"Ранчо смерти [= Двойник мертвеца]" - читать интересную книгу автора (Пратер Ричард С.)

Глава 20

Было уже почти темно, когда мы вернулись на ранчо «Солнце и полынь».

Рядом со мной в кадиллаке на переднем сиденье восседала прелестная, с каштановыми волосами и ярко-синими глазами Эйприл. Справа от нее — экстравагантная белокурая красавица Делиз с глазами цвета мха в глубокой тени. На заднем сиденье были Зия с черными как ночь глазами и бровями, и спелыми, как малина, губами, а рядом с нею роскошная и теперь молчаливая Чу-Чу.

В дороге мы говорили совсем мало. Быть может, причиной тому было то, что у коттеджа мы оставили трупы Гарбена, Хэла Кэлвина и Тея Грина, полуживого, но еще дышащего Пита и спящих мирным сном Фармера и Додо.

Когда я припарковал машину у входа в отель, Эйприл сказала:

— Шелл…

— Да?

— Что ты собираешься сейчас делать?

— Ну, полагаю, часа два я буду здорово занят. — Я увидел впереди нас припаркованную машину шерифа. — Мне нужно будет писать объяснение, давать показания. Не удивлюсь, если позднее сюда из Лос-Анджелеса подъедет капитан Сэмсон. Надо будет поднести кое-какие итоги. Потом — не знаю, может выпью несколько стаканчиков и обязательно чего-нибудь крепкого.

— Я бы тоже хотела чего-нибудь крепкого, — сказала Делиз.

С заднего сидения высокий и ломкий голос произнес:

— И я бы тоже. Да еще как!

— Я тоже, — прошептала Эйприл.

— Да, кстати, — вспомнил я, — а что собираетесь делать теперь вы, девушки. Я имею в виду теперь, когда Эда с нами больше нет. Фильму капут. Какие у вас планы?

Как обычно, сразу началось: «Бла-бла-бла». Все это сводилось к следующему: их настоящий босс — Бен Фридлэндер — неделю назад распорядился, что сегодня вечером они должны вернуться в Голливуд вне зависимости от того, завершили они съемки или нет, а они их, кстати, не завершили. В этом случае Бен может даже положить фильм на полку, и это после того, как они вложили в него столько труда. Разумеется, мистер Фридлэндер заявил это для того, чтобы заставить Эда поскорее завершить фильм, но теперь Эда нет, и они не знают, что может произойти. Они планировали, — ведь они решили все делать вместе, — остаться на ранчо еще несколько дней, отдохнуть, расслабиться, словом, устроить себе каникулы. Здесь будет по-настоящему весело, особенно теперь, когда больше не будет убийств. Но теперь они вряд ли смогут это сделать, если Бен…

— Послушайте, — прервал я их, — мне и самому не повредил бы небольшой отпуск. Чтобы отдохнуть от этих каникул. Что, если бы мне удалось уладить с Беном все…

Опять «бла-бла-бла», что означало — это было бы божественно.

— Отлично, — произнес я, усмехаясь и чувствуя, как в меня вновь вливается жизнь, — может быть, мне удастся что-нибудь сделать.

После визга и кудахтанья красоток мы договорились встретиться через два часа в салоне. Они пошли к себе, а я пошел искать Расса и полицейских.

Полтора часа спустя Расс и я сидели в его гостиной с бокалами виски. Клайда я отпустил, как и обещал. Я уже закончил все дела с полицией, и теперь телефонные провода между ранчо и Лос-Анджелесом, должно быть, гудели вовсю. Да и не только с Лос-Анджелесом, ведь история Жюля Гарбена обошла все ведущие телеграфные агентства.

Расс пропустил большую часть моей беседы с шерифом и его помощниками и теперь сказал мне:

— Я слышал о том, что устроил Гарбен и как он это устроил. Довольно сложный план, как мне кажется.

— Не такой уж сложный, Расс. К примеру, выпрыгнуть из окна и ухватиться за лестницу совсем не трудно, если ты находишься в двух футах от земли. Но проделать это на высоте шестнадцатого этажа, конечно, гораздо сложней.

— И он затеял это, чтобы избежать тюрьмы?

— Да, вернее, газовой камеры. Ему было недостаточно просто бежать, ведь тогда его искали бы тысячи полицейских. Ему нужно было убедить всех в своей смерти. Только так он мог надеяться, что обеспечит себе спокойное существование. Кроме того, было и еще одно соображение.

— Ты имеешь в виду его жену и этого парня Кэлвина? — Я кивнул, а Расс сказал, покачивая головой: — Вот это мне не понятно, Шелл.

— Это довольно просто. Вспомни, Гарбен страстно ненавидел свою жену. Но он не мог развестись с нею, не выплатив ей огромное содержание. Ведь он, как известно, сказал, что не даст ей и десяти центов, «лучше подохну», так он выразился. А по иронии судьбы после его «смерти» она унаследовала все его состояние, которое оценивалось в три — четыре миллиона долларов. Но Жюль и это учел в своем плане. Он ничего не собирался отдавать Летти, ни все свое состояние, ни половину его, ни даже десяти долларов — ничего. Кроме того, он ведь собирался жить, и, следовательно, эти миллионы нужны были ему самому. Поэтому он велел Красавчику Хэлу «втюрить» в себя Летти, а после того как Гарбен «скончался», Хэл женился на Летти с благословения ее «покойного» мужа. Позднее Гарбен устроил своей жене автомобильную катастрофу. Хэл, естественно, унаследовал состояние Летти, и Жюль таким образом получил свои денежки назад. Таким образом получается, что Жюль наследовал самому себе.

— Постой, — сказал Расс, его белые усы подергивались. — Иди-ка лучше приляг.

— Черт возьми, но это в самом деле так, Расс. Он действительно получил назад свое собственное наследство, конечно, за вычетом…

— Погоди, — остановил меня Расс, — убил собственную вдову, получил собственное наследство… Я отказываюсь слушать этот бред.

Я ухмыльнулся.

— Ну, зная эти факты, остальное ты можешь сообразить и сам.

— Давай-ка лучше выпьем.

— Отличная идея. — И мы выпили.

В салон я опоздал всего лишь на пять минут. Там был уже, разумеется, новый бармен. Но в кабине, где мы сидели прежде, меня уже ждали Эйприл, Делиз, Чу-Чу и Зия.

Я присоединился к ним. Все было, как прежде. За исключением лишь того, что все девушки были в вечерних туалетах. Ну, там декольте и все такое прочее, вы меня понимаете. Это было действительно здорово.

Дав им немного погалдеть, я крикнул:

— Тихо!

Это, как всегда, подействовало. Я сказал:

— Девушки, а что же будет с вашим «Диким Западом»? То есть, я хочу спросить, неужели вся ваша работа пойдет насмарку? А что, если Бен разрешит его закончить? У вас есть какие-нибудь идеи на этот счет?

Снова поднялся галдеж. Наконец, когда все немного притихли, Делиз сказала:

— Может быть… я не знаю. Теперь, когда Эда больше нет… его компаньон, я хочу сказать мистер Фридлэндер, наверняка захочет, чтобы фильм…

— Да он уже практически закончен, — заявила Эйприл.

— Я понимаю, что ты имеешь в виду, — радостно воскликнула Зия. — Мы могли бы и сами закончить его, верно?

Чу-Чу крикнула:

— А почему бы и нет?

Я попытался их еще подзадорить.

— Черт возьми, а ведь в этом что-то есть. Совсем не плохо придумано.

Попавшись в расставленные мной сети, Эйприл, сверкнув на меня пламенем своих горячих синих глаз, спросила:

— Шелл, ты умеешь пользоваться, то есть снимать кинокамерой?

— Умею ли я пользоваться, снимать кинокамерой? Умею ли я?

И когда наступила секунда относительного затишья, я продолжил:

— Девушки, должен вам признаться. У меня есть для вас кое-какие новости. Совсем недавно я беседовал по телефону с моим клиентом, Беном, то есть мистером Фридлэндером. Как я вам уже говорил, я давно знаю Бена. Последние два дня я выполнял для него одну маленькую работенку. Что же касается гонорара, то он сказал, что этот вопрос мы уладим позднее. И вот несколько минут назад мы это сделали. Могу вам сообщить, что он все еще желает, чтобы картина была закончена. Но так как кончина Эда Флинча означает также и естественный конец компании Эдбен[5] Продакшенз, то Бен предполагает образовать новую компанию, которая будет существовать по крайней мере до тех пор, пока не будет выпущен фильм «Дикий Запад». Поэтому вы четверо можете оставаться здесь, на ранчо, до…

— Боже, как чудесно!..

— Шелл!

— Ты хочешь сказать…

— В самом деле? Значит, ты говоришь…

— Я говорю, что если эта идея вам по душе, вы можете оставаться здесь, на ранчо «Солнце и полынь», в качестве гостей новой студии Бена Фридлэндера — «Независимой студии Скотта»…

Опять шум и кудахтанье.

Наконец, Эйприл спросила:

— Но Шелл… ты-то сам здесь… останешься?

— Интересный вопрос! Вы что же, думаете, я уеду? — Я взглянул на всех четырех. — Дорогие мои, да я же и есть тот самый Скотт из «Независимой студии Скотта».

Снова жуткий шум. Потом я сказал:

— Девушки, девушки, успокойтесь! Нам совершенно незачем торопиться. Все наши проблемы мы спокойно и не спеша решим за время приятного отдыха. — Я взглянул на них. — Согласны?

Все были согласны. Еще как согласны.

И вновь в нашей кабине поднялся гомон, от которого могли лопнуть барабанные перепонки. Он продолжался и продолжался, и не было ему ни конца, ни края. Бла-бла-бла… ой… тра-та-та…

Женщины, подумал я. Кому они нужны?

Но думаю, сейчас вы уже понимаете наверняка, кому они нужны.