"Невеста на ночь" - читать интересную книгу автора (Берг Патти)

Глава 4

Дункан зашвырнул пивную банку далеко в пустыню, и Кэйро мысленно одобрила его. Она поступила бы так же, вернувшись в лагерь и обнаружив, что в нем творится жуткий беспорядок, а машина обмотана туалетной бумагой, точно мумия.

Хорошо еще, оливково-зеленая палатка стояла на месте. Кэйро подобрала с земли пустую бутылку дешевого вина, сняла с капота машины две сплющенных пивных банки и огляделась в поисках хоть какого-нибудь подобия мусорного ведра.

Лагерь ее родителей в Долине царей всегда был безукоризненно чист, порядок в нем поддерживало не меньше двух слуг. В целом он напоминал лагеря археологов из старых черно-белых кинофильмов об английских аристократах на сафари в Африке. Лагерю Дункана недоставало изысканности, его составляли одноместная палатка, импровизированный душ – бак для воды на высоком дощатом помосте и кострище, с двух сторон огороженное частоколом из сосновых веток, увешанных в эту минуту одеждой Дункана.

– У тебя в лагере царит беспорядок. – И Кэйро рассмеялась.

Дункан хмуро взглянул на нее, срывая с веток джинсы, шорты и рубашки. Его трепещущая на ветру одежда придавала лагерю своеобразный колорит, но Дункан был не в настроении оценивать эстетику этого зрелища и не желал любоваться собственным бельем, озаренным последними лучами заходящего солнца.

– Чертова ребятня! – прошипел он, швыряя в палатку складную кровать и спальный мешок.

– Ты не любишь детей? – Кэйро считала, что вправе задать такой вопрос.

– Конечно, люблю, – буркнул Дункан в ответ. – Но тем, кто побывал здесь, я охотно задал бы трепку. Кто-то уже в пятый раз за этот месяц хозяйничает в лагере.

– Сейчас лето, – отозвалась Кэйро, срывая туалетную бумагу с побитого синего пикапа Дункана. – Наверное, детям скучно.

– Хочешь знать, чем занимаются дети от скуки?

Кэйро усмехнулась и огляделась по сторонам.

– Уже вижу.

– Это еще цветочки, Кэйро. Иногда дети постарше угоняют машины и устраивают гонки. Бывает, что, напившись, они врезаются в другие машины. И знаешь, чем заканчиваются такие развлечения? Чьей-нибудь смертью.

Он подхватил с земли пустую пачку сигарет и смял ее в кулаке. Кэйро наблюдала, как гневная гримаса медленно сходит с его лица. Он прислонился к машине, стиснул челюсти и устремил взгляд вдаль, на прерию и оранжево-лиловый закат.

Кэйро шагнула поближе. Минуту она молчала, глядя, как ползут по земле тени, и вглядываясь в печальный профиль Дункана.

– Кто умер? – наконец тихо спросила она.

– Моя мать.

Кэйро услышала боль в его голосе и содрогнулась при мысли о смерти женщины, с которой ей давно хотелось познакомиться.

– Какое горе…

Его скорбь внезапно сменилась гневом.

– Это случилось пять лет назад. Ты могла бы поспешить с соболезнованиями!

– Но я ничего не знала!

– Узнала бы, если бы не стала возвращать нераспечатанными мои письма! Если бы не пропускала мимо ушей то, что я передавал через твоих родителей!

– Мне ничего не передавали!

Он хрипло усмехнулся:

– Передавали или нет – уже не важно. – Он отошел от машины. – Как я уже сказал, Кэйро, это случилось пять лет назад, сразу после того, как ты решила расторгнуть наш брак. Больше я не желаю ворошить прошлое.

Кэйро подошла к нему и положила ладонь на плечо. Она думала, Дункан стряхнет ее руку, но вместо этого он замер. Не оглядываясь, он накрыл ладонью ее руку и глубоко, прерывисто вздохнул.

– Раз уж сегодня мы оба не за рулем, может, выпьем пива?

Кэйро кивнула, не желая продолжать тягостный разговор. Ей хватит времени обдумать слова Дункана и понять, как он нуждался в ее сочувствии пять лет назад. Точно так же он был необходим ей. Но утешить друг друга им так и не удалось.

Господи, как такое могло случиться?

Кэйро оборвала туалетную бумагу с пикапа Дункана, скатала ее в шар и бросила в пакет для мусора, а Дункан тем временем открыл багажник, нашел в нем сумку-холодильник и вытащил оттуда две банки холодного пива.

Вскрыв банку, Кэйро прислонилась к машине, размышляя, о чем заговорит Дункан – о своей матери или об аварии? Но он задумчиво молчал. Она опасалась, что он вновь заведет речь о разводе, поэтому сама положила конец молчанию, выбрав самую безопасную тему.

– Кому понадобилось тащиться в такую даль, чтобы похозяйничать в чужом лагере? – спросила она. – Да еще пять раз за месяц?

– Наверное, этим вандалам просто было любопытно узнать, чем я занимаюсь. – Он устроился рядом с Кэйро. – Ничего не выведав, они разозлились и, чтобы выпустить пар, разгромили лагерь.

– Но почему их не заинтересовали кости динозавров?

– Им нет дела до доисторических находок.

– Тогда что же их интересует?

– Миф.

Он сделал длинный глоток.

– Миф? И это все?

Углы его губ дрогнули в улыбке.

– Хочешь узнать – поищи разгадку сама.

Тайны Кэйро любила. К сожалению, на этот раз ей было некогда искать разгадку.

Она отпила пива и постаралась забыть о загадочном мифе. Гнев, копившийся в ее душе пять лет, вдруг улетучился, и она сознавала только близость бедра Дункана, его руки и плеча.

Она бессознательно облизнула губы, вспоминая, как в пятнадцать лет стащила у Дункана свою первую банку пива. После целой банки ее затошнило, и Дункан поддерживал ее и прикладывал ко лбу холодное полотенце. А чуть раньше тем же вечером она сама поцеловала Дункана и до сих пор помнила жар его дыхания и нерешительное прикосновение губ. Краем глаза она следила за Дунканом: он остановил пристальный взгляд на ее губах, его голубые глаза опасно потемнели.

Сердце Кэйро заколотилось чересчур быстро, и она вдруг поняла, что мысли завели ее слишком далеко. Она отстранилась, твердо решив держать себя в руках, и вынула сотовый телефон из рюкзака, брошенного на капот взятого напрокат «доджа».

– Мне надо позвонить, – торопливо бросила она.

– Дилану? – осведомился Дункан, по-прежнему глядя на ее губы.

– Конечно, нет. Моей тете.

– Фиби?

– Ты и это помнишь.

– Я же говорил, Кэйро, – он упорно смотрел на ее губы, – я почти ничего не забыл.

Он допил пиво и бросил банку в мешок.

– Пойду приму душ.

Он зашагал к палатке, а Кэйро посмотрела на бак с водой и тесную душевую кабинку под ним.

– А воды хватит для двоих? – крикнула она ему вслед.

В свой вопрос она не вкладывала никакого особенного смысла. Просто пыль и грязь покрывали ее с головы до ног. Но Дункан обернулся, его глаза зажглись предвкушением.

– Если хочешь, можем помыться вместе.

Кэйро прерывисто вздохнула, вспомнив, как они в прошлый раз мылись вдвоем – незадолго до того, как Дункан исчез, пообещав вернуться.

Черт бы его побрал! Нет уж, сегодня она вымоется одна.

– Если у тебя найдется ведро, – притворно-невозмутимым тоном ответила она, – я просто оботрусь губкой.

Он пожал плечами:

– Как хочешь, – и, не медля ни секунды, двинулся прочь.

Кэйро снова посмотрела на импровизированный душ и задумалась о нагретой солнцем воде, смывающей пот и пыль с зудящей кожи.

– А может, ты сам возьмешь ведро, а мне уступишь душ? – окликнула она Дункана.

Он обернулся и с усмешкой покачал головой:

– Вряд ли.

Неожиданно он направился к ней – медленно, уверенно, не сводя взгляда с ее губ. Кэйро напряглась. Медленным движением Дункан поднял руку, коснулся ее волос, перебрал несколько прядей. Затаив дыхание, Кэйро замерла, каждую секунду опасаясь упасть к нему в объятия.

Так же внезапно он отдернул руку, и у Кэйро задрожали колени.

– Полынь, – деловито объяснил он, показывая ей веточку. – Наверное, запуталась в волосах, когда ты упала.

Кэйро машинально кивнула, стараясь выйти из транса, в который Дункан так легко ввел ее.

– Ты собиралась позвонить, – напомнил Дункан, бросил полынь на землю и снова направился к палатке.

Она залюбовалась его длинными мускулистыми ногами, спохватилась, попыталась отвернуться, но не смогла. Дункан Кинкейд не из тех мужчин, от которых можно отвернуться.

Она достала из рюкзака карточку отеля «Небесный приют» и набрала номер. Раздался гудок. Один, второй.

Дункан снял в палатке рубашку и вышел, и у Кэйро перехватило дыхание при виде его упругого плоского живота, груди с пышной порослью черных волос и кожи оттенка потемневшей меди. Внезапно она вновь перенеслась в Египет, стала пятнадцатилетней школьницей, подглядывающей за двадцатидвухлетним выпускником колледжа, который купался в озерце среди пальм оазиса, ни о чем не подозревая. Никогда прежде Кэйро не видела голых мужчин и даже не думала, что они бывают такими красивыми. Каждый дюйм загорелого тела Дункана оказался прекрасным.

Отмахнуться от воспоминаний было невозможно, пока в трубке не раздался голосок сына:

– Алло!

– Привет, малыш. – Кэйро вдруг отчаянно захотелось очутиться в Сэнктуари, рядом с Диланом. Разговоры с ним по телефону не шли ни в какое сравнение с возможностью видеть его, радоваться его смеху, любоваться розовыми щечками, голубыми глазами, шапкой смоляных волос – цвет волос и глаз мальчик унаследовал от отца. Кэйро казалось, что глазами Дилана на нее смотрит частица Дункана. От воспоминаний о нем ей так и не удалось избавиться.

– Ты уже едешь домой? – спросил Дилан, и Кэйро пожалела, что не может ответить утвердительно.

– Еще нет, дорогой. Ты сегодня скучал по мне?

– Ну… немножко. Нам с тетей Фиби было так весело! Мы ходили в магазин, потом в парк и взяли напрокат фильм.

– Какой?

– «Мумия».

– Я же говорила, что этот фильм ты сможешь посмотреть через два года!

– Ага, но я забыл сказать тете Фиби. Она тоже думала, что фильм страшный для меня, но испугалась она, а не я. А я сказал, что жуки во рту у людей ненастоящие, но она все равно закричала, и тогда тетя из другой комнаты застучала в дверь, а остальные побежали по лестницам. Сейчас тетя Фиби успокаивает их.

– Другими словами, у вас там царит хаос.

– Правильно. Х-а-о-с, – по буквам произнес Дилан. – Это слово мы учили на прошлой неделе.

– Вот как? Да, припоминаю… – Кэйро вспомнила, какая паника творилась в галерее Фиби после того, как Дилан научил своего попугая-макао кричать: «Пожар!»

Дилан не был образцово-послушным ребенком, хотя на первый взгляд мог показаться ангелом. Кэйро много путешествовала, и за проказы Дилана обычно приходилось отвечать бедной Фиби.

– Почему закричала тетя Фиби? Что ты натворил? – спросила Кэйро, уже догадываясь, каким будет ответ.

– Ну… я…

Такое начало насторожило Кэйро. Малыш был слишком сообразителен, любил пошутить, и его шутки иногда заставали мать и Фиби врасплох.

– Так что ты натворил?

– Ну, там в фильме было одно очень страшное место, тетя Фиби уставилась на экран во все глаза и замерла. Ты помнишь резиновую кобру, которую ты подарила мне, когда я просил настоящую?

– Помню-помню.

– Ну вот… я подошел к тете Фиби и повесил змею ей на плечо. Она громко-громко закричала, схватила кобру и бросила ее… и разбила…

«Спокойствие, – напомнила себе Кэйро. – Побольше вопросов. Заставь его думать, а сама не волнуйся».

– Что разбила?

– Окно.

– Окно? – тихо повторила Кэйро, мысленно подсчитывая нанесенный ущерб и приплюсовывая его к штрафу, который ей недавно пришлось уплатить за ложный вызов пожарной команды. – Но как могла легкая резиновая змея разбить стекло?

– Это не змея. Тетя Фиби бросила ее вместе с пультом – он был у нее в руках. Ты знаешь, что у нее был друг, бейсболист из «Окленда»? Вот кто научил ее броскам.

Двадцать шесть лет назад приятелями Фиби были почти все члены команды, а потом она заменила Кэйро мать и разочаровалась в мужчинах. Но к разговору это не имело никакого отношения. Дилан просто пытался уклониться от расспросов. Но Кэйро не позволила:

– Тетя Фиби все еще говорит с мистером и миссис Тиббетс?

– Да, и они сердятся.

– А разве ты не рассердился бы, если бы чужой человек разбил окно в нашем доме?

– Наверное, нет.

– А если бы тебя напугали – так, как ты напугал тетю Фиби?

– Но змея же игрушечная!

– Зато выглядит совсем как настоящая, – напомнила мальчику Кэйро.

– Значит, я провинился?

– А ты как думаешь?

– Думаю, ты накажешь меня за разбитое окно.

– Правильно. А еще?

Дилан надолго замолчал. Но такие разговоры повторялись слишком часто, и мальчик прекрасно знал, каким будет наказание.

– На неделю запретишь смотреть телевизор?

– Не угадал.

– На целых две недели?

Кэйро улыбнулась:

– А еще что?

– Надо извиниться? – Кэйро отчетливо представила огорченную мордашку сына.

– Да, перед мистером и миссис Тиббетс и перед тетей Фиби. Перед хозяевами извинись сейчас же, а тетю Фиби позови к телефону – я хочу поговорить с ней.

Мальчик не ответил. Кэйро понимала, какие вертятся мысли в его головке.

– Так ты сегодня не приедешь домой, мама?

– Сегодня – нет, малыш.

– А почему?

– Уже поздно, солнышко село. Я далеко от дороги, и если я поеду домой прямо сейчас, то могу заблудиться.

– Как папа? – В голосе Дилана Кэйро различила страх, и ей захотелось сейчас же обнять сына.

– Не бойся, дорогой. Я ни за что не заблужусь. Просто я не могу вести машину в темноте. Я приеду, как только настанет утро.

– Обещаешь?

– Обещаю.

– Ладно. – Мальчик вздохнул. – Сейчас позову тетю Фиби.

Кэйро услышала стук трубки о стол. После минутной тишины трубка с грохотом свалилась на пол и трижды подпрыгнула на гибком шнуре. Послышался быстрый топот ног Дилана. Пробежав по комнате, он во весь голос позвал тетю.

Внезапно в трубке все стихло, Кэйро охватило чувство вины. Она солгала сыну единственный раз – когда объяснила, что его отец заблудился в джунглях Амазонки. Ничего другого она не сумела придумать. О честном ответе не могло быть и речи, а теперь она с ужасом представляла себе тот миг, когда Дилан или Дункан узнают всю правду. Они не поймут ее, рассердятся, а с Дунканом предстоит серьезный разговор.

Господи, что она натворила!

– Кэйро? – Голос тети в трубке прозвучал озабоченно. – В чем дело? Дилан сказал, что ты сегодня не приедешь.

– Я в полном порядке, Фиб. Просто вести машину в темноте слишком опасно, и Дункан настоял, чтобы я переночевала в лагере.

– Так ты нашла его?

Кэйро перевела взгляд на машину Дункана, на капоте которой он сидел. На его мускулистой груди поблескивали капли, он развязывал шнурки высоких ботинок.

– Да, нашла.

– И хочешь провести с ним ночь?

– У него есть палатка. А у меня – заднее сиденье машины.

– Спать в машине неудобно, Кэйро. Я-то знаю – мне не раз приходилось ночевать в своем «мустанге». Таких мучений я никому не пожелаю, разве что другого выхода нет.

– Его и в самом деле нет. Дункан потерял ко мне всякий интерес, как и я к нему. И потом, ты же знаешь, зачем я сюда приехала.

– Да, ты объяснила.

В голосе Фиби явственно прозвучало сомнение. Кэйро поежилась и снова взглянула на Дункана, который уже снял один ботинок и отставил его в сторону. Стащив толстый белый носок, он закинул его через плечо в багажник, а потом начал растирать шею сильными пальцами, прикосновения которых так любила Кэйро.

– Кэйро, ты слушаешь меня?

Голос Фиби вернул Кэйро к реальности.

– Прости, что ты сказала?

– Ты уже рассказала Дункану про Дилана?

– Еще нет. И не знаю, стоит ли вообще рассказывать.

– За последние пять лет мы тысячу раз говорили об этом. Ты постоянно колебалась, не зная, как быть, а теперь, когда вы наконец встретились, когда тебе представилась удачная возможность, ты вдруг передумала! – К концу тирады голос Фиби повысился на пару октав. – Не понимаю, чего ты ждешь?

– Мне страшно, Фиб. Не хочу, чтобы Дилану достался отец вроде моего.

– Тебе достались никудышные родители. Нет, они неплохие люди. Просто Хелен и мой брат – эгоистичные интеллектуалы, которым не следовало бы иметь детей. К счастью для меня, у них появилась ты.

– Дункан тоже эгоист. Безответственный эгоист.

– Ты знала об этом еще до того, как вышла за него замуж, но не беспокоилась. Ты сбежала с ним, даже не предупредив меня. Ты переспала с ним, забеременела от него. Каким бы он ни был, чем-то он тебя привлек.

Кэйро наблюдала, как играют мышцы рук и плеч Дункана. Согнув в колене вторую ногу, он начал развязывать шнурок. Иссиня-черная челка упала ему на лоб. Да, кое-что в Дункане Кинкейде ей нравилось. Потому у нее и родился Дилан. В то время она не считала безответственность Дункана недостатком.

– Ты кое-что забыла, Фиб. Он бросил меня, а я расторгла наш брак.

– Но ты до сих пор любишь его. – Выслушав эту бессмыслицу, Кэйро громко рассмеялась. Она просто не могла любить Дункана – после всего того, что между ними было.

Именно в этот момент Дункан вскинул голову. Улыбка тронула его губы, он спрыгнул с капота и прошелся по лагерю, демонстрируя обнаженную бронзовую, лоснящуюся от пота грудь. У Кэйро перехватило дыхание, сердце забилось чаще.

Она убеждала себя, что ощущает не что иное, как похоть, но дрожь и сердцебиение не прошли, даже когда Дункан скрылся в палатке.

– Фиби, сейчас я в полной растерянности. У меня кончаются деньги, и если следующая экскурсия окажется неудачной, я потеряю все. А еще я хочу, чтобы Дилан познакомился с отцом, но не знаю, можно ли доверять ребенка Дункану.

– Ты несправедлива к нему, Кэйро. За пять лет человек может измениться до неузнаваемости. Из непослушного ребенка ты превратилась в деловую даму и прекрасную мать. Возможно, и Дункан изменился.

– Поэтому я и приехала сюда. Поэтому и хочу позвать его с собой в Белиз. Мне просто нужно время, чтобы принять решение, и тогда я расскажу ему все.

– А сколько ты пробудешь с ним после возвращения из Белиза? Перед тобой стоят две задачи, Кэйро, и самая важная связана с твоим сыном. Если ты и впредь будешь медлить, рано или поздно твоя тайна обернется против тебя.

Еще долго Фиби рассказывала о резиновых змеях, разбитых окнах, хозяевах отеля, о сумасшедшей даме из соседнего номера, прибежавшей на крик. Кэйро с удовольствием слушала мелодичный смех тети, которая так легко меняла темы – эту черту перенял Дилан.

Но рассказ Фиби о Сэнктуари и ресторане, куда они с Диланом решили сходить и посмотреть настоящих ковбоев, Кэйро слушала вполуха. Она задумалась о том, как сказать Дункану правду. Фиби права: надо поскорее покончить с этим делом.

Фиби сравнивала преимущества и недостатки «рэнглеров» и «ливайсов», когда Дункан вышел из палатки в одном пушистом синем полотенце, обернутом вокруг бедер. Полотенце было приспущено.

Он обладал уникальным талантом лишать Кэйро способности мыслить здраво.

– Пора заканчивать, Фиби, – резко произнесла она в трубку. – Этот разговор обойдется нам в целое состояние.

– Так ты приедешь завтра утром?

Дункан вошел в импровизированную душевую кабинку и задернул за собой тонкую матовую пленку. Спустя мгновение он перебросил через стенку кабины полотенце.

– Обязательно. Поцелуй Дилана за меня.

– Непременно. Не скучай. – И Фиби повесила трубку.

Отличный совет, но как ему последовать? Кэйро смотрела на Дункана Кинкейда, стоящего под душем. От его упругого, сексуального тела Кэйро отделяла только тонкая занавеска.

Нет, на сегодняшний день хватит событий. Кэйро предчувствовала, что с разговорами придется подождать до утра, а ночь не принесет ничего, кроме раздражения.