ГЛАВА 5

Страат-иен со своей возлюбленной плыли в синей дымке, мягко освещенной звездами, как блестки, рассыпанными по черному вельвету неба. Вокруг них плавали белые кучевые облака – будто вата. Вдалеке лежали горные хребты, расцвеченные зеленым и коричневым, с белоснежными шапками вершин, слепящих отсутствием цвета.

Более близкие детали можно было рассмотреть. Странные деревья и лианы оплетали землю, сковывали ее вибрирующей цепью взаимосвязанной жизни. Безвредные огромные насекомые проплывали среди лиан, и переливчатые крылья их казались россыпью мыльных пузырей. Они разлетались с ленивым гудением, как только почти обнаженная пара стала спускаться на них сверху. Именно в нужный момент мужчина и женщина плавно коснулись рубинового песка, образовавшегося в результате миллионов лет, что волны бирюзового моря точили корундовый шлейф, широкий пляж. Прозрачная вода ласково пела в прибрежных рифах, приветствуя радостных путешественников. Потом они легли на спину, женщина не выпускала из руки запястье мужчины. Наоми скосила взгляд в сторону своего спутника. На лбу у нее выступили маленькие капельки пота, светлые волосы ее золотыми жилками прорезали темно-красный песок. Она улыбнулась.

– В этом Гивистаму не откажешь. Для расы с таким чертовски прозаичным отношением к занятию любовью они на самом деле знают, как создать головокружительную экообстановку для нас, не рептилий. Неван Страат-иен не видел причин не согласиться. Лежа на спине, он рассматривал искусственное небо. Небо было идеальным, совершенно не загрязненным, и облаков на нем было ровно столько, сколько хотелось бы. Сколько было заказано. Скорость их воображаемого спуска на пляж контролировалась в зависимости от степени их взаимного возбуждения, все управлялось и проецировалось дистанционно при помощи изощренной гивистамской электроники и подобрано было так, чтобы пышного песка они коснулись в самое нужное мгновение.

Жаловаться не приходилось.

Другие имитации позволяли им скатиться по обледеневшему горному склону или побывать в морских глубинах в окружении танцующих подводных обитателей. Погружения в экообстановки служили для отвлечения сознания участников от находящейся в самом разгаре битвы за Чемадию, куда им вскоре предстояло вернуться.

База Атилла была самой удаленной из трех укрепленных бастионов, которые удалось создать экспедиционным силам Узора на спорной планете Чемадии. Волей случая, база располагалась на западном побережье, которое было куда более блеклым и менее вдохновляющим, чем то, которое воссоздала гивистамская сенсорика. Песок на пляже позади военного комплекса был грязно-белого цвета и весь изгажен гниющими морскими водорослями, а температура окружающей среды бывала какой-угодно, но только не тропической.

Как только тонкий металлический обруч на его голове зафиксировал соответствующие гормональные изменения, небо над ними потускнело, песок под ними поблек. Они лежали на функциональной платформе под четырехметровым куполом молочного цвета. Отовсюду лился мерцающий рассеянный свет. Он заморгал и сел, обняв руками колени. Сеанс сенсорики был окончен.

– Какой стыд, что, изобретя такую красотищу, эти гиви не могут как следует насладиться ей сами, – высказалась она.

– Они от этого тоже что-то испытывают, – ответил он. – Просто у них гормональная система не такая активная. – Воспоминания о разноцветных насекомых и рубиновых песках уже начинали тускнеть. В Наоми, тем не менее, не было ничего искусственного. Она лежала рядом с ним обнаженная и не смущалась. Длинные волосы моментально выдавали, что в боях она участия не принимает. Она проходила службу в войсках снабжения и резерва, и это подразделение служило им объектом многочисленных забав.

Они не торопились из-под купола, потому что на следующий день кончалась его увольнительная. И впервые со времени знакомства у них было больше, чем два дня подряд, которые они могли провести вместе вдвоем. Так хотелось взять от них все, что можно, и им это удавалось. Он знал, что в штабе его не хватает. Чемадия была одним из пограничных миров, на котором Амплитур и его союзники успели за последнее время накопить в самом деле большие силы. В таком месте нечего было рассчитывать на скорую и решительную победу. Враг глубоко окопался и по настоящее время признаков ослабления не подавал. Что только придаст дополнительную убедительность триумфу, когда отборные войска Назначения будут, наконец, вышвырнуты с планеты, мечтал он. А после этого, после взятия Чемадии, будет новый мир, новый бой. Таковы военные правила. Может быть, Узор попытается взять еще одну укрепленную планету со смешанным населением – или даже расположенную неподалеку важную сельскохозяйственную систему Диво, заселенную в основном сегунианами. Он слышал разговоры. А к слухам у офицеров иммунитета не больше, чем у солдат.

Впрочем, какая разница? Он отправился туда, куда его пошлют, и будет жить от битвы к битве, от планеты к планете. Именно так и идет война уже много веков.

Он почувствовал у себя на пояснице ласковое прикосновение женских пальцев. Его отношения с Наоми вышли уже за грань развлечения. Он этого не планировал, но такие вещи редко случаются в плановом порядке. Гораздо проще разрабатывать стратегические планы в отношении врага. Она была умна и привлекательна, внимательна и глубокомысленна. По ширине охвата разум ее уступал его, но зато не давал осечек. Кое в чем она проявляла даже лучшую восприимчивость. К примеру, она лучше него ладила с людьми. Она прижалась к нему, и он почувствовал тепло ее тела.

– Опять планируешь… У нас осталось так немного времени. Неужели ты не можешь просто расслабиться?

– Извини. Ничего не могу с собой поделать.

– Так уж и не можешь, – усмехнулась она. – А по-моему, непосредственно перед этим ты вовсе ничего не планировал. Ты импровизировал, как ненормальный.

Он улыбнулся мальчишеской, даже хулиганской улыбкой, которая, похоже, так мила была женщинам. Это была его, пожалуй, единственная невинная штучка.

Ростом он был невысок, даже чуть ниже Наоми, но проблем это у него не вызывало. В сочетании с гладким, без труда депилируемым лицом, это создавало впечатление, что он лет на десять моложе своих приблизительно сорока. У него было тело гимнаста – стройное и гибкое, но излишне накачанное. Это было результатом игры генов и тяжелой работы. Темно-русые волосы были стрижены коротким ежиком, и над ушами было пробрито по узкой полоске с каждой стороны. Такую прическу он находил удобной и исчерпывающей.

Внешний вид и габариты иногда доставляли ему немало хлопот, поскольку он был похож скорее на адъютанта, чем на полковника. Не раз и не два приходилось ему предъявлять как людям, так и инопланетянам доказательства, что он действительно состоит в таком чине. В молодости он терпеть не мог, что ему дают меньше лет, чем на самом деле, зато теперь он в полной мере оценил все преимущества этого и больше не поносил последними словами свою наследственность.

И хотя ему, как и всякому человеку, не хватало остроты ощущений настоящей схватки, он посвятил себя штабному планированию. У него, похоже, был талант к обнаружению слабых мест противника, и это позволило ему быстро продвинуться по службе, если уж не самореализоваться. Очень скоро он понял, что штаб – идеальное место, откуда можно наилучшим образом применить и другой свои талант, о котором никто из сослуживцев даже и не подозревал. Эта позиция позволяла ему навязывать неожиданные изменения в тактике даже самым опытным офицерам Массуда.

Свои гены Неван унаследовал от родителей-коссуутов. Он был одним из Ядра.

Как и любой нормальный человек, Наоми ничего не подозревала. Его способности никоим образом не оказывали влияния на людей, и она ни разу не видела его в деле. Для нее он был просто Нев, ее милый и любимый. Теперь же ему приходилось считаться с вероятностью того, что их отношения пойдут еще дальше. И этого он одновременно хотел и страшился. Брак за пределами Ядра был допустим, но в высшей степени труден. Держать великую тайну в секрете от друзей и знакомых было сравнительно легко. Сокрыть же ее навек от глаз жены, спутника жизни – совсем другое дело. Они друг другу искренне нравились. Она хорошо умела рассказывать, а он любил слушать. Ее энтузиазм прекрасно компенсировал его природную замкнутость. Они друг другу подходили.

Он никогда не был женат, и почти уже смирился с тем, что так и останется холостяком, хотя Ядро всячески поощряло браки между своими. Но не внешние. Поддержание генофонда Ядра было превыше даже любви. Муж Наоми погиб на войне. Детей у них не было, и некому было поддержать ее, в случае…

Он оборвал себя, удивляясь, как далеко уже зашел по трудному пути.

– Ты выглядишь счастливым. – Она села рядом с ним.

– Так и есть. Просто меня ждет работа.

Она вздохнула.

– Вечно эта работа.. Иногда меня так и тянет накачать тебя, но я не уверена, что от этого что-нибудь изменится. Он слез с платформы и стал одеваться.

– Буду давать о себе знать. Вернусь, как только удастся отпроситься с боевого дежурства. Может, через пару недель. – Он стал натягивать спортивный костюм.

Она снова откинулась на постели и стала рассматривать его, любуясь игрой четко очерченных мускулов его спины и ног.

– У тебя гипертрофированное чувство ответственности. Вот бы удалить его хирургическим путем.

– Следующие два месяца – критические. – Он повернулся лицом к лежанке и провел пальцем вверх по костюму, запечатывая его. – Попробую устроить личную линию связи, тогда поболтаем.

Она соблазнительно потянулась.

– Со мной связь всегда доступна.

– Прекрати, а то я никогда отсюда не выберусь. А если я опоздаю, меня разжалуют.

– Сомневаюсь. Тебе же цены нет. И не только среди этих тупиц в штабе.

Да, а как там, кстати, у нас делишки? А то все читают отчеты, ничего понять не могут.

– Амплитуры сражаются за этот мир, как черти. С обеих сторон столько транспортов прибывает, что из подпространства на орбиту не высунешься. – Он оглядел себя, потом женщину, с которой у него какая-никакая любовь.

– Мне пора, Наоми.

– Знаю. – Она тяжело вздохнула. – Опять этот твой клуб.

– Мы просто обмениваемся главным, прежде чем снова приступить к делу.

– Бросил бы ты это. Нам с тобой больше времени бы оставалось.

– Да это же у нас просто относительно нерегулярные сборища.

Друзья-приятели с родины. Разве ты не ходишь иногда на вечеринки своих с Барнарда?

Она покачала головой.

– Я их даже и не знаю по большей части. Это у коссуутов такая тяга друг к другу, сдается мне.

– Имеет место. Тут дело в нашем прошлом.

– Я знаю историю вашего Возрождения. Очень печальный случай, откуда ни взгляни. Но теперь-то это все в прошлом. Потомки возрожденных – нормальные люди. Вот ты, скажем.

Он выдавил из себя улыбку.

– А я-то думал, что ты меня считаешь исключительным. Ничего особенного там не будет, Наоми. Так, поздороваюсь с друзьями, повспоминаем о прошлом. Нас немного осталось. Это не то, как если собираются вместе выходцы с Земли или Терпения, когда можно с сотнями знакомых переговорить.

– Было еще множество отличий, о которых он знал, но объяснить их Наоми не имел права. Он очень о многом не мог поведать ей. Более всего члены Ядра страшились разоблачения – и более всего ценили между собой скрытность: даже от своих любимых, страдающих нормальностью. И тем не менее ему мечталось о постоянных отношениях с Наоми. В фантазиях своих он представлял, что она будет рядом с ним до конца его дней… По крайней мере, ограничений на этот счет не существовало.

– Вперед, полковник. – Огорчение ее было неподдельно, но умышленно подчеркнуто. – Катись на свою чертову встречу. Я-то знаю теперь, что для тебя важнее всего! – Тут она смягчилась. – Хотя бы сегодняшний вечер был наш.

Может быть, подумал он, тут все зависит от того, где проводить временные границы… и от множества других вещей, над которыми ни он, ни она не властны. Он склонился над лежанкой и поцеловал ее на прощание. Выглядело это неуклюже, но ни он, ни она не возражали. Когда он, наконец, сумел оторваться от ее губ, она неожиданно сказала:

– Может быть, и мне когда-нибудь удастся побывать на одной из ваших встреч?

Он слегка напрягся, надеясь, что она этого не замечает.

– Тебе там будет чертовски скучно.

– Ну не знаю. По крайней мере, мне удастся познакомиться с твоими земляками.

– Это обычные люди, как ты сама говорила, коссууты ничем не лучше других. По крайней мере, с тех пор, как гивистамы и о'о'йаны исправили анатомию наших предков и устранили нарушения, привнесенные в нее амплитурами. – Он насильственно попытался сменить тому. – Или тебя что-то во мне коробит?

– Ничуть, – засмеялась она. – Ты вообще оказался куда выше среднего.

Мы все такие, подумал он, только ни тебе, никому другому знать об этом не положено.

Нельзя ему на ней жениться. Слишком уж она восприимчивая. Не получится держать от нее в тайне секреты Ядра – по крайней мере, навсегда. А если она вдруг что-то выведает, хлопот не оберешься. Не будет у него никакой возможности, никакой защиты для нее, чтобы уберечь от неизбежных последствий. Лучше уж не позволять ей заходить настолько далеко и прекратить все теперь, пока опасность еще не слишком велика. Но не так-то просто это сделать.

Вот она сидит по другую сторону постели, натягивает блузку и шепчет:

«Какие вы, коссууты, смешные…»

Что можно прочесть за таким наглым заявлением? Или она уже что-то заподозрила? Он взмолился, чтобы это было не так. Не дай бог, массуды или другие союзники по Узору заподозрят, что некоторые представители Человечества могут воздействовать на их мыслительный процесс аналогично тому, как это делают амплитуры, – альянс может моментально распасться. Это великая тайна, сохранить ее требуется любой ценой. И если Наоми, либо кто еще, прознает что-нибудь, то действовать с таким человеком придется по обстоятельствам. И Неван знал, что если до такого дойдет, то по обстоятельствам придется действовать и ему самому.

Параноидальные фантазии, пробормотал он себе под нос. Ничего ей не известно, и уж он-то проследит, чтобы так оно все и оставалось. Полуодетая она обогнула постель и подошла к нему, чтобы обнять его на прощание.

– Ох, полковник, как мне не хочется отпускать тебя. Неужели ты не видишь?

– Есть и другие дела, – игриво отозвался он, снова целуя ее.

– И далеко ли от меня тебя ушлют на этот раз?

– В дельту Циркассы.

– Черт. И никаких отлучек на ночь?

– Боюсь, нет.

– Но ты ведь не поленишься связаться со мной, как только битва кончится?

– А когда она кончится? На Чемадии ни в чем нельзя быть уверенным.

– У меня складывается впечатление, что этот мир значит для них очень много. Он отстранился.

– Теперь наступили такие дни, что для них все стало значить очень много. Хотя, по-моему, это неплохой признак и расстраиваться не стоит. Она села у изножия кровати и стала неуверенно теребить трусики.

– Так что, войне конца не видно?

– Конца войны? – Он поймал себя на том, что более выводящего из себя предположения ему обмозговывать не доводилось. – Узор добился немалых успехов с тех пор, как на его стороне выступило Человечество, но я не вижу ни малейших признаков тот, чтобы Амплитур со своими союзниками начал разваливаться.

– По-моему, тоже нет. – Она пожала плечами. – Но как приятно было бы думать…

Подобно большинству людей, он был обучен ремеслу войны с тот самого возраста, как стал способен нажимать на курок. Ему никогда не приходилось задумываться над вопросом об окончании войны, и, насколько ему было известно, над этим не задумывался никто из его друзей. Но Наоми была не такая. Именно за это он любил ее.

Позже, вдавленный ускорением в кресло скоростного, тряского скиммера, мчащего его вдоль берега от базы Атилла к месту расположения боевых формирований, он поймал себя на том, что, невзирая на всю отягченность обстоятельств и необходимость сделать это, он на самом деле мог бы убить ее. Раньи-аар сделал бы это, но он был первым – легендарный персонаж истории Коссуута. Неван знал, что до Раньи-аара ему далеко. Он, Неван Страат-иен – простой воин с талантами к стратегии, но и он бы на это пошел.

Эх, если бы мы были способны внушать что-либо другим людям, как мы делаем это в отношении массудов, с'ванов и гивистамов, думал он, глядя в окно на серое, чужое море. Как проста была бы тогда личная жизнь.