"Когда умирает любовь" - читать интересную книгу автора (Паскаль Фрэнсин)

3

Как только автобус тронулся, Кара Уокер скользнула на сиденье рядом с Джессикой. За окном медленно проплывала школа Ласковой Долины: фасад с белыми колоннами, часы в романском стиле, широкая зеленая лужайка.

– Это правда? – спросила Кара.

В ее карих глазах блеснула надежда. Придвинувшись поближе к лучшей подруге, она перекинула свои гладкие темные волосы через загорелое плечо.

Джессика оторвалась от журнала, который читала:

– Что – правда?

– Ты-то знаешь, – нетерпеливо ответила Кара. – Про Стива и Трисию. Это правда, что они расстались?

– А-а, это. Да, это правда. Правда и то, что Стив бросил ее.

– Стив бросил ее?!

– Конечно, – раздраженно ответила Джессика. – Неужели ты думаешь, что моего брата бросит какая-то Мартин!

– Нет-нет, конечно, нет. – Кара даже ближе придвинулась, чтобы не пропустить ни одного радостного для нее слова. – Как это случилось? Я хочу, чтобы ты мне все рассказала!

Джессика улыбнулась. Кара была ее лучшей подругой, но кроме этого – одной из самых больших сплетниц в школе. Она не сомневалась, что все, что она скажет Каре, завтра же станет известно всем на свете. И тогда у Джессики будет шанс убедить Стивена не менять решения и не возвращаться к этой противной Трисии. Кроме того, она знала, что Стивен интересует и саму Кару. Она, кажется, всегда была от него без ума. Может, и это тоже удастся устроить.

– Я не знаю подробностей. – Джессика заговорила тише. – Я только знаю, что Трисия окончательно в пролете. Так сказал мне сам Стив. Ну и хорошо, что избавились! Может, теперь Стив найдет себе подружку из приличной семьи. Так, для разнообразия.

Кара притворилась, что ее ужасно интересует кусочек поролона, который торчал из прорезанного сиденья.

– Кто-нибудь уже есть на примете?

– Пока нет, но я уверена, это не займет много времени. В конце концов, Стив не такой уж урод.

Кара вскинула голову:

– Ты что, шутишь? Твой брат – классный парень. Я бы мечтала… – Она прикусила губу.

– О чем бы ты мечтала? – Бирюзовые глаза Джессики озорно блеснули.

Кара сильно смутилась:

– Ничего. Это я так.

– Ну давай, Кара! Почему ты не признаешься?

– В чем не признаюсь?

– В том, что ты до смерти хочешь, чтобы Стивен был твоим парнем!

– Я никогда не говорила, что до смерти хочу гулять со Стивом, – ответила она, защищаясь.

– Да, если не считать первой тысячи раз. Глупая, даже если ты и не говорила, это написано у тебя на лице.

Инстинктивно Кара закрыла лицо руками.

– Ой, Джес, неужели это так заметно? Ты думаешь, Стив знает?

– О Стиве не беспокойся. Сейчас он не заметит, если даже наскочит на кирпичную стену.

Кара вздохнула:

– Ничего себе. Это значит, я должна ударить его по голове, чтобы он заметил меня?

– У меня возникла идея получше. Не забывай, что у тебя есть секретное оружие.

– Какое еще секретное оружие?

– Я! – Улыбка Джессики превратилась в ослепительный оскал. – Если я буду на твоей стороне, Стивен не устоит.

Ошеломленная Кара отпрянула назад:

– Вот это да! Даже не верится. Наконец-то! Только представь, что я хожу на все школьные вечеринки с твоим отпадным братом!..

Джессика состроила гримасу:

– Я как-то не могу назвать Стива отпадным. Милый, привлекательный – да, но не отпадный.

– Это потому, что он твой брат. Я тоже не считаю своего брата потрясающим.

– Твоему брату только тринадцать. В таком возрасте не бывают интересными.

– Черт, чуть не забыла тебе сказать, – сказала Кара, когда автобус остановился перед светофором. – Ты слышала, что произошло с Джереми Фрэнком?

– Ты имеешь в виду того самого Джереми Фрэнка?

– А какого ж еще?

Все в Ласковой Долине, кто смотрел местные телепередачи, знали, кто такой Джереми Фрэнк. Он был ведущим популярной передачи «Разговор по душам». Ко всему прочему он был высокий, темноволосый, с самыми неотразимыми голубыми глазами, какие только потрясали зрителей со времен Пола Ньюмена. Почти все девчонки в Ласковой Долине были влюблены в него. Джессике повезло, одной из немногих, – она видела его «живьем». Она узнала его, когда однажды выходила из магазина, и чуть не выронила пакет с бананами. В жизни он был даже еще красивей.

Кара вздохнула:

– Это так трагично.

– Только не говори, что он женился! – в панике закричала Джессика.

Она не представляла себе большего несчастья.

– Слава богу, нет. Не так ужасно, но…

– Уф, – выдохнула Джессика. – Ты на минуту заставила меня поволноваться. Так что случилось?

– Он сломал ногу и лежит в больнице.

– О нет! Это ужасно. Как это случилось?

– Он врезался в дерево, когда катался на лыжах. Все это я слышала от Джени Макбрайд. Она сестра милосердия в Фаулерской больнице. Она даже взяла у него автограф. Да-а, все бы отдала, чтобы поменяться с ней местами. Везет же некоторым!

– Ты не забывай, – быстро напомнила ей Джессика, – что не должна думать о других мужчинах. Ты бережешь себя для Стива. А я свободна и могу делать, что захочу, – тихо прибавила она, представляя красивое лицо Джереми Фрэнка.

Кара подала ей гениальную идею.

– Как я могу сохранять себя для кого-то, кто даже не знает о моем существовании? – застонала Кара.

– Узнает, узнает. Предоставь это мне, – убедила Джессика подругу, хотя в это время думала о другом.

Теперь, уверенная, что Джессика поможет ей завлечь Стивена, Кара перешла к другой теме. Она была словно фонтан информации о последних событиях в Ласковой Долине. Фонтан, который никогда не иссякнет.

– За обедом я слышала кое-что интересное, – прощебетала она. – Лила сказала мне, что в особняк Годфреев переезжает новая семья. По ее словам, они сказочно богаты. И у них есть восемнадцатилетний сын. Она говорит, он по-настоящему классный парень. Интересно, какая у него машина?

Джессика перестала мечтать о Джереми и стала вникать в слова Кары.

– Как их фамилия? – спросила она.

– Что-то на «М». Кажется, Морроу. Джессика слышала, как ее отец упоминал это имя, – возможно, потому что Нед Уэйкфилд был адвокатом Моргана Годфрея, пока тот не умер несколько лет назад, и до сих пор занимался его имуществом. В особняке Джессика была только один раз, но он произвел на нее неизгладимое впечатление. Это был самый громадный дом в Ласковой Долине, даже больше, чем дом Фаулеров. Вообще-то, он больше был похож на дворец, чем на особняк: мраморные арки, внутренний бассейн, комнаты для прислуги. И сама мысль, что приезжает новая семья, была захватывающей. Для себя она решила выудить из отца побольше информации, когда увидит его.

Когда автобус остановился на ее остановке, Кара вскочила:

– Я выхожу. Звякни мне попозже, хорошо? Мне не терпится узнать, какой план ты готовишь для меня и Стива.

Через две остановки Джессика тоже вышла из автобуса и помчалась домой. Ее мозг напряженно работал. План «как свести Кару со Стивеном» мог подождать. Сейчас она обдумывала кое-что более важное, но ей нужна была помощь Элизабет.

Она нашла сестру в спальне на втором этаже. В те дни, когда Тодд подвозил Элизабет, она всегда возвращалась из школы раньше.

Джессика завалилась на кровать своей сестры, разбросав статьи, которые Элизабет редактировала для школьной газеты «Оракул». Затем тяжело вздохнула и заявила:

– Жизнь не имеет смысла.

Элизабет восприняла это заявление ничуть не удивившись. За шестнадцать лет она притерпелась к сценическим способностям сестры.

– Джес, о чем ты говоришь? – спросила она.

Джессика перевернулась на живот и подперла подбородок руками.

– Я хочу сказать, что в нашей с тобой жизни нет смысла. Лиз, ты когда-нибудь задумывалась над тем, как скучна и бессмысленна наша жизнь?

– Кажется, что нет, – ответила Элизабет с ноткой удивления в голосе. – Да и как моя жизнь может быть скучной, когда ты рядом?

Джессика продолжала дальше, словно не слышала слов Элизабет.

– Мы живем ограниченной жизнью, – трагически продекламировала она. – Мы только ходим в школу и больше ничего не делаем. Ничего важного и полезного.

Элизабет улыбнулась:

– Хочешь сказать, что Джессика Уэйкфилд думает о чем-то более стоящем, чем широкие плечи и голубые глаза?

Джессика издала еще один глубокий вздох и закатила глаза.

– Если честно, Лиз, не понимаю, как ты можешь смеяться над этим. Я совершенно серьезно.

Собирая в стопку статьи, Элизабет бросила на сестру проницательный взгляд:

– Ну хорошо, Джес, кто он на этот раз?

Эту песню Джессики она слышала уже столько раз, что не могла сосчитать. Всегда существовал какой-то мальчик, и Джессика клялась, что не может без него жить. Жизнь без него не имела смысла, даже если в это время полдюжины других парней вовсю обивали порог их дома, чтобы встретиться с ней.

– Как можно быть такой глупой? – возмущенно заявила Джессика. – Это не имеет никакого отношения к парням. Я говорю о том, чтобы несколько часов в неделю уделять больным людям.

– Что? – Элизабет уставилась на сестру, как будто та только что заявила, что собирается выставить свою кандидатуру на президентских выборах.

– Лиз, я думаю, мы должны записаться в сестры милосердия в больницу.

– Ты в своем уме, Джес?

– Что в этом такого безумного?

– Ничего. Просто я никогда не подозревала, что тебя так… волнуют больные люди.

– Как ты можешь так говорить? Разве ты не помнишь, как мы последний раз смотрели «Историю любви» по телевизору? Я так плакала, что извела целую упаковку салфеток. И это только за первую серию.

Элизабет вздохнула:

– Думаю, я никогда этого не забуду.

После этого Джессика неделями притворялась, что испытывает головокружение, когда кто-нибудь из нравящихся ей мальчиков подходил к ней. Она надеялась, что он примет это за какую-нибудь редкую неизлечимую болезнь. И прекратилось это лишь тогда, когда она сыграла свою роль перед Томом Маккеем и он заявил:

«Надеюсь, что твоя болезнь не заразна!»

– Ну так как? – спросила Джессика. – Ты согласна?

– Не знаю, – сказала Элизабет. – Я ужасно занята… и потом – газета, ну и все прочее.

– Но ведь для нас это потрясающая возможность спасать жизни! Ты только подумай! Как ты можешь отвергать всех этих несчастных больных?

– Я никогда не слышала, чтобы сестры милосердия спасли кому-нибудь жизнь, – сухо заметила Элизабет. – Насколько я знаю, они только бегают кругами, разнося журналы, и вообще следят за тем, чтобы никто ни в чем не нуждался. Кроме того, ты можешь обойтись и без меня. Если ты так уж жаждешь стать сестрой милосердия, почему бы тебе не записаться одной?

– Ну, пожалуйста, Лиз! Без тебя это будет не то. Мы всегда все делали вместе. К тому же отец больше тебе доверяет водить «фиат», чем мне.

– А-а, ну теперь уже понятнее…

– Значит, ты согласна? Ты запишешься? – возбужденно настаивала Джессика.

– Я этого не говорила. Мне надо немного подумать.

– Ты же сама говорила, что люди должны больше служить другим, – льстила Джессика. – И потом, представь, как нам будет здорово. Может, даже научимся делать какие-то процедуры.

Элизабет сдалась, рассмеявшись:

– Ну ладно, ты победила. Если честно, Джес, ты бы стала лучшим адвокатом, чем папа. Если ты сильно постараешься, то своими разговорами статую оживишь.

Пронзительно завизжав, Джессика бросилась обнимать сестру.

– Ты не пожалеешь, Лиз. Вот увидишь. Вдвоем это будет потрясающе.

Элизабет покачала головой.

– Не понимаю, как тебе удается меня уговаривать, – сказала она, улыбаясь.

Она никогда не могла отказать Джессике отчасти потому, что действительно любила свою сестру. С ней было очень весело, не считая тех редких случаев, когда она устраивала какую-нибудь пакость. А сейчас намерение Джессики было похвально и серьезно, и потому, несомненно, требовало поддержки. Ничего подобного за ней раньше не наблюдалось. Добровольно тратить свое время на полезное дело – это благородно. Значит, на Джессику еще есть какая-то надежда. Джессика поцеловала сестру в щеку:

– Не знаю, Лиз, что бы я без тебя делала! Ты самая лучшая в мире сестра.

Но в тот момент Джессика не думала об Элизабет. Ее мысли были с Джереми Фрэнком. Она представляла себя возле его кровати, сжимающей его руку. И он смотрел на нее с благодарностью и обожанием. В своей мечте она только что спасла ему жизнь. Кто-то дал ему не то лекарство, и он бы умер, если бы она вовремя не позвала врача. Джереми был так благодарен ей, что чуть ли не умолял быть гостьей на его передаче.

– Звучит заманчиво, – сказал мистер Уэйкфилд за обедом, после того как сестры рассказали о своем плане. – Я всегда «за», если это убережет от пагубного влияния улицы. – Он подмигнул, показывая, что только шутит.

– Это будет замечательным жизненным опытом, – вставила миссис Уэйкфилд. – Я так много узнала в тот год, когда была сестрой милосердия… – Она вздохнула. – Как будто это было вчера. С трудом верится, что моим дочерям сейчас столько же лет.

Легко было представить Элис Уэйкфилд подростком. Она выглядела ненамного старше близняшек. У нее были такие же светлые золотистые волосы и зеленовато-голубые глаза. Несмотря на то, что она занималась дизайном помещений, ее гибкая, загорелая фигура говорила о том, что она старается как можно больше времени проводить на свежем воздухе.

– Завтра после школы мы идем в больницу, чтобы записаться, – сказала Джессика. – Когда я позвонила в отдел кадров, мне сказали, что сейчас им действительно не хватает младшего медперсонала, и потому будут рады добровольцам. И чем их будет больше, тем лучше. Вы только подумайте, скольким людям мы будем помогать! – Но по-настоящему помогать Джессика мечтала только одному человеку.

– Это не только общение с больными, – сказала миссис Уэйкфилд. – Есть и тяжелая работа. Не хочу омрачать вашей радости, но вы должны знать, что вас ожидает.

Джессика нахмурилась, но Лиз не растерялась:

– Немного тяжелой работы нас не убьет, мамочка.

Джессика просияла:

– Конечно, чем больше для людей делаешь, тем больше они ценят тебя.

Миссис Уэйкфилд засмеялась:

– Не всегда. Ты-то не заметила, что я убрала твою комнату. А, Джес?

– Да там неделю придется убирать, прежде чем кто-нибудь почувствует разницу, – съязвила Элизабет.

Комната Джессики была больным вопросом, предметом многих шуток в доме Уэйкфилдов. Помимо того, что в комнате постоянно царил беспорядок, Джессика выкрасила ее в отвратительный коричневый цвет, благодаря чему получила прозвище – шоколадка фирмы «Херши». По мнению Элизабет, комната Джессики была чем-то средним между мусорной свалкой и барахолкой.

– Спасибо, мам, – ласково сказала Джессика, не реагируя на замечание сестры. – С этого момента я обещаю, что сама буду поддерживать идеальный порядок.

Когда она станет телевизионной звездой, кто-нибудь, возможно, захочет взять у нее интервью в ее доме, как в шоу Барбары Уолтерс. Поэтому она должна взять за правило поддерживать комнату в приличном виде.

Элизабет тяжко вздохнула. Это было уж слишком. Джессика становилась такой хорошей, что уже и на себя не была похожа. Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. И поэтому не могло не показаться Элизабет слегка подозрительным.

– Кстати, пап, – сказала Джессика, – я слышала, что в особняк Годфреев переезжает новая семья. Это правда?

Мистер Уэйкфилд улыбнулся:

– Новости в нашем городе летят, как на крыльях. Но думаю, это уже не секрет. Все решено, и семья Морроу переезжает на следующей неделе.

– Я никогда о них не слышала, – сказала Джессика.

– Одно время Курт Морроу играл за «Ястребов», – ответил отец. – Он был их лучшим защитником.

– Мне казалось, ты говорил, что он занимается компьютерным бизнесом, – вставила миссис Уэйкфилд.

– Сейчас да. Он открыл свою компанию. И за несколько лет этот бизнес сделал его миллионером.

Джессика подскочила на месте:

– Правда? Что ты еще знаешь? Я слышала, у них есть сын, ровесник Стива?

– У них еще есть дочь твоего возраста, и я думаю, ты скоро с ней познакомишься. Она будет учиться в вашей школе.

Теперь Джессика была окончательно заинтригована. Благодаря Джереми Фрэнку и семье Морроу жизнь в Ласковой Долине становилась интереснее с каждой минутой.