"Бесприютный" - читать интересную книгу автора (Варгас Фред)

Глава 2

Клеман был в панике. Сейчас, как никогда, ему следовало быть умным, но он был дураком, уже лет двадцать все только и твердили ему об этом. «Клеман, дурак ты этакий, давай, напряги мозги».

А уж как с ним мучился старичок-учитель в школе для умственно отсталых! «Клеман, постарайся думать о нескольких предметах сразу, например о двух, а не об одном, понимаешь? Например, ветка и птица. Подумай о птице, которая села на ветку. А – птица, b – червяк, с – гнездо, d – дерево, е – ты видишь картинку, соединяешь все вместе и представляешь. Понял, что нужно делать, Клеман?»

Клеман вздохнул. Ему понадобилось несколько дней, чтобы понять, при чем тут червяк.

Брось думать о птице, думай о сегодняшнем дне. А – Париж, b – убита женщина. Клеман утер нос дрожащей рукой. С – отыскать в Париже Марту. Вот уже много часов он искал ее, спрашивал у всех встречных проституток. У двадцати спросил или у сорока, ну, в общем, у многих. Не может быть, чтобы никто не помнил Марту Гардель. Буква «с» – найти Марту. Клеман шагал, потея на июльской жаре, зажав под мышкой синий аккордеон. Может, с тех пор, как он пятнадцать лет назад покинул свою Марту, она уехала из Парижа? Или умерла?

Посреди бульвара Монпарнас он вдруг остановился. Если она уехала или умерла, он пропал. Пропал, и все тут. Только Марта ему поможет, только Марта его спрячет. Она одна не обращалась с ним как с идиотом, она одна гладила его по голове. Кому нужен этот Париж, если здесь не отыскать человека?

Клеман повесил аккордеон на плечо – у него слишком вспотели руки, и он боялся его уронить. Без аккордеона, без Марты, да с этой убитой женщиной, он пропал. Он оглядел перекресток. На боковой улочке он заметил двух проституток, и это придало ему сил.

Девушка, «дежурившая» на улице Деламбр, заметила направлявшегося к ней жалкого, плохо одетого парня лет тридцати, в рубашке, которая была ему явно мала, с рюкзачком на спине, лицом – настоящий придурок. Она поморщилась. С такими лучше не связываться.

– Я не могу, – сказала она, помотав головой, когда Клеман остановился около нее. – Спроси Жизель.

Девушка ткнула пальцем в товарку, стоявшую на три дома дальше. Жизель проработала тридцать лет и не боялась ни Бога, ни черта.

Клеман вытаращил глаза. Он привык, что его отсылали, даже не дав открыть рот.

– Я ищу друга, – с трудом проговорил он, – ее зовут Марта, Марта Гардель. Ее нет в справочнике.

– Друга? – недоверчиво переспросила девушка. – Ты что, забыл, где она работает?

– Она больше не работает. А раньше она была самой красивой на Мютюалите. Марта Гардель, все ее знали.

– Я не все, и я не телефонная книга. Что тебе от нее нужно?

Клеман отступил. Ему не нравилось, когда с ним громко разговаривали.

– Что мне от нее нужно? – повторил он.

Нельзя много разговаривать, нельзя, чтобы его заметили. Только Марта сможет его понять.

Девушка покачала головой. А парень, видно, и впрямь дурачок. От такого лучше держаться подальше. И все-таки его было жалко. Она поглядела, как он осторожно поставил на землю свой аккордеон.

– Эта Марта, как я понимаю, была одной из наших?

Клеман кивнул.

– Ладно, стой здесь.

И девушка направилась к Жизель, шаркая на ходу ногами.

– Там один парень ищет подружку, из бывших, с Мобер-Мютюалите. Марта Гардель, помнишь такую? Сейчас она не зарегистрирована.

Жизель подняла голову. Она многое знала, даже то, о чем не ведали официальные органы, и гордилась этим.

– Лина, крошка, – сказала Жизель, – кто не знал Марту, тот, считай, вовсе ничего не знал. Это тот артист ее ищет? Пусть подойдет, не люблю бросать свое место, сама знаешь.

Лина издалека махнула рукой. Клеман почувствовал, как забилось сердце. Он поднял инструмент и побежал к толстой Жизель. Бегал он плохо.

– Вид у него дурацкий, – заметила Жизель, доставая сигарету. – Явно дошел до ручки.

Клеман поставил аккордеон у ног Жизель и посмотрел на нее.

– Ты спрашивал старую Марту? Она тебе зачем? Учти, к ней просто так не подъедешь. Она у нас как памятник архитектуры, разрешение на осмотр требуется. А у тебя, дружок, уж извини, больно вид странный. Так зачем она тебе?

– СтараяМарта? – повторил Клеман.

– Ну да. Ей уже за семьдесят, ты не знал? Ты и вправду с ней знаком?

– Знаком, – сказал Клеман, делая полшага назад.

– А чем докажешь?

– Я ее знаю. Она меня всему научила.

– Работа у нее такая.

– Нет. Она меня читать научила.

Лина расхохоталась. Жизель сурово обернулась к ней:

– Чего скалишься, дура? Ты ни черта в этой жизни не понимаешь.

– Она тебя научила читать? – уже мягче переспросила Жизель.

– Когда я был маленький.

– Смотри-ка, это на нее похоже. И чего тебе от нее надо? Тебя как зовут?

Клеман собирался с мыслями. Кто-то убил женщину. Надо что-то придумать, сочинить. «Е – ты выдумываешь». Но это-то и было труднее всего.

– Я должен вернуть ей деньги.

– Это может быть, – кивнула Жизель, – старуха Марта всегда на мели. И сколько?

– Четыре тысячи, – наугад сказал Клеман.

Он устал разговаривать. Это было слишком быстро для его головы, и он боялся сболтнуть лишнее.

Жизель задумалась. Странный парень, что и говорить, но Марта умеет за себя постоять. А четыре тысячи на дороге не валяются.

– Ладно, верю тебе, – сказала она. – Видел букинистов на набережной?

– Набережная? Которая около Сены?

– Ну, конечно, у Сены, глупый, где же еще. Вот, значит, на левом берегу напротив улицы Невер, не ошибешься. У нее там маленький лоток с книгами, один друг ее пристроил. Старая Марта не любит сидеть без дела. Запомнишь? Точно? Уж прости, умником тебя не назовешь.

Клеман молча глядел на нее, не решаясь ответить. Сердце колотилось как бешеное, нужно разыскать Марту, от нее зависело все.

– Ясно, – вздохнула Жизель, – сейчас напишу тебе.

– И чего ты с ним возишься! – Лина пожала плечами.

– Помолчи, – повторила Жизель, – не суйся.

Она порылась в сумке, вытащила пустой конверт и огрызок карандаша. Потом написала четкими большими буквами адрес, думая, что парень и читает-то плохо.

– Вот, с этой бумажкой ты ее найдешь. Передай ей привет от Жизель с улицы Деламбр. И без глупостей. Я тебе доверяю, понял?

Клеман кивнул, быстро сунул конверт в карман и поднял аккордеон.

– Слушай, – сказала Жизель, – сыграл бы что-нибудь. Я тогда буду знать, что ты и впрямь меня не надул. Уж извини, но так мне будет спокойней.

Клеман вдел руки в лямки аккордеона, старательно растянул мехи, высунув от усердия язык, опустил голову и заиграл.

«Все-таки нельзя доверять внешнему виду, – подумала Жизель. – Дурак дураком, а музыкант-то настоящий. Настоящий музыкант-дурак».