"Уйди скорей и не спеши обратно" - читать интересную книгу автора (Варгас Фред)

XXVII

Камилла поднялась на пятый этаж по узкой лестнице, ведущей в квартиру Адамберга. На четвертом она заметила огромную черную четверку на чьей-то двери. Они с Жаном-Батистом договорились провести эту ночь вместе, но встретиться не раньше десяти вечера на случай, если сеятель выкинет что-нибудь непредвиденное и полиции придется работать допоздна.

Ей было неудобно, потому что она несла котенка. Он долго преследовал ее на улице. Камилла гладила его, потом оставляла и уходила, но котенок упрямо бежал за ней по пятам, напрягая все свои силенки и пытаясь ее догнать неумелыми прыжками. Чтобы избавиться от него, Камилла перешла сквер. Она покинула котенка в подъезде, пока ужинала, но когда выходила, увидела его по-прежнему сидящим у двери. Котенок снова смело пустился в погоню, преследуя свою цель. Камилле надоело с ним бороться, и у дома Адамберга, не зная, что делать со зверьком, который ее избрал, взяла его на руки. Это был обычный бело-серый комочек, легкий, как мыльный пузырь, с совершенно круглыми голубыми глазами.

В пять минут одиннадцатого Камилла толкнула дверь, которую Адамберг почти всегда оставлял открытой, но никого не нашла ни в комнате, ни на кухне. С посуды на мойке стекала вода, и она подумала, что Жан-Батист, дожидаясь ее, уснул. Она может тихонько лечь рядом, не потревожив его первый сон, которого ему так не хватало во время трудных расследований, и положить голову ему на живот на всю ночь. Девушка сняла рюкзак и куртку, посадила котенка на банкетку и осторожно вошла в спальню.

В комнате было темно, Жан-Батист не спал. Различив его голую смуглую спину на белой постели, Камилла не сразу поняла, что он занимается любовью с какой-то девушкой.

Мгновенная боль пронзила голову, как снаряд, застряла между глаз, и от этой вспышки на долю секунды ей показалось, что она ослепла. Ноги подкосились, и она рухнула на деревянный сундук, где хранилась всякая всячина и на котором сегодня лежала одежда незнакомки. У нее на глазах, не замечая ее присутствия, двигались два тела. Камилла тупо смотрела на них. Она видела и узнавала все движения Жана-Батиста, одно за другим. Вспышка молнии как раскаленный бур вонзилась в лоб, заставив закрыть глаза. Как жестоко. И как пошло. Больно и пошло. Камилла опустила голову.

Не плачь, Камилла.

Она перевела взгляд с кровати на пол.

Уйди, Камилла. Уйди скорей и не спеши обратно.

Cito, longe, tarde.

Камилла пробовала пошевелиться, но ноги ее не слушались. Она снова опустила голову, тупо рассматривая носки ботинок. Черных кожаных ботинок с квадратными носами, застежками на боку, серыми пыльными складками и стертыми каблуками.

Ботинки, Камилла, смотри на ботинки.

Я смотрю.

Как хорошо, что она не разулась. Будь ее ступни босыми и беззащитными, она бы не смогла уйти. Может, она осталась бы пригвожденной к сундуку с раскаленным буром во лбу. Этот бур из бетона, не из дерева, нет. Смотри на ботинки, раз они на тебе. И беги, Камилла.

Но она еще не могла. Ее ноги стали мягкими, словно вата, и безвольно лежали на деревянном сундуке. Не поднимай головы, не смотри.

Конечно, она знала. Так было всегда. Девушки были всегда, множество других девушек, одни оставались долго, другие нет, по-разному, это зависело от их стойкости. Адамберг поддерживал связь, пока она не разваливалась сама собой. Конечно, они были у него всегда, эти девушки, как русалки, плывущие вдоль реки, цепляющиеся за берега. «Они меня трогают», – просто говорил Жан-Батист. Да, Камилла знала об этих затмениях и тайнах, об этой жизни, бурлившей где-то там, далеко. Однажды она повернулась и ушла. Она забыла Жана-Батиста Адамберга и реки, населенные русалками, бросила шумную тягостную жизнь, которая так задевала ее. Она исчезла на годы и похоронила Адамберга с почестями, как хоронят тех, кого любят.

До тех пор, пока этим летом он не возник из-за поворота, а уснувшая память, как ловкий фокусник, воссоздала реку в ее первозданной чистоте. Камилла начала новую жизнь очень осторожно, словно ступая на цыпочках, не решалась целиком отдаться чувствам, а хотела только попробовать, часто не знала, что предпочесть – свободу или Адамберга. До того дня, когда неожиданный удар не настиг ее. Он просто перепутал день. Жан-Батист всегда их путал.

Пока Камилла смотрела на ботинки, в ее ноги возвращалась сила. Движения на постели замирали. Камилла тихонько встала и обошла сундук. Она уже почти выскользнула из комнаты, когда девушка вдруг приподнялась и закричала. Послышалась возня, Жан-Батист вскочил с постели и громко позвал ее.

Беги, Камилла.

Бегу, как умею. Камилла схватила куртку, рюкзак и, заметив на банкетке найденного котенка, подобрала и его. Из комнаты доносился голос девушки, которая о чем-то спрашивала. Вон отсюда, скорее. Камилла пронеслась по лестнице и долго бежала по улице. У пустынного сквера она, задыхаясь, остановилась, перелезла через решетку и рухнула на скамейку, подобрав колени и сжав руками ботинки. Бур во лбу немного отпустил.

Рядом сел молодой человек с крашеными волосами.

– Плохи дела, – мягко сказал он.

Потом поцеловал Камиллу в висок и молча удалился.