"Мунрейкер" - читать интересную книгу автора (Флеминг Ян)

2. Колумбитовый король

Десятый этаж был в здании последним. Большую его часть занимало Управление коммуникаций — вспомогательное подразделение, состоявшее из горстки высококлассных специалистов, интересы которых не простирались далее микроволн, солнечных пятен и среднего слоя ионосферы. Над ними, на плоской крыше были установлены три невысокие антенны одного из самых мощных в Англии передатчиков, принадлежавшие, как явствовало из укрепленной в вестибюле аккуратной бронзовой дощечки со списком арендующих организаций, радиоремонтной фирме «Рэйдио Тестс Лимитед». Другие квартировавшие в здании службы именовались — «Юниверсал Экспорт Кампани», «Делоней Бразерс (1940) Лимитед», «Омниум Корпорэйшн» и «Справочное Бюро (Мисс Э.Туайнинг, дама ордена Британской империи)».

Собственно мисс Туайнинг существовала реально. Лет сорок тому назад она тоже была начинающей Лоэлией Понсонби. Теперь же, уйдя в отставку, она сидела в крошечном кабинетике на первом этаже и коротала дни, разрывая в клочья докучливые рекламные проспекты, заполняя тарифные и налоговые карточки мифических арендаторов и отсылая восвояси коммивояжеров, а вместе с ними и всех тех, кто желал предложить что-нибудь на экспорт или отдать в ремонт радиоаппаратуру.

Здесь, на десятом этаже, всегда было тихо. Выйдя из лифта и повернув направо, Бонд зашагал по мягкой ковровой дорожке, направляясь к обтянутой зеленым сукном двери, за которой располагался кабинет М. и весь его штаб. До ушей Бонда долетал лишь слабый — нужно было напрягать слух — высокий гул.

Без стука войдя в зеленую дверь, Бонд поспешил к предпоследней в открывшемся проходе комнате.

Личный секретарь М. мисс Манипенни оторвалась от машинки и улыбнулась. Они всегда ладили друг с другом, и мисс Манипенни знала, что ее внешность не оставляет Бонда равнодушным. На ней была сорочка того же фасона, что и у его секретарши, только в голубую полоску.

— Это что, новая форма, Пенни? — съязвил Бонд.

Она рассмеялась.

— Просто у нас с Лоэлией одна портниха, — объяснила она. — Мы разыграли, и мне досталась голубая.

Из средней комнаты сквозь приоткрытую дверь донеслось сердитое ворчание. Потом на пороге кабинета показался начштаба; он был примерно одних лет с Бондом, на его бледном, усталом лице играла сардоническая усмешка.

— Поторопись-ка, — сказал он. — М. ждет. Обедаем вместе?

— Само собой, — отозвался Бонд. Повернувшись к двери, что была прямо возле стола мисс Манипенни, он вошел в кабинет. Над закрывшейся дверью загорелась зеленая лампочка. Мисс Манипенни вопросительно подняла глаза на начальника штаба. Тот покачал головой.

— Вряд ли по делу, — сказал он. — Так, вызвал ни с того ни с сего. — И он удалился к себе, чтобы вновь вернуться к прерванной работе.

В момент, когда Бонд входил, сидевший за своим широким столом М. как раз раскуривал трубку. Сделав горящей спичкой пространный жест, он указал на стоявшее напротив кресло, Бонд сел, М. пристально посмотрел на Бонда сквозь завесу дыма, затем кинул перед собой на свободное пространство обитого красной кожей стола коробок спичек.

— Отпуск прошел нормально? — спросил он вдруг.

— Так точно, благодарю, сэр, — ответил Бонд.

— Загар, я вижу, еще не сошел, — взгляд М. выражал неудовольствие. В действительности, однако, он ничуть не завидовал каникулам Бонда, часть которых была посвящена лечению. Нотка неудовольствия исходила скорее от духа пуританизма и ханжества, обитающего в каждом начальнике.

— Да, сэр, — сказал Бонд, не вполне еще сориентировавшись. — Вблизи экватора сущее пекло.

— Это точно, — согласился М. — Отдых заслуженный. — Он прищурился, в глазах его не было лукавства. — Надеюсь, скоро сойдет. В Англии загорелый человек вызывает подозрения. Либо ты бездельник, либо греешь пузо под кварцевой лампой. — Коротко взмахнув трубкой, он дал понять, что тема исчерпана.

Снова вложив трубку в рот, М. с задумчивым видом затянулся. Погасла. Потянулся за спичками и какое-то время снова разжигал трубку.

— Похоже, то золото станет в итоге нашим, — выдавил он наконец. — Поговаривали о Международном суде в Гааге, но Эшенхайм опытный адвокат.

— Хорошо, — сказал Бонд.

Наступила пауза. М. уставился в чашечку трубки. Из распахнутого окна доносился далекий шум лондонских улиц. Хлопая крыльями, на карниз сел голубь и тут же снова взлетел.

Бонд попытался было хоть что-нибудь прочитать на этом столь знакомом ему обветренном лице, которому так доверял. Однако серые глаза были спокойны, и маленькая жилка, всегда в минуты напряжения пульсировавшая в верхней части правого виска М., теперь не подавала признаков жизни.

Внезапно у Бонда зародилось подозрение, будто М. чем-то смущен. Складывалось впечатление, что он не знает как подступиться к делу. Бонд решил помочь. Поерзав в кресле, он переменил положение и отвел глаза. Теперь он уставился на свои руки и стал безучастно ковырять обломившийся ноготь.

М. оторвал взгляд от трубки и откашлялся.

— Ты сейчас не особенно занят, Джеймс? — спросил он как-то неопределенно.

«Джеймс». Это было необычно. В этой комнате М. редко обращался к подчиненным по имени.

— Бумажные дела, рутина, — ответил Бонд. — А что, есть что-нибудь для меня, сэр?

— Откровенно говоря, есть, — сказал М., бросив на Бонда хмурый взгляд. — Но не по линии разведки. Вопрос деликатный. Думаю, ты мог бы помочь.

— Конечно, сэр, — сказал Бонд. Он почувствовал облегчение — лед наконец-то сломан. По всей вероятности, кто-то из родственников старика попал в беду, и М. не хочется обращаться за помощью в Скотленд-Ярд. Шантаж. Или же наркотики. Хорошо, что М. позвал именно его. Он, разумеется, поможет. Ведь М. так щепетилен, когда речь заходит об использовании государственной собственности и личного состава. Для него привлечь Бонда к частному делу все равно что залезть в чужой карман.

— Я нисколько не сомневался, — хрипло буркнул М. — Это не займет у тебя много времени. Должно хватить одного вечера. — Он помолчал. — Так вот, приходилось ли тебе слышать что-нибудь о человеке по имени сэр Хьюго Дракс?

— Конечно, сэр. — Упоминание этого имени удивило Бонда. — Стоит развернуть любую газету, и вы непременно наткнетесь на информацию о нем. В «Санди Экспресс» сейчас публикуется его биография. Занятная история.

— Знаю, — коротко сказал М. — Изложи факты, как видишь их ты. Хочу знать, насколько твоя точка зрения совпадает с моей.

Собираясь с мыслями. Бонд бросил пристальный взгляд за окно. М. не любил, когда разговор протекал сумбурно. Он любил обстоятельные доклады, без запинок. Все по порядку.

— Итак, сэр, — начал Бонд, — этот человек, прежде всего, национальный герой. Его любит публика. По-моему, он чем-то напоминает Джека Хоббса или Гордона Ричардса. Эта любовь искренна. Его считают «своим» с той лишь разницей, что ему улыбнулась слава. Он вроде супермена. Отнюдь не красавец, и шрамы, оставшиеся после ранения, не делают его привлекательнее, вдобавок он шумлив, душа нараспашку. Людям это нравится. Это придает ему сходство с лонсдейлским боксером, и вместе с тем ставит на одну с ними ступень. Людям нравится, когда друзья называют его «Хаггер» — «Медведь». Это дает ему дополнительное очко и, вероятно, привлекает женщин. А если вспомнить, что он делает для страны, да еще на собственные средства и в размерах, намного превышающих возможности государства, то остается лишь удивляться, что его кандидатура до сих пор не выдвинута на пост премьер-министра.

Бонд заметил, что и без того суровый взгляд шефа стал еще суровее. Он изо всех сил старался скрыть от своего более опытного собеседника собственное восхищение успехами Дракса.

— В конце концов, сэр, — продолжал Бонд рассудительно, — похоже, он и в самом деле оградил нашу страну от угрозы военного нападения на годы вперед. Вряд ли ему может быть сильно за сорок. Я отношусь к нему так же, как и большинство людей. Плюс еще эта загадка его личности. Меня нисколько не удивляет, что люди относятся к нему с сочувствием, несмотря на его миллионы. Хотя он и ведет жизнь, полную удовольствий, сам он, похоже, одинок.

М. сухо улыбнулся.

— Все, что ты рассказал, очень напоминает мне продолжение истории Дракса из «Экспресса». Сомнений нет, человек он выдающийся. Но я спрашивал тебя о фактах. Вряд ли мне известно больше, чем тебе. Может, даже и меньше. Газеты я читаю вполглаза, а досье на него нет, только в военном ведомстве, да и то не больно-то вразумительнее. В чем суть статьи в «Экспрессе»?

— Прошу прощения, сэр, — извинился Бонд, — факты, изложенные в ней, довольно скользкие. Дело вот в чем, — сосредотачиваясь, он снова бросил взгляд за окно, — в ходе арденнского контрнаступления зимой сорок четвертого немцы широко использовали отряды диверсантов и партизан, которые не без претензий именовались «Вервольфы» — оборотни. Асы камуфляжа и минирования, они наносили нам весьма ощутимый ущерб. Даже после того, как операция в Арденнах провалилась и мы форсировали Рейн, некоторые из них долго еще продолжали действовать. Считалось, что они не сложат оружия даже тогда, когда мы оккупируем всю Германию. Правда, как только запахло жареным, все они посдавались.

Среди самых удачных их акций был взрыв одного из наших тыловых штабов связи между американской и британской армиями. Это было смешанное подразделение союзников — американские сигнальщики, английские водители санитарных машин — и его пестрый состав постоянно менялся. «Вервольфам» удалось каким-то образом заминировать полевую столовую, и когда та взлетела на воздух, то унесла с собой и значительную часть лазарета. Погибших и раненых насчитывалось больше сотни. Разбирать тела было адски трудно. Одним из англичан оказался Дракс. Он лишился половины лица. Целый год длилась абсолютная амнезия, но и по прошествии года никто, в том числе и он сам, не знал, как его зовут. Оставалось еще двадцать пять неопознанных трупов, которых ни мы, ни американцы не смогли определить; либо не хватало частей тела, либо это были прикомандированные, либо без документов. Таким было это подразделение. Конечно, два командира, штабные документы велись кое-как, архив отсутствовал. Пока Дракс в течение года валялся по госпиталям, его проверяли по спискам пропавших без вести военного министерства. Когда наткнулись на бумаги некоего Хьюго Дракса, не имевшего родственников и до войны работавшего в ливерпульских доках, пациент стал проявлять признаки узнавания, в добавок фотоснимок и словесное описание вроде бы соответствовали тому, как выглядел пациент до взрыва. С того момента он начал выздоравливать. Потихоньку стал говорить о самых простых вещах, которые помнил, врачи были им очень довольны. Военное министерство разыскало человека, который служил вместе с этим самым Хьюго Драксом, и доставило в госпиталь, где он заявил, что убежден в том, что перед ним именно Дракс. На этом все и закончилось. Публикации в газетах иного Хьюго Дракса не выявили, и в конце сорок пятого он был выписан из госпиталя под этим именем с компенсацией и пожизненной пенсией.

— Тем не менее, он до сих пор в точности не знает, кто он, — вставил М. — Он член клуба «Блейдс». Мне приходилось играть с ним в карты и беседовать затем за ужином. Он утверждает, что испытывает подчас сильнейшее чувство «дежа-вю». Часто ездит в Ливерпуль, пытается вспомнить прошлое. Ну да ладно, что еще?

Бонд напряг память.

— После войны он исчез, — продолжают Бонд, — однако три года спустя в Сити отовсюду стали стекаться слухи о нем. Первыми о нем прослышали на рынке металла. Поступили сведения, что он монопольно овладел рынком весьма ценной руды, которая называется колумбит. Этот материал нужен всем. Он чрезвычайно стоек к воздействию высоких температур и поэтому незаменим при производстве реактивных двигателей. Мировые запасы колумбита очень скудны, в год его добывается всего несколько тысяч тонн, и то в основном в качестве побочного продукта на оловянных копях Нигерии. Вероятно, Дракс предвидел эру реактивных самолетов и поспешил прибрать к рукам рынок ключевого сырья. Чтобы начать дело, он добыл где-то около 10.000 фунтов стерлингов, поскольку, как сообщает «Экспресс», закупил в 1946 году три тонны колумбита, который идет примерно по три тысячи фунтов за гонцу. От одной американской самолетостроительной компании, которой срочно понадобился колумбит, он получил за эту партию что-то около 5.000 фунтов прибыли. После этого он стал скупать руду про запас — на шесть, девять, двенадцать месяцев вперед. Через три года он добился монополии. Всякий, кому нужен был колумбит, шел за ним в компанию «Дракс Метал». Все это время он не оставлял попыток захватить рынки и других товаров — шеллак, сизаль, перец, словом все, что сулило быстрый успех. Разумеется, он блефовал, но ему всегда хватало здравого смысла держать правую ногу на тормозе даже тогда, когда гонка казалась неуправляемой. И каждый раз, получив прибыль, он мгновенно вкладывал деньги снова. К примеру, он одним из первых стал скупать отработанную породу в Южной Африке. Теперь она вторично используется для добычи урана. И снова успех.

М. не сводил с Бонда своих спокойных глаз. Попыхивая трубкой, он внимательно слушал.

— Само собой, — рассказывал дальше увлеченный собственным повествованием Бонд, — все это потрясло Сити. Биржевые брокеры тут и там натыкались на имя Дракса. В чем бы они ни испытывали нужду, Дракс имел это, но предлагал по гораздо более высокой цене, нежели готовы были платить покупатели. Он вел свои операции из Танжера, который был порто-франко, где нет ни пошлин, ни валютных ограничений. К 1950 году он стал мультимиллионером. Потом вернулся в Англию и принялся тратить деньги. Он буквально швырялся ими. Самые лучшие дома, автомобили, женщины. Ложи в опере и на гудвудском ипподроме. Чемпионские стада коров джерсийской породы. Чемпионские гвоздики. Призовые жеребцы-двухлетки. Две яхты, финансирование команды игроков в гольф на Кубок Уокера, 100.000 фунтов стерлингов в фонд помощи пострадавшим от наводнений, бал для сестер милосердия в Альберт-Холле — не было и недели, чтобы он с помпой не попал в тот или иной заголовок. И все время только богател и богател, становясь всеобщим любимцем. Не жизнь, а сплошной праздник. Это вдохнуло в людей новую энергию. Если увечный солдат из Ливерпуля смог достичь такого за пять лет, то почему не смогут они или их дети? Кажется, будто это так же просто, как вытянуть счастливый билет.

И вдруг — это его поразительное послание к Королеве: «Ваше Величество, я беру на себя дерзость...», и типичный в таких случаях заголовок во весь лист в утреннем «Экспрессе» — «ДЕРЗОСТЬ ДРАКСА», и рассказ о том, как Дракс даровал Британии все свои запасы колумбита с тем, чтобы построить атомную сверхракету, которая смогла бы держать под прицелом практически любую из европейских столиц — немедленно возмездие всякому, кто посмеет сбросить атомную бомбу на Лондон. Десять миллионов фунтов он собирался выложить из своего кармана, у него имелся уже и проект ракеты, и он готов был набрать штат для претворения проекта в жизнь.

Затем потянулись месяцы проволочек, нетерпение нарастало. В парламенте один за одним сыпались запросы. Оппозиция поднимает вопрос о доверии к правительству. И наконец, заявление премьер-министра о том, что проект одобрен комиссией экспертов министерства ассигнований и что Королева выражает высочайшее удовлетворение, принимая дар от имени британского народа, и жалует дарителю рыцарское достоинство.

Почти завороженный рассказом об этом недюжинном человеке, Бонд замолчал.

— Да, — заключил М. — «Мир на все времена»... Я помню этот заголовок. Год назад. Сейчас ракета почти готова. И судя по отзывам, это и вправду то, что он обещал. Все это очень странно. — Он погрузился в молчание и уставился в окно.

Повернувшись, он вдруг посмотрел Бонду прямо в глаза.

— Все так, — медленно проговорил он. — Тебе все известно не хуже меня. Занятная история. Удивительный человек, — задумавшись, он умолк. — Но вот какое дело... — М. постукал мундштуком трубки по зубам.

— Слушаю, сэр? — сказал Бонд.

Казалось, М. что-то решал. Его взгляд смягчился.

— Сэр Хьюго Дракс — шулер.