"Проклевывающийся Феникс" - читать интересную книгу автора (Пол Фредерик)

Глава 2

Мне случалось встречать и более любезный прием. Впрочем, когда Хэмфри Мэйсон-Мэнли разбудил главного инженера, она отнеслась ко мне куда внимательнее. А между прочим, не обязана была. Правда, проект запустили на мои деньги, но «Феникс Корп» была основана как бесприбыльное предприятие и принадлежала исключительно самой себе. Я даже не входила в правление.

Ипатия шепнула мне имя высшего начальства: доктор Терпл. Вообще-то, я обошлась бы без напоминания. Мы с Терпл уже встречались, правда только на видео, когда она искала, из кого бы вытянуть деньги на свою затею, и кто-то подсказал ей мое имя. В действительности она оказалась выше, чем я думала. И выглядела на те же годы, на какие выглядела я: из вежливости скажем, за тридцать. На ней были костюмчик бикини из тонких ленточек и рабочий пояс с кармашками для разных мелочей. Она проводила меня в свой кабинет: узкое клинообразное помещение, лишенное всякой обстановки, кроме скоб-поручней на стенах и множества тех же зеленых растений.

- Простите, что не встретила вас, доктор Мойнлин, - извинилась она.

- Я никакой не доктор, если не считать почетных званий, так что Клара вполне сойдет.

Она кивнула.

- Словом, мы, разумеется, рады видеть вас в любое время. Похоже, вы решили сами взглянуть, как у нас дела?

- Ну да, и это тоже. И еще хотела кое-что устроить, если вы не станете возражать.

Я просто отвечала любезностью на любезность, хотя необходимости в них не было ни с той, ни с другой стороны.

- Вы знаете, кто такой Вильгельм Тарч? Она на минуту задумалась.

- Нет.

Вот вам и вселенская слава! Я пояснила:

- Билл - что-то вроде странствующего репортера. Он ведет программу, которая транслируется повсеместно, даже в Ядре у хичи. Своего рода путевые заметки. Он посещает интересные и живописные места и рассказывает о них домоседам.

Кроме того, я в настоящее время считала его своим основным любовником, но сообщать об этом Терпл было пока ни к чему, скоро сама разберется.

- И он хочет видеть проект «Феникс»?

- Если вы не возражаете, - повторила я. - С правлением я уже все согласовала.

Она усмехнулась:

- Верно, просто я запамятовала. Мы возились с установкой автоматов и совсем закрутились. - Она встряхнулась. - Между прочим, Ганс мне сказал, что ваш корабельный мозг по пути уже показал вам настоящий взрыв сверхновой.

- Верно, - подтвердила я. Ипатия шепнула мне в ухо, что Гансом зовут их корабельный мозг, как будто я сама бы не догадалась.

- И вы, вероятно, знаете, как она сейчас выглядит с Земли?

- Ну, более или менее.

Я заметила, что она, прикинув, насколько «менее», чем «более», решила, что мешок с деньгами заслуживает вежливого обращения.

- Лишний раз взглянуть не повредит. Ганс! Телескопическое изображение с Земли, пожалуйста.

Она уставилась в дальний конец кабинета. Стена там исчезла, и на ее месте возникло расплывчатое световое пятнышко.

- Вот она. Называется Крабовидная туманность. Конечно, название возникло раньше, чем разобрались, что это такое, но почему ее так назвали, вы видите сами. - Я согласилась, что клякса немного напоминает уродливого краба, и Терпл продолжила урок: - Сама туманность представляет собой облако газов и материи, сброшенной звездой примерно тысячу лет спустя. Может быть, вы сумеете различить в середине маленькую точку, пульсар Краба. Это все, что осталось от звезды. Теперь давайте посмотрим, как это выглядело до взрыва.

Ганс стер изображение туманности, и теперь мы смотрели в то же глубокое темное пространство, что уже показывала мне Ипатия. Звезд опять же было полным-полно, но когда мозг приблизил картину, среди них стала заметна одна особенно яркая. «Яркая» - это слабо сказано. Она сверкала золотым пламенем и казалась удивительно лохматой. На самом деле исключительно оптическая модель не могла быть горячей, но все равно я почти ощущала на лице ее жар.

- Планет не видно, - заметила я.

- О, вы увидите их чуть позже, когда мы установим следующие зеркальные сегменты… - Она перебила себя: - Забыла спросить: не хотите ли чаю?

- Спасибо, нет. Пока ничего не хочется. - Я прищурилась на звезду. - Думала, она окажется ярче. - Я чувствовала себя слегка разочарованной.

- О, еще будет, Клара. Для того мы и сооружаем здесь пятисоткилометровое зеркало. Пока что мы для увеличения используем гравитационную линзу соседней черной дыры - в зеркало вставлена маленькая камера. Не знаю, много ли вам известно о черных дырах, но… О, черт! - Она осеклась, видимо устыдившись собственной забывчивости. - Конечно, вам ли не знать! То есть раз вы провели в одной из них лет тридцать или сорок…

Она смотрела на меня как на человека, которому по неловкости причинила сильную боль. Обычно люди избегают при мне упоминать о черных дырах, следуя тому правилу, согласно которому в доме повешенного не говорят о веревке. Но для меня период заключения в дыре остался далеко позади. К тому же по времяисчислению черной дыры мое приключение длилось одно мгновение, сколь бы долгим ни казалось оно снаружи, так что мне эта тема не причиняет неудобств.

С другой стороны, я вовсе не собиралась обсуждать ее бог знает в который раз, так что просто сказала:

- Моя черная дыра отличалась от этой. Та светилась таким жутковатым голубым светом.

Терпл быстро оправилась и понимающе кивнула мне.

- Разумеется, излучение Черенкова. Вы, должно быть, наткнулись на так называемую сингулярность, ядро черной дыры без оболочки. Наша относится к другому типу. Вам мешает видеть ее оболочка эргосферы. Большинство черных дыр испускают сильное излучение, не собственное, а от поглощаемых ими материи и газа, но эта уже поглотила все, до чего могла дотянуться. Так или иначе… - Она помолчала, собираясь с мыслями, и снова кивнула: - Я собиралась рассказать вам о гравитационном увеличении. Ганс!

Она не сказала, чего хочет от Ганса, но он, как видно, вычислил сам. Звезда исчезла, и перед нами появилась молочно-белая стена. Терпл потыкала в нее пальцем, рисуя для меня схему.

- Вот эта точка слева - планета Краба, которую мы намерены изучить. Кружок изображает черную дыру. Дуга справа - наше зеркало, расположенное точно в точке конвергенции, в фокусе гравитационной линзы черной дыры. А маленькая точка рядом - это мы в Кассегреновом фокусе зеркала. Само солнце Краба я не рисую. Вообще-то мы стараемся не направлять на него камеры, чтобы не выжечь оптику. Пока все понятно?

- Пока да, - согласилась я.

Она снова смерила меня оценивающим взглядом и сказала:

- Мы будем вести наблюдения, глядя в зеркало, а не на саму планету. При этом нам опять же придется блокировать изображение звезды, но это уже предусмотрено. Так что нам предстоит смотреть на планету, обратившись к ней спиной.

Я не устояла перед искушением, имея дело с Ипатией, и с Джун Терпл тоже не удержалась.

- Четыре-пять дней, - вставила я самым дружелюбным тоном, на какой способна.

Видимо, недостаточно дружелюбным. Она откровенно обиделась.

- Послушайте, ведь не мы выбирали место для этой проклятой черной дыры. Нам два года пришлось искать, чтобы подобрать хоть одну, расположенную в подходящем месте. Есть еще одна нейтронная звезда, ее тоже можно было бы использовать. В некоторых отношениях это было бы даже удачнее, потому что она позволяет вести наблюдения восемьдесят лет. Но ведь это всего-навсего нейтронная звезда. Увеличение оказалось совсем не то, потому что масса ее не сравнима с массой черной дыры, и гравитационная линза оказалась бы гораздо слабее. Наша черная дыра даст нам намного больше подробностей. Между прочим, - добавила она, - закончив наблюдения отсюда, мы перенесем все оборудование к нейтронной звезде, чтобы получить дополнительные данные, если, я хочу сказать, это окажется… гм… желательным.

Она хотела сказать - если я соглашусь платить. Что ж, я, вероятно, согласилась бы. Основные расходы уже покрыты; это означало бы всего лишь обеспечить им жалованье на восемьдесят лет вперед, только и всего. Но я не хотела пока ничего обещать. И, чтобы отвлечь ее, сказала:

- Я думала, мы и отсюда сможем вести наблюдения почти тридцать суток.

Она помрачнела:

- Радионаблюдения. Ради них мы построили сетчатую антенну. Но оказалось, что с планеты Краба вовсе не исходят радиосигналы, так что нам пришлось превратить ее в зеркало для визуального восприятия. Что заняло около трех недель и сильно сократило время наблюдений.

- Понимаю, - протянула я. - Отсутствуют радиосигналы… Значит, там может и не оказаться цивилизации, которую стоило бы наблюдать.

Она прикусила губу.

- Мы определенно знаем, что жизнь там есть. Или, вернее, была. Эта планета - одна из тех, что в отдаленном прошлом изучали хичи. Они обнаружили там эволюционирующие живые организмы, правда довольно примитивные, но с несомненным потенциалом развития.

- Да-да, с потенциалом… Но развивались они или нет, нам не известно.

Она не возразила, только вздохнула и предложила:

- Раз уж вы здесь, хотите все осмотреть?

- Если никому не помешаю, - сказала я.

Разумеется, я мешала. Джун Терпл ничем этого не показывала, зато остальные едва заставляли себя взглянуть на меня из вежливости, когда их представляли. Всего их насчитывалось восемь, имена вроде Хулии Ибаррури, Марка Рор-бека, Хэмфри Мэйсон-Мэнли и Олега Кекушкяна… ну, мне не пришлось мучиться, запоминая всех: Ипатия была на подхвате и подсказывала, когда требовалось. Хэмфри Мэйсон-Мэнли был тот самый парень, который качал мышцу, когда я вошла. Хулия плавала в сбруе среди трех десятков трехмерных иконок, тыча пальцем то в одну, то в другую, недовольно бурча и начиная тыкать по новой. Меня она едва удостоила короткого кивка. Если мое имя что-то значило для нее или для кого-нибудь из остальных, они ничем этого не показали. Особую невозмутимость проявили Рорбек и Ке-кушкян, крепко спавшие в своих сбруях, когда мы заглянули в их каюту. Терпл приложила палец к губам.

- Третья смена, - прошептала она, закрывая дверь и двигаясь дальше.- Они скоро проснутся к обеду, но пока не будем им мешать. Ну вот, осталась только одна. Пойдем к ней.

По пути к последнему члену команды Ипатия нашептала мне отрывки из биографий. Кекушкян оказался довольно пожилым и бисексуальным астрофизиком, Рорбек - очень молодым и мрачным программистом, недавно пережившим мучительный разрыв с женой. А последний член команды…

Она была хичи.

Этого мне не пришлось объяснять. Если вы видели хоть одного хичи, вы знаете, как они выглядят: плоские, как скелеты, с похожими на черепа лицами, осязательные щупальца свисают между ног там, где, будь они мужчинами, располагалась бы мошонка, а у женщин (как у этой) вообще ничему не полагалось быть. Звали ее, по словам Терпл, Звездомыс-ла, и войдя в ее каюту, мы застали ее перед набором все тех же иконок. Однако, едва услышав мое имя, она их стерла и перевернулась лицом ко мне, чтобы пожать руку.

- Ты очень знаменита среди нас в Ядре, Джелли-Клара Мойнлин, - уведомила она меня, цепляясь за мою руку ради опоры. - Знаменита своими гражданами-посланцами Мойнлин. Когда личность Ребекка Шапиро прибыла в наш город, она получила приглашение остановиться в доме отца моего мужа, где мы с ней и познакомились. Она сообщила много сведений о человеческих существах; воистину, именно из-за нее я вызвалась на выход. Ты ее знаешь?

Я попробовала вспомнить Ребекку Шапиро. По этой программе я оплатила немало грантов на целые партии рекрутов, а она, по всей видимости, отправилась с одной из первых. Звездомысла заметила мое замешательство и подсказала:

- Молодая женщина, очень грустная. Она пела для нашего народа музыку покойного ныне композитора Вольфганга Амадея Моцарта, и я почти научилась наслаждаться ее мелодиями.

- А, да, та Ребекка, - не совсем искренне спохватилась я. Но ведь я оплатила переселение в Ядро… не вспомню точно, но по меньшей мере двум или трем сотням ребекк, карлосов и хуанов, вызвавшихся отправиться гражданами-посланцами к хичи, потому что здесь у них жизнь не задалась. Это наверняка. Живи они как следует, разве согласились бы покинуть людей и места, к которым им уже никогда не вернуться?

Потому что в Ядре, как во всякой черной дыре, время, разумеется, замедляется. За один замедленный день в Ядре снаружи проходит пара веков, и оставшиеся в прежней жизни проблемы действительно очень быстро уходят в прошлое. Все же лучше, чем самоубийство, хотя, если подумать, получается такое своеобразное самоубийство наоборот. Сами вы остаетесь живы, зато все, с кем вы когда-то не поладили, умирают задолго до вашего возвращения.

Я желаю добра всем моим гражданам-посланцам. Надеюсь, им это поможет… Хотя мне самой моя черная дыра не очень-то помогла.

После того как мне было представлено все население «Феникса», не осталось почти ничего, на что стоило бы посмотреть. Напрасно я заподозрила своих бюджетных контролеров в небрежности. Терпл нельзя было упрекнуть в мотовстве. Если не считать вездесущих цветов, а они требовались в основном для обновления атмосферы, «Феникс» больше всего напоминал ободранный до костей скелет корабля. Ну да, имелись спальни и несколько общественных помещений, самое большое - то, в которое меня провели с самого начала, и еще что-то вроде столовой, с порционным раздатчиком и с особыми сетками у скоб, чтобы обед не разлетался. Еще две маленькие комнатки для музицирования и для выхода в виртуал, когда сотрудникам требовался отдых. Все остальное пространство занимали склады и, конечно, рабочие механизмы и инструменты. Электронное оборудование Терпл мне показывать не стала. Я этого и не ждала. Это дело корабельного мозга, и лучше запереть сложную технику куда подальше, чтобы не повредили ненароком. Так что человеку, которому хватает ума не совать нос в запертые комнаты, смотреть, в общем-то, было не на что.

Закончив экскурсию, доктор Терпл все-таки навязала мне чашечку чая, точнее сказать, капсулу чая, и, пока мы пили его, уцепившись за поручни, сказала:

- Ну вот, кажется, и все, Клара. О, постойте, я ведь еще не представила вам наш корабельный мозг. Ганс! Поздоровайся с мисс Мойнлин!

Приятный низкий мужской голос отозвался:

- Здравствуйте, мисс Мойнлин. Добро пожаловать на борт. Мы давно надеялись на ваш визит.

Я поздоровалась в ответ и не стала затягивать разговор. Мне не особенно нравится беседовать с механическими разумами, не считая моего собственного. Я допила чай, сунула пустую капсулу в гнездо и сказала:

- Ну, не буду вам больше мешать. Теперь мне хотелось бы вернуться на свой корабль.

Терпл кивнула и не стала спрашивать зачем.

- Обед у нас примерно через час. Не хотите присоединиться? Ганс недурно готовит.

Предложение было не хуже других, и я не стала отказываться.

Провожая меня к стыковочному шлюзу, Терпл искоса взглянула в мою сторону.

- Послушайте, мне очень жаль, что попытка радиоперехвата провалилась. Но это не значит, что крабяне не создали цивилизацию. Представьте себе, что кто-то вел наблюдения за Землей до начала двадцатого века. Они не поймали бы ни одного радиосигнала, хотя разум землян достиг к тому времени полного развития.

- Мне это известно, Джун.

- Да-да… - Она откашлялась. - Можно вас спросить?

Я ответила: «Конечно», подразумевая, что она вправе спрашивать о чем хочет, а соглашусь ли я отвечать, это совсем другое дело.

- Ну, вы вложили большие деньги в проект «Феникс», хотя мы всего лишь предполагаем, что до вспышки сверхновой на планете существовала разумная раса. Зачем?

Ответить на этот вопрос не составляло труда. Что толку быть самой богатой женщиной во вселенной, если время от времени не позволить себе развлечься на свои же денежки? Но этого я ей не сказала. А сказала:

- А чем еще мне заниматься?