"В поисках Виллы" - читать интересную книгу автора (Иден Дороти)

8

Едва Грейс с Польсоном вернулись, зазвонил телефон.

Неужели Вилла?

Но по своей спокойной реакции, когда звонившая назвалась Уинифред Райт, Грейс поняла, что уже свыклась с мыслью об исчезновении кузины.

— Вы ещё здесь, Грейс?

— Конечно, я не собираюсь уезжать, пока не дождусь Виллы.

— Питер Синклер сказал мне то же самое, но он считает вас оптимисткой.

— Оптимисткой?

— Ну, может, это не то слово. Он считает Виллу особой очень ненадежной, и полагает, что вам нужно уделять больше внимания. Могли бы вы поужинать с нами сегодня вечером?

Интересно, об этом попросил Питер Синклер, или Уинифред Райт сама проявила инициативу?

— С удовольствием. Тем более, у меняя к вам есть вопросы.

— Например?

— Случайно вы не знаете парикмахера Виллы?

— Знаю. Неужели вы собираетесь перекраситься в блондинку?

— Почему бы нет? Похоже, Вилле это принесло большой успех, хотя казалось бы, что шведы для разнообразия должны предпочитать брюнеток. Знаете, я собираю гостей. Придете?

— Но вы же никого не знаете!

— В основном будут друзья Виллы. Что-то вроде свадебного ужина в отсутствие жениха и невесты. Выпьем за их здоровье. Жаль только, что бедняги Билла Джордана не будет…

На миг повисла пауза, потом Уинифред спросила:

— А при чем тут Билл Джордан?

— Разве он не был другом Виллы?

— Не думаю. Он совсем не в её вкусе: замкнутый и робкий.

— Он был хорош собой?

— Очень.

— Тогда могу себе представить, как Вилла пыталась его расшевелить. У неё всегда хорошо получалось с робкими молодыми людьми.

— Он мертв, и теперь ему не поможешь, — оборвала её Уинифред.

— Что вы хотели этим сказать? Думаете, он покончил с собой?

— С чего вы взяли? — Уинифред явно волновалась. — Вы что, решили, что Вилла разбила его сердце?

Грейс поняла, что что-то нащупала. А Уинфред продолжала:

— Парень был просто несчастен. Все пытались его расшевелить, но безуспешно.

— И Питер Синклер тоже пробовал?

— Да. Но ему тоже не удалось. Они тогда здорово выпили, а потом Билл взял и застрелился. Не знаю, как там было, и к черту все это. Кажется, Грейс, мы говорили о вечеринке, а не о похоронах. Когда?

— В субботу, в шесть. А что насчет парикмахера?

— Есть заведение под названием «Ингрид» на Страндваген, недалеко от вас. Но зачем вам это?

Грейс положила трубку и улыбнулась Польсону.

— Похоже, ходят слухи, что Вилла довела Билла Джордана до самоубийства.

— Тогда он был предельно глуп. Лишиться жизни из-за такой пустышки, как Вилла… Знал бы он, какая у его подружки есть кузина…

Грейс смущенно нахмурилась.

— Что в ней плохого? Да, Вилла легкомысленная, зато сердечная и очень добрая.

— Не переживайте, Грейс. Ведь хоть один человек должен считать её доброй. Она же собирается родить ребенка, верно?

— Разве это проявление доброты? Скорее ловушка, в которую она попалась.

— При желании она бы от него избавилась, но Вилла предпочла сберечь ребенка.

— И заодно своего Густава.

У Грейс даже разболелась голова и она распрощалась с Польсоном. Кровать с изогнутыми спинками была не слишком удобной. Красивая, но неудобная. Зато казалось, она укачивает, как младенца в колыбели.

Грейс снились ужасные сны, а когда она просыпалась, не могла толком вспомнить. Что-то в темном лесу, начинается снег, сыплет и сыплет на землю.

На следующий день фру Ингрид с пышной гривой светлых волос внимательно изучала в зеркале её лицо.

— Этот не ваш цвет, фрекен. Что, если пустить несколько седых прядок? Вот здесь и здесь?

Тонкие пальцы с длинными ногтями расчесывали волосы.

— Вы красили мою кузину, и она имела такой успех!

— Что-то не помню.

— Виллу Бредфорд из британского посольства.

Меланхолическое лицо вдруг сморщилось от смеха.

— Ну она и штучка! Я, говорит, хочу, чтобы от меня исходил призыв! Я не посольская жена, которой должно быть осторожной и осмотрительной, а просто секретарша. Кто на меняя посмотрит, если не заставить?

Придерживая голову Грейс за виски, мастер изучала её лицо.

— Но вам ничего такого с собой делать не следует.

— Да, о таком успехе мне мечтать не приходится, — кивнула Грейс.

— Я не это имела в виду. Просто вы выглядите слишком интеллигентно.

— О Боже! — вздохнула Грейс.

Женщина снова рассмеялась.

— Но это же здорово! Возьмите меня. Я бы все отдала, чтобы выглядеть умнее. А это правда, что фрекен Бедфорд убежала с мужчиной?

— Вы об этом слышали?

Ингрид принялась подправлять прическу Грейс.

— Да, она сама мне сказала: «— Сегодня причеши меня по-особому. Я собираюсь замуж.» Я спросила:» — Кому так повезло?» А она говорит — »-Секрет».

— Казалась Вилла счастливой?

— Я бы сказала, у неё какие-то проблемы. Так, фрекен, я бы предложила вот так и так.

Грейс посмотрела на работу опытных рук Ингрид и нехотя согласилась.

— Но у меня сегодня тоже событие, и мне хотелось выглядеть по-новому. Тогда мне нужен недорогой русый парик.

Длинное лицо в зеркале застыло, и Грейс виновато пояснила:

— Это все только ради шутки.

Домой она вернулась с невообразимым клубком нейлоновых кудрей в коробке. Сто крон коту под хвост…Зачем они с Польсоном все это затеяли?

На лестнице ей попался незнакомый мужчина. И фру Линдстрем оказалась тут как тут — её дверь слегка приоткрылась, и она всплеснула руками от удивления:

— Капитан Моргенсон! Задержитесь на минуту и познакомьтесь с новой соседкой, фрекен Эшертон.

Холодные голубые глаза, густая светлая борода, яркие чувственные губы. Густав? Нет, слишком длинный нос и высокий лоб, чересчур холодные и проницательные глаза. Но может Вилла обнаружила сходство по первому впечатлению?

— Кузина Виллы? Мне тетушки о вас рассказывали. — Капитан Моргенсон говорил с легким акцентом. Он взял её руку и крепко пожал. — Говорили, что вы заходили к ним.

— Вы вернулись из плавания? — вежливо поинтересовалась Грейс.

— Из Гренландии, и очень рад хоть чуточку погреться. — Капитан Моргенсон весело рассмеялся, но глаза оставались холодными, как льды, которые ему пришлось преодолеть. Под таким взглядом Вилла чувствовала себя крайне неуютно.

— Меня зовут Аксель, — представился он. — Надеюсь, мы с вами ещё увидимся, мисс Грейс, прежде чем я снова уйду в море. Особенно теперь, когда Вилла меня бросила и нашла себе мужа. — Он громко рассмеялся, и фру Линдстрем к нему присоединилась. Что могло быть серьезного, когда речь заходит о таком беспечном существе, как Вилла!

Грейс тоже улыбнулась.

— Придете ко мне в гости в следующую субботу, капитан? Я приглашаю всех друзей выпить за здоровье Виллы.

— И Вилла тоже будет? — в его голосе Грейс почудилось удивление, словно он знал, что это невозможно.

— Кто знает? Вдруг она появится? Но мы все равно сможем выпить за её здоровье. Так что приходите, пожалуйста, если сможете.

— Спасибо, мисс Грейс, приду с удовольствием.

— Вот и замечательно. В субботу, в шесть. До встречи!

Грейс чувствовала его изучающий взгляд, пока поднималась по лестнице, но не могла понять, о чем он думает. Может быть завтра, когда она встретит последнего из мужчин, упоминавшихся в дневнике Виллы, хоть что-то прояснится? Барон Якоб ван Стерн. Муж элегантной Эббы. Но согласится ли он прийти?

Нет, прежде она никогда бы до такого не додумалась — затеять вечеринку. Похоже, каким-то странным образом Грейс заразилась безрассудством Виллы. Она словно влезла в её шкуру.

Вооружившись телефонной книгой, Грейс принялась звонить. Она была уверена, что приглашения будут приняты. Большинство придет потехи ради, но один или двое явятся из желания узнать что-то новое. Ну что же, они с Польсоном станут наблюдать.

Баронесса ван Стерн ответила сдержанно, но любезно; Свен Бейка — с радостью; Уинфред и прочие друзья Виллы из посольства — Найджел и Джойс, Томпсоны и Хендерсоны, с которыми Грейс познакомилась на приеме у Питера Синклера; мисс Анна Моргенсон с радостью приняла приглашение от своего имени, от имени сестры и племянника Акселя, который к счастью оказался дома.

Последними Грейс позвонила Синклерам. В голосе Кэт звучало недоверие. Для них с мужем это развлечением не станет.

— А в чем дело?

— Конечно, из-за Виллы, конечно. Ведь её нет? Вы, Грейс, начинаете себя вести, как она.

— Почему? — удивилась Грейс.

— Как это — затевать вечеринку в честь отсутствующих?

— А может быть, она уже вернется? Но вы-то с Питером придете?

— Я с ним поговорю с ним. Я никогда не знаю, когда он свободен, когда

— нет. — Кэт едва не плакала. — Джорджия пришла с температурой. Если и Александр заразится, мне точно придется сидеть дома.

— Очень жаль.

— Да, время неудачное. Сегодня надо бы пойти на чай к послу…

— Идите, я могу посидеть с детьми.

— В самом деле?

— Конечно, с удовольствием.

— Как замечательно! И Вилла была такая же добрая.

— Вы уже говорили, что в этом смысле мы похожи. Правда, тогда мне показалось, что это только комплимент.

Кэт смутилась.

— Не обращайте на меня внимания. Мне не по себе. Ненавижу этот город. После гибели Билла стало как-то совсем печально.

— Вы из-за него так настроены против Виллы? — спросила Грейс.

— Нет, что в, я думаю, она тут вовсе ни при чем.

— А Уинфред Райт другого мнения.

— Да, были слухи… Но Питер не обращал на них внимания. Он говорил, что Билл прекрасно знает Вилле цену и не воспринимал её всерьез.

— Но кто-то же воспринял! — воскликнула Грейс.

Последовала длинная пауза. Потом Кэт протянула:

— А может это Вилла кого-то восприняла слишком всерьез?

Когда Грейс уже собиралась к Синклерам, Кэт позвонила снова.

— Грейс, я ухожу. Дети вас ждут. Приезжайте поскорее, ладно? Откроет вам Александр. Проследите, пожалуйста, чтобы Джорджия лежала в постели. Она такая слабенькая…

Александр распахнул дверь с очень серьезным видом.

— Джорджия хочет немедленно вас видеть.

— Но можно мне сначала раздеться? Как ты, Александр?

— Я отвечал на телефонные звонки, но Джорджия не дает мне разговаривать. Говорит, что я слишком маленький, чтобы запоминать важные сообщения. Это нечестно.

Грейс повесила пальто и потрепала его по голове.

— Девчонки все такие. А что за сообщения? От кого?

— От Виллы, конечно.

Грейс недоуменно уставилась на него.

— От Виллы?

Александр с важным видом кивнул.

— Я как раз хотел спросить её про лосей, когда Джорджия отобрала у меня трубку.

— Джорджия, ты действительно говорила с Виллой?

Раскрасневшаяся и хмурая Джорджия откинулась на подушки.

— Не кричите так, у меня болит голова.

— Александр говорит, что звонила Вилла. Это правда?

— Да, я с ней поговорила. А теперь у меня кружится голова.

— Что она сказала?

— Попросила, чтобы папа приехал и спас её. Она устала от леса и стука дождя по крыше.

«Стук дождя по крыше сводит меня с ума…»

— Ты не выдумываешь?

Девочка обиделась.

— Спросите у Александра.

— А почему ты не дала ему поговорить?

— Он ещё маленький. Папа говорит, что ему нельзя доверять серьезные вещи — он может все перепутать.

Грейс положила руку на её горячий лоб.

— А ты с такой температурой ничего не перепутала? От кого должен спасать твой папа Виллу?

Вмешался Александр.

— От лосей, конечно. Она боится их не меньше меня.

Джорджия с закрытыми глазами прошептала:

— Она сказала, что не нужно в них стрелять, потому что она не любит крови. Грейс, вы нам почитаете?

— Джорджия…

— У меня такая слабость, что я не могу разговаривать.

— Но ты могла встать и ответить по телефону,? Или тебе все приснилось? При температуре такое бывает.

— Правда, у меня были кошмары.

— Значит, Вилла не звонила?

Глаза Джорджии блестели от жара.

— Про лосей выдумал Александр. Вилла сказала только про дождь.

Грейс посмотрела в окно. По стеклу дождь стекал ручьями. Серые тучи спускались все ниже. Пора было закрывать штор и включать свет.

Сама она ни на мог не поверила детям, но решила рассказать Питеру и Кэт, когда те вернуться.

— С какой стати мне её спасать! — воскликнул Питер, выслушав Грейс. — Откуда у них такое буйное воображение? И нечего поднимать панику, ребенок просто бредит.

— Может быть, кто-то и звонил, — разумно рассудила Грейс. — Не обязательно Вилла.

Поднимавшаяся по лестнице Кэт обернулась.

— Она может ещё раз позвонить?

Питер предпочел сделать вид, что не слышит.

— Дети наслушались сказок, и все. А я должен спасать Виллу неизвестно от чего!

Голос его все ещё звучал в ушах Грейс, когда она вернулась домой. Грейс постучала в потолок, приглашая Польсона спуститься, и рассказала все.

— Меня тревожит упоминание о дожде. Помните, Вилла писала в дневнике, что стук дождя по крыше сводит её с ума? Дети этого не знали, верно? НО Джорджия говорила именно про стук дождя.

— Да, потому что все время идет дождь, и она его слышит. Дети всегда говорят первое, что приходит им в голову.

Грейс прислушалась. Даже в городе этот звук наводил тоску, а в лесу, в заброшенном доме под железной крышей это просто невыносимо.

— Не могу избавиться от предчувствия, что Вилла прячется где-то в лесу. Или её прячут…

Польсон расхохотался.

— С телефоном?

— Не смейтесь, я думаю, пора уже сообщить про исчезновение Виллы. Пойти в полицию или хотя бы в посольство.

Польсон перестал смеяться.

— Пока что нет. Даже достаточно сентиментальная шведская полиция не воспримет всерьез бегство невесты. А ваш посол и так может знать все, что хочет.

— Что вы имеете в виду, говоря «пока»?

— Во всяком случае, до вечеринки. Что-то может проясниться. Как насчет выпить шнапса? Так говорила Вилла, она ведь не всегда говорила только о дожде.

Польсон не стал драматизировать ситуацию и ему удалось несколько унять её страхи.

— Жаль, конечно, что вы не появились у Синклеров чуть раньше, чтобы поговорить самой. Это вполне могла быть Вилла, попавшая в переплет с паспортом и документами для бракосочетания. Кто, как не Питер Синклер, мог помочь в таких делах?

— Тогда Вилла может позвонить снова? — Грейс вспомнила, что не сказала Польсону про утреннюю встречу с капитаном Моргенсоном, о котором Вилла написала в дневнике:"У него очень проницательный взгляд, словно он пытается влезть в твои мысли».

Ей стало как-то не по себе.

— Польсон, не уходите. Послушайте, какой ужасный ветер.

Польсон внимательно посмотрел на нее.

— Я сам собирался пригласить вас поужинать. Вы у меня ещё ни разу не были. Посмотрите мои картины. И наконец-то мы поговорим о чем-то кроме Виллы. Только прошу, не будьте вы такой застенчивой. Берите пример с Виллы. Она бы сказала: «-Так требует время».

— Вы сами сказали, что больше про Виллу не будем.

— Да, простите.

— Но если она звонила, значит, она жива! — вдруг спохватилась Грейс, сама не понимая, что заставило её это сказать.

Ну разумеется жива, несмотря на все свое безрассудство. Она всегда слишком любила жизнь, чтобы умереть.

Наверху было неприбрано, но уютно: низкий потолок, изразцовая печь, всюду рисунки, книги. Там же стояла старомодная качалка, мольберт с незаконченным портретом белобрысого мальчугана, лежал большой выцветший шерстяной ковер.

Польсон наблюдал за Грейс.

— Вас не смущает беспорядок?

— Да что вы! Это ваш сын?

— Да.

— Я видела вас с ним в воскресенье. И даже помахала вам рукой, а вы и не заметили.

— Наверное, мы заговорились.

— Вы с ним дружны?

— Конечно.

— Но не настолько, чтобы жить с его матерью?

— Нет.

Прежде чем она задала следующий вопрос, Польсон сказал:

— Вы изумительная женщина, Грейс, мне хорошо с вами, но этого лучше не касаться. Вам понравится моя качалка. Давайте выпьем, и я займусь ужином.

Уже из кухни он спросил:

— Вас не тревожит ветер? Здесь он ревет сильнее, чем у вас.

В самом деле, ветер выл, словно стая волков, но Грейс все равно ощущала покой, словно маленькая девочка купаясь в лучах любви большого Польсона. Но тогда малыш на портрете станет её врагом.

Но нет, ребенок никогда не может быть врагом.

— Нет, совершенно не тревожит, — ответила она.