"Блестящая девочка" - читать интересную книгу автора (Филлипс Сьюзен Элизабет)

Глава 12

Флер вошла в дом и сразу почувствовала запах «Шалимар».

Она увидела Белинду, выходившую во внутренний дворик с китайской чашей в руке, в которой плавали цветы.

— Я больше не могла выдержать, — призналась Белинда.

Поставив чашу на столик, она обняла Флер. — Я так скучала по тебе, детка. Кроме того, я чувствую себя прекрасно и могу предстать перед всеми. Мне просто надо было отдохнуть.

— Ты выглядишь замечательно, — сказала Флер.

Это была правда. Флер казалась себе замарашкой рядом с матерью. Свежая, красивая, в льняных брюках на ремне, в безрукавке из батика в красно-желтой гамме, она была просто великолепна.

— Я достаточно хорошо выгляжу, чтобы заставить их пожалеть о том, что они не обратили на меня внимание в восемнадцать?

— Ты вообще разобьешь им всем сердца. Дай-ка я быстро окунусь, и мы поговорим.

Флер переоделась, немного поплавала, а потом стала смотреть, как Белинда возится во дворике, приводя все в порядок. Экономка накрыла им стол возле воды. Быстро приняв душ, Флер влезла в майку и шорты, откинула назад мокрые волосы, заколов их пластиковыми гребешками. Босиком она подбежала к Белинде, которая ставила на стол глиняные тарелки, доверху наполненные любимым салатом Флер с маленькими креветками, придававшими салату резковатый привкус. В нем еще были кусочки ананаса и свежий кресс-салат.

— Положи мне побольше, я голодная как волк, — попросила Флер.

— Ты всегда голодная, — сказала Белинда, окинув взглядом фигуру дочери. — Грешно завидовать, но ты умудряешься прекрасно выглядеть даже без косметики. Если бы я тебя не любила, я бы тебя возненавидела. А теперь садись и рассказывай мне все.

Флер вывалила на мать все события прошедшей недели, о том числе и то, что произошло у них с Джейком Корандой, но не рассказала Белинде о поцелуе. Она обычно не утаивала от матери ничего и сейчас сама не смогла бы объяснить, почему смолчала.

Зато рассказала, как шлепнулась, и расписала эпизод за домом.

— Я так и знала! — воскликнула Белинда. — Он один из самых замечательных актеров! Он прекрасно понял, насколько сильно ты смущена. Я знала, он будет именно таким. Слушай меня почаще, Флер. Я хорошо разбираюсь в людях. — Белинда покачала головой и улыбнулась. — Он как Джимми. Тот вел бы себя точно так же, Внешне грубый, но на самом деле очень милый и чувствительный.

Флер не сказала бы так о Джейке Коранде. Она знала об убежденности Белинды, что Джейк воплощает в себе все качества ее обожаемого Джеймса Дина. Впервые подобное сравнение вызвало раздражение у Флер.

— Но он намного выше, Белинда, и они вовсе не похожи друг на друга.

— Гм… Много ты понимаешь. Качество то же самое, детка.

Джейк Коранда тоже мятежник.

— Ты даже не знакома с ним, в конце концов. Он не такой, как все, по крайней мере таких я еще не видела.

Белинда хитровато поглядела на дочь, и та умолкла.

Во дворик вышла экономка Роза.

— Звонит мистер Савагар. — Она поставила аппарат на стол.

Флер потянулась было к нему, но Роза покачала головой. — Просят миссис Савагар.

Белинда озадаченно пожала плечами, потом, стянув одну сережку, приложила трубку к уху.

— В чем дело, Алексей? — Она постукивала ногтем о стеклянную крышку столика. — Ну и чего ты ждешь от меня в связи с этим?.. Ну конечно, ты не удивился… Нет, конечно, нет… Да не смеши… Да, я тебе позвоню, если что-то узнаю.

Когда она положила трубку, Флер спросила, что случилось.

— Мишель исчез из клиники. Алексей хотел узнать, не связывался ли он со мной.

— Похоже, ты слишком озабочена.

Белинда вернула сережку на место и сняла листик салата с вилки, отыскивая еще одну креветку.

— Ты же знаешь мои чувства к Мишелю. Понимаю, я не должна в этом признаваться, но ничего не могу с собой поделать. Я действительно испытываю удовлетворение оттого, как сильно разочарован им Алексей. Твоему отцу должно стать совершенно ясно: он отослал из дома не того ребенка. Моя дочь красавица и преуспевает. Его сын гомосексуалист и слабак.

Флер наелась и отложила вилку. Несколько месяцев назад раскрылась гомосексуальная связь Мишеля с одним из старинных друзей Алексея, его самым доверенным сотрудником. Связь обнаружил сын этого человека, и когда тот слег с сердечным приступом, Мишель попытался совершить самоубийство. Флер, привыкшая к откровенным гомосексуальным связям в мире моды, подумала, что все это смешно.

Но Алексей пришел в ярость. Он не разрешил мальчику вернуться в школу в Массачусетсе и запер его в частной клинике в Швейцарии, Флер говорила себе, что надо пожалеть Мишеля, и она старалась, но в происшедшем она увидела хоть и ужасную, но справедливость. Отверженным стал Мишель. Они как бы поменялись ролями.

В просмотровой комнате воняло сигарой Дика Спано и луком от коробок с едой. Джейк ссутулился на своем любимом месте, уперев ноги в спинку стоявшего впереди стула. Держа в руке бутылку мексиканского пива, он отсматривал снятый материал. Как актер он обычно ничего такого не делал. Но как начинающий сценарист он хотел увидеть, какие диалоги получились, а какие нет, и не надо ли что-нибудь переписать.

— Ты ухватил здесь, Джако, — сказал Джонни Гай, сидевший в другом конце комнаты, после просмотра эпизода с диалогом Мэтта и Лиззи. — Когда ты включаешь мозги, ты пишешь как сукин сын. Не знаю, для чего ты тратишь время на этих извращенцев в Нью-Йорке.

— Да они подпитывают мое это, Джонни Гай. — Джейк не спускал глаз с экрана, где Лиззи целовала Мэтта. — Черт.

Мужчины молча смотрели кадр за кадром, а поцелуй длился.

— Неплохо, — сказал в конце Дик Спано.

— Она на верном пути, — подхватил Джонни Гай.

— Плохо. — Джейк проглотил остатки пива и поставил бутылку на пол. — Да, с этим поцелуем она справилась, но предупреждаю заранее: ничего посложнее она не сумеет.

— Джако, ну почему ты хочешь устроить этой маленькой девчонке тяжелую жизнь? Ну какой тебе от этого толк? У нас с ней железный контракт.

— У меня дурное предчувствие, Джонни Гай. Я не верю, что она вытянет роль Лиззи. Она, конечно, с характером, но еще ребенок, мало что знает, и у нее нет актерского опыта, чтобы скрыть свое незнание.

— Ты пессимист, Джако, — сказал Джонни, срывая обертку с «Милки-вэй». — Она трудолюбивая, и камера к ней хорошо относится. Я бы сказал, камера ее любит. Девочка справится.

Джейк еще глубже уселся на стуле и стал смотреть дальше.

Джонни Гай был прав в одном: камера действительно ее любила.

Черты лица Флер не терялись, кожа странным образом перераспределяла свет. У нее были потрясающие ноги и невероятная пластика.

Нет, грациозной ее не назовешь, но было что-то вызывающее в сильной, уверенной поступи.

И все же он знал, что она не подходит для Лиззи. В ней читалась невинность. Да, была и чувственность, но неосознанная, очень далекая от откровенной сексуальности Лиззи. Как же она сможет вытянуть последнюю любовную сцену? В ней Лиззи должна доминировать над Мэттом. Она должна быть опытной и лишить его последних иллюзий насчет своей невинности. Флер Савагар исполняла все автоматически, ему приходилось видеть женщин такого типа. Но ему нужно было на экране другое: настоящая правда.

Его фильм должен быть удачным. Это очень важно. Невероятно важно для него. За последние несколько лет Коранда написал не один сценарий, но все они попали в корзину. Ему было трудно преобразовывать слова в видимые образы на экране. Но в «Затмении в воскресное утро» ему все удалось. Этим фильмом Джейк Коранда собирался доказать очень многим в городе, что существует целая категория зрителей, кому больше тридцати пяти лет, желающая ходить в кино. Он хотел написать себе роль, в которой не пришлось бы обходиться двумя ухмылками, хотя он уверял всех, что не собирается получить какую-то награду за актерскую игру.

Джейк написал пьесу во Вьетнаме, он работал над ней тайно от всех и закончил незадолго до того, как сел на пароход и отправился домой. Он переписал ее всю, когда его выпустили из военного госпиталя в Сан-Диего, и в день демобилизации отправил ее по почте в Нью-Йорк. Агент по набору действующих лиц для фильма поймал его, прежде чем он уехал на Восток, и попросил прочитать маленькую роль в вестерне Пола Ньюмена. На следующий же день он подписал с ним контракт. Съемки картины только начались, когда пришло известие от режиссера, заинтересовавшегося его творением и пожелавшего поговорить с ним насчет пьесы.

Началась двойная жизнь Джейка Коранды. Режиссеру понравилась его пьеса, и он захотел ее поставить. Денег мало, но славы много.

А в Калифорнии он понравился на экране. Ему предложили роль покрупнее. Деньги были слишком хорошие, чтобы отказаться, особенно для парня из не слишком престижного района Кливленда. И пошло дело: западное побережье — для денег, восточное — для любви.

Вскоре от второстепенных ролей Джейк перешел к ведущим.

Он подписал контракт на первую картину про Калибра и начал сочинять новую пьесу. Калибр похоронил студию под письмами поклонников. А пьеса, которую написал Коранда, получила Пулитцеровскую премию. Он подумал о том, чтобы уйти из Голливуда, но пьеса, получившая премию, принесла меньше половины тех денег, которые ему обещали за следующую картину. Он продолжал сниматься без остановки. Но от прессы старался держаться подальше.

Джейк снова внимательно посмотрел на экран. Черт, она ведь сама не знает, как" хороша. Он заметил, что Флер никогда не поправляет волосы, не смотрится в зеркало, пока ей не сунут его под нос. Но даже тогда она ни одной лишней секунды не любовалась собой. Сегодня Флер Савагар удивила его: она оказалась гораздо умнее, чем он ожидал И ранимее.

Может, он несправедлив к ней? Может, она просто не похожа на настоящую Лиззи? И все дело в этом? Эми Ирвинг похожа, и в голове сидит навязчивая мысль: она должна была играть эту роль. Черт побери, слишком много воспоминаний о прошлом, все они ведут во Вьетнам. К кошмарам, от которых он никак не мог избавиться. Джейк попытался отвлечься от изнуряющих и опустошающих душу воспоминаний… По утрам они с Лиззи занимались любовью, вместо того чтобы идти в класс… по вечерам возвращались из библиотеки, она шла рядом, делая два шага, в то время как он делал один… Он смотрел на нее, сидевшую на трибуне, играя в мяч. Ее черные волосы перехвачены серебряной заколкой, которую он ей купил… Вся эта американская чепуха.

Он внезапно поднялся и, выходя из комнаты, пнул корзинку для бумаг, попавшуюся на дороге.

Джонни Гай взял еще банку апельсинового напитка и посмотрел на Дика Спано.

— Я не хочу, чтобы ты думал, будто я с приветом или что-то в этом роде, Дики-малыш, но я действительно мечтал и продолжаю мечтать об Иствуде.

На следующее утро Белинда поцеловала Флер, прежде чем дочь вошла в гримерную, а потом стала ждать возле павильона звукозаписи его. Когда он подошел ближе, ей показалось, что прожитых лет как не бывало. Ей снова восемнадцать, она стоит у прилавка аптекарского магазина Шваба. Сейчас он вытащит мятую пачку «Честерфилда» из верхнего кармана формы. Сердце Белинды колотилось. Знакомые сутулые плечи, манера держать голову… Мужчина, который отвечает сам за себя. Дрянной парень Джеймс Дин.

— Мне очень нравятся ваши картины. — Белинда шагнула вперед и преградила ему путь. — Особенно Калибр.

— Спасибо, приятно слышать.

— Я Белинда Савагар, мать Флер.

Когда он пожал ее руку, у нее закружилась голова, будто кровь отлила от нее.

— Миссис Савагар, я очень рад познакомиться с вами.

— Пожалуйста, называйте меня Белинда. Я хочу вас поблагодарить, что вы так хорошо отнеслись вчера к Флер. Она рассказала мне, как вы ей помогли.

— Первый день всегда самый тяжелый.

— Но не все бывают так добры, не все понимают.

Джейк пожал плечами, отмахнувшись от комплимента, и она поняла, что он намерен идти дальше.

" Простите меня, если я покажусь вам самонадеянной, — сказала она, — но мы с Флер хотели бы вас как следует отблагодарить. Мы собираемся жарить стейки на гриле днем в воскресенье и яйца с пряностями. Ничего особенного, мистер Коранда, Просто блюдо, типичное для Индианы, там это готовят в каждом дворе.

Он посмотрел на нее сверху вниз, окинул взглядом синюю тунику от Ива Сен-Лорана и белые габардиновые брюки; она заметила искорку интереса в его глазах.

— А не похоже, что вы из Индианы, Белинда.

— Родилась и выросла там, чем очень горжусь. — Слегка сощурившись, она озорно улыбнулась Джейку. — Мы собираемся разжигать угли часа в три. — Она уловила его минутное колебание.

— Боюсь, я уже занят в воскресенье, — сказал он. — А вы не могли бы отложить на недельку?

— Думаю, да.

Он улыбнулся и пошел своей дорогой, а Белинда поняла, что поступила совершенно правильно. Точно так она могла бы пригласить Джимми. Она предложила бы ему холодное пиво, картофельные чипсы из пакета и основательный запас воды перье. Боже, как она соскучилась по настоящим мужчинам.

Флер смотрела на мать сверху вниз. Белинда лежала в шезлонге возле бассейна. Белое бикини и золотой браслет на лодыжке блестели на натертом маслом теле, глаза закрыты от солнца огромными очками в черепаховой оправе. Воскресенье, пять минут четвертого, а она все еще никак не могла успокоиться.

— Я не могу поверить, что ты это сделала, Белинда. Ну не могла ты так поступить! Я не посмею посмотреть ему в глаза после того, что ты мне рассказала! Ты понимаешь, что и его поставила в глупое положение, не говоря уж обо мне? Да ему меньше всего на свете хотелось бы провести свой единственный выходной здесь, с нами. Боже.

Белинда даже не шелохнулась, только слегка растопырила пальцы, заботясь о ровном загаре на руках.

— Не глупи, малышка. Он прекрасно проведет у нас время, уж мы постараемся.

Флер схватила сетку для листьев и пошла к бассейну.

Ох, Белинда! Четырнадцать часов в день проводить бок о бок с Джейком Корандой в будни, а тут еще и выходной! Вылавливая из воды листья, Флер твердила себе, что сегодня она не будет пялиться на него, разговаривать с ним. Ничего подобного. Она предоставит его самому себе. Его пригласила Белинда, пусть она им и занимается, пусть развлекает. Но от этой мысли бодрости не прибавилось.

Белинда подняла очки и посмотрела на старый черный купальник Флер.

— Ты бы лучше переоделась в какое-нибудь бикини. Этот костюм ужасный.

— А мне он нравится.

От дома к ним направлялся Джейк.

Флер уронила сеть и нырнула в воду. Вышло глупо и по-детски, она понимала, но не могла совладать с собой. Она просто не в силах поднять на него глаза. У Флер перехватило дыхание, она запаниковала и коснулась рукой дна. Девушка пожалела, что не надела бикини, какое-нибудь нейлоновое, в мелкий горошек, чтобы не оставалось простора для воображения. Ей так сильно этого хотелось. Она назло решила надеть черный старый купальник, чтобы Джейк не включил ее в число женщин, пожирающих его глазами.

Линн называла это «секс-эффектом Коранды».

Флер выплыла на поверхность и увидела, что Джейк сидит рядом с Белиндой. На нем были мешковатые синие трусы, серая спортивная майка и пара кроссовок, видавших лучшие деньки. Она поняла, что он кажется аккуратно одетым только в костюме. Во всем остальном он совершенно ужасен. Какие-то потрепанные джинсы, выцветшие рубашки, ей в голову не могло прийти, что человек способен хранить подобные обноски… Но надо признаться, в них он тоже неотразим.

Он вскинул голову и засмеялся чему-то, что говорила Белинда, и Флер испытала ужасную ревность. Белинда всегда знала, что сказать. Мужчины, разговаривая с ней, словно расслаблялись. Флер пожалела, что она не унаследовала талант матери.

И снова нырнула. Почему бы ей не уйти отсюда, виляя бедрами, и не признаться себе, что она, как школьница, влюбилась без памяти в Джейка Коранду? Почему ей не посмотреть на это прямо и не получить по заслугам? Большинство девочек прошло через это раньше, но она поздно созревает. Обыкновенная щенячья любовь. Ничего не сделаешь, надо признаться в этом и не выставлять себя в глупом свете. Взять и выкинуть из головы. Работа над фильмом закончится, и она больше никогда не увидит Коранду. Останется лишь горькое воспоминание, как о старинном друге сердца. Все проходили через такое. Это необходимо для взросления.

Но конечно, не у каждой девочки предметом обожания был драматург, кинозвезда с миллионом долларов в кармане, мужчина, на которого вешается половина женщин мира. А разве она выбирала когда-нибудь для себя легкие пути?

Флер выплыла на поверхность и увидела, что Белинда спустила ноги с шезлонга.

— Флер, займи чем-нибудь Джейка, а я пойду прикроюсь.

Солнце печет невыносимо.

— Не вылезай, Цветик. — Джейк встал, стянул через голову майку, скинул кроссовки и нырнул в воду. Выплыл он прямо перед ней.

— У тебя мокрые волосы, детка. Я думал, что нью-йоркские Блестящие Девочки на воду только смотрят.

Джейк был просто неотразим: вода стекала по лицу, он улыбался, выставляя кривой зуб. Внутри у Флер что-то заныло. Ответ ее прозвучал остро и резко.

— Да уж, не много ты знаешь о нью-йоркских Блестящих Девочках.

Она нырнула и поплыла к лестнице. Но прежде чем успела отплыть, он схватил ее за лодыжку.

— А ты разве не знаешь, что я потрясающая кинозвезда? — спросил он, вытаскивая ее на поверхность. — От меня девушки никогда не уплывают.

— Но Блестящие могут.

Джейк ослабил руку, Флер снова нырнула и на этот раз добралась до лестницы.

— Это нечестно! — заявил он, — Ты плаваешь лучше меня!

— Я заметила. Ты плаваешь как бревно.

— Знаешь, ты уже переходишь на личности, детка.

Он выбрался из воды на бортик и уселся рядом с ней.

— У тебя отвратительный, злой язык.

— Он компенсирует мягкость характера. — Флер завернулась в полотенце поверх купальника, закрепила его на груди и перешла в кресло.

— Поправь меня, Цветик, если я ошибаюсь, но похоже, ты сегодня не слишком рада меня видеть.

Она должна была знать, что Джейк Коранда сразу перейдет к сути дела. По крайней мере он не понял, насколько она рада ему на самом деле.

— Извини, я просто в плохом настроении. Я очень волнуюсь насчет завтрашней сцены с тобой и Линн. — Во всяком случае, это признание было близко к правде.

— Пойдем побегаем, нагуляем аппетит для стейков Белинды.

Флер быстро согласилась, лишь бы сбросить нервную энергию.

С тех пор как она приехала в Калифорнию, она бегала почти каждый день. Ей нравилось ощущение, возникающее после. Иногда она бегала одна, иногда на студии вместе с Линн после съемок. Белинда вышла во внутренний дворик, завязывая узлом накинутую от солнца хламиду. Джейк сказал ей:

— Ты не против, если я ненадолго украду твою дочь? Немного утру ей слезы.

— Ну давайте, — весело махнула Белинда рукой. — Не спешите обратно. У меня новый роман Джекки Коллинз, я просто умираю от нетерпения прижать его к сердцу.

Джейк скорчил гримасу, Флер рассмеялась и побежала в дом надеть шорты и кроссовки. Когда она села на кровать завязать шнурки, на пол упала книга, которую она читала, и открылась на абзаце, отмеченном ею в то утро.

«Коранда пишет особым голосом и, как бы глядя на себя в зеркало, описывает американский рабочий класс. Его герои — это мужчины и женщины, обожающие пиво, занимающиеся спортом и уверенные, что за честный труд надо получать честные деньги. Иногда они даже ходят в церковь. Его пьесы всегда написаны грубоватым языком и почти всегда с юмором. Они контрастируют с его ролями в кино. Они показывают самое лучшее и самое худшее, что есть в американском духе».

Кто-то из критиков сформулировал свою мысль более четко.

«Сочинения Коранды имеют успех потому, что он как бы хватает Штаты за яйца и крепко сдавливает».

Вообще в последнее время Флер много читала. Пьесы Джейка ей нравились, а вот некоторые статьи о нем в журналах — не очень. Но везде мелькали имена женщин, с которыми он появлялся на публике, и, надо сказать, имена очень разные.

Он ждал ее на улице, разминая ноги.

— Ну как, выдержишь, Цветик, или мне придется играть роль няньки?

— А ты очень нахальный, тебе это известно?

— Еще бы нет, детка.

Она улыбнулась и сделала наклон, чтобы расслабить мышцы.

— Линн говорила, ты в колледже играл в баскетбол. Я видела, как ты кидаешь мяч в кольцо возле парковки.

— Да, пару раз в неделю я играю. Потому что без этого мне трудно писать. Игра с мячом проясняет мозги.

Они побежали не спеша. Было воскресенье, улицы казались пустыннее обычного, не видно было даже садовников-мексиканцев, которых нанимают стричь газоны на Беверли-Хиллз. Флер на миг испытала легкое разочарование. Ей хотелось, чтобы все видели, кто бежит рядом с ней.

— Вообще-то я думала, что драматурги должны быть интеллектуалами, а не спортсменами, — сказала она.

— Драматурги — это все равно что поэты, Цветик. Баскетбол — тоже поэзия.

— Как-то баскетбол у меня не очень сочетается с поэзией.

— А ты когда-нибудь слышала про парня по имени Джулиус Ирвинг?

Она покачала головой и прибавила скорость. Джейк не собирался отставать.

— Ирвинга называют Доктор. Он молодой игрок в нью-йоркской команде «Нетс». Он будет самым лучшим игроком Не просто хорошим, а лучшим. Понимаешь? Лучшим баскетболистом, который когда-нибудь рождался на белый свет.

Флер велела себе запомнить имя Джулиуса Ирвинга и прочитать о нем все, что пишут.

Джейк продолжал:

— В Доке все поэзия. Когда он двигается, исчезают законы притяжения. Он летает, Цветик. Человек не может летать. Но Джулиус Ирвинг может. А это поэзия, детка. Именно это заставляет меня писать. — Он вдруг почувствовал неловкость, будто слишком открылся; Флер почти увидела, как он опустил занавески. — Ты можешь бежать быстрее? — рявкнул он. — Мы что, гуляем?

Внезапная перемена настроения Джейка задела ее, но она ничего не сказала. Они срезали путь, перебежав на дорожку для велосипедистов, которая была любимой частью ее маршрута.

— Ну-ка говори, что у тебя за проблема с завтрашней сценой, — потребовал он.

Они оба тяжело дышали; Флер даже тяжелее, чем Джейк. Но вообще-то она умела бегать и правильно дышать при этом. Флер попыталась объяснить.

— Я не знаю… это просто… Я думаю, мне кажется, что Лиззи расчетливая.

— Именно такая она и есть. Цветик. Расчетливая маленькая сучка.

Флер увидела темные пятна пота у него на майке.

— Но она любит Диди и знает ее чувства к Мэтту. Я могу понять, почему ее влечет к нему, почему она хочет с ним в постель, но каков при этом расчет?

— А это вечная история женской половины человечества. Ничто другое не способен мужчина сломать так быстро, как женскую дружбу.

— Да брось ты, Коранда. Известная, мужская шовинистическая чушь. — Флер внезапно вспомнила, как ее кольнула ревность, когда Белинда рассмешила Джейка. — У женщин есть дела и поважнее, чем бороться за парня, который, может, и не стоит никаких усилий, — заявила она.

— Слушай, в данном случае я определяю реалии. Ты только их выражаешь.

Она набрала побольше воздуха для смелости.

— Мне кажется, у Диди более сложный характер, чем у Лиззи.

Она сильная, хотя у нее есть свои слабости. Ее хочется успокоить, иногда встряхнуть как следует. — Флер вовремя удержалась и не сказала, что Диди лучше написана. Хотя это была чистая правда.

— Очень хорошо, ты, оказывается, читала сценарий.

— Не насмехайся надо мной. Мне предстоит играть Лиззи, и она меня волнует.

Джейк побежал еще быстрее.

— Она и должна тебя беспокоить. Слушай, Цветик, насколько я понимаю, ты живешь, надежно защищенная со всех сторон. Очень может быть, ты никогда не встречала никого вроде Лиззи. Я тебе скажу, такие женщины способны оставить на любом мужчине следы от своих зубов.

— Зачем?

— Да кому какое дело? Главное — результат.

— О других героях ты ничего подобного не говоришь. Хорошие они или плохие. А почему о Лиззи?

— Ну перестань, детка. Я прожил на свете немножко больше тебя. — Он побежал быстрее.

— И ты получил Пулитцера[24] ! — крикнула она ему вслед. — А я что получила — обложку в «Космо»[25] !

Джейк замедлил бег.

— Я такого не говорил.

Они побежали рядом, молча, вокруг маленького парка, такого же пустынного, как и весь микрорайон. Когда они готовы были вывернуть на улицу, Джейк остановился.

— Давай-ка немного погуляем, Цветик.

— Тебе незачем быть нянькой при мне, Коранда.

— Слушай, не будь врединой, ладно?

Она пожала плечами и перешла на шаг.

— Давай все проясним. Ты злишься на роль Лиззи или из-за того, что я не хотел тебя на эту роль?

— Ты же определяешь реальность. Так наноси удар.

Он задрал майку и вытер лицо.

— Ну хорошо. Давай начнем с тебя. Ты красивая на экране.

Лицо у тебя просто магическое. У тебя потрясающие ноги. Джонни Гай перелопачивает сценарий каждый вечер, чтобы прибавить крупного плана. Снять тебя под разными углами. Мужик просто со слезами смотрит отснятый материал; — Он улыбнулся ей, и она ощутила, как гнев понемногу рассасывается. — Ты одна из самых замечательных на свете дочек. Ты слушаешь мнения других людей.

Ты совестливая, и, клянусь Богом, я думаю, у тебя вообще нет никаких недостатков. Именно поэтому я не уверен, что ты можешь сыграть Лиззи. Даже на пробе я это почувствовал. Лиззи плотоядная. А это не в твоей натуре.

— Джейк, но я же актриса. Это значит, я должна сыграть роль, которая не соответствует моей личности. — Произнося эти слова, Флер чувствовала, как лицемерно они звучат. Но она не хотела показать это Джейку.

Он запустил пальцы в волосы, и они встали торчком.

— Слушай, Цветик, Лиззи — это героиня, о которой мне трудно говорить. Поскольку этот образ списан с реальной девушки, которую я знал. Я был женат на ней. Давно.

Она видела, что он злится на нее, не желая рассказывать ничего из своей личной жизни. Джейк — та же самая Грета Гарбо, только в мужском варианте, подумала Флер и велела себе отстать от него с вопросами. Это не ее дело.

— А какая она была? — тут же спросила она.

Он сделал несколько шагов и остановился, сердито уперев одну руку в бок.

— Она была пожирательницей мужчин. Она меня перетерла своими маленькими зубками, а потом выплюнула. Даже не запачкав личика.

— Ну что-то было в ней такое, почему ты любил ее?

— Хватит.

— Ну скажи мне, Джейк.

— Я сказал: хватит! Она хорошо трахалась. Ясно?

Флер засунула кулаки в карманы шортиков, а он, пристально уставился на нее.

— Ты хотела знать детка, да? Она была первоклассной шлюхой. От побережья до побережья. Никто не мог ее победить. Тысячи удовлетворенных обывателей нашли у нее счастье между ногами, а парень из Кливленда влюбился в нее, как щенок.

Она почувствовала его боль. Она ощутила эту боль, как от пощечины в лицо, и, не сознавая, что делает, протянула руку и коснулась его руки.

— Извини. Правда. Мне очень жаль, что я вынудила тебя говорить об этом.

Джейк отдернул руку, и они рванули к дому в молчаний; Флер всю дорогу ругала себя за глупость и бесчувственность, пытаясь понять, как может какая-то женщина, завоевавшая Джейка Коранду, отпустить его. Что же за чудовище его бывшая жена?

Джейк думал о том же. О Лиз. Он встретил ее в самом начале второго года учебы в колледже. Он шел после баскетбольной тренировки в университетский театр на репетицию, а она как раз была на сцене; Самая красивая девушка из всех, которых ему доводилось видеть, и в тот же вечер он пригласил ее на свидание. Она отказала.

Он удивился, обычно Джейку Коранде не отказывали. Джейк выяснил, что ей ничего не известно о его баскетбольных успехах, и он постарался, чтобы она узнала. Но девушка не передумала.

Обнаружив, что она из богатой семьи, владевшей акциями крупной сталелитейной компании, Джейк обвинил ее в снобизме. Она не осталась в долгу и заявила, что терпеть не может парней, которые приволакиваются за каждой юбкой. А у Джейка была именно такая репутация.

Лиз сопротивлялась, что разжигало Джейка еще сильнее. Она казалась ему похожей на темненького котенка, мягкая, приятно пахнущая. Ночами он воображал, как гладит ее.

В свободное время Джейк болтался возле театра. Узнав, что девушка в следующем семестре собирается ходить в класс драматургии, он добился, чтобы и его приняли туда. Его жизнь переменилась навсегда. Работая над первым заданием, он поражался: казалось, слова берутся из ниоткуда и льются неудержимым потоком. Он писал о хорошо знакомых людях, о завсегдатаях рабочих баров Кливленда, где ему приходилось быть мальчиком на побегушках. О Стивах, Питах, Винни… Один за другим они занимали место отца, которого у него не было. Мужчины интересовались учебой Джейка в школе и всыпали по первое число за прогулы. А однажды вечером, узнав от матери, что полиция поймала его за попытку угнать машину, отвели в кусты за баром и как следует отлупили.

Сочинение Джейка произвело впечатление на преподавателя. И на Лиз тоже. Теперь они вместе гуляли, рассказывали друг другу о прошлом, строили планы на будущее. Лиз, вместо того чтобы испугаться его бедности, наоборот, восхитилась ею. Иногда они ездили в Колумбус на ее голубом «мустанге», устраивали пикники на берегу реки. Джейк чувствовал себя сильным, уверенным, ему хотелось защищать ее. Они вместе читали, говорили об искусстве и реальности. Постепенно он разрушил все стены, воздвигнутые им вокруг себя на окраинах Кливленда. Лиз оказалась чувственной и ранимой девушкой, она ненавидела спорт, но ходила смотреть на игру Джейка, а потом смеялась над глупостью и бессмысленностью этого занятия. Он хохотал вместе с ней. Они занимались любовью. А после отправлялись есть мороженое, рассуждая о своей близости как о религиозном опыте.

Несмотря на молодость, Лиззи считала, что для них с Джейком естественно пожениться. Особенно когда отец пригрозил лишить ее всякой помощи. Тогда она объявила отцу, что беременна, и он выгнал их в Янгстаун немедленно обвенчаться. Но узнав, что она обманула его и никакой беременности нет, отец прекратил выписывать чеки. Джейку пришлось наняться работать в ресторан.

На театральном отделении появился новый студент. Возвращаясь с работы поздно вечером, Джейк находил их с Лиз за серым кухонным столиком, они болтали об искусстве и реальности. А однажды он обнаружил их в постели. У студента-выпускника не было опыта Джейка, приобретенного на городских окраинах, и все произошло молниеносно. Лиз плакала, просила Джейка простить ее. Ей так одиноко, призналась она. И так тяжело быть бедной. Джейк ощущал свою вину, это из-за него круто изменилась жизнь Лиззи.

И простил. Через две недели, вернувшись домой с работы, он увидел, что она стоит на коленях перед одним из сокурсников и работает языком. Это уже было чересчур для религиозных опытов. Ее невинность, как он вскоре обнаружил, делили легионы мужчин.

Он забрал ключи от ее «мустанга», уехал в Колумбус и завербовался. Потом загнал машину в реку Олентанги. Бумаги о разводе настигли его около Дананга. Отец Лиз заплатил за процедуру.

Когда Джейк оглядывался назад, он понимал, какими до смешного наивными детьми они были. Но он не мог смеяться. Вьетнам, последовавший сразу за предательством Лиз, отучил даже улыбаться.

Образ Лиз преследовал его, когда он писал сценарий «Затмения в воскресное утро». Развивая тему невинности и продажности, он чувствовал, будто она сидит у него за плечом и шепчет слова прямо в ухо. Джейк изобразил ее в сценарии как Лиззи. Девушку с невинным лицом и сердцем шлюхи. Лиззи, которая ничуть не похожа на красивую огромную девочку, бежавшую рядом с ним.

Джейк оглянулся и увидел, что Флер наблюдает за ним. У него внутри возникло странное волнение, когда он уловил нежность в зелено-золотистых глазах, устремленных на него. Не надо. Цветик, не смей!

Он протянул руку и быстро дернул ее за волосы.

— Ты хороший ребенок. Сама знаешь. Будь у меня сестра, я бы хотел, чтобы она походила на тебя. Разве что не такая противная.