"Внук Дьявола" - читать интересную книгу автора (Браун Лайза)

Часть I ДНИ ОДИНОЧЕСТВА

Глава 1

Дьявол не спит.

Эти слова всегда любила повторять тетя Оливия, и в этот жаркий июньский вечер Лейни Торн подумала, что ее двоюродная бабка совершенно права.

Что-то в жизни было неправильно, и виноват в этом, вполне вероятно, сам Отец греха.

Ресторан отеля «Магнолия» работал до поздней ночи лишь раз в неделю, в среду, чтобы добрые христиане, возвращающиеся домой из баптистского храма Христа и из молитвенного дома Святой Троицы после проповеди, могли подкрепиться кофе с бисквитами.

И в эту среду ресторан был полон. По двум причинам. Во-первых, в восемь часов вечера все прочие заведения в Спрингсе были закрыты, а во-вторых, весь день шел дождь, и местные жители, которые, возможно, при другой погоде предпочли бы провести вечер на открытом воздухе, решили на этот раз после вкушения духовной пищи в церкви вкусить пищи земной в «Магнолии».

Здесь было несколько человек, которые предпочитали посещать местный клуб, считая ресторанчики, подобные «Магнолии», скучными, чересчур домашними и несовременными. Однако в этот вечер им, судя по всему, судьба не велела скучать.

Ибо вошли они в «Магнолию» в обществе Престона Ролинса.

Тетя Оливия была в этот день не в лучшей форме. Свою племянницу Дебору, например, она приняла за ее мать, которой вот уже сорок лет не было в живых. Именно потому доброй старушки не коснулась волна возбуждения, прокатившаяся по обеденному залу в ту минуту, когда вошли новые посетители.

Тетя Оливия попросту не заметила Престона.

Впрочем, будь она в полном порядке, старушка вряд ли бы узнала его. Всю свою сознательную жизнь Престон Ролинс сторонился этих краев. За последние годы он раз или два навестил своего деда Альберта Ролинса на его ферме, расположенной неподалеку, но до последних недель в городе его не видели.

Детство Престона прошло в Нэшвилле. Его матери, Тересе Купер-Ролинс, великосветской женщине, не улыбалось в один прекрасный день увидеть своего сына необразованным деревенским мужланом вроде Ролинса-старшего, поэтому она всячески ограничивала общение Престона с дедом.

И тем не менее всем обитателям городка было известно, что, если старый Альберт когда-нибудь пожелает, чтобы Престон обосновался здесь, его отец Джеймс Ролинс отошлет сына в Спрингс, и миссис Ролинс, обладающая утонченными манерами и скудными средствами, будет вынуждена склонить голову перед непреклонной волей старика. С Альбертом Ролинсом лучше не ссориться.

Итак, логичнее всего было предположить, что Престон потому надолго задержался в Спрингсе в этот раз, что дед призвал его к себе на жительство.

– Он говорит, что ему нужен стакан чаю, только чтобы ты сама его принесла, – шепнула Дана, лучшая подруга Лейни со школьных времен.

– У него есть характер, – заметила Лейни.

Голос ее прозвучал сухо, однако щеки порозовели. Она метнула быстрый взгляд на угловой столик, за которым сидели одни мужчины. Мисс Белла Фостер и три ее приятельницы уже давно с неодобрением смотрели в ту сторону.

– У него еще много чего есть, – восторженно отозвалась Дана. – Это же не мужчина – мечта! Подумать только! Такой принц сидит у нас в «Магнолии» на кособоком стуле!

Лейни не стала отвечать. Ей хотелось самой задавать вопросы. Что Престон Ролинс здесь делает? Почему он так пристально разглядывает ее, не стесняясь всех этих людей?

И все же она невольно улыбнулась, когда он вопросительно приподнял бровь, как бы спрашивая, почему его не обслуживают. Рядом с ним сидел немолодой мужчина по фамилии Тейт; Лейни немного знала его. Другие двое тоже взглянули в ее сторону, и в их глазах мелькнуло восхищение.

Лейни вспыхнула. Ее вдруг бросило в жар. В зале и в самом деле было жарко. Кондиционеров в «Магнолии» не было вообще, а проку от широко распахнутых окон и ленивых вентиляторов под потолком было мало.

Лейни постаралась обрести утраченное хладнокровие. Надо подать ему чай. А потом…

– Боже, – ахнула Дана. – Смотри!

Лейни посмотрела туда, куда указывала Дана, – на открытую дверь, ведущую в вестибюль, – и похолодела. Она даже не заметила, что Дана куда-то скрылась.

В дверях обеденного зала стоял Колли Ролинс.

Что привело его в Спрингс? Он наезжал ежегодно примерно на два месяца в одно и то же время – ранней весной, перед посадкой табака, и осенью, в уборочный сезон. В это время она принимала все меры, чтобы не встречаться с ним.

И сейчас его не должно быть здесь. Может, Колли ей пригрезился? Не мог он после стольких лет явиться так внезапно, без предупреждения.

Но зрение не обманывает ее. Он стоит здесь. Это он, Колли, хотя и совершенно преобразившийся, словно сошедший со страниц «Джентльмен куотерли».

Когда это Колли ходил в дорогом черном костюме, идеально пригнанном по фигуре? И когда это он носил сорочку кофейного цвета, чуть светлее его собственного загара? Разве можно признать в нем босоногого оборвыша с фермы?

И все же это был Колли Ролинс.

Человек, стоящий в дверном проеме, отличался от своего кузена Престона, как ночь от белого дня. Можно даже сказать, он был воплощением ночи – высокий, худой, скуластый; густые темные волосы спадают на плечи, черные глаза сверкают.

Строго говоря, глаза у него не черные. В яркий полдень можно разглядеть, что они темно-карие.

Лейни припомнила истинный цвет его глаз, и в это же мгновение его взор упал на Престона. Колли решительно направился к столику в углу зала.

– Ко… Колли? Это ты?

Тетя Оливия была поражена его появлением не меньше остальных, но только она, казалось, была рада его видеть. Она семенила за ним следом, засовывая носовой платок за пояс своего белого платья.

Колли замедлил шаг, обернулся и с заметной неохотой ответил:

– Да, мэм.

Лейни затаила дыхание, боясь пропустить хоть слово из их разговора.

– Я… Я так давно тебя не видела. – Уголки губ старой дамы медленно поползли вверх, обозначая радостную улыбку. – Надо позвать Лейни. Ей, наверное, захочется с тобой поговорить. Где ж ты пропадал, милый?

Лейни шагнула вперед, от души жалея, что ничего не может поделать с бешеным сердцебиением и прилившей к голове кровью. Но он даже не глядел в ее сторону. Он смущенно дотронулся до воротника рубашки, и этот жест стал для Лейни лучшим доказательством того, что перед ней тот самый мальчишка с берегов реки и у него все такая же шелковистая и смуглая, как у индейца, кожа.

– Мисс Оливия, у меня сейчас один деловой разговор. Но как-нибудь я обязательно зайду к вам, и тогда мы поболтаем.

– Я напою тебя фруктовым чаем, – снова улыбнулась старая леди.

– С большим удовольствием попью фруктового чая, – учтиво отозвался Колли.

Лейни прикрыла глаза; смотреть на Колли она еще могла, но звук его голоса был невыносим. Как же нравился ей когда-то этот тягучий, богатый переливами голос! Такой же выговор у Альберта; кто-то сказал однажды, что это говор, типичный для родных мест Альберта. Престон, получивший отменное воспитание и образование, не унаследовал дедовского акцента, который целиком перешел к Колли.

Четырьмя широкими шагами длинноволосый красавец пересек зал и оказался возле столика Престона. Все посетители ресторана обратились в слух в ожидании скандала.

– Тебе известно, для чего я приехал, – ровным голосом сказал Колли, глядя в глаза сидящему перед ним кузену.

Престон слегка порозовел – наверное, оттого, что все взоры были устремлены на него, – но заговорил он совершенно спокойно:

– Не понимаю, что ты имеешь в виду.

– Ты меня прекрасно понял. Надин все видела. Она говорит, что попыталась тебя остановить, а ты ее оттолкнул и сбежал.

– Я уже сказал деду и повторяю тебе: его экономка тупа как пробка. Она лжет, – невозмутимо возразил Престон.

– Зачем бы ей понадобилось лгать? – насмешливо спросил Колли. – Просто чтобы напакостить тебе?

– Скорее всего она лжет для того, чтобы выгородить тебя, – хмыкнул Престон. – Вы ведь выросли в одних и тех же местах, так?

– Где я вырос, к делу не относится. Ты взял свисток. Он мой. Верни его. – Голос Колли зазвучал жестко. – Не становись вором.

В зале повисла напряженная тишина. Престон заставил себя рассмеяться. Впрочем, его смех никого не обманул. Ясно было, что он вне себя от злости.

– Ты не в себе, Колли? – заговорил он, стараясь держать себя в руках. – Поднимаешь такой шум из-за какой-то дурацкой свистульки? У твоей матушки не осталось другого наследства от моего дяди?

Колли не моргнул глазом.

Тогда из-за стола поднялся мужчина, сидевший рядом с Престоном.

– Послушайте, – сказал он, – вы не имеете права являться сюда и обвинять Престона в краже какой-то дряни. Допустим, вы служите Альберту Ролинсу наподобие сторожевого пса. Допустим, вас боятся все нищие старухи в городе. Но сейчас это не имеет значения. Вы разговариваете с нами. Повторяю – с нами. Я ясно выражаюсь? Так что вон отсюда!

– Раз уж вы, мистер, берете на себя труд вступаться за него, может, вы и драться будете вместо него? – очень тихо и хладнокровно проговорил Колли, но Лейни заметила, что он сжал кулаки.

– Нет! – крикнула она и рванулась вперед.

Дана попыталась удержать ее, но тщетно. Лейни знала, что обычно происходит, когда у Колли такое выражение лица.

Ее восклицание не осталось незамеченным. Престон вскочил; Колли вздрогнул и наконец-то повернулся к ней.

Три года.

Три года она не смотрела ему в глаза, и сейчас ее как будто ударило током.

Он ничего не говорил, но кровь прилила к его лицу, и кожа приобрела бронзовый оттенок. Необычный оттенок, ведь смуглые люди редко столь заметно краснеют. Он вдруг стал похож на рассерженного подростка.

Лейни не хотелось, чтобы чужие уши услышали то, что Колли скажет ей, но у нее не было выбора. Все, что угодно, лишь бы не допустить драки посреди ресторанного зала на глазах у набожных горожан.

– Колли, не знаю, что ты делаешь в Спрингсе, но сюда тебе приходить не следовало. Никогда.

Она старалась говорить как можно тише, но тетя Оливия все-таки услышала ее и всплеснула руками от удивления.

– Но в чем дело, Лейни?

– Тетя, ради бога, не вмешивайтесь. Вы не поймете. Я сама разберусь, – взмолилась Лейни.

– Но ты же сама в первый раз привела его в «Магнолию»! – не унималась старуха. – Ты взяла его за руку и подвела ко мне!

– Это было давно, – выдавила из себя Лейни.

– Да? А мне кажется, буквально вчера.

– А почему же он здесь? – Колли кивнул на Престона. – Он ведь тоже Ролинс. Альберт и ему приходится дедом.

– Причем я – законный Ролинс, – вмешался Престон. – В отличие, между прочим, от тебя.

– Лейни, я желаю знать, почему он может приходить сюда, а я нет.

– Ты знаешь, Колли, о чем я говорю, – вполголоса произнесла Лейни. – Это наше личное дело.

Он посмотрел ей в глаза. Оказывается, она успела позабыть, как он умеет буравить взглядом, каким серьезным становится его лицо, когда в уголках глаз появляются крохотные морщинки.

– Лейни, у нас с тобой нет личных дел. С некоторых пор между нами ничего нет – так ты, кажется, сказала? Неважно. Я не уйду отсюда, пока не получу то, за чем пришел. И я это получу, даже если мне придется вытряхнуть из него мозги.

Колли резко шагнул к Престону и схватил его за ворот. За спиной Лейни вскрикнула Белла Фостер.

В течение одной невообразимо долгой секунды двое Ролинсов замерли друг напротив друга, а посетители ресторана, затаив дыхание, наблюдали за ними.

Последней надеждой Лейни оставался Престон.

– Пожалуйста, – обратилась она к нему, – отдай ему этот свисток, если он у тебя. Не провоцируй его на драку.

– Слышишь, что тебе говорят? – подхватил Колли. – Она знает меня получше, чем ты.

– Ах ты господи! – Брезгливым движением Престон стряхнул с себя руки Колли. – Дай же мне его найти.

Он сунул руку в один карман, потом в другой, извлек оттуда тусклый – несомненно, серебряный – свисток на кожаном шнурке и протянул его своему противнику.

– Шуток не понимаешь, осел. Я же только хотел пошутить.

– Я знаю, чего ты хотел, – отчетливо проговорил Колли и повесил свисток на шею. – И тебя я знаю. Если бы я сюда не пришел, то никогда бы его не увидел. Такие шутки вполне в твоем духе.

– Колли, дорогой, что тут происходит? – раздался мелодичный женский голос.

Все головы мгновенно повернулись к двери, где появилось новое действующее лицо.

Лейни тут же поняла, почему Колли предстал в таком безупречном наряде: он прибыл в Спрингс в обществе изысканной дамы. Одета она была очень просто – короткая плотная юбка, блуза без рукавов, неброская цепочка на шее. И все-таки от нее веяло богатством и великолепием, так что Лейни, на которой были легкие слаксы и футболка, сразу захотелось забиться куда-нибудь в темный угол. Она с трудом подавила желание сорвать с себя фартук.

Кто эта женщина?

Лейни ощутила укол в сердце – конечно же, досады, не ревности.

– Ничего интересного. Рейчел, я же просил тебя подождать в машине, – раздраженно бросил Колли.

– Я и сидела себе в «Порше», но тут появились новые гости, и я решила, что нехорошо тебя бросать.

С этими словами она отступила в сторону, и в обеденный зал вошел широкоплечий блондин в полицейском мундире.

– Уэй? – ошеломленно воскликнула Лейни. – Ты-то что тут делаешь?

– Дана вызвала меня по телефону, – объяснил Уэй, рассматривая лица присутствующих.

Дана выросла за спиной Лейни.

– Ну да, я не знала, до чего они могут дойти, – сказала она.

Уэй сухо обратился к Колли:

– Итак, вы приехали. Говорят, что вы останетесь в Спрингсе до лучших времен.

– Что ж вы не говорите, что с моим приездом для вас настали плохие времена? – иронически осведомился Колли.

– Я не хотел показаться невежливым. Между прочим, я жду ответа на вопрос, поставленный дамой: что здесь происходит?

– Ничего особенного, – не совсем уверенно проговорил Престон. – Спор не стоил выеденного яйца, но мой дражайший кузен вышел из себя. Инцидент исчерпан – мы уже обо всем договорились.

– Мы договорились, это верно, – заметил Колли. – Но я бы не назвал предмет спора таким уж пустяком. Мне подарили свисток. Подарил человек, которого я когда-то хорошо знал. – Он повернулся к тете Оливии и обратился к ней совершенно другим тоном: – Прошу прощения, мисс Оливия. Поверьте, у меня в мыслях не было устраивать в «Магнолии» потасовку.

– Да я… я не сержусь на тебя, Колли, – добавила вдруг старуха, бросив быстрый взгляд на внучатую племянницу, – посидел бы ты с нами. И Лейни этого хочет, я же знаю. Она всегда тебя любила. Не понимаю, почему сейчас она на тебя дуется.

Колли поднял глаза на покрасневшую Лейни и стал рассматривать ее так же откровенно, как она рассматривала его несколько минут назад.

– Ну, чего хочет Лейни, мне известно. Так что я ухожу. Всего вам доброго. – Поколебавшись секунду, он обнял старую леди и поцеловал ее в щеку. – Рейчел, ты готова?

Легкой, грациозной походкой Рейчел приблизилась к нему и уверенно положила руку на его плечо.

– Я должна еще зайти кое-куда. Подождешь меня в машине, дорогой? Тебе не стоит оставаться здесь. По-моему, эти люди тебя не любят.

– Побыстрее, – буркнул он.

Она запечатлела вызывающий поцелуй на его губах и еще более вызывающе погладила его по бедру.

Белла Фостер смаковала скандальную сцену. Лейни стиснула зубы. Колли предостерегающе произнес:

– Рейчел!

Она беспечно рассмеялась, а Колли быстрыми шагами вышел из зала. В наступившей тишине отчетливо прозвучал голос Ллойда Тейта:

– Подонок.

– Успокойтесь, – отозвалась Рейчел, ничуть не смутившись. – Как-никак вы говорите о человеке, за которого я собираюсь выйти замуж. – Она обвела взглядом зал, чуть задержавшись на лицах остолбеневших обитателей маленького провинциального городка, не знающих, что думать о ней и о ее избраннике, затем с вызовом глянула в глаза Лейни. – Честно говоря, мне никуда не нужно. Было, мягко говоря, интересно на всех вас посмотреть.

Она громко рассмеялась и вышла вслед за Колли.

– Ему эта шлюха вполне подходит, – резко объявил Ллойд.

– Сэр! – негодующе воскликнула Белла. – Мы только что избавились от одного богохульника, так не заставляйте нас выслушивать непристойности и в его отсутствие.

– Мэм, приберегите ваши упреки для тех, кто их заслуживает, – парировал Ллойд. – Идем, Престон. Если я еще раз встречусь с твоим кузеном, одному из нас придется об этом пожалеть.

– Идем, – отозвался Престон, не сводя внимательного взгляда с Лейни.

Только когда он, в свою очередь, скрылся за дверью, зал ресторана возбужденно загудел.

– Это Альберт Ролинс вернул шкодливого парня, – во всеуслышание объявила Белла. – Должна вам сказать, он совершенно не изменился. Можете не обращать внимания на приличный костюм. Как был он щенком с реки, так и остался.

На мгновение сердце Лейни сжалось от горькой обиды.

– Господа, – заговорила она, собравшись с силами, – мне не хотелось бы показаться грубой, но… уже поздно, а тетя Оливия расстроена…

– Конечно, конечно, Лейни, – поспешил успокоить ее Мэтт Кэссиди. – Действительно, давайте собираться.

– Ну да, ну да, – вступил в разговор старый Бен Сандерс, поднимаясь с места, – уж у нас-то воспитание получше, чем у молодых Ролинсов, мы из-за детской свистульки не станем поднимать шум, потому что «Магнолия» – приличное заведение. Значит, Колли Ролинс опять в нашем городе. Ну и дела, я вам скажу!

Посетители один за другим покидали ресторан; только Белла и Альма все возились со своими сумочками, убирая в них карманные Библии и прочую душеспасительную литературу.

Дождавшись, пока все посторонние покинут ресторан, Уэй обратился к Лейни:

– Я только вчера узнал, что Альберт Ролинс вызвал его домой. И его, и Престона. Нынче летом в городе будут двое Ролинсов. Надеюсь, мы это как-нибудь переживем. Если совсем честно, надеюсь, что как-нибудь переживешь и ты.

– Уэй, я уже не маленькая девочка, о которой надо заботиться, – проворчала Лейни. – Я уже взрослая.

– Заботиться о тебе я обязан, – серьезно возразил Уэй. – У тебя нет отца. Нам обоим известно, на что он способен.

– Сегодня я не расположена об этом говорить, – отрезала Лейни. – Если ты заметил, у Колли появилась женщина. Я ему больше не интересна.

Уэй невесело усмехнулся.

– Что ж, повторяй свою чушь. Может, когда-нибудь сама в нее поверишь. Только я все понимаю. И ты тоже. Никто не звал его сюда, и все-таки он здесь. Пришел за свистком? Пусть так, но я же видел, какими глазами он смотрел на тебя. Долго смотрел. И его подруга это видела. Ему нужна ты. И так будет всегда. Береги себя.

Поколебавшись, Уэй наклонился к ней и поцеловал в лоб. Пожалуй, второй или третий раз в жизни.

Проводив его взглядом, Лейни вернулась в кухню. Дана как раз загружала посудомоечную машину.

– Дана, я все сделаю сама. Иди домой.

– Но надо еще протереть столы!

– Я сама.

– Ну… как хочешь. Вообще-то я чувствую себя крысой. Не хочется тебя со всем этим бросать. Знаешь, хорошо хоть твоя мама задержалась в церкви, и ей не пришлось все это видеть. – Дана сдернула с себя фартук и бросила на стул. – Все равно. Спасибо, Лейни. Пойду-ка я в самом деле домой и сделаю маникюр. – Она вытянула руку и уставилась на коротко подстриженные ногти. – Из-за этой бабы, что приехала с Колли, я почувствовала себя двоечницей в кабинете у директора. И мне это не понравилось. И сама она мне не нравится.

– Мне она тоже не понравилась, – пробормотала Лейни, обращаясь скорее к самой себе.

Оставшись в одиночестве, она собрала со столов грязную посуду, отнесла ее на кухню и расправила скатерти.

И все это время она размышляла. Тщетно повторяя про себя, что думать не стоит.

Его рука, тронувшая воротник, – темная и проворная, такая же, как он сам. Когда-то эта рука прикасалась к ней, и она еще не забыла те времена.

Тогда, конечно, на нем не было шикарного костюма. Тогда его руки бывали обнажены, они грели ее, когда он с неистовой силой прижимал ее к себе. Губы его не были тогда поджаты, как полчаса назад; они были жадными и настойчивыми…

Она-то считала, что избавилась от этих воспоминаний навсегда. И вот они вернулись.

Когда, скажите на милость, испытывала Лейни Торн такую же жгучую ревность, как в тот момент, когда к Колли прикоснулась эта холеная женщина? Зачем он вернулся? Зачем пришел в «Магнолию»?

«Разве я сумею видеть его… – боже, как трудно произнести даже про себя это слово! – женатым на другой женщине?

Надо бежать отсюда, иначе мне конец. У меня остановилось сердце, когда я увидела у него серебряный свисток».

Они встретились в один ослепительно яркий день.

Лейни еще не разглядела толком этого парнишку, а он уже много о ней знал. Он любил сбегать из маленького домика, в котором жил, чтобы посмотреть на строительство большого белого здания на вершине холма. Ему не составляло труда выкраивать свободное время, благо надзор за табачными плантациями был поручен ему и контролеров над ним не было. Ему стоило только добежать до Вдовьей бухты, и ему открывался вид на белый дом, стоящий на другом берегу.

Чистая вода Вдовьей бухты была ему лучшим товарищем по играм, другом, единственным, если не считать старого Чарли. Но он истосковался по людям, по живым людям. А Чарли редко позволял ему играть с детьми из убогих домов вниз по реке. «Они не нужны тебе, Колли, – ворчал всегда Чарли. – Они тебя добру не научат».

И Колли понимал, что Чарли прав. Дом их стоял почти у самой реки, от которой его отделяла небольшая рощица. Таким образом, Колли и Чарли жили, по существу, на отшибе. И дело было не только в том, что Чарли стремился к уединению; соседи, в свою очередь, избегали тесного общения, предпочитая настороженно наблюдать за ними издалека.

Однажды Колли попытался завязать более близкое знакомство с одним из маленьких оборвышей, но им помешала его матушка.

– Не водись с ним, – заявила она своему сыну. – Этот Ролинс-безотцовщина нам не компания. Дьявол хочет, чтобы мальчика оставили в покое, а мне совсем не хочется ссориться с Дьяволом.

А Колли уже хорошо знал, кто такой Дьявол. Это табачный король, это ему принадлежат плантации. Седовласый мужчина в комбинезоне и больших сапогах. Это его Колли должен бояться, когда он проходит мимо, тяжело ступая и припадая на правую ногу. К счастью, Дьявол только смотрит исподлобья и по большей части ничего не говорит, он вообще почти не обращает внимания на Колли и Чарли, разве что дает им какие-то деньги после уборки урожая, и Чарли затем спускает эти деньги в магазинчике, расположенном на границе владений Дьявола. Даже магазин этот принадлежит Дьяволу, как и ферма, как и они сами, работники этой фермы.

Правда, одно слово, произнесенное осторожной мамашей, осталось непонятным.

– Что такое «безотцовщина»? – спросил Колли у Чарли.

Старик в это время пытался напоить новорожденного теленка из бутылки. Он поднял голову, и Колли обратил внимание на его римский нос, блестевший от пота.

– Это не про тебя, – коротко ответил Чарли. – Люди, что живут в тех домах, ровным счетом ничего не понимают. Они боятся тебя, потому что ты не такой, как они. Когда-нибудь ты уедешь из этих мест. А они… У них нет будущего, они приговорены к вечной каторге здесь, на фермах, вот они и потеряли душу.

– А ты, Чарли? – с любопытством спросил Колли. – Ты-то почему сюда приехал?

Старик долго не отвечал.

– Я приехал сюда вместе с Дьяволом пятьдесят лет назад, – наконец сказал он. – Приехал потому, что мне нужно было где-то спрятаться. И я спрятался здесь.

Поля глубоко надвинутой на лоб коричневой шляпы скрывали от Колли лицо старика, и мальчик, вдруг оробев, задал следующий вопрос:

– А я? Чарли, я-то что тут делаю? Я не помню, как попал сюда.

– Хватит с тебя, – сказал Чарли теленку, выпрямился и отошел в сторону. – Если не выживешь теперь, я не виноват. – Он приподнял шляпу и провел рукой по макушке, почти совершенно лысой. – И ты, Колли, ни в чем не виноват. Просто случилось так, что ты оказался не там, где должен быть. Наша задача – вернуть тебя в большой мир, принадлежащий тебе по праву. Проклятие должно стать для тебя благословением. – На Чарли иногда находил особый стих, и он начинал ни с того ни с сего говорить торжественно и высокопарно, как проповедник с амвона. Он был образованным человеком, старый Чарли, и в книгах понимал не меньше, чем в лошадях, к которым питал слабость Дьявол. – А теперь хватит вопросов. Берись-ка за мотыгу, а то завел моду совать нос в то, что тебе знать не положено. Любопытен ты больно.

Именно любопытство привело Колли к тому памятному дому. Стук молотков и визг пил привлек его внимание, и он приобрел привычку наблюдать за строительством, затаившись в укрытии. Он не приближался к строительной площадке, так что возможности побеседовать с рабочими у него не было. Интуиция подсказывала ему, что вступать в разговоры не стоит, как не стоит и рассказывать Чарли, где он пропадает часами.

В тот день, когда он пробрался поближе и заметил ту девочку, строительство подходило к концу.

Колли увидел ее и застыл как вкопанный.

Она сидела на качелях, прикрепленных к ветвям могучего дуба. Качели эти, по всей видимости, только что соорудил высокий плотный мужчина – ее отец. Темные ее волосы были забраны в пучок, но отдельные прядки спадали на щеки.

– Пап, принцессе Салли нравится новый дом, – громко объявила она.

Отец ее замер с молотком в руке. Чтобы ответить, ему пришлось вынуть изо рта три гвоздя.

– Элейна, – сурово произнес он, – кончай фантазировать. Последний раз тебе говорю, никакой принцессы Салли нет.

Девочка помолчала с минуту, а потом простодушно спросила:

– Разве я не могу про нее говорить, даже если ее нет?

– Мы с тобой уже обсуждали это. Отвыкай от выдуманных подруг. У тебя есть настоящие.

– Ну да, но они в школе, а сейчас у нас каникулы.

– Тогда займи голову чем-нибудь еще. Хватит вечно что-то воображать. – Мужчина огляделся по сторонам. – Наверное, я устроил игровую площадку чересчур близко к лесу, – неуверенно проговорил он. – Просто я не мог пройти мимо такого замечательного дерева. Скоро я обнесу площадку забором, и мы заведем собаку. Тебе тут понравится, когда станешь старше.

– Мне и сейчас тут нравится, – решительно возразила девочка. – Между прочим, мне уже одиннадцать лет.

– Ну да. Ты уже достаточно взрослая, чтобы…

– Перестать играть в Салли, – насмешливо подхватила Элейна.

– Совершенно верно. Иначе нам придется показать тебя психологу, и пускай он выясняет, почему ты норовишь спрятаться от действительности.

– А кто такой психолог?

– Это человек, который заломит за тебя вместе с твоей принцессой бешеные деньги, которых у меня, между прочим, нет.

Только теперь Колли узнал этого человека и вздрогнул. Это был Джон Торн, управляющий обширным хозяйством Дьявола. К лошадям он отношения не имел, но от него исходили все распоряжения относительно табака, кукурузы и сена. Он же командовал табачными складами. Он всегда отдавал приказания Чарли и Колли, даже не глядя на них, как будто ему было противно смотреть на их лица. За малейшую оплошность этот человек безжалостно их наказывал. Он объезжал угодья в открытом джипе, и за ним тянулся почти осязаемый шлейф злобы.

Колли редко общался с ним; как правило, инструкции Торна ему передавал Чарли.

Ему уже не суждено забыть тот первый миг, когда он ее увидел. Колли, забыв обо всем, наблюдал за девочкой, взлетающей на качелях высоко над землей. С подножия холма, где он укрылся, ему казалось, что она парит в облаках.

Несколько дней он непрестанно думал о ней. Дважды он приходил на то место, надеясь вновь встретить ее.

Но случилось так, что она сама пришла к нему.

В тот душный июльский день Колли работал в поле, которое Чарли вверил его попечению на неделю. Он мечтал окунуться, а самое глубокое место, где вода всегда оставалась холодной, находилось у самой бухты, там, где речка делала изгиб и поворачивала к Тиммс-Форк-ривер.

Колли вышел на каменистый берег и застыл над спокойной водой, куда собирался нырнуть, как вдруг до него донеслось чье-то негромкое мелодичное пение:

– Том Дули голову склонил… – Юная, судя по голосу, певица перевела дыхание. – Заплакал бедный Том…

Колли увидел ее и не поверил своим глазам. Да, это была она, та самая маленькая девочка из нового белого дома. Она переходила бухту вброд, взмахивая время от времени руками, чтобы не поскользнуться на поросших водорослями камнях. Солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь густую листву, освещали ее. Вдруг она непроизвольно ахнула, ступив, по всей видимости, на острый камень, и наставительно сказала, обращаясь непонятно к кому:

– Не ходи тут. Больно.

Колли заметил, как змея черной веревкой скользнула под водой, и не придал этому большого значения. Да, это Вдовья бухта, и в ней, как известно, водятся змеи. Они не ядовиты, просто не надо обращать на них внимания, и тогда они не обратят внимания на тебя.

Но этой девочке и ее невидимой подружке этих простых вещей никто, по-видимому, не объяснил. Заметив змею, она пронзительно завопила и кинулась бежать, поднимая фонтаны сверкающих на солнце брызг.

Она, должно быть, не знала, что в этом месте глубина не везде по щиколотку; сразу за отмелью находился омут.

Девочка камнем ушла под воду; Колли успел только увидеть ее бледное, искаженное страхом лицо, а потом поверхность реки сомкнулась над ее головой.

Не сразу он понял, что она так отчаянно барахтается под водой потому, что не умеет плавать. Времени на раздумья не было.

Он прыгнул в воду с громким криком «Эй! Эй!», словно она могла откликнуться из синей глубины.

Девочка отчаянно отбивалась от него. Когда их головы в очередной раз показались над поверхностью, он ударил ее по щеке, и она открыла глаза, силясь рассмотреть своего спасителя. На него глянули глубоко посаженные синие (а может, даже с фиолетовым отливом?) глаза, а он обхватил ее за талию и повлек к большому камню, торчавшему из воды невдалеке от берега. Девочка вцепилась в камень обеими руками, а Колли обогнул его вплавь и вскарабкался на него с другой стороны.

– Все нормально, – объявил он, наклоняясь. – Давай руку. Я тебя втащу.

Оторвать ее пальцы от краев камня оказалось нелегким делом; она судорожно вцепилась в него и испуганно всхлипывала. Но Колли без труда справился со своей задачей – тяжкий физический труд на ферме давно укрепил его мускулы. Оказавшись в безопасности на камне, она присела на корточки, уставившись на него огромными глазищами.

– Молодчина, – похвалил он ее. – Ты даже не наглоталась воды! Вовремя задержала дыхание.

Только тут Лейни поняла, что снова не дышит, и с шумом выпустила воздух.

– Я стоял там, на обрыве, – снова заговорил Колли, теперь уже чуть менее уверенно, – и увидел, как ты пошла ко дну. Знаешь, переходить вброд опасно, если не знаешь дна. Тут попадаются глубокие места.

Лейни судорожно оглянулась и вдруг всхлипнула.

– Хочу домой, – выговорила она дрожащим голосом.

– Хорошо, – поспешно сказал он, – но не надо плакать. Плачут только маленькие. Ты ведь уже большая, да?

– Да… Но я хочу домой, – снова всхлипнула она и икнула.

Ее била крупная дрожь, кожа покрылась пупырышками. Колли серьезно посмотрел ей в глаза.

– Эге, выходи-ка на солнце. Ты замерзаешь.

Девочка не шелохнулась.

– Пошли. Я тебе помогу.

Он взял ее за локоть. Она отдернула руку, поскользнулась и ухватилась за выступ, чтобы не свалиться в воду.

– Не надо. Ты меня ударил.

Он глянул на ее щеку. Там уже выступило красное пятно.

– Извини. Так было надо. Ты от меня отбивалась, а мне надо было вытащить тебя из воды.

Лейни опять вздрогнула и неожиданно спросила с удивлением:

– Разве тебе не холодно?

Он был так худ, что она могла пересчитать его ребра, выступавшие под загорелой кожей. Его джинсовые шорты промокли насквозь, и с них капала вода. А длинные черные волосы прилипли к плечам.

– Не-а. Мне никогда не бывает холодно. А ты можешь простудиться. Идем на солнце.

Лейни взглянула туда, куда он указывал. Еще один крупный камень, но плоский, выступал из воды совсем рядом. С него можно было перебраться на берег, поросший маргаритками.

– Это похоже на трон, – заметила она, но не двинулась с места. Пальцы ее как будто вросли в каменный пьедестал.

– Трон?

– Ты не знаешь, что такое трон? – Ее голос как будто повеселел. – Это такой стул для волшебных принцесс и королей.

– Да-да, трон, – подхватил он. – Трон для добрых фей. Послушай-ка, посиди там, а я покажу тебе, как делать свистки. Я тебе вырежу волшебный свисток. Самый громкий свисток в мире.

Лейни подняла голову и с сомнением взглянула на него.

– Мне не разрешают разговаривать с незнакомыми.

Он не моргнул глазом.

– Хорошо, давай знакомиться. Как тебя зовут?

– Элейна Мари Торн.

– Значит, теперь я знаю твое имя! – весело воскликнул Колли. – И где твой дом, я тоже знаю. Ты живешь в том большом белом доме на вершине холма. Там над верандой круглый потолок голубого цвета, как небо. А еще ты любишь сидеть на старом дубе.

– Откуда ты знаешь?

– Я тебя видел, – торжествующе объявил он. – Мы с Чарли живем по ту сторону реки. В общем, теперь ты не скажешь, что мы не знакомы. И я тебя спас, – веско добавил Колли. – Это значит, что нам надо стать друзьями.

Тогда она опять огляделась, задержав взор на отвесных обрывах на обоих берегах реки.

– Тут страшно, – сказала она. – Там змея в воде.

Он небрежно махнул рукой:

– А-а, ничего тут страшного нет. Знаешь, я часто нырял сверху. А ту змею ты сама напугала.

– Я не собиралась нырять, – капризно возразила Лейни. – Я же не умею плавать.

– Это я уже понял. – Он насмешливо подмигнул ей. – Наверное, ты еще маленькая и тебе рано учиться плавать.

– Мне уже одиннадцать, – возмутилась она. – Просто у меня маленький рост. А тебе сколько лет?

При этом вопросе Колли задумался.

– Мне, наверное, лет четырнадцать.

– То есть как? – Лейни недовольно взглянула на него. – Ты не знаешь, сколько тебе лет?

– Ну, вообще-то, я правда точно не знаю. Речной Чарли – вот он знает. Так вот, он говорит, что мне, должно быть, четырнадцать. Чарли знает все на свете. В этом году он начал заниматься со мной алгеброй. А еще он прочитал мне вслух всю Библию. С начала до конца.

Лейни заметно расслабилась. Несомненно, мама не станет возражать против того, чтобы она познакомилась с мальчиком, который знает Библию от корки до корки.

– Мама называет меня Лейни.

– Красивое имя, – заметил он. – А меня зовут…

Он осекся. Вообще-то он не должен был находиться сейчас здесь в обществе этой избалованной девчонки.

– Ну? – Она шмыгнула носом. – И как же тебя зовут?

– Не скажу, – решительно проговорил Колли. – Понимаешь, я ведь тоже волшебный, а волшебным людям, которые живут… в лесу, нельзя называть кому попало свое имя. То есть я хотел сказать, что, если ты случайно произнесешь мое имя при ком-нибудь, я превращусь в дым.

Девочка изумленно таращилась на него.

– Я тебе не верю, – с трудом переводя дыхание, сказала она. – Ты врешь.

– Правильно, я соврал. Только не плачь больше, пожалуйста. Я же сказал, что ничего плохого тебе не сделаю. Я отведу тебя домой, к маме с папой. Договорились?

– А ты обещаешь?

– Клянусь, – торжественно сказал Колли. – Подожди чуть-чуть. – Он быстро выпрямился. – Мне бы хотелось немножко посидеть вон на том камне. Может, ты со мной пойдешь, тем более что мы с тобой теперь знакомы?

– Ну… ладно. – Лейни посмотрела на свою промокшую рубашку и шорты и огорченно вздохнула. – Боюсь, мне сегодня попадет. Мама прилегла отдохнуть, и я сбежала на игровую площадку, а когда увидела бухту, мне вдруг захотелось пройтись по воде. Мама с ума сойдет, когда узнает, что я чуть не утонула.

– Ничего она не узнает. Там, на камне, твоя одежда в два счета высохнет, – пообещал Колли. – Да-да. – Она сразу же успокоилась, сама не понимая почему. – А ты умный, – заметила она с уважением.

Его загорелые щеки вспыхнули, а глаза заблестели от удовольствия.

– Нет, что ты. Чарли говорит, что я непоседа и потому плохо учусь.

Они быстро добрались до большого камня. Лейни устроилась на нем и тут же возобновила прерванный разговор, хотя и не была до конца уверена, что стоит вновь упоминать о волшебстве и превращении в дым…

– Показывай волшебный свисток, – негромко сказала она.

– Его нельзя увидеть, – терпеливо объяснил ей Колли. – Его можно только услышать.

– Хорошо, я хочу его услышать.

– Тогда закрой глаза. И чур, не подглядывать.

Лейни зажмурилась так крепко, что перед глазами на черном фоне поплыли радужные точки.

Прошла минута, и он прошептал:

– Теперь можешь смотреть.

Она открыла глаза. Он сидел на камне рядом с ней. Пристально глядя ей в глаза, он поднес ко рту сложенные руки и дунул у основания больших пальцев. Раздался пронзительный свист.

Колли дунул второй раз, третий.

– Я тоже так могу, – решительно заявила Лейни.

– Правда? Ну давай, покажи.

Она сложила руки, поднесла их ко рту и дунула. Безрезультатно. Вторая попытка тоже оказалась тщетной.

– Теперь поняла? – Он торжествующе улыбнулся, увидев, как вытянулась ее физиономия. – Тут нужно волшебство.

– А мама говорит, что настоящим волшебником был только Христос, – возразила она.

Колли рассмеялся.

– Насчет Христа не знаю. Ладно, покажу тебе кое-что.

Он разжал ладони, и Лейни увидела зажатый между ними стебелек овсяницы.

– Это колдовская трава. – Он озорно подмигнул.

– Ничего подобного. Просто старая травинка. И я не верю, что она помогает тебе свистеть. Вот приду домой, расскажу маме, и она…

Колли резко поднялся.

– Лейни, послушай меня. Ты не должна говорить обо мне Торну. И вообще никому не говори. У меня будут неприятности. Да Чарли…

Она тоже поднялась.

– Ты поклялся.

Колли с недоумением посмотрел на нее.

– В чем? Ах да, правильно. Но ты все равно никому ничего не говори. Мне будет плохо. Я уже не смогу прийти сюда, да и ты тоже, – добавил он с горечью. – И вообще тогда тебе придется рассказать, что ты едва не утонула в бухте.

Лейни не сводила с него глаз. Все, что он сказал, звучало весьма убедительно.

– Я ничего не скажу, – медленно произнесла она.

Наверное, впервые в жизни она сознательно решила поступить вопреки указаниям родителей.

– Вот и хорошо. – У него сразу стало легче на душе. – Отлично, Лейни. Ты одна знаешь обо мне, и ты одна будешь меня видеть.

И снова его слова прозвучали совершенно естественно, хотя она вроде бы не договаривалась с ним о новых встречах.

– Идем. Я проведу тебя к твоему дому коротким путем.

Он зашагал вперед по каменистому берегу. Его черные волосы казались шелковыми на фоне сочной зеленой травы.

Лейни моргнула, ослепленная на мгновение ярким солнцем.

– Не может быть, – прошептала она на ухо невидимой подруге. – Я в колдовство не верю, я уже большая. И все-таки он мог бы быть колдуном.

Она побежала вслед за ним и даже не заметила, что принцесса не удостоила ее ответом. Принцесса исчезла, исчезла навеки; она утонула в холодой воде Вдовьей бухты. Маленький колдун уничтожил ее.

Было уже поздно; даже луна скрылась за верхушками деревьев.

– Если тебе так уж необходимо выдумывать друзей, – сонно протянула Дебора, – могла бы выдумать кого-нибудь хорошего и доброго.

Лейни подняла голову с подушки.

– Да нет же, мам, он не выдуманный. Я же тебе объяснила. Он умеет нырять, даже там, где совсем глубоко, и умеет свистеть через травинку. И у него черные волосы.

– Ну, понятно. Тебе приснился кошмар про змею и омут, и теперь ты будоражишь весь дом. В жизни не видела ребенка с таким богатым воображением. А теперь давай-ка спать. Уже второй час ночи. Не надо бояться, Лейни, я с тобой.

– Но этот маленький колдун сказал…

– Милая моя, я пообещаю тебе кое-что, но только если ты сейчас уснешь. Я готова терпеть этого маленького колдуна при условии, что он не окажется таким же испорченным, как твоя принцесса. Если же он возьмет с нее пример и потребует себе, скажем, отдельное место за столом, я его… – Дебора зевнула. – Я его сожгу. Ты знаешь, что в старину колдунов сжигали заживо?

– Правда? Может, ты выдумываешь? – встрепенулась Лейни.

– Выдумываешь в этом доме только ты. Я говорю чистую правду.

Дебора с трудом договорила последнюю фразу, и глаза ее закрылись.

Очень осторожно, чтобы не разбудить мать, Лейни села на постели и выглянула в окно. Очертания высокого дуба, в ветвях которого она так любила сидеть, отчетливо вырисовывались на фоне темного неба. Загадочная луна серебрила листья.

– Я больше никому не скажу, что ты настоящий, – шепотом пообещала Лейни, не зная, слышит ли ее маленький колдун.