"Торговец забвением" - читать интересную книгу автора (Фрэнсис Дик)

Глава 9

Кеннет Чартер оказался совсем не таким, каким я его себе представлял — эдаким здоровяком с грубым голосом и резкими манерами, типичными для обитателей северных окраин Лондона. Нет, мужчина, вышедший навстречу нам в холл за стеклянными дверями, был высок, тонок, с ярко-рыжими волосами и улыбчивым лицом. И шотландский акцент в его речи был куда более выраженным, чем у Джерарда.

— Так это и есть ваш консультант? — живо и весело заметил он. Похоже, моя молодость его ничуть не обескуражила, а была лишь поводом лишний раз улыбнуться. — Надо же, и никакой седой бороды! — Он крепко пожал мне руку. — Проходите, прошу! Как жизнь, мистер Макгрегор?

Он провел нас в квадратный строго обставленный кабинет со стенами, выкрашенными в кремовый Цвет, и взмахом руки указал на два стула с высокими спинками, придвинутые к большому современного образца письменному столу. Пол устлан стандартным коричневым покрытием, ряд серых ящиков картотеки у стены, а над ними, в рамке — большая карта Британских островов. А еще я почувствовал, что в кабинете довольно холодно. Может, потому, что сегодня воскресенье. Похоже, Кеннет Чартер этого не замечал и никак не комментировал. Наверное, подумал я, он по натуре своей истинный шотландец, считает комфорт греховным, а экономию во всем — подлинной добродетелью, и верит, что высокие моральные качества можно воспитать только в холодном климате.

Мы с Джерардом уселись на указанные стулья. Кеннет Чартер расположился за столом, во вращающемся кресле, и небрежно откинулся на спинку.

— Ну, что вы успели рассказать этому симпатичному эксперту? — осведомился он и спокойно выслушал пересказ Джерарда. — Что ж, — весело обратился он ко мне, когда тот закончил. — Вы, верно, желаете знать, какой именно напиток мы будем искать? А ну, ребятишки, кто первый, кто догадается? — Ярко-синие глаза сощурились и смотрели вызывающе. Я судорожно принялся перебирать в уме напитки, которыми время от времени угощался в домах клиентов, а потом вдруг вспомнил бар в «Серебряном танце луны» и, сам не зная почему, выпалил:

— «Рэннох»!

Похоже, Чартер был разочарован и даже обижен. И укоризненно заметил Джерарду:

— Так вы ему сказали?

Джерард отрицательно покачал головой.

— Нет, не говорил, — Джерарда так и распирало самодовольство. Еще бы, ведь его консультант с первой же попытки угодил, что называется, в десятку.

— Просто догадался, — скромно заметил я. — Продаю этот сорт. Пробовал сам несколько раз. Вообще-то на свете существует не так уж много сортов виски, которое можно перевозить в цистернах, а уж затем, в Англии, разливать по бутылкам. Просто этот «Рэннох»… он больше всего подходил.

— Что ж, прекрасно. — Чартер выдвинул ящик стола и достал оттуда полную бутылку виски «Рэннох». Знакомую этикетку украшала фигурка мужчины, горделиво красующегося в килте lt;Юбка шотландского горца в складку из клетчатой шерстяной тканиgt; в красно-желтую клетку. Сургучная печать, как я успел заметить, была не тронута. И Чартер, похоже, не собирался ее трогать.

— Рождественский подарок от компании по розливу, — объяснил он.

— На последнее Рождество? — спросил я.

— Ну конечно, на последнее. Вряд ли я могу рассчитывать на такой же презент в этом году, вы как считаете?

— Наверное, нет, — робко заметил я. — Просто я… э-э… подумал, долго же она простояла полной.

Он усмехнулся.

— Я, ребятишки, спиртного не употребляю. Старит мозги, разрушает кишки. Мало того, я этого вкуса просто не переношу! Вот отчего нам и понадобился такой человек, как вы, потому как я неспособен отличить простой воды от огненной, пусть даже пруд у меня в саду зальют ею до краев!

Зато золотые рыбки отличат, подумал я. Перемрут все до единой.

— У вас имеются профили пользователя на этот сорт? — спросил я.

— Про… что?

— Ну… э-э… это, состав. Такой специальный список, где указаны компоненты. Думаю, можно получить у изготовителя. Список представляет собой результаты химического анализа в виде графика, он похож на очертания нью-йоркских небоскребов на фоне горизонта. У каждого сорта свои очертания. Вообще профили пользователя — очень важная для многих штука. Японцы, так те вообще импортируют виски, исключительно руководствуясь показателями этих графиков. Хотя, знаете ли, очень часто виски с идеальным «профилем» совершенно отвратительно на вкус. Но в целом они дают довольно точное представление о продукте. Ну, как срез ткани из любого органа куда более прогрессивная штука, чем анализ крови.

— Одно могу сказать, содержание спирта в нем составляет пятьдесят восемь процентов от объема, — вставил Чартер. — «Рэннох» должен быть именно такой крепости. Да чего гам говорить, вот тут, в декларации, сказано, — он достал из ящика копию таможенной и акцизной декларации и протянул мне через стол. — Я же не спрашиваю, чего там понапихано в этой штуке, просто перевожу ее, и все

— Сейчас доберемся и до профиля, — пробормотал Джерард.

— Таможенные службы уже, наверное, добрались, — сказал я. — У них есть специальное оборудование, газовый хроматограф.

У меня вдруг возникло ощущение неловкости. Наверняка Джерард считает, что я должен был рассказать ему об этих профилях по пути. Но мне и в голову не пришло.

— Я хочу сказать, — пояснил я, — что, если таможенные службы возьмут пробу у производителя, а потом сравнят ее с пробами, взятыми полицией в ресторане, тут же все станет ясно.

В кабинете настала мертвая тишина. Наконец Джерард откашлялся и заметил:

— Может, стоит рассказать Тони, как мы вышли на «Серебряный танец луны»? Потому как в данный момент, — он посмотрел мне прямо в глаза, — у таможни нет оснований связывать ресторан с похищенной цистерной или сравнивать пробы. Им эта связь пока что неведома.

Я рассеянно протянул: «О-о…», Кеннет Чартер изучал потолок, еще больше откинувшись на спинку кресла, едва не опрокидываясь вместе с ним. Затем он со стуком нагнулся вперед, занял нормальное положение и вперил в меня взгляд пронзительно-синих глаз.

— Только обещай, что будешь молчать, парень, — сказал он.

Я покосился на Джерарда. Тот ободряюще кивнул — с таким видом, точно сталкивался с подобного рода требованием чуть ли не ежедневно. Впрочем, возможно, так оно и было на самом деле.

— Обещаю, что буду молчать, — сказал я. Кеннет Чартер с готовностью кивнул, словно принимая на веру обещание, затем вынул из кармана связку ключей и отпер центральный ящик стола. Времени на поиски тратить не пришлось. Он вынул небольшую тоненькую записную книжку в черном переплете и положил на стол перед собой. Лицо утратило насмешливое выражение, стало серьезным, даже мрачным.

— Этому парню можно доверять? — спросил он у Джерарда.

— Думаю, да.

Чартер вздохнул и открыл книжку сразу же на нужной странице. Видно, он неоднократно открывал ее здесь.

— Вот, прочтите, — сказал он и развернул книжку ко мне, продолжая придерживать страницу кончиком пальца. — Вот тут…

Я увидел телефонный номер из длинного ряда Цифр, начинавшийся с 0735, — код Ридинга. Под ним были выведены от руки две строчки текста: «Сказать 3. UNP786Y забирает „Б“ джин пон. ок. 10утр.».

— Спасибо, я прочел, — сказал я, не совсем понимая, что от меня ждут.

— Это вам что-нибудь говорит?

— Ну, наверное, это номер «Серебряного танца луны». А «3» — это Зарак, да?

— Верно. A «UNP786Y» — регистрационный номер моей цистерны, — голос его звучал сухо, отстра-ненно.

— Понимаю, — сказал я.

— Завтра исполнится ровно месяц с тех пор, как мы в 10.15 утра отправили отсюда джин «Бергере». В Шотландии джин выгрузили. Затем цистерну промыли в Глазго и загрузили разливным виски на складе Фэарли, что у Хеленсбурга, в Данбартоншире. Машина выехала оттуда в среду утром. В четверг утром мы узнали, что она припаркована возле кафе для водителей-дальнобойщиков на окраине Эдинбурга. Вообще-то о том, что это наша машина, мы точно узнали только в пятницу. Таможенное и акцизное управления конфисковали ее, вернуть цистерну до сих пор не удалось.

Я переводил взгляд с Джерарда на Чартера.

— Вам, разумеется, известно, кто автор записки, да? — осторожно спросил я.

— Да, известно, — ответил Чартер. — Мой сын. Да, дело явно непростое, на что, собственно, и намекал Джерард.

— Гм… — буркнул я, а затем, стараясь копировать тон Чартера, небрежно спросил: — И что же говорит ваш сын? Знает ли, куда исчезло виски? Потому как… э-э… шесть тысяч галлонов не так-то легко спрятать. А что касается ресторана, так им его и за шесть лет не перевезти, не говоря уже о шести месяцах… если вы, конечно, понимаете, о чем это я.

Голубые глаза пронзительно сверкнули.

— Я не говорил с сыном. Две недели тому назад он отправился на каникулы в Австралию. Вернется не раньше, чем через три месяца.

В словах его явно сквозил подтекст: с глаз долой — из сердца вон. Похоже, он не слишком скорбел по поводу возможного предательства своего отпрыска, хотя и понимал, в каком щекотливом положении оказался. Я чисто автоматически улыбнулся ему и, к удивлению своему, вдруг увидел, что он ответил широкой радостной улыбкой.

— Вы правы, — сказал он. — По мне, так пусть этот стервец хоть всю жизнь там проторчит. Я вовсе не намереваюсь заставлять его вернуться. Не хочу, чтоб мерзавца арестовали и отдали под суд, а потом, еще чего доброго, упекли за решетку. Нет, не хочу, чтоб один из моих сыновей оказался в тюрьме, позоря тем самым всю семью. Чтоб мать его лила слезы, чтоб свадьба сестры, назначенная на весну, не состоялась, чтоб его братишка упустил возможность получить степень юриста. И если дойдет до того, что придется продать фирму, что ж… я продам. И у меня останется достаточно, чтоб начать новое дело. Вот максимум неприятностей, которые может доставить мне эта дрянь. Но чтоб он бросал тень на семью… не хочу!

— Да, конечно, — тихо заметил я. — Так когда, вы сказали, он отправился в Австралию?

— Две недели тому назад, дружище. Я сам отвез его в Хитроу. А вернувшись домой, нашел эту книжонку на полу в машине. Должно быть, выпала у него из кармана. Представляю, как он сходит теперь с ума, моля Бога о том, чтоб она не попала мне в руки… Я и открыл-то ее только для того, чтоб убедиться, что это его. — Чартер пожал плечами и сунул книжку обратно в стол. — Оказалась его… Его почерк. Почти все страницы пусты. Лишь несколько телефонных номеров да список срочных дел. Он всегда составлял список дел, с тех самых пор, как был еще маленьким.

Уголки губ Кеннета Чартера дрогнули, в выражении их читалось нечто похожее на сожаление. Каждого сына любят, пока он маленький, подумал я. Пока не вырос и не стал источником разочарований.

— Ну вот… и в глаза мне бросился номер цистерны, — продолжил он. — Честно сказать, мне прямо дурно стало. Чтоб собственный сын… А кругом так и шныряют люди из полиции и таможни, ищут негодяя, который дал ворам наводку. А этот негодяй, оказывается, сидел тут, у меня под носом, в доме! — Он удрученно покачал головой. — Ну и тогда я посоветовался с кое-какими знакомыми людьми, которым в прошлом удалось тихо и мирно уладить свои проблемы, и вышел на «Диглетс», а уже потом — на мистера Макгрегора. Вот таким образом, приятель…

Сын Кеннета Чартера, размышлял я, отправился в Австралию через десять дней после кражи виски и через неделю после того, как фургон врезался в шатер на празднике у Готорнов. Если он действительно находится в Австралии, то никакого отношения к исчезновению запасов спиртного из «Серебряного танца» не имеет. Как не имеет отношения и к убийству Зарака. Хотя бы за это отец должен быть ему благодарен.

— А скажите, вашему сыну было легко узнать, когда именно цистерна отправится за виски? — спросил я.

— В апреле да, легко. В июне уже сложнее. А в прошлом месяце, скажу я вам, чертовски сложно! Однако же он узнал. Мне, видите ли, и в голову не приходило, что я должен что-то скрывать от родных. — Кеннет Чартер поднялся во весь свой немалый рост. Взялся за раму карты Британских островов, дернул — карта отошла от стены, словно дверца, и под ней открылась какая-то таблица.

Точнее, то был деловой календарь с длинными колонками номеров машин слева и датами наверху.

— Цистерны, — коротко пояснил Чартер, указывая на номера. — Тридцать четыре штуки. Вот он, «UNP786Y», шестой сверху.

Графа против этого номера была прочеркнута пунктиром: цистерны в наличии не было. Против многих других номеров были приколоты разноцветные бирки — синие, зеленые, красные, желтые, серые, малиновые, оранжевые. На каждой было написано что-то от руки.

— Используем эти бирки для экономии времени, — пояснил Чартер. — Малиновый, к примеру, означает, что в этой цистерне перевозится только гидрохлорная кислота. Сразу видно, в какой ее перевозят цистерне, а надпись показывает, откуда везут и куда. Серая — это джин, желтая — виски. Красная — вино, синяя — серная кислота, зеленая — всякие там дезинфектанты. Ну и так далее. Моя секретарша — надо сказать, я ей полностью доверяю, проработали вместе двадцать лет — делает надписи на бирках, ведет учет. Водители узнают, куда едут и что везут, только в самый последний момент, перед отправкой. И регулярно меняют цистерны. Часто мы заменяем водителя в последнюю минуту. Дело в том, что некоторые из наших грузов могут оказаться опасными, попади они не в те руки. И еще наши люди придерживаются строжайшего правила: Двери машины должны быть заперты даже в том случае, если водитель выходит всего на секунду. Так вот, во всех трех случаях водители клянутся и божатся, что поступили именно так и что, вернувшись, не заметили ничего странного или подозрительного. Мы всегда старались соблюдать все меры предосторожности, и вплоть до этого года нам везло… — внезапно в голосе его зазвенела плохо сдерживаемая ярость. — И надо же, чтоб мой сын… мой родной сын, разрушил всю эту систему!

— Он мог заглянуть к вам в кабинет, — предположил я.

— О, он заходил крайне редко. Я с самого начала сказал ему: не желаешь работать в компании, нечего тебе здесь ошиваться… Должно быть, все же прошмыгнул незаметно. А вот когда, не скажу. Ну и, разумеется, он знал об этой таблице. Хотя после первых двух краж я запретил надписывать бирки для виски — просто на тот случай, если утечка информации происходит отсюда. Вот, видите, желтые? Все пустые. Так что если он и видел желтую бирку против номера цистерны, которая должна была взять товар в среду, где именно предстояла загрузка и какой был маршрут, узнать не мог. А вот серая, джин, в понедельник. Записан только пункт загрузки, место назначения не указано. И если кто-то хотел украсть виски, они должны были следовать за машиной на всем пути, от самого завода Бергера, где делают джин, чтоб выяснить, куда она направляется дальше.

Я нахмурился, считая эту версию маловероятной, но Джерард закивал, словно подтверждая, что подобная тактика при ограблениях практикуется довольно часто.

— Несомненно, именно так оно и было, — сказал он. — Весь вопрос в том, кому в свою очередь передавал информацию Зарак? Ведь сам он в ограблениях не участвовал. Ни на шаг не отходил от ресторана, присутствовал на работе и во вторник, и в среду днем. И вечерами тоже там торчал, до полуночи. Мы проверяли.

Я не стал размышлять над этим вопросом, считая, что ко мне он имеет отдаленное отношение (к тому же и ответ на него вряд ли удастся получить), и сосредоточил внимание на нескольких красных бирках, приколотых к таблице. Все написанное на них было перечеркнуто, впрочем, на серых бирках тоже. Кеннет Чартер проследил за моим взглядом и приподнял кустистые шотландские брови.

— Вино, — почти извиняющимся тоном заметил я. — Вроде бы вино у вас обозначается красным?

— Да, красным. Все эти поставки были отменены. Видите ли, обычно мы покупаем вино во Франции и доставляем его прямиком на разливочную фабрику, неподалеку отсюда. Когда-то мы занимались почти исключительно вином, но теперь французы предпочитают разливать его по бутылкам у себя. Собственно, поэтому и позакрывались многие наши фабрики по розливу. Трудные времена, дружище, предприятия разоряются. Не по своей вине. Просто мир движется вперед, все меняется. Все время что-то происходит. Человек всю жизнь учится делать луки со стрелами, и тут вдруг кто-то изобретает пистолет.

Он прикрыл таблицу географической картой и вытер ладони о брюки, словно стремясь очиститься от грязи и предательства сына.

— Но цистерны пока что еще никто не отменял, — добавил он. — Хотите на них взглянуть?

Я сказал, что да, с удовольствием, потому как понимал, что они представляют предмет его гордости, и вот все мы вышли из кабинета, и он аккуратно запер за собой дверь. И повел нас, но не на улицу, а по коридору, вдоль которого тянулись двери офисов. Затем отпер тяжелую массивную дверь в конце, открывавшуюся в просторный ангар, где, по всей видимости, производились ремонт и чистка его серебристого автопарка. Вообще помещение походило на авторемонтную мастерскую: яма для осмотра машин, мощные домкраты, верстаки с тисками, сварочное оборудование, целая шеренга огромных новых шин. С потолка свисали цепи и приспособления для поднятия тяжестей. В ангаре стояли две цистерны, вокруг которых суетились рабочие в коричневых комбинезонах. Похоже, они знали, что, несмотря на воскресенье, шеф их находится на работе, и мельком окинули меня с Джерардом безразличными взглядами.

— Вот здесь, — указал Чартер, — в этой закрытой секции, мы моем цистерны. Видите, разные насосы, клапаны, шланги… Есть и обычная мойка для машин, на улице. — Он зашагал вперед, мы двинулись за ним. Механики позвали его по имени, Кен, и начали рассказывать о какой-то проблеме с осью; я же с интересом разглядывал ближнюю цистерну, которая здесь, в закрытом помещении, казалась особенно огромной.

Овальная в поперечном сечении, она надежно покоилась на шасси, отчего, как я догадался, имела смещенный книзу центр тяжести, что сводило к минимуму риск перевернуться на дороге. В задней части к кузову крепилась лесенка, по которой можно было взобраться наверх, туда, где виднелись крышки люков и приспособления для загрузки. Серебристый металл корпуса не был выкрашен, никаких надписей о принадлежности тоже не видно. Только в самом низу мелкими красными буквами значилось: «Огнеопасно».

Да и на кабине, выкрашенной в темную красно-коричневую краску, тоже не было ни имени, ни адреса, ни телефона. Цистерна сохраняла полную анонимность, как и весь остальной автопарк Чартера, в чем я убедился чуть позже. Наверняка эти меры предосторожности в течение долгих лет уберегали его от грабителей, но против внутреннего врага и предателя оказались бессильны.

— Почему… почему он сделал это? — произнес над моим ухом Чартер. Я отрицательно помотал головой, давая понять, что не знаю. — Еще малышом он был страшно завистлив. Но мы считали, с возрастом это пройдет, — он вздохнул. — И чем старше становился, тем труднее было найти на него управу. Вспыльчивый, злобный, невероятно ленивый. Я много раз пытался поговорить по-хорошему, но он только и знал, что огрызаться. Прямо руки чесались врезать ему хорошенько… — он сделал паузу, наверное, в тысячный раз пытаясь найти свою вину в случившемся, но не нашел и со вздохом продолжил: — Работать не желал. Считал, что осчастливил мир одним своим появлением и что все кругом ему обязаны. Где-то подолгу пропадал, а потом отказывался говорить, где был и с кем. И пальцем ни разу не пошевелил, чтоб матери помочь по дому. Вечно дразнил и высмеивал брата с сестрой, которые, в отличие от него, не дети, а золото. Я оплатил его поездку в Австралию и на карманные расходы тоже дал, и он сказал, что, так и быть, поедет. Я, знаете ли, почему-то надеялся, что там выбьют дурь у него из головы, — он передернул плечами. — Но то, что он мог стать преступником… прямо до сих пор не верится. Хоть и нахлебались мы с ним горя… Неужели он не понимал, что творит? Что разрушает дело, которому я отдал полжизни? А может, ему плевать? Может, он этого и добивался?..

На мой взгляд, сынок его был неисправим. И я от души надеялся, что он никогда не вернется — Ради блага самого Чартера и всей его семьи. Но как знать… Жизнь полна неожиданностей.

— Думаю, мистер Макгрегор поможет вам спасти бизнес, — сказал я, а он рассмеялся (о спасительно-переменчивый нрав!) и похлопал меня по плечу.

— Да вы, я смотрю, настоящий дипломат! Может, и поможет, дружище. Может, и так, особенно если учесть, как недешево обходятся мне его услуги!

Джерард снисходительно улыбнулся, и мы, пройдя через весь ангар, оказались у двери в дальнем его конце. На улице, как и говорил Чартер, находилась обычная мойка для грузовых машин, но он повел нас в другую сторону, туда, где возле стены здания, выстроившись в ряд, стояли цистерны.

— Нескольких нет, развозят грузы, — сказал Чартер. — За каждую, заметьте, должен выплачивать огромную страховку, что совершенно сжирает весь доход. Водители торчат дома, смотрят телевизор, клиенты разбегаются. Спиртные напитки перевозить нам запрещено, таможня не позволяет. По правилам, если компания не может рассчитаться с рабочими и прочими долгами, ее следует закрыть. Благодаря кое-каким резервам мы еще сводим концы с концами. Недели на две, думаю, хватит, если повезет. Да нас в пять минут прикроют, если банк вдруг откажется выплачивать по закладным на цистерны, а этим рано или поздно кончится, будьте уверены. Ведь половина этих цистерн куплена в кредит, и стоит нам перестать погашать ссуды, компании крышка, — он ласково провел рукой по лоснящемуся округлому боку одного из монстров. — Вообще, чертовски жаль, это факт.

Мы в мрачном молчании прошли вдоль длинного ряда машин и оказались у выхода, где стоял «Мерседес» Джерарда.

— Две недели, мистер Макгрегор, — сказал Кеннет Чартер. И крепко пожал руку каждому из нас. — Шансов маловато, верно?

— Постараемся что-нибудь придумать, — утешил его Джерард, и мы сели в машину и поехали. — Ну, какие соображения? — спросил он, не успев выехать на трассу.

— Соображение пока что одно, — ответил я. — Никак не пойму, зачем это я вам понадобился.

— Я же говорил, ваши опыт и знания. И потом, люди с вами говорят.

— О чем это вы?

— Вам Кеннет Чартер рассказал о своем сыне куда больше, чем мне. Флора сказала, что любит говорить с вами потому, что вы умеете слушать. Считает, что вы угадываете вещи, которые не произносятся вслух. Больше всего меня впечатлил именно этот факт. Самое ценное качество для детектива.

— Но я не…

— Нет. Какие еще соображения?

— Ну… — задумчиво протянул я. — Кстати, а вы в прошлый раз, когда были здесь, просмотрели записную книжку до конца?

— Да, просмотрел. Но по какой-то причине Чартер не хотел, чтоб я брал ее с собой, поэтому пришлось переснять каждую страничку на ксероксе. Он сказал правду: там только номера телефонов и краткие приписки — не забыть сделать то-то и то-то. Мы уже проверили все телефонные номера, но пока что выглядит это вполне невинно. Телефоны приятелей, местного кинотеатра, клуба бильярдистов и парикмахерской. Никакой зацепки на тему того, откуда он знает Зарака, если именно это вас интересует.

— Да, — сказал я.

— Гм. Напомните, я покажу вам эти копии. Посмотрим, может, мы что и упустили.

Вряд ли, подумал я. И спросил:

— А он что, действительно в Австралии?

— Сын? Да, конечно. По прибытии остановился в мотеле, в Сиднее. Номер зарезервировал отец, и мальчишка там, мы проверяли. Но за прочими его перемещениями не следили, знаем только, что обратный билет он пока что не использовал. Вполне возможно, он не знает, что Зарак мертв. Если б знал, наверняка постарался бы убраться еще подальше. Как бы там ни было, но Кеннет Чартер просил его не искать, и мы не ищем. Надо отработать другие концы, в первую очередь ресторан. С учетом того, что Зарак мертв, это далеко не просто.

Я подумал секунду, потом спросил:

— А вы когда-нибудь прибегаете к помощи полиции?

— Иногда. Зависит от ситуации.

— Они ищут Пола Янга, — сказал я.

— Кого?

— Разве Флора вам не говорила? Человека, который приходил в «Серебряный танец луны» и назвался чиновником из головного управления. Приходил как раз в тот момент, когда там был я с детективом Риджером. Он попросил меня попробовать виски «Лэфройг».

Джерард нахмурился.

— Флора говорила, что, когда вы пробовали виски и вино, явился управляющий и был просто в ярости.

Я покачал головой.

— Не управляющий, — и я в деталях поведал ему о своем походе в ресторан и о появлении Пола Янга. Он внимательно слушал и ехал все медленней.

— Это меняет дело, — почти рассеянно заметил он, когда я закончил. — Может, вам известно что-нибудь еще, о чем Флора не говорила?

— Бармен — гомосексуалист, — выпалил я. Джерард даже не улыбнулся. — Ну и, потом… — со вздохом добавил я, — Ларри Трент купил лошадь за тридцать тысяч фунтов с лишним. Этого она вам не рассказывала?

— Нет… А разве это имеет значение?

Я пересказал ему историю таинственного исчезновения Реймкина.

— Может, ресторан зарабатывал деньги и на этом, но лично я сомневаюсь, — добавил я. — У Ларри Трента было в обучении пять лошадей, что требует определенных расходов, к тому же играл он по-крупному, ставил на скачках тысячи. Но азартные игроки, как правило, не выигрывают. Букмекеры, вот кто внакладе не остается.

— Где Ларри Трент купил эту лошадь? — спросил Джерард.

— На ярмарке в Данкастере, год назад.

— До кражи виски, — разочарованно протянул он.

— До кражи именно этих партий виски. И не обязательно до того, как все красные вина в его заведении стали одинаковыми на вкус.

— Хотите перейти к нам на полную ставку? — спросил он.

— Нет, спасибо.

— И что же, вы думаете, произошло с Реймки-ном?

— Думаю, — ответил я, — что его переправили за границу и там продали.