Джорджа.

- Миллион долларов?

- Он будет торговаться, - сказал Закари. - Он пообещал мне, что не допустит хладнокровного убийства Джорджа. Он предложит им взять наличные. Но, я просто уверен, он никогда не пойдет на освобождение преступников.

Питер устроился в одном из массивных кресел. У него болела нога. Когда он много двигался и слишком долго ходил на протезе, тот начинал его беспокоить. Если его теория относительно Вардона имела под собой основания, с Закари надо вести себя очень осмотрительно. Он может знать истину до мельчайших деталей. И прямые вопросы лишь насторожат его.

- Должно быть, вам сейчас нелегко приходится, - сказал Питер, вытаскивая сигарету и прикуривая ее.

- Я вырос бок о бок с Джорджем, - вздохнул Закари. Он налил себе еще одну порцию, выпил ее и устроился в кресле лицом к Питеру. Из нагрудного кармана он тоже вытащил мятую сигарету и трясущимися руками раскурил ее. Всю жизнь мы были, как братья. И когда я думаю о том, что он сейчас испытывает, то прихожу в ужас. Он должен понимать, что даже ради его освобождения президент не может идти на любые уступки. После того что случилось с Селлерсом, он не может не понимать, что эти люди способны не моргнув глазом лишить его жизни.

- Вы предполагаете, что он знает о судьбе Селлерса?

- Бач считает, что, когда их где-то запихивали в машину, Селлерс попытался выскочить... может, попытался выхватить у кого-то оружие - и его убили. Наверняка, Джордж при этом присутствовал.

Питеру попал в глаза дымок от сигареты, и он прищурился.

- Вот что меня интересует - дружба, которая установилась между сенатором и Селлерсом после процесса Ллойда. - Он закашлялся. - Ведь когда Селлерс опубликовал историю Ллойда, он стал для сенатора смертельным врагом.

- Всю жизнь Джордж придерживался одного правила, - сказал Закари. Если кто-то признал свою ошибку, то не надо ему напоминать о ней.

- То есть он был достаточно снисходителен.

- Он умел жестко отвечать ударом на удар, что не мешало ему быть снисходительным, - сказал Закари. - Чтобы выжить в мире политики, надо уметь драться. Его трижды избирали в сенат Соединенных Штатов, в котором он пробыл пятнадцать лет. Любой человек его положения обречен на то, что всегда найдутся люди, готовые кинуть в него камень. И чтобы выжить, порой надо быть безжалостным.

Питер смотрел на тлеющий кончик сигареты.

- Чтобы выиграть выборы в наши дни, надо крепко потратиться.

Закари поднял на него покрасневшие собачьи глаза, в которых блеснула горечь.

- Вы были одним из тех, кто швырял камни, мистер Стайлс. Вы автор статьи в "Ньюсвью", которая появилась после процесса. Она очень огорчила Джорджа. Не с точки зрения политики, а в личном смысле. "Почему бы ему не оставить в покое спящих псов?" - снова и снова спрашивал он меня. Он доказал в суде справедливость своей точки зрения. Жюри, состоявшее из таких же граждан, как и он сам, оправдало его.

- Ошибаетесь, - сказал Питер. - Он не был под судом. Судили Джереми Ллойда, и жюри вынесло ему обвинительный вердикт. Так что сенатора оно не оправдывало.

Закари ткнул в сторону Питера подрагивающим пальцем.

- Знаете что, мистер Стайлс? Больше всего Джорджа огорчили отнюдь не намерения Джереми Ллойда, а его неблагодарность. Джереми был перед ним в долгу.

- Что вы имеете в виду?

- Джордж был отлично осведомлен о прошлом Джереми, знал, что тот отбывал срок. И тем не менее взял его на работу, поручил ему ответственный участок. Он дал Джереми шанс. "Бог в своем милосердии зачтет это мне", сказал он, когда я спросил, почему он рискнул взять на работу человека, сидевшего в тюрьме. Он был добрым и снисходительным человеком, как я вам говорил. Позже он узнал, что Джереми спит с одной из девушек-стенографисток, с Лаурой Брэдли. Но и это не обеспокоило его.

Питер улыбнулся:

- В этом случае уместно было бы вспомнить пословицу: "Говорил горшку котелок: "Уж больно ты черен, дружок".

Закари, похоже, шутка не понравилась.

- Джордж всегда говорил, что в офисе нельзя никого трахать. Но он не стал упрекать Джереми. А тот, как выяснилось, решил подставить его. Я знаю, вы не верите в то, что все доказательства были поддельными, мистер Стайлс. Но как сказал Джордж, читая вашу статью: "Ну что еще должен человек сделать, чтобы доказать свою невиновность?"

- Вы так и не объяснили мне, каким образом сенатор и Селлерс стали такими близкими друзьями, - усмехнулся Питер. - Да, можно простить, но трудно понять, как можно проникнуться такими нежными чувствами к человеку, который собирался распять тебя.

- После того как все это случилось, Селлерс повел себя очень благородно. Джордж выложил ему все свои доказательства и объяснил, что ждет Селлерса, если он подаст в суд на журналиста и на "Синдикат Кейна" за клевету. Селлерс был потрясен. Он же безоговорочно поверил Джереми. Как и его адвокаты - и это доказывает, насколько умен был Джереми.

- Что сенатор показал Селлерсу?

- Погашенные чеки арендной платы за дом во Флориде; данное под присягой показание человека, который одалживал ему свой самолет; подробнейший отчет о расходовании средств на избирательную кампанию, подтвержденный присяжным аудитором. Это сработало. Поэтому Селлерс, справившись с потрясением, предложил изменить ситуацию и помочь отправить Джереми в тюрьму, где ему и место. Естественно, Джордж был ему благодарен.

- Да я смотрю, он вообще был склонен к всепрощению!

- Совершенно верно, будь я проклят! Они готовились к процессу на пару с Селлерсом. И выяснили, что у них есть много общего. Не для печати, вы понимаете... обоим нравилась хорошая выпивка; оба любили от души погулять и оттянуться, чего не может себе позволить женатый человек. У них было сходное чувство юмора. Они от души смеялись над одним и тем же. Словом, им нравилось общество друг друга.

- И я могу добавить, тоже не для печати, эта дружба немало способствовала восстановлению престижа сенатора в глазах общества.

- Конечно, способствовала. А если кто-то и подумал, что Селлерсу просто выкручивали руки, это быстро забылось. Все видели, как они искренне привязаны друг к другу, как Селлерс добросовестно старался исправить последствия своей публикации.

- Я достаточно циничен, чтобы предположить - Селлерс все время чувствовал себя на мушке, - сказал Питер. - Сенатор что-то знал о нем.

Закари вытаращил глаза:

- Только то, что Сэм был обманут Джереми Ллойдом.

Питер отложил сигарету и попытался зайти с другого бока.

- Я только что говорил с Франсин Келлер, - заявил он.

Закари дернулся.

- Обаятельная женщина, - сказал он.

- И очень откровенная, - добавил Питер. - Она во всех подробностях изложила мне историю своих отношений с Селлерсом. Франсин была самым близким ему человеком.

Закари облизал губы.

- Не то слово! - хихикнул он. - Я бы и сам был не прочь оказаться к ней поближе.

- Вас может заинтересовать, что она мне сказала. У нее нет оснований считать, будто сенатор что-то знал о Селлерсе.

- Именно это я и пытаюсь объяснить. Все дело в лживости Джереми Ллойда.

Питер сменил положение в кресле. У него болела нога.

- Были ли у сенатора причины подозревать, что кто-то продолжает копать под него, искать что-то в поддержку версии Ллойда?

Закари засмеялся. Алкоголь начал сказываться на нем.

- Конечно, были. Адвокат Джереми - Уоллес Крамер - не оставлял своих стараний. Он платил частному шпику Морису Бернштейну, чтобы тот следил за Джорджем. Крамер не мог смириться с тем, что проиграл. Но обращение к Бернштейну... это было курам на смех.

- То есть?

Закари многозначительно покачал пальцем:

- Тайна? Строго между нами?

- Могила, - сказал Питер.

- Бернштейн работал на Сэма Селлерса - и на Джорджа! Как вам это нравится? Если бы он нашел что-нибудь против Джорджа, то первым делом пришел бы к нему, а потом спрятал бы это подальше от глаз. Так что Крамер впустую выбросил кучу денег... и остался при своих интересах.

- Вы не против, если я задам парочку чисто личных вопросов о сенаторе. О его частной жизни?

- Не для печати, - сказал Закари. Чувствовалось, что он из года в год говорит журналистам эти слова. Они вылетали у него автоматически.

- Были ли в его жизни какие-то женщины?

Закари ухмыльнулся.

- Одновременно - всегда только одна, - сказал он.

- В таком случае именно она могла быть замешана. - Питер доверительно понизил голос.

- Каким образом?

- Кто-то должен был очень внимательно отслеживать действия сенатора, объяснил Питер. - Похищение было отнюдь не спонтанным поступком. Когда сенатор и Селлерс прошлым вечером вышли из отеля, все уже было подготовлено. Трудно представить себе, что их схватили в том кинотеатре и выволокли наружу без всякого сопротивления с их стороны. Я предполагаю, что оттуда они отправились куда-то еще - и вот там-то их и захватили. Вы никогда не упоминали ни о чем подобном, а вот я подумал - не было ли девушки, которая ждала их, девушки с подружкой? Я знаю, что сенатор где-то содержал квартиру и коттедж. Похитителям, скорее всего, пришло бы в голову поджидать его в одном из этих мест, а не в кинотеатре. Они же не знали, что он туда отправится.

Закари с силой дернул себя за нос:

- Я знаю, что у Джорджа была пара таких местечек... для особых случаев. Это был единственный секрет, которым он не делился со мной. Когда я спросил его, он засмеялся и сказал: "У человека, который ведет общественное существование, должна быть хоть какая-то личная жизнь, Зак. Не хочу, чтобы какой-нибудь Том Подгляда таращился в замочную скважину".

- Вы рассказали Бачу, что прошлым вечером очень беспокоились по поводу сенатора, - продолжил Питер. - Еще до того, как вам под дверь подсунули записку, вы звонили всюду, где он мог быть. Почему вы беспокоились? И куда вы звонили?

Закари уставился на свои трясущиеся руки.

- Они с Сэмом основательно выпили за обедом. Когда Джордж в таком состоянии, он может загулять на два или три дня. А завтра утром он собирался выступать в Объединенных Нациях по вопросу борьбы с наркотиками. Но к подготовке речи еще и не приступал. И я опасался, не слишком ли они с Сэмом набрались.

- Кому вы звонили?

- Всего лишь нескольким друзьям Джорджа, которые, как я знал, были в городе. Я дал их перечень инспектору Бачу. Звонил одному из членов его комитета, Кармайклу. Звонил президенту организации "Независимая жизнь". Джеку Берри, который отвечает у Джорджа за отношения с прессой. И еще нескольким, кто был в городе, готовя выступление в ООН.

- Женщинам не звонили?

- Женщины, с которыми Джордж поддерживает постоянные отношения, главным образом живут в Вашингтоне. Я знаю, что у него в Нью-Йорке есть подружка, которую он довольно часто навещает, но я не представляю, кто она такая.

- Квартира, которую он содержит, находится в Нью-Йорке?

- Можете мне верить или нет, мистер Стайлс, но, как я говорил, понятия не имею.

Питер встал. Насколько можно верить Закари? Сомнительно, чтобы Вардон имел столько секретов от самого близкого к нему человека, а именно таковым уже много лет был Закари. Он знает, прикинул Питер, и где расположена квартира, и где находится коттедж, и что это за женщина из Нью-Йорка - и другие женщины. Он все знает - но, пока Вардон жив, никакое гестапо не вытянет из него этих сведений. Может, Закари от души потешается надо мной, отлично зная, где сейчас Вардон и что он собирается делать.

И тут случилось нечто из ряда вон выходящее. Закари встал, чтобы попрощаться с Питером, но у него дернулись уголки рта, и из воспаленных глаз потоком хлынули слезы.

- Если его убьют, мне не для чего будет жить, - произнес он сдавленным голосом.

Если он и притворялся, то сыграно это было блистательно.

Инспектор Бач отловил Питера около восьми часов. Казалось, что фэбээровец с трудом держится на ногах. На связь так никто и не выходил. Половина его людских резервов гонялась непонятно за кем. Телефоны в штаб-квартире были постоянно заняты звонками от людей, которые что-то видели или что-то слышали. Верно, что правительство было готово уплатить выкуп за сенатора Вардона, но об освобождении заключенных не могло быть и речи. Ситуация в порту тоже была из рук вон плоха. Поступали самые разные сведения от очевидцев, которые якобы видели Лауру с мальчиком, Тима Салливана; находились десятки людей, вроде бы знавших человека со шрамом. Ничего не подтверждалось.

Наконец Питер выложил свою теорию Бачу. Глаза инспектора смотрели на него холодно; мешки под глазами делали его взгляд еще мрачнее. Питер подумал, что его слова, должно быть, звучат для Бача очередным ужасающим бредом, который ему приходится выслушивать весь день напролет. Департамент тупиков.

- Предпочитаю не вспоминать, что несколько часов назад вас крепко трахнули по голове, - сказал Бач, когда Питер замолчал.

- Считаете, что этого не может быть?

- Вы попали под влияние дамы, которая предложила сходную идею, усмехнулся Бач. - Вы назвали это "женской интуицией". Кроме того, вы исходите из некоторых соображений Рокки Джексона. Мой опыт общения с Джексоном подсказывает, что он крайне опасная личность. Псих.

- Если бы я мог доказать, что ко времени процесса Вардон шантажировал Селлерса... если бы мог доказать, что Селлерс пытался что-то раскопать о Вардоне...

- И что было бы?

- Мне нужна ваша помощь.

- О Господи! - только и сказал Бач.

- Вы должны были поинтересоваться оружием, из которого убили Селлерса.

- Конечно, мы им интересовались. Судя по пуле, извлеченной из черепа Селлерса, это был автоматический пистолет 38-го калибра.

- Сложно ли узнать, было ли у Вардона такое оружие?

- Нет, если у него было разрешение; все они регистрируются.

- Не могли бы вы это выяснить?

- Конечно. Доставлю вам такое удовольствие, пока вы будете дожидаться звонка от похитителей.

- И еще - я просил вас заняться машиной, из которой выкинули тело Селлерса, - продолжал настаивать Питер.

- Абсолютно никаких следов. Наверное, краденая.

- Не стоит ли проверить прокатные агентства? Там может обнаружиться хоть какой-то след для вас, инспектор. Если это в самом деле было похищение, преступники могли арендовать машину. А если прав я, то Вардон почти обязательно должен был воспользоваться такой возможностью. Его должна была заблаговременно ждать прокатная машина; и если ее найти, то на обивке в салоне мы обнаружим одно или два пятнышка крови. Если у Вардона есть 38-й калибр и вы найдете арендованную машину со следами крови, которую взял напрокат благообразный седовласый мужчина пятидесяти с лишним лет... тогда-то вы мне поверите, не так ли?

Бач молчал.

- Попытавшись найти ответы на эти два вопроса, вы не потеряете время впустую, - сказал Питер.

- О'кей, - устало ответил Бач. - Проверю. - Он раздавил в пепельнице на столе тлеющий окурок сигареты. - Я помогу вам, если вы кое-что сделаете для меня.

- Что именно?

- Отправитесь домой и отдохнете. А я прикорну тут на месте. Я хочу знать, где вы будете, чтобы в случае звонка от похитителей я мог бы сразу же найти вас. Времени остается немного. Оставайтесь в пределах досягаемости. Я хочу, чтобы вы были в форме, если придется приступать к действиям. И если мы получим какие-то известия о семье Ллойдов или о вашем друге-репортере, обещаю, что сразу же сообщу вам.

- Но вы...

- Да, я проверю, было ли у Вардона оружие, проверю и агентства по прокату автомобилей.

Питер собрался уходить.

- Стайлс!

Питер обернулся. Бач позволил себе сдержанную улыбку.

- Вы рассказали забавную историю, - сказал инспектор. - Она не имеет никакого отношения к действительности, но тем не менее весьма любопытна. Вы думаете, Вардон будет ждать, пока соберут деньги для его же выкупа?

- Сомневаюсь. Я полагаю, что в ближайшие двадцать четыре часа он появится в вашей конторе с душераздирающей историей о своих приключениях... которые никогда с ним не происходили.

Бач засмеялся.

- Идите, - сказал он. - Вас трахнули по голове куда основательнее, чем я предполагал.

Квартира Питера в районе Ирвинг-Плейс располагалась на первом этаже и, как у Ллойдов, выходила на задний дворик, окруженный штакетником изгороди. Он снял ее, когда после ампутации ноги ходил на костылях. Ему нужно было жилье, где не было ступенек. За углом был Клуб игроков, в котором у него появились приятели.

Лишь добравшись до дома и включив свет, Питер понял, как смертельно устал. Он разделся в спальне, торопливо расстегнув ремни алюминиевой ноги. Культя, натруженная долгой ходьбой, ныла и саднила. Голым он залез под одеяло, выключил свет и, стоило ему закрыть глаза, сразу же провалился в сон.

Проснувшись, он попытался сообразить, сколько времени проспал, но его охватило какое-то странное беспокойство. Вокруг стояла непроглядная темнота, и лишь из-за высокой французской двери, что вела в соседнюю комнату, за которой располагался дворик, пробивался слабый серебристый свет. "Лунное сияние и уличные фонари", - подумал он. Он припомнил слова Пола Джаретта, художника, который говорил, что при такой луне ночи не бывают уж очень темными.

Питер лежал не шевелясь, пытаясь понять, почему у него так бьется сердце, почему он вдруг почувствовал, как у него встали дыбом волосы на затылке. Может, ночной кошмар, который забылся раньше, чем он смог припомнить его?

Затем он увидел его воочию - темная фигура, стоящая в дверном проеме спальни. Питер с трудом удержался, чтобы не вскрикнуть. Он напрягся, чтобы глаза привыкли к полумраку, а тень обрела бы какие-то реальные очертания.

По глазам резанула огненная вспышка, и его оглушил звук выстрела. Пуля вошла в изголовье в кровати, в дюйме от головы. Запутавшись в простыне, Питер скатился с кровати. Раздался еще один выстрел - третий, четвертый, пятый. Он почувствовал обжигающую боль в правом боку. Сухо щелкнул курок обойма опустела.

И тут кто-то, громко выкрикивая его имя, заколотил в дверь квартиры. Тень из дверного проема скользнула во двор и расстаяла. Питер чувствовал, как кровь из раны на боку струится по бедру.

- Стайлс! Ради Бога, Стайлс, с вами все в порядке?

Глава 3

Голос за дверью был знакомым, но все же Питер не мог опознать его. Он лежал на полу у кровати, в скомканных простынях, стараясь восстановить дыхание. Бок саднило острой, режущей болью.

В холле здания послышались приглушенные голоса, и стук в дверь тут же прекратился. Питер перебрался на другую сторону комнаты, куда он кинул алюминиевый протез. Он успел пристегнуть его и натянуть брюки со спортивной рубашкой.

Дверь опять затряслась под ударами.

- Стайлс! Ну же, парень, отзовись!

Питер направился к выходу из спальни - как раз в этот момент он увидел в проеме французских дверей, что вели во двор, силуэт чьей-то фигуры на фоне лунного света. Он в буквальном смысле слова нырнул за высокую спинку кресла-качалки.

- Спокойней, парень. Спокойней! - произнес голос. - Черт возьми, где тут у тебя выключатель? Я из твоей команды, парень.

- Кто ты? - Питер с трудом узнал собственный голос.

- Друг Рокки, - ответил голос. - Тебе лучше впустить его, а то он себе все руки отобьет. Тебе сильно досталось?

Человек наконец нашел выключатель слева от дверей, и комната внезапно озарилась ярким светом. Питер предпочел оставаться за спинкой кресла. Незнакомец, появившийся в высокой стеклянной двери, был черен, очень высок и мускулист; он носил усики, бородку, и на нем были темные очки и бейсбольная шапочка. Облачен он был в ярко-оранжевую рубашку и синие брюки. Уверенная улыбка демонстрировала белизну зубов.

- Слышь, парень, тебе не имеет смысла стоять на месте, если ты не хочешь истечь кровью. Так впустить Рокки?

Питер кивнул. Он так и не мог восстановить дыхание.

Гость пересек комнату, направляясь к входной двери.

- Это я, Рок! - крикнул он, открывая ее.

Рокки Джексон ворвался в дом.

- Он цел? - спросил он своего приятеля. Затем увидел Питера. - Боже милостивый, Стайлс, у тебя тут как в тире. Эй, парень, да ты никак ранен?

Он мгновенно оказался рядом с Питером, поднял его рубашку, которую тот не успел заправить в брюки.

- Всего лишь царапнуло, - сказал Рокки, - но крови с тебя, как со свиньи на бойне. Дюк, притащи-ка полотенца из ванной. - Темные очки уставились в бледное лицо Питера. - Так что тут за чертовщина?

- Я спал, - стал рассказывать Питер. - Проснулся оттого, что волосы встали дыбом. Подумал было, что приснился кошмар, и тут увидел в дверях какую-то фигуру. Прежде чем успел пошевелиться или вымолвить хоть слово, в меня выстрелили. Пуля врезалась в спинку кровати, в дюйме от головы. Я скатился с кровати, а он опустошил в меня всю обойму - четыре или пять пуль. Одна из них и задела меня. - Питер коснулся бока и увидел, что его рука стала влажной и красной. Дюк вернулся из ванной с полотенцами. Рокки, мягко и уверенно действуя своими огромными ручищами, наложил ему повязку на рану.

- Лучше вызвать своего врача, если у тебя есть такой, - сказал он. Черт! Ну и дела. Ты хоть разглядел своего стрелка... так, чтобы его опознать?

- Он... он был всего лишь темным силуэтом в дверях. А я... я пытался сползти с кровати. Если бы вы не спугнули его, он бы перезарядил пистолет и снова открыл огонь. Что ты тут вообще делаешь, Рокки? Но в любом случае - да благословит тебя Бог.

- Дюк, глянь-ка, что там во дворе, - приказал Рокки своему спутнику.

- Там калитка в изгороди, - сообщил Дюк. - Тот тип, должно быть, и пришел и удрал этим путем. - Нагнувшись, он что-то подобрал с ковра. Гильза. Похоже, 38-го калибра.

- Раз ты ее уже взял, сунь в карман, - посоветовал Рокки. - Остальные оставь для копов. А ты садись, Стайлс.

Он помог Питеру устроиться к кресле.

- У меня есть для тебя кое-какие новости. Так и думал, что найду тебя здесь. Только собрался постучать в дверь, как началась стрельба.

- Новости?

- О твоих друзьях - Ллойдах и Тиме Салливане. С ними пока все в порядке, - сказал Джексон. - Мне сообщил человек, который в курсе дела. Но все непросто, приятель, очень непросто.

- Что ты имеешь в виду?

- Кое-кто очень разгневан этой игрой с заложниками. Они считают, что здесь надо действовать - око за око. Селлерс мертв - значит, и мы должны кого-то прикончить, чтобы посчитаться за него. Пока их придерживают сверху, но они близки к истерике. И кто-то из них может слететь с катушек. Вардон должен быть отпущен. - У Джексона дернулся уголок рта. - Тебе известно, что я думаю по этому поводу, так что ты знаешь, что я не сомневаюсь - он появится. Ты что-нибудь придумал?

- Пытаюсь действовать, - сказал Питер, - но толком так ничего и не раскопал.

- Считаешь, что ничего нет?

- Ну, я заставил Бача заняться поисками оружия и арендованной машины, но никаких весомых свидетельств раздобыть мне не удалось.

- Так кто же палил в тебя сегодня? Или ты ведешь какую-то частную войну, которая не имеет отношения к Вардону?

Питер уставился на Рокки Джексона.

- Похитителям, если они в самом деле существуют, ты нужен живым и здоровым, чтобы помочь им договориться, - сказал Джексон. - Вардон же, если он узнает, что ты расколол его, постарается как можно скорее прикончить тебя. Послушай, дружок, если ты не против, я исчезаю. Возможно, кто-то еще слышал стрельбу и вызвал копов. Я не хочу сидеть тут и дожидаться, когда они завалятся. Не стоит облегчать им жизнь - вот что я всегда говорю.

- Я перед тобой в долгу, - сказал Питер.

У Джексона посуровело лицо.

- Ты расплатишься со мной, если разберешься с Вардоном. Мои друзья в тюрьме нуждаются в такой помощи. Как и твоя миссис Ллойд. Увидимся. Джексон улыбнулся. - Но пока тебе лучше спать с открытыми глазами.

Они выскользнули на задний двор и исчезли. Через несколько секунд у дверей Питера оказались двое патрульных, за спинами которых с обеспокоенными лицами топтались жилец с верхнего этажа и его жена.

- Мы слышали какую-то стрельбу, мистер Стайлс, - сказал муж. - Мы с женой не придумали ничего иного, как позвонить в полицию. Хочу надеяться, что мы поступили правильно.

- Примите мою благодарность, - улыбнулся Питер. - Надеюсь, вы когда-нибудь позволите угостить вас выпивкой.

Странный город Нью-Йорк: годами живешь в одном доме с людьми и понятия о них не имеешь. Питер даже не знал фамилии соседей. Они же знали его лишь потому, что он был в некотором роде знаменитостью.

Патрульные все сделали в лучшем виде. Они сообщили, что уже передали информацию дежурному, который дал им указание сразу же после осмотра места происшествия связаться с инспектором Бачем. Юный сержант знал, что тут за углом живет врач, и сразу же позвонил ему. В курсе дела был и отдел расследования убийств. Валялись гильзы; в изголовье кровати, в стенах и в полу были пулевые отверстия.

Находясь в центре суеты, которая все усиливалась, Питер все же старался припомнить какие-то узнаваемые черты того силуэта, который вырос на пороге его спальни. Кто же открыл по нему огонь? Но все произошло так стремительно, к тому же он едва успел очнуться от крепкого сна. В памяти ничего не всплывало, кроме расплывчатого очертания человека, который, передвигаясь по комнате, обдавал его огнем. Кто это мог быть? Джексон спросил, нет ли чего-нибудь такого в его личной жизни, что сможет объяснить это нападение. Не было ровным счетом ничего. Неужто какие-то идиоты типа тех обладателей касок, что захватили Лауру и Бобби, решили посчитаться с ним потому, что он друг Джереми Ллойда? Очень сомнительно. Конечно, Вардон захотел бы его прикончить, знай он, к каким выводам Питер пришел, но откуда Вардону их знать? Может, Закари проболтался? Знает ли он, как связаться с Вардоном? Бернштейн, детектив? Если Крамер нашел его и рассказал, что Питер пытается найти тайное убежище Вардона... и если Бернштейн в самом деле, как утверждает Закари, человек Вардона... Нет ли утечки в структурах Бача? Вот Фрэнк Девери даже своей матери словом не обмолвился бы!

Когда появился Бач, взволнованный и злой оттого, что его попытка хоть немного отдохнуть была неожиданно прервана, стало ясно, что он придерживается другой теории. Врач пришел и, наложив тугую повязку на рану Питера и остановив кровотечение, удалился. Убойный отдел уже вовсю работал, собирая гильзы, выковыривая пули и спешно отсылая их в лабораторию.

- Не появись Джексон так кстати, вы бы, скорее всего, уже везли меня в морг, - сказал Питер Бачу. - Я был голым, без протеза; этот подонок мог спокойно перезарядить пистолет и без помех расправиться со мной, не заколоти Джексон в дверь.

- При нем был его телохранитель? - спросил Бач. - Парень по имени Дюк Ричардс?

- Он называл приятеля Дюком, - припомнил Питер.

Бач устало посмотрел на полицейских, которые продолжали обыскивать квартиру и задний двор в поисках каких-нибудь важных следов.

- Вы по уши завязли в этой истории, Стайлс, - сказал он. Припомните-ка кое-какие факты. Скорее всего, Джексон рассказал вам, что он в списке самых опасных преступников, разыскиваемых ФБР. Разрешите сообщить, что мы можем наложить руки на мистера Джексона в любую минуту, стоит только захотеть. Но, по крайней мере, пока мы не изъявляли такого намерения, ибо считаем, что, несмотря на всю свою воинственную риторику, он не лишен сообразительности и здравомыслия, которые и заставляют его вести себя пристойно. Но теперь я начинаю задумываться.

- О чем именно?

- Одиннадцать из заключенных, перечисленных в списке похитителей, черные, - сказал Бач. - Все они были осуждены за довольно серьезные преступления насильственного характера. Ни у кого из этих одиннадцати не было надежд получить условно-досрочное освобождение или попасть под какую-то амнистию. Они бы выиграли больше всех, если бы им удалось оказаться на свободе. Скорее всего, на похищение могли пойти именно их друзья. Джексон входит в число их друзей.

- Но...

- Поэтому Джексон в курсе дела, что вас выбрали посредником. Ему ли не знать, поскольку он один из них; возможно, он и посоветовал обратиться к вам. Затем он попытался убедить вас, что никакого похищения не было и в помине. И что главный злодей в этой драме - сам сенатор Вардон.

- И затем попытался убить меня? - Питер усмехнулся.

- Не знаю - возможно, - сказал Бач. - Что вы знаете о Дюке Ричардсе?

- Ничего.

- Он бывший морской пехотинец; ветеран войны во Вьетнаме. Специалист по ручному огнестрельному оружию. Он с сорока ярдов может отстрелить вам кончик сигареты. После двух лет службы его выгнали из армии, он был признан виновным в том, что имел отношение к серьезной истории с наркотиками.

- Ну и?..

- Ну и когда вы в первый раз увидели его?

- Пока Джексон барабанил в дверь, он появился с заднего двора.

- То есть с той стороны, откуда появился и куда скрылся ваш стрелок, не так ли?

Питер прищурился:

- Вы хотите сказать, что человеком, который стрелял в меня, был именно Дюк Ричардс?

- Думаю, что да, - кивнул Бач.

- Но если он так хорошо управляется с оружием, почему я остался в живых?

- То есть вы придерживаетесь своей точки зрения, что за всем этим стоит Вардон?

- Да, именно.

- И вас убедили события этого вечера? - хмыкнул Бач. - Но Дюк Ричардс действительно большой мастер - он может промазать в вас так, что не возникнет никаких подозрений.

- Да меня, черт возьми, чуть не продырявили! - возмутился Питер, коснувшись повязки на ране.

- Сигарета с сорока ярдов, - напомнил Бач. - И вы же не будете спорить, что получили самую настоящую рану?

Питер уставился на Бача. Пытаясь собрать воедино его слова, он все больше убеждался, что это чушь.

- Вы кое-что упустили из виду, приятель, - сказал он. - Если Рокки Джексон в самом деле участник заговора с целью похищения и именно он назвал меня посредником, чего ради ему тратить время, убеждая меня, что никакого похищения не было?

- Проще простого. Он старался убедить вас, чтобы вы в свою очередь убедили меня: никакого похищения не было. Сбить со следа - ключ ко многим успешным преступлениям.

Из холла появился один из людей Бача:

- Мисс Блейдс спрашивает мистера Стайлса.

Бач вопросительно уставился на Питера.

- Девчонка, которая работает в Портовой комиссии, - объяснил тот. Может, у нее есть какие-то новости о Ллойдах.

Очутившись в комнате, Джанет прямиком направилась к Питеру, который сидел в большом кресле. Она опустилась перед ним на колени, и, когда взяла его за руки, Питер почувствовал, какие у нее теплые ладошки.

- Тебя серьезно ранило? - спросила она. За дымчатыми янтарными стеклами старомодных очков Питер видел ее обеспокоенные глаза. Джанет вскинула голову, чтобы отбросить прядь каштановых волос, упавшую ей на лицо. Она выглядела очень юной, полной искреннего беспокойства. На Бача она не обращала внимания.

- Со мной все в порядке, - сказал Питер. - Просто пострадала мышечная ткань. Как ты узнала?

- От сотрудника ФБР, который поддерживал связь со Тривером. Он... он сказал, что в тебя стреляли. Перепугал меня до смерти, Стайлс.

Он улыбнулся ей:

- Спасибо за беспокойство. Это инспектор Бач из ФБР.

Тот поздоровался.

- Врача вызывали? - спросила Джанет, по-прежнему игнорируя Бача.

- Да. Как я говорил, пострадали только мышцы.

Она встала:

- Тут кто-нибудь догадался сделать тебе кофе или они только задавали тебе вопросы?

- Есть какие-то новости из вашей епархии, мисс Блейдс?

- Наша епархия полна лишь слухов и сплетен, - сказала Джанет. - Один из слухов гласит, что за смерть Селлерса придется сурово заплатить Тиму Салливану и Ллойдам. Есть и другой слух - им не на что рассчитывать, если все будут по-прежнему сидеть себе и поплевывать, дожидаясь, пока пошевелится кто-то другой. Что об этом думают в вашей епархии, инспектор?

- Ничего хорошего. - Он сдержанно улыбнулся Питеру. - Отсюда вы и набрались "женской интуиции"?

Питер кивнул.

- Что ж, вашей подруге будет интересно узнать, до чего основательно вас приперли к стене, - сказал инспектор. Он перевел дыхание. - Я дал указание охранять вашу квартиру со всех сторон. Никуда не выходите без того, чтобы не сообщить моим людям. Лучше вообще никуда не ходите. Если же с вами все-таки надо будет связаться... - Он кивнул Джанет. - Если сможете, не давайте ему много разговаривать. Он был бит, получил огнестрельную рану и за последние двадцать четыре часа практически не присел. Ему надо выспаться, и лучше, чтобы ему никто не мешал.

Питер посмотрел на часы. Близилась полночь.

Копы ушли. Осталась лишь Джанет, которая уже успела приготовить кофе. Что это там Бач имел в виду, когда говорил о женской интуиции? Питер рассказал ей.

Кофе, сдобренный порцией бренди, был выше всяких похвал. Скрестив ноги, она сидела на полу около его кресла и слушала, вытаращив глаза.

- Ну конечно же в этом есть смысл! - заявила она. - Если бы похитители существовали на самом деле, они бы давно связались с тобой. Они просто должны это сделать, не так ли?

Он с благодарностью посмотрел на нее и вдруг почувствовал, что его одолевает страшная усталость.

- Слушай, - сказал он, - тебе бы лучше пойти домой. Я собираюсь немного поспать, или у меня не будет сил пошевелиться, что бы там ни происходило дальше.

- Никуда я не пойду, - замотала головой Джанет. - Ты спи. Я буду на подхвате - вдруг позвонит телефон или кто-то заявится.

- Я просто лягу спать, - сказал он. - Тебе нет никакой необходимости торчать здесь.

- Не спорь, - нахмурилась Джанет.

Пошатываясь, он добрался до спальни и рухнул на постель. Джанет успела отвернуть простыню и тотчас накинула ее на Питера. Проваливаясь в забытье, он успел увидеть ее улыбку.

Ему показалось, что прошла целая вечность прежде, чем он открыл глаза. Сквозь окна сочился дневной свет. Он с наслаждением потянулся и сразу же понял, что произошли две вещи. Во-первых, алюминиевый протез больше не был пристегнут к культе правой ноги, а во-вторых - кто-то лежал рядом с ним.

Он свесился с постели и на расстоянии вытянутой руки увидел алюминиевую конструкцию. Повернув голову, он увидел Джанет. Одну руку она раскованно закинула за голову. Бабушкиных очков на лице не было. Питер заметил, что они лежат на прикроватном столике. Улыбаясь, она приблизила к нему лицо.

- С возвращением, - сказала Джанет.

У Питера пересохло во рту. Его окатила волна привычного бессмысленного стыда.

- Ты... ты сняла... мой...

- Дорогой Стайлс, - сказала она. - Во сне ты безостановочно бормотал и тянулся к нему.

Питер отвернулся.

- Не будь идиотом, - насупилась Джанет. Она села. - Кофе? В холодильнике есть фруктовый сок. - Теперь она уже стояла. - Ты не слышал, как звонит телефон?

- Телефон?

- Я подняла трубку после первого же звонка. Это оказался твой друг Бач. У него была для тебя кое-какая информация, но он попросил не беспокоить тебя.

- Да?

- Он попросил передать тебе, что, во-первых, лицензии или разрешения на оружие Вардону не выдавалось. Что сотрудники сенатора никогда не видели в офисе ничего подобного и у них нет оснований считать, что таковое оружие существует. Я не сомневалась, что это тебе надо сообщить первым делом.

- И дальше?

- Бач сказал, что после того, как ты переваришь первый факт, я должна сообщить тебе, что пули, которые прошлой ночью чуть не попали в тебя, были выпущены из того же оружия, из которого был убит Сэмюэл Селлерс. Баллистики каким-то образом это установили.

Наклонившись, она подсунула руку Питеру под плечо и, улыбаясь, приподняла его в полусидячее положение. Затем поцеловала. Это не был легкий братский поцелуй. В нем был аромат весенних цветов.

- Тебе бы лучше телеграфировать своей жене, чтобы она скорей возвращалась из Пакистана, - сказала Джанет, - или я не обещаю, что не вторгнусь на ее территорию. - Все так же улыбаясь, она на шаг отступила от него. - Так что пристегивай свою дурацкую ногу, пока я готовлю тебе завтрак.

Когда она вышла, Питер откинул простыню, свесился с кровати и подтянул к себе протез. Если не считать пролежня на левом боку, чувствовал он себя куда лучше, чем до того, как отправился спать. В ванной он побрился и надел чистую рубашку, кинув старую, испачканную кровью, в корзинку для грязного белья. До него донесся запах кофе. Питер понял, что зверски голоден. Он не мог припомнить, когда ел в последний раз.

Но он не мог забыть, что Лаура, маленький Бобби и Тим Салливан все еще балансируют на краю пропасти. Джанет принесла из кухоньки яичницу, тосты и кофе и заставила его поесть. На маленьком столике в алькове уже стоял апельсиновый сок. Как давно ему не делали завтрака. За второй чашкой кофе, затянувшись первой сигаретой за день, Питер посвятил Джанет в подробности своих последних встреч - с Франсин Келлер и Закари. Пока он рассказывал, зазвонил телефон. Он посмотрел на часы. Около семи. У него напряглись мышцы, когда он снял трубку.

- Мистер Стайлс? - спросил незнакомый мужской голос.

- Да.

- Меня зовут Бернштейн. Морис Бернштейн.

- Да, мистер Бернштейн. - Питер увидел, что Джанет расслабилась и вернулась к своему кофе.

- Мне только что звонил Уоллес Крамер, адвокат Ллойда, - сообщил Бернштейн. - Он сказал, что вчера вы весь день искали меня.

- Искал.

- Можете верить или нет, но я вчера весь день с двумя друзьями рыбачил на Монтауке. Весь день мы не слушали никаких новостей, вплоть до позднего вечера. Едва только я их услышал, то сел на первый же поезд и вернулся в город.

- К происходящим событиям имеет отношение куча ваших клиентов, - сказал Питер.

- В частности, мистер Крамер, - уточнил Бернштейн. - Я сразу понял, что он, скорее всего, ищет меня. У меня целое досье на сенатора. Слышал я и о миссис Ллойд. Не сомневаюсь, мистер Крамер очень расстроен.

- Эдвард Закари рассказал мне, что вы работали и на сенатора, и на Сэма Селлерса.

Бернштейн замолчал, слышно было, как он дышит в трубку.

- Где мы можем поговорить, мистер Стайлс?

- Я бы предложил вам приехать сюда.

- Буду через пятнадцать минут, - сказал Бернштейн и отключился.

- Частный детектив, который работает на всех без разбора, - объяснил Питер, возвращаясь к Джанет за столик.

Она налила ему чашку свежего кофе и нахмурилась.

- Ты окончательно проснулся, Питер?

- Конечно. А что?

- Твой приятель Бач очень беспокоится о тебе. Тот тип, что ночью стрелял в тебя, вооружен и шутить явно не собирается. Они намерены застрелить тебя. Тебе досталась просто захватывающая роль.

- Мне пришлось согласиться.

- Ты хоть понимаешь, что, скорее всего, они сделают еще одну попытку? Она говорила резко и жестко.

- Это не имеет никакого смысла, - сказал он. - То есть уже поздно. Все что я знаю, знают и Бач, и ты, и Фрэнк Девери, а также Рокки Джексон и Франсин Келлер, которой я тоже изложил свою теорию. Так что, милая, если даже устранить меня, толку от этого не будет. Даже напротив - все остальные поймут, что я был прав.

- Так объяви об этом по радио! - предложила Джанет. - Может, кому-то это еще неизвестно. Вынеси все это на публику, чтобы приятель, который стрелял в тебя прошлой ночью, понял, что нет смысла охотиться за тобой.

- Он не вернется, - сказал Питер. - Слишком поздно. Он, конечно, понял, что я все выложил тем, до кого ему не дотянуться. И если, убив меня, он надеялся покончить с моей теорией, то сейчас он не может не понимать случись что со мной, ее подхватят остальные. У него была возможность замести следы, но он ее упустил.

- Тебе остается надеяться на это. - Джанет потянулась за сигаретой. Вчера ты сказал, что мне стоит писать детективы. Может, я и в самом деле начиталась такой литературы? Питер, не упустил ли ты в своем повествовании каких-то фактов, о которых не упоминал ни мне, ни Бачу, ни остальным, потому что счел их несущественными, хотя они могут быть чертовски важны?

Питер улыбнулся:

- Ты думаешь, я знаю нечто, но не знаю, что именно, и посему не говорил об этом. Так?

- Да, так. Ну и?..

Питер покачал головой:

- Ты все знаешь в таком же объеме, как и я. - Но все же он задумался. Может, в самом деле что-то ему рассказали и Закари, и Франсин Келлер, а он отбросил эти детали в сторону, как неважные.

- У твоей мисс Келлер еще тот характер, - сказала Джанет. - Надо быть настоящей мазохисткой, чтобы спать с мужиком десять лет, получить от него пинок под зад, уступить свое место десятку девиц - и продолжать оставаться его преданной рабыней.

- Сначала она лелеяла надежды, что он захочет ее вернуть, - проговорил Питер.

- И продолжала надеяться все десять лет? Фу!

Питер ухмыльнулся:

- А что бы ты сделала на ее месте, если бы через десять лет тебя заменили кучей симпатичных курочек?

- Для начала я бы нарожала ему пяток ребят. Я очень плодовита. А если бы он попробовал меня выкинуть, то я бы ему сунула двустволку между глаз!

- Для начала Сэм Селлерс не доверил бы такой вечно беременной особе должность домоправительницы.

- Можешь мне поверить, с такой особой он бы и пикнуть не посмел, засмеялась Джанет. - И еще получил бы репутацию хама и грубияна!

Морис Бернштейн оказался точен. Его внешний вид не мог не вызвать удивления. Частный детектив не имел ничего общего ни с Хэмфри Богартом, ни с Майком Коннорсом. Он был невысок, толст и лыс; у него была такая бледная кожа, что создавалось впечатление, будто он всю жизнь ел крахмалистую пищу. Курил он беспрерывно, и его короткие толстые пальцы были желтыми от никотина. Он носил очки в металлической оправе, за которыми невинно таращились широко расставленные серые глаза. Должно быть, он толковый специалист, подумал Питер, раз уж Крамер выбрал его. И видит Бог, он совершенно не бросается в глаза. Никому и в голову не придет присмотреться к нему, что, скорее всего, помогает в его работе. Похоже, он несколько смутился, встретив Джанет в обществе Питера.

- Сумасшедший день, - сказал он. - Просто невозможно прийти в себя. Но я думаю, что всем, имеющим отношение к этому делу, крепко достается. - У него был мягкий голос, и говорил он так, словно извинялся за что-то.

- К этому делу? - переспросил Питер.

- К похищению. Убийство Селлерса создало пиковое положение. И что теперь делать? - Бернштейн посмотрел на Джанет так, словно ждал от нее ответа.

Питер объяснил, почему она тут оказалась.

- Могу ли я предложить вам кофе, мистер Бернштейн? - спросила девушка.

- Это было бы прекрасно, - согласился он. Он старается быть вежливым, подумал Питер, с этой незнакомой женщиной. Бернштейн отпустил Джанет легкий поклон. Когда она исчезла на кухне, детектив повернулся к Питеру:

- Я обратил внимание на ваши слова - относительно моей работы на сенатора Вардона и Сэма Селлерса в дополнение к заданиям мистера Крамера.

- А вы... вы в самом деле?

Бернштейн кинул в рот очередную сигарету и с ловкостью фокусника прикурил ее.

- И да, и нет. - Он пожал плечами. - То есть я хочу сказать, что, будь вы врачом, вы же не отказались бы от больного лишь потому, что он деловой конкурент какого-то другого пациента.

- Своеобразная этика, должен признаться, - усмехнулся Питер.

- Вы так думаете? - прищурился Бернштейн. Он присосался к сигарете с такой жадностью, словно это была кислородная подушка. - Я работаю на Уоллеса Крамера около пятнадцати лет. Один из моих лучших клиентов. - Он выпустил клуб дыма. - Первым обратился к моим услугам. Расплачивается как с сотрудником.

- Он же и рекомендовал вас другим, - сказал Питер.

- Над делом Ллойда я работал для него и до процесса, и после.

- Старались что-то выяснить о сенаторе Вардоне?

- Старался найти доказательства, что Вардон подделал свидетельства, которыми потопил Ллойда.

- В то же время вы работали и на Вардона?

- А вы знаете лучший способ что-то разузнать о человеке? - моргнул он серыми глазами за стеклами очков.

- И кроме того, еще и на Селлерса?

Бернштейн кивнул:

- Он был моим постоянным клиентом. Из года в год я выполнял его странные задания. Кто с кем спит; кто кому и за что платит. И все такое. Все, что он использовал в своей колонке. После приговора Джереми Ллойду Селлерс явился в Нью-Йорк для встречи со мной. Узнав, что ему надо, я удивился.

- Собрать как можно больше грязи на сенатора Вардона?

Бернштейн в очередной раз затянулся сигаретой:

- Ага. А судя по тому, как они общались во время процесса, они были друзьями. Селлерс так и трясся от нетерпения. Было совершенно ясно, что Вардон держал его мертвой хваткой, заставив опровергнуть все обвинения в свой адрес. Селлерс же, образно говоря, хотел взять Вардона в такой же оборот. Я объяснил ему, что веду такое же расследование для Крамера и имею перед ним определенные обязательства.

- И Крамер, и я, - сказал он, - мы оба хотим одного и того же. Вы не нанесете ему урона, если будете сообщать мне то, что удастся узнать. Мы оба хотим сломать Вардону хребет.

- Я рассказал мистеру Крамеру о предложении Селлерса, и он был не против, чтобы я получал дополнительный гонорар. Он прикинул, что от Селлерса можно получить сведения, которые иным способом было бы трудно раскопать.

- Кроме того, вы одновременно работали и на сенатора?

- Не совсем так. То есть Вардон появился на сцене несколько позже. Явившись ко мне, он заявил, что ему известно, что я работаю на Селлерса. Он предложил мне приличную сумму за то, что я буду передавать ему всю информацию, предназначенную для Селлерса, - до того, как тот ее получит.

- И вы согласились?

- Не совсем так, - замялся Бернштейн. - Я сказал ему, что если найду нечто, способное в самом деле причинить ему неприятности, то обговорю с ним эту ситуацию. Он засмеялся и ответил, что в таком случае это будет что-то из ряда вон выходящее. Типа - что он спит с премьер-министром Израиля, иначе не стоит и платить. Но, если он признает, что мне удалось разузнать что-то действительно важное, я буду обеспечен на всю жизнь. Я осведомился, может ли он хотя бы намекнуть, каких моих изысканий он опасается. Продолжая смеяться, он сказал, что не собирается вооружать знаниями потенциальных шантажистов. И у меня создалось впечатление, что данные, которые он имел на Селлерса и которые заставили того изменить подход к делу Ллойда, были действительно взрывоопасными. Плюс к этому я понял, что на Вардона имеется столь же горячая информация, а может, еще горячее.

- То есть вы одновременно жонглировали тремя шариками?

- Первым делом я работал на Крамера и лишь затем - на Селлерса. Делал одну и ту же работу, и каждый из них знал, что я работаю на другого. Для Вардона же я лишь изображал видимость деятельности.

- Но если бы вы наткнулись на ту самую информацию типа "тепло-горячо-горячее", вам бы пришлось серьезно разбираться с ним.

Бернштейн пожал плечами:

- Ради него я не стал бы покрывать преступление.

- Питер, - окликнула его из кухни Джанет, - покажи, где у тебя новая банка с кофе.

Питер пошел к ней. Джанет встретила его с той самой банкой кофе в руках. Она смотрела на него широко раскрытыми глазами.

- Хочу заварить еще один кофейник, - громко сказала она, протягивая Питеру клочок бумаги. Это был старый чек из лавки. На оборотной стороне его она написала: "Этот человек не рыбачил вчера на Монтауке. Посмотри на него. Да он пять лет не был на солнце!" Затем она снова сказала громким голосом: Спасибо, Питер. А то я веду себя тут как слон в посудной лавке.

Скомкав бумажку, Питер сунул ее в карман. Он вернулся к Бернштейну, который только что прикурил свежую сигарету от окурка старой. Можно носить такую шляпу, которая полностью защитит от загара твою физиономию. Но и предплечья и запястья у Бернштейна были такими мертвенно-бледными, словно рыбье брюшко. Таким же было и его лицо.

- Кофе будет через пару минут, - сказал Питер.

- Прекрасно.

- Хорошо порыбачили?

- Великолепно, - кивнул Бернштейн. - Забыли обо всем на свете. Мир мог стать верх ногами, а мы бы так ничего и не узнали.

- С уловом повезло?

Бернштейн скромно потупился.

- В этом деле я не специалист. Вот у ребят все шло хорошо. Я же выловил лишь немного мелочи, кошке на ужин.

Любой рыболов обязательно упомянет название рыбы, которую он вытащил из воды, подумал Питер. Джанет была права. Если бы этот человек провел весь день на солнце, он бы был красный как вареный рак. Так где же, черт побери, вы были, мистер Бернштейн, в субботу вечером и в воскресенье?

Сидя за столиком в алькове, Питер задумчиво крутил в чашке остывший кофе. Он рассчитывал на помощь Бернштейна. Внезапно он понял, что не доверяет этому человеку.

- Вы предполагали, что я как-то смогу помочь вам? - спросил Бернштейн.

Питер в упор посмотрел на него:

- Мне повезло, что я сегодня могу разговаривать с вами. Ночью кто-то вломился ко мне и расстрелял кровать, на которой я спал.

- Боже милостивый!

- Крамер рассказал вам, что похитители выбрали меня посредником?

- Да.

- Похоже, кто-то не хочет видеть меня в этом качестве. - Питер помолчал. Что бы собеседник ни ответил, это не имело смысла. - Как мы выяснили, мистер Бернштейн, вряд ли сенатора и Селлерса захватили именно в том кинотеатре. Такая попытка была бы слишком рискованной. Слишком велика вероятность, что начнется суматоха. Так что мы склонны думать, что похищение произошло позже и в каком-то другом месте.

- Довольно убедительно. - Бернштейн прищурился, и Питер внезапно увидел, что глаза у него умные и проницательные.

- Крамер убежден, что у Вардона в городе есть какая-то квартира. Может, и коттедж где-то в сельской местности. В какой-то мере это подтвердил и Закари. Зная их любовь к оргиям, я прикидываю: а что, если после кино они и отправились в одно из таких местечек?

Бернштейн улыбнулся:

- Ознакомиться с новейшими теориями секса, а потом постараться претворить их в жизнь? Похоже на них.

- Вы знаете, где находятся эти их гнездышки?

- Коттедж в Вирджинии, - охотно сообщил Бернштейн. - Сенатор им часто пользуется, когда бывает в Вашингтоне. Если и есть квартира, о ней я ничего не знаю. Мы решили, что таковая должна иметься, поскольку сенатор бывал в Нью-Йорке почти каждый уик-энд - но из аэропорта куда-то исчезал. Пару раз я пытался проследить за ним, но он неизменно отрывался от меня. Не оставлял мне никаких шансов на успех.

- Вы знаете Эдварда Закари?

- Не могу сказать, что знаю, - уточнил Бернштейн. - Как-то раз сидели с ним за пивом в Вашингтоне. Мне кажется, он знал, что Вардон обращался ко мне, я рассчитывал на его разговорчивость. Но мне не повезло. Каждое слово приходилось вытаскивать из него буквально клещами.

- Он так предан своему боссу?

- Как собака, - сказал Бернштейн.

- Вы знаете женщину, которая руководит офисом Селлерса?

Бернштейн расплылся в счастливой улыбке:

- Франсин? Конечно, я ее знаю. Нанимая меня, Селлерс сказал, что по всем вопросам я могу обращаться к ней. Франсин получила указание сообщать мне всю информацию о Вардоне, которая поступала к ней.

- И что же она знала?

- Ничего существенного. Она ненавидела Вардона до дрожи из-за того, что в деле Ллойда Селлерс предстал не в лучшем свете. - Бернштейн покачал головой.

- Вы знаете, что она долгое время жила с Селлерсом, после чего он оставил ее и сделал управляющей офисом?

- Она мне рассказывала.

- Значит, вы говорили с ней?

- Вчера днем. Та еще куколка. Не буду скрывать от вас, что попробовал запудрить ей мозги. Дохлый номер.

Питер не мог представить себе, чтобы такая женщина как Франсин, могла без отвращения посмотреть на маленького, толстенького Бернштейна с его мертвенно-бледной кожей.

- Она что-то знает, - сказал Бернштейн. - То есть понимаете, я пытался ее расколоть. Узнал, что она каждый уик-энд бывает в Нью-Йорке. Но так и не смог выяснить, что это за парень, с которым она имеет тут дело.

- Кто платил за слежку?

Бернштейн рассмеялся:

- На мистера Крамера я эти расходы не вешал. Как вам уже известно, я работал на постоянной основе. Мне оставалось лишь представить дело так, что слежка за ней входит в расходы по делу Ллойда.

- Но они себя не окупили?

- Никоим образом, - согласился Бернштейн. - Так чем я могу вам помочь, мистер Стайлс?

- Вы довольно долго и бесплодно искали тайную квартиру Вардона. Так что сомнительно, что вы ее сможете обнаружить в ближайшие несколько часов.

- Никаких следов, - признал Бернштейн. - Но если Закари что-то знает и вы сможете убедить его, что откровенность спасет Вардона, он может и расколоться.

Питер помолчал.

- Начнем сначала. Когда вы только начали заниматься Вардоном для мистера Крамера, еще до процесса, удалось ли вам что-нибудь о нем выяснить?

- Когда Селлерс выпотрошил его, у него могли быть очень серьезные неприятности, - сказал Бернштейн. - Сенат, вне всякого сомнения, взялся бы за его проверку - с возможным исходом в виде импичмента, если вы это имеете в виду. Он носился как курица с отрубленной головой, пытаясь обрести помощь и поддержку. Можете ли вы поверить, что он обратился даже к Франсин Келлер с просьбой о помощи?

- Но она же доверенное лицо Селлерса!

- Вардон пытался делать все, что было в его силах. Он знал историю взаимоотношений Франсин с Селлерсом и предполагал, что она может держать камень за пазухой против него. "Оскорбленная женщина страшнее..." - как там дальше в пословице? Она высмеяла его. Что тут говорить - она предана Селлерсу.

- А что насчет парня, с которым она, по вашим словам, "имеет дело". Ее приятель на уик-энды?

Бернштейн вздохнул:

- Вы же сказали, что говорили с ней. В этой женщине кипит такой темперамент, что, когда Селлерс выставил ее из своей постели, ей пришлось найти мужика на стороне. Но это ничего не значит. Она на сто процентов в команде Селлерса.

- Значит, она высмеяла Вардона? И что он тогда сделал?

- Всего лишь за сутки с ним произошло чудесное превращение, - сказал Бернштейн. - Он стал уверенным, на лице появилась улыбка, все его тревоги развеялись как дым. Он что-то получил на Селлерса, и теперь Селлерс оказался в роли обезглавленной курицы. Ему пришлось дать задний ход. Когда этот прохвост оказался на его стороне, Вардон сумел убедить и остальных играть по своим правилам. Откуда-то, буквально из воздуха, появился хозяин дома во Флориде. Материализовался владелец частного самолета. Из офиса Вардона исчезли все упоминавшиеся документы. Все это означало, что и Закари, и остальные члены его команды готовы вступить в игру. Но ключевой фигурой в ней был Селлерс, и Вардон каким-то образом смог принудить его.

- И вы не имеете представления, как он это сделал?

Бернштейн отрицательно покачал головой:

- Мистер Стайлс, нам все время приходится иметь дело с одним и тем же. Нам удается что-то узнать о человеке лишь после того, как он по уши влезет или в теневой бизнес, или в политику, или в крупные силовые игры в том же бизнесе, или даже в организованную преступность. Начинается шантаж того или иного уровня. Порой это крупные финансовые сделки, а порой соглашения силовых структур; случается, речь идет о паре лишних голосов при голосовании в вашем местном "Клубе львов". Но неизменно присутствует давление. Кто-то что-то знает о другом человеке и использует эту информацию, чтобы продвигать события в нужном для него направлении. Для шантажиста единственный способ добиваться успеха - это держать язык за зубами. При малейшей утечке жертва уже не видит смысла платить за молчание. Вардон знал о Селлерсе что-то весьма существенное. Он заставил его опровергнуть свою точку зрения, в верности которой тот не сомневался, и поставить под удар свою репутацию журналиста; то, что знал Вардон, заставило Селлерса послушно играть на публике роль его друга, хотя Селлерс ненавидел сенатора. - Бернштейн вынул изо рта сигарету и перевел дыхание. - Это было моей обязанностью, когда я работал на мистера Крамера, выяснить, в чем крылась эта тайна. Но я никак не мог подобраться к ней.

- Вардон так умело скрывал ее?

- Боже милостивый, мистер Стайлс, неужели вы себе не представляете всю картину? Как и мистер Крамер, я думаю, что Джереми Ллойд был абсолютно прав. Данные, которые он собрал на Вардона и передал Селлерсу, полностью соответствовали истине. Но Вардон нашел какой-то рычаг, с помощью которого он сломал Селлерса. Теперь предположим, что он как-то допустил утечку. Терять Селлерсу было уже нечего. Может, ему грозило полное уничтожение, но можно ручаться жизнью, что, если бы Селлерс пошел ко дну, он бы потянул с собой и сенатора, ибо он-то знал, что сведения, переданные ему Ллойдом, были совершенно точны и Ллойд стал жертвой обмана. Если ему было нечего терять из-за утечки сведений, он мог размазать Вардона по стенке. Нет, сэр, то, что Вардон имел на Селлерса, он был готов беречь ценой собственной жизни, ибо, стань это известно всем, жизнь его кончилась бы. - Бернштейн прикурил новую сигарету. Его серые глаза превратились в узкие щелочки. - Вардон должен был знать, что большую часть времени Селлерс посвящает тому, чтобы изменить баланс сил - одержать верх в их борьбе. И конечно, узнай он, что Селлерс мертв, он бы с облегчением перевел дыхание.

Джанет принесла из кухни кофейник со свежезаваренным кофе. Чувствовалось, в каком она напряжении. Питер понял, что она, должно быть, слышала их разговор. Все, что рассказывал Бернштейн, вроде бы подтверждало теорию Питера. Но зачем ему было врать относительно своего воскресного отдыха?

Бернштейн поблагодарил Джанет за кофе и с удовольствием отдал ему должное. Он то и дело переводил взгляд с Питера на Джанет и обратно. Похоже, он ждал каких-то действий с их стороны.

- Что вы искали на Монтауке, мистер Бернштейн? - спросила Джанет.

Бернштейн поставил чашку на стол. Закурил очередную сигарету. Движения его были совершенно спокойны и уверенны.

- Вы ведь уже поняли, что вчера я не был на рыбалке, не так ли? осведомился он. - Особенно вы, мисс Блейдс. Именно поэтому вы никак не могли найти кофе. Верно? Я обладаю способностью, как радар, улавливать тревогу. И в ту минуту, когда мистер Стайлс вернулся из кухни, я понял, что мне больше не доверяют. Кстати, как вы догадались?

- Отсутствие загара, - сказал Питер.

Бернштейн хмыкнул. Казалось, его ничто не волновало.

- Это доказывает, что я мало времени провожу на свежем воздухе.

- Во всяком случае, в последнее время, - вставил Питер. - Это заметно.

- Значит, вот как это было, - сказал Бернштейн. - Когда впервые объявили о похищении, я ровно ничего не слышал. Да и вообще вчера я весь день был не в курсе дел. Ничего не слышал вплоть до сегодняшнего утра. Я догадывался, что Уоллес Крамер, должно быть, ищет меня. Мне пришлось соврать ему, что я был в таком месте, куда не доходили никакие новости. Мои друзья каждый уик-энд удят рыбу на Монтауке. Я позвонил им и попросил, если кто-то будет интересоваться мной, сказать, что я был с ними. Мы посмеялись, ибо они знали, что я не в состоянии насадить червяка на крючок.

- Вам пришлось организовывать прикрытие для своих действий, - подытожил Питер. - Вы меня заинтриговали. Человек, который работает на Крамера, на Селлерса и к тому же на Вардона, должен иметь внятное объяснение, где он был в субботу вечером.

Бернштейн был не в силах сдержать охватившее его веселье.

- Общество должно было знать, что я весь день провел на рыбалке. Но коль скоро вы все пронюхали - скажу, чем я был занят. Я был занят с некоей дамой, муж которой пристрелил бы меня на месте, знай он, где я нахожусь. Он снова взялся за кофе. - Вопросы, которые вы мне задавали, мистер Стайлс, довольно интересны. Так же как любопытен факт, что ночью кто-то пытался с вами расправиться. И у меня есть чувство, что вы не все мне говорите. О чем-то умалчиваете.

- Что вы имеете в виду?

Бернштейн пожал плечами.

- Это ваше дело, рассказывать мне или нет, - сказал он. - Но, может, я смогу помочь и без ваших откровений. Вы знаете, что Вардон возглавляет сенатский подкомитет, который расследует пути доставки наркотиков. Предполагалось, что сегодня он выступит с речью в ООН, не так ли? Следователи, приписанные к его комитету, составили список известных преступников, которые подозревались в том, что тем или иным образом имели отношение к наркотикам. Этот список известен и есть в материалах. Удивит ли вас, что в нем ровно двадцать семь человек? Все они, от A до Z, вошли в список заключенных, освобождения которых требуют похитители. Единственный, кого нет в этом списке, - это Джереми Ллойд.

- И что это доказывает?

- Ровным счетом ничего, - сказал Бернштейн. - Но сей факт заставил меня задуматься. Если не считать Ллойда, список готов к употреблению. Ставлю десять против одного, что его можно будет найти среди бумаг Вардона, которые он взял с собой в Нью-Йорк, готовясь к выступлению в ООН. У человека, который прислал записку от похитителей, был точно такой же список. Понимаете, ознакомиться с ним мог практически каждый. Он опубликован в отчетах конгресса. И здесь в Нью-Йорке, в субботу вечером, он оказался как раз под рукой. Совпадение? В моем деле я привык относиться с подозрением к такого рода совпадениям.

- То есть кто-то знал, что сегодня на заседании Генеральной Ассамблеи Вардон собирался огласить этот список?

- Может быть, - пожал плечами Бернштейн, попивая кофе.

- И вот почему похитители потребовали именно их освобождения, - сказала Джанет.

- Может быть. Добавив к нему Джереми Ллойда.

- Это же не значит...

- Это, вне всякого сомнения, значит, что каждый, кто упомянут в этом списке, ненавидел Вардона по-черному. Как и Сэм Селлерс. Тогда, спрашивается, почему они прихватили Селлерса?

- Публичная фигура? - предположил Питер.

- А почему вас пытались расстрелять прямо в постели? Вардон всегда должен был испытывать легкое беспокойство из-за вас. Ваша статья в "Ньюсвью" огорчила его. И если вы продолжаете копать...

- Но похитители назвали меня посредником.

- Прекрасный способ отвлечь от себя внимание.

- Но зачем им это надо?

Бернштейн поставил чашку с кофе и встал.

- Если вы и дальше будете называть их "они", мистер Стайлс, то мы просто теряем время. Я думаю, вы догадываетесь, что никакого похищения не было и в помине. Думаю, вы догадываетесь, что Селлерс был готов разоблачить Вардона, и тот разработал сложный план, чтобы убить его. Предполагаю, что так и случилось, но если вы не согласны, я остаюсь при своем мнении. Я должен еще отработать идею для мистера Крамера.

- Садитесь, - сказал Питер. Во рту у него пересохло. - Ночью в меня стреляли из пистолета 38-го калибра. Из него же убили и Селлерса. Нет никаких данных, что у Вардона было это оружие или вообще какое-то иное.

- А вот у Селлерса было, - сказал Бернштейн, прикуривая бессчетную сигарету. - И разрешение имелось. Он не расставался с оружием ни днем ни ночью. Поскольку все время опасался нападения. Издержки его бизнеса.

- И кто-то это сделал.

- Вардон, - заявил Бернштейн. - Так чем я могу вам помочь?

- Судьба моих друзей висит на волоске. Мне необходимо найти их. Но как?

- Все, вплоть до его бабушки, ищут Вардона, - сказал Бернштейн. - Копы, ФБР, ЦРУ, военные и миллион психов, которые надеются получить награду, обещанную "Синдикатом Кейна". Но в одном вы можете быть уверены. Вардон не засветится. Его вся страна знает в лицо.

- Разве что он спрячется под маской Хэллоуина, - с горечью сказал Питер.

Зазвонил телефон. Это был Бач.

- Могу кое-что сообщить, - сказал фэбээровец. - Думаю, мы нашли ту самую машину.

- Прокатную?

- Да. Из фирмы "Арко", что на Сорок четвертой. Взята днем в субботу и возвращена рано утром в воскресенье.

- С пятнами крови.

- Да, - признал Бач. - Лаборатория работает над ними. Чтобы арендовать машину, необходимо предъявить водительские права. И всплыло совершенно неожиданное имя. Человеком, который взял машину напрокат, был частный детектив Морис Бернштейн. Не тот ли это парень, что работает на Крамера?

У Питера застыла кровь в жилах. Слава Богу, что он стоит спиной к Бернштейну.

- Да, - перебарывая спазм в горле, сказал он. - Имеется в наличии.

- То есть как? Подожди-ка. Ты хочешь сказать, что он рядом?

- Да.

- Продолжай пудрить ему мозги. А я свяжусь с ребятами, которые дежурят у дома.

- Хорошо.

- Взял машину Бернштейн, - сказал Бач, - а вернула ее женщина. Это о чем-то тебе говорит?

- Догадываюсь.

- Продержись, - Бач помедлил, - пять - десять минут.

- Договорились.

Питер медленно опустил трубку. В висках у него гулко пульсировала кровь.

- Питер! - сдавленно всхлипнула Джанет.

Обернувшись, он увидел, что смотрит прямо в дуло пистолета Бернштейна. Тот был нацелен ему между глаз.

Глава 4

Бернштейн улыбался, и в его широко расставленных серых глазах застыло совершенно невинное выражение.

- Значит, в машине нашли пятна крови? - спросил он. - Тупая сучка!

Джанет статуей застыла на стуле, вцепившись побелевшими пальцами в край стола.

- Я ровно ничего не имею против вас двоих, - небрежным светским тоном продолжил Бернштейн. - Просто мне представлялось важным узнать, как много вам известно, но пока вижу, что у вас нет ничего, кроме догадок.

- Вы знаете, что дом окружен сотрудниками ФБР? - спросил Питер.

- Еще бы мне не знать, - сказал Бернштейн. - Даже переговорил кое с кем из них, когда входил в здание. Кроме того, знаю, что вашему инспектору понадобится не менее десяти минут, чтобы связаться с ними. Но вы понимаете, что это не такой уж большой отрезок времени. Поднимайтесь, мисс Блейдс.

Питер кивком ответил на испуганный вопрос, застывший в глазах Джанет. Он стоял слишком далеко от этого маленького человечка и сомневался, что успеет дотянуться до него прежде, чем тот нажмет на спусковой крючок. У него было чувство, что ночью стрелял в него отнюдь не Бернштейн. Уж он-то не промахнулся бы.

- Все должно пройти быстро и без осложнений, - сказал Бернштейн. - Я должен получить некое денежное вознаграждение. И еще мне не помешает страховка. Вот мисс Блейдс и будет таковой. Она выйдет отсюда со мной, при свете дня мы пройдем мимо ФБР, возьмем такси и вместе прибудем на место. Вы же, Стайлс, не будете ни пытаться остановить нас, ни предупреждать людей у дома, ни следовать за нами - или же прямо перед вашими большими голубыми глазами я разнесу прелестную головку мисс Блейдс. Вы понимаете, что мне меньше всего этого хочется, но, если вашими стараниями ситуация осложнится, я это сделаю. А теперь, будьте любезны, мисс Блейдс, шагом марш к дверям, да пошевеливайтесь.

- Вы опоздали, - сказал Питер. - Бач знает о вашем присутствии. Убейте нас, но вы этим ничего не добьетесь.

Бернштейн злобно усмехнулся.

- Вы не учитываете, что у меня есть собственная гордость, - сказал он. - Я должен знать, что сделал все, что только возможно, дабы выскользнуть из этой ловушки. Как я говорил, я ничего не имею против вас, но не дам за ваши жизни и ломаного гроша. Не воображайте себя опытными игроками в покер. Я сделаю то, что сказал. А теперь шевелитесь, мисс Блейдс.

- Иди с ним, Джанет, - сказал Питер.

За Джанет и Бернштейном закрылась дверь. Питер кинулся к телефону... и остановился. Почему-то у него не было ни малейших сомнений в том, что, если Бернштейн увидит за собой слежку, он без колебаний реализует свою угрозу. "Я должен получить некое денежное вознаграждение". То есть он имеет прямое отношение к тому сумасшествию, которое происходит последние тридцать с чем-то часов. Именно он арендовал машину, в которой убили Селлерса или, по крайней мере, везли его труп. Но вернула ее женщина. С самого начала на сцене была только одна женщина. Франсин Келлер. Перед глазами Питера всплыла картинка, как всего через несколько минут после их разговора она торопливо покинула "Алгонкин". "А если бы он выставил меня, я бы ему ткнула двустволку между глаз", - сказала Джанет. Ждать десять лет, чтобы посчитаться? Возможно ли? Возможно ли, что путь ей подсказал сенатор Вардон? Он снова увидел Франсин, стремительно покидающую "Алгонкин". Она не рискнула связаться с ним через гостиничный коммутатор, она помчалась, чтобы сообщить Вардону, что догадки Питера весьма близки к истине. Она вышла позвонить ему - или встретиться напрямую. Значит, она знала, в какую нору он забился. И скорее всего, прикинул Питер, она была где-то недалеко. Если она выскочила увидеться с кем-то, то, наверное, с человеком, с которым она встречалась каждый уик-энд в Нью-Йорке. Он подумал, что это свидание было очень важным для нее.

Он посмотрел на часы. Три минуты, четыре, пять минут. Бернштейн и Джанет уже должны были найти такси. Питер вынул из шкафа в спальне куртку, распихал по карманам бумажник, ключи и деньги и выскочил на улицу.

- Куда направляетесь, мистер Стайлс?

Конечно, кто-то из людей Бача.

- Вы видели мужчину с женщиной, которые только что вышли? - спросил Питер.

- Мориса Бернштейна с приятельницей? Ясное дело.

- Слушайте внимательно, потому что у меня нет времени объяснять. Через минуту-другую вы услышите от инспектора Бача, что Бернштейна необходимо задержать. Что он вооружен и очень опасен. Девушка, которую вы видели вместе с ним, шла лишь потому, что в спину ей упирался пистолет.

Агент посмотрел на Питера так, словно у того крыша поехала.

- Я попробую выяснить, куда он ее повез, - сказал Питер, - но не могу рисковать, беря с собой сопровождение.

- Я получил приказ никуда не отпускать вас одного, - замотал головой агент.

- Если, взяв такси, он решит объехать вокруг квартала, чтобы посмотреть на мои действия, и увидит вас вместе со мной, мисс Блейдс будет мертва, сказал Питер. - Сообщите Бачу, что Бернштейн перехитрил нас и успел выхватить оружие. Так он взял в заложницы мисс Блейдс. Скажите Бачу скажите четко и ясно, - что женщиной, которая вернула машину, могла быть Франсин Келлер. Скажите ему, что, если в течение получаса от меня не поступит известий, пусть он берет ее.

- Я не могу отпустить вас одного, - повторил агент.

- Порой в жизни бывают ситуации, когда надо самому принимать решение, возразил Питер. - Вы знаете, что Бач мне доверяет. Говорю вам, что жизнь мисс Блейдс зависит от моих действий в ближайшие двадцать минут. Можете сказать Бачу, что я отправился в отель "Алгонкин" на Сорок четвертой. Но я не могу позволить, чтобы копы из-за углов присматривали за мной.

Должно быть, отчаяние, звучавшее в голосе Питера, убедило агента.

Питер остановил такси. В первый раз за последние несколько часов он услышал радио. Ярость и напряжение в обществе достигли предела. Уже звучали предложения, чтобы Джереми Ллойда и остальных заключенных из списка похитителей заставили говорить едва ли не силой. Прогнозы относительно судьбы сенатора Вардона были сплошь пессимистическими. Должно быть, его ждет та же судьба, что и Селлерса. Кто будет следующим? Кого еще из известных людей захватят, чтобы возместить потерю двух первых заложников?

Когда машина остановилась на красный свет светофора, Питер наклонился к водителю:

- Выключите, пожалуйста, радио на минутку. - Он вынул из кармана свое водительское удостоверение и показал его таксисту. - Вы слышали обо мне?

Тот повернулся к нему:

- Конечно. Вы тот парень, которому досталось от мужиков в касках, когда они похитили жену и ребенка парня, что сидит в тюрьме. Вы пишете в журнал, да?

- Да. - Светофор загорелся зеленым. - Поехали дальше, и слушайте меня. Мне нужна помощь. Когда мы подъедем к "Алгонкину", пусть машина остается занятой. Я хочу, чтобы вы подождали меня. Это займет пять - десять минут. Из отеля может выйти женщина, за которой мне необходимо проследить.

- Вы что-то расследуете?

- Я так думаю.

- Сорок четвертая - это улица с односторонним движением, - напомнил водитель. - Если дама двинется в западном направлении, наши карты биты.

- В таком случае я пойду за ней пешком. Возьмите десять долларов. Если разминемся, езжайте себе и забудьте обо мне.

В холле "Алгонкина" Питер вошел в будку таксофона. Он назвал оператору номер и попросил позвать к телефону Франсин Келлер. После первого же гудка он услышал ее низкий грудной голос.

- Франсин, это Питер Стайлс.

- О, здравствуйте.

- Простите, что так рано беспокою вас. - Часы в холле показывали четверть девятого.

- Я не привыкла долго спать, - ответила Франсин. - У вас есть какие-то новости, которых не сообщало радио?

- Я хотел бы поговорить с вами, - сказал Питер. - Думаю, у меня есть возможность прихватить нашего приятеля, но мне нужна ваша помощь.

- Приятеля?

- Сенатора Вардона. Я в своей квартире. Чтобы подъехать к вам, мне нужно минут двадцать. Могу ли я?..

- Конечно.

- До встречи, - сказал Питер и повесил трубку. Покинув будочку, он двинулся к газетному стенду, за которым его не было видно от лифта. Ему показалось, что он ждал там целую вечность, но на самом деле не прошло и пяти минут, как из ближайшего лифта выскочила Франсин Келлер и едва ли не бегом кинулась к выходу из гостиницы.

Питер бросился за ней.

Франсин направлялась в западную сторону.

Питер махнул водителю такси, давая понять, что тот больше не нужен, и двинулся вслед за стройной фигурой Франсин, облаченной в короткое черное платье; с плеча у нее свисала кожаная сумка. Она шла так быстро, что он с трудом успевал за ней. Питер не имел права слишком далеко отпускать ее, хотя он и рисковал, что Франсин его заметит. Если на авеню Америк она подхватит такси, ему останется лишь молить об удаче. Не дай Бог, ему не повезет тоже поймать такси - тогда все кончится, еще не начавшись.

На авеню Америк она остановилась, но не просигналила первому же свободному такси. Питер медленно перевел дыхание. Она решила и дальше идти пешком. Когда светофор мигнул зеленым, она двинулась по Сорок четвертой. У Таймс-сквер ей снова пришлось подождать под светофором, после чего она продолжила свой путь в том же направлении - мимо разгрузочной площадки "Таймс", мимо театров, мимо ресторана "Сарди". Она вышла к Восьмой авеню и прошла по ней вверх около квартала, потом еще раз повернула к западу по Сорок пятой, и Питер, бросившийся за угол, едва не потерял ее. Она спустилась на пару ступенек старого строения коричневого кирпича, и за ней уже закрывалась массивная дверь.

Питер остался снаружи на тот случай, если она в фойе дожидается ответа на свой звонок в квартиру. Затем он подошел к зданию и спустился к дверям. Не было никаких следов Франсин. На двери было четыре звонка, и рядом с каждым красовалась небольшая табличка с именем хозяина. Сергей Романовски, Эдвард Милликен, Флоренс Кейн, Мюррей Уилсон. Флоренс Кейн - Ф.К. - Франсин Келлер. Любовное гнездышко для уик-эндов, подумал Питер. Здание было довольно запущенным. При своих пятнадцати тысячах долларов Франсин могла бы приобрести себе что-нибудь и получше, даже не прибегая к помощи бойфренда.

Судя по надписи у звонка, Флоренс Кейн занимала квартиру 1В, которая располагалась в конце темного коридора - Питер его разглядел сквозь стеклянную панель двери. Помедлив, он нажал кнопку с надписью "Романовски". Никто не ответил, не прозвучал и зуммер, который должен был распахнуть для него двери. Милликен - то же самое. Не оказал помощи и Мюррей Уилсон. Обитатели этого здания или рано уходят на работу, или просто не отвечают на звонки. Звонить к Флоренс Кейн ему не хотелось.

Он осторожно толкнул дверь. Слава Богу, она же не заперта! Он вошел в темный холл. Тут стоял густой запах, который, как подумалось Питеру, скапливался из поколения в поколение, - капустного супа с луком и разогретого кофе. Шаткая лестница вела на второй этаж, где стояла полная темнота, ибо голая электрическая лампочка в разбитом плафоне давно перегорела. Во всем здании царила кладбищенская тишина.

По коридору Питер добрался до тыльной части здания. На дверях самой последней квартиры висела карточка, отпечатанная на машинке: "Флоренс Кейн".

- На удивление ловкий человек, - произнес за спиной Питера знакомый голос. - Вы ухитрились, черт возьми, не купиться на целый набор ложных дверей.

Питер резко обернулся и оказался лицом к лицу с улыбающимся Морисом Бернштейном, который держал его под прицелом пистолета.

- Если бы наша Франсин не оказалась такой тупой сучкой, вы бы избавили себя от массы хлопот, - сказал Бернштейн. - Двенадцатилетний ребенок догадался бы, что вы звоните из холла отеля, а не из своей квартиры. Открывайте дверь. Она не заперта.

- Вы следили за мной? - спросил Питер.

- Да нет же, черт побери, - ответил Бернштейн, - но когда она рассказала нам о вашем телефонном звонке, я понял, что вы последуете за ней. Умный парень с явной склонностью попадать в ловушки. Открывайте же.

Питер распахнул дверь квартиры Флоренс Кейн и вошел. Уже на пороге ему пришлось зажмуриться, потому что в глаза брызнул ослепительный свет. Он не мог поверить в реальность того, что предстало его взгляду. Зрелище было эффектным, как в голливудской постановке. Квартира представляла собой огромную комнату. Перегородки между отдельными маленькими помещениями были снесены. Повсюду были продуманно размещены источники флюоресцентного освещения. И потолок, и стены были зеркальными. Пол был затянут тремя огромными шкурами белых медведей. В дальнем углу размещались сложная звукозаписывающая аппаратура и кинопроектор. Лестница с витыми коваными перилами вела на второй этаж. Питер услышал, как за спиной хмыкнул Бернштейн; до него донесся щелчок замка, когда закрылась дверь.

- Возможно ли поверить, что в доме, где есть только холодная вода, располагается такая квартирка? - усмехнулся Бернштейн. - Секс-дворец Калигулы. Хотел бы я иметь время опробовать все его удобства - полюбоваться собой в зеркалах, одновременно глядя порнушку. Но вы не можете не признать, что деньгам, отпущенным на избирательную кампанию, нашлось чертовски хорошее применение.

- То есть все это принадлежит Вардону? - спросил Питер.

- И следов этого не найти даже в отчете присяжного аудитора, - сказал Бернштейн. - Насколько я знаю, тут что-то вроде клуба. Может быть, в нем проводят свободное время члены сенатского комитета по этике. - Теперь он стоял у подножия узкой металлической лестницы, а дуло пистолета, устремленного на Питера, ни на дюйм не отклонилось от линии прицела. - Прошу появиться всех обитателей! - крикнул он.

Первой по лестнице спустилась Джанет. У нее был совершенно ошеломленный вид. Сразу же за ней шла Франсин, уперев ствол в спину Джанет. За ней появился мужчина с растрепанной седой шевелюрой; его багровое лицо было покрыто щетиной.

- Так выглядит сенатор после своего бегства от жестоких похитителей, объявил Бернштейн. Он чуть посторонился. - Предлагаю вам, Франсин, на скорую руку обыскать мистера Стайлса, но прошу не забывать, что вы ищете оружие, а не... не пытайтесь его обольстить, дорогая.

- С тобой все в порядке? - Питер взглянул на Джанет.

Та лишь молча кивнула.

Франсин положила пистолет на край овальной лежанки и приблизилась к Питеру. В том, как она ощупала его одежду, не было и намека на сексуальность.

- Чисто, - сказал она, снова берясь за оружие.

- Вы не оставили нам времени подумать, мистер Стайлс. - Бернштейн почесал переносицу. - Чем обеспечили нам определенные неудобства. Банки открываются через несколько минут, и Франсин отправится за той денежной суммой, о которой я вам говорил. Предполагалось, что, когда я получу ее и буду готов к отбытию, я предоставлю обаятельному сенатору и милой Франсин самим решить судьбу мисс Блейдс, как им заблагорассудится. Но теперь вас двое. Эти голубки, создавая свое любовное гнездышко, предусмотрели в своих апартаментах все, что только можно представить, - за исключением крематория. Двое заложников серьезно усложняют дело, не говоря уж о двух трупах. - Он посмотрел на часы. - Когда вы доберетесь до банка, Франсин, он уже откроется.

- Вы справитесь с ними? - спросила Франсин.

- Моя дорогая девочка, надо ли учить меня, как варить яйца? Конечно, справлюсь. Только оставьте сенатору ваш пистолет на тот случай, если мне понадобится помощь.

Сенатор взял у Франсин оружие. Он дотрагивался до него с таким видом, словно она предлагала ему взять в руки ядовитую паучиху "черную вдову".

- Чтобы вернуться сюда с моими деньгами, Франсин, вам потребуется не более получаса, - сказал Бернштейн. - Если вы задержитесь дольше этого времени, я сочту это опозданием без уважительной причины. В таком случае можете не спешить, разве что вы имеете слабость к покойникам.

- Франсин! - взмолился сенатор. Это был тот же пропитой голос, что Питер слышал по телефону несколько часов назад.

- Я вернусь, - ответила Франсин. У нее возбужденно блестели глаза. Питер подумал, не в наркотиках ли тут дело. Он смотрел ей вслед, когда она через темный холл направилась к дверям. Бернштейн закрыл их за ней и снова запер.

- Чтобы убить время, можем, пожалуй, перекинуться в картишки, - сказал Бернштейн. - Разве что я не могу держать карты одной рукой. - Он повел пистолетом.

- Так что вы собираетесь делать с нами? - стараясь сохранять спокойствие, спросил Питер. Роль героя, который сметает все преграды, не обещала ничего хорошего. Если даже он сможет приблизиться к одному из них на расстояние броска, второй успеет всадить в него пулю.

- Действительно, проблема, - весело откликнулся Бернштейн. - И вы понимаете, что она на самом деле непростая. Когда Франсин вернется с деньгами, я исчезну. И разбираться с этой щекотливой ситуацией предоставлю сенатору и Франсин. У меня есть кое-что на Вардона, так что он не рискнет обманывать меня. В данный момент вы с мисс Блейдс знаете столько, что сенатору не поздоровится. На его месте я бы не колебался. Как вообще в глазах общества будет выглядеть эта история? Вы напали на след похитителей; вы ворвались в их убежище; эти гнусные типы в перестрелке убили вас, но в создавшейся суматохе сенатору удалось скрыться.

- Бач на это не купится, - сказал Питер. - Он слишком много знает.

- Может быть, - согласился Бернштейн. - Но это его проблемы, не так ли? А поскольку вы с мисс Блейдс... да и Франсин, не сможете открыть рта... - Он пожал плечами. - Поскольку наш уважаемый сенатор вволю покувыркался с Франсин на этой круглой лежанке, я думаю, он уже осознал необходимость навсегда заткнуть рот и ей тоже.

- О Господи! - вырвалось у сенатора.

Наблюдая за ним, Питер пришел к выводу, что Вардон близок к нервному срыву.

- Так что же за всем этим крылось? - спросил он.

Бернштейн уважительно хмыкнул.

- Газетчик до мозга костей! - подмигнул он. - Пожалуй, это слишком жестоко - не удовлетворить ваше любопытство, тем более что мы сидим и ждем Франсин. Или вы предпочитаете провести эти полчаса в приятном общении с мисс Блейдс? Не сомневаюсь, что сенатор с удовольствием понаблюдает за вами.

- Я бы предпочел выслушать вашу историю, - сказал Питер.

- Что ж, у каждого свои вкусы. На вашем месте я бы выбрал мисс Блейдс. - Бернштейн ухитрился небрежно кинуть в рот очередную сигарету и прикурил ее. - Вам удалось довольно точно все вычислить, приятель. Джереми Ллойд раскусил сенатора. Селлерс был только рад выдать очередную сенсацию и укрепиться в роли крестоносца, неистового борца с пороками. Вардон оказался по уши в дерьме. Он понимал - необходимо найти что-то на Селлерса. Причем что-то очень весомое; это должна быть петля на шею - или с карьерой будет кончено. Чтобы добиться своего, он был готов пойти на что угодно, решиться на самый невероятный поступок - вплоть до того, чтобы обратиться к бывшей любовнице Селлерса, менеджеру его офиса, к нашей Франсин. И можете себе представить - это сработало! Верите ли, но после всего, что у них было, после десяти таких лет Франсин готова была предать Сэма?

Питер посмотрел на Джанет. "...Я бы сунула ему между глаз двустволку".

- Сначала наша Франсин решила просто выслушать сенатора, подозреваю, она не собиралась ему помогать, - продолжил повествование Бернштейн. Он явно был в ударе. - Может даже, она сказала себе: вот послушаю и все передам Селлерсу. Вполне понятно, Вардон не хотел, чтобы его заметили за беседой с преданной рабыней Селлерса, и поэтому он пригласил ее посетить его апартаменты в Вашингтоне. Ее - голодную, раздраженную и взвинченную Франсин. Сенатор, как я предполагаю, потерял дар речи от того, что произошло там. Франсин не захотела разговаривать о Селлерсе. Она выразила желание, чтобы сенатор удовлетворил ее физические потребности. Когда он не скрывается в этом "убежище похитителей", он может быть довольно привлекательным мужчиной. Словом, сенатор выразил согласие. И можете ли вы себе представить, что из этого совокупления вырос союз, получивший благословение небес? И внезапно стало ясно, что наша Франсин увлеклась и готова делать все, о чем ее попросит любовник, - включая помощь в деле по уничтожению Селлерса.

- Что же у нее было на Селлерса?

- До того как Селлерс встретился с Франсин, он спал с девочками-подростками, - сказал Бернштейн. - И с одной из них он нарвался на неприятности. Или давайте скажем - нарвался на неприятности с братом одной из них, который все узнал. Тот с налитыми кровью глазами ворвался в дом к Селлерсу, и наш герой-любовник пристрелил его - хладнокровно уложил на месте. Вы должны помнить эту историю - о том, как пару лет назад бывший джи-ай* был найден мертвым в лесу в Вирджинии. Найти убийцу так и не удалось. Хотя удалось установить, что он был застрелен из автоматического оружия 38-го калибра. Да, мой дорогой мистер Стайлс, у пистолета, который сейчас сенатор, нервничая, держит в руках, своя непростая история. Вот это все Франсин и поведала своему новому любовнику - картину убийства и плюс к ней вручила ему пистолет. Вардону оставалось только передать оружие полиции, а уж там баллистическая экспертиза сравнила бы отстрелянные пули с той, которая убила разгневанного брата, - и с Селлерсом было бы покончено. Так что Селлерс отступил. Он стал звездным свидетелем Вардона на процессе Ллойда. Но отныне жизнь его была отравлена постоянно висящей над головой угрозой. А тем временем Вардон и наша Франсин по уик-эндам продолжали обустраивать свой домик - видите, как тут у них уютно?

______________

* Джи-ай (G.I. - Government Issue) - рядовой солдат (англ., жаргон).

- И Селлерс даже не попытался от них отделаться?

- Он не мог. Сенатор не отпустил бы его до конца жизни. На людях они изображали закадычную дружбу, но оставаясь наедине с собой, Селлерс лелеял мечты о мести. Говорю тебе, приятель, этот мир целиком и полностью стоит на шантаже. Селлерс отлично это знал; он жил за счет умения шантажировать. И двинулся по этому знакомому пути. Вместо того чтобы доказывать лживость показаний того типа, который якобы сдавал Вардону дом во Флориде, он стал раскручивать его по всем статьям, пока что-то не нашел на него; то же самое он проделал и с предполагаемым владельцем самолета и с неким присяжным аудитором. В конечном итоге все они оказались в кулаке у Селлерса. Он столько знал о каждом из них, что им пришлось бы признаться в фальсификации показаний на процессе Ллойда. Это было куда лучше, чем если бы Селлерс вытащил на свет Божий то, что он накопал на всю эту публику.

- Но у Вардона все еще оставался пистолет Селлерса, и это делало бессмысленными изыскания репортера, - напомнил Питер.

- Теперь уж положение было не столь трагичным. Селлерс знал правила игры в покер. Передай Вардон копам пистолет Селлерса полгода назад, он стал бы героем. Но теперь было поздно. Он держал вещественное доказательство при себе, намереваясь его использовать для каких-то своих целей. Да, он еще мог уничтожить Селлерса, но и сам бы пошел на дно вместе с ним - против него могли бы выдвинуть обвинение в сокрытии следов убийства. В конечном итоге Селлерс был готов и поторговаться.

- Вот тогда-то я и вышел на сцену, - хмыкнул Бернштейн. Он явно был доволен собой. - Все нуждались в моей помощи - Крамер, Селлерс и, наконец, Вардон. Тот предложил мне такой гонорар, что я не мог отказаться. Поверите ли, мистер Стайлс, этот номер с похищением я для него придумал.

- Вот в это я могу поверить.

- Оно должно было состояться в момент, когда Селлерс окончательно решит, что готов к контригре. Настала суббота. На публике они изобразили сцену дружеского единения, пообедали в отеле и демонстративно отправились смотреть порнуху. Сенатор сказал Селлерсу, что у него есть домик в сельской местности, где они могли бы без помех обговорить условия соглашения. Селлерс знал, что у Вардона где-то в самом деле имеется такое гнездышко; предложение его не удивило и не насторожило. Именно он настоял на обеде в присутствии публики, он же взял такси до Таймс-сквер - водитель машины вволю наслушался фривольных разговоров. Если Джорджи придет в голову какая-то бредовая идея, весь мир подтвердит, что Селлерс уехал вместе с ним.

- Замысел был достаточно простым. Для Вардона была взята напрокат машина. В данном случае он не хотел лично заниматься ее оформлением. Предполагалось, что ее возьмет Франсин и оставит где-то в городе. Франсин, которая жаждала крови Селлерса, натерпевшись от него унижений, просто сходила с ума от радости в предвкушении сей операции. Но в последнюю минуту они решили, что это будет слишком рискованно. Если что-то не получится и арендованная машина приведет к Франсин, она может надолго загреметь на жесткие нары в тюрьму - или даже на электрический стул. Я позволил себя уговорить и взялся арендовать машину. Я все время пользовался услугами прокатных фирм. Взяв машину, я оставил ее для сенатора в гараже, передав ему пропуск для выезда со стоянки. Они с Селлерсом сели в машину и направились в мифический коттедж Вардона. По пути тот обратился к Селлерсу: "Не могли бы вы прикурить для меня сигарету, Сэм?" И Селлерс, потерявший голову оттого, что смертельный враг вот-вот окажется в его власти, легкомысленно ослабил внимание - стал возиться с сигаретой и зажигалкой. Сенатор же извлек у него из кармана видавший виды тридцать восьмой и выстрелил Селлерсу в голову. На таком расстоянии он не мог промахнуться. Дальше он действовал в соответствии с планом: уверившись, что никто за ним не следует, выкинул тело из машины, доехал до железнодорожной станции в Бронксвилле и на первом же поезде вернулся в Нью-Йорк. Франсин забрала у него там машину и вернула ее. И эта тупая идиотка так и не проверила, остались ли от Селлерса какие-то следы! Бернштейн сокрушенно покачал головой. - Я должен был бы как следует подумать, прежде чем ввязываться в историю, в которой участвует неуравновешенная эмоциональная женщина. Не проверив, остались ли в машине пятна крови, наша Франсин сделала первую ошибку. Второй стала попытка лично устранить вас, Стайлс.

- То есть, в меня стреляла Франсин? - не веря своим ушам, переспросил Питер.

- Вы же представляли собой угрозу ее ненаглядному Джорджи, - объяснил Бернштейн. Он хихикнул. - Вам повезло, что стрелком она оказалась никудышным, и тем более повезло, что ваши друзья стали колотить в дверь до того, как она вставила вторую обойму. Тупость нашей Франсин поистине безгранична.

Питер подумал, что, когда Франсин вернется, сочувствия от нее не дождаться.

- А тем временем я сыграл свою скромную роль, - сказал Бернштейн. - Под дверь номера Вардона в "Бомонде" я подсунул записку от похитителей. Я ничем не рисковал. Если бы даже я попался кому-нибудь на глаза, меня бы никто не запомнил.

- Кроме меня, - вставил Питер.

- Ах да, конечно. Но у вас осталось так мало времени для воспоминаний, маэстро.

- И вы считаете, - спросил Питер, - что Селлерс не позаботился каким-то образом о своей безопасности? Возможно, он подозревал, что против него замышляется что-то. И где-то оставил материалы о Вардоне на тот случай, если с ним самим что-нибудь случится.

- Ну конечно, оставил. - Бернштейн издал мягкий смешок. - Кучу сведений, обличающих Вардона и его друзей. Просто убийственные данные. Угадайте, у кого он их припрятал?

Питер с трудом произнес пересохшим языком:

- У Франсин.

- Ну конечно же. У преданной, старой, надежной Франсин! - продолжал веселиться Бернштейн. Он посмотрел на часы. - Вроде пришло время и вам выкладывать карты на стол, мистер Стайлс, если у вас есть таковые.

Питер посмотрел на осунувшееся лицо сенатора Вардона. Тот видел перед собой или какое-то далекое прошлое, или уж совсем не представляемое будущее. Не было никакой надежды достучаться до него - человека, которого почтили своим доверием жители целого штата, который был готов от имени своей страны выступать перед Объединенными Нациями, за которого беспокоились и которого искали миллионы его соотечественников - и который сейчас стал извращенным убийцей. Никоим образом нельзя было воздействовать и на Франсин, психопатку, которая должна была бы оказаться в камере. Бернштейна, самого хладнокровного из этой троицы, заботило лишь то "денежное вознаграждение", за которым отправилась Франсин. Еще его волновало время - чтобы он успел унести ноги туда, где сможет распоряжаться собой. Уговаривать? Молить? Растрогать этих людей было совершенно невозможно.

Похоже, Бернштейна искренне забавляла эта ситуация.

- Вы, Стайлс, как воспитанник старой школы с фирменными галстуками, должны начать с просьбы отпустить мисс Блейдс и позволить вам умереть за вас обоих. Но вы не можете не понимать бессмысленности этой просьбы. Конечно, у вас может возникнуть смутная надежда на то, что Франсин сочтет, что вы моложе, мужественнее и привлекательнее, чем ее сладкий Джорджи. И если вы изъявите желание провести остаток жизни в пределах этой уютной мышеловки... - Он расхохотался, представив себе эту картину.

Питер посмотрел на Джанет. Она сидела с прямой спиной, высоко вскинув голову, но в глазах за стеклами бабушкиных очков прятался смертельный ужас. Он ничего не мог сказать ей, чтобы ободрить, чтобы в последнюю минуту вселить в нее мужество, в котором она так нуждалась. Стараясь сохранять спокойствие, Питер прикинул их шансы на спасение. Можно сказать, он был один на миллион. Бернштейн стоял в шести или семи футах от подножия лестницы. Видно было, что он умеет обращаться с оружием, и не было никаких сомнений, что с такого расстояния он не промахнется. Джанет сидела спиной к стене, как раз напротив Питера. Она отражалась сразу в шести зеркалах, от чего голова шла кругом. Вардон расположился на краю овальной кровати, он рассеянно вертел перед собой пистолет; похоже, он продолжал вглядываться то ли в прошлое, то ли в будущее и, полный отчаяния, не слушал ни Питера, ни Бернштейна.

- Похоже, что мы влипли, Джанет, - сказал Питер. - Как жаль, что я ничем не смог тебе помочь. Может быть, будет легче, если мы встретим свою судьбу бок о бок.

- Была бы очень рада напоследок обнять тебя, Питер. - У нее был на удивление спокойный голос.

Их разделяло всего лишь несколько шагов, и он двинулся к ней. Но не Джанет была его целью. Поравнявшись с кроватью, он смог бы броситься на Вардона. Был один шанс из миллиона, что ему удастся завладеть 38-м калибром. Бернштейн тут же нашпигует его свинцом, но, может, и Питер успеет пристрелить толстого подонка. И тогда у девушки появится шанс спастись.

- Я не могу ничего предложить Бернштейну, что заинтересовало бы его, сказал Питер, не спуская взгляда с Джанет. - Они ни в коем случае не позволят нам остаться в живых.

Бернштейн хмыкнул:

- Вам чертовски не повезло.

И в это мгновение Питер прыгнул на Вардона. Он еще не успел дотянуться до его горла, как его оглушил звук выстрела. Он схватил пистолет и вырвал его у Вардона, удивляясь, почему не чувствует боли. Бернштейн не мог промахнуться. В секундном озарении Питер предположил, что, должно быть, его парализовало. Он откатился в сторону, неловко держа оружие и стараясь взять Бернштейна на мушку, - и увидел, что тот стоит на коленях, прижав к груди окровавленную руку.

- Парень, я уж думал, что ты так никогда и не сдвинешься с места, произнес чей-то голос.

Повернув голову, Питер увидел, что по лестнице спускается человек в ярко-оранжевой рубашке и бейсбольной шапочке. В правой руке он держал пистолет. В черных стеклах очков отражались блики света. Это был Дюк Ричардс, приятель Рокки Джексона.

- Я не мог стрелять - вы с девчонкой закрывали от меня обоих, - сказал Дюк. - Если бы я пришил одного, второй успел бы открыть огонь раньше моего следующего выстрела. Я знал, что еще есть время. Я старался мысленно внушить вам, чтобы вы сдвинулись с места.

- Женщина может вернуться в любую минуту, - произнес Питер, с трудом поднимаясь на ноги.

- О ней можешь не беспокоиться, парень, - сказал Дюк. - Она не вернется. Она вообще больше не появится. О ней позаботился Рокки.

И тут Джанет, смеясь и плача, кинулась в объятия Питера.

Дюк Ричардс кошачьей походкой спустился с лестницы. Пинком он отшвырнул на пару футов от Бернштейна его пистолет, потом подобрал его. "...С сорока ярдов он может отстрелить тебе кончик сигареты". Сверху вниз он посмотрел на Бернштейна, который корчился от боли, прижимая к груди перебитую руку.

- Слышь, а ведь ты можешь сдохнуть от потери крови, - сказал Дюк Ричардс. - И это сэкономит государству кучу денег.

Питер, прижав к себе Джанет, из-за ее плеча посмотрел на Ричардса:

- Ради Бога, как ты здесь очутился?

- Когда ты вышел на улицу, Рокки прикинул, что за тобой нужно проследить, чтобы обеспечить прикрытие. Мы были рядом с тобой все утро. Один из наших ребят заприметил, что толстячок засек тебя в холле. Он спустился со второго этажа и оказался у тебя за спиной. Мы и решили, что, не поднимая лишней стрельбы, нужно туда проникнуть и взять ситуацию под контроль. У тебя есть номер, по которому ты можешь связаться со своим приятелем из ФБР?

- Да.

- Давай, тащи его сюда. Я останусь с тобой, пока они не появятся.

Такси бегали, как и прежде, джипы исчезли, и военные в поле зрения не показывались. Радио и ТВ лихорадочно выбрасывали в эфир новости - на этот раз совершенно другого характера. Никакого похищения не было. Три человека, которые поставили всю страну вверх тормашками, взяты под стражу, обвинены в убийстве и в дюжине других преступлений.

Женщина и ее маленький сын, освобожденные чрезмерно ревностными патриотами, спешили к тюрьме, где их должен был ждать муж и отец. Пока он был освобожден условно-досрочно, и ему еще предстояло дождаться завершения сложных юридических процедур - лишь после этого он будет окончательно свободен.

Тим Салливан, репортер, которого те же патриоты захватили вслед за женщиной и ребенком, лежал теперь на диване в квартире Питера Стайлса. Одной рукой он обнимал Джанет Блейдс.

- Мне удалось выяснить, - рассказывал Тим, - откуда взялись маски Хэллоуина, и еще я узнал, что человека с таким шрамом не существует. Один знакомый парень продал мне этот секрет. Но нас схватили до того, как я успел передать информацию тебе. - Он слегка прижал к себе Джанет. - Вы, ребята, стали знаменитостями. Наверно, вас пригласят на прием в Белый дом.

Питер сделал глоток бурбона.

- Сомневаюсь, - сказал он. - Мы же не победители последнего футбольного матча.

Тим поперхнулся от смеха. У него было на редкость хорошее, радостное настроение.

- Налей мне еще выпить, Тим, ладно? - попросила его Джанет.

- С удовольствием. - Тим взял у нее стакан и направился в кухоньку.

Джанет в упор уставилась на Питера.

- Телеграфируй своей жене, - улыбнулась она.

- Хорошо.

- Или просто помани меня мизинчиком, Стайлс.

И тут вернулся Тим с новой порцией выпивки.

Послесловие

Джадсон Пентикост Филипс, писавший также под псевдонимом Хью Пентикост, - автор множества романов и рассказов, нескольких пьес и эссе, признанный мастер триллера и детектива.

"Когда ты - автор более сотни детективных романов и рассказов, чаще всего тебя спрашивают: откуда берутся новые сюжеты? На самом же деле давно уже известно, что существует лишь 36 драматических ситуаций, из которых только половина заслуживает того, чтобы о них писать. Зато писать можно каждый раз по-новому, ведь люди - такие разные, а их на земном шаре четыре миллиарда... И главная игра - не в сюжете, а в людях..."

Так говорил Дж. Пентикост Филипс, писатель, более шестидесяти лет удивлявший читателей своими новыми произведениями. Писать он начал в конце 20-х годов, еще во времена учебы в Колумбийском университете.

В ранних детективах Хью Пентикоста следователи нарочито бледно прописаны и даже носят специфические "молчащие" имена вроде "Джон Смит", что аналогично русскому "Петр Иванович Сидоров". В дальнейшем из-под пера Пентикоста-Филипса начинают выходить более полнокровные, жизнерадостные, сильные герои - "напоминающие то северных викингов, то персонажей древнегреческих мифов...". Прибавляется и глубокое понимание жизни. Так, психологически очень тонко передана история перерождения прокурора, случайно узнавшего, что он послал на электрический стул невинного человека...

Во многих романах Пентикоста-Филипса нашел свое место и личный опыт писателя - увлечение коллекционированием марок ("Выделенное красным" / "Cancelled in Red"), скачками ("Лошадь номер 24" / "The 24th Horse") и, наконец, служба на военно-морской базе США в годы Второй мировой войны ("Служба закаляет" / "The Brass Chills").

Видимо, в годы войны у писателя рождается образ самого, пожалуй, популярного из его героев - сыщика Пьера Шамбрэна, который во время войны был во французском Сопротивлении, а потом волей судьбы оказался в Нью-Йорке и работал управляющим престижного отеля, где и начал, совершенно случайно, свое первое расследование...

Новые времена - новые нравы. В наше время герои Пентикоста-Филипса часто оказываются перед выбором - смириться перед всесильными преступными синдикатами или же самим пойти на нарушение закона... Все чаще появляются в романах Пентикоста мотивы вымогательства и захвата заложников, как в романе "В центре Нигде" ("In the Middle of Nowhere") или в опубликованной посмертно книге "Показательный террор" ("Pattern for Terror"). В романе "Не забудь меня застрелить" ("Remember to Kill Me") террористы захватывают в плен государственного деятеля, требуя отпустить политзаключенных в одной латиноамериканской стране; в романе "Время кошмаров" ("Nightmare Time") Пьеру Шамбрэну приходится вызволять из рук террористов-вымогателей бывшего армейского офицера, когда-то на войне спасшего ему жизнь...

Тонкая психологическая подоплека взаимоотношений детей и взрослых вскрывается в таких захватывающих детективах-триллерах, как "Одинокий мальчик" ("Lonely Boy"), "Ужин у провалившегося кандидата" ("The Lame Duck House Party") или "Вид убийства" ("A Kind of Murder").

Часто героям Хью Пентикоста приходится спасать попавших в беду заложников, вовсе не прибегая к переговорам с террористами. При этом они используют весьма оригинальные, остроумные методы.

Следует отметить, что иногда Хью Пентикост использовал в качестве материала для своих сюжетов реальные происшествия, особенно начиная с 50-х годов. Тогда он написал роман "Царство смерти" ("The Kingdom of Death"), посвященный преступлениям на нью-йоркских причалах, и роман "Джерико и немые свидетели" ("Jericho and Silent Witnesses"), который перекликался с историей Китти Дженовес из Бруклина, убитой на глазах 38 свидетелей, безразлично наблюдавших за преступлением...

А с другой стороны, однажды преступление было совершено как бы "по мотивам" романа Хью Пентикоста. В Калифорнии был захвачен автобус со школьниками, и в ФБР позвонил читатель Хью Пентикоста, который и сообщил им всю "точную механику" захвата автобуса с детьми, двигающегося по шоссе между двумя поселками. Когда благодаря некоторым сведениям, почерпнутым из романа писателя, дети были спасены, оказалось, что никто из похитителей не читал этого романа. Таким образом, литература помогла жизни...

Чтение произведений Джадсона Пентикоста Филипса доставляет не только удовольствие от смакования интриги и стиля, но и может оказаться исключительно полезным в наше неспокойное время...