"Взаимное притяжение" - читать интересную книгу автора (Браун Лайза)

Глава 16

Силоу смотрела на спящего мужчину, с которым навеки связала свою судьбу, и испытывала удивление с примесью страха: неужели она действительно вышла за него замуж?

Как мало она его знает! Она провела не одну бессонную ночь, представляя себе – может быть, не очень веря в такую возможность – как она будет спать с Билли Бобом. И вот, наконец, свершилось. Надо признаться, она не ожидала такого, даже не представляла себе, чего можно ждать от него. А он так целовал ее, так ласкал ее руками, губами, языком… Он наполнил ее новыми ощущениями, о которых она до сих не имела никакого представления. Она будто бы заново родилась из духоты и мрака ночи, заново постигала свое тело.

Прежней Силоу больше нет. Появилась другая, с кожей, реагирующей на самые легкие прикосновения его губ, пальцев… Она дотронулась до своего живота. Где прячется пламя, которое он зажигает внутри ее?

Ей было так страшно лежать в темноте совершенно голой. И так странно. Она потянулась дальше и дотронулась до его руки. Даже во сне он продолжал держать свою руку на пушистом треугольнике внизу живота. Ее обожгла горячая волна, прошедшая по всему телу, начавшаяся от его пальцев, то ли из-за их нескромных прикосновений, то ли от воспоминаний прошлой ночи.

Она отвернулась от него, от его красивого лица, полускрытого спутанными волосами. Сможет ли она когда-нибудь посмотреть ему прямо в глаза после всего случившегося? То, что она сделала, и то, что он сделал с ней… Открыть для другого человека свое самое сокровенное… Как так случилось, что безрассудный поступок – фиктивная свадьба – привел ее в эту душную комнату в дешевом мотеле, на эту кровать…

Билли Боб Уокер, наверное, тоже удивляется. Он тоже будто соткан из противоречий. Драчун и повеса, но вкрадчивый и нежный любовник. Беззаботный прожигатель жизни, который мучается в душе и так нуждается в любви и нежности.

И она, Силоу, постарается дать ему то и другое. Она теперь принадлежит ему душой и телом. Но и он тоже полностью принадлежал ей. И она теперь, несмотря на все трудности, ни за что никуда его не отпустит.

Когда она открыла глаза, он сидел на стуле и смотрел на нее.

Силоу увидела в окне буйную зелень, еще мокрую после вчерашнего дождя, всю усеянную сверкающими, как драгоценные камни, каплями, и попыталась вспомнить, где она и что с ней. Но едва она пошевелилась, как легкая боль и непривычная истома во всем теле сразу напомнили ей о пережитой ночи. С трудом сев в постели, она встретилась с ним взглядом, покраснела и стала нашаривать простыню, чтобы прикрыть наготу. В тишине она слышала только гулкий стук своего сердца. Его щеки тоже слегка порозовели, он отвернулся в сторону. Как? Билли Боб смущен? Силоу только успела удивиться, как он уже пришел в себя и усмехнулся.

– Не даешь человеку полюбоваться на редкое зрелище? – с сожалением сказал он, поднялся и подошел поближе к кровати, нависая над ней, как скала.

– Доброе утро, – прошептала она.

– Доброе утро, девочка моя, – Билли засмеялся и пригладил волосы. – Знаешь, я принял душ, оделся, и только тут мне стукнуло в голову, что у меня нет ни расчески, ни бритвы, ни зубной щетки.

– Расческа у меня есть. Если хочешь, возьми в сумочке, – предложила она, радуясь, что в его глазах нет победного выражения; он ни словом, ни жестом не дает ей понять, что помнит о прошедшей ночи.

– Ты голодна? – спросил он, безжалостно терзая свои длинные волосы ее расческой.

– Кажется, да. Но сначала мне бы хотелось принять душ, – со вздохом сказала она.

– Принимай, кто тебе мешает? – пожал плечами Билли Боб.

Последовало долгое молчание.

– Билли! – в конце концов, просительно сказала она. – Отвернись, пожалуйста. Позволь мне встать. Ты уже одет, и мы в неравном положении…

Он блеснул зубами в широкой улыбке.

– А? Так ты хочешь, чтобы я тоже разделся?!

– Нет! – У нее похолодели руки; если она была так беззащитна в темноте, то при свете дня ей предстоит умереть от страха. – Что ты? Не надо… – твердо заявила она и, прижав поплотнее к телу простыню, встала сначала на кровати на колени, а потом спустила ноги на пол.

Силоу внутренне сжалась, торопливо проходя мимо улыбающегося Билли Боба.

– Прошу прощения, – сказал он.

Боясь спросить, за что он извиняется, Силоу скорей прошла в ванную и заперлась. Почему он пропустил ее? Хочет, чтобы она всегда первой проявляла инициативу? Она больше никогда не будет его упрашивать. Бог – свидетель, вчера она наупрашивалась на всю оставшуюся жизнь. Или, по крайней мере, на сегодня, это уж точно.

Билли стоял на длинном крыльце, общем для всех постояльцев мотеля, и ждал, пока Силоу оденется. Он вел себя вчера как мальчишка, расклеился, распустил нюни, как последний сопляк.

Как это Силоу терпит рядом с собой такое ничтожество? Билли Боб поник головой; да, видимо, у нее есть на то какие-то свои соображения.

Он проснулся затемно, было, наверное, около шести часов, и попробовал составить из отдельных кусков цельную картину происшедшего. Она могла отдаться ему по двум причинам: либо из жалости, либо из желания удержать его, потому что поссорилась с отцом и ей не хочется возвращаться домой.

Неизвестно, какая из двух причин хуже для него.

Он закрыл глаза, и его охватила лихорадка, та самая, которая первый раз возникла вчера, вызванная ее поцелуями, ее словами. Дикая страсть и невообразимая нежность. Он не был до конца уверен в ее любви, но знал, что какие-то чувства она все-таки к нему испытывает. Она – его законная жена. Он попытался выстроить цепочку рассуждений, взяв за основу этот несомненный факт.

Сможет ли она жить с ним и быть довольной своей жизнью? Сможет ли он жить без нее? Она, наверное, сможет – эта мысль невыносимо жгла его.

Он надеялся, что тоже сможет; ко не собирался бросать ее до тех пор, пока не получит ответы на все заданные вопросы.

Нет, он все-таки возьмет ее домой, познакомит с мамой и дедом. А ей покажет настоящую жизнь, которой живет большинство жителей округа Брискин. И возьмет ее в свою постель, а не в эту, в чужой обшарпанной комнате.

Да, сегодня он приведет свою жену к себе в дом.

У него будут другие заботы. Он теперь не сын Сыоэлла. Он теперь муж Силоу.

Голубое платье измялось, нижнее белье было несвежее, но пришлось довольствоваться тем, что есть. Как она будет жить? В кошельке лежало только восемнадцать долларов и три кредитные карточки, уже, наверное, аннулированные, если Сэм сдержал свои обещания.

Силоу вышла из мотеля хмурая, как предгрозовое небо, и встретила такого же хмурого Билли. Он стоял у машины.

– Это твоя? – сразу спросил он.

– Нет. Моего от… Это машина Сэма. Я копила деньги на новую. Сэм думает, что у меня есть три с половиной тысячи долларов наличными, помнишь? Я не сказала ему, что уже потратилась.

– Прекрасно. Проедемся на чужой машине. Вернем ее на стоянку около банка сразу, как доберемся до моего грузовика, хорошо?

– Ты думаешь, Сэм потребует машину назад? – Она привыкла, что все, что принадлежит ее отцу, принадлежит и ей. Выходит, надо отвыкать.

Билли засмеялся.

– Милая моя, я не думаю, а знаю. И, кроме того, даже если он и не потребует, я все равно хочу, чтобы ты вернула. Ты ведь моя жена, правда? – Он внимательно посмотрел на нее и подождал, пока она утвердительно кивнет. – Ну, поехали. Надо чего-нибудь перекусить.

Он протянул руку, слегка подтолкнул ее к машине со стороны водительского сиденья, помог забраться ей и только потом залез сам.

Июльское утро было неожиданно холодным, совсем не похожим на вчерашний теплый, сырой вечер. Они ехали по двусторонней скоростной дороге домой к Билли Бобу.

Сначала они въехали в ореховую рощу, которая росла у самой дороги, а сразу за ней открывался вид на ферму Уокеров, увитую вьющимися растениями, которые ползли вдоль стен и свисали с крыши.

Билли остановил «Кадиллак» прямо напротив крыльца, где в кресле-качалке восседал его дед, и посмотрел на Силоу.

– Вылезай. И не бойся, – ласково сказал он, уловив выражение тревоги на ее лице. – Дед не кусается.

– А ты сам-то боишься?

– Нисколько. Все будет хорошо, вот увидишь, – пообещал он, стараясь не обращать внимания на нехорошие предчувствия.

Она позволила ему вытащить себя из машины и особо не протестовала, когда он подтолкнул ее к старику Вилли, который неподвижно сидел и смотрел, ни слова не говоря.

– Явился, значит, – процедил дед и продолжил, не дожидаясь ответа: – Мать свою совсем не жалеешь.

– Да, нехорошо получилось. Но я думал, вы от других узнаете, что случилось. Я же сразу ей сказал, что не виноват.

– Да, как же, как же, мы про тебя наслышаны. А вот ты, похоже, не все нам сказал, что мог, – старый Вилли встал с кресла, опираясь на трость, глядя на смущенную спутницу внука. – А это, значит, и есть та самая дочь Пеннингтона?

Билли обнял ее.

– Это моя жена, – значительно сказал он. – Ее зовут Силоу.

– Кхм… – Вилли, прищурившись, оглядел ее. – Да, настоящая куколка и, видимо, стоит того, чтобы ради нее терпеть неприятности.

– Это я, возможно, не стою ее, – возразил Билли. Старик посмотрел на внука, потом опять повернулся к Силоу.

– Зачем ты вышла за него замуж, девочка? Силоу ни секунды не замедлила с ответом:

– Я люблю его.

На крыльцо, заслышав голоса, вышла Эллен.

– Мама, я не знаю, как тебя подготовить, поэтому скажу сразу: это – Силоу. Мы женаты уже больше месяца.

Билли стоял за Силоу и держал ее за плечи, слегка прижимая к себе. Ему очень хотелось, чтобы мама приняла его жену. Приняла и поняла, что это особенная женщина, совсем не такая, как все остальные, но Эллен Уокер смотрела немного испуганно, чуть удивленно и слегка сердито.

– Очень приятно познакомиться, – сказала Силоу, взяв, однако, Билли за руку, как будто ища поддержки.

Ее вежливость как будто не успокоила, а, наоборот, еще больше покоробила Эллен. Она нерешительно кивнула и тоже пробормотала: «Очень приятно познакомиться». А сама стала теребить фартук.

«У Билли красивая мама, – подумала Силоу, – светловолосая и зеленоглазая». Только маленькая, еще меньше, чем сама Силоу. С трудом верилось, что она родила Билли – такого высокого и сильного. Она неулыбчивая и строгая. «Я ей не понравилась», – подумала Силоу с тревогой.

– Почему ты молчал? – тихо спросила Эллен. – Я все узнаю последней. Мне рассказала про вас Энн Макитайр, первая сплетница Семи Холмов. Я ждала тебя до одиннадцати. А ты не пришел.

– Прости, мама, я не мог приехать. У меня вчера был очень трудный день.

– Мне нужно поговорить с тобой, Виль, – сказала Эллен, стараясь не встречаться глазами с Силоу.

– Конечно. Но сначала я покажу Силоу наш дом, хорошо? Мы поженились, мама, и хотели бы жить здесь, если ты, конечно, не против.

Он дерзил матери, и Силоу, повернувшись, спрятала лицо у него на груди. Ее охватило чувство неловкости оттого, что она сразу оказалась свидетельницей раздора в своей новой семье.

– Этот дом и твой тоже. За последние пять лет в него вкладывали только твои деньги. Ты тоже хозяин.

– Нет, я не хозяин. Хотя какая-то часть дома моя, – он оторвался на секунду от Силоу, чтобы подойти к матери и поцеловать ее в щеку.

Эллен прильнула к нему на мгновение, потом отпустила и подтолкнула к Силоу.

– Пойду ненадолго к деду, – хрипло сказала она. – Я вернусь, когда ты захочешь поговорить. – Она повернулась к Силоу. То ли страх, то ли сомнение, то ли печаль отражались в глазах Эллен, когда она с трудом проговорила: – Мы очень рады принять вас в нашу семью, мисс Пеннин…

– Просто Силоу! – неуверенно улыбнулась невестка свекрови, спрашивая себя, найдут ли они когда-нибудь общий язык.

– Уокер! – уверенно добавил Билли. – Ее фамилия Уокер, мама!

До сих пор он не замечал, какая у них в доме убогая обстановка. Снаружи-то он его красил, подстригал газоны и кусты, чинил изгородь, а вот внутри… Внутри домом никто не занимался в течение многих лет. Никому не было до него дела, все его обитатели были слишком заняты работой. Вечная нехватка денег постоянно мешала обновить ковры или хотя бы занавески. Но, вообще-то, даже если бы достаточные средства и нашлись, Эллен, наверное, не стала бы тратить их на покупку новых вещей. По ее мнению, единственное, что требовалось для жилища – это чистота. Подходят ли вещи по цвету или стилю, ее совершенно не интересовало. Например, на кухне было три разных стула. В гостиной ковер был желтый, а оба кресла-качалки – серые.

Теперь Билли смотрел на все новыми глазами, стыдился, вспоминая роскошное убранство дома Пеннингтонов, но не прекращал экскурсию. Пусть Силоу сразу поймет, как здесь обстоят дела.

Центральную часть нижнего этажа занимала старомодная гостиная, которой редко пользовались. За кухней была чудесная комнатка, светлая, с большими окнами, вторая дверь в этой комнатке выходила на заднее крыльцо. В комнатке стояла железная кровать, выкрашенная белой краской, с одеялом, сшитым из разноцветных лоскутков, синий комод и стул с тростниковым сиденьем ужасного коричневого цвета. На голом деревянном полу не было ни ковра, ни половичка.

– Чья это комната? – спросила Силоу; это были ее первые слова с тех пор, как они приступили к осмотру.

– Ничья. По-моему, когда-то здесь жила сестра деда. Но уже давно здесь никто не живет, – Билли продолжил путь, увлекая ее за собой. – Вон там – ванная, к сожалению, только одна. Здесь – кабинет, а там… – он указал в конец коридора, – комната деда.

– А где спит твоя мама?

– Наверху. – Билли показал ей на узкую лестницу. – Вон ее комната, – указал Билли на открытую дверь, но заглянуть она постеснялась, – как раз над комнатой деда. Он уже не может взобраться на второй этаж, но, если ему надо вызвать маму, он просто стучит палкой в потолок.

И напоследок оставалось самое примечательное место во всем доме.

– А вот и моя берлога, – тихо сказал он, пропуская ее вперед.

Его комната была рядом с комнатой матери. Через стенку. Большая кровать из красного дуба стояла точно посередине. Рядом – маленький столик с лампой и будильником. Высокий шкаф с небольшим зеркалом. И – во всю стену – книжные полки. От потолка до большого письменного стола. Удивительно. Она обернулась и как будто заново посмотрела на него. По нему не скажешь, что он много читает.

Она подошла к полкам и вытащила одну из книг. «Спаривание животных». Очень интересно. Вторая, рядом с первой, была озаглавлена: «Садоводство и огородничество».

– Неужели ты все это прочитал? – удивленно спросила она, взвешивая на руке объемистый том.

Билли Боб небрежно пожал плечами, но его щеки слегка порозовели.

– Почти все. И не потому, что захотелось, а потому, что понадобилось.

– Ага… понятно…

Но это была неправда. Ей было непонятно, как она могла? Слезы накатились на глаза. Что она сделала? Вышла замуж за человека, которого она совершенно не знает!

Нет, это для нее совершенно незнакомый дом, которому еще только предстоит, если все будет хорошо, стать ей родным. Она здесь чужая, никому не нравится, кроме Билли, но и он внезапно предстал перед ней в каком-то новом свете, стал как будто чужим и незнакомым.

Ей вдруг так захотелось домой, к Сэму и Лоре, что она целую минуту боролась с собой, прежде чем справиться с острым желанием убежать скорей отсюда.

– Ну что ты? – нежно спросил Билли Боб, подошел к ней, обнял сзади, прижал к себе, положив подбородок ей на голову. – Боишься, я заставлю тебя все это читать?

Силоу собралась с духом и высказала то, что вертелось на языке:

– Ту комнату, за кухней, у заднего крыльца… я могу взять себе?

Он стоял, прижавшись к ней, и она почувствовала, как напряглось его тело.

– Ты… ты хочешь спать там? Она кивнула.

– Но почему? – гневно спросил Билли и развернул ее к себе лицом. – Почему ты не хочешь спать здесь, со мной?

– Потому что… потому что здесь слишком близко… к… ко всем. И еще… это твоя комната, понимаешь? Только твоя. Я здесь чужая. И вообще, во всем доме. Я не понравилась твоим. И твои книги… Я не знала, что ты так много читаешь. Я, наверное, не приживусь здесь.

– Ты что, хочешь сказать, что жалеешь обо всем, что между нами было? – сверкнул он глазами и убрал руки. – Значит, этот дом… мой дом… недостаточно хорош для тебя?

– Нет, я совсем не то хотела сказать. Просто мне надо немного побыть одной.

– В другой комнате, на другом этаже? Что ты молчишь, Силоу? – Он поймал ее за подбородок и заставил посмотреть в глаза. – Ты забыла, что говорила мне вчера? Забыла, как сама разделась, как обнимала меня? А помнишь, как ты звала меня по имени, когда…

– Тогда ты тоже был совсем другим! – покраснев, перебила она. – Вчера я была нужна тебе, а сегодня ты не принадлежишь мне, ты – часть своей семьи. Ты больше во мне не нуждаешься.

Билли Боб опустил плечи и поник головой.

– Ладно, – он подошел к окну и стал смотреть на тенистый двор. – Господи! Живи там, где хочешь! Живи одна, пока не почувствуешь, что готова стать мне настоящей женой; пока не перестанешь бояться меня, моей семьи и дома.

– Это недолго, Билли! – прошептала она таким несчастным голосом, что сердце его сжалось, и недовольство сразу пропало.

– Я все понимаю, Силоу! Тебе трудно, – сказал он и, протянув руку, легонько коснулся ее щеки кончиками пальцев. – Я пойду поговорю с мамой. Я скажу ей, что ты займешь ту комнату. Отдохни, девочка моя. Вчера ночью тебе ведь было не до отдыха, а?