"Притяжение ночи. Книга 2. Выстрел в любовь" - читать интересную книгу автора (Брокманн Сюзанна)

10

– Неужели вы считаете, что я слишком вежливый? – Джоан оторвала взгляд от восхитительного греческого салата и посмотрела сначала на Паолетти, потом на Малдуна.

А он в это время смотрел на нее так, как будто вспоминал… причем в подробностях… как той незабвенной ночью они в третий раз занимались любовью. Когда она… Боже! Джоан пришлось отвести взгляд в сторону.

Но это нечестно!

– Так да или нет? – снова поинтересовался Малдун. – Я спрашиваю, потому что совсем недавно два разных человека назвали меня «чересчур вежливым», и у меня нет никаких оснований считать это комплиментом.

– Я полагаю, что в некоторых случаях ты действительно ведешь себя так, что тебя можно назвать очень вежливым, – ответил Том и посмотрел на Джоан. – Вы согласны со мной?

– Угу, – буркнула она в ответ, стараясь не глядеть в сторону Малдуна. Нет, только не видеть этот его пристальный, словно раздевающий взгляд! Вот черт! Неужели это и есть так называемые «дружеские» отношения? Нет, он не собирался даже дотрагиваться до нее. Он не произнесет ни слова о сексе. Но всякий раз, когда он смотрел на нее вот так…

– Между прочим, вы как раз и были одним из тех двоих, кто назвал меня так, сэр, – напомнил Малдун своему командиру.

– Я этого не забыл. Скажу больше: это случилось как раз тогда, когда я не позволил тебе поцеловать себя. А кто же второй?

– Иззи Занелла.

Том рассмеялся:

– Ну, по сравнению с Иззи и Непредсказуемый Кармоди может показаться слишком вежливым.

– Погодите-ка минутку, – вмешалась Джоан. – Мне кажется, я пропустила что-то очень важное или чего-то недопоняла.

Том посмотрел на нее поверх солнцезащитных очков. Его лицо оставалось серьезным; смеялись только глаза:

– Я только хотел проверить, слушаете вы нас или нет. Дело в том, что вы сегодня слишком уж молчаливы и задумчивы.

Он не ошибся. Она тайком посмотрела на Малдуна и с удовольствием отметила, что тот по крайней мере прекратил испепелять ее взглядом и лишь чуть заметно хмурился.

– Может быть, я кажусь вам таким вежливым потому, что не ругаюсь через каждые пять слов? Так, как это делает, например, лейтенант Старретт? – спросил Малдун. – Потому что, мать вашу, я мог бы начать выражаться точно так же, чтоб вас, через гребаные пять минут…

– Прошу, не надо! Только не это, – рассмеялась Джоан.

– Простите, – тут же спохватился Майк. – Это прозвучало грубо. Я больше не буду.

– Мне кажется, во всем виновато обмундирование, – заметил Том, поглощая салат. – Я заметил одну интересную вещь. Пока ты одет в камуфляж, ты ведешь себя нормально, но как только облачаешься в свой белоснежный наряд, начинается бесконечное «да, сэр», «нет, сэр», ну и так далее. – Он повернулся к Джоан. – Вы помните, что я говорил вам, когда мы шли сюда?

– Обязательно попробуйте фаршированные виноградные листья?

– Нет, чуть раньше. Я просил называть меня просто «Том». – Он кивком указал в сторону Малдуна. – Ну и сколько раз вы слышали, что он назвал меня Томом?

– Ни разу, – не задумываясь, отозвалась Джоан.

– Ни разу. Хотя при этом интересуется, почему все вокруг считают его вежливым. И может даже показаться, что он хочет поговорить о себе. Неплохое начало, Малдун.

Майк засмеялся:

– Я вовсе не собирался выносить этот вопрос на всеобщее обсуждение…

– Видишь ли, все, что мне известно о твоей семье, – так это то, что твой отец был профессором в колледже, что ребенком ты жил в штате Мэн, а потом какое-то время учился в Кембридже. Я, кстати, тоже родом из Новой Англии. Больше ты мне никогда ничего не рассказывал.

Джоан удивленно взглянула на Малдуна:

– Вы действительно там учились?

Он неопределенно пожал плечами:

– Совсем недолго. Мой отец как раз в то время заболел, и мне пришлось бросить учебу.

– Наверное, было очень тяжело.

– Да нет, ничего особенного, – начал было Малдун, но тут же спохватился. – Да, тогда пришлось нелегко. В основном, конечно, это было трудно пережить моему отцу. Ему пришлось оставить работу, а преподавание было его страстью.

Том указал на Малдуна вилкой:

– Вы заметили, что он только что сделал?

– Да-да, – понимающе кивнула Джоан.

– Что такое? – нахмурился Малдун.

– Мы только что разговаривали о вас, – пояснила она, – о том, как было нелегко пережить тот момент, когда вы вынуждены были бросить учебу, а вы перевели разговор на своего отца. – Она повернулась к Тому. – А знаете, может быть, он не слишком вежлив, а просто очень скромен? Именно скромные люди избегают говорить о себе и никогда добровольно не становятся центром внимания.

– Ну, перестаньте, – смутился Малдун.

– В общем, ваша теория насчет обмундирования вполне состоятельна, – продолжала Джоан, не обращая внимания на реплику Майка. – Когда он надевает свою суперсексуальную белую форму, то прекрасно понимает, что одним этим будет привлекать к себе всеобщее внимание. Вот поэтому он и становится таким внимательным во всем – и в поведении, и в речи, и так далее.

– Это уже интересно, – оживился Том. – Мне кажется, мы с вами определенно сделали открытие.

– Эй, вы, подождите! – покраснел Малдун. Вот это новость! Мужчина, который весь обед пялился на нее, словно только и мечтал о том, чтобы затащить Джоан под столик и там разобраться с ней, покраснел, как невинная девушка! – Я ведь никуда не ушел, я здесь! Не забывайте, пожалуйста, об этом.

– Каким ты был в детстве? – поинтересовался Том.

– Толстым.

– Не шутишь?

– Нет, сэр. То есть Том.

– А вас считали скромным? – в свою очередь поинтересовалась Джоан.

– Конечно. А разве большинство детей не отличаются скромностью? – парировал Малдун.

– Лично я не отличалась, – не задумываясь, ответила Джоан.

– Я имею в виду толстых детей, – уточнил Малдун. – Они обычно стараются оставаться незаметными, невидимыми. Но им, разумеется, это не удается. Хотя бы по той простой причине, что они толстые.

– Как же получилось, что толстый ребенок превратился в одного из самых перспективных офицеров среди всех «морских котиков» ВМФ США? – осведомился Том.

– А это правда? – спросила Джоан.

– Да. В один прекрасный день он станет адмиралом. Если, разумеется, сам того захочет. А мне кажется, что он этого хочет.

– В самом деле? – снова удивилась Джоан. После разговора с Малдуном у нее сложилось другое впечатление о его будущем. Ей показалось, что Майк собрался оставить флот в ближайшие десять лет. Неужели он решил поставить крест на своей многообещающей карьере только для того, чтобы сохранить их отношения? Но как он посмел предать свою мечту?! – Боже мой! Это… довольно впечатляющее будущее, которому можно только позавидовать.

Она взглянула на Малдуна и обнаружила, что он снова принялся внимательно изучать ее. Но теперь он смотрел на нее не так, словно вознамерился прямо здесь заняться с ней сексом. Нет, его взгляд говорил о другом. В нем была нежность. Именно так он смотрел на нее после того, как они занимались любовью.

Джоан отодвинула тарелку с салатом. Нужно быстрей выбираться отсюда.

И не только из этого ресторана. Она должна как можно скорей уехать из Калифорнии!

– В жизни есть много интересного кроме того, чтобы служить в ВМФ, – негромко ответил Малдун. – Мне нравится быть «морским котиком». Я всегда хотел им стать. Но мне кажется, что я вряд ли захочу продолжать свою карьеру после того, как мои колени выйдут из строя.

– Ах вот оно что! – понимающе покачал головой Паолетти. – Прости, я об этом как-то не подумал…

Джоан отодвинула стул, собираясь выйти из-за стола:

– Что ж, большое вам спасибо за обед, лейтенант-коммандер, но мне пора уходить.

– Я не могу отпустить вас, пока вы не попробуете пахлаву. Это невероятно вкусная штука. – Том поднялся раньше нее, и у Джоан не оставалось другого выхода, кроме как повиноваться. – Оставайтесь с нами. – Это прозвучало как приказ. – А я сейчас принесу всем кофе.

Он не стал ждать ответа. Впрочем, лейтенант-коммандер и не задавал никаких вопросов.

Теперь у Джоан появилась прекрасная возможность пожурить, а может быть, и отчитать Малдуна за то, что он все время смотрел на нее именно так, а не иначе. Но что она должна была сказать ему?! Перестань даже думать о сексе.

– А ты ведь не считаешь меня скромным, правда?

– Но ты действительно не любишь говорить о себе.

– Я уже рассказывал тебе, что в школе считался «ботаником». Причем толстым «ботаником».

– Да, – кивнула Джоан. – Но больше ты ни в какие подробности не вдавался.

– А что об этом долго распинаться? – пожал плечами Малдун. – В школе надо мной смеялись. Я надеюсь, ты еще не забыла, как это умеют делать одноклассники.

– Конечно, вот почему мне показалось странным, что ты рассказал о своих школьных годах в одном-единственном предложении.

– Мне не доставляет большого удовольствия вспоминать о тех штучках, которые изобретали ребята, чтобы вывести меня из себя, – печально усмехнулся Малдун. – То есть я хочу сказать, что толку перемалывать свое прошлое? Неужели из-за этого я начну нравиться тебе больше? В общем, мне приходилось нелегко. Это тебя устроит? Но я сумел достойно перенести все невзгоды и перелистнул эту страницу своей биографии. Теперь у меня совсем другая жизнь.

– Ну хорошо, – уступила Джоан и подалась вперед. Она положила подбородок на ладони, упершись локтями в столик. Итак, у него, оказывается, началась другая жизнь. – Но почему же все-таки толстый «ботаник» решил посвятить себя военно-морскому флоту?

– Чтобы стать «морским котиком», – не медля ни секунды, ответил Майк. – Я мечтал об этом с седьмого класса.

– Неужели? – оживилась Джоан. – А что же такого интересного произошло в седьмом классе?

– Я чуть не утонул, – спокойно пояснил он. – В том году мы переехали в Мэн из Огайо. А в Огайо, как ты сама понимаешь, нет особой необходимости учиться плавать. По крайней мере, так считалось в том месте, где мы жили. То есть, конечно, я примерно знал, как это делается, мог некоторое время держаться на воде и даже плавать по-собачьи на небольшие расстояния.

– Значит, ты посмотрел на океан, и одного взгляда хватило, чтобы полюбить его, и тогда ты…

Он бросил на нее измученный взгляд.

– Расскажи мне, как это произошло. Я буквально умираю от любопытства.

– Парочка одноклассников позвала меня прокатиться на парусной шлюпке, которая принадлежала отцу одного из этих негодяев, – начал Малдун. – Лодку захлестнуло волнами, и я чуть не утонул. Но все-таки, как видишь, выжил.

– Ух ты! – восхищенно произнесла Джоан. – Ничего себе! И все это произошло с тобой? С толстым «ботаником»? И самое ужасное, что при всем этом ты был в школе новеньким. Я хорошо помню, как поступали с новичками в наше время, особенно в средних классах. По неофициальной иерархии их считали отбросами общества. Как же получилось, что тебя вдруг пригласили покататься на яхте?

Он рассмеялся, и теперь пришлось помучиться Джоан – она представила его обнаженным. Той ночью они тоже много хохотали.

– Нет, это была просто парусная шлюпка, а не яхта, – пояснил Малдун. – Лодка с мачтой, которую яхтой не назовешь при всем желании. И меня не то чтобы пригласили… Мне просто бросили вызов, чтобы посмотреть, хватит ли у меня смелости выйти в море при условии, что как раз в то время в нашем районе начинался шторм. Это было самое настоящее безумие.

Боже!

– И ты оказался настолько глуп, что не дерзнул отказать им? Мне почему-то казалось, что мозгов у «ботаников» как раз хватает.

– Да, я был наивным и полагал, что после такого путешествия завоюю их уважение и, может быть, обрету друзей. Но я не успел привыкнуть к переменам погоды в Мэне. Я и подумать не мог, что наша затея может оказаться настолько опасной. Мне казалось, что на берегу просто слишком ветрено. Итак, мы вышли в море. И – боже! – лодка полетела по волнам! Она словно парила в воде. – Он усмехнулся, вспоминая тот роковой день. Даже теперь, после стольких лет, эта морская прогулка будоражила его воображение. – Это было чудесно! Мне понравилось кататься и очень не хотелось поворачивать к берегу. Ну и примерно в это же время, когда я только вошел во вкус, нас настигла беда. Волны оказались слишком высокими. Они захлестнули лодку, и она затонула. Вообще-то эти шлюпки построены так, что не должны тонуть. Как правило, они только переворачиваются, продолжая при этом плавать на поверхности. Но эта камнем пошла ко дну. Уэйн чуть с ума не сошел от ужаса, а Рэнди перед этим еще умудрился удариться головой о борт, и его вырвало прямо в воду. Уэйн не придумал ничего лучше, как начать истерику. Он орал: «Мы утонем! Мы утонем!» А мне вспомнилась книга про боевых пловцов. Они никогда не паниковали в воде и не сражались с волнами и течением, а наоборот, делали все возможное, чтобы использовать их. Я схватил Уэйна за пояс джинсов сзади, у спины, и мы с ним добрались до берега. – Малдун привстал со стула, увидев, что Том приближается к столику с тремя чашками кофе. – Позвольте, я помогу вам, сэр.

– Сиди, – велел Том. – Сам справлюсь.

– Спасибо, сэр.

Паолетти отправился за десертом.

– Что же было дальше? – заинтересованно спросила Джоан.

Малдун отпил глоток кофе, и она последовала его примеру. Кофе был черным, очень горячим и с легким привкусом корицы.

– Я добежал до ближайшего дома и принялся колотить в дверь. Хозяйка сразу позвонила 911, и нас отправили в больницу. Рэнди задержался там на несколько дней. У него обнаружили легкое сотрясение мозга. Помню, как мы с Уэйном сидели в приемном отделении, завернутые в одеяла, и ждали, когда за нами приедут родители и заберут нас домой.

– Дальше я попробую догадаться сама, – вмешалась Джоан. – После этого случая Уэйн и Рэнди сразу же захотели стать твоими друзьями, но ты продолжал держать дистанцию, не допуская к себе никого. Но это происходило не только по причине твоей жестокости. Они были глупы и не достойны твоей дружбы. А ты оказался достаточно умен, чтобы не заводить себе друзей-идиотов. Но с того дня, увидев их, ты только загадочно улыбался: ведь не будь тебя с ними в той лодке, они обязательно пошли бы ко дну.

Малдун улыбнулся и чуть заметно покачал головой. Он хотел было что-то возразить и уже открыл рот, но в эту минуту появился Том с тремя тарелками, на которых лежали огромные куски пахлавы.

– Придется оставить все это вам, потому что мне самому нужно срочно убегать, – объявил Паолетти Джоан. – Мне только что позвонил Кроули, и я должен немедленно к нему явиться. – Он повернулся к Малдуну: – Нам нужно обязательно поговорить с Максом Багатом. Ты отправляйся в тот ресторан, который обожает Ларри Таккер… он тут где-то неподалеку, у самого берега…

– Я знаю это место, – кивнул Малдун, поднимаясь. – Это французский ресторан, и там не работают мобильные телефоны. Когда заходишь туда, можно считать, что очутился на Луне.

– Совершенно верно, а официанты говорят с сильным французским акцентом, отчего становится непонятно, правильно ли они записали заказ. Но ты ведь у нас говоришь по-французски, да, Майк?

– Я пойду туда прямо сейчас, сэр. Это рядом.

– Хорошо. Отыщи там главного старшину и Джакетта, – приказал Том. – Я хочу, чтобы они тоже были в кабинете Кроули вместе со мной. И как можно скорее. Спасибо тебе. И простите меня, – добавил он, обращаясь к Джоан, и перед тем, как исчезнуть, поспешно схватил с тарелки свой кусок пахлавы.

– Я вернусь буквально через несколько минут, – повернулся Малдун к Джоан. – Ты меня подождешь?

– Не могу, – солгала женщина.

– Тогда увидимся позже.

– Майк, твоя идея насчет «дружеских отношений», кажется, потерпела полный провал, – заметила Джоан, но Малдун уже убежал выполнять распоряжение командира.

Мэри-Лу поняла, что совершает очередную непростительную глупость, задолго до того, как официант подал закуски.

Боб выглядел потрясающе. Он явился в дорогом костюме и идеально подобранном к нему галстуке. Его золотистые волосы на этот раз были гладко зачесаны назад, что подчеркивало выразительные скулы, которые могли бы украсить любого мужчину.

Боб постоянно прикасался к Мэри-Лу. Он дотрагивался то до ее ладони, то до плеча, то до локтя. И она прекрасно понимала, что его одолевало желание гораздо большее, чем просто разделить с ней скромную трапезу. Она была замужем, но не отказалась от свидания. Она сказала ему «да», и он подозревал, что за этим скрывалось «то самое «Да» с Большой буквы».

Когда он позвонил ей утром и она согласилась встретиться, возможно, она и не отрицала того, что готова на более близкие отношения. Ей стало совершенно очевидно, что на будущее с Сэмом рассчитывать не приходится. А она с юных лет привыкла заводить нового любовника еще до того, как ее постель успевала остыть от предыдущего.

Она всегда полагала, что женщине необходимо всегда иметь «запасной аэродром». Новый мужчина мог не быть идеалом и оказаться даже хуже прежнего, но зато такая политика не позволяла оставаться в одиночестве ни единого дня.

А одиночество пугало ее больше всего на свете. Кроме того, сейчас у нее на руках была Хейли, о которой нужно было заботиться.

Итак, она явилась на свидание, что делало ее решение очевидным. Не оставалось сомнений и в намерениях Боба Швегеля, сотрудника страховой компании. Он явно собирался переспать с ней. Боб отличался красотой и умом, имел большие деньги и владел роскошным автомобилем.

Словом, представлял собой идеальный «запасной аэродром».

Но Мэри-Лу не могла забыть Ибрагима и была не в состоянии даже думать о другом мужчине. Ибрагим любил ее. И при этом сохранял дистанцию, которая не давала ему переспать с ней.

Ну разве это не странно?

Боб рассказывал о своей работе, о том, как он продает страховки, а для Мэри-Лу это было интересно примерно так же, как перелопачивать навоз в коровнике, поэтому она позволила себе отвлечься от его монолога и подумать о более приятных вещах.

Например, об Ибрагиме.

Который любил ее.

Ибрагим, такой спокойный и нежный, мог просто сидеть рядом с ней и ничего не говорить, но в такие минуты Мэри-Лу чувствовала себя самой счастливой женщиной на свете.

Даже несмотря на то, что он никогда не был «морским котиком». И при этом его кожа была темной. Да к тому же он работал простым садовником.

Боб отложил в сторону вилку:

– По-моему, вас совсем не интересует политика миссис Уилки. Я угадал?

Она отрицательно покачала головой:

– Простите…

– Я вам, наверное, уже говорил, что вы сегодня выглядите просто восхитительно? – спросил Боб.

Он действительно говорил ей это. И не раз.

– Благодарю вас, – снова произнесла она. Платье, которое она выбрала, оказалось слишком тесным в груди, но, похоже, Боб не возражал против такой пикантной детали. Он продолжал буквально раздевать ее глазами, что с каждой минутой все больше смущало Мэри-Лу.

Что само по себе было довольно странным. Когда это она стеснялась жадных мужских взглядов? Миссис Старретт уже должна была привыкнуть к тому, что почти все население мужского пола жадно смотрит на ее грудь, мысленно представляя ее в постели. Наверное, ни один из них не отказался бы взглянуть на ее обнаженное тело. Это тоже легко читалось в их глазах. Впрочем, Мэри-Лу с семнадцати лет нередко участвовала в конкурсах на лучшую грудь, где девушки выступали в мокрых футболках. И выигрывала их. Когда она выходила на безлюдную улицу, то неизменно слышала восхищенный свист одиноких прохожих. Поначалу Мэри-Лу даже удивлялась: что такого плохого она сделала, что ей вслед постоянно свистят и улюлюкают?..

– Я буду с вами откровенен, Мэри-Лу, – заговорил Боб. – Мне хочется большего, чем просто свидание и ужин на двоих. Я начал мечтать об этом еще в тот день, когда впервые увидел вас.

Но миссис Старретт прекрасно понимала, в чем заключается ее проблема. Перед тем как выйти из дома, она внимательно изучила свое отражение в зеркале и пришла к неутешительному выводу. Она вовсе не выглядела ни сексуальной, ни привлекательной. Более того, из зеркала на Мэри-Лу смотрела убогая толстая женщина, которую можно было разве что пожалеть. А это означало одно из двух: либо Боб окончательно ослеп, либо умышленно лгал ей.

А вот Ибрагим, напротив, искренне любил ее.

Сейчас ей хотелось одного: поскорей забрать Хейли у миссис Устенски и отправиться домой.

Мэри-Лу аккуратно вытерла рот салфеткой и положила ее возле своей тарелки:

– Простите, Боб, но мне пора. Мне очень жаль, что я не могу задержаться, но…

– Выслушайте меня до конца, хорошо? Я знаю, о чем вы сейчас думаете. Да, я хочу, чтобы вы отправились ко мне домой, но только не сегодня.

Ну что ж… Впрочем, какая разница? Это ничего не меняет.

– Когда вы придете ко мне… – продолжал Боб, – я хочу, чтобы это было навсегда. – Он подался вперед, взял ее ладонь в свои руки и пристально посмотрел ей в глаза. – Бросьте мужа, Мэри-Лу! Он плохо обращается с вами, вы достойны большего. Я буду носить вас на руках! Давайте убежим отсюда!

Она высвободила руку:

– Вы с ума сошли! Я не могу никуда убежать. У меня ведь дочка!

– Неужели вы могли подумать, что я… – Он рассмеялся. – Господи, да нет же! Я имел в виду, что сбежать должны мы все. И Хейли вместе с нами, разумеется. Помните, я говорил вам, что скоро улетаю в Нью-Йорк?

Она кивнула.

– Так вот, я уезжаю завтра и хочу, чтобы вы с Хейли составили мне компанию. Соберите чемодан, положите в него все самое необходимое и прихватите его с собой на работу. Я вас встречу, мы заберем Хейли и уедем отсюда. Вы же сами говорили мне, что всегда мечтали увидеть Нью-Йорк. Ну, решайтесь же! Что скажете?

Несколько секунд Мэри-Лу просто молчала, не зная, что ответить. Она просто сидела за столиком и смотрела на Боба, прекрасно понимая, что бросить Сэма ей придется в любом случае. Ей нужно было решиться на отчаянную попытку, а запасной аэродром был уже тут, поблизости.

Но только не в лице Боба.

Нет, если она и уйдет от Сэма, то только к Ибрагиму.

Который ее любил.

Боб красивый, сияющий и идеальный во многих отношениях. Мэри-Лу могла бы с готовностью поспорить на все свои сбережения, что и в постели он великолепен.

И если бы не Ибрагим, она, наверное, соблазнилась бы и проверила, насколько она права.

Но она не могла использовать Боба, чтобы изменить Сэму, и уж вовсе не хотела изменять Ибрагиму.

Который любил ее. Именно ее.

Она отодвинула стул от столика:

– Простите меня. Но я не могу так поступить.

– Конечно же можете. Сэму наплевать на вас, Мэри-Лу. А вдвоем мы могли бы еще и посмеяться над ним. Воспользоваться его кредитными картами, опустошить все его счета. Пусть расплачивается, а мы похохочем, и еще как!

Вот теперь ей стало ясно, чего так упорно добивайся Боб.

– Простите, – еще раз повторила она и встала. – Но я не могу с вами никуда ехать. Я вас не люблю и, по правде говоря, не верю в то, что вы любите меня.

– Ты сейчас очень занята? – тихо сказал Малдун в трубку мобильного телефона.

Джоан сидела в противоположном конце заполненной людьми комнаты. Она повернулась в сторону Майка и чуть заметно покачала головой:

– А ты сам как думаешь?

Они присутствовали на так называемом «заключительном собрании» перед буффонадой, устраиваемой в честь приезда президента. Речь держал адмирал Таккер. В данный момент он говорил о… впрочем, Малдун не мог бы точно сказать, о чем именно говорил адмирал. Его отвратительные ораторские способности стали легендарными, и сейчас он, как обычно, перешел к бесконечным повторам тех пунктов своего доклада, которые уже успел осветить.

Все важные моменты уже были оговорены, потому что перед адмиралом выступил командир «морских котиков» команды номер шестнадцать. Лейтенант-коммандер, в частности, доложил собравшимся о последних изменениях в предстоящем шоу. Он высказал и свое недовольство тем, что высшее командование не стало отменять применение дымовых шашек. Значит, толпа зрителей все же окажется скрыта в клубах разноцветного дыма, и это не на шутку тревожило Тома. На собрании было решено оставить за Паолетти право не применять шашки в том случае, если во время демонстрации возникнут непредвиденные обстоятельства.

У Малдуна появилась возможность переговорить с командиром после того, как Том побеседовал с Максом Багатом. Но, как выяснилось, все то, что Макс сумел сообщить Тому, явно не обрадовало его и не убедило в полной безопасности завтрашнего шоу.

Макс присутствовал на заключительном собрании вместе с несколькими агентами из своей команды. Среди прочих сюда пришли и небезызвестная Алисса Локке и Джордж Фолкнер, симпатичный парень, с которым Малдуну довелось познакомиться в прошлом году в Индонезии. Они сразу произвели друг на друга хорошее впечатление. Фолкнер постоянно пребывал в приподнятом настроении, и это несмотря на то, что ему приходилось каждый день появляться в жару в костюме и при галстуке.

– Я думаю о том, где можно перекусить. Например, по кусочку пиццы и бутылочке пива. Разумеется, после того, как закончится это испытание на прочность, – прошептал Малдун в свой мобильник.

– Ух ты! Целый кусок пиццы! – отозвалась Джоан. – С ума можно сойти!

Малдун наблюдал за тем, как Джоан встала со своего места и, незаметно выскользнув из комнаты, остановилась у полуоткрытой двери, ведущей в коридор. Здесь она могла разговаривать с ним, никого не тревожа.

Неплохо придумано!

Но для того, чтобы оказаться рядом с ней, Малдуну пришлось бы пересечь комнату как раз в том месте, где сейчас стоял адмирал Таккер. Это было не самым лучшим решением, поэтому Майк осторожно пробрался к открытой двери с другой стороны зала. Отсюда он мог спокойно наблюдать за Джоан, да и она видела его, несмотря на то что сейчас он стоял в полутемном коридоре.

– Я все еще стараюсь следить за весом, – негромко произнес Майк. – Сила привычки, ничего не поделаешь. Я знаю, сколько калорий сжигаю каждый день, и питаюсь соответственно. Сегодня могу позволить себе один кусок пиццы. Поверь мне, иногда выпадают такие дни, что я начинаю есть сразу после того, как встаю, и заканчиваю, ложась спать, и все равно при этом умудряюсь потерять в весе. Мне это вовсе не нравится, потому что получается, что я теряю мышечную массу, а это совсем ни к чему. Примерно такое состояние у меня бывает в дни серьезных тренировок. Приходилось есть, чтобы восстановить, так сказать, запас топлива, а его требуется очень много. У некоторых ребят получается так: они возвращаются после серьезной боевой операций, но при этом продолжают поглощать огромные объемы пищи. Но они в это время уже не сжигают большое количество калорий, и вот тут-то начинаются проблемы.

– И при этом ты ничего не имеешь против того, чтобы я поедала десерт каждый день.

– Да, хотя тебе не приходится совершать пробежки. Я считаю, что у женщин должны быть округлости в определенных местах тела. Мне кажется, что в современном мире кое-кто путает понятия «тощий» и «физически здоровый». И те, кто начинает голодать, превращая себя в обтянутый кожей скелет, вовсе не становятся от этого здоровей. Как раз наоборот.

– Все это мне известно, – согласилась Джоан. – Просто когда я стою рядом с худощавой женщиной, то начинаю ощущать себя… какой-то большой, что ли. Впрочем, это ощущение почти никогда меня не покидает, – призналась она.

– Может быть, тебе просто нужно почаще стоять рядом со мной? – высказал предположение Малдун. Наверное, это было слишком откровенно, потому что он тут же заметил, как Джоан, стоя с другой стороны коридора, тяжело вздохнула.

Ну и ладно. Теперь самое главное – не дать ей разговориться. А то она опять заведет: «По-моему, просто дружить у нас не получается», – и тому подобное. Именно так она реагировала на его звонки сегодня днем, когда он несколько раз пытался связаться с ней по мобильному телефону.

Впрочем, телефон по-прежнему был единственной возможностью поговорить с ней. Вторая половина дня для обоих прошла в вынужденном бездействии, но при этом они были обязаны находиться на территории базы, в зоне видимости своих начальников, чтобы при необходимости быть готовыми выполнить любое задание.

– Между прочим, ты сейчас в отличной форме. Для женщины твоего роста у тебя идеальный вес, – продолжал Малдун, стараясь поддерживать разговор в нужном для себя русле. – Я не мог не обратить на это внимание, когда… м-м-м… – Когда она оказалась обнаженной в его объятиях. Нет, об этом сейчас никак нельзя было говорить. Оказывается, что платонические отношения не так-то просты, как это может показаться.

Ему так отчаянно захотелось заняться с ней любовью, что пришлось собрать в кулак всю силу воли. Иначе он рисковал расслабиться, упасть на пол и попросту завыть от безысходности. Вместо этого он сказал:

– Итак, пицца. Ты составишь мне компанию?

– У меня впереди еще несколько важных встреч. Ты, наверное, уже освободился, а мне сегодня вечером нужно обязательно проконтролировать Брук и узнать, что там у нее новенького.

– Кстати, как она себя чувствует? – поинтересовался Майк.

– Она все еще на стадии детоксикации, – сообщила Джоан. – Похоже, лечение проходит не так легко, как хотелось бы. Но она молодец, держится достойно. – Она снова вздохнула. – Послушай, Майк, я думаю, что нам обязательно нужно поговорить, причем непременно с глазу на глаз. Что ты скажешь насчет завтрашнего вечера? Ну, когда вся эта суматоха закончится?

– Не уверен, – признался он. – Мы, конечно, вольны составлять планы на будущее, но не забывай, что меня в любой момент могут выслать с базы. И я даже не смогу позвонить тебе, так что… Просто помни, что, если я вдруг не пришел в условленное место и не показываюсь тебе на глаза, это совсем не означает, что я умышленно избегаю тебя.

Она молчала несколько секунд, показавшихся ему вечностью, а потом спросила:

– Зачем ты все это делаешь? Какой смысл в том, чтобы постоянно рисковать собственной жизнью? Что в этом такого замечательного? Я… не совсем понимаю. Зачем все это?

– Кто-то должен этим заниматься, – спокойно ответил Малдун. – Мы уже и раньше говорили с тобой на эту тему. И ты прекрасно знаешь, что я чувствую и думаю по данному поводу.

– И при всем этом ты мечтал стать «морским котиком» уже в седьмом классе, – напомнила Джоан. – И это до меня тоже никак не доходит. Может быть, тот факт, что ты выжил, а не сдался, и стал толчком, побудившим тебя поступить во флот? Или тут таится нечто другое?.. Я весь день думала над той историей, которую ты мне рассказал, но так ничего и не поняла. Вот ты начал плыть сам, почти не умея этого делать, да к тому же буквально тащил на себе двух мальчиков. Ты пытался спастись. И вы в итоге добрались до берега. Как же тебе это удалось?

– Ну, во-первых, я не пытался спастись. Говорить о попытках было бы неправильно. Мне нужно было выплыть, вот я и выплыл. Я не был готов погибнуть и потому даже не рассматривал такой вариант как реальную возможность. Это Уэйн все орал, что мы обязательно утонем. Возможно, его крики даже придавали мне сил, потому что всякий раз, услышав его стон, я думал про себя: «Только не я». Я читал об «Адской неделе», которая входит в тренировки «морских котиков». В эти дни им практически не приходится спать, и ребята проходят тест на выносливость не только в физическом плане, но и в интеллектуальном тоже. Так вот, я читал воспоминания бойцов об этой неделе, и это тоже помогло мне. Многие ребята, которые успешно прошли все испытания, научились делить неделю на более короткие промежутки времени. Если угодно, даже на отрезки, равные ударам сердца. Бум. Шаг вперед. Бум. Еще один. Бум. Вдох. Бум. Выдох. Не надо думать о конце недели, потому что до него слишком далеко и кажется, что этой цели практически невозможно достичь. Нужно представить себе что-то более реальное. Делать шаг за шагом и дальше следующего шага не смотреть.

– И вот что я делал, пока находился в воде, – продолжал Малдун. – Я плыл в течение одного удара сердца потом в течение следующего. И следующего. Наверное, удачу тоже нужно брать в расчет, и нам жутко повезло, что все мы выплыли на берег. Мы очутились в гавани, с трех сторон нас окружала суша, и шансы выжить были весьма велики. Правда, как мы потом узнали, мы выбрали не самый короткий путь к берегу. Нам пришлось проплыть четверть мили. – Он рассмеялся. – Сейчас это расстояние уже не кажется мне таким уж серьезным. Но поверь, тогда оно было бесконечным.

– Значит, вот оно что, – задумалась Джоан. – Ты понял, что такое стать героем. Так сказать, почувствовал вкус победы, и потому…

Малдун не удержался и захохотал:

– Героем, говоришь? Да уж… – Джоан, видимо, представила себе счастливый конец истории, вообразив, что с того дня Майк стал уважаемым человеком, по крайней мере среди своих сверстников. – Меня никуда не выпускали из дома целых три недели. А Уэйн разнес слух по школе, будто я нарочно раскачал лодку так, что ее захлестнули волны, и только поэтому она потонула.

– Не может быть! – воскликнула Джоан. – Вот ведь мерзавец! Теперь я понимаю, почему ты не спешил становиться его другом.

– Да, но только все происходило немножко не так, как тебе это подсказала твоя фантазия, – усмехнулся Малдун. – Уэйн даже не поблагодарил меня за то, что я спас ему жизнь.

Майку было приятно сознавать, что Джоан так рассердилась на его одноклассника за несправедливое отношение к нему, несмотря на то, что все это случилось много лет назад.

– А что же он тебе сказал? – поинтересовалась она. – Ты же говорил, что вы оба прождали какое-то время в больнице, пока за вами не пришли родители. Что-то же он должен был тебе сказать.

– Он сказал… – тут Малдун снова невольно хохотнул. – В общем, тебе это не очень понравится.

– Представляю себе, – тут же согласилась Джоан. – Но я могу выследить его и хорошенько надавать ему за то, что он тогда посмел обидеть тебя. Это будет выглядеть примерно так… Бац! «Вот тебе за Майка Малдуна, подонок!» А потом я исчезну так же внезапно, как и появилась.

– А полиция уже будет спешить по твоим горячим следам и объяснять тебе твои права. Тебя обвинят в оскорблении действием.

– Ну хорошо, – сдалась она. – Я уже немного успокоилась. Так что эта сволочь… прости, я знаю, что ты не выносишь ругани, но все же я еще злюсь… так что же он все-таки сказал тебе?

– Ну, сейчас того напряжения я уже, конечно, не испытываю, – признался Малдун, – но все же мне очень приятно, что ты его обозвала. Видишь ли, какая-то часть меня так и осталась тем толстым ребенком, которого никто не любил, а все только обижали. И вот ты заступилась за него… то есть за меня. А в общем, за него. Ну, ты понимаешь, что я хочу сказать. Я и он – одно и то же, хотя, с другой стороны, уже нет. Но так как ты расстроилась из-за меня, я испытал нечто такое… ну, как будто время повернулось вспять. И теперь тот толстый ребенок, просидевший под домашним арестом три недели за очень плохой поступок, которого он не совершал, уже кое-что знает. Он знает, что пройдет пятнадцать лет, и за него вступится хороший человек, который не потерпит несправедливости. И от этого толстому мальчугану становится лучше. – Он рассмеялся. – Ну, теперь ты, наверное, уже не сомневаешься в том, что я шизофреник.

– Ничего подобного, – тут же возразила Джоан. Собрание закончилось, народ повалил из зала, и Малдуну стало трудно уследить за ней. – Боже мой, Малдун, да ты опасный человек!

– Что такое? – не понял Майк. – Почему? – Поток людей нес его прямо к ней.

– Просто скажи мне, что тебе сказал тот сам знаешь кто. У меня остается ровно пять минут до следующей встречи. И сейчас мне нужно буквально бежать, чтобы не опоздать на нее.

– Он сказал, что мы не потонули по одной-единственной причине. Потому что я очень толстый. Жир не тонет.

В этот момент Малдун снова увидел ее. Джоан целенаправленно шла куда-то вперед.

– Нет, теперь я обязательно это сделаю, – решительно произнесла она. – Я разыщу его, и тогда… Нет, ты даже не представляешь себе, что я с ним сотворю. Кстати, как его фамилия? У меня есть одна знакомая, которая работает в соответствующем заведении и может мне помочь с поиском. Я выведу этого придурка на чистую воду.

Малдун рассмеялся, отделился от толпы и наконец нагнал ее:

– Нет, ты этого не сделаешь. Никогда. Это превышение полномочий.

– Господи! – Она захлопнула крышку мобильного телефона и повернулась к Малдуну. – Но как же тебе удалось выжить, Майк? Как же ты прожил все эти годы и стал таким необыкновенным человеком?

– Ну спасибо, – обрадовался он. – Я очень рад, что ты считаешь меня…

– Я уже опоздала! – воскликнула Джоан и стрелой унеслась прочь.

Мэри-Лу удивила его.

Хусаам Абдул-Фатах сидел в своем автомобиле и наблюдал за тем, как зажигается свет в комнатах дома Старреттов. Мэри-Лу начала укладывать ребенка спать.

Муж уже был дома, когда Мэри-Лу вернулась со свидания. Хусаам мог только догадываться о том, какие объяснения приготовила она Сэму на этот раз. Она явно была одета не так, как ходят на собрания Общества анонимных алкоголиков.

Если бы Сэма не оказалось дома, Хусаам, скорее все-то, не устоял бы перед соблазном войти внутрь, чтобы уговорить хозяйку – под дулом пистолета – написать прощальную записку. «Дорогой Сэм! У нас с тобой ничего не получилось. Позаботься о малышке. Твоя Мэри-Лу».

Нет, он, конечно, мог бы запросто разделаться и с ребенком тоже. Но по опыту Хусаам знал, что если исчезновение нелюбимой жены в общем не вызывает паники, то пропажа ребенка, как правило, сильно расстраивает любого обывателя, и тут поднимается настоящая шумиха, даже при условии, что ранее этому самому отпрыску вообще не уделялось никакого внимания со стороны любящего папочки.

Но надо ли заставлять Мэри-Лу уходить из дома вместе с ним, с ребенком, или без него, оставалось спорным вопросом. А так как муж находился в доме, то проблема отпала сама собой. Хусаам ни за что не осмелился бы ворваться в жилище «морского котика» в ночь перед операцией.

Хусаам, разумеется, не сомневался в своих способностях. Он мог бы пробраться в дом и изрешетить Сэма пулями еще до того, как тот успеет встать из своего кресла возле телевизора. Хусаам с удовольствием насладился бы этим зрелищем, тем более что ему давненько не приходилось выполнять подобных заданий. Но ведь стоит завтра Сэму не явиться на базу, как начальство тут же поднимет шум. А уж если они обнаружат его тело перед телевизором, то ни за что не разрешат президенту Брайанту даже выйти из самолета.

Ну разве можно так подводить своих? И это после того, как пятеро храбрых членов Аль-Каиды пожертвовали собой! Они сымитировали установку мины в местном аэропорту, с тем чтобы агенты ФБР смогли обнаружить ячейку и ликвидировать ее, посчитав, что тем самым обезопасили Сан-Диего. Пусть они думают, что разгадали замысел террористов и теперь западный мир может ничего не бояться. Вот пускай они и расслабятся. А истинный план состоял в том, чтобы убить президента Брайанта во время его визита на военно-морскую базу США.

Хусаам надеялся убраться из города утром, еще до того, как начнется демонстрация возможностей бойцов базы. Он рассчитывал на то, что Мэри-Лу добровольно согласится бежать с ним. Неважно, что станет с ребенком, самое главное – нужно убрать саму женщину.

Он проснулся среди ночи, думая о том, что именно ее отпечатки пальцев остались на оружии, из которого завтра должен быть произведен выстрел в президента. ФБР обнаружит эти отпечатки, и, если Мэри-Лу раньше имела неприятности с полицией, ее тут же идентифицируют.

Ну разве это не приятный момент? Жена «морского котика» замешана в террористической деятельности! А уж какая реакция за этим последует, нетрудно догадаться. И тогда команда номер шестнадцать дискредитирует себя на месяцы, а может быть, и на годы.

За что, разумеется, Хусаам получит щедрое вознаграждение.

Но для этого сначала Мэри-Лу должна была исчезнуть. Она не могла оставаться здесь, защитить себя и пролить свет на истинную причину появления роковых отпечатков.

Конечно, Ибрагиму тоже придется исчезнуть. Ведь если Сэму Старретту ровным счетом наплевать на супругу, то Ибрагим Рахман мог начать поиски пропавшей возлюбленной.

Свет в доме Старреттов погас, и Хусаам приготовился к длительному ожиданию.

Ночь только начиналась. Тем более что Сэма Старретта частенько вызывали на базу среди ночи и он со спокойной душой уезжал, оставляя жену и дочь совершенно одних в доме.