Глава IV Сколачивание коллектива

Как уже было сказано в предыдущей главе, нападение японцев на Перл-Харбор полностью сорвало военные планы, которые были составлены для Тихоокеанского флота. Военно-морской флот США психологически был совершенно не подготовлен к такой катастрофе. Его планы, основанные на том принципе, что линейные корабли являются доминирующим боевым средством на море, оказались такими же реальными, как сказки братьев Гримм. Большая часть “основы” флота лежала на дне Перл-Харбора в виде груды бесполезного лома. Иерархия военно-морского флота была потрясена до самых основ.

Такова была атмосфера, в которой Тихоокеанский флот начал действия после нанесения японцами первого удара. Когда “Lexington” вернулся из своего бесплодного поиска авианосцев противника, я посетил штаб флота, и у меня создалось впечатление, что преобладающее настроение там – боязнь нового нападения. Корабли оставались в море с единственной целью избежать возможного налета на базу. Авианосцам разрешалось заходить в Перл-Харбор только по одному и только тогда, когда было абсолютно необходимо принять топливо или довольствие. Это делалось для того, чтобы в случае новой атаки потерять не более одного авианосца. Кораблям приказано было оставаться в море, и они не имели никакого определенного задания – лишь находиться в море. Они тратили время на бесцельное крейсирование, постоянно подвергаясь опасности нападения со стороны японских подводных лодок.

Возвращаясь из Перл-Харбора, японские авианосцы рассчитывали произвести воздушный налет на о. Мидуэй, но, как выяснилось после войны, неблагоприятная погода помешала им в этом. Возможно, они были настолько довольны уже достигнутым успехом, что решили не задерживаться, а немедленно приступить к выполнению своих планов в голландской Восточной Индии. Два эскадренных миноносца, “Akebone” и “Ushio”, 1 декабря вышли из Токио и ночью 7 декабря обстреляли о. Мидуэй. Их артиллерия причинила лишь незначительные повреждения.

На о. Уэйк, лежащем на расстоянии 1000 миль к юго-западу от о. Мидуэй за демаркационной линией суточного времени, 8 декабря еще и не рассветало, когда произошло нападение на Перл-Харбор. За три дня до этого “Enterprise” доставил на о. Уэйк 21-ю истребительную эскадрилью корпуса морской пехоты, состоявшую из 12 истребителей F4F “Wildkat” фирмы Грумман. Это были единственные самолеты, которыми располагали обороняющиеся. Командиром базы был коммандер Кэннингхэм; майор Деверс командовал гарнизоном морской пехоты; майор Путнем командовал авиацией. Проблема обороны усложнялась присутствием на острове 1200 гражданских лиц, работавших на объектах.

Клинообразный атолл Уэйк состоит из трех островков – Уэйк, Уилкс и Пил. Островки окружают лагуну и в свою очередь окружены внешним рифом. Силы обороны располагались на всех трех островках, а взлетно-посадочная площадка находилась на о. Уэйк, на самом острие клина. По получении сообщения об атаке Перл-Харбора маленький гарнизон острова быстро занял места по боевому расписанию, готовясь встретить вражеские самолеты. Их не пришлось долго ждать. Около полудня вылетевшее с Маршалловых островов соединение в составе 36 тяжелых бомбардировщиков, которое подходило к атоллу под прикрытием дождевого шквала вдоль южного побережья, появилось почти над самой взлетно-посадочной площадкой. Самолеты подошли на высоте 3000 фут. и с убийственной точностью сбросили 100-фунтовые осколочные бомбы, после чего произвели на бреющем полете обстрел из пулеметов. Во время первой атаки было уничтожено 7 самолетов, убито 25 человек и ранено 7. Весь район аэродрома горел ярким пламенем от пожара бензоцистерны емкостью 25 000 галлонов, которая получила попадание в первые же минуты атаки, а также от горевших разбросанных бочек с бензином. Остров снова подвергся бомбардировкам 9 и 10 декабря. На этот раз потери в людях были меньше, чем в первый день: личный состав научился лучше укрываться.

Каждый раз истребители, уцелевшие после первого налета, поднимались в воздух навстречу бомбардировщикам противника. Одни из этих истребителей были сбиты, другие повреждены настолько, что их невозможно было отремонтировать. В конечном счете не осталось ни одного самолета.

Тем временем в Перл-Харборе шла подготовка к оказанию помощи о. Уэйк. Войсковые пополнения, дополнительная истребительная авиация и различные средства обороны, в том числе радиолокационная установка, были подготовлены к отправке на этот форпост, подвергавшийся сильному натиску со стороны противника. Десантные силы, которыми командовал контр-адмирал Флетчер, состояли из авианосца “Saratoga”, трех тяжелых крейсеров, девяти эскадренных миноносцев и гидроавиатранспорта “Tangier”, предназначенного для транспортировки войск и вооружения. Для. обеспечения этих сил топливом был выделен тихоходный эскадренный танкер “Neches”. Десантные силы вышли из Перл-Харбора 15 декабря. Другое оперативное соединение, построенное вокруг авианосца “Lexington” и находившееся под командованием вице-адмирала Брауна, получило приказание нанести удар по японским силам на о. Джалуит, в 814 милях к югу от о. Уэйк, чтобы отвлечь внимание противника от Уэйка.

На рассвете 11 декабря японцы сделали первую попытку высадки на о. Уэйк. Их силы состояли из трех легких крейсеров, шести эскадренных миноносцев, двух эскадренных миноносцев-транспортов и двух транспортов, переоборудованных из судов торгового флота, на борту которых находился десантный отряд численностью всего 450 человек.

Когда эти десантные силы подходили к атоллу, войска американской морской пехоты не открывали огонь до тех пор, пока корабли не подошли на дистанцию 5000 ярдов, после чего американцы внезапно открыли стрельбу из 5” орудий. Через несколько минут головной крейсер “Юбари” получил попадание в среднюю часть чуть выше ватерлинии. Весь борт корабля окутало дымом, и он отвернул от залпов береговых орудий. Эскадренный миноносец “Хаяте” получил попадание и взорвался со страшной силой. Когда дым рассеялся, артиллеристы увидели, что он разломился пополам и исчезает из виду. Другие корабли также получили попадания и были повреждены.

Японцы поспешно легли на обратный курс и отошли, причем контр-адмирал Кадзиока дал приказ об общем отступлении к Кваджелейну. Во время отхода четыре истребителя американской морской пехоты нанесли японцам тяжелые потери. Эскадренный миноносец “Кисараги”, который они бомбардировали, затонул от взрыва собственных глубинных бомб. Отражая эту атаку, гарнизон острова потопил два эскадренных миноносца и повредил три крейсера, два эскадренных миноносца и один транспорт.

После этой неудачи японцы возобновили свои ежедневные бомбардировки и организовали в ночь на 23 декабря новую попытку высадки. На этот раз их силы были пополнены двумя авианосцами “Сорю” и “Хирю”, которые принимали участие в нападении на Перл-Харбор, и шестью тяжелыми крейсерами.

Американское соединение под командованием адмирала Флетчера медленно шло на запад от Перл-Харбора. Оно шло на малой скорости, чтобы тихоходный танкер “Neches”, который мог делать всего 12 узлов, не отставал от него. Эскадренные миноносцы приняли топливо 22 декабря от танкера, причем приемка топлива производилась на курсе норд, который уводил соединение в сторону от его цели. В ту же ночь оно снова повернуло на запад. На следующее утро в 8.00, находясь всего в 425 милях от о. Уэйк, соединение получило приказание вернуться в Перл-Харбор.

В Перл-Харборе вице-адмирал Пай сменил адмирала Кимла в должности командующего, которую он должен был исполнять до прибытия из Вашингтона адмирала Нимица. Вице-адмирала Пая охватила тревога, что соединение Флетчера может быть разгромлено противником, прежде чем оно сможет выполнить свое задание. Рано утром он решил отозвать соединение обратно. Это решение лишило гарнизон о. Уэйк последней надежды на помощь. Если бы силы Флетчера прибыли на день или два раньше, остров можно было бы удержать. Приказ вице-адмирала Пая вызвал у личного состава на кораблях соединения Флетчера удивление, стыд и озлобление. “Lexington”, находившийся далеко на юге. 20 декабря получил приказ отменить нанесение удара по о. Джалуит и вместо этого оказать поддержку действиям “Saratoga” около о. Уэйк. Мы полным ходом шли в указанный район, когда поступил приказ не выполнять и это задание и вернуться в Перл-Харбор. Мы также были страшно недовольны таким приказом.

Новый японский план предусматривал высадку десанта под прикрытием темноты. Когда 23 декабря в 2.00 десантные силы подошли к острову, погода была штормовая, и корабли качало на волнах, заливавших их палубы. В полной темноте японские войска из состава специального десантного отряда спускались с транспортов в свои десантные суда. Два тяжело нагруженных сторожевых катера, приближаясь к острову, дали полный ход, чтобы врезаться в берег. Среди бурунов и пены они наскочили на внешний риф, затем следующей волной их перенесло через риф и они приткнулись к берегу как раз напротив западного края аэродрома.

Гарнизон острова, бывший в готовности к отражению попытки высадить десант, осветил прожекторами приткнувшиеся к берегу сторожевые катера и открыл смертоносный огонь по ним. Десант с катеров вброд пробирался через буруны на сушу. Оба катера загорелись, но большинству японцев удалось добраться до пляжа.

В это время телефонная линия майора Деверс была повреждена или высадившимися японцами, или артиллерийским огнем. Значительное число японцев достигло берега как на южном побережье Уэйка, так и на о. Уилкс. Оборонявшая остров американская морская пехота была изолирована в целом ряде пулеметных точек, а японцы рассыпались, находясь под прикрытием кустов. На участке, не занятом ни одной из сторон, противник продолжал просачиваться и расширять свой исходный плацдарм. Майор Деверо мог получать только самые отрывочные сведения об обстановке. Около 3.30 японские крейсера обстреляли остров, и резервы морской пехоты США (отряд численностью 40 человек) были брошены в контратаку. Именно в это время коммандер Кэннингхэм послал донесение: “Противник на острове, исход неизвестен”.

Вскоре после рассвета большое количество самолетов с “Сорю” и “Хирю”, находившихся в 250 милях от острова, стало налетать на крошечный островок, производя все усиливавшиеся воздушные атаки. Все позиции, занятые нашими войсками, получили многократные попадания.

Атолл был окружен кольцом кораблей, и Деверо уведомил Кэннингхэма о серьезности обстановки и осведомился, имеются ли какие-либо пополнения. Кэннингхэм ответил отрицательно. Все надежды удержаться были тщетны. В соответствии с полученными от командира базы приказаниями Деверс, неся белый флаг, пошел по берегу на юг. Уэйк капитулировал.

О событиях, последовавших за капитуляцией, можно рассказать быстро. Японцы выгнали больных американцев из лазарета, телефонным проводом связали им руки за спиной и надели им петли на шею. В помещении лазарета они вели огонь, причем один человек был убит и один ранен. Трудно было сообщить о капитуляции изолированным группам морской пехоты, которые отнеслись к этой новости с недоверием. На одном из передовых постов солдаты пытались убедить своего командира не верить этому. “Не капитулируйте, лейтенант, – уговаривали они его. – Американская морская пехота никогда не капитулирует. Это обман”.

Если бы группа авианосца “Saratoga” не запоздала на такой срок, идя на одной скорости с танкером “Neches” и останавливаясь для приемки топлива эскадренными миноносцами, она могла бы доставить пополнения на о. Уэйк 21 декабря, т.е.за два дня до атаки его японцами. Кроме того, если бы группа вела необходимую воздушную разведку, то она обнаружила бы, что “Сорю” и “Хирю” не были защищены от атаки наших авианосных самолетов и эти корабли противника могли быть уничтожены. Это только предположение, но весь ход войны мог бы измениться, если бы мы сумели удержать о. Уэйк и если бы два лучших авианосца противника были уничтожены в самом начале войны.

Падение Уэйка было трагедией, но трагедией, принесшей славу защитникам острова. Американская морская пехота, потеряв 20% своего личного состава, нанесла противнику во много раз большие людские потери, потопила четыре его корабля и восьми кораблям причинила значительные повреждения. Нашими истребителями и зенитным огнем над атоллом был сбит 21 самолет противника. Эта история могла бы иметь совсем другой конец, если бы сразу же после нападения на Перл-Харбор на о. Уэйк были доставлены существенные пополнения.

В 1500 милях к юго-западу от о. Уэйк лежит о. Гуам, принадлежащий американцам со времени испано-американской войны и представляющий собой посадочный пункт на авиалинии, связывающей Америку с Востоком. Никогда не делалось никаких попыток укрепить этот остров, фактически со всех сторон окруженный Марианскими и Каролинскими островами, которые являлись мандатом Японии. Испрашивались ассигнования на улучшение его гавани Апра, но конгресс отказал в них на том основании, что эта мера может “провоцировать” Японию.

В течение двух дней после нападения на Перл-Харбор японские самолеты неоднократно бомбардировали почти беззащитный остров. В 3.30 утра 10 декабря противник предпринял высадку десанта. К рассвету все немногочисленные защитники Гуама были уничтожены или взяты в плен, и на флагштоке базы был поднят флаг с изображением восходящего солнца. Несколько американцев бежали в горы, но японцы объявили, что окончательно сопротивление прекратилось 22 декабря. Пять американских санитарок, которые оставались на этом острове, через полгода вернулись в США на пароходе “Gripsholm”. Одна из них рассказала, что некоторых из капитулировавших солдат японцы заставили раздеться и встать на колени, а затем закололи их штыками в спину. Все туземцы, которые попались на пути завоевателей, были заколоты штыками без различия пола и возраста.

Когда 30 декабря адмирал Кинг, бывший морской летчик, стал главнокомандующим военно-морским флотом США, штаб которого находился в Вашингтоне, а 31 декабря командование Тихоокеанским флотом принял адмирал Нимиц, появилось предчувствие, что политика будет изменена и станет более агрессивной.

Одной из мер усиления Тихоокеанского флота было включение в его состав нового авианосца “Yorktown”, который был переброшен с Атлантического океана. Пройдя через Панамский канал, он эскортировал транспорты с войсками на острова Самоа, лежащие далеко на юге, и образовал ядро авианосного оперативного соединения под командованием контр-адмирала Флетчера. Острова Самоа были чрезвычайно важным пунктом на путях подвоза, идущих от западного побережья США и Панамского канала в Австралию. Теперь наши усилия были направлены на то, чтобы удержать этот путь и задержать наступление японцев до тех пор, пока мы не сможем накопить силы, достаточные для перехода к наступательным действиям.

Во время нападения на Перл-Харбор наши авианосцы были вооружены истребителями F2A, носившими название “Buffalo” и выпущенными фирмой Bruwster, пикирующими бомбардировщиками SBD “Dauntless” фирмы Douglas и торпедоносцами TBD “Devastator”, также фирмы Douglas. Истребитель представлял собой одноместный самолет с максимальной скоростью 280 миль в час, вооруженный четырьмя 12,5-мм пулеметами. Пикирующий бомбардировщик, двухместный самолет, кроме одной 1000-фунтовой или двух 500-фунтовых бомб, нес два 12,5-мм пулемета в фюзеляже, из которых можно было вести огонь по ходу самолета, и 7,62-мм вертлюжную установку для стрельбы назад с заднего сиденья. Большой бомбардировщик-торпедоносец “Devastator”, экипаж которого состоял из трех человек, нес, кроме торпеды, один 7,62-мм пулемет на неподвижной установке для стрельбы по ходу самолета и одну вертлюжную установку для стрельбы назад с заднего сиденья.

Сначала ни один из этих самолетов не имел броневой защиты для пилотов и самозатягивающихся бензобаков для предотвращения утечки и воспламенения горючего в случае пробивания их пулями или осколками снарядов. Однако эти меры защиты были введены почти немедленно, хотя и за счет бомбовой нагрузки и радиуса действия самолетов.

Вскоре после Перл-Харбора самолеты “Buffalo” были заменены истребителями F4F фирмы Grumman, носившими название “Wildcat”. Сначала эти истребители были вооружены четырьмя 12,5-мм пулеметами, позднее их количество увеличилось до шести. Эти истребители были хорошо защищены броней и имели самозатягивающиеся бензобаки. Японский истребитель “Zero” обладал большей скоростью и мог обогнать “Wildcat” при наборе высоты, но он не имел брони и самозатягивающихся бензобаков и при попадании легко воспламенялся.

Адмирал Холси, находившийся на авианосце “Enterprise”, получил приказание идти на юг на соединение с адмиралом Флетчером для оказания помощи в прикрытии переброски войск на острова Самоа, а после их благополучного прибытия принять командование двумя авианосными оперативными соединениями для рейда на объекты противника на островах Гильберта и Маршалловых. Эта операция должна была иметь далеко идущие последствия.

Оперативные соединения, построенные вокруг авианосцев “Enterprise” и “Yorktown”, вышли с островов Самоа 25 января 1942 г. и 28 января приняли в море топливо. Затем они разделились. Авианосец “Yorktown” с двумя крейсерами и четырьмя эскадренными миноносцами получил задание 1 февраля нанести удары по атоллам Джалуит и Мили в южной группе Маршалловых островов и по о. Макин в северной группе островов Гильберта. Авианосец “Enterprise” был послан в северную группу Маршалловых островов для нанесения ударов по атоллам Тароа, Малоэлап, Рой и Кваджалейн. Его сопровождали три крейсера и шесть эскадренных миноносцев.

Недалеко от о. Джалуит оперативное соединение адмирала Флетчера попало в неблагоприятные метеорологические условия. Несмотря на эту дополнительную опасность, авианосец еще в темноте выпустил 28 самолетов с таким расчетом, чтобы они пришли к цели на рассвете. В полной темноте самолеты покинули палубу и попытались встретиться над авианосцем среди туч, дождевых шквалов и молний. Те из них, которым в конце концов удалось собраться вместе, пошли к своим объектам в неровном построении на высоте всего 50 футов от воды – под облаками. Поскольку разряды мешали работе раций, самолеты не могли добиться большого успеха, но они атаковали судно водоизмещением 8000 т, которое они нашли стоявшим на якоре. Летчики, действиям которых мешали низкий потолок, дождь и запотевание ветровых стекол и бомбовых прицелов, сообщили, что они добились трех попаданий и оставили судно горящим и оседающим кормой. Авиация противника не оказала никакого сопротивления, и зенитный огонь был слабый. Шесть самолетов не вернулось на авианосец, и летчики говорили, что большинство из них погибло в результате столкновения, когда они пытались собраться и построиться в темноте.

К счастью, позднее, когда в воздух выходили девять самолетов, отправлявшихся к о. Макин, и пять самолетов, шедших к о. Мили, погода улучшилась. У Макина бомбардировщики обнаружили большую плавучую базу гидросамолетов с двумя стоящими около нее четырехмоторными летающими лодками. Летчики, действовавшие в условиях облачности и дождя, сообщили, что они подожгли гидросамолеты и добились попадания в плавучую базу, которая, по их предположению, должна была затонуть. Бомбардировщики, отправившиеся к о. Мили, не нашли выгодных целей, но подвергли бомбардировке какие-то обнаруженные на острове небольшие строения. После полудня во время отхода соединения его боевой воздушный патруль сбил четырехмоторный бомбардировщик противника.

В выделенном авианосцу “Enterprise” районе результаты были удачнее. Адмирал Холси, кроме нанесения ударов силами авиации по всем указанным ему атоллам, выслал еще две группы в составе крейсеров и эскадренных миноносцев для артиллерийского обстрела островов Вотье и Тароа. Отряд в составе двух крейсеров и одного эскадренного миноносца под командованием контр-адмирала Спрюэнса обстрелял атолл Вотье. Другой отряд в составе крейсера “Chester” и двух эскадренных миноносцев под командованием кэптена Шока обстрелял о. Тароа. У авианосца “Enterprise” для противолодочной и противовоздушной обороны остались только три эскадренных миноносца. Это было очень смелое разделение сил. Самолеты были подняты в воздух перед рассветом на расстоянии всего 26 миль от Вотье. В этом районе японцы имели вполне развернутые аэродромы, и предполагалось, что они окажут сильное сопротивление. Над атоллом Рой два наших самолета были сбиты самолетами противника и еще два – зенитным огнем. Но и наши летчики сбили три японских истребителя “Zero” и семь бомбардировщиков, уничтожили два больших ангара, взорвали склад боеприпасов, разбили здание радиостанции и сравняли с землей другие постройки на острове.

У о. Кваджелейн, на другом конце атолла, истребителей противника в воздухе не было, хотя на якоре стояло много различных кораблей. Среди них было пять подводных лодок, которые стояли около танкера. Пикирующие бомбардировщики “Dauntless” добились попаданий в крейсер и две подводные лодки, одна из которых взорвалась, а другая сразу же затонула. Следом за бомбардировщиками атаковали торпедоносцы “Devastator”, торпеды которых попали в крейсер и три больших танкера. Пять судов торгового флота было повреждено, а одна небольшая канонерская лодка была вынуждена выброситься на берег, чтобы не затонуть. Несмотря на ураганный зенитный огонь, ни один самолет не был сбит и ни один летчик не был ранен. Это была первая успешная контратака, произведенная силами Тихоокеанского флота, явившаяся прелюдией к большим авианосным рейдам, которые стали впоследствии характерным для наших морских сил методом ведения боевых действий.

Пять наших истребителей, придя к Тароа, обнаружили прекрасный аэродром с взлетно-посадочными дорожками длиной 2 мили. Около площадки стояло много самолетов. Наши летчики атаковали эти самолеты, но они не загорелись. В то время наши пулеметы еще не имели зажигательных пуль. Несколько минут спустя крейсер “Chester” начал посылать на остров залп за залпом из своих 8” орудий. При второй воздушной атаке семь стоявших на земле бомбардировщиков противника были подожжены и сгорели, окутанные дымом. При третьей атаке японские истребители оказали сопротивление. В последовавших ожесточенных стычках были сбиты три вражеских самолета; нами был потерян один пикирующий бомбардировщик. Когда взлетно-посадочные дорожки были изрыты воронками, а многие самолеты и здания охвачены пламенем, наши самолеты пошли обратно на “Enterprise”.

Четвертым объектом самолетов с авианосца “Enterprise” был атолл Вотье. Шесть истребителей, высланных к этому объекту, обстреляли на бреющем полете береговые установки и прикрыли действия кораблей группы, обстреливающей берег. В воздухе они встретили много японских истребителей, но летчики противника не искали боя и не сообщали о сбитых самолетах.

Корабли, получившие задание произвести артиллерийский обстрел островов, вернулись к авианосцу в полдень, и оперативное соединение пошло обратно в Перл-Харбор. В 13.30 из облаков за кормой внезапно вышли пять японских бомбардировщиков, которые пикировали на уходивший авианосец. Среди ливня зенитных снарядов, скорее эффектного, чем эффективного, самолеты выходили на позицию и сбрасывали бомбы. Поднявшиеся к небу фонтаны воды почти скрыли “Enterprise”, но он не получил попаданий, хотя ближайшие бомбы упали на расстоянии всего 30 фут. от него. Вдоль ватерлинии образовался ряд пробоин от осколков. Один японский самолет пытался врезаться в палубу авианосца, но промахнулся на несколько дюймов. Когда самолет падал в море рядом с кораблем, он оторвал хвост самолету, стоявшему на палубе в самом заднем ряду, и оставил одно свое крыло на левой орудийной площадке. Позднее в тот же день были произведены еще две атаки: одна – двухпоплавковым гидросамолетом и другая – двумя большими бомбардировщиками. Два самолета сбили наши зенитчики и один – наши истребители. Под прикрытием фронта погоды оперативное соединение, не подвергаясь новым атакам, вернулось в Перл-Харбор.

Эти рейды имели значительно большее значение, чем только причиненный противнику материальный ущерб. Они доказали, что наш противник не обладает сверхчеловеческими качествами.

Пока “Enterprise” и “Yorktown” выполняли свои задания, оперативное соединение авианосца “Lexington” под командованием вице-адмирала Брауна вышло с Гавайских островов в отдаленную южную часть Тихого океана, за экватором. Кроме авианосца “Lexington”, в состав соединения входили тяжелые крейсера “Minneapolis”, “Indianapolis”, “Pensacola”, “San Francisco” и десять эскадренных миноносцев. Нам было приказано совершить рейд на Рабаул, на о. Новая Британия, где японцы высадились в начале января 1942 г. и деятельно развертывали большую базу. Предполагалось, что там находится много судов. Мы запланировали внезапную атаку с севера Соломоновых островов. Самолеты должны были подойти к Рабаулу со стороны о. Новая Ирландия и одновременно с воздушным налетом крейсера обстрелять огнем своей артиллерии находящиеся в гавани корабли.

Все шло хорошо до 11.00 утра 20 февраля, когда поступило донесение, что радиолокационная установка обнаружила неопознанные самолеты и был замечен большой четырехмоторный самолет противника, исчезавший в облаках на горизонте. Хотя ложных тревог на “Lexington” было много, но действительного противника в данном случае мы встречали впервые со времени начала войны. На этот раз после многих обманувших ожидания случаев нам было суждено получить боевое крещение. В воздухе над нами находились самолеты прикрытия, и звено, которое вел командир 2-й эскадрильи истребителей лейтенант-коммандер Тэтч, получило приказание установить соприкосновение с противником.

Самолет противника то скрывался за облаком, то выходил из него. Наконец Тэтч решил, что существует только один способ поймать его, а именно – последовать за ним в облако. Когда в следующий раз самолет противника вышел из облака, у него на хвосте висел наш истребитель. Несколько пулеметных очередей – и японский самолет потерял управление и, пылая, камнем упал в воду. Это была первая победа “Lexington” в ходе войны, и столб дыма, окутавший падающий самолет, ясно видимый с кораблей, был необычайно волнующим зрелищем.

Вскоре после этого справа по носу был замечен второй самолет такого же типа. Вторая пара истребителей пошла за ним и сбила его, оставив на горизонте второй столб дыма. Но соприкосновение с противником имело и отрицательную сторону. Оно означало, что разведчики противника заметили нас и, вероятно, сообщили об этом на свою базу в Рабаул. Мы потеряли возможность прийти незамеченными на позицию выпуска самолетов и произвести внезапную атаку. Все же мы продолжали идти своим курсом, надеясь на то, что, может быть, самолеты не смогли передать радиограмму. Но вскоре мы убедились в противном.

В 15.00 радиолокационная установка обнаружила большое соединение самолетов, подходивших от Рабаула. Повернув навстречу ветру, мы выпустили в воздух все наши истребители и изготовились к атаке. Наша радиолокационная установка, одна из первых на флоте, не показывала высоту обнаруженных ею самолетов. Не зная высоты, было трудно наводить истребители. Тем не менее наши самолеты перехватили девять двухмоторных бомбардировщиков противника на высоте 12 000 фут., когда они делали заход для бомбометания. Согласно нашим инструкциям, по самолетам противника, входящим в пределы дальности стрельбы зенитных орудий, должен быть открыт огонь, а взаимодействующие истребители должны отойти, чтобы не мешать ведению огня зенитной артиллерии.

Выдался замечательный день для бомбардировки, на небе не было ни одного облачка. Подходившие самолеты были ясно видны с мостика. В небе появились многочисленные разрывы зенитных снарядов, но ни один бомбардировщик не был сбит, хотя два из них были повреждены нашими истребителями до того, как они передали зенитным орудиям свои цели. Когда бомбардировщики вышли на позицию, где, по моим расчетам, они должны были сбросить бомбы, я приказал положить руль право на борт, чтобы помешать им прицеливаться. После этого мы могли видеть падение бомб с самолетов. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем они упали в воду в 100 ярдах от нашей левой раковины, а когда они взорвались, поднялись огромные фонтаны воды. Предпринятый маневр спас авианосец от попадания.

Как только японские бомбардировщики вышли за пределы дальности огня зенитных орудий, наши истребители возобновили ожесточенные атаки и скоро сбили все вражеские самолеты. Как раз в это время за первой группой подошла, оставшись необнаруженной, вторая группа вражеских самолетов в составе девяти бомбардировщиков. Только два наших истребителя – пара, ведомая лейтенантом О'Хейром, – имели возможность перехватить их, но когда наши самолеты начали атаку, у ведомого самолета заело пулемет. О'Хейр один пикировал на самолеты противника, ведя огонь из своих пулеметов, хотя он был совершенно не защищен от сосредоточенного пулеметного огня целого соединения. Прежде чем израсходовать боезапас, О'Хейр сбил пять вражеских самолетов в строю. Это была замечательная демонстрация храбрости и меткой стрельбы. За этот подвиг О'Хейр был награжден Почетным орденом Конгресса и получил звание лейтенант-коммандера.

Оставшиеся от этой группы японские бомбардировщики сбросили бомбы, которые снова упали рядом с “Lexington”, так как мы уклонились от них при помощи того же маневра. Два самолета, поврежденные, но не потерявшие управления, пытались врезаться в палубу авианосца. Я наблюдал с мостика, как один из них направился прямо на мостик с расстояния 2000 ярдов на траверзе, идя на высоте всего 200 футов. Его пулеметы поливали нас градом пуль, а бомбардировщик в это время находился под сосредоточенным огнем всех орудий на правом борту “Lexington”. Он казался неуязвимым под таким ожесточенным огнем и все приближался. Наконец я заметил, что один из его моторов начал дымиться, и вздохнул с облегчением. Все же он рухнул в море всего в 50 ярдах от нашего борта, и на корабле можно было почувствовать жар от горящего самолета. Второй самолет, делавший такую же попытку, был сбит эскадренными миноносцами охранения с другой стороны корабля на расстоянии 1000 ярдов от него. Все атаковавшие нас самолеты были сбиты, кроме одного, который был только поврежден и, возможно, ушел. Даже возвращавшиеся из разведки пикирующие бомбардировщики “Dauntless” приняли участие в бою и уничтожили несколько самолетов противника. “Lexington” потерял в этом бою два истребителя, но мы уничтожили два четырехмоторных разведывательных самолета и семнадцать двухмоторных бомбардировщиков.

Теперь мы уже наверное знали, что элемент внезапности в нашей предполагаемой атаке против Рабаула потерян. Адмирал Браун решил, что у нас очень мало шансов найти выгодные цели и, следовательно, риск будет неоправданным. До наступления темноты мы шли своим курсом, чтобы ввести в заблуждение разведывательные самолеты, которые могли быть поблизости, а затем неохотно повернули на обратный курс и пошли для встречи с танкерами.

В ночь перед этим боем в районе Явы имел место бой в проливе Бадунг. В течение одной недели был уничтожен “Langley” и произошел бой в Яванском море, который должен был ознаменовать окончание сопротивления в голландской Восточной Индии.

Но бой около Бугенвиля был только началом действий авианосца “Lexington” против японцев в районе Кораллового моря. После рейда на Маршалловы острова оперативное соединение авианосца “Yorktown” с крейсерами “Astoria” и “Louisville” и шестью эскадренными миноносцами было послано на юг для пополнения сил вице-адмирала Брауна. К ним присоединился также австралийский крейсер “Australia”. В состав объединенного оперативного соединения теперь входили 8 крейсеров, 14 эскадренных миноносцев и 2 больших авианосца. Адмирал Браун назначил меня командующим авиагруппой, в состав которой входили авианосцы “Lexington”, “Yorktown” и их авиация. Впервые два авианосца должны были тактически взаимодействовать в бою как одно подразделение. Они должны были стать образцом многоавианосных оперативных групп, которые так успешно функционировали на более поздних этапах войны.

Обстановка обсуждалась на совещании, созванном на борту “Lexington”. Адмирал Браун еще стремился атаковать Рабаул, но на этот раз позиция выпуска самолетов должна была находиться южнее Соломоновых островов. Теперь японцы утвердились в Гасмата, в южной части Новой Британии, и имели там, как и в Рабауле, значительные воздушные силы. Нанесение удара по Рабаулу с юга означало, что придется пройти через узкости между архипелагом Луизиады и Соломоновыми островами и войти в пределы радиуса действия авиации, базирующейся на Гасмата и Рабауле. Для того чтобы уменьшить вероятность контратаки, я рекомендовал атаковать оба эти пункта на рассвете. План был принят, и мы пошли через Коралловое море на запад к намеченному пункту выпуска самолетов.

Однако вскоре после принятия этого решения мы получили информацию, что корабли противника были замечены в районе Буна, на Новой Гвинее, и позднее, что многочисленные транспорты высаживают войска в Саламоа и Лаэ, расположенные несколько севернее на том же побережье Новой Гвинеи. Эти сосредоточенные силы, казалось, обещали быть более выгодным объектом, чем те, которые мы выбрали. Однако для того, чтобы подойти к Саламоа и Лаэ со стороны Кораллового моря, нам нужно было проникнуть к северу от архипелага Луизиады и подвергнуться контратакам авиации из Гасмата и Рабаула, находившихся на нашем фланге. Была у нас и другая возможность. Из северной части залива Папуа наши самолеты могли бы достичь своих целей, перелетев через хребет Оуэн-Стенли на Новой Гвинее в район Саламоа, тогда как наши авианосцы оставались бы вне досягаемости противника.

У этого плана были свои недостатки. Мы не имели достаточных данных относительно высоты гор, и было сомнительно, чтобы наши действующие почти на уровне моря торпедоносцы могли перейти через них. Наши разведывательные данные были чрезвычайно скудны. Морские карты показывали береговую линию, но на них не было никаких данных о местности в глубине острова. Кроме того, на нашей карте залива Папуа были пометки: “Промеры произведены в 1894 г.” и “В этом районе много коралловых пиков, которые растут год от года и местонахождение которых неизвестно”. Для штурмана перспективы были не особенно приятными.

В целях пополнения нашей скудной информации я выслал два самолета под командованием коммандера Смита, офицера штаба адмирала Брауна, в Таунсвилл (Австралия) и два самолета под командованием командира авиагруппы коммандера Олта “Lexington” в Порт-Морсби, где они должны были собрать все данные, какие им удастся, касающиеся маршрута предполагаемого полета. Коммандер Олт прибыл в Порт-Морсби между двумя японскими воздушными налетами – частое событие, которое указывало на намерение противника захватить эту базу. Как он, так и Смит вернулись обратно с ценной информацией. Острые пики хребта Оуэн-Стенли поднимались на высоту до 13 000 фут., значительно выше, чем могли подняться наши торпедоносцы с грузом торпед. Однако, как узнали мои офицеры, между этими вершинами был один проход на высоте 7500 фут., через который могли бы пройти самолеты. Этот проход, который большую часть времени был закрыт облаками, каждое утро на два часа очищался от облаков. Мы рассчитали, что этого времени будет достаточно, чтобы наши самолеты дошли до своих объектов и вернулись обратно.

Мы решили атаковать, прорвавшись через этот проход. Однако была опасность, что после прохождения наших самолетов через него облака сгустятся и закроют проход прежде, чем самолеты вернутся. В таком случае мы могли потерять целиком две авиагруппы. В целях предосторожности я решил выделить один самолет, пилотируемый опытным офицером, который должен был оставаться в проходе в качестве метеонаблюдателя, пока остальные самолеты будут действовать за хребтом. Офицер имел право отозвать самолеты, если бы он увидел, что облака начинают сгущаться. Для выполнения этого задания я выбрал коммандера Олта, приняв во внимание его замечательную рассудительность и практический опыт. Он был чрезвычайно огорчен, так как ему, естественно, хотелось вести свои самолеты в бой.

Атака была назначена на 10 марта. Крейсера “Australia”, “Chicago”, “Astoria” и “Louisvill” и четыре эскадренных миноносца под общим командованием английского контр-адмирала Крейса получили задание остаться сзади и охранять проходы через острова Луизиады, чтобы предупредить выход противника нам в тыл. Остальные корабли нашего соединения пошли на запад в залив Папуа, пройдя всего в 60 милях к югу от Порт-Морсби.

Мы пришли в залив Папуа вскоре после рассвета. В этом укрытом районе почти не было ветра, и мы могли видеть, что проход через горы открыт. Мы держались не более чем в 15 милях от берега, несмотря на многочисленные опасные коралловые рифы, ясно видные в прозрачной воде. Крейсируя на полной скорости, чтобы создать достаточный ветер, мы выпустили в воздух тяжело нагруженные торпедоносцы и пикирующие бомбардировщики под прикрытием истребителей.

С трудом набиравшая высоту торпедоносная эскадрилья лейтенант-коммандера Бретта в последнюю минуту использовала преимущества восходящего тока воздуха и прошла через проход с запасом высоты 500 фут. Когда авиагруппы увидели Лаэ и Саламоа, они обнаружили в их гаванях два крейсера и четыре эскадренных миноносца противника, а также пять войсковых и два грузовых транспорта, деятельно выгружавших довольствие в пунктах высадки. Со стороны моря подходило еще одно японское оперативное соединение. В его состав входили крейсер, пять эскадренных миноносцев, шесть транспортов и одна база гидросамолетов “Карнои”. Пока японцы не услышали рев моторов и не увидели шедшие со стороны гор самолеты, они не имели никакого представления о том, что где-то поблизости находятся американские самолеты. Совершенно неожиданно для противника наши торпедоносцы и бомбардировщики атаковали гавани, а пикирующие бомбардировщики завершили их атаки. Когда все было кончено, пять войсковых транспортов и один грузовой были потоплены, один эскадренный миноносец взорвался, один минный заградитель явно тонул и два крейсера получили попадания 1000-фунтовых бомб. Как сообщалось, еще два эскадренных миноносца оставались неподвижными. Зенитный огонь был слабый, хотя один бомбардировщик-разведчик из авиагруппы “Lexington” был сбит. Один поплавковый самолет противника, который пытался оказать сопротивление атакующим, был сбит лейтенантом Гейлором с “Lexington” и, охваченный пламенем, упал в море. Другой был отогнан и ушел, оставляя след дыма.

После возвращения наших самолетов через проход в хребте выяснилось, что не хватает только одного самолета. Как только все они благополучно сели на авианосец, мы пошли на восток для приемки топлива и на соединение с крейсерами арьергарда. Это была чрезвычайно успешная атака, которая к тому же продемонстрировала, что два или несколько авианосцев могут действовать в бою совместно, как единый организм. Она помешала противнику осуществить план захвата Порт-Морсби и положила начало постепенному уничтожению его тоннажа, которое в конечном счете явилось главной причиной падения Японии. Адмирал Нимитц поздравил адмирала Брауна с “хорошо запланированным и хорошо проведенным” рейдом.

Тем временем оперативное соединение адмирала Холси, построенное вокруг авианосца “Enterprise”, также не бездействовало. Когда “Yorktown” был послан на юг, “Enterprise” направился на запад для атаки о. Уэйк. Следуя своей прежней тактике, Холси выделил два крейсера и два эскадренных миноносца для проведения одновременно с воздушными атаками обстрела берега с моря. Этой группой опять командовал адмирал Спрюэнс. В назначенный день “Enterprise” встретил исключительно неблагоприятные метеорологические условия. При попытке выйти на выполнение задания еще до рассвета, в полной темноте, один самолет разбился, а другие, которые поднялись в воздух, не могли найти друг друга из-за дождевых шквалов и низкого потолка. Тогда Холси отложил выпуск самолетов до рассвета, и час спустя самолеты наконец вышли. Из-за этой задержки корабли Спрюэнса начали обстрел береговых объектов до прибытия самолетов. Их снаряды вызвали многочисленные пожары. Один из пожаров, особенно сильный, вспыхнул в момент прихода самолетов. Это, по-видимому, горел большой склад бензина. С прекрасного аэродрома, который японцы захватили у нас, не поднялся ни один самолет. Американские самолеты засыпали взлетно-посадочные дорожки и расположенные около аэродрома здания бомбами. Четырехмоторный бомбардировщик, встреченный в воздухе, был сбит. Во время рейда было уничтожено три больших самолета, семь больших бензоцистерн, склад горючего, несколько артиллерийских погребов и много зданий. Этот рейд, несомненно, помешал противнику в его работе по превращению о. Уэйк в оперативную базу.

На обратном пути адмирал Холси получил от командующего флотом удивительный приказ: он должен был идти дальше на запад и атаковать небольшой островок Маркус, расположенный всего в 1200 милях от Токио. Корабли повернули и взяли курс на запад. Оставив эскадренные миноносцы позади, адмирал Холси 4 марта 1942 г. стремительно атаковал свой объект силами только “Enterprise”, “Northampton” и “Solt Lake City”. Остров Маркус атаковали только самолеты, обстрел берега с моря не производился. Они атаковали остров при лунном свете, незадолго до рассвета. Хотя авиация противника не действовала, зенитный огонь был очень сильный и один наш самолет был сбит. С кораблей было видно, как экипаж его недалеко от острова сел в резиновую шлюпку и, видимо, был взят в плен. Вести точные наблюдения при лунном свете было невозможно, но по ориентировочной оценке летчиков ими была уничтожена группа больших бензоцистерн, повреждена радиостанция и вызваны многочисленные пожары в ангарах и других зданиях. Рейд снова продемонстрировал реальную возможность воздушных налетов на базы противника, если силы авианосной авиации превосходят воздушные силы противника. Рейд также обеспечил нас новой информацией относительно о. Маркус. И, возможно, он оказал влияние на японцев, когда они впоследствии приняли решение сделать попытку захватить о. Мидуэй, которая повлекла за собой одно из самых решающих сражений в ходе этой войны.

Но сейчас надвигалось новое волнующее событие. Авианосец “Hornet” под командованием кэптена Митшера прибыл с Атлантического океана на Тихий и должен был действовать совместно с авианосцем “Enterprise” в одном из самых смелых из всех предпринимавшихся до сих пор боев. Предстояла бомбардировка Японии.

В феврале 1942 г. “Hornet”, находясь на восточном побережье США, принял на борт два армейских средних бомбардировщика В-25 “Mitchell”, и морские летчики, проводя испытания, успешно летали на них. Затем авианосец пошел на Тихий океан. В Аламеде, штат Калифорния, он принял на борт полную палубную нагрузку бомбардировщиков “Mitchell” вместе с их пилотами и экипажами под общим командованием подполковника Дулиттла. Их назначение держалось в полной тайне, и большая часть личного состава считала, что они направляются на какую-то отдаленную армейскую базу. Шестнадцать самолетов, слишком больших, чтобы их можно было спустить при помощи подъемников на ангарную палубу, стояли прямо на взлетной палубе. Большая часть самолетов, состоявших на вооружении авианосца, была оставлена на берегу.

В течение нескольких недель армейские летчики под руководством лейтенанта военно–морского флота Миллера обучались на посадочных площадках взлету с минимальным пробегом. Им предстояло подниматься в воздух с палубы авианосца длиной всего 300 фут., а взлет при таком пробеге считался делом невероятной ловкости. Для многих армейских летчиков это казалось совершенно неосуществимым предприятием.

После выхода из Сан-Франциско “Hornet” и его охранение встретились с “Enterprise” в море в 400 милях к северу от о. Уэйк. Теперь в состав экспедиционных сил, которыми командовал адмирал Холси, входили авианосцы “Enterprise” и “Hornet”, крейсера “Northampton”, “Salt Lake Citi”, “Vincennes” и “Nashville” под командованием Спрюэнса и восемь эскадренных миноносцев. Когда экипажам кораблей было объявлено, что назначением армейских самолетов является Токио, все выразили полное одобрение.

Бомбардировщики “Mitchell” намечалось выпустить ночью в пункте, находящемся в 400 милях от японского побережья, чтобы атака была произведена под прикрытием темноты. Затем они должны были лететь на аэродромы в неоккупированной части дружественного Китая. При вылете самолетов с такой дистанции операция не казалась слишком трудной или связанной с чрезмерной опасностью для летчиков. Однако утром 18 апреля, когда соединение находилось еще приблизительно в 700 милях от Японии, оно встретило большое число японских рыболовных судов, возможно использовавшихся для ведения разведки. Хотя все они были быстро потоплены самолетами с “Enterprise” или орудиями кораблей, Холси и Дулиттл считали, что они могли сообщить по радио о присутствии оперативного соединения. В этом случае можно было ожидать сильных воздушных налетов на авианосцы, возможно даже раньше, чем будут выпущены бомбардировщики. Кроме того, наши самолеты, вероятно, встретили бы горячий прием над Японией. Было принято решение немедленно выпускать самолеты, несмотря на то, что расстояние было слишком велико, чтобы они могли достичь баз в Китае.

Корабль сильно качало, но сильный ветер помогал подняться с палубы. Подполковник Дулиттл первый вышел в воздух. Все бомбардировщики благополучно поднялись с авианосца, хотя несколько из них чуть не нырнули в воду, прежде чем набрали скорость, достаточную для набора высоты с таким тяжелым грузом. Холси пожелал по радио Дулиттлу и его доблестному отряду удачи, после чего оперативное соединение повернуло на восток и на большой скорости стало уходить из опасных вод. Никаких воздушных атак против него не было, и оно благополучно вернулось в Перл-Харбор.

Смелые бомбардировщики, взяв курс на запад навстречу сильному ветру, который заставлял их увеличивать расход драгоценного бензина, вскоре после полудня достигли Токио. Погода была ясная, и они без труда обнаружили цели, которые были назначены каждому самолету. Японцы не были заблаговременно предупреждены о налете и оказали очень слабое противодействие. Во время налета было замечено не более 30 японских истребителей, да и те действовали очень неудачно. Американские бомбардировщики свободно производили атаки, действуя над самыми крышами домов и только иногда поднимаясь на высоту 1500 фут., чтобы сбросить бомбы. Одним из объектов атаки была военная верфь в Йокосуке, где, как заявляли летчики, бомбы попали в находившийся на стапелях новый крейсер или линейный корабль. Другими объектами были авиационные заводы, электростанции и нефтеочистительные заводы. Летчики получили специальные инструкции не бомбардировать императорский дворец и его территорию, чтобы не сделать из императора мученика и не заставить тем самым японцев еще ожесточеннее сражаться за него.

После атаки все бомбардировщики пошли к китайскому побережью. Один самолет сбился с курса и сел около Хабаровска, в Сибири, где его экипаж был интернирован русскими. Ни один самолет не добрался целым до аэродрома в Китае. Некоторые упали в море или на оккупированной противником территории, другие – на территории дружественного нам Китая. Восемь человек были захвачены японцами, и некоторые из них были обезглавлены. Шестьдесят четыре человека действовали в частях китайских партизан и в конце концов вернулись в США. Среди них был и подполковник Дулиттл, которому суждено было прославиться на других театрах военных действий и заслужить чин генерал-лейтенанта.

Потери в процессе рейда на Токио составили 11 летчиков и 16 самолетов. Весь мир взволновался, когда узнал об этом событии, и в течение многих месяцев оставалось тайной, откуда вылетали самолеты. Президент Рузвельт заявил, что самолеты приходили из таинственной “Шангри-ла”. Лишённые воображения японцы, должно быть, усердно просматривали свои атласы, пытаясь найти эту несуществующую местность.

Но эти второстепенные бои были лишь стычками, подготовкой к важнейшим драматическим событиям, которым предстояло развернуться. Рейды, имевшие целью нанесение удара с последующим отходом, играли большую роль с точки зрения боевого крещения наших летчиков и кораблей и ознакомления их с тем, что им еще предстояло. Наступало время, когда имевшие решающее значение морские сражения должны были наглядно продемонстрировать переворот в ведении военных действий на море, произведенный авиацией, и уничтожить всякие сомнения в том, что линейному кораблю с его тяжелыми орудиями в дальнейшем суждено играть вспомогательную роль. Эти сражения между флотами должны были вестись исключительно авиацией. Во время боев надводные корабли противников даже не видели друг друга.