"Муки обольщения" - читать интересную книгу автора (Гудмэн Джо)

Глава 10

— Ты не хочешь ничего сказать? — потребовал ответа Ной. — Например, дать нагоняй за мое поведение?

Джесси перестала массировать виски Ноя. Он положил голову на ее колени, на фоне бледно-розового платья его волосы казались еще темнее. Хотя глаза Ноя были закрыты, Джесси понимала, что он не спал. Прежде чем он заговорил, она ощутила, как сильно напряглись его плечи. Ной лежал по диагонали на высокой кровати, скрестив ноги. У него не было сил даже сбросить ботинки.

Устало прислонившись к спинке кровати, Джесси продолжала массировать его виски, воздерживаясь от замечаний. Она огляделась вокруг: комната была светлой и теплой, что резко контрастировало с мрачным юмором Ноя. На светлых стенах играли лучи заходящего солнца, проникавшие в помещение через незашторенное окно. Пол из тяжелой древесины, дверь и оконные рамы темно-орехового Цвета. Вокруг кровати и перед кирпичным камином красовались ковры. Возле камина лежали аккуратно сложенные дрова, как бы ожидая холодных ночей. Вдоль противоположных стен стояли гардероб и высокий комод, медные ручки выдвижных ящиков были недавно начищены до блеска. Рядом с окном в углу находилось огромных размеров кресло-качалка. Джесси представила себя сидящей в нем с Гедеоном на руках; солнечные лучи, струящиеся через окно, ласкают детское личико.

Радужные мечты Джесси были рассеяны нетерпеливым вмешательством Ноя.

— Ну? — снова спросил он, разозлившись от ее затянувшегося молчания. — Я слушаю.

Джесси старалась держаться спокойно.

— Не думаю, чтобы ты хотел от меня услышать бранные слова. Ты ведь плохо себя чувствуешь. Если уж я могу считать твое недомогание основанием для грубого поведения, то уж твоя семья тем более. Ты можешь принести извинения сегодня вечером или завтра утром, и тебя простят. По всей видимости, они знают твой взрывной характер.

— Не правда, — вспылил Ной. — Я уравновешенный человек и люблю спокойствие.

Тем более она должна была оставить его, подумала Джесси. Ведь совершенно очевидно, что рядом с ней он проявлял себя с худшей стороны, делался неузнаваемым.

— Значит, я должна вести себя очень осторожно с твоими родными, так? — поддела Джесси. — По-моему, они были со мной весьма обходительны. Но неужели тебя действительно считают уравновешенным?

Ной вытаращил глаза и посмотрел Джесси прямо в лицо:

— А я что — лез в драку?

— Для тебя это не в новинку.

Может быть, она и права, подумал Ной, но он старался завоевать ее доверие, не допустить, чтобы она возвела между ними новые барьеры. Боль в голове утихла, он разжал пальцы, державшие покрывало.

— Боже, у тебя такие нежные руки. — Ной опять закрыл глаза.

— Тебе лучше?

— Комната уже не кружится. — Ной коснулся руки Джесси, лежавшей на его груди. — Извини, что вытащил тебя из столовой таким образом. Удивлен, что никто не поспешил на помощь. Обычно им это доставляло удовольствие.

— Вряд ли кто-нибудь, кроме меня, думал, что ты собирался причинить мне боль.

— Что-то с рукой? Наверное, я сильно схватился за нее.

— Сейчас уже все в порядке, — рассеяла его сомнения Джесси. — Никаких синяков.

Ной замолчал и, продолжая держать голову на ее коленях, повернулся на бок. Он ощущал приятное прикосновение ее нежной руки на своей шее.

— Джесси, а тебе нравится эта комната? Она не знала, что ответить. Ей очень здесь нравилось, но она боялась разозлить Ноя, признавшись в этом. Не слишком-то он радовался, когда Джесси выражала свой восторг по поводу дома семьи Маклелланов.

— Все чудесно, — уклончиво ответила она.

— Мне хотелось бы, чтобы ты чувствовала себя уютно, пока мы будем здесь жить. Кстати, наша спальня в Филадельфии напоминает эту, только просторнее.

Но она не поедет с ним в Филадельфию. Джесси нисколько в этом не сомневалась.

— Эта комната прежде была твоей? — поинтересовалась она

— С того времени, как я перебрался из детской. Если посмотришь на плинтус около двери, то увидишь, что я вырезал там свое имя. Салем и Гаррет подговорили меня

— это сделать, а потом наябедничали маме.

— А мама?

— Нужно знать мою маму. Она сразу догадалась, в чем дело, может быть, потому, что братья уже занимались подобными вещами, кляузничая друг на друга. Она поздравила меня с тем, что я вырезал свое имя без единой ошибки, а потом заставила нас всех троих отмывать целый дом.

— Замечательно.

— Тогда нам так не показалось.

— Твоя мама очень добра к Гедеону.

— Я не сомневался, что так и будет. Тебе не следует волноваться, если она начнет учить, как нужно воспитывать сына. Но, думаю, может избаловать его за то время, что мы здесь пробудем. Ей это доставит удовольствие.

— Ты не возражаешь, если я загляну к Гедеону? — вы держав паузу, спросила Джесси. Ей нужно было побыть одной.

Ной хотел, чтобы Джесси осталась с ним. Ему показалось, что удалось добиться кое-каких успехов. Но возможно, он достигнет большего, если даст ей чуточку свободы.

— Детская слева, через две комнаты. Хочешь, я пойду с тобой?

— Нет, — поспешила ответить она. — Я найду. Думаю, тебе нужно немного поспать.

Ной поднес руку Джесси к своим губам и поцеловал каждый пальчик, ощущая, как она напряглась. Да, он жестоко обращался с ней. Джесси была права, когда говорила, что Ной изменчив по отношению к ней. Но теперь он не преследовал цель вывести ее из равновесия, а просто не контролировал свои действия. Если уж Ной не понимал сам себя, то могла ли его понять Джесси? Неожиданно он вновь ощутил приступ тошноты. Простонав, Ной перевернулся на живот и закрыл глаза. Засыпая, он поклялся никогда больше не пересекать океан.

Эшли Маклеллан взглянула на осторожно открывающуюся дверь. Это могла быть только Джесси. Никто в доме, кроме нее, не стал бы проявлять подобную щепетильность.

— Пожалуйста, Джесси, входите, — воскликнула она, улыбнувшись. — Мне приятно будет побыть в компании взрослого человека. — Эшли вновь поднесла сына к груди.

— Я не помешаю?

— Нет, нет, — ответила Эшли, раскачиваясь в кресле-качалке. Она указала на маленькую детскую кроватку в углу. Гедеона на ней не было. Вернее, он оказался под кроватью. Сидя на полу, малыш играл с несколькими разноцветными мячиками. — Я пыталась уговорить его вылезти оттуда, но, по-моему, там ему больше нравится.

Смеясь, Джесси вытащила Гедеона из-под кровати и разбросала мячики по разным углам комнаты. Гедеон с удивительной скоростью пополз на своих пухленьких ножках за одним из них. Джесси огляделась вокруг и заметила возле кресла-качалки, на котором сидела Эшли, кровать больших размеров.

— Здесь ночью кто-то спит?

— Рут остается здесь. Это внучка Тильды, не удивляйтесь, когда увидите, что она очень толстая.

— Я слышала, Тильда любит, чтобы с ней считались и прислушивались к ее мнению.

— Верно, — с нескрываемой улыбкой согласилась Эшли. Она оторвала сына от груди и поправила лиф платья. Положив ребенка к себе на колени, погладила по спине, чтобы он отрыгнул. — Как самочувствие Ноя? — как бы невзначай поинтересовалась она у Джесси, все еще осматривавшей комнату.

Джесси дотронулась до гривы понравившейся ей деревянной лошадки-качалки.

— Ему лучше, — ответила она, раскачивая игрушку.

Бледно-желтые обои на стенах пестрели крошечными мелкими цветочками. Подойдя к одному из мячиков, Джесси подняла его и бросила в сторону Гедеона.

— Я массировала Ною голову и плечи. Кажется, это помогло.

— Очень хорошо. Никогда не видела его в таком состоянии. Обычно он легко переносил свое недомогание. Мы всегда посмеивались над его морской болезнью.

Джесси присела на табуретку на трех ножках возле кроватки Гедеона.

— Он, наверное, страдает, что проявил слабость. Это не в его упрямой, гордой натуре.

— Боюсь, это еще одна характерная черта Маклелланов, — вздохнула Эшли, грустно покачав головой. — Желаю вам удачи. За двенадцать лет замужества мне так и не удалось выбить это из Салема. — Эшли игриво подмигнула. — Хотя временами он становится покорным.

Джесси слабо улыбнулась:

— Не могу представить, чтобы Ной стал смирным.

— Ну, не скажите. — Эшли подняла Кристиана. Малыш сонно прислонился головкой к стройной шее матери. — Влюбленный мужчина необычайно уязвим.

— Да, но… — Джесси вовремя остановилась. Она уже чуть было не сказала, что Ной не только не испытывал к ней никаких нежных чувств, но и собирался развестись, как только она ему надоест.

— Что вы сказали?

— Не думаю, что Ной уязвим. — Джесси разгладила платье на коленях и, чтобы избежать внимательного взгляда Эшли, постаралась переключиться на шалости Гедеона.

Малыш к этому времени собрал все три мячика и решительно настроился снова спрятать их под своей кроваткой.

— А какого вы мнения о Ное? — Эшли не в силах была побороть свое любопытство.

— Он безумно любит Гедеона, он очень добр и великодушен по отношению к нему.

— Не сомневаюсь. Он похож на свою мать, также любит детей, хотя мы уже и отчаялись верить, что у него когда-нибудь будут свои собственные. Но вы почему-то уклонились от ответа.

— Право, я не понимаю, что именно вы хотите узнать, — попыталась слукавить Джесси, беспомощно разведя руками. — Ной, как бы вам сказать, Ной…

— Простите меня, — перебила Эшли, поднимаясь с кресла-качалки. Подойдя к окну, она задернула занавески. — Я не хотела совать нос в чужие дела. Просто после того, как вы с Ноем вышли из столовой, Салем сказал, что ему показалось, будто вы немного боитесь Ноя.

— Он так и сказал? — Джесси судорожно сглотнула. — Как странно.

— И я тоже так подумала.

— Я совсем не боюсь своего мужа. — Джесси попыталась придать голосу уверенность.

Эшли, соглашаясь, кивнула, хотя ее не так-то просто было обмануть.

— Вообще-то действительно, кто может бояться Ноя? Наоборот, он всегда действовал на всех нас успокаивающе. За то время, что я здесь живу, не припомню, чтобы он повысил голос больше двух-трех раз. Но иногда он становится похожим на смутьяна в зале судебного заседания.

«Особенно в спальне», — хотелось добавить Джесси. Именно там она подвергалась серьезному испытанию.

— Вы должны сказать своему мужу, что он ошибается. Не могу даже вообразить себе, почему ему так показалось.

— Вы правы. — Эшли положила Кристиана в колыбельку и накрыла тонким одеялом. — Надо бы поискать Рут и попросить, чтобы она посидела с Гедеоном. Знаю, что Ной хотел показать вам наш дом, но, если не возражаете, я сделаю это сама.

Джесси взглянула на часы над камином.

— Я пообещала мужу долго не задерживаться, — сочинила она, невольно подтверждая подозрения Эшли, уверенной, что Ной держал свою жену в узде. — Возможно, если он уже спит, я смогла бы пойти с вами.

— Хорошо, если дело только в этом. — Эшли подняла с пола Гедеона. — Пойду отыщу Рут и передам ей это прелестное создание. — Она подождала, пока Джесси уйдет, и с задумчивым видом обратилась к малышу:

— Что-то не так в твоей семье, верно? Но черт меня побери, если я не выясню, в чем дело.

— Черт! Черт! Черт! — весело закричал Гедеон, размахивая кулачками.

— Ох, дорогой, — рассмеялась Эшли, — только не проболтайся, от кого ты узнал это слово.

Десять минут спустя Эшли нашла ожидавшую ее в коридоре Джесси.

— Я так понимаю, что Ной спит? — спросила она.

Джесси отрицательно покачала головой:

— Отнюдь, то есть он спал, но проснулся, когда я открыла дверь. И попросил нас подождать, пока умоется и побреется. Вы не возражаете?

— Конечно, нет. Вообще-то если уж Ной смог встать с кровати, может быть, ему самому захочется все показать.

Решив, что Эшли могла бы послужить чем-то вроде буфера, Джесси собиралась уговаривать ее остаться, но в этот момент увидела на широкой лестнице Ноя.

Эшли проследила за взглядом Джесси и тоже увидела бодро спускавшегося по ступеням Ноя.

— Прекрасно выглядишь, — сказала она. — Не думала, что так быстро поправишься.

Ной, улыбаясь, подошел к Джесси, обнял за талию, поцеловал в щеку и ответил:

— Это потому, что прежде никто так не заботился обо мне, как Джесси. Клянусь, у нее волшебные руки.

— Не сомневаюсь, — подтвердила Эшли. — Я только что сказала Джесси, что уж если ты поднялся с постели, то сам и покажешь своей жене наш дом. — Хотя Ной и Джесси сразу же поспешили пригласить ее пройтись вместе с ними, в их глазах Эшли прочитала противоречивые мысли. Взгляд Джесси умолял ее пойти с ними. В золотисто-зеленых глазах Ноя тоже отражалась просьба, но иного рода: ему хотелось остаться с женой наедине. Эшли находила Джесси совершенно очаровательной, но не могла себе позволить вмешиваться в личную жизнь Ноя, тем более когда он явно давал ей понять, что не хочет этого. — Спасибо вам, но я еще не забыла то время, когда мы с Салемом только поженились. Нам никак не удавалось побыть вдвоем в этом доме. Если вы не против, я пойду лучше найду своего мужа и разузнаю, изменилось ли что-нибудь с момента моего ухода.

Взяв Джесси под руку, Ной помог ей спуститься по лестнице и повел по извилистой дороге. Солнце уже почти скрылось за горизонтом, но деревья все еще купались в его ярких оранжевых лучах. Ной указал на ряд небольших, выкрашенных в белый цвет домов, окаймлявших необъятное поле, засеянное табаком:

— Большинство из тех, кто работает на этом поле, здесь же рядом и живет. Огороды, где они выращивают овощи, тянутся до самых лесов.

Ной и Джесси свернули с дороги и обошли северный угол дома.

— Пойдем, я хочу показать тебе конюшни, их две.

В первой были размещены лошади, которых использовали на плантации, тяжеловозы и скакуны. Здесь же хранились фургон, коляски и всевозможный фермерский инвентарь. Вторая постройка была занята породистыми, красиво лоснящимися лошадьми. Джесси, громко восхищаясь, гладила их шеи, разговаривала с ними и кормила кусочками сушеных яблок.

— Ты умеешь ездить верхом? — спросил Ной, довольный ее реакцией.

— Когда-то умела, но на таких красивых лошадях мне никогда не доводилось ездить.

— Тогда мы выберем скакуна для тебя. Как насчет того, чтобы покататься завтра утром?

— Если тебе хочется, — покорно ответила Джесси, невольно вспоминая разговор с Эшли в детской. А заботило ли его когда-нибудь то, что хотелось ей? И почему он вдруг спросил сейчас? Она даже чуть было не попросила его не быть таким любезным. В некоторых случаях его жестокость легче переносилась. — Хочется, — сухо ответил Ной. Он обнял ее за талию, когда они вышли из конюшни и направились вдоль ограды загона. Затем Ной показал коровник, амбар, где сначала выращивали, а потом сушили и упаковывали табак. Джесси увидела и только что выстроенную летнюю кухню. Когда они подошли ближе к дому, с нижней веранды донесся смех. Ной резко дернул Джесси назад, желая подольше побыть с ней наедине.

— Куда ты меня тянешь? — Джесси начинала раздражаться.

— Никуда. Разве нужно обязательно куда-нибудь идти? Я думал, мы просто наслаждаемся прогулкой вдвоем.

Джесси внезапно остановилась.

— Я хочу вернуться в дом, — сказала она. — Пожалуйста, Ной. Твои родители огорчатся, если нас долго не будет с ними.

— Хорошо, — грубо ответил Ной. Ему так хотелось заняться с ней любовью у реки. — Но вначале я проведу тебя по первому этажу и расскажу, что и где находится, а затем мы присоединимся к остальным на веранде.

Ною показалось, что последняя часть его экскурсии закончилась слишком быстро. Джесси придерживалась другого мнения. Она догадывалась, какие планы он вынашивал, когда вдруг повернул от дома в обратную сторону. Находясь с ним наедине, она испытывала некоторую неловкость. Поведение Ноя было нарочито вежливым. Но Джесси действовали на нервы его случайные прикосновения в библиотеке, в танцевальном зале, в гостиной, в кабинете и на кухне. Как многозначительна была пауза у двери кладовой. Джесси решила, что он играл роль заботливого мужа только с целью позлить ее. Ну что ж! В таком случае он добился своего.

Когда они появились на веранде, даже улыбка Джесси не могла скрыть ее настроения. Роберт, Салем и Иерихон одновременно встали и предложили Джесси кресло, как только она шагнула на вымощенный плитами пол. Поблагодарив, она отказалась, устроившись на ступени рядом с Кортни.

Ной собирался уже подсесть к жене, но был заключен в крепкие объятия и от неожиданности чуть не полетел с лестницы.

— Слава Богу, парень! Я думала, ты так и не придешь поздороваться!

Обернувшись, Ной обнял Тильду за ее широкие плечи и поцеловал в обе щеки шоколадного цвета.

— Где ты была?

— В детской. Ходила смотреть на твоего чудесного сына! — Освободившись от объятий Ноя, она поправила домашний чепец и разгладила платье на своей мощной груди. Тильда стояла руки в боки и выжидательно смотрела на Ноя. — Ну? — не выдержав, топнула она ногой и услышала за спиной хихиканье Рэй.

Ной притворился, что ничего не понял.

— Что «ну»?

— Познакомь меня, детка!

— Почему рядом с тобой я до сих пор чувствую себя зеленым юнцом? Как тебе это удается? — возмутился Ной.

— Практика, — коротко ответила Тильда.

Ной видел, как Салем за ее спиной мимикой и жестами подстрекал начать спор. Но не так-то просто было поймать его на удочку.

— Не стоит, брат, у меня совсем нет желания усложнять свои отношения с нашей уважаемой мэм.

Тильда быстро оглянулась, метнув подозрительный взгляд на Салема, но тот уже успел сесть в кресло и сделать абсолютно невинный вид.

— Ну? — еще раз повторила она.

Ной представил свою жену.

— Джесси, это Тильда. Ей достаточно просто посмотреть на меня, чтобы я признался, что стащил ее воскресные пирожки. Тильда, а это моя жена Джесси.

Женщина осмотрела Джесси с головы до ног.

— Боже, какая худышка. Держу пари, мисс Эшли не такая худая. Уж и не знаю, как обращаться с подобной тростиночкой.

— Джесси может свалить меня с ног одним ударом, — весело сказал Ной. Тильда проворчала:

— Скорее наоборот. Она, как пушинка. Я боюсь и обнять-то ее. Вдруг что-нибудь сломаю?

— Я совсем не такая хрупкая, как кажусь на первый взгляд, — попыталась возразить Джесси. — Очень рада познакомиться. Все говорят, что вы замечательная женщина.

Тильда почувствовала, как тепло разлилось по ее телу.

— Вряд ли обо мне здесь так говорят, но все равно спасибо за добрые слова. — Она опять внимательно оглядела Джесси. — Мне очень нравится ваша жена, мистер Ной. Ты будешь с ней счастлив. — И сразу же вышла с веранды.

Вы завоевали ее привязанность, дорогая, — сказала Черити, увидев полное недоумение на лице Джесси.

— Но как так может быть? Ведь она совсем не знает меня.

— Тильда знает, — мудро произнесла Рэй. — Она может по глазам человека узнать его душу.

Ной чуть громко не застонал. Обычно он с большим уважением относился к дару Тильды. Но в данном случае она глубоко заблуждалась, впрочем, как и все остальные. Внешность Джесси слишком обманчива. Нужно было узнать ее натуру, чтобы мнение переменилось. Ной вспомнил о письме, которое он написал Дрю Гудфеллоу. Несомненно, он что-нибудь выяснит.

— И кроме того, — вмешался Иерихон, — мы рассказали Тильде, как вы спасли жизнь Ноя. Это ее очень тронуло.

— К тому же она полюбила Гедеона, — добавила Эшли.

— И вы не Хилари Боуэн, — проболталась Кортни.

— Салем строго взглянул на дочь:

— Ты ведешь себя неприлиу[о, Кортни. То, что ты сказала, неприятно ни Джесси, ни Хилари, ни твоему дяде.

— Но до дядиного прихода вы же все говорили, что…

— Достаточно, — резко оборвал Салем.

— У Кортни вытянулось лицо.

— Я не понимаю.

Ной присел на ступеньки к своей племяннице и потянул за собой Джесси.

— Мои слова не всегда совпадают с моими делами. Ты этого не поймешь, просто принимай все как есть, девочка.

— Но это несправедливо, — надула губки Корнти.

— Согласен. — Ной ласково потрепал ее по щеке, а Кортни многозначительно посмотрела на остальных взрослых. В ее прищуренных глазах он читал свои же мысли по поводу Хилари и Джесси. — Кстати, а где твои братья и кузены с кузинами? — Ной попытался сменить тему разговора.

— В своих комнатах. Мне одной разрешено не спать в столь поздний час, — важно произнесла Кортни, вызвав улыбки на губах всех членов семьи.

— И я уже сожалею об этом, — вздохнул Салем. Он был недоволен болтовней дочери.

— У тебя представилась возможность поболтать с Кэмом? — спросила Джесси у Кортни.

Даже сквозь серо-голубой полумрак можно было заметить, что на щечках девочки появился румянец.

— Лишь немножко. Он вместе с командой отправился по реке дальше, в Норфолк.

— Салем, ты не мог бы отдать мне Кэма на то время, пока я буду работать над Конвенцией? Мне бы очень хотелось взять мальчугана с собой в Филадельфию. Во время нашего плавания он был для Джесси незаменим.

Джесси промолчала. Кэм действительно был ей очень нужен, если бы она намеревалась поехать вместе с Ноем. Однако поскольку в ее планы это не входило, то сама дискуссия казалась абсурдной. Но Джесси вынуждена была держать язык за зубами, чтобы не выдать себя.

— Я не возражаю, — ответил Салем, — но решать должен Кэм. У меня создалось впечатление, что он оставил свой дом, лишь бы только не быть нянькой.

— И не видеть пьяницу-отца, и не слышать его братьев, — дополнила Джесси. Когда все с удивлением посмотрели на нее, она добавила:

— Кэм сам рассказал мне об этом. Пока Ной работал, мы много времени проводили вместе. Он… он любил поговорить, и… в общем, наши отцы слишком много выпивали. Только не подумайте, что мой отец плохо обращался со мной. Это не так. Но он почти… не замечал меня. — Джесси почувствовала, как Ной трогал вьющиеся концы ее волос. Он делал это очень нежно, и если бы в настоящий момент он притянул ее к себе, то она не стала бы сопротивляться, если бы, конечно, они были здесь одни. — Вам может показаться, будто я жалуюсь, — продолжила она, виновато улыбаясь, — извините, но я просто подумала, что вы должны знать: моя семья не похожа на вашу.

— Такая семья, как наша, большая редкость, — заметил Роберт, закуривая сигару. Его лицо на миг осветилось.

Ной зажал в кулаке несколько белокурых прядей. Должно быть, она мучилась, продолжая лгать.

— Наверное, Джесси чувствует себя обязанной рассказать вам немного о себе. Я знаю, что родители первого мужа создали ей невыносимые условия.

Джесси сожалела, что успела так много наговорить Ною. Ей было все равно, знали ли Маклелланы ее семью, но она возненавидела себя, когда снова услышала о несуществующих Грэнтхэмах из уст Ноя. Хотя надеялась прежде, что выдуманная ею история останется между ними.

— Им же хуже, — решительно заявила Черити. — Но тебе давно следовало дать Джесси понять, что наше доверие основывается не на кровном родстве.

Сидя в кресле, Иерихон наклонился вперед, положив локти на колени. Наморщив лоб, он изучал лицо Джесси. Рэй убрала назад выбившийся локон своих светлых волос.

— А знаете, Джесси, по-моему, я вас где-то встречала.

Только не могу…

Джесси боялась этого разговора с того момента, когда Иерихон признался, что почти все время тратил на азартные игры, недолго живя в Англии. Ной, между прочим, ни разу не поинтересовался ее прошлым, когда она еще не была замужем за вымышленным Робертом Грэнтхэмом, и даже не выяснял ее девичью фамилию. Сейчас все должно было раскрыться, так как не оставалось сомнений, что Иерихон играл в карты с ее отцом.

— Вероятно, вы знали моего отца, — перебила она Рэй. — Лорд…

— Винтер! — воскликнул Иерихон. — Конечно. Лорд Винтер. Господи! Да у вас же его волосы и глаза. Не знаю, почему я сразу не догадался. Лорд, да, я несколько раз играл с ним.

— Думаю, это не предвещало моему отцу ничего хорошего. Ной говорил, что вы великолепный игрок.

Иерихон откинулся на спинку кресла и, вытянув ноги, скрестил их.

— С тех пор прошла целая вечность. Сейчас я уже столько не играю. Скажите, Джесси, а чем были недовольны родители вашего покойного мужа? Насколько я помню, лорд Винтер всеми уважаем, имеет титул и богатство.

— Мой отец умер, — ответила Джесси, — и мама тоже. В нашем имении произошел пожар. Он унес жизни моих родителей, а все имущество сгорело.

— О Боже, — тихо простонал Иерихон. — Извините, я не знал.

— Ничего страшного. Вы и не могли знать. В правы, моего отца все уважали, он имел титул. Однако после пожара у меня ничего не осталось. Вот это и не нравилось некоторым.

— Как же вы потом жили? — поинтересовалась Эшли. — Должно быть, пришлось нелегко?

— Было… ужасно, — искренне призналась Джесси. — В Лондоне я нанялась в компаньонки. После познакомилась с Панбер… с Робертом, и мы поженились.

Заметил ли Ной, что она запнулась? Он умел моментально догадываться об ее очередной лжи и часто оказывался прав. Джесси обрадовалась, когда Кортни выпалила:

— А та женщина, у которой вы служили компаньонкой, была придирчивой, властной и капризной? Вы выполняли у нее тяжелую и нудную работу?

Джесси удивилась, что столь юную леди это могло интересовать.

— Почему ты задала мне такой вопрос?

— Потому что это так романтично: муж пришел вам на помощь и изменил образ жизни, который вы вынуждены были вести по воле судьбы.

— А, теперь я понимаю. Что ж, боюсь, разочарую тебя. Дело в том, что леди Говард была ко мне очень добра, и потому меня совсем не требовалось спасать.

Кортни печально вздохнула.

— Господи, Кортни, — с чувством произнес Салем, — о чем ты думаешь? Такое впечатление, будто твои мозги одеревенели.

Кортни приняла оборонительную позицию. Ее серые глаза, точь-в-точь как у отца, сверкнули.

— Все знают, что ты увез маму от ее противного дяди в Линдфилде, — выпалила девочка, оживленно жестикулируя. — А Иерихон спас тетю Рэй от неминуемой гибели в затрапезном баре английских солдат. Так что у меня не деревянные мозги.

— По-моему, я не употребляла слово «затрапезный», — тихо заметила Рэй.

— Значит, и у тебя деревянные мозги, — добавил Иерихон, — потому что ничего романтичного я здесь не нахожу.

Эшли поднялась с кресла и обратилась к Кортни:

— Пойдем со мной, милая леди. Тебе пора уже спать. Все те истории, что ты слышала, кажутся романтичными лишь на словах. — Она взяла маленькую ручку Кортни. — Спокойной ночи всем. Полагаю, к завтрашнему утру путаницы в этой детской головке уже не будет.

Кортни подбежала к отцу и поцеловала его перед сном. Затем мать и дочь удалились в дом.

Удостоверившись, что Кортни его не услышит, Салем от души рассмеялся.

— Верно, Иерихон, — толкнул он своего зятя в плечо, — а это действительно было немного романтично.

— Будь осторожен при ответе, — предупредила Рэй.

Джесси так и не слышала продолжения. Она была поражена непринужденностью, с которой общались лужья и жены, да и дружеской атмосферой, царившей в семье Маклелланов. Их смех казался заразительным, а юмор — слегка непристойным. Каждому, начинавшему ю какой-либо причине возмущаться, тут же напоминали чем-то таком, что он или она совершали в прошлом. 1ерити и Роберт, возглавлявшие большое семейство, относились ко всему с поразительным спокойствием. Над 1Ноем также подшучивали, а он, в свою очередь, позволял себе колкости в адрес других. Джесси понимала, что была единственным человеком, кого освободили от едких, но безобидных замечаний, и потому испытывала какое-то странное чувство одиночества.

Ной сидел, прислонившись к одной из белых колонн веранды. Джесси неожиданно поняла, что сидит, уютно устроившись между его раздвинутыми ногами и к тому же опустив голову на плечо мужа. Свет горевших свечей, струившийся изнутри дома, освещал лишь крыльцо, но даже в полумраке Джесси могла видеть, какими хитрыми взглядами обменивались Черити и Роберт.

Джесси положила свои руки на руки Ноя, когда тот обнял ее за талию. Это не было проявлением нежных чувств, как показалось остальным, просто таким образом она удерживала его шаловливые ручки на почтительном расстоянии от своих грудей. Ной, по-видимому, не понял, почему она это сделала, и был доволен, у Джесси поднялось настроение. Она уже не ощущала себя столь одинокой.

Постепенно смех и разговоры о прошлом утихли. На веранду вернулась Эшли, и все переключились на темы урожая, вспоминали об отсутствующих членах семьи, о новой кобыле, недавно купленной Робертом, и, наконец, заговорили о политике. Последняя тема вызвала горячие споры, и участники заняли противоположные стороны, четко определявшиеся полом, а не супружескими отношениями. Вскоре на пороге появилась Тильда и каждому предложила горячего рома.

— Ты, как всегда, вовремя, Тильда, — воскликнул Роберт, — мы только что…

— Знаю мистер Роберт, — с многострадальным видом произнесла она, — я слышала всех вас даже в другом конце дома. Это возмутительно.

Не обращая внимания на взрыв хохота, Тильда снова скрылась.

Двадцать минут спустя Ною удалось поймать пустой бокал Джесси, прежде чем он выскользнул из ее вялых пальцев. Ной поставил бокал рядом со своим и внимательно посмотрел на жену. Она уснула. Ной улыбнулся.

Иерихон усмехнулся:

— Похоже, Джесси не унаследовала от своего отца привязанности к алкоголю.

Ной понимал, что эту часть своей жизни она не выдумала. Это было просто чудом из чудес.

— Думаю, ее отец был именно таким, каким она его нам описала.

— Хуже, — добавил Иерихон, и с его губ исчезла улыбка. — Я никогда его не видел без стакана в руке. Он не прекращал пить, даже когда играл. Несомненно, что, если бы он не погиб во время пожара, вино все равно уничтожило бы его.

— Но он никогда не сквернословил, верно?

— Верно, я никогда не слышал от него брани. Наоборот, он был очень вежливым, хотя я плохо знал его. Мы встречались с ним всего несколько раз, в игорных домах. В то время я не предполагал, что у него есть дочь. Не уверен, упоминал ли он вообще о своей жене. Удивительно то, что, сколько бы он ни выпивал, трудно было определить степень его опьянения.

— Как-то Джесси сказала, что ее отец мог очаровать кого угодно.

— Пожалуй, — согласился Иерихон.

— Ной, — осмелилась вступить в разговор Рэй, — знаю, что ты не хочешь это обсуждать, но все-таки рискну спросить. Что ты рассказал Джесси о Хилари?

— Почти ничего А что? — Он сразу насторожился — Она спрашивала вас о Хилари?

— Конечно, нет. Мы же едва знакомы. Но ты сразу раздражаешься, когда речь заходит о Хилари. Это наводит на определенные мысли.

— Нет ничего странного в том, что я попросил вас не отзываться плохо о моей бывшей невесте, — сердито ответил Ной. — До того как мы познакомились с Джесси, я действительно собирался жениться на Хилари по возвращении в Америку. — Это все, что он мог сообщить им, чтобы сохранить в тайне свое намерение все-таки жениться на ней. — Хилари не заслуживает такой подлости с моей стороны.

— Значит, Хилари ничего не знает о твоей женитьбе? — спросила Черити.

— Ничего. В любом случае письмо не дошло бы до нее раньше. Я решил по приезде рассказать ей обо всем лично. К тому же я и не собирался информировать ее в столь холодной манере. Честно говоря, я не уверен, что понимаю причину твоего беспокойства. Это из-за Хилари или Джесси?

— Из-за Джесси, — тут же ответила Рэй. — Ной, тебе будет неприятно услышать, но Хилари очень… злобная по натуре женщина.

— Ты шутишь.

— Нет. Я и раньше думала это сказать, но только не была уверена, что ты к моим словам прислушаешься. Под маской благовоспитанности скрывается порочная, своенравная, капризная женщина. Она только кажется тихоней. Предупреждаю: ты должен защищать Джесси от острого язычка Хилари.

Я не знаю женщины, которую ты мне только что описала.

Доведенная до белого каления, Рэй всплеснула руками:

— Салем, скажи же ему! Иначе я сама это сделаю.

— Господи, Рэй, — вздохнул Салем, — успокойся.

— Что вы мне должны сказать? — требовательным тоном спросил Ной, не дав сестре огрызнуться на Салема.

Салем глотнул рома из кружки.

— Помнишь, когда ты в первый раз привел Хилари в наш дом, — начал медленно он, — мы с Эшли были в ссоре, я сейчас уже даже не помню из-за чего. В общем, в то время между нами пробежала кошка. Естественно, поскольку ты привел свою гостью, мы старались не показыпать этого. Но вероятно, у нас не очень-то хорошо получалось. Должно быть, Хилари почувствовала между нами напряжение. Тогда-то она и дала мне понять, разумеется, крайне осторожно, что я могу воспользоваться ею, если только захочу.

Ной злобно прищурился, проскрежетав зубами:

— Скорее всего ты не правильно истолковал ее слова. Она просто предлагала свою помощь, почувствовав, что между тобой и Эшли не все ладно.

— Ной, она предлагала себя, но делала это очень осмотрительно. Поверь, уж я-то смог разобраться в том, что она имеет в виду.

— Я не верю тебе.

Салем пожал плечами:

— Ну что ж, мне, конечно, все равно. Но сам же потом станешь жалеть, что не поверил. Иерихон, может быть, ты его вразумишь.

Поднявшись с кресла, Иерихон зашаркал ботинками по плиточному полу веранды.

— Черт побери, Ной, — грубо и убедительно начал он, — во время одного из своих визитов Хилари как-то днем зашла в библиотеку, где я работал над счетами, и начала приставать ко мне. Тебе же она сказала, что ей понадобилась какая-то книга. Когда я понял, чего она хотела от меня, то страшно разозлился.

— Но почему ты все скрыл от меня?

— Я пребывал в замешательстве. Поверь, я пожалел об этом, когда ты написал нам, что вы с Хилари помолвлены.

Ной горько усмехнулся:

— Вот почему вы все так горели желанием отправить меня в Англию. Вам было прекрасно известно, что Хилари не выйдет за меня замуж до этой поездки.

— Мы в этом не были уверены, — сказала Черити. В ее тихом голосе чувствовалась жалость к сыну. — Только надеялись, что так будет, зная об отвращении Хилари ко

— всему британскому. Согласись, Ной, это довольно странно.

— Если она питала отвращение ко всему британскому, как вы выразились, то почему же она была готова броситься в объятия Иерихона?

— Ты ничего не понял, — ответил Салем, — на самом деле ни Иерихон, ни я ей не были нужны. Ей хотелось только разрушить наши браки. Хилари совсем не учла то, что Иерихон и Эшли многое сделали для Америки во время войны. Проклятие, Иерихон был даже ранен в том же сражении, которое стоило жизни ее брату! Нет, дело совсем в другом. Просто моя жена и брат владеют недвижимостью в Англии, и Хилари позавидовала чужому богатству.

— Это всего лишь предположение, — усомнился Ной, — я и не знал, что вы любите обсуждать поступки других людей.

— Сомневаюсь, что это предположение, — терпеливо пытался возразить Салем. — Для Хилари ничего не значило, что мы с Иерихоном с презрением отвергли ее заигрывания. Она умышленно повернула дело так, чтобы Эшли и Рэй стали подозревать, будто мы первыми стали проявлять к ней интерес. Если бы наши жены доверяли нам хоть чуточку меньше, Хилари добилась бы, чтобы ей поверили. Салем допил свой ром.

— Думаю, ты достаточно хорошо знаешь Рэй и догадываешься, что она все это так просто не оставила. Избавлю тебя от деталей, скажу только, что Хилари пришлось признаться Рэй в своих намерениях. Правильно или нет, но мы решили забыть об этом, так как Хилари поклялась, что не собиралась превращать тебя в рогоносца и что ее действия никоим образом не были направлены против тебя.

— Тогда почему вы вспомнили об этом сейчас? Я бы по-прежнему находился в счастливом неведении.

— Несомненно, — сказала Рэй, — но через несколько дней ты отправишься в Филадельфию и не только сообщишь Хилари о своей женитьбе, но и познакомишь ее с женой-англичанкой! Ты можешь вообразить, как Хилари воспримет это?

— Ей будет больно. И я понимаю это.

— Она будет вне себя от бешенства! И если ты не думаешь, что она начнет мстить, то, значит, ничего не понял из нашего сегодняшнего разговора.

Какое-то время Ной молчал, подыскивая нужные слова.

Затем угрюмо продолжил:

— Мне кажется, Рэй, ты излишне эмоциональна, а твои разговоры о чести Хилари преждевременны. Допускаю, что причиной обсуждения этой тем?! является ваша искренняя тревога обо мне, и я высоко ценю это. Однако вмешательство в чужие дела, и здесь я обращаюсь ко всем, а не только к Рэй, уже имело последствия для моей личной жизни, и мне это изрядно надоело. Я хочу…

— Вмешательство в чужие дела? — удивилась Черити. — Ты имеешь в виду поездку в Анг…

— А что за последствия? — заинтересовалась Рэй. Роберт опустил руку на колено своей жены, предостерегая ее от дальнейших вопросов.

— Черити, пусть сын договорит, — произнес он мягко, но в то же время твердо. — Рэй, помолчи.

— Спасибо, папа. — Ной глубоко вздохнул. — Я хочу, чтобы вы знали: я люблю вас всех. Более того, я вас уважаю. Думаю, вы испытываете те же чувства по отношению ко мне, иначе сегодня не ощущали бы потребности рассказать всю правду. Но я очень обижен, потому что вы не были со мной откровенны с самого начала. Я знал, что вы не одобряли моего выбора, но ни один из вас не счел нужным упомянуть о главной причине своего неодобрения. Вы утаили это от меня. Вы только переглядывались, думая, что я ничего не замечаю. Вы действовали словно заговорщики за моей спиной. Считаете, я стану вас за это благодарить? Меня почти насильно заставили уехать в Англию, чтобы решать проблемы, с которыми мог легко справиться любой юрист.

— Но тогда ты не встретил бы Джесси, — тихо вы молвила Эшли.

— Верно, Эшли, не встретил бы, — равнодушно ответил Ной, приподнимаясь на ногах и беря Джесси на руки. Он почувствовал прикосновение ее нежной щеки. — Вы можете делать из этого любые выводы. — Кивнув на прощание, Ной понес Джесси в дом.

Некоторое время на веранде царила тишина. Ночные звуки, которых прежде никто не слышал, теперь казались слишком громкими. В траве беспрерывно трещали сверчки. Из леса доносились различные шорохи, там текла жизнь по своим диким законам. Долетавший с реки ветерок заставлял дрожать листья деревьев.

— Я никогда еще не видел Ноя таким злым, — нарушил тишину Салем, почесывая затылок. — С ним происходит что-то неладное.

Рэй задумчиво кивнула. В ее глазах блестели слезы.

— Боже, не хотелось бы мне встретиться с ним во время судебного заседания.

— А что вы думаете по поводу его фразы относительно встречи с Джесси? — спросила Эшли. Ее изумрудные глаза выражали беспокойство.

Глубоко затянувшись, Роберт закурил вторую сигару.

— Боюсь, наши размышления на эту тему не дадут должных результатов. Ной умышленно выражает свои мысли туманно и постоянно уходит от ответа. Мы, видимо, действительно не вправе вмешиваться в его личную жизнь. Предлагаю не докучать ему больше.

Войдя в спальню, Ной положил Джесси на кровать и зажег две свечи на ночном столике. Она зашевелилась, но не проснулась, когда он расстегнул ее платье и спустил с плеч. Затем, осторожно скинув ее туфли на пол, укрыл жену одеялом, почти не потревожив. Он чувствовал возрастающую обиду от того, что она продолжала спать, равнодушная к его чувствам, не замечая горького разочарования и крушения надежд. Да ей просто было наплевать на все это! Несмотря на то что именно он был виноват в ее безразличии, ему все-таки было обидно.

Ной разделся, затушил свечи и лег в кровать, стараясь не дотрагиваться до Джесси. Устроившись на спине, он заложил руки за голову и, не мигая, уставился в белоснежный потолок. Господи, почему же он заблудился на своем жизненном пути? Каким образом собирался теперь бороться с обрушившимся на него чувством одиночества? Его глаза наполнились слезами. Потолок расплылся. Дрожащим голосом Ной позвал:

— Джесси.

Голос его, такой тихий, сделал то, что не удалось сделать его рукам.

— Что? — проснулась Джесси.

Сам не ожидая, что когда-нибудь сможет сказать подобные слова, Ной искренне попросил:

— Джесси, ты нужна мне. Пожалуйста… ты нужна мне.

— Хорошо, — ответила она, спросонья с трудом понимая, где находится, да это было и не важно. Ной ведь предупреждал, что может захотеть ее в любое время. Прильнув, она провела рукой по его груди и по-кошачьи потерлась щекой. Хотя ощущения Джесси были притуплены из-за сонного состояния, она все же почувствовала, как напряглось его тело от ее прикосновений. Джесси поразила его первая реакция. Ной словно хотел оттолкнуть ее. Но, поскольку он сам признался, что нуждался в ней, она не отступала.

Джесси облизнула губы, что обычно уже приводило Ноя в возбуждение. На этот раз он продолжал лежать неподвижно. Она провела кончиком языка по его губам и одновременно просунула свою ногу между его ногами. Джесси смутно осознавала, что на ней по-прежнему надеты чулки. Может быть, ему не нравилось, что она заигрывала с ним?

Продолжая целовать его сомкнутые губы, Джесси пальцами теребила густые волосы, проводила по чувствительному месту за ухом. Губы Ноя оставались сжатыми, несмотря на нежное, возбуждающее давление ее языка. Джесси принялась целовать его подбородок в ожидании, что он тоже начнет ее ласкать. Но этого не произошло.

Чего он добивался?

Пришедшая в замешательство от его равнодушия, Джесси присела на кровати, сняла чулки и платье. Отбросив одежду в сторону, она склонилась над ним, касаясь грудью. Наконец-то ей удалось расшевелить его.

Ной страстно, до боли, обнял ее, но тут же одним движением, полным презрения и отвращения, отпихнул от себя.

— Господи, как я устал от тебя, — с горечью в голосе воскликнул он, — убирайся подальше.

Ошеломленная, Джесси перебралась на свой край кровати и натянула одеяло, чтобы полностью укрыться. Теперь она окончательно проснулась, но было бы лучше, если бы все происходило во сне, а не наяву. Ее душили слезы, а чувство оскорбленного самолюбия заставило словно окаменеть. Она с ужасом смотрела на Ноя, пытаясь распознать истинную причину его гнева.

Ной сел, свесив ноги на пол, и взял с кресла-качалки, стоявшего поблизости, свои брюки. Надев их, он подошел к окну. Отдернув занавески, Ной прислонился лбом к холодному оконному стеклу.

— Я сам себе противен, — сказал он с отвращением. Обернувшись, Ной взглянул на лежащую в постели Джесси. Спальная комната озарялась голубоватым лунным светом. Лицо Ноя казалось вытянутым и серым. Он взъерошил волосы. — Утром я уезжаю в Филадельфию. Вопреки всему, о чем мы говорили раньше, я считаю, что будет лучше, если ты останешься здесь. Мне нужно побыть одному, чтобы сконцентрироваться на работе, ко

Торую предстоит проделать.

Свернувшись калачиком и закрыв глаза, Джесси раздумывала, почему ее не обрадовали его слова. Ведь он предлагал ей именно то, чего она хотела. Джесси и сама уже решила оставить его. Тогда почему же она чувствовала себя такой опустошенной от мысли, что Ной вернется к Хилари? Определенно это он и собирался сделать.

— Через несколько недель я вернусь, — продолжил Ной, — и, возможно, тогда нам удастся решить, как жить дальше. Повторяю, по поводу Гедеона ты не должна волноваться. О разводе в настоящее время я не думаю. Мне необходимо как следует обо всем поразмыслить.

Если он и принял решение относительно Джесси, то каковы были ее замыслы, оставалось для него загадкой.

— Тебе здесь все будут рады. Я скажу родным, что уезжаю один, чтобы лучше обустроить наш дом, в котором вам с Гедеоном должно быть уютно. Никому это не покажется странным. В конце концов мы провели шесть недель, не расставаясь друг с другом.

Джесси не сомневалась, что в доме Маклелланов она будет окружена заботой и вниманием. Но каково ей будет без Ноя? Она постоянно станет думать о том, что он с Хилари и вскоре вернется, чтобы расторгнуть их брак. Как она сможет жить с его родными, вероятно, даже ощущать себя частицей этой большой и дружной семьи, а после порвать с ними все отношения, когда Ной объявит о решении развестись? Она устала от лжи, опутавшей ее жизнь и управлявшей ею.

— Дальше по коридору есть пустая комната, — сказал Ной, засунув большие пальцы за пояс брюк и чуть раскачиваясь. — Ночь я проведу там. Утром вернусь сюда, прежде чем кто-либо проснется. Никто ничего не узнает. Спокойной ночи, Джесси. — Возле двери Ной остановился. — Мне очень жаль, что произошло сегодня вечером. Я должен был сразу догадаться, что ты подумала, будто мне нужно от тебя лишь одно.

Почти перед рассветом Ной возвратился в спальню. Устало облокотившись о дверь, он тупо смотрел на аккуратно застеленную кровать: помещение было пустым. Джесси ушла.