"Уйди скорей и не спеши обратно" - читать интересную книгу автора (Варгас Фред)

XXXI

В то время, когда город Труа готовился встретить беду, Адамберг быстро сошел с самолета, заскочил в уголовный розыск и сразу отправился на площадь. Декамбре вышел ему навстречу с толстым конвертом в руке.

– Что сказал ваш специалист о вчерашнем письме?

– Эпидемия в Труа в 1517 году.

Декамбре провел рукой по щеке, как будто брился.

– Сеятелю понравилось путешествовать, – заметил он. – Если он станет разъезжать повсюду, где бушевала чума, лет за тридцать мы объедем всю Европу, за исключением кое-каких местечек в Венгрии и Фландрии. Это все усложняет.

– Наоборот, упрощает. Он собирает свою компанию.

Декамбре взглянул на него с недоумением.

– Не думаю, что он катается по стране ради удовольствия, – пояснил Адамберг. – Его труппа распалась, и он ее собирает.

– Труппа?

– Если теперь они разбрелись кто куда, – продолжал Адамберг, не отвечая на вопрос, – значит, это было довольно давно. Это была одна банда, одна компания, их связывает общее преступление. Сеятель собирает их по одному, обрушивая на них бич Божий. Я убежден, что выбор жертв не случаен. Он знает, в кого целиться, и он давно за ними следил. Возможно, теперь они поняли, что им грозит опасность. А может, и знают, кто такой сеятель.

– Но, комиссар, тогда бы они искали вашей защиты.

– Нет, Декамбре. Все дело в их преступлении. Это было бы равносильно признанию. Тип из Марселя понял это и повесил на дверь два замка.

– Но что это за преступление, черт возьми?

– Откуда мне знать? Когда-то давно случилась какая-то мерзость. А теперь мы наблюдаем, как все возвращается. Кто сеет мерзости, пожинает блох.

– Если бы все было так, вы бы давно обнаружили между ними связь.

– Есть две зацепки. Все они, мужчины и женщины, одного поколения. Все жили в Париже. Поэтому я называю их компанией, бандой.

Он протянул руку, и Декамбре отдал ему конверт цвета слоновой кости. Адамберг достал из него утреннее послание:

Эпидемия внезапно угасла в августе 1630 года, и все (…) этому очень обрадовались; к несчастью, это оказалось лишь краткой передышкой. Она была мрачной предтечей столь ужасной новой вспышки болезни, что с конца октября 1631 по конец 1632 года (…)

– Как обстоит дело с домами? – спросил Декамбре, пока Адамберг набирал номер Вандузлера. – В газетах говорят, что их уже восемнадцать тысяч в Париже и четыре тысячи в Марселе.

– Так было вчера. Теперь их по меньшей мере двадцать две тысячи.

– Кошмар!

– Вандузлер? Это Адамберг. Хочу вам продиктовать утреннее послание, вы слушаете?

Декамбре ревниво и недоверчиво наблюдал, как комиссар диктует в трубку «странное» письмо.

– Он наведет справки и перезвонит, – сказал Адамберг, нажимая кнопку.

– Что, большой знаток?

– Очень, – улыбнулся Адамберг.

– Если по этому отрывку он сумеет отыскать город, снимаю перед ним шляпу. Тогда он просто редкий знаток. Тогда он просто ясновидящий или преступник. И вам останется только спустить на него собак.

– Я уже давно с ним советуюсь, Декамбре. Парень вне подозрений. У него не только безупречное «гладильное» алиби на первое убийство, но с тех пор за ним каждый вечер следят. Он ночует дома, утром идет на уборку.

– На уборку? – озадаченно переспросил Декамбре.

– Он работает уборщиком.

– И он так хорошо разбирается в чуме?

– Вы же плетете кружева.

– Этот город ему не найти, – после натянутого молчания сказал Декамбре.

– Он его найдет.

Старик пригладил седые волосы, поправил синий галстук и отправился в свой темный кабинет, где у него не было ни одного соперника.

Раскат скандинавского грома прогнал людей с площади, под тонкими струями дождя народ побрел в «Викинг», по дороге отмахиваясь от голубей.

– Извините, Бертен, – сказал Адамберг. – Я увез ваш дождевик в Марсель.

– Куртка просохла. Жена вам ее погладила.

Бертен вытащил из-под стойки и передал комиссару чистый квадратный сверток. Полотняная куртка не выглядела так с самого дня покупки.

– Слышь, Бертен, теперь к легавым подмазываешься? Тебе лапши навешали, а ты и уши развесил?

Высокий трактирщик повернулся к человеку, который это сказал и теперь, гнусно ухмыляясь, запихивал салфетку между рубашкой и бычьей шеей, собираясь приступить к еде.

Потомок Тора покинул стойку и направился прямиком к его столу, расталкивая стулья, попадавшиеся на пути. Поравнявшись с невежей, он грубо выдернул его из-за стола и потащил к выходу. Парень вопил и отбивался, и тогда Бертен влепил ему две оплеухи, дотащил до двери и вышвырнул на площадь.

– Не вздумай вернуться, в «Викинге» нет места для такого дерьма, как ты!

– Не имеешь права, Бертен! – с трудом поднимаясь, кричал посетитель. – У тебя общественное заведение! Не имеешь права выбирать клиентов!

– Я выбираю полицейских и выбираю всех остальных, – ответил Бертен, захлопнув дверь. Потом провел широкой ладонью по светлым волосам, зачесывая их назад, и снова, надменный и гордый, занял место за стойкой.

Адамберг втиснулся под нос драккара.

– Будете обедать? – осведомился Бертен.

– Буду и останусь до сеанса новостей.

Бертен кивнул. Подобно большинству людей, он не очень жаловал полицейских, но этот столик теперь был закреплен за Адамбергом пожизненно.

– Не могу понять, что вы ищете на площади, – рассуждал хозяин, губкой сметая со стола крошки. – Если бы не Жосс, тут ведь с тоски подохнешь.

– Вот именно, – ответил Адамберг. – Поэтому я жду чтения.

– Понятно, – отозвался Бертен. – Вам еще пять часов ждать, но дело ваше.

Адамберг положил телефон рядом с тарелкой и задумчиво поглядел на него. «Ради всего святого, Камилла, откликнись!» Он взял аппарат, повертел в руках. Потом легонько толкнул его. Трубка завертелась, как рулетка казино. Ему все равно, найдется ли сеятель. Только позвони. Потому что все остальное безразлично.

Часа в три позвонил Марк Вандузлер.

– Непростая задачка, – объявил он тоном человека, который весь день искал иголку в стогу сена.

Полный доверия Адамберг ждал его ответа.

– Это Шательро, – продолжал Вандузлер. – Более поздний рассказ о давних событиях.

Адамберг передал его слова Данглару.

– Шательро, – записал Данглар. – Окружные комиссары – Левеле и Бурло. Я предупрежу их.

– В Труа есть четверки?

– Нет пока. Журналисты не смогли расшифровать послание, как в Марселе. Я вас оставлю, комиссар, тут Пушок портит новую штукатурку.

Адамберг положил трубку и долго соображал, пока до него дошло, что Данглар говорил про котенка. В пятый раз за день он поднес телефон к лицу, словно заглядывая в глаза близкого человека.

– Давай, – пробормотал он. – Позвони. Случилась коллизия, будут и другие. Не обращай внимания, что тебе до них? Это касается только меня, оставь их мне. Позвони.

– Это штука, которая по голосу узнает? – спросил Бертен, поднося горячее блюдо. – Она сама отвечает?

– Нет, – ответил Адамберг, – она не отвечает.

– Все-таки приятно иметь такую игрушку.

– Нет.

Адамберг просидел в «Викинге» полдня, один раз к нему подходил Кастильон, потом на полчасика подсела Мари-Бель и отвлекла своей однообразной болтовней. За пять минут до сеанса он уже стоял на посту, одновременно с ним вышли Декамбре, Лизбета, Дамас, Бертен, Кастильон, каждый занял свое место, меланхоличная Ева встала в тени рекламной тумбы. По-прежнему немногочисленная толпа теснилась у трибуны.

Адамберг вышел из-под платана и подошел ближе к чтецу. Он напряженно вглядывался в лица завсегдатаев, смотрел на их руки, ловя малейший жест в ожидании мимолетного блеска. Жосс прочел восемнадцать объявлений, но Адамберг ничего не заметил. Во время метеосводки чья-то рука поднялась, проводя ладонью по лбу, и Адамберг тут же увидел то, чего ждал. Блеск на пальце.

Потрясенный, он вернулся к платану. Там он долго стоял в нерешительности, прислонившись к стволу, не уверенный в своей догадке.

Затем очень медленно достал телефон из своей выглаженной куртки.

– Данглар, – проговорил он, – немедленно приезжайте на площадь и захватите двоих человек. Поторопитесь, капитан. Я нашел сеятеля.

– Кто? – спросил Данглар, вскакивая и знаком подзывая Ноэля и Вуазене.

– Дамас.

Через несколько минут полицейская машина затормозила на площади, из нее быстро выпрыгнули три человека и направились к Адамбергу, стоящему у платана. Это вызвало интерес зевак, тем паче что самый высокий из полицейских держал в руках бело-серого котенка.

– Он еще здесь, – тихо проговорил Адамберг. – Снимает кассу с Евой и Мари-Бель. Женщин не трогать, брать только его. Будьте начеку, этот крепыш может оказать сопротивление, проверьте оружие. Если будет сопротивляться, ради бога, без драки. Ноэль, пойдете со мной. В магазине есть другой выход на боковую улицу, через него ходит чтец. Данглар и Жюстен, встаньте там.

– Вуазене, – поправил Вуазене.

– Встаньте у двери, – повторил Адамберг, отделяясь от дерева. – Идем.

Когда четверо полицейских вывели Дамаса в наручниках и усадили в машину, все обитатели площади были просто ошеломлены. Ева побежала за отъезжающей машиной, хватаясь за голову. Мари-Бель с рыданиями бросилась в объятия Декамбре.

– С ума сошел, – сказал Декамбре, крепко обнимая девушку. – Он совершенно сошел с ума.

Даже Бертен, наблюдавший сцену через окно, поколебался в том уважении, которое питал к комиссару Адамбергу.

– Дамас, – пробормотал он. – Да они просто спятили.

Через пять минут все собрались в «Викинге», чтобы обсудить случившееся. Люди были настроены сурово, мрачно и воинственно.