"Фантазии Фридьеша Каринти (Путешествие в Фа-Ре-Ми-До, Капиллария)" - читать интересную книгу автора (Каринти Фридьеш)

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Уверенность и спокойное превосходство, с которыми Ми-до-ре ответствовал на мой монолог об истории человечества, поразили меня лишь в самый первый момент. Вскоре я вынужден был признать, что эту историю, в ее внешних проявлениях, жители Фа-ре-ми-до знают столь же хорошо, как и я, и даже, как ни странно, еще лучше. Я попытаюсь резюмировать причины этой потрясающей осведомленности соль-ля-си о жизни на Земле, которая так поразила мое воображение.

Я уже упоминал, что в распоряжении соль-ля-си имеются такие увеличительные приборы, которые позволяют им на протяжении тысячелетий наблюдать — до мельчайших подробностей — за жизнью на нашей планете, подобно тому как мы в свою очередь исследуем под микроскопом каплю воды. Из слов Ми-до-ре я с изумлением понял, что жители Фа-ре-ми-до рассматривают нашу планету как обитель постоянно регрессирующих в своем развитии дегенеративных соль-ля-си, которые по природе своей, так же как и фаремидосийцы, принадлежат к неорганическим существам и имели изначальную возможность стать нормальными соль-ля-си, если бы шестьдесят тысяч лет назад не подверглись эпидемии страшной болезни, известной под названием до-си-фа-ре; рассадником ее являются паразитарные существа до-си-ре, или, на нашем языке, все живые организмы (в том числе и люди), которые в порядке исключения встречаются в рудиментарном виде и на Фа-ре-ми-до. Бедных соль-ля-си Земли эти паразиты до-си-ре так подавили своей мощью и числом, что привели в полное расстройство, и процесс их высвобождения и возрождения затянулся на долгое время.

Лично он, Ми-до-ре, в своей нынешней композиции живущий в Фа-ре-ми-до свыше семидесяти тысяч лет, с самого начала пристально следил за происходящим на Земле процессом и видел, как зарождалась болезнь, как она прогрессировала. Поскольку, как он заметил, меня эта проблема интересует и, судя по моему рассказу, я даже имею некоторое, хотя и весьма смутное, представление об истории Земли, он готов поделиться своими наблюдениями, ибо тот факт, что я всего-навсего рядовой до-си-ре, сам по себе не исключает того, что я до некоторой степени могу понять определенные вещи — ведь удалось же в первые месяцы моего пребывания на Фа-ре-ми-до “приживить” кое-какие неорганические элементы в моем человеческом мозгу, в результате чего он (то есть мозг) стал значительно лучше и дело, кажется, пошло на поправку. Но это уже вопрос особый, касающийся эксперимента надо мной. Конечный результат будет виден лишь по прошествии определенного времени.

Ми-до-ре поведал мне о том, как вот уже более шестидесяти тысяч лет он наблюдает за земными соль-ля-си, ибо этот вопрос особенно волновал его и он давно подозревал, что на Земле не все в порядке. Итак, по его словам, первое время составные части Земли — суша, огонь и вода — развивались вполне нормально. Но однажды он с сожалением отметил, что в одной из долин закопошился рой совсем маленьких до-си-ре. (Когда я стал допытываться о месторасположении этой долины, Ми-до-ре довольно точно обрисовал географический пункт, который, как я понял из его слов, располагался между Тигром и Евфратом.)

Возможно, это объяснялось тем, что именно в этом районе Земли в то время ощущался недостаток тепловой и электрической энергии. (Известно, что и то и другое, равно как свет и звук, для соль-ля-си являются тем же, чем для нас кровь.) Злокачественная болезнь стремительно распространялась и постепенно поразила всю территорию, которую мы называем Азией, а Ми-до-ре назвал “животом Ля-соль-ми” (Земли). В те времена земные соль-ля-си были еще довольно сильными и здоровыми и потому с ними можно было общаться посредством звуковых сигналов. Они пожаловались Ми-до-ре на свою болезнь, и тот порекомендовал им облучить пораженные участки Земли тепловой энергией, ибо, как вскоре стало ясно обеим сторонам, до-си-ре влачили чрезвычайно жалкое существование и малейшее повышение температуры, до каких-нибудь восьмидесяти — ста градусов, вызывало их мгновенную гибель и истребление.

Но Земля не вняла этому совету, и болезнь, которую я называю Жизнью, все ширилась и росла. Любопытно, что однажды Ми-до-ре хотел было помочь страждущим и направил на Землю лучи из специально сконструированного для этой цели аппарата. Лучи вызвали из больного тела Земли кипящую жидкость, в которой погибли миллионы до-си-ре. Уже казалось, что они уничтожены полностью и бедная, больная Земля на пути к выздоровлению. Он, Ми-до-ре, весьма серьезно отнесся к этой проблеме и с помощью системы увеличительных стекол наблюдал за поведением до-си-ре, их природой и условиями жизни: только при этом условии, то есть досконально изучив среду, он мог рассчитывать на окончательное уничтожение всякого рода бациллоносителей. Когда из земных глубин вырвалась кипящая жидкая лава и, бурля, стала заливать сушу, до-си-ре в ужасе разбежались от нее во все стороны. Это произошло, вероятно, в тот исторический период, который я назвал бы периодом Первобытного Человека, вернее Первобытной Обезьяны, другими словами, временем господства Животного Инстинкта.

При виде кипящей лавы, иронически пропел Ми-до-ре, эти древние люди повели себя чрезвычайно странно. Те, кто сумел избежать мгновенной смерти, бежали в открытое поле — он помнит это как сейчас — и там, плача и стеная, сбились в кучу. Перед его глазами до сих пор стоит картина, которую он наблюдал в телескоп: из кишевшего муравейника до-си-ре, которые судорожно глотали ртом воздух, отделился один сильно развитый экземпляр и бросился в сторону. Воздев свои клешни, или, если угодно, руки, над головой, до-си-ре стал показывать ими куда-то вверх, туда, откуда он, Ми-до-ре, излучал смертоносные лучи, одновременно наблюдая за Землей из телескопа. Да, да, он смотрел прямо ему, Ми-до-ре, в глаза и указывал на него остальным своим собратьям. Те тоже повернулись в его сторону и вдруг, как по команде, грохнулись оземь, продолжая воздевать руки к небу. Так, стоя на коленях, они что-то кричали ему. В этот момент земля под ними разверзлась, и все до-си-ре погибли в кипящей лаве. С тех пор Ми-до-ре часто являлся свидетелем этой интереснейшей особенности поведения до-си-ре: за несколько минут до своей гибели они внезапно поднимают свой взор вверх, туда, где живут соль-ля-си, будто ожидая спасения или помощи оттуда, откуда на них идет погибель.

Спустя некоторое время Ми-до-ре решил отказаться от попыток излечить Землю. Он пришел к выводу, что в этом нет никакой необходимости: до-си-ре, повторил он, будучи воплощением Абсолютной Болезни, уничтожали самих себя с помощью органа, размещенного обычно в головной части организма; я назвал бы его инстинктом. Следовательно, лучше было выждать, пока до-си-ре не распространятся по всей Земле и физически разовьются — вот тогда-то, подсказывал опыт, животный инстинкт и свершит свое дело: до-си-ре нападут друг на друга, пожрут один другого, наступит пора опустошения, болезни убьют жизнь. Ми-до-ре понял, что до-си-ре поддерживают свою жизнь тем, что поедают друг друга в самых различных формах; поэтому их судьба предрешена, долго так продолжаться не может любой организм обречен на умирание, если он получает для переработки необходимую для жизни энергию не извне, не от нетождественных ему миров, а изнутри, путем постоянного самопоглощения. Как без весел не сдвинуть лодку, так и житейский челн останется на месте, если не сыщется гребец, который опустит весла во внешнюю среду и оттолкнется от нее. Иными словами, беспокойство Ми-до-ре о том, что паразиты до-си-ре опустошат Землю, съедят ее, оказалось преувеличенным. Доси-ре использовали Землю только как питательную среду, а затем благодаря развившемуся в них инстинкту стали пожирать друг друга.

Вот почему Ми-до-ре вскоре обрел полное спокойствие за судьбу планеты Ля-соль-ми. Он знал наперед, что до-си-ре, как бы они ни присасывались к ее многострадальному телу, неминуемо погибнут и Земля выздоровеет. Правда, следует признать, был период, когда он, не на шутку испугался и уже совсем было решил, что болезнь вступила в роковую фазу: это произошло в тот исторический момент, когда в мозгу одного вида до-си-ре, который я назвал людьми, внезапно стал зарождаться и бурно развиваться новый орган, получивший название разума. Разум действительно представлял большую опасность для Земли. С его помощью человеческий род до-си-ре понял бы, что сохранить Жизнь можно лишь одним путем: не уничтожением самой Жизни, а добыванием жизненной энергии из неживой материи, созданием более совершенной неорганической Жизни. Разум возник в мозгу человека на основе узлов инстинкта; можно было предположить, что он, развившись, подавит и сделает излишним инстинкт как таковой, полностью вытеснив его из организма человека. Создалась угроза, что человек осознает себя и, познав тленность органического бытия и его тенденцию к распаду, восполнит его неорганической, вечной, не подверженной распаду материей соль-ля-си, подобной золоту и минералам, и тем самым победит смерть, короче говоря, излечится от своей болезни, станет явлением непреходящим.

Опасность и в самом деле была велика: с появлением разума начался осмысленный труд, Землю принялись бурить, копать, просверливать, кровь ее — тепло и электричество — использовали все в большей мере и до-си-ре становились все крепче и крепче. Пришло время, и они научились делать даже крылья из твердых материалов; жалкие земные червяки приобретали опасное сходство с бессмертными соль-ля-си. “Признаюсь, — разоткровенничался Ми-до-ре, — был момент, когда я усомнился, а не случится ли так, что люди с помощью своего разума победят материю и смерть? Но однажды я подверг скрупулезному исследованию жалкое тело одного до-си-ре. С помощью тончайшего скальпеля я вскрыл и рассмотрел под сильнейшим микроскопом опасное серое вещество в крохотном мозгу человека и после этого окончательно успокоился. Моя гипотеза о том, что разум уничтожил инстинкт, оказалась ошибочной. В несовершенном мозгу живого существа имеется существенный порок — он поражен органической болезнью. Болезнь эта неизлечима, человек страдает ею постоянно, и рано или поздно она положит конец человеческому роду. В чем же дело, хотел бы ты знать? Разум, возникший из инстинкта и имевший первоначально тенденцию к замене его, благодаря глупой случайности оказался оторванным от узла инстинкта и расположился в передней части мозга, в то время как его предтеча продолжал спокойно пребывать и развиваться в тыльной части черепа. Ваши медики, кажется, называют подобное “внематочной беременностью”, в результате которой погибают и ребенок и мать. Представьте себе два органа, выполняющих прямо противоположные задачи: один дает жизнь, другой — смерть. Благодаря этой ошибке природы человек представляет собой как бы своеобразного “сиамского близнеца”, и он неминуемо погибнет, когда два антагониста его разум и его инстинкт — на известной стадии своего развития столкнутся и задушат друг друга подобно двум семенам, брошенным в одну борозду, или двум рукам, из которых одна строит, а другая разрушает; одна цепляется за дно, чтобы спастись от бури, другая рвет якорную цепь; одна прикрывает свое тело, дабы не замерзнуть, другая срывает одежды и раскрывает наготу”.

С этими словами Ми-до-ре поднес к моему лицу какой-то странный предмет овальной формы, под стеклом которого мерцал зеленовато-лиловый огонек. В его сиянии я сначала не смог разглядеть ничего, кроме какой-то колеблющейся туманности, но вот далеко-далеко, но очень отчетливо появилось бесконечное поле. Прошло еще несколько минут, и я понял, что передо мной Балтийское море, и узнал то место, откуда поднялся на гидроплане год назад. Передо мной были английские и немецкие военные суда: шло морское сражение. С высоты мне было видно все, вплоть до морского дна: вот, пробитый торпедой, тонет наш большой корабль, медленно погружается он в зеленую пучину, тяжелым пузырем покачивается в морском безмолвии и исчезает в зияющей бездне…