"Игра в любовь" - читать интересную книгу автора (Брокуэй Конни)Глава 4Шарлотта кивнула, кокетливо скривив губы, хотя, по правде говоря, почти не слышала того, что он говорил. Весь вечер ей покоя не давала мысль о том, что во время своего визита к ней три дня назад Дэнд не сказал, что она должна передать Туссену. Поскольку это было его единственной целью приезда в Лондон, он, несомненно, должен был появиться еще раз, причем в самое ближайшее время. Может быть, даже сегодня? Переполненная людьми ложа в театре, где давали популярную оперу, была идеальным местом для передачи послания. Он мог появиться в любую секунду под видом человека из обслуживающего персонала, капельдинера или даже нищего оборванца на ступеньках оперного театра. В последнем случае она непременно подаст ему пенни, с улыбкой подумала Шарлотта. – Смотрите, сюда идет Сент-Лайон и с ним эта... – Светский щеголь внезапно замолчал, не договорив. – Гм-м, с ним идет миссис Малгрю. Граф Сент-Лайон вместе со своей спутницей медленно вошел в ложу. Он вежливо поклонился леди Уэлтон и поприветствовал барона. Он, бесспорно, был красивым мужчиной, подумала Шарлотта. Ростом чуть выше среднего, стройный, подтянутый, с тяжелыми галльскими чертами лица, которые только у французов не кажутся принадлежащими неотесанной деревенщине. Темные гладкие волосы зачесаны назад, открывая широкий лоб. Нос у него был довольно широкий, но изящной формы, темные глаза подернуты влагой. Заметив, что она его разглядывает, он подошел, самодовольно улыбаясь. Щеголь склонил голову, взгляд его нерешительно скользнул в сторону Джинни. – Граф, – сказал он, – и... мадам. Джинни не обратила на него внимания, а подошла к перилам, чтобы взглянуть на толпу внизу. Граф тоже пресек его приветствие, тем самым положив конец замешательству юноши, не уверенного в том, следует ли ему обращаться к даме полусвета в присутствии леди. Пробормотав что-то на прощание, юноша ретировался, оставив Шарлотту наедине с графом. – Как приятно снова видеть вас, мисс Нэш, – сказал он. Без труда переключившись на роль, которую она играла многие годы, Шарлотта вскинула брови: – Полно вам, граф! Мы встречаемся так часто, что наши встречи стали чем-то заурядным. – Никогда! – воскликнул граф. Несмотря на исключительную вежливость, сама его манера задерживать взгляд дольше, чем нужно, на ее лице заставила Шарлотту сразу же вспомнить и о своем откровенном декольте, и о том, что платье у нее из прозрачного серебристого ламе. Она едва не поддалась импульсу закутаться в шаль, которая была изящно накинута на ее плечи. Устояв перед искушением, она рассмеялась и, раскрыв веер, слегка прикрыла им грудь. – Но я настаиваю, что это так, – возразила она. – А поэтому даю зарок воздерживаться от увеселений, где мы могли бы встретиться, с тем чтобы вам пришлось считать встречу со мной чем-то исключительным. – Прошу вас, дорогая мисс Нэш, не лишайте себя удовольствия из-за меня, – сказал граф. – В этом нет никакой необходимости, потому что, увы, завтра я покидаю ваш прекрасный город. Шарлотта придала лицу вполне правдоподобное выражение смятения. – Но зачем, сэр? – спросила она. – И если вы не сочтете дерзостью мой вопрос, то скажите, куда вы едете? – Вам идет быть дерзкой, мисс Нэш, – ответил граф. Шарлотта еще быстрее стала обмахиваться веером, как будто у нее учащенно забилось сердце. Это она научилась делать весьма неплохо. – А что касается того, зачем и куда, – продолжал граф, – то мне предстоит выполнить одну скучную обязанность: я обещал принять несколько своих бывших соотечественников у себя в замке, в Шотландии. Они впервые на этих берегах и хотели бы немного отдохнуть, прежде чем поселиться в самом прославленном городе Англии. В городе, подумала Шарлотта, который граф с удовольствием увидел бы разграбленным наполеоновскими солдатами, если бы за это заплатили подходящую цену. – Как вы добры, граф. Но ваши гости поступают жестоко, приезжая в самый разгар сезона и лишая нас вашего общества! – Если бы я мог, то с удовольствием отказался бы, мисс Нэш. Однако это не такое уж тяжелое испытание. Замок был полностью перестроен и переоборудован и теперь представляет собой весьма уютное гнездышко. Вы должны как-нибудь приехать навестить меня там. Обещайте, что приедете. – Это было бы очень приятно, – сказала Шарлотта, мило покачивая головкой и мысленно желая графу провалиться в преисподнюю. – Вы со мной согласны, миссис Малгрю? Джинни, которая пребывала в несвойственном ей молчании, ответила: – Да. Это было бы великолепно. Вокруг них остальные гости в ложе Уэлтонов натягивали перчатки, обмахиваясь веерами в бесплодной попытке найти прохладу в душном помещении, и вообще готовились уходить. Мало кто пытался заговорить с графом и абсолютно никто не заговаривал с его спутницей. Графа, судя по всему, ни то ни другое обстоятельство ничуть не тревожило. – Вам понравилась опера, мисс Нэш? – спросил он. – Зрелище мне всегда доставляет удовольствие, – ответила Шарлотта, окидывая взглядом частные ложи, прилепившиеся к красным с позолотой стенам зрительного зала оперы, словно сказочные ласточкины гнезда. Из каждого такого гнезда лица представителей высшего света с жадным любопытством смотрели в сторону ложи Уэлтонов. Она почти слышала их высказывания: «Эта девчонка плохо кончит»; «То еще создание. Боюсь, что у маркизы Коттрелл с ней хлопот полон рот»; «О чем думают Уэлтоны, приглашая в свою ложу женщину сомнительного поведения? Уж не пытаются ли они испортить репутацию своей молодой приятельницы, мисс Нэш?» Или еще того хуже: «Боюсь, что мисс Нэш сделает это и без посторонней помощи». – О Боже! – воскликнул граф, заметив, что она искоса поглядывает на светских сплетников. – Надеюсь, мое поведение не стало пищей для ненужных кривотолков? – Уверена, что нет, – сдержанно сказала Шарлотта. Граф, появившийся в опере во всем великолепии иссиня-черного фрака, белого шелкового галстука и желтого жилета, отлично знал, что возмущенный шепот сплетников вызвал не он. Его вызвала Джинни. Джинни окинула театр величественным взглядом. Ее золотисто-каштановые волосы поблескивали в свете огней зажегшейся верхней люстры. На ней было платье из розового шелкового крепа, расшитое маленькими хрустальными цветочками, превосходящее по красоте наряд любой из присутствующих дам. Кожа ее буквально светилась изнутри, что могло быть достигнуто только путем нанесения тончайшего слоя растертого в порошок абалона[1], а губы, подкрашенные соком смородины, чуть заметно улыбались. Однако, несмотря на свою красоту, она стояла одна, отделенная образовавшимся вокруг нее пустым пространством от остальных посетителей ложи Уэлтонов. Судя по всему, она отнеслась к этому с полным безразличием. – А вы, миссис Малгрю? Вам понравилась опера? – спросила Шарлотта. – Извините, мисс Нэш. Я задумалась. Так о чем вы говорили?.. – В этот момент граф предложил ей руку, и Джинни сразу же воспользовалась ею. На его лице появилось торжествующее выражение. Шарлотта вдруг поняла, что именно ради этого момента он здесь и появился. Он понимал, что из всех представителей высшего света только Уэлтоны по своей рассеянности и непричастности к светским интригам примут его и Джинни в своей частной ложе, а ему было нужно, чтобы каждый, кто имеет вес в обществе, увидел Джинни и понял, что он отвоевал ее у лорда Денни, любовницей которого она была до настоящего времени. Он привел ее сюда, чтобы похвастать своим последним приобретением. Приобретение. До сознания Шарлотты вдруг дошла вся серьезность того, что намеревалась сделать Джинни. Джинни должна была стать любовницей графа. Она должна будет делить с ним постель. Он купил эту привилегию. Шарлотта с трудом подавила охватившее ее отвращение и постаралась сохранить нейтральное выражение лица. Раньше, когда они обсуждали этот план, Джинни, казалось, относилась к интимным его аспектам как к чему-то само собой разумеющемуся, поэтому Шарлотта невольно стала относиться к этому так же, как она. Только сейчас она осознала, что в теории все было гораздо проще, чем на практике. Когда она заметила похотливое выражение на физиономии графа и стоическое молчаливое согласие Джинни, смириться с этим оказалось гораздо труднее. Она заставила себя вспомнить о многих людях – молодых солдатах и ремесленниках, о матерях, стариках и детишках, – будущее, а возможно, даже жизни которых зависели от готовности Джинни получить в обмен на свое тело приглашение в замок Сент-Лайон. Джинни смотрела мимо Шарлотты, и только по ее несколько напряженной позе можно было заметить, что она волнуется. Граф отвернулся, чтобы перекинуться несколькими словами с лордом Уэлтоном, фигура которого напоминала дыню и который еще больше, чем его жена, был «не от мира сего», и Шарлотта воспользовалась этим моментом, чтобы подойти поближе к куртизанке. – Ты нервничаешь. Что-нибудь произошло? – тихо спросила она. – Или ты все-таки решила, что не сможешь этого сделать? Такая жертва... – Жертва? – шепотом оборвала ее Джинни. – Ты слишком уж возвеличиваешь меня, Лотти. Я этого не могу допустить. Это то, чем я занимаюсь. Я такая. И я не собираюсь за это извиняться. – Но... – Все в порядке, кроме разве того, что было бы лучше, если б граф не приводил меня сюда, – тихо продолжила она. – Джентльмену, наверное, обязательно нужно покрасоваться перед остальными, но уж лучше бы он делал это не здесь, а в каком-нибудь другом месте. – Ее черные глаза оглядели зал, как будто отыскивая кого-то. – За последнее время меня не покидает ощущение, что за мной... – Она замолчала. Взгляд ее стал напряженным и немного сердитым. – Что за тобой?.. – Не имеет значения. Мне это показалось – и все, – нетерпеливо прошептала Джинни, явно не желая продолжать разговор. – А теперь иди и поговори с этими молодыми людьми, которые, распустив слюни, толпятся у тебя за спиной, пока кто-нибудь из них не поскользнулся в луже собственной слюны. Столь резкий тон был необычен для Джинни. – Но что-то наверняка произошло. Ты что-то... – Довольно. Иди, Шарлотта. Удивленная ее резкостью, Шарлотта отошла. – Нам давно уже следовало бы уйти, – промолвила баронесса Уэлтон с несчастным выражением на миловидном добром лице, переводя большие, широко расставленные глаза с Шарлотты на Джинни. Причина ее удрученного состояния была ясна. Она изо всех сил старалась защитить Шарлотту от неподобающего влияния – естественно, со стороны Джинни Малгрю, – и эта роль была ей не по плечу. Леди Уэлтон терпеть не могла то, что она называла «вульгарными сценами» со всеми их взаимными обвинениями, упреками и обидами. Этим во многом объяснялось несколько безответственное отношение к воспитанию собственных детей, а также бесконечное множество проказ и шалостей, которые сходили с рук ее отпрыскам. Хотя леди Уэлтон отлично умела не замечать того, о чем не желала знать, даже она, к сожалению, не могла не заметить, что известная куртизанка что-то нашептывает на ухо девушке, о которой леди Уэлтон при каждом удобном случае говорила в обществе, что она ей как дочь. По мнению самой леди Уэлтон, в дружеских отношениях с куртизанкой – и разговорах с ней на интересные темы – была даже какая-то польза. Хотелось бы ей самой обладать даром предвидения и завести подобное практичное знакомство до того, как она вышла замуж за лорда Уэлтона. Несколько «разговоров на интересные темы» избавили бы всех от смущения и неловкости. Но Шарлотте следовало бы вести эти разговоры где-нибудь в коридоре или в фойе, или в каком-нибудь другом месте, только не на глазах у нее, так, чтобы когда окружающие станут с осуждением указывать на нее пальцами, леди Уэлтон могла бы абсолютно честно сказать, что ни о чем таком не имела понятия, а следовательно, с нее и взятки гладки. Но Шарлотта шепталась с куртизанкой у нее на глазах, причем, вполне возможно, именно о тех самых «завораживающе интересных вещах», и поэтому что-то следовало предпринять. Еще хуже было то, что предпринять что-то следовало именно ей. – Столько молодых людей набилось в ложу. Нечем дышать, – заявила леди Уэлтон, с упреком взглянув на поклонников Шарлотты, слетевшихся в ложу, как только закрылся занавес. – Лучше подождать, мэм, – возразил один из молодых людей. – Нет смысла выходить из театра сейчас. Вам придется стоять в другой толпе в ожидании наемного экипажа. – Правильно, – добавил второй. – Уж лучше сидеть в толпе, чем стоять. Такие здравые доводы пришлись по душе леди Уэлтон. Она терпеть не могла стоять в толпе. – Ладно. В таком случае мы подождем. – Милорд, – обратился к лорду Уэлтону граф, наблюдавший за разыгравшейся сценкой. – Мой экипаж ждет на другой стороне улицы. Могуя предложить вам воспользоваться им? – А? О, это было бы... – Розовая физиономия барона засияла от удовольствия, но, не дав ему договорить фразу, за него закончила леди Уэлтон: – ...невозможно. Барон повернулся и удивленно взглянул на супругу, которая суетливо поднялась, словно наседка, цыпленок которой вознамерился погнаться за лисой. – Невозможно? – в недоумении повторил он. – Да. – Кивком головы она указала в сторону Джинни. Шарлотта вспыхнула, обидевшись за подругу. Но Джинни отнюдь не чувствовала себя униженной. Ей было просто скучно. – Да, – решительно повторила леди Уэлтон. – Я хочу выпить стаканчик негуса[2], так что не надо заставлять графа ждать нас. Более того, я настаиваю, чтобы он нас не ждал. – Как скажешь, дорогая, – со вздохом промолвил барон, знавший по многолетнему опыту, что спорить с супругой бесполезно. – Пусть кто-нибудь принесет моей жене стаканчик негуса. Граф понял, что от его любезного предложения отказываются, и, предложив руку Джинни, поклонился присутствующим. – В таком случае мы желаем вам доброго вечера, леди Уэлтон и... – его черные глаза скользнули в сторону Шарлотты, – мисс Нэш. Как только они ушли, леди Уэлтон резко сложила свой веер и плотнее закутала шалью обнаженные руки с ямочками у локтей. – Ну а теперь идемте. Нет никакого смысла стоять последними в очереди. – Но, дорогая, я только что послал молодого Фарли за негусом, – возразил барон. – Вот пусть молодой Фарли его и выпьет, – сказала леди Уэлтон и, решительно взяв Шарлотту за локоть, стала пробираться сквозь толпу молодых людей, все еще не покинувших их ложу. – Я что-то не понял, – признался барон, плетясь за ними следом. – Ах, Альфред, – сказала леди Уэлтон с видом учителя, пытающегося вдолбить прописные истины в голову ученика, обладающего сомнительными умственными способностями. – Одно дело позволить такой женщине, как миссис Малгрю, войти к себе в ложу, когда там уже находится целая толпа шалопаев и пустомель (шалопаи при этом с упреком посмотрели на пустомель, а те на них), но совсем другое дело добровольно согласиться находиться в ее компании в закрытом экипаже. Преподав таким образом своему супругу урок в отношении тончайших нюансов этикета, леди Уэлтон, выходя из двери, оттолкнула локтем молодого Фарли, возвратившегося со стаканчиком негуса, который ей требовался, и величественно врезалась в толпу, заполнившую фойе. Ее супруг с трудом поспевал за ней следом. Они вышли на Кэтрин-стрит и оказались в другой толпе поклонников театрального искусства, состоящей из джентльменов, отчаянно, но почти всегда безуспешно пытающихся остановить наемный экипаж, пока их жены и дочери, недовольно ворча и жалуясь, топтались под крышей ярко освещенного портика. С Темзы полз на город вездесущий лондонский туман, ограничивая видимость не более чем несколькими ярдами. С противоположной стороны улицы слышались голоса едва различимых в тумане людей и шум одноконных карет и наемных экипажей, запряженных призрачными лошадьми. Откуда-то из тумана доносились голоса торговцев, предлагающих купить жареных орешков. Щебетали леди, перекликались джентльмены, позвякивала упряжь лошадей, цокали переступающие по булыжной мостовой копыта, и все эти звуки перекрывал грохот проезжающих экипажей. Вот какой-то возница крикнул зазевавшемуся прохожему, чтобы тот не совался под колеса. Вот щелкнул кнут и испуганно заржала лошадь. Вот сердито выругался какой-то человек, оступившийся в темноте. На углу здания оперы в свете уличного фонаря стояла кучка самых модных проституток, демонстрируя свой товар, предлагавшийся на продажу. Они призывно улыбались, бросая кокетливые взгляды на молодых щеголей и денди, повес и светских шалопаев, не спеша прогуливавшихся среди них с видом гурманов, выбирающих что-нибудь «этакое» себе на десерт. Шарлотта заметила Джинни, которая стояла чуть дальше на бульваре и, склонив голову, разговаривала с графом. Потом она кивнула, и он исчез между двумя экипажами, проскользнул перед ними и оказался на другой стороне улицы, сразу же скрывшись в тумане. – Мы простоим здесь несколько часов, – раздраженно заметила леди Уэлтон. Группа обожателей Шарлотты к тому времени рассеялась: они отправились на поиски каких-нибудь транспортных средств, чтобы поехать на вечеринку, в игорный дом или на какое-нибудь другое увеселительное мероприятие. – Мы могли бы немного пройтись по улице туда, где не такой густой поток экипажей, – предложила Шарлотта. Леди Уэлтон посмотрела на нее с таким удивлением, словно у нее выросла вторая голова. – Зачем? – Чтобы нам не пришлось так долго ждать, – сказала Шарлотта. – А куда нам торопиться? Не могу сказать, что мне очень хочется на вечеринку к Ниблерам. А тебе? Я уверена, что тоже не хочется. Все они скупые и весьма неприятные люди. Могу поспорить, что на закуску подадут несколько кусочков баранины да немного креветок. Нам еще придется слушать визгливое пение дочери этого старого пустозвона под аккомпанемент на фортепиано его супруги. Нет уж, увольте. Лучше ждать. – Она подняла руку и махнула носовым платочком своему супругу, который, тяжело отдуваясь, обходил выстроившиеся в линию экипажи в поисках незанятого. – Уэлтон, принеси стул, пожалуйста! – Но, дорогая! – воскликнул он. – Где я возьму стул? – Что такое ты говоришь, Уэлтон? – раздраженно сказала леди Уэлтон. – Если бы я это знала, то не стала бы просить тебя найти мне стул. – Совершенно правильно, – пробормотал Уэлтон и, отложив поиски экипажа, отправился разыскивать стул для своей супруги. – Уэлтон у меня милашка, – с довольным видом сказала леди Уэлтон, потрепав по руке Шарлотту. – Миссис Малгрю! – раздался откуда-то с другой стороны улицы мужской голос, перекрывая уличный шум. – Не изволите ли? Шарлотта взглянула в сторону Джинни. Куртизанка нахмурилась, на ее красивом лице отразилось раздражение тем, что ей предложили пересечь улицу с оживленным движением. Но она аккуратно приподняла юбки и ступила с тротуара на булыжную мостовую. Затем исчезла между экипажами. – Ну вот! – Услышав радостное восклицание леди Уэлтон, Шарлотта повернулась и увидела лорда Уэлтона, который вел за собой двух дюжих молодчиков, вдвоем тащивших неизвестно где украденную мраморную скамью. – Я знаю, что всегда могу положиться на Уэл... – Поберегись! Предупреждающий окрик прогремел над толпой. Во внезапно наступившей тишине Шарлотта услышала стук копыт по булыжникам мостовой, громыхание колес экипажа, потом крик и ужасный глухой звук упавшего тела. Послышался звук удаляющегося экипажа, который исчез так же быстро, как и появился. Наступившую тишину нарушили топот бегущих ног и встревоженные голоса. – Она ранена! Она ранена! Пусть кто-нибудь найдет лекаря! Скорее! Леди Уэлтон тихо охнула, прикрыв рот рукой. – Видно, какая-то бедная женщина угодила под экипаж. Надеюсь, что я ее не знаю... Шарлотту охватило ужасное предчувствие. – Шарлотта, дорогая! Куда ты? Ты не можешь... Что еще сказала леди Уэлтон, Шарлотта уже не слышала, потому что бросилась на улицу в поисках женщины, попавшей под копыта лошадей промчавшегося мимо экипажа. Заметив собравшуюся неподалеку толпу, Шарлотта, охваченная дурным предчувствием, протолкалась сквозь нее. – Нет! Только не это! Джинни Малгрю лежала на боку, поджав под себя неестественно вывернутую ногу. Не просыхающая вода между булыжниками уже успела промочить ее великолепное платье. На ткани платья всего в нескольких дюймах от ее бедра остался отпечаток лошадиного копыта. Она была бледна, глаза закрыты. Шарлотта опустилась рядом с ней на колени. Она осторожно пригладила упавшую налобДжинни прядь волос. Под волосами обнаружилась кровоточащая царапина. Шарлотта подняла взгляд на склонившиеся к ним озабоченные лица. – Надо убрать ее с проезжей части улицы. И найти доктора. Немедленно! – скомандовала она. Встревоженный джентльмен в зеленом жилете подозвал, щелкнув пальцами, двух ливрейных лакеев, которые с любопытством вытягивали шеи, чтобы разглядеть, что там случилось. – Найдите что-нибудь, чтобы перенести женщину, – приказал он. – Быстро! – Лакеи сразу же подчинились приказанию. Рядом с Шарлоттой появился испуганный граф Сент-Лайон. – Что случилось? – Какой-то самодовольный хлыщ не сумел справиться со своим домашним скотом, – сказал незнакомый джентльмен. – Сбил бедную женщину. Недоумок чертов! – Боже мой, – прошептал Сент-Лайон. – С ней будет все в порядке? – Нельзя с уверенностью сказать, пока ее не осмотрят, – ответила Шарлотта. – Но не осматривать же ее прямо здесь, на улице. Из толпы появились двое слуг, тащивших широкую скамью. Джинни осторожно подняли на скамью. Хотя это проделали очень аккуратно, она сразу же пришла в себя. Из ее горла вырвался страдальческий стон. – Все будет в порядке, – успокаивая ее, сказала Шарлотта. – Сейчас мы унесем тебя отсюда. – Куда? – с нетерпением спросил джентльмен в зеленом жилете. – В мой дом, – ответил Сент-Лайон. – Нет, – прошептала Джинни, остановив на Шарлотте страдальческий взгляд. – Прошу тебя. – В мой дом, – сказала Шарлотта тоном, не терпящим возражений. – Я буду сама за ней ухаживать и сумею сделать это гораздо лучше, чем вы, граф. Сент-Лайон не стал возражать и поднялся. – Я подгоню свой экипаж, – сказал он и торопливо направился на противоположную сторону улицы. – Лотти. – Слабый голосок был едва слышен. Джинни говорила с большим усилием. – Обещай мне. – Успокойся, дорогая... – Лотти, – повторила Джинни, уставившись на нее диким взглядом. – Ты должна пообещать мне. – Да-да, конечно, – ворковала над ней Шарлотта, пытаясь ее успокоить. – Я сделаю все, что ты пожелаешь. Джинни покачала головой. – Ты должна понять, Лотти. Не позволяй никому отговорить тебя от этого. Ты должна поехать в замок Сент-Лайона вместо меня! |
||
|