"Мендель Маранц" - читать интересную книгу автора (Фридман Давид)

VI. МЕНДЕЛЬ МАРАНЦ МЕНЯЕТ КВАРТИРУ.

Была последняя неделя перед Пасхой. Женщины в платках, с кожаными сумками в руках, толкались на рынке, в узких проходах между палатками и ручными тележками. Торговцы, стоя позади своих лавок на колесах, хриплым голосом выкрикивали свои товары. Фарфоровая посуда, бананы, ковры, шелка, чернослив, канделябры, куры, спички и зубочистки – все это богатство, нагроможденное кучами на прилавках и на тележках, мелькало перед жадным взором домашних хозяек.

Две нарядно одетые дамы, стоя в стороне от рынка, долго смотрели на шумную, суетливую толпу.

– Мадам, идем, – сказала молодая дама, вдоволь наглядевшись на расстилавшуюся перед ними картину.

– Подожди минуту, – сказала ее мать, не желая уходить. – Может быть, меня кто-нибудь узнает? Прошло только семь месяцев, – вздохнула она, – а кажется, я не была здесь семь лет!

– Я хотела бы знать, где тот старый дом! – сказала дочь, натягивая лайковые перчатки. – Я почти забыла, как тут идут улицы! – жеманно добавила она.

– А я никогда не забуду, – ответила мать. – Вот Ридж, а вот улица Ривингтон, а дальше – Деланси. Нам нужно пройти еще один квартал и потом повернуть на улицу Питт.

Зельда и ее дочь медленно пробирались сквозь шумную толпу, пока не вышли на улицу Питт. Зельда узнавала многих прохожих, но ее почти никто не узнавал. Они вошли в тот квартал, где они раньше жили, и стали искать старый дом. Они не были здесь целых семь месяцев и всё это время жили с семьей Бернарда Шнапса в Седархерсте – пригороде Нью-Йорка, – ожидая, пока Мендель не передумает и не приедет к ним. Но Мендель и не думал менять своего решения и упорно продолжал жить на улице Питт.

Регулярно каждую неделю в течение семи месяцев он посылал Бернарду Шнапсу деньги на содержание своей семьи, а также некоторую сумму самому Бернарду. Но сам он не собирался покидать улицу Питт. Казалось, чем богаче он становился, тем больше он цеплялся за эту улицу.

Борьба между Менделем и Зельдой свелась к простому выживанию. Кто окажется слабее и сдастся в этой борьбе? Устанет ли Мендель от постоянного посещения кофеен, столовок и рыбного рынка, или Зельде и ее дочери надоест праздная жизнь, пустые удовольствия и бесплодное стремление проникнуть в „высшее общество"?

По временам Зельда совершенно падала духом. Это было в те минуты, когда она вспоминала о Ривке, жене дворника. „Какая я дура", – думала она, – Может быть, Менделю это только и нужно было. Я с семьей далеко от дома – в Седархерсте, – а он с этой гадкой, бесчестной женщиной на улице Питт! И все это сделала я сама, по своей глупости!".

Но она решила терпеть до конца ради Сарры. Рано или поздно, но Менделю придется бросить улицу Питт. В надежде на это Зельда и ее дочь решили нанести ему последний, сокрушительный удар. Они теперь шли к нему, чтобы попрощаться с ним. После Пасхи они покинут его надолго, быть может – навсегда! Они уедут в Европу. Таков был их план.

Голос Сарры резко нарушил мечтание ее матери.

– Я не вижу нигде дома, в котором мы жили! Его здесь больше нет!

Они дошли до конца квартала, осмотрели все дома. Но старого, рахитичного дома, в котором они жили, нигде не было видно. Он исчез. Изумленная и сбитая с толку Зельда и ее дочь пошли обратно, одна по одну сторону улицы, другая – по другую, тщательно осматривая все дома. Но дома, который они искали не было. Он словно провалился сквозь землю.

– Мама! – крикнула вдруг Сарра с другой стороны улицы. – Скорее иди сюда!

Зельда испуганно побежала через улицу и, тяжело дыша, вдруг остановилась на тротуаре, словно приросла к асфальту – настолько велико было ее изумление!

Втиснутый в длинный ряд серых и желтых безобразных зданий между двумя мрачными, ободранными домами, стоял пятиэтажный мраморный особняк, с роскошными мраморными лестницами, балконами, огромными окнами с золотыми ручками и жалюзями и блестящей крышей, ярко горевшей на солнце.

Серебряный дом с золотым куполом! Чудесное, воздушное жилище, ярко выделявшееся среди грязных трущоб Ист Сайда.

Зельда и Сарра стояли на одном месте, не будучи в состоянии думать, говорить или понять. Им это казалось каким-то странным, непонятным сном среди бела дня, какой-то галлюцинацией, обманом зрения. Куда девался дряхлый, покосившийся рабочий дом? Куда они попали? На Вест-Сайд, около Центрального парка, или на улицу Питт? Где Мендель? И где Ривка? Боже мой! Что здесь случилось за эти короткие семь месяцев?

Голова у Зельды кружилась. Она с трудом стояла на ногах.

– Что это делают здесь, на улице Питт, такие важные дамы? – раздался вдруг голос позади них.

Зельда обернулась и быстро схватила Сарру за руку. – Ой! – воскликнула она, страшно побледнев. – Ты напугал меня до смерти!

Перед ними стоял Мендель. Он был в одной сорочке с засученными рукавами; на нем были те же помятые, старые брюки и широкие, пыльные башмаки, которые он носил еще тогда, когда они жили с ним.

– Что такое жена? – были первые его слова, сказанные в виде приветствия. – Твоя тень. От нее никак не избавишься!

– Не будь так уверен! – сурово сказала Зельда. – Что это еще за сумасшествие ты тут придумал? – не удержалась она, сгорая от любопытства.

Мендель добродушно улыбнулся.

– Ты, как видно, не узнаешь старого дома, Зельда! Иди, посмотри. Мы уже не живем не пятом этаже. Я перебрался ниже, туда, где жила Ривка! Я всегда говорил тебе, что у нее лучшая квартира во всем доме!

Зельда не двигалась с места. Мендель заметил безмолвный, жгучий вопрос в ее глазах.

– Ривка выбралась отсюда давно, – добавил он многозначительно. – Все прежние жильцы выехали из одного дома. Но у меня есть другие. Взгляни, Сарра! Прочитай матери, что тут написано!

Он указал на бронзовую доску, прибитую к мраморной стене дома. Сарра прочла вслух:

УЛИЦА ПИТТ КВАРТИРЫ ДЕ-ЛЮКС Мендель Маранц – Изобретатель

– Видишь мое изобретение? – спросил Мендель, с искрой гордости в глазах, указывая на великолепное здание. – Что такое идея? Семья. Что такое ум? Почва. Что такое изобретение? Цветок. Заходите, пожалуйста, миссис Маранц, и приглашайте свою великосветскую дочь!

Швейцар– негр в блестящей форме с поклоном распахнул перед ними дверь. Зельда и Сарра вытаращили глаза от удивления.

– Какая роскошь! – прошептали они.

Мендель провел их в огромную, прекрасно обставленную приемную и предложил присесть, указав на мягкие кресла и диваны.

Но Зельда вдруг набросилась на него:

– На кого ты похож? – закричала она. – Грязная рубашка и рваные штаны! Рыбный разносчик и то лучше одет. Швейцар у дверей похож на генерала, а ты – на дворника!

– Значит, ты еще не видала нашего дворника! – сказал Мендель. – Он одет, как император! Такое уж правило в этом доме: жильцы носят то, что им нравится, а слуги то, что им не нравится. За это они получают особую плату. Сюда приходят фешенебельные господа с одеревеневшими шеями от высоких воротничков, с кривыми спинами от корсетов и вывихнутыми ногами от модных ботинок, а здесь ходят совсем без воротничков, в юбках, напоминающих воздушный шар, в брюках, широких, как юбки, и в башмаках, похожих на футбол. И они так рады такому одеянию, что посмеиваются над теми, кому приходится носить костюмы, сшитые по последней моде. Что такое одежда? Ручные кандалы. Чем теснее, тем хуже!

– Что это за убежище для сумасшедших ты тут устроил? – воскликнула Зельда, испуганно оглядываясь вокруг.

Но Мендель попытался успокоить ее.

– Здесь убежище, но только не для сумасшедших, а для богатых чудаков, которые хотят отдохнуть от своего „общества". И их прет сюда столько, что я назначаю цены гораздо выше тех, что им приходится платить на Парк Авеню. Что такое удовольствие? Шампанское. Все отдашь, лишь бы достать! И большевсего сюда идут те миллионеры, которые жили здесь раньше, когда были бедными. Разбогатев, они переехали в те квартиры, где много травы и цветов, и автомобилей, и статуй, но где нет людей. Живя там и одеваясь в крахмальные сорочки с бриллиантовыми булавками, они тосковали по прежней жизни на улице Питт, где они могли носить мягкие рубашки с английскими булавками и сидеть на скамейке в маленьком парке, нередко засыпая над газетой.

– Все у тебя вверх ногами! – сказала Зельда все больше и больше опасаясь, что Мендель не в своем уме. Но Сарра была очарована и с захватывающим интересом слушала отца, открывающего перед ней новый, очаровательный мир.

– И мои миллионеры опять имеют возможность пойти в кофейную Берковица, где хозяин исполняет обязанности полового, а хозяйка – кухарки, и если им не нравится чай, то они сами идут на кухню и делают его по своему вкусу. И часто они заходят закусить в бакалейную лавочку Пфеффера, где едят прямо на прилавке и объедки бросают кошке на пол; и тут же они пьют яблочный квас и сами берут себе селедки прямо из бочки, и, прежде чем купить фунт сыру, пробуют десять сортов. И им нравится пойти иногда за гривенник в кино „Золотое Правило", где можно кричать на негодяя и свистать, когда обрывается лента! Что такое человеческая природа? Возлюбленная. Приятно видеть ее без всяких прикрас! – Миллионеры на улице Питт! – пробормотала Зельда еще с большим недоверием, но уже с некоторым любопытством. – Никогда в жизни этого не было!

– А теперь есть, – сказал Мендель, ударяя себя по лбу. – Что такое ум? Комета Галлея. Она появляется раз в сто лет! Здесь, в моих квартирах „Де-Люкс", богатые пользуются такой же свободой, как и бедные. Они могут носить, есть и делать, что им хочется! Бедные миллионеры, приезжая сюда, пользуются настоящим отдыхом. По праздникам они приезжают сюда кучами и привозят с собой своих друзей. Особенно теперь, перед Пасхой, мы тут набиты, как сельди в бочке. Жены миллионеров сами закупают провизию на рыбном рынке, как делали это раньше. Они говорят, что это действует на нервы лучше, чем Карлсбад. А мужчины наслаждаются отдыхом. Им нравится эта простота. В конце концов, что такое высшее общество? Индюк. Он горд только до тех пор, пока ты его не съешь. Здесь все наслаждаются жизнью, а не ее мишурой. Что такое жизнь? Театр. Разные цены, но одно зрелище!

– Да, много глупостей ты тут наделал! – сказала Зельда. Но ей хотелось знать, действительно ли это так? Нет ли тут хитрости со стороны Менделя? Не думает ли он сманить их сюда, на улицу Питт? Неужели он имел намерение навсегда лишить ее и Сарру великих возможностей жизни в обществе и превратить всю их семью в содержателей гостиницы и лакеев?

Мендель взглянул на часы.

– Скоро у нас будет ужин, – сказал он. – Пройдемте вниз. У меня там закусочная и кофейная. Вы можете перекусить, прежде чем отправиться в Седархерст.

Обратно в Седархерст! Зельда и Сарра очнулись от своей чудесной иллюзии. Да, скоро они должны уезжать обратно в Седархерст. А ведь они ничего еще не сказали ему о своем намерении ехать в Европу. Все вышло совсем не так, как им хотелось. Но тем не менее, они должны выполнить свой план. За ужином они ему скажут!

Закусочная и кофейная в полуподвальном помещении дома Менделя были набиты посетителями. Группы мужчин и женщин, одетых просто и даже небрежно, стояли повсюду, куря, болтая, смеясь, жестикулируя и радуясь вновь обретенной свободой. Одни сидели за столами вокруг весело шумевших самоваров, другие стояли у стены около игроков в карты и шахматы, третьи, облокотившись на прилавок, жевали сандвичи с сыром и колбасой и пили разные воды. А в углу старый граммофон с погнутой трубой наигрывал еврейские, русские и румынские народные песни, с которыми многие были знакомы еще с детства, и которые они сами распевали так часто в дни тяжелой борьбы за существование, когда они были портными, сапожниками, разносчиками и мелкими торговцами.

Здесь были Глюки с Гершоном Глюком, меховым королем во главе, и известный финансист Симон Варонек, и галантерейный магнат Аарон Аш, и Бладовские, и Каны, и Кунцы! Мендель познакомил Зельду и Сарру со всеми и затем повел их в кухню, прилегавшую к кофейной, чтобы познакомить их со странным, маленьким, лысым старичком, склонившимся над кадушкой свежих огурцов.

– Знаете, кто это? – торжественно воскликнул Мендель, хлопая старичка по спине. – Это Сигизмунд Краусс – король швейной промышленности, который когда-то торговал солеными огурцами на Скаммель-Стрит!

– Да, – добавил он со вздохом. – Теперь уж нет таких огурцов! Соленье огурцов – искусство! Что такое гений? Железо. Оно должно быть в крови.

– Это правильно, – согласился Краусс с гордостью в голосе и, вытерши руку о передник, поздоровался с Зельдой и Саррой. – Никто на всем Ист-Сайд не мог так солить огурцов, как мы с женой! Весь Нью-Йорк покупал соленье у нас!

Зельда и Сарра удивленно смотрели на Сигизмунда Краусса, имя которого было известно в самых избранных кругах. А здесь он возился около кадушки и огурцами, приготовляя свежее соленье.

– А вы еще не забыли, как нужно солить огурцы? – спросил Мендель.

– Это никогда не забудешь, – ответил Краусс, сияя от радости. – Как вы сами, Мендель, только что сказали: „Что такое соленые огурцы?… Они у человека в крови!".

Дальше в кухне Зельда и Сарра повстречали миссис Альму Розенвальд, жену шелкового магната, суетившуюся около плиты. Она готовила для всех знаменитый „гуляш", которым она когда-то славилась на всем Ист-Сайде. Менделю пришлось поссориться с поваром, чтобы он уступил половину плиты для миссис Розенвальд.

– Зельда, я так рада видеть вас, – сказала миссис Розенвальд, – но у меня нет ни минуты свободной. Приходите ко мне домой, тогда поговорим. Приводите и Сарру с собой. Моя Геральдина, кажется, ровесница Сарры. А пока – до свиданья!

На прощанье женщины поцеловались. Зельда целуется с миссис Розенвальд!

Но Мендель еще не кончил.

– Тут один молодой человек страшно хочет познакомиться с тобой, – хитро подмигнул он, беря Сарру за подбородок. – Что такое молодой человек? Перспектива.

Зельда и Сарра не смели даже догадываться. Они были слишком возбуждены и сбиты с толку достигнутыми Менделем необыкновенными успехами. А тут еще и это – молодой человек, аристократ, добивается знакомства с Саррой! Кто бы это мог быть?

– Сын банкира! – воскликнул Мендель. – Ты и твоя мать встречали его неоднократно раньше – во сне! Зовут его Оскар Гассенхейм!

Оскар Гассенхейм! Сарра и Зельда чуть не упали в обморок.

– А теперь идемте ужинать, – сказал Мендель. – Вам ведь скоро надо ехать, так вы должны закусить на дорогу.

Когда они садились за стол, к ним присоединился Бернард, приехавший в автомобиле за Зельдой и Саррой. Сидя за столом, он с удивлением слушал Зельду, которая рассказывала ему, каким образом Мендель превратил старый рабочий дом в такой прекрасный особняк. Вместо того, чтобы покупать четыре дома, разработанных во всех концах Америки, которые были бы Менделю в тягость, уверяла она, он построил роскошный особняк, который дает доход, и в который со всех сторон стекается избранное общество Нью-Йорка! Бернард сморщил лоб и почесал за ухом.

– Да, это не плохая идея, – пробормотал он. – Я думаю, мне придется немедленно купить соседний дом. Я не знал, что требуются такие дома!

– Можешь не беспокоиться, – сказал Мендель. Я уже веду переговоры о покупке всего квартала! – Бернард печально покачал головой.

– И кто мог бы подумать, что с этим домом можно делать такие дела? Я вот занимаюсь продажей и покупкой домов тридцать четыре года и никогда мне это и в голову не приходило. Это, действительно, счастье!

– Счастье? – вмешалась Сарра с дочерней гордостью. – Нет, я называю это – ум!

Но Зельда хитро прищурила один глаз.

– А я думаю, что тут всему виной лень! Вы не знаете Менделя. Ему лень было переезжать туда, где живут люди общества, и он придумал такой план, что

эти люди сами переехали к нему. Скажи мне, Мендель, что такое лень?

– Изобретение. Оно избавляет тебя от работы. После ужина Мендель вдруг засуетился.

– Ну, а теперь вам пора уезжать, – сказал он. Зельда слегка вздрогнула. Она вопросительно посмотрела на Менделя, потом на Бернарда и Сарру.

– Может быть, уже поздно, – неловко сказала она. – Может быть… для нас найдется постель… Для меня и для Сарры?

– Вряд ли, – отрезал Мендель.

Зельда подняла глаза вверх. Мендель опустил глаза. Их взгляды встретились. Они долго смотрели друг на друга и затем оба расхохотались.

– Я приготовил для вас квартиру № 1, – мягко сказал Мендель. – Я мог бы сдать ее четыре месяца тому назад. Но я все время ждал вас!

– Ой, Мендель! – пробормотала Зельда, склоняясь головой к нему на плечо. Мендель погладил ее волосы.

– Что такое жена? Ревматизм. Она то оставляет тебя, то опять приходит!