"Второе дыхание" - читать интересную книгу автора (Френсис Дик)

С искренней благодарностью Джону Кеттли, метеорологу, Феликсу Фрэнсису, физику, Меррику Фрэнсису, наезднику, и Норме Джин Беннет, Этель Смит, Фрэнку Рулстону, Кэролайн Грин, Алану Гриффину, Энди Гибберту, Пайлару Бушу Гордону, Стиву Пикерингу, национальному архиву Каймановых островов и Энн Фрэнсис – за название.

ГЛАВА 3

Робин не скупился не только на ром, но и на оплату телефонных переговоров. Он с почти нескрываемым энтузиазмом выслушал мой рассказ о циклоне, вызревающем над морем, названным в честь ужасных карибов, североамериканских индейцев, которые захватили острова и побережье и правили там безжалостной рукой, пока их в свою очередь не вытеснили Колумб и прочие европейцы.

Робин сообщил, что пираты там имеются и теперь – они рыщут в теплом синем море, как алчные акулы, захватывают яхты и убивают владельцев, – хотя, возможно, в наше время они все же менее кровожадны, чем когда-то. Робин с улыбкой добавил, что слово «кариб» происходит от того же корня, что и «каннибал».

Я позвонил в Центр оповещения об ураганах в Майами, и мой старый знакомый, с которым мы не раз говорили по телефону, сообщил мне последние известия о состоянии верхних слоев атмосферы.

– Один ползет в нашу сторону, – сказал он. – Ночью появились признаки созревания. Так что теперь уже можно сказать, что ты не зря прилетел сюда из-за океана. Позвони завтра, к тому времени должны появиться новые сведения. Циклон движется чрезвычайно медленно – миль шесть в час, если не меньше. Скорость ветра на уровне моря – тридцать пять миль в час, но «глаз» еще не сформировался.

– Пока что все вилами по воде писано, – сказал я Робину.

– Но похоже, что это все же будет ураган?

– А вам хочется, чтобы это был именно ураган? – полюбопытствовал я.

Мне казалось, что ему действительно этого хочется. Но Робин покачал своей очкастой головой и сказал:

– Нет, разумеется. Я живу здесь, во Флориде, уже сорок лет и каждый раз уезжаю с побережья, когда населению рекомендуют эвакуироваться. Нам еще повезло – на нашем берегу не бывает наводнений. В полумиле отсюда параллельно береговой линии проходит риф, он несколько сдерживает подъем воды и препятствует образованию крупных волн. А в других местах от наводнений гибнет гораздо больше народа, чем от самой бури.

Ну да, наверно, когда живешь в местности, через которую каждый год проносится по нескольку ураганов, поневоле изучишь кое-какую статистику, подумал я. Во второй вечер (столь же великолепный, как первый) Робин включил национальный метеорологический канал, чтобы мы могли посмотреть, как поживает Один.

Один поживал неплохо.

Жизнерадостный диктор сообщил, что давление в центре тропического циклона Один за последние два часа упало на двадцать миллибар. Почти неслыханно! Теперь Один был официально признан мощным тропическим штормом. Он порождал ветра скоростью около 65 миль в час, находился более чем в двухстах милях к югу от Ямайки и двигался точно на север со скоростью 7 миль в час.

Робин переварил полученную информацию и сообщил, что завтра все мы на несколько дней летим на Каймановы острова, позагорать на солнышке.

Поскольку весь этот день мы только и делали, что купались в бассейне Дарси, попивали прохладительные напитки Дарси и загорали на флоридском солнышке, было очевидно, что Робин добивается одного: перенести нас если не прямо в «глаз» Одина, то по крайней мере в такое место, где Один мог бы нас видеть.

Крис пружинистым шагом расхаживал вокруг солнечного бассейна и по полузатененной веранде. Один, преследуемый радарами и спутниками, на его вкус, был мелковат, слишком медлителен и шел слишком далеко от земли. Робин сухо извинился за то, что не сумел организовать ничего приличнее.

Эвелин сказала, что гоняться за ураганом – опасное мальчишество и ни на какие Кайманы она не собирается, а собирается спокойно сидеть дома. Однако Робин поставил ей на вид, что, если Один разрастется и сменит направление – а ураганы способны менять направление в любую минуту, – очень может быть, что это как раз мы окажемся в безопасности, а завывающее чудовище явится к ее порогу.

– И вообще, – решительно продолжала Эвелин не обращая внимания на рассуждения Робина, – у нас сегодня на обед каменные крабы, гордость Флориды, а после обеда Крис может прочесть нам стихотворение, которое он весь день бормочет себе под нос. А потом смотрите погоду по телевизору хоть до посинения, только меня утром не будите, потому что я никуда не полечу.

– Какое стихотворение? – удивился Робин.

– Никакое. Я пошел купаться, – тут же сказал Крис. И просидел в бассейне до заката.

– Он же читал какое-то стихотворение! – жаловалась Эвелин. – Зачем же он нас обманывает?

– Не торопите его. Дайте ему время, – сказал я.

У меня был большой опыт общения с Крисом.

На обед – каменные крабы с горчичным соусом и зеленым салатом. Рыбный пирог с петрушечным соусом им и в подметки не годится. И, сидя за чашкой кофе на веранде, в мягких сумерках, Крис внезапно, ни к селу ни к городу, сказал:

– Я ездил на мыс Канаверал, знаете ли.

Мы кивнули.

– Я, конечно, пролечу через ураган, но те, первые космонавты, они сидели на тоннах ракетного топлива и не побоялись чиркнуть спичкой. Ну и… короче, я про них написал. Про мыс Канаверал, про прошлое и про будущее.

Он резко встал и вышел со своей чашкой на край веранды. Из темноты послышался его спокойный, будничный голос:

Одинокие пусковые установки,Не сразу заметные в пыльной траве,Бетонные круги со следами пламени,Двадцати футов в поперечнике.Здесь ракеты стояли и ждали,И пилоты ждали уверенно и храбро,Ждали старта к звездам.

Никто ничего не сказал. Крис продолжал:

Теперь «шаттлы», как ни в чем не бывало,Летают на орбиту, туда и обратно.Скоро составят расписание рейсовИ будут продавать билеты на Луну.И кто тогда вспомнит,Кто тогда скажет «спасибо»Этим кругам в траве?

Мы по-прежнему молчали.

Крис вздохнул и продолжил:

Много ветреных лет Промчится над мысом забытым, Призраки страха развеялись, Пыл изначальный угас, Сорняки затянули бетон. А скоро с орбиты Люди стартуют на Марс.

Крис подошел к столу и поставил пустую чашку.

– Ну вот, – сказал он с легким смешком, как бы желая сгладить впечатление, произведенное стихами, – сами видите, до Китса мне далеко.

– И тем не менее apercu[2] интересное, – веско сказал Робин.

Крис предоставил Робину объяснять Эвелин, что такое apercu и с чем его едят, и отвел меня к краю веранды, полюбоваться луной, отражающейся в бассейне.

– Робин приготовил мне на Кайманах «Пайпер», – сказал Крис. – Летать на нем я могу, я проверял. Ну что, ты со мной?

– Денег у меня немного, сам знаешь.

– Насчет денег не беспокойся. Морально ты готов?

– Да.

– Класс!

Мое согласие его явно обрадовало.

– Я был уверен, что ты именно за этим и приехал.

– Почему Робин так старается отправить нас к Одину?

Крис наморщил свой высокий бледный лоб.

– Знаешь, я никогда не задумываюсь, почему люди поступают так или иначе. Это больше по твоей части.

– Мне понравилось твое стихотворение.

Крис скривился.

– Тебе тоже стоило бы там побывать. Ни за что бы не подумал, что люди, ходившие по Луне, отправились туда с этих бетонных плит.

Бывали времена – иногда целые дни, – когда неустойчивая натура Криса приходила в равновесие. И не только на ту пару минут, когда он появлялся на экране – на экране он всегда был спокоен, – а на сравнительно длительный срок. Будто бы внимательный и сдержанный пилот остался пилотом и после того, как колеса коснулись земли, В тот вечер, когда Крис прочел стихи о мысе Канаверал, он казался более уравновешенным, чем я когда-либо видел его на земле.

– Ты с Белл виделся? – спросил он.

– По телефону разговаривал.

– Как ты думаешь, она согласится выйти за меня замуж?

Я тяжко, безнадежно вздохнул.

– Ну, во-первых, неплохо бы спросить у самой Белл.

– А во-вторых?

– Во-вторых – учитесь властвовать собой. Например, прежде чем орать, неплохо бы сосчитать до десяти.

Крис обдумал это и кивнул.

– Ты это ей скажи, а я постараюсь.

Я кивнул в знак согласия. Конечно, ничего у них не получится, но пусть хоть попытаются, уже хорошо.

Со своей обычной непоследовательностью Крис вдруг небрежно спросил:

– Слушай, а что тебе известно об острове Трокс?

Я не понял, при чем тут этот остров.

– А что, Белл там нравится?

– Белл? Он не имеет никакого отношения к Белл. Он имеет отношение к Робину и Эвелин.

– Да? – рассеянно сказал я. – Никогда о нем не слышал.

– Ты не единственный, кто о нем не слышал, – сказал Крис. – Но сдается мне, что Робин хочет, чтобы мы с тобой отправились не в «глаз» Одина, а на остров Трокс.

– С чего бы это вдруг? – удивился я.

– Похоже, он имеет какое-то отношение к грибам.

– Ну уж нет, Крис! – возмутился я. – Ради грибов я рисковать жизнью не согласен.

– Жизнью рисковать тебе и не придется. В прошлом десятки самолетов пролетали сквозь ураганы, получая таким образом уйму важной и полезной информации, и почти ни один не погиб.

Почти ни один! Хорошенькое утешение…

– А грибы-то тут при чем? – спросил я.

– Вскоре после того, как я приехал, Робин говорил по телефону – я его нечаянно подслушал, – и речь шла обо мне и, возможно, моем приятеле – это о тебе, стало быть, – об Одине и грибах на острове Трокс.

– А у него самого ты не спрашивал?

– Н-нет… нет еще, не спрашивал. В смысле… ну, мне неохота с ним ссориться. Он обещал оплатить поездку на Кайманы, и за самолет платит тоже он…

– Ну, так я у него сам спрошу, – сказал я. И ближе к ночи, сидя за рюмочкой коньяка на сон грядущий, упомянул, что Белл рассказывала мне о его грибах и дерновых плантациях, и поинтересовался, где лучше всего растут трава и грибочки.

– Во Флориде, – немедленно ответил Робин. – Я выращиваю дерн на болотах вокруг озера Окичоби. Там наилучшие климатические условия для выращивания дерна во всех Штатах.

– А кто-то что-то мне говорил насчет острова Трокс. Вы не знаете, где это?

Я спросил это совершенно нейтральным тоном, но, несмотря на это, ощутил, как наш хозяин напрягся, а потом усилием воли заставил себя расслабиться.

– Трокс?

Он не спешил отвечать. Открыл тяжелый сигарный ящик полированного дерева, не спеша выбрал сигару, не спеша обрезал кончик, все так же не спеша закурил. Его внутренняя борьба выплывала наружу клубами густого дыма. Я невозмутимо сидел и любовался бескрайним спокойным морем.

– Трокс, – любезно объяснил наконец Робин, убедившись, что сигара раскурена как следует, – это один из множества крошечных островков, рассеянных по всему Карибскому морю. Насколько мне известно, состоит он большей частью из гуано, то есть, попросту говоря, птичьего помета.

– Очень ценное удобрение, – заметил я. Робин кивнул.

– Это практически все, что мне о нем известно. Сам я на нем никогда не бывал.

Он затянулся, выпустил еще один клуб дыма и заговорил о том, как они с Эвелин рады, что мы с Крисом согласились у них пожить, какие у Криса интересные взгляды на будущее космонавтики и о том, что он ждет не дождется рассказов Криса о встрече с Одином. Тему об острове Трокс он предпочел замять как не представляющую интереса. Я было попытался еще раз упомянуть о нем, но Робин тут же пресек это, сказав:

– Забудьте вы об этом Троксе! Подумайте об Одине. Разрешите, я налью вам еще.

Эвелин отвела меня в сторонку, чтобы я сообщил ей названия созвездий. Она всем своим видом демонстрировала, что наши рассуждения о погоде и ураганах невыносимо скучны.

А потом мы с Крисом пожелали хозяевам доброй ночи и отправились по своим спальням, обустроенным в ярком, тропическом стиле: цветастые ткани, плетеная мебель, пол, выложенный белым кафелем, под потолком – вентилятор, при каждой комнате – веселенькая ванная, все в целом чрезвычайно уютно и комфортно. Я заснул так же быстро, как и накануне, но через несколько часов пробудился и, лежа в темноте, никак не мог понять, куда подевались знакомые тени, которые отбрасывают на потолок лондонские фонари.

Лондон… Майами… Я наконец очнулся. Я не в Лондоне, я на Сэнд-Доллар-Бич, Пляже Песчаных Долларов, который назван так в честь кругленьких декоративных ракушек, что часто попадаются на этом берегу. На самом деле это не ракушки, а разновидность морских ежей из отряда Clypeasteroida… Я сегодня посмотрел в справочнике.

Я включил лампу, висящую над кроватью. Нет, мне решительно не спалось. Я встал, прошлепал в ванную, натянул плавки, взял полотенце, прокрался на цыпочках через темный дом и плюхнулся в бассейн.

Робин Дарси. Дружелюбный, но скрытный, щедрый сверх всякой меры. Он дает нам слишком много, а объясняет слишком мало. Во что же мы с Крисом ввязались? Не может ли получиться так, что это будет поездка в один конец?

Миссис Меваджисси живет на мои деньги, она зависит от меня так же, как я в течение первых двадцати лет своей жизни зависел от нее. Я не имею права рисковать собой. Только мои деньги делают ее существование мало-мальски сносным. А потому мое дело – пролететь через ураган и вернуться домой живым и здоровым. Планы Криса для меня на втором месте, а планы Робина – уже на третьем.

Мои собственные знания и интуиция говорили мне, что Один довольно быстро может перерасти из урагана третьей категории в ураган пятой категории по шкале Саффира-Симпсона. То есть ветер будет такой силы, что сметет любые измерительные приборы. Пятая категория означает, что, подойдя к земле, Один вызовет сокрушительное наводнение, что в стене, окружающей «глаз» урагана, скорость ветра будет достигать 180 миль в час… и что мелкие островки, независимо от того, растут там грибы или нет, попросту смоет.

Я расслабился в прохладной воде и принялся плавать взад-вперед, без особых усилий преодолевая длину бассейна. Плавание было единственным соревновательным видом спорта, который оказался не слишком разорительным для нашего с бабушкой кармана. Правда, с шестнадцати лет я сменил муниципальные бассейны и классические спортивные стили на марафонские заплывы и серфинг. А к тому времени, как мы с Крисом отправились во Флориду, я давно перерос тягу к соревнованиям. Однако широкая грудная клетка и отточенная техника остались при мне.

Я немного поплавал, размышляя об урагане по имени Один и острове Трокс, потом выбрался из бассейна и принялся вытираться, стоя спиной к дому.

Внезапно позади меня раздался угрожающий голос – аж мурашки по спине побежали:

– Стоять! Руки вверх!

Я чуть было не обернулся на голос – тогда бы меня наверняка пристрелили, – но вовремя одумался, уронил полотенце и поднял руки вверх.

– Теперь развернись! Медленно! Я развернулся, только теперь сообразив, что для человека, находящегося на веранде, я, стоящий у бассейна, всего лишь темный силуэт.

Робин стоял в дверях, освещенный сзади светом, горящим в доме. Кругленький, уютный Робин держал в руке пистолет, нацеленный точнехонько мне в грудь. И рука у него не дрожала.

– Это я, Перри, – сказал я. – Я просто вышел поплавать.

– Выйди на свет! И не делай резких движений, иначе я выстрелю.

Я бы с удовольствием сделал резкое движение, просто чтобы его попугать, – но, к сожалению, было слишком очевидно, что Робин отнюдь не шутит. Так что я медленно подошел и встал напротив двери, жмурясь от света ламп, горящих в доме.

– Что вы тут делаете? – резко осведомился Робин, опуская дуло пистолета. Теперь оно смотрело мне в ноги.

– Мне просто не спалось. Можно, я теперь опущу руки?

Робин легонько встряхнулся, словно просыпаясь, открыл рот, кивнул – но, когда жизнь уже готова была вернуться в нормальное русло, пространство вокруг бассейна внезапно наполнилось множеством огней, синими формами, громкими голосами и чрезвычайно серьезно настроенными черными пистолетами. Стремление – нет, готовность убивать ударила по мне, словно взрывная волна. Весь этот шум меня буквально раздавил. Мне было приказано встать на колени. Я повиновался. На загривок мне тут же легла чья-то жесткая рука.

Робин пытался что-то объяснить, но безуспешно. Полицейские в синих формах, не слушая его, продолжали выполнять свой суровый долг, который, по всей видимости, состоял если не в том, чтобы всадить в незваного гостя пулю, то как минимум в том, чтобы его обездвижить. И прокричать ему в ухо какую-то невнятицу. Позднее Робин объяснил, что таким образом мне сообщили мои «права арестованного».

Казалось, я целую вечность простоял на коленях на краю бассейна, чувствуя себя круглым идиотом в этих мокрых плавках. Меня не слишком-то ласково держали за плечи, руки мои были заломлены за спину и скованы наручниками (Робин говорил, что во Флориде всегда сковывают руки за спиной, и в некоторых других штатах тоже). Я пытался протестовать, но куда там! В конце концов Робину удалось привлечь внимание их начальника. Робин извинился и объяснил, что я на самом деле не вор и не грабитель, а просто гость.

Что же это за гость такой, который в половине четвертого ночи купается в бассейне?

– Простите, – сказал Робин. – Простите, пожалуйста. Это недоразумение.

Синим формам явно не хотелось выпускать свою добычу. Они нехотя убрали пистолеты в кобуры и погасили часть фонариков. Доложили по рации в свой родной участок, сунули Робину какие-то бланки, чтобы он их подписал. При этом обращались они с нами обоими с одинаковой подозрительностью. Наконец они сняли с меня наручники и исчезли так же быстро, как появились.

Я неуклюже встал, подобрал полотенце, пересек веранду и следом за Робином вошел в дом.

Робин явно был мною недоволен. Казалось, ему и в голову не приходило, что он сам виноват: забыл предупредить нас о сигнализации.

– Я даже не думал, что вам взбредет в голову идти купаться посреди ночи! – сердито сказал он. – На веранде размещены датчики сигнализации, которые срабатывают при появлении незваных гостей. Оттуда идет прямая линия в полицейский участок, и звонок мне в спальню. Вам, наверно, стоит хлебнуть чего-нибудь крепкого.

– Да нет, не надо. Извините, что причинил вам столько хлопот.

Я обмотал полотенце вокруг пояса, как набедренную повязку. Робин задумчиво созерцал меня, сложив руки на животе и продолжая сжимать пистолет.

– Надо сказать, – заметил он, – что под дулами пистолетов вы держались на редкость спокойно.

Ну, спокойным я себя отнюдь не чувствовал. Сердце у меня колотилось с космической скоростью.

– А насколько близки они были к тому, чтобы действительно начать стрелять? – поинтересовался я.

– Не дальше хода спускового крючка, – сказал Робин. Он сунул пистолет в карман халата. – Идите спать. Надеюсь, вы нормально уснете.

Однако не успел я сделать и шага, как зазвонил телефон. Робин нимало не удивился столь позднему – или столь раннему – звонку и невозмутимо снял трубку.

– Да, – сказал он в трубку. – Да, ложная тревога. Это наш гость… просто вышел искупаться… да, все прекрасно… да… да… это Херефорд… да-да, Херефорд. Полицейские, конечно, особо не обрадовались, но все в порядке, я вас уверяю.

Он положил трубку и коротко пояснил, что это был звонок из охранной фирмы.

– Они всегда звонят после того, как из полиции сообщают, что тревога была ложная.

Робин проводил меня до дверей моей спальни.

По дороге к нему вернулись его обычные светские манеры.

– Мне следовало бы предупредить вас насчет сигнализации, – пробормотал он. – Впрочем, это неважно: ведь ничего страшного не случилось.

– Да, конечно.

Я улыбнулся ему на прощание. Он со смехом пожелал мне оставаться таким же спокойным при встрече с Одином.


Эвелин осталась дома, а мы с Робином и Крисом утром вылетели из Майами на остров Большой Кайман на самолете компании «Кайман-Эйрвейз». Робин, посмеиваясь, рассказал Крису о наших ночных приключениях. Крис спал в другом конце дома и ничего не слышал.

Лишь после того, как мы миновали иммиграционную службу, ко мне начали стекаться струйки полезной информации – которые, однако, не спешили слиться в единый поток.

Робина и Криса сразу же забрала машина, ожидавшая их у аэропорта, и увезла в неизвестном направлении. Мне сказали только, что меня скоро тоже заберут, и оставили стоять на неожиданно жарком солнышке и гадать, что будет дальше.

Дальше ко мне подошла худощавая женщина в застиранных до белизны хлопчатобумажных брюках и белой маечке.

– Доктор Стюарт, насколько я понимаю?

Ее произношение отчетливо отдавало английской усадьбой. Женщина сказала, что часто смотрит погоду по Би-би-си и знает меня в лицо. Она пригласила меня в кабину своего оранжевого пикапа, который стоял неподалеку.

– А Робин Дарси… и Крис… – растерянно начал я.

– Крис Айронсайд отправился совершить первый ознакомительный полет на самолете, на котором он полетит, – перебила меня женщина. – Садитесь в пикап.

Я залез в кабину, точно в раскаленную печку. Открытые окна не спасали. Стоял конец октября к югу от тропика Рака. Я снял свой чересчур официальный галстук и с тоской подумал о прохладном душе.

– Будем знакомы, – сказала женщина, выруливая с территории аэропорта. – Я – Эми Форд.

– А нельзя ли узнать, куда мы едем?

– У меня есть кое-какие дела в Джорджтауне. А потом – ко мне домой.

Через некоторое время мы въехали в плотно застроенный и явно процветающий городок. Улицы городка были засажены раскидистыми тенистыми деревьями и кишели туристами, которые то и дело щелкали фотоаппаратами.

– Это и есть Джорджтаун, столица острова, – сказала Эми. – На самом деле это наш единственный город.

– А все эти люди?

– Они с лайнеров, – объяснила Эми. Мы свернули за угол, и перед нами открылось море. У причала стояло на якоре три огромных пассажирских лайнера. Бутафорские пиратские галеоны стреляли бутафорскими пушечными ядрами. С другой стороны причала разгружались грузовые суда, которые привезли припасы и бульдозеры.

Эми остановила машину рядом с публичной библиотекой – ей надо было сдать книгу. Потом мы повернули назад и, миновав несколько импозантных зданий банков, поехали мимо гавани. Меня удивило, что встречные водители все, как один, улыбались и уступали нам дорогу.

– Хорошо тут у вас! – сказал я совершенно искренне.

Эми приняла мое замечание как само собой разумеющееся.

– Мой дом следующий, – сказала она. – Нам уже недалеко.

Ее дом действительно оказался недалеко. Это был настоящий дворец, занимавший, должно быть, восемь тысяч квадратных футов тропического рая, посреди которого он стоял. Это была копия небрежной роскоши Робина Дарси, но увеличенная вдвое.

Эми проводила меня в гостиную. Гостиная была невелика по меркам этого дома, но зато в ней царила благословенная прохлада: работал кондиционер, под потолком крутился вентилятор. Через тяжелые раздвижные стеклянные двери открывался вид на густо-синее море. В гостиной стояли стулья и фарфоровые фигурки ярких тропических цветов. А еще там сидел человек в белых шортах, который представился как Майкл Форд и пожал мне руку.

– А вы выше, чем кажетесь на экране, – сказал он. Он вовсе не хотел меня задеть – просто констатировал факт. Говорил он примерно с тем же выговором, что и у его жены, хотя я бы сказал, что он принадлежит к более низкому социальному слою, пусть даже у него денег куры не клюют.

Параллельно со своей основной работой метеоролога я еще время от времени в качестве вольного художника читал лекции на разные темы (честно говоря, в основном затем, чтобы заработать побольше денег на оплату Джет ван Эльц и ее сестриц), и во время обедов, которые обычно следуют за лекциями, мне приходилось встречаться с самыми разными людьми. Благодаря своей природной способности к мимикрии я постепенно научился распознавать происхождение людей по их говору. Конечно, не так хорошо, как знаменитый профессор Хиггинс из «Пигмалиона» Бернарда Шоу, но достаточно, чтобы при случае поразвлечь публику.

Я бы сказал, что Майкл Форд, как и я сам, родом откуда-то из сельской местности, из западного Беркшира. Только у него деревенское произношение было сглажено и прикрыто соответствующим образованием.

Майкл Форд был, пожалуй, не выше Робина Дарси, но его обнаженный загорелый торс и голые коричневые, чуть кривоватые ноги демонстрировали могучие мышцы, которых недоставало кругленькому Робину.

– Хотите чего-нибудь холодненького? – спросила Эми Форд и щедро плеснула мне апельсинового сока на кубики льда. Только отхлебнув, я обнаружил, что в апельсиновый сок добавлена немалая толика «Бакарди».

– Прошу прощения, но не могли бы вы объяснить, кто вы такие и почему я здесь? – спросил я. Я обнаружил, что невольно копирую выговор Эми. Не очень-то вежливо с моей стороны…

Но Эми, похоже, не обратила на это внимания.

– Я продала Робину свой самолет, – объяснила она. – Насколько я понимаю, ваш друг собирается пролететь на нем сквозь ураган Один, а вы у него будете штурманом. Потому вы и здесь.

Я отстраненно подумал: с чего бы это Робину покупать самолет – несомненно, очень дорогой – для Криса, случайного знакомого, с которым он встретился на ленче, – лишь затем, чтобы тот мог пролететь через ураган?

– На самом деле Робин покупал мой самолет для Никки, – продолжала Эми, как будто не видя в этом ничего странного, – но Никки прошел стороной.

– Ураган Никки? – уточнил я.

– Естественно. То есть само собой. Но этот новый ураган возник почти сразу вслед за Никки, а Робин сказал, что познакомился с Крисом, который явно хороший пилот, и Крис хочет пролететь сквозь ураган, ну и вот, поэтому вы здесь.

М-да. Это объяснение оставляет больше вопросов, чем ответов.

Я отхлебнул еще сока, хорошо сдобренного спиртным, и спросил:

– А вы не знаете, где находился Один сегодня утром?

По словам моего приятеля из Центра оповещения об ураганах, за два часа до нашего вылета Один набирал силу к югу от Ямайки, заставляя население острова подумывать об эвакуации в горы.

…– Если ты решил отправиться навстречу Одину, – предупредил мой приятель, – не забывай о том, что на Большом Каймане гор нет и эвакуироваться будет некуда.

– А что, есть вероятность, что Один зацепит Кайман?

– Слушай, Перри, тебе ведь отлично известно, что сам Один не знает, куда он двинется. Но, судя по последним сообщениям, Один приближается к четвертой категории. Это страшный ураган, Перри. Держись оттуда подальше. Забудь о том, что я говорил раньше. Уезжай оттуда.

– А как насчет острова Трокс? – поинтересовался я.

– Чего-чего? – переспросил мой приятель и после паузы добавил: – Если это один из тех мелких островков, рассеянных на западе Карибского моря, не езди туда, Перри, не надо. Если Один будет продолжать развиваться как до сих пор, на этих островках живого места не останется, он там все сметет.

– Ветром или волнами?

– И тем, и другим. Он поколебался.

– Знаешь, мы легко можем ошибиться, так что лучше не рисковать. В данный момент я мог бы держать пари, что Один свернет на северо-запад и обойдет Ямайку стороной, а это значит, что Большой Кайман окажется у него на пути. Так что оттуда надо уносить ноги, и как можно быстрее, если у тебя осталась хоть капля благоразумия.

Видимо, благоразумия у меня все-таки не осталось.

– А где все-таки находится этот остров Трокс? – спросил я.

– Это важно? Сейчас погляжу. Он зашуршал страницами.

– Вот они. Острова западного Карибского моря… Ронкадор-Кей… Суон… Тандер-Нолл… А, вот он. Трокс… Число жителей колеблется от нуля до двадцати, в основном рыбаки. Длина – одна миля, ширина – полмили. Максимальная высота над уровнем моря – двести футов. Вулканическая деятельность – отсутствует. Состоит из гуано, кораллов и известковой скалы. Координаты – 17,50 северной широты, 81,44 западной долготы.

Снова шорох бумаги.

– Ну вот, видишь? Это просто кусок скалы, торчащей над подводными горами и покрытой птичьим пометом.

– А какие-нибудь плантации там есть? Грибы там растут?

– Какие еще грибы? Если там что и растет, так только кокосы – тут написано, что на острове вроде есть какие-то пальмы.

– А кому этот Трокс принадлежит?

– Тут не сказано. Написано только, что «владение оспаривается».

– И все?

– Все. Правда, тут еще сказано, что на острове есть пристань для лодок и старая травяная посадочная полоса для самолетов, но заправки там нет и ремонтной мастерской тоже. Там вообще ничего нет. Забудь об этом острове.

Мой приятель был на работе, и особенно долго болтать ему было некогда. На прощание он еще раз посоветовал:

– Отправляйся домой!

«Домой» имелось в виду в Англию…

Майкл Форд взглянул на массивные золотые часы, оттягивающие ему левое запястье, и принялся нажимать на кнопки на телевизоре с огромным экраном, пока наконец не нашел шумный канал, по которому передавали тревожные сообщения о продвижении Одина.

Один успел вырасти в полноценный ураган, с ярко выраженной центральной частью, где ветер все быстрее разгонялся вокруг крохотного спокойного центра, точно вокруг ступицы колеса. Этот центр и называется «оком», или «глазом», урагана. Скорость ветра в Одине достигала теперь 120 и более миль в час, но вперед он продвигался все так же медленно, делая по 7 миль в час. Область низкого давления в верхних слоях атмосферы ослабела, что ускорило вращение в центральных плотных слоях и привело к возникновению «глаза».

Ну что ж, Крис рад будет услышать о том, что Один официально объявлен ураганом.

Один находился в семиста пятидесяти милях к югу от Сэнд-Доллар-Бич, где Эвелин сейчас спокойно загорала у бассейна, и даже здесь, на Большом Каймане, было тихо, солнечно и стоял полный штиль, хотя отсюда до центра бури было не более двухсот миль. Сейчас, в этот ясный день, невозможно было представить, что ураган способен смести с лица земли целый город, как некогда ураган Эндрю, что океанская волна, вызванная ураганом, способна утопить триста тысяч человек, как в Бангладеш. Я неплохо разбирался в мировых воздушных течениях и всю жизнь занимался дьявольскими капризами стихий, но, подобно вулканологу, грел руки издали, не спеша залезать в кратер ожившего вулкана.

При мысли о том, что мне придется встретиться с этим чудовищем лицом к лицу, пробирала дрожь. Фотография Одина, сделанная со спутника, казалась ужасающей. Неужто я всерьез собираюсь лететь туда вместе с Крисом?

Я по привычке захватил с собой свой маленький компактный фотоаппарат, но даже с лучшим объективом в мире я не смог бы заснять Один лучше, чем камера со спутника. Вращающаяся вершина урагана, с самыми холодными ветрами, поднималась на пятьдесят-шестьдесят тысяч футов. Запасов кислорода у нас с Крисом не будет, так что мы не сможем подняться выше чем на десять тысяч футов. Мы влетим в спокойный центр урагана, измерим и запишем тамошнее атмосферное давление, измерим и запишем скорость ветра в стене, окружающей «глаз», вылетим с другой стороны и вернемся на свой аэродром. Большую часть времени придется лететь сквозь дождевые облака. Но ведь мы полетим быстрее ветра!

«Черт возьми, – подумал я про себя, – а как, интересно, мы найдем этот самый „глаз“ урагана? Как я буду прокладывать курс? Я ведь этому не учился! Кто бы прочел мне краткий курс навигации внутри урагана? И при этом заставил не думать о том, как это будет выглядеть на самом деле? И главное: почему мне, несмотря на все это, по-прежнему больше всего на свете хочется пролететь сквозь ураган?»

Дикторша продолжала рассуждать о падении атмосферного давления, о пользе барометров и о грядущих бедствиях.

Телевизор в доме Фордов был вделан в мебельную стенку, явно очень дорогую. Мы с Эми и Майклом сидели в глубоких мягких креслах, временами поглядывая на белую вращающуюся массу на экране. Хозяева говорили о том, что до сих пор Большой Кайман сильные ураганы, слава богу, обходили стороной, хотя, конечно, все когда-нибудь случается в первый раз. Однако, судя по жизнерадостным лицам и голосам хозяев, они не верили всерьез, что это может случиться.

Знакомые жокеи рассказывали мне, какая атмосфера царит в раздевалке перед тем, как они вместе с конем весом в полтонны выходят на дорожку в Большом национальном стипль-чезе. Их ждут самые сложные, самые опасные препятствия. Они знают, что рискуют свернуть себе шею, и идут на это не ради денег, а из любви к искусству. Я не раз удивлялся, что толкает их на это, – и там, в аккуратной, яркой, роскошной гостиной Фордов, я, кажется, понял их.


Несколько часов я сидел сложа руки, ожидая возвращения Робина и Криса. За это время я, в числе прочего, узнал, что Эми владела и управляла сетью пунктов видеопроката в США, но теперь она их продала, а Майкл занимается тем, что оборудует спортивные залы.

Они оба явно гордились своими достижениями и друг другом и на эту тему готовы были рассуждать сколько угодно.

Я узнал также, что ни Эми, ни Майкл сами не имели пилотских прав, хотя Эми училась водить самолет до того, как продала свою машину Робину.

– А зачем вы ее продали? – спросил я без особого нажима, скорее для поддержания разговора, чем из любопытства.

Майкл предостерегающе дернул рукой, словно призывая жену быть осторожнее, но Эми лениво ответила:

– Робин хотел ее купить и предложил хорошую цену. Я подумала и согласилась.

Она прикончила свой высокий стакан с апельсиновым коктейлем и добавила:

– Ну, а если вы хотите знать, зачем Робин ее купил, вам придется спросить об этом у самого Робина.

Как раз в тот момент вернулись Робин с Крисом, оба в отличном настроении, и я, недолго думая, спросил об этом у Робина, опять же в порядке болтовни.

Робин моргнул, застыл на миг, улыбнулся и ответил в том же тоне, явно желая увести разговор в сторону:

– Эми просто не хотела, чтобы вы знали, что продажа этого самолета позволит ей купить себе бриллиантовое колье.

– И сережки в придачу! – весело вставил Майкл, заметно воспрянувший духом.

Я тепло улыбнулся. Да, лгут они мастерски. Эми протянула Крису высокий стакан, в котором позвякивали льдинки.

– В моем был ром, – предупредил я Криса, как бы между прочим.

Крис был в очередном приступе маниакального возбуждения, но пить спиртное, как обычно, не собирался. Он внимательно взглянул на почти полный стакан, стоявший рядом со мной на маленьком столике, попробовал то, что налили ему, поставил свой стакан рядом с моим и, кипя энтузиазмом, принялся рассказывать мне новости.

– Машина – зверь! Два мотора. Я заставил инструктора опробовать ее на всех скоростях. Все классно. Робин был очень рад. Все рады. Заметь себе, все считают, что летчикам-любителям следует держаться подальше от ураганов, но при этом они примут в расчет результаты наших измерений, несмотря на то, что нормальной лаборатории у нас не будет…

– Когда летим? – перебил я.

Все обернулись к экрану, чтобы увидеть последние новости метеоканала. Давление внутри Одина упало еще на два миллибара. Ураган сместился на одну минуту (то есть одну шестидесятую градуса) к северо-западу. Пожилой гость студии с блестящими манерами, приглашенный, видимо, туристическими фирмами, уверял зрителей, что Один кружит над океаном и не причинит вреда туристам и отдыхающим. Крис цинично усмехнулся, подмигнул мне и пожал плечами. Оба мы знали, что, кружа над теплым морем, Один только набирает силу.

– Завтра утром, – сказал Крис. – В восемь ноль-ноль. Пока еще не стало слишком жарко.

Майкл и Эми настояли на том, чтобы мы с Робином и Крисом остались ночевать у них в доме. Они непрерывно угощали нас коктейлями, довольно крепкими, к большому недовольству Криса. Майкл надел блестящий клеенчатый фартук и принялся жарить бифштексы на сложенном из кирпичей очажке.

Нам с Крисом давали разные мелкие поручения, например, сложить салфетки или принести льда. Эти мелкие поручения заставляли нас все время держаться рядом с Эми. Нам ненавязчиво дали понять, что бродить по дому не следует, – и, памятуя о Робиновой сигнализации, я счел за лучшее послушаться. Это слишком напоминало почетный домашний арест, но денег у меня было мало, и к тому же я не мог найти предлога перебраться в отель.

Помимо всего прочего, Майкл, внешне такой дружелюбный, и прекрасный повар, при своих внушительных мускулах обладал еще и подвижностью, которая говорила о близком знакомстве не столько с тренажерами, которыми он торговал, сколько со спаррингами.

На экране Один медленно и угрожающе полз на северо-запад.

Эми, с моей помощью, весело расставляла тарелки на обеденном столе, на террасе, затянутой сеткой от насекомых. Внезапно она воскликнула во всеуслышание:

– Крис такой красавец! И вы, Перри, конечно, тоже. Что, Би-би-си нарочно подбирает метеорологов с привлекательной внешностью?

Крис только ухмыльнулся.

– Естественно! Всегда!

Я давно не обращал внимания на внешность Криса, но мне было известно, что однажды, после одной из его беспардонных выходок, он удержался на работе только потому, что телезрительницы были от него без ума. Кстати, и мужчины к нему тоже относились неплохо, что странно. Видимо, тут дело было в том, что Крис, при всей своей неуравновешенности, был щедр на дружбу, и, хотя дружить с ним было непросто, в его поведении не было никакого сексуального подтекста. Ко мне он относился, как начальник экспедиции, который уверен в том, что, какая бы катастрофа ни стряслась, у него всегда есть надежная база, куда можно вернуться в случае чего.

В тот странный вечер на Большом Каймане Крис кривлялся и дурачился, но, когда Робин попросил его еще раз прочесть стихи о мысе Канаверал, Крис отказался. Когда же его спросили почему, Крис сказал, что эти стихи возникли на почве депрессии и пусть они там и остаются.

Я наблюдал, как Робин задумчиво разглядывает Криса. Робин нашел себе не просто хорошего пилота-любителя. Крис был британской знаменитостью национального масштаба. Интересно, этот фактор играет какую-нибудь роль в неведомых пока планах Робина?

К половине седьмого следующего утра Один был объявлен ураганом четвертой категории и продолжал двигаться на северо-запад со скоростью менее семи миль в час.

Если так продолжится и дальше, через пару дней он доберется до дома Майкла и Эми, снесет всю эту роскошь, раздавит яркие комнатки сотнями тонн смешанной с песком воды…

Крис подошел и встал рядом со мной, следя за драмой, разворачивающейся на экране. Он порадовался, что «глаз» выражен так четко.

– Ну что, – сказал он, – пошли, что ли?

Глаза у него сверкали, как у ребенка, который идет на праздник.

– Мы не единственные, кто туда летит, – добавил он. – Мне лучше заранее заполнить план полета.

Следуя указаниям Эми, мы доехали до аэродрома на оранжевом пикапе. На отдельной стоянке, обозначенной табличкой «Малая авиация», стояло множество легких самолетов. Крис нашел среди них и одобрительно похлопал по боку двухмоторный винтовой «Пайпер», приобретенный Робином.

– Ты посиди в этом красавце, пока я схожу заполнить план полета, – сказал Крис. – Я мигом!

– А как насчет карты? – осведомился я.

Крис некоторое время возился с дверью кабины, стоя ко мне спиной. Наконец он обернулся и сказал:

– На самом деле нам нужна вовсе не карта, а направление, в котором находится «глаз» Одина.

– А тут знают, где он находится?

– А как же!

И он трусцой убежал прочь, оставив меня у самолета.

Мы с Крисом дружили уже немало лет, и я не раз видел его на грани самоубийства. Так что я худо-бедно мог определить, когда Крис не говорит мне всей правды. В то утро, на аэродроме Большого Каймана, он старался не встречаться со мной взглядом.

Крис вернулся из диспетчерской, размахивая листком бумаги. Он сунул этот листок мне, чтобы я его прочел, пока сам Крис будет проводить проверку систем самолета. Поскольку этот самолет был Крису знаком еще плохо, на сиденье первого пилота лежало несколько сшитых скрепками пачек инструкций. Крис проводил проверку внешних систем самолета с соответствующим разделом инструкций в руках, а я тем временем читал план полета, который Крис заполнил в службе управления воздушным движением.

Большая часть этого плана была для меня китайской грамотой. Когда Крис вернулся в кабину, я спросил у него, что означают адреса типа «MWCRZTZX» и «MKJKZOZYX».

– Это тебе знать не обязательно, – ответил Крис.

– Я не полечу, пока ты не объяснишь.

Крис уставился на меня, изумленный моим тихим бунтом.

– Ну… первый набор букв – это адрес диспетчерской Большого Каймана в здешнем аэропорту, а второй – это воздушное пространство Кингстона на Ямайке, где мы, вероятнее всего, найдем Один. Устраивает?

Он указал на один из следующих пунктов, место назначения, названное «ZZZZ», потому что мы не знали точно, куда направляемся.

– Это Один, – сказал Крис.

– А как насчет карты? – спросил я. – Без карты я не полечу. Серьезно.

В Англии Крис ни за что бы не отправился в полет без карты. А отправляться без карты в Карибское море – это вообще безумие.

– Я и так знаю, куда мне лететь, – упрямо сказал Крис.

– Тогда зачем тебе штурман?

– Перри!!!

– Радиокарту, – сказал я. – Причем такую, на которой обозначен остров Трокс.

Крис встрепенулся и нахмурился.

– Робин будет вне себя!

– Робин нас использует, – возразил я.

– Да ты что! – Крис не желал этому верить. – Он же для нас все делает! Он оплатил нам все расходы, не забывай. Даже купил этот самолет у Эми!

– А что, если он купил этот самолет для себя? – спросил я. – И вдобавок нашел себе хорошего пилота-любителя, которого в этих местах почти никто не знает и который к тому же опытный метеоролог, разбирающийся в ветрах и способный совладать с ними?

– Он же просто энтузиаст! – запротестовал Крис.

– Могу поручиться, – продолжал я, – что он заставил тебя включить этот остров в наш маршрут. Быть может, это «ZZZZ» в нашем плане полета и есть тот самый остров? Могу поручиться также, что он убедил тебя не говорить мне, куда мы направляемся.

– Перри!..

Крис был ужасно расстроен – но ничего не отрицал.

– Так вот, он объяснил тебе, зачем все это надо? – спросил я. – Он тебе сказал, что надо сделать на острове Трокс, когда мы туда попадем? И почему он не летит туда сам? И главное – что такого в этом полете, что его приходится прятать за ураганом?