"Муки обольщения" - читать интересную книгу автора (Гудмэн Джо)

Глава 6

Ной тихо стонал от желания, удивляясь в то же время тому, что испытывал столь сильное физическое влечение к красивой шельме, разделявшей с ним постель. Еще минута, и его стон растворился в поцелуе, оказавшись в западне ее губ. Кончиком языка Ной приоткрыл восхитительный рот девушки и, почувствовав, как участилось ее дыхание, впился в ее губы. Они оказались сладкими, манящими, но робость и стыдливость, с которыми Джесси отвечала на его ласки, удивили Ноя. Во время сна она не выглядела такой застенчивой. Продолжая губами изучать ее тело, Ной ощущал, что она чуть неуверенно следовала за ним, повторяя его движения.

Он слегка опустил лежащую на ее талии руку и остановился на плавном изгибе бедра в ожидании ответной реакции. Одновременно он снова стал губами искать ее губы и, найдя, завладел ими. Он старался сдерживать себя даже тогда, когда ощутил, что ее икры сжали его ноги.

Джесси получала огромное наслаждение, но оставалась осмотрительной. Она невольно вспомнила о том, как Эдвард Панберти прижал ее к двери детской комнаты и пытался насильно поцеловать. Один поцелуй пришлось тогда стерпеть, и, лишь исцарапав ногтями его щеку, ей удалось избежать второго. Но несмотря на страх, который овладел ею сейчас, она понимала, что никогда не поступила бы подобным образом с Ноем. Где-то в глубине души она признавала, что затеяла опасное дело, но что ей еще оставалось? Притвориться сейчас, что ее немного влечет к Ною — значит своими действиями дать ему обещание сблизиться физически и соответственно держать его в постоянном напряжении. Хотя, с другой стороны, то, что она делала, не было похоже на притворство. Ее сокровенные мысли и чувства перепутались. Подобного смятения она никогда еще не испытывала.

Осторожно, даже слишком осторожно, Ной подталкивал Джесси в бедро до тех пор, пока она не перевернулась на спину. Теперь его нога, которая прежде была зажата между ее бедрами, покоилась на них. Всем своим весом, но в то же время не надавливая, Ной лег на Джесси сверху.

— Ты можешь прикоснуться ко мне, Джесси, — произнес он, ловя себя на мысли о том, что невольно думал о ее покойном муже. Чем они отличались друг от друга? Сравнивала ли она их поцелуи? Этот вопрос очень тревожил Ноя. После того как однажды заключил Джесси в свои объятия, он уже ни разу не вспоминал о Хилари.

Ной снова поцеловал Джесси, но вложил в этот поцелуй свой гнев. Ему хотелось вычеркнуть из их жизни Хилари и Роберта Грэнтхэма. Джесси же отреагировала на его поцелуй, как и на все остальные, — пылко и страстно.

Положив локти на плечи Ноя, Джесси взъерошила ему волосы. Она стала забывать об опасности, находясь в его объятиях. Ведь он же сказал, что только прикоснется? Ей хотелось снять с себя всю ответственность за происходящее, и она предпочла поверить ему на слово. Поскольку он обещал не добиваться ее силой, Джесси не терпелось ощутить все то, что обычно предшествует моменту полной близости с мужчиной.

Она плавно опустила руки на грудь Ноя, провела пальцами по его широким, мускулистым плечам, ощутив тепло мужского тела под своими ладонями. Каждая мышца его сильных рук была натянута. Под действием ее изучающих, скользящих пальцев соски его грудей затвердели, и она ощутила, как какое-то особое напряжение передалось от него к ней.

Ной согнул руку, чтобы добраться до пышной груди девушки. Положив на нее ладонь, он загорелся желанием скинуть ночную сорочку Джесси и поцеловать сосок. Ее груди были полными, высокими и твердыми. Они немного набухли, что говорило о ее сильном желании. Большим пальцем руки Ной принялся растирать ее сосок. Ткань ночной рубашки усиливала трение, отчего становилось еще приятнее. Джесси тихо застонала, когда сосок затвердел от прикосновения рук Ноя.

Он наклонил голову и, дыша над ухом, стал покусывать чувствительные участки шеи. Его губы касались ее висков, век, и вскоре они опять соединились в жадном, страстном поцелуе, воспламенившем их тела.

С трудом переведя дыхание, Джесси внезапно оттолкнула Ноя, испугавшись того чувства, которому поддалась вслед за ним. Хотя он говорил лишь о желании получше узнать ее, было ясно, что, если бы она не остановила его сейчас, произошло бы непоправимое. Наверное, она вела себя с ним слишком несдержанно. Теперь она уже не чувствовала, что находится в безопасности.

— Нет, — промолвила она, пытаясь освободиться от тяжести его красивого тела, — это не правильно.

Ной вздохнул, выпустив ее. Проклятие, зачем она дразнила его! Еще несколько минут назад она была такой пылкой. Что могло случиться?

— Ной! — Встревоженная его молчанием, Джесси дотронулась до его плеча.

Он резко отдернул ее руку и лег на спину. Его дыхание было неровным. Только успокоившись, он произнес:

— Как я понял, ты не намерена завершить то, что мы начали.

Да как он смел думать иначе? И вдруг она осознала, что дала ему повод надеяться на победу после первого же прикосновения. Она вела себя так, что он вправе был рассчитывать на ее капитуляцию.

— Джесси.

— Нет… я не могу.

Ной боролся с собой, чтобы успокоиться окончательно. Он вновь вспомнил о невесте. Совершенно ясно, что, добиваясь любви этой женщины, он предавал Хилари. А мысль о собственном вероломстве охладила его страсть.

— Хорошо, — проскрежетал он сквозь зубы.

Со временем Джесси обязательно уступит. По крайней мере теперь она видела в нем мужчину, а не средневекового рыцаря с мечом на белой лошади. А Хилари… ну что ж, Хилари не суждено узнать о его неблагоразумном поступке. Неожиданно Ной понял, что ему было невероятно легко винить Джесси в том, что она толкнула его на этот путь.

— Ты сердишься? — робко спросила она.

По ее телу пробежали мурашки. Ей было стыдно, что она не смогла расслабиться и позволить Ною овладеть ею. Правда, мысленно она часто представляла, как занимается любовью с Ноем. Но сейчас Джесси сжала ноги вместе, несмотря на свои грешные мысли. Но как же часто эти мысли стали посещать ее после того, как она познакомилась с Ноем Маклелланом! Каким образом он смог разбудить ее тело, заставить его реагировать так страстно, если сама она еще не была уверена, нравился ли ей этот мужчина? Почему в своих туманных мечтах она всегда видела себя рядом с ним? Ее бросило в жар, а потом сделалось холодно, когда она подумала, как мало проявила силы воли и как быстро он добился от нее той ответной реакции, которой хотел.

— Нет, совсем не сержусь.

Нельзя было описать того, что он сейчас чувствовал.

Однако это была не злость. Он рукой нащупал под одеялом ее руку. После нежного поглаживания он без предупреждения сжал ее так сильно, что Джесси вздрогнула от боли.

— Нужно как следует подумать, прежде чем начинать

— заигрывать и соблазнять мужчину.

— Соблазнять? — Джесси изумилась. — Но я…

— Ты забыла, кто во всем виноват? — Ной не ждал ответа, а она промолчала. Минуту спустя он добавил:

— Нам обоим пора немного поспать.

Джесси выдернула свою руку, чтобы встать с постели. Как он посмел обвинить ее? Он из тех людей, которые не держат своих обещаний.

— Ты куда

— После того, что случилось, не кажется ли тебе, что мне лучше спать возле окна? — холодно ответила Джесси.

— После чего это? — огрызнулся Ной.

— Тон его голоса заставил ее быть осторожнее.

— Я просто подумала… то есть…

Ной молниеносно обхватил Джесси за талию и притянул к себе.

— Пусть лучше я буду страдать, — шепнул он ей на ухо.

— Ты безумец.

Она на самом деле так думала. Вероятнее всего, ей никогда не удастся понять его, не говоря уже о каких-то отпущенных шести неделях. Даже если бы они прожили вместе шесть человеческих жизней, все равно она не разгадала бы его натуру. Слава Богу, ей не нужно ждать так долго.

Ной крепко держал ее в своих объятиях, и ей ничего не оставалось, как смириться и лежать рядышком. Устроившись поудобнее, Джесси уже не пыталась вырваться. Наоборот, ей доставляла наслаждение близость его горячего тела.

Они оба долго не могли заснуть.

— Тебе к лицу это платье, — заметил Ной.

Джесси обернулась, услышав его голос. Она не видела, как он вошел в каюту.

— Извини, Ной, но я опять оставила дверь открытой. Кэм только что вышел, и у меня не было времени запереть ее.

Пройдя через комнату, Ной приблизился к стоявшей у фарфоровой чаши Джесси. Взяв ее за руки, он развел их в стороны, снова внимательно окинув девушку взглядом.

— Мадам, я сделал вам прекрасный комплимент. Неужели вы не можете думать больше ни о чем, кроме как о необходимости закрыть дверь?

Джесси робко посмотрела на него снизу вверх. Он по-прежнему не переставал удивлять ее. Проснувшись сегодня утром, она не знала, чего ожидать от него. Он же, чмокнув ее в лоб, выскочил из постели и без умолку говорил ей о разных вещах, пока одевался, а потом поднялся на палубу. Он даже заставил ее рассмеяться и позабыть, что всю ночь она прижималась к нему. Почти позабыть.

— Спасибо, Ной. Я очень рада, что тебе понравилось платье.

— Мне понравилось, как оно сидит на тебе. — Он на мгновение задержал взгляд на ее лице, а затем опустил его на глубокий квадратный вырез платья. — Наверное, я дал не совсем точные размеры, да?

Платье плотно обтягивало груди Джесси, которые были чрезмерно обнажены большим декольте. Каждому, кто бросил бы на них любопытный взгляд, была бы видна их совершенная форма.

— Может быть, ты набросишь на плечи кружевную косынку… шаль… или что-нибудь еще?

Джесси, смутившись, скрестила руки на груди. Но это не исправило положения, поскольку груди поднялись еще выше. Оставленный без внимания Гедеон сразу воспользовался моментом, чтобы сползти с кресла и пошалить на полу. Джесси тут же подхватила малыша и прижала к себе. Счастливый ребенок, играя, засунул кулачок прямо в ее декольте.

— Гедеон! — возмутилась она.

Ной чуть не задохнулся от смеха, невинно подняв руки кверху, когда Джесси взглянула на него, прося помощи.

— Клянусь, не я подстрекал его к подобным выходкам.

— Глупый! — ответила Джесси, еле сдерживаясь, чтобы не расхохотаться. Она попыталась вытащить шаловливую детскую ручонку, но малыш извивался и брыкался и ей никак не удавалось утихомирить его. — Пожалуйста, возьми Гедеона!

Ной выполнил ее просьбу и поднял ребенка высоко над головой.

— Ох, малыш, как я тебе завидую!

— Ной, ты говоришь глупости.

— Он не понял ни слова, но все равно я ему завидовал, — начал оправдываться Ной.

Джесси отвернулась, желая скрыть улыбку. Расправив лиф платья, насколько это было возможно, она заметила через плечо:

— Кстати, чтобы ты знал: я собираюсь распустить швы на всех своих платьях.

— На всех без исключения? — Ной устроился в кресле, а Гедеона посадил к себе на колено. Малыш вертелся, раскачивался и постоянно хихикал. — Они так же узки тебе, как и это розовое?

— Ты не ошибся. Я не такая тощая, как ты думаешь.

— Ной лукаво выгнул дугой одну бровь.

— Да, совсем тощей тебя никак не назовешь, — произнес он.

— Ты неисправим.

Ной обратился к Гедеону:

— Ты слышал это? Кажется, мои усилия были ненапрасны. Вчера меня называли невыносимым, а сегодня я лишь неисправимый.

Джесси вскинула руки кверху в знак того, что сдается. Не обращая внимания на смех Ноя, она подошла к столу, где ее дожидался завтрак на огромном деревянном блюде, принесенном Кэмом.

— Ты завтракал?

Ной кивнул, тут же поинтересовавшись:

— А Гедеон?

— Я покормила его прежде, чем осмелилась надеть это платье.

— Скорее всего твоя еда уже остыла. Ты когда-нибудь вообще ешь горячее?

— Время от времени, — ответила она, удивляясь его настроению.

Он вел себя так, словно между ними ничего не произошло прошлой ночью.

— Ну что ж, тогда начинай завтракать. Кстати, я пришел пригласить вас с Гедеоном подняться на палубу подышать свежим воздухом. Малыш, пойдем посмотрим, сможем ли мы отыскать в гардеробе что-нибудь подобающее почтенной даме.

— Ной, замолчи.

— Я же сказал почтенной, а не неряшливо одетой. — Через несколько минут безуспешных поисков он достал походный плащ Джесси. — Его нужно чем-то украсить. Я и не думал, что тебе может понадобиться длинная мантилья.

— Ной, ты слишком щедр, но мой плащ и так неплохо смотрится.

Поскольку Джесси приехала на корабль именно в этом плаще, вряд ли имело какое-то значение, если она вновь появится в нем.

— Она уговорила меня, — сказал Ной Гедеону.

По мнению Джесси, на палубе они восхитительно провели время. Они ходили размеренным шагом взад и вперед, попеременно держа малыша на руках. Гедеон кривлялся, ему хотелось самостоятельности, но это было невозможно. Несмотря на то что Ной ненавидел плавание, он отлично разбирался во всем, что составляло суть обязанностей капитана. А может быть, Джесси только так казалось. Он мог бы рассказать ей серию не правдоподобных историй, а она даже не заметила бы фальши, точнее, ей было наплевать на это. Подобно Гедеону, она чувствовала себя счастливой, слушая его тихий, протяжный, мелодичный голос.

Ной познакомил ее с теми членами команды, с которыми поддерживал дружеские отношения. Все они вели себя с ней очень вежливо и уделяли огромное внимание Гедеону, заигрывая с ним. Хорошим предзнаменованием служил тот факт, что никто не упоминал о Хилари Боуэн и даже не поинтересовался обстоятельствами внезапной женитьбы Ноя и Джесси.

Светило яркое солнце, дул слабый ветерок. Острые соленые брызги укололи лицо Джесси, когда она встала у гакаборта. Наклонившись вперед, она, улыбаясь, снова подставила им свое лицо.

— Чудесно, правда, Ной? Ты чувствуешь, какой воздух?

Джесси взглянула через плечо на Ноя, чтобы узнать, слышал ли он ее, и заметила, что его глаза отчего-то грустны. То, о чем он думал, являлось тайной, а ее собственное положение было настолько непрочным, что она не могла позволить себе совать нос в чужие дела. В ответ он просто выгнул бы брови дугой и напомнил, что в сложившейся ситуации она должна винить лишь себя. Но хуже того, если бы он все рассказал ей, а она не смогла бы разобраться, чего все-таки он добивался. Теперь она уже не была уверена в том, что он по-прежнему желает обладать ею. Хотя Ной и прижимался к ней ночами, но он ни разу не попытался овладеть ею, как в ту первую ночь. Он не целовал ее, а его комплименты стали звучать гораздо реже.

Джесси могла бы вздохнуть спокойно. В их битве с Ноем она одержала победу. Ее распорядок дня точно соответствовал режиму Гедеона. Ей нравилась такая размеренная, спокойная жизнь. Большую часть своего времени Ной проводил в каюте капитана. Там он читал книги по юриспруденции, зная, что Гедеон не сможет помешать ему в любую минуту, просматривал письма, которые были получены еще в Англии. Их прислали члены делегации, собиравшиеся провести встречу в Филадельфии в мае. Большое внимание Ной уделял Статьям Конфедерации, которые предстояло пересмотреть. Он делал какие-то записи, составлял планы, каждый раз внося в них поправки. Все остальное время он проводил с Джесси и Гедеоном.

Она любила смотреть, как он возится с малышом. Иногда она присоединялась к их играм, но чаще всего отступала на задний план, откуда наблюдала за тем, как между Ноем и ребенком устанавливалась какая-то особая связь. Гедеон, прежде обделенный мужским вниманием, считал Ноя своей собственностью.

Однако Джесси также с нетерпением ожидала и тех редких моментов, когда малыш засыпал, а Ной неожиданно входил в каюту (она так и не привыкла запирать дверь), и они оставались наедине. Не важно, разговаривали они или просто молча сидели за столом и ели. В такие счастливые минуты у Джесси появлялась слабая надежда, что он не бросит их, хотя она никогда не стала бы упрашивать его не покидать ее даже ради Гедеона. С другой стороны, размышляла она, что, если он изменил бы свое решение и их судьбы переплелись бы навсегда? Было ли это так ужасно — оставаться замужем за Ноем Маклелланом?

— О чем ты задумалась? — спросил он.

Джесси лежала на кровати рядом с ним. В кои-то веки ее прекрасные светлые волосы были распущены. Ручейки рас плавленного золота и серебра окаймляли ее лицо и спадали на плечи. Джесси рассеянно накручивала одну прядь волос на свой палец. Вид у нее был задумчивый и слегка озабоченный.

Повернувшись на бок, Ной взбил подушку себе под головой и уставился на красивый, изящно очерченный профиль Джесси. Он всегда находил ее очаровательной, и в некоторых ситуациях это приводило его в негодование. Он чувствовал, как будто в его пояснице что-то сжималось, и сейчас происходило нечто подобное. Ной притянул колени к животу.

Джесси повернула голову в его сторону:

— Что?

— Я спросил, о чем ты думаешь. Почти весь день ты была непривычно молчаливой.

— Ты хочешь сказать, что я болтунья?

— Ни в коем случае, — честно ответил он.

За то недолгое время, что они провели в обществе друг друга, Ной узнал, что Джесси была необыкновенно сдержанна и скрытна, если разговор заходил о ней самой. Но при этом она обладала талантом слушать другого человека. Ной мог одинаково непринужденно рассказывать ей о своей будущей работе над Статьями Конфедерации, о юридической практике, о семье. Джесси без труда вызывала его на откровенность, и хотя порой она не понимала и трети того, что он говорил о сложностях составления правительственных законопроектов, под ее воздействием он высказывал свои самые сокровенные мысли вслух.

— Ты уклоняешься от моего вопроса. Что случилось? — повторил Ной.

— Я думаю о том, что ты сказал по поводу своей будущей работы, — ответила Джесси. — Ты ведь собираешься в Филадельфию?

— Да. Я буду вынужден делить свое время между юридической практикой в Ричмонде и занятием политикой в Филадельфии. Думаю, ты в курсе этого?

— Я лишь предполагала. Просто я никогда не задумывалась над этим вопросом серьезно. Мне казалось, ты собирался пожить в своей семье подольше.

— Джесси, мой дом в Ричмонде. Я уже не смогу круглый год оставаться со своей семьей. Если бы ты узнала всех ее представителей поближе, то поняла бы почему.

— Но как так может быть? Из твоих рассказов я поняла, что они замечательные люди, — спорила Джесси, скрывая обиду. Она полагала, что не имела права обвинять его в нежелании представить ее своей семье, но как он мог так беспечно не считаться с подобным фактом?

— Они действительно замечательные люди, и мы очень близки друг другу. Но дело в том, что их слишком много. Когда все Маклелланы собираются во время праздников или летних пикников, можно сбиться со счету. Лиа, Трой и их потомство добираются из Нью-Йорка, а все

— остальные живут поблизости друг от друга. Гаррет с семьей имеет дом в Уильямсберге, но они часто приезжают к нам, так как Гаррет с моим отцом занимаются разведением лошадей. Когда Салем свободен от своей торговой беготни, они с Эшли и тремя, нет, четырьмя детьми тоже живут

— вместе с остальными. Рэй и Иерихон управляют плантацией, поэтому никуда не отлучаются. Моим родителям нравится, когда в доме много шума и суеты. Я тоже это люблю, но в меньшей степени. На моем месте ты бы чувствовала то же самое. После нескольких дней жизни в моем семействе

— ты была бы счастлива уехать в Филадельфию.

Джесси сомневалась в этом. Ома росла в семье единственным ребенком, поэтому страстно желала иметь братье» и сестер. Все, о чем рассказывал ей Нон, казалось трогательным, привлекательным, но ни в коем случае не отталкивающим. Она была уверенна, что наслаждалась бы шумом голосов и людской суетой. В своем собственном доме она привыкла ходить на цыпочках и разговаривать шепотом, потому что мать вечно страдала от мигрени, а отец пребывал в постоянном похмелье.

— Если бы ты привез меня к себе домой и представил как свою жену, как бы ты объяснил все родным? Наверное, мы с Гедеоном вызвали бы у них что-то вроде шока?

— Ты хочешь продлить срок нашей женитьбы, Джесси? — спросил Ной.

— Нет, — тут же ответила она, — мне просто любопытно.

— Я не готов взять на себя большую ответственность по отношению к тебе.

— Понимаю.

— Отлично. Дело в том, что мои родители, вероятно, спокойно восприняли бы все, что я им сказал бы, пусть это даже была бы и чистая правда. В нашей семье случались и более странные вещи.

— Неужели?

Ной кивнул.

— Как-нибудь в другой раз я тебе расскажу. — Его взгляд упал на ее губы. Они были чуть приоткрыты. — Сейчас у меня на уме нечто иное. — Ной наклонился и поцеловал ее.

Джесси с готовностью приняла этот поцелуй, что удивило его, равно как и ее саму. Застигнутая врасплох, она уступила его нажиму, его обаянию, поглощенная восхитительным ощущением прикосновения его губ. Вмиг все меры предосторожности были отброшены, разум отказывался четко работать под воздействием наплыва желания, а тело подчинилось страсти.

Джесси обвила руками плечи Ноя и притянула его к себе. Теперь она предъявляла собственные требования. Более чем когда-либо, она осознавала, что в будущей жизни Ноя ей не отводилось места. Но у нее было настоящее, и от него следовало взять то, что хотелось. Ее ответное чувство к нему по своей природе было непокорным, своевольным. Даже она сама не могла управлять им. Вероятно, и Ной не мог справиться с собой, хотя каждый раз, когда он прикасался к ней, девушке становилось понятно, что любовь ничего не значила в их отношениях. Джесси могла отвечать на его поцелуи, в свою очередь, не ощущая любви к нему, и Ной тоже знал об этом. Разница между ними заключалась лишь в том, что если Джесси только начинала понимать это, то Ной, вне всякого сомнения, знал уже с самого начала.

Джесси ерошила волосы Ноя, прижимаясь к нему и проводя языком по его верхней губе. Но вот наконец их губы слились в поцелуе, заглушив исполненный желания стон Ноя.

Он отбросил ногой стеганое одеяло, лежавшее между ними, словно клин. Ему не терпелось почувствовать ее ответную страсть. Прижав Джесси к себе, он целовал теперь ее изящную шею и плечи. Поместив колено между ее ногами, он приподнял край ее ночной рубашки, одновременно исследуя губами кружевной вырез. Скользнув рукой по ее спине, Ной подобрался к груди и стал нежно целовать ее.

Джесси изогнулась дугой, когда его губы сомкнулись вокруг ее соска. От его языка на сорочке остался мокрый круг. Через ткань Ной сжал зубами затвердевший сосок, требуя от Джесси бурной реакции и получая ее. Джесси чувствовала, что все ее тело горело. Сдавив йоги Ноя, она крепко ухватилась руками за его плечи, когда внимание ее «мужа» привлекла ее вторая грудь. Как раз и тот момент, когда она подумала, что больше уже не в (силах терпеть прикосновений его горячих губ, Ной неожиданно перестал ее целовать.

Его дыхание было тихим, но учащенным. Джесси поло-Жила ладонь на его грудь, ощутив стремительную пульсацию сердца. Потемневшие глаза Ноя изучали ее лицо. В течение длительного времени ни один из них не шелохнулся ч не проронил ни слова. Джесси было интересно, слышал ли он громовое биение ее собственного сердца. Наконец она очнулась, словно кто-то толкнул ее. — Джесси.

Она не поняла, что он о чем-то спрашивал. Он нежно произнес ее имя, но в его голосе слышалась несколько иная интонация. Однако ей совсем не хотелось сейчас разговаривать. Она была расположена к тому, чтобы снова чувствовать на своих губах его губы, чтобы его руки обнимали, ласкали ее, заставляя ощущать себя желанной, пусть лишь на мгновение.

Джесси оправдывала свой эгоизм собственной же невинностью. Она не задумывалась о естественных потребностях Ноя или хотя бы о том, что его желания, возможно, отличались от ее. Она не осознавала, что ее страстные поцелуи он мог воспринимать как долгожданный ответ.

Джесси опять водила губами по его лицу, целовала ямочки на его щеках и твердую линию его подбородка. Она почувствовала, что он возбудился, но это не испугало ее.

Подняв еще выше ее ночную рубашку, Ной начал гладить ее ноги. Дойдя до бедра, он поднялся к копне волос, растущих на бугорке. Его пальцы работали безупречно во влажном теплом месте, где уже ждали его. Ной расстегнул пуговицы на кальсонах.

Вначале Джесси стеснялась их близости, но затем у нее внутри все раскалилось, а Ной обращался с ней так нежно, почти благоговейно, что она в забытьи полностью доверилась ему. Ее и без того неровное дыхание еще более участилось. Она беспокойно металась по подушке, а из полураскрытых губ вырывался тихий стон.

Встав на колени между ее ног, Ной ласкал ее груди, гладил упругий живот и лишь тогда, когда он прижался к ней своей твердой плотью, к Джесси вернулось сознание.

Она не спрашивала себя, каким образом каждый из них зашел так далеко: не было времени. Она произнесла одно лишь слово, благодаря которому надеялась, что Ной оставит ее в покое, которое должно было задеть его мужскую гордость, а ее тайна осталась бы нераскрытой. Закрыв глаза, Джесси рискнула:

— Роберт.

Произнесенное имя повисло в воздухе.

Ной отпрянул, словно ему нанесли удар. Он не в состоянии был быстро подняться. Его лицо стало похоже на серый гипсовый слепок, а глаза сузились от ярости и лютой злобы.

Прислонившись плечом к изголовью кровати, Джесси натянула ночную рубашку на скрещенные ноги. Дыхание было прерывистым, а руки дрожали.

— Извини, Ной.

Джесси раскаивалась не столько в том, что именно она сказала, сколько в том, что обманула Ноя. Если он и чувствовал сейчас к ней отвращение, то не большее, чем она испытывала сама к себе.

— Извини, я не хотела…

— Не продолжай, — злобно промолвил Ной и отвернулся. Застегнув кальсоны, он выпрыгнул из кровати. — Мое терпение исчерпано. Мне следовало ожидать от тебя подобной выходки. Порой все, происходящее с нами, просто комично. Ты надеялась, что я возьму тебя с собой в обмен

— на сделанное одолжение? Ты это имела в виду, так ведь? Я был бы связан обязательством? — Ной не дал Джесси возможности открыть даже рта. — Вот тут-то ты и просчиталась. Тебе нужно быть более откровенной со своими любовниками!

Его брюки валялись на полу на том же месте, где он сбросил их. Резким движением руки Ной подобрал и надел их. Теперь брюки, казалось, были несколько узковаты в промежности, хотя, когда он снимал их, Джесси этого не заметила.

— Ной, куда ты собрался?

— На палубу! — прошипел он в ответ. — Оставайся наедине со своим призраком. Честно говоря, Джесси, нам троим в одной кровати места не хватит.

Джесси наблюдала за Ноем, не в силах остановить его.

— Если ты не имел в виду Хилари Боуэн, — тихо сказала она, когда дверь за ним закрылась, — то эту кровать разделяем только мы двое, ты и я.

Прижав колени к груди, Джесси горестно опустила па них голову. Плакать она не собиралась.

Вернувшись в каюту, Ной застал Джесси спящей на скамье возле окна. Он долго стоял и смотрел на нее, прежде чем решил, что делать. Осторожно взяв девушку на руки, Ной перенес ее на кровать, а затем лег сам. Однако на этот раз он устроился у самого края, повернувшись к ней спиной.

После той ночи их отношения стали заметно напряженнее, это было совершенно очевидным. Все свободные часы Ной проводил в капитанской каюте или на палубе. Джесси чувствовала себя пленницей, но находиться в обществе Ноя ей было еще тяжелее. Она даже стала запирать дверь, чтобы он не мог войти незаметно. Гедеон вел себя капризно в присутствии их обоих, словно ощущал натянутость между ними. Но Джесси замечала, что Ною доставляло истинное удовольствие заниматься с малышом, поэтому в то время, когда они играли, девушка старалась придумывать себе какие-нибудь дела.

Часто в каюту заходил Кэм, ставший для Джесси ниточкой, связывавшей ее с внешним миром. Часто он оказывался единственным человеком, с которым в течение дня можно было поговорить. Даже во время дневных прогулок по палубе на нее мало кто обращал внимание. Джесси не имела ни малейшего представления о том, что это было следствием указаний Ноя, велевшего не завязывать с ней дружеских отношений. Кэм был исключением. Ной не считал нужным впутывать его в отношения взрослых.

— Парень, а где сегодня твоя тень? — спросил капитан Райдл, когда увидел Кэма без Джесси.

Несмотря на то что Кэм был занят своим любимым делом — вырезал ножом из дерева дудочку, Джек обратил внимание на слишком озабоченное выражение его лица, что никак не соответствовало ситуации.

Вздрогнув от неожиданности, Кэм вскинул голову и ударился о сигнальную будку, к которой прислонялся спиной. Растирая ушибленную макушку, он застенчиво улыбнулся капитану:

— Моя тень, сэр?

Кэм хотел встать, но Джексон жестом руки остановил его и сам присел рядом на корточки.

— Я говорю о миссис Маклеллан. Вы ведь неразлучны, как соль и морская вода. Обычно в этот час ты сопровождаешь ее, когда она прогуливается по палубе, не так ли?

Кэм заерзал на месте.

— Ей нездоровится.

— Да? Надеюсь, у нее не тот недуг, что постоянно беспокоит Ноя?

Море сегодня было на редкость спокойным, а ветер слабым. Кэм сомневался, что проблема заключалась в морской болезни. Он предполагал нечто иное. Перед тем как уйти, Джесси предупредила его, что днем на палубу она не выйдет, как обычно. От взгляда Кэма не ускользнули ее опухшие от слез глаза. За некоторое время до этого Кэм также заметил, что Ной Маклеллан выглядел очень угрюмым.

— Нет, капитан, здесь дело не в морской болезни.

— Ну и хорошо. — Капитан больше не сказал ни слова, продолжая выжидающе смотреть на своего подчиненного.

— Если бы она была моей женой, я не поступал бы с ней так подло, — сболтнул, не подумав, Кэм.

Джексон Райдл с удивлением посмотрел на мальчика. Он не мог припомнить, чтобы Кэм когда-нибудь высказывался с такой страстью и яростью. К своей досаде, он понял, что открыл настоящий ящик Пандоры. Он никак не ожидал, что грустные мысли Кэма были связаны с Джесси Маклеллан.

— Это никоим образом не должно тебя волновать, Кэм. То, что происходит между мужем и женой, всегда остается только их личным делом, понял? — Капитан откашлялся. — Постарайся не обращать внимания. Брак — это не всегда спокойное плавание.

Слишком поздно капитан понял, что именно он упрочил сомнения Кэма в том, что в отношениях Ноя и Джесси не все благополучно. Черт побери, но как он мог это изменить? Кроме того, даже все члены команды догадывались, чтс случилось неладное.

— Я не могу не обращать внимания, — заупрямился Кэм. — Миссис Маклеллан все время пыталась скрывать, но вот уже несколько дней у нее такой грустный вид, что к этому просто невозможно спокойно относиться.

— Мы не имеем права вмешиваться. Это не наше дело. Существует, парень, хорошая пословица: жениться на скорую руку да на долгую муку.

Кэм поморщился, не оценив житейской мудрости капитана.

— Я думаю, что если мистер Маклеллан не будет относиться к ней должным образом, то скорее всего потеряет ее.

Джек искренне рассмеялся:

— Уж не ты ли тогда возьмешь ее в жены?

— Я мог бы, — решительно заявил Кэм, гордо вскинув голову.

— Только не говори об этом Ною, а то он не поймет и разозлится. Ведь ты заденешь его самолюбие.

Кэм знал, что капитан подшучивал над ним. Конечно, никто ни на минуту не поверил бы, что он мог соперничать с Ноем. Но здесь была задета собственная гордость. Кэм утаил от Райдла, что на корабле не только он неравнодушен к жене Ноя. Всего несколько дней назад он слышал, как Росс Букер признавался Генри Алдеру в своих намерениях. Он говорил, что теперь, когда Ной бродит всю ночь напролет по палубе, миссис Маклеллан, возможно, тоскует по настоящей мужской ласке. В ответ Генри ударил Росса кулаком в живот, и тот больше уже не заикался о Джесси. Но Кэм все-таки замечал, как Росс следил за ней всякий раз, когда она поднималась на палубу.

— Если мистер Ной хочет сохранить то, что имеет, он должен беречь это. Я так считаю.

— Кэм, это звучит почти как угроза. — В голосе Джека слышалось предостережение.

Судорожно сглотнув, Кэм отвернулся. Он понимал, что зашел слишком далеко.

— Я бы никогда не обидел миссис Джесси, — тихо произнес мальчик. Он мог бы открыться капитану, что всегда, выходя из ее каюты, терпеливо дожидался в коридоре, пока она закроет за ним дверь. Кому-то ведь нужно было оберегать ее от таких мужчин, как Росс Букер. — Я никогда не причиню боль и мистеру Ною. Они оба мне дороги, и каждый по своему. Просто, когда они вместе… я не знаю, как выразиться… Что-то меня удивляет, что-то кажется странным…

— Они полны противоположностей, словно масло и вода, — задумчиво заметил капитан.

Кэм энергично закивал. На лоб упали пряди волос, казавшиеся почти белыми при ярком солнечном свете. Оп зачесал их назад пальцами.

— Конечно, тебе виднее, — продолжил капитан, — но племянница Ноя подходит тебе больше. — Он спрятал улыбку, увидев, как от смущения вспыхнули щеки Кэма.

— Да, Кортни — девушка что надо. — Кэм опустил глаза и снова принялся вырезать дудочку.

Джексон встал, потрепав за плечо Кэма.

— Она лучше, чем что надо. К тому же влюблена в тебя и притом… не замужем.

Райдл повернулся и зашагал прочь, насвистывая себе под нос. Он надеялся, что подсказал Кэму, на кого следовало переключить свои симпатии, оставив в покое Джесси Маклеллан.

— Кэм, мне нужно молоко, чтобы разбавить кашу Гедеона, — обратилась Джесси к юноше. — Она очень густая, малыш не станет такую есть. — Джесси застенчиво улыбнулась, заметив, как вздохнул Кэм. Он так хорошо относился к ней и ребенку, что ей ужасно неудобно было опять посылать его. Через десять дней они должны были приплыть к берегам Виргинии, и Кэм, безусловно, будет рад распроститься с ними. — Послушай, давай я сама схожу за молоком, а ты оставайся с Гедеоном. — С этими словами Джесси передала малыша Кэму, и тот обнял его

— своими худыми руками.

— О нет, миссис Маклеллан. — Кэм попытался вернуть ребенка, но Джесси отступила назад. — Вам не стоит идти в трюм! Мистеру Ною это не понравится!

— Мистер Ной ничего не узнает, если, конечно, ты не расскажешь ему. Признайся, Кэм, неужели ты на самом деле думаешь, что я не справлюсь? Я знаю, где находится корова, и смогу подоить ее. — Джесси взяла чашку Гедеона. — Через несколько минут я вернусь.

Она поспешила по коридору, спустилась по приставным лестницам на нижнюю палубу и наконец добралась до трюма, где обитали чистокровная корова и пара десятков цыплят. Принюхавшись к специфическому запаху заключенных в узком пространстве животных, Джесси положила чашку на высокую полку и поставила ведро для молока возле коровы.

— Элизабет, мне нужна всего чашечка молока. А тебе не кажется, что твое имя звучит более почтительно, чем Бэсси, например? — Джесси похлопала корову по бокам и села на табуретку. — Ну же, похоже, что о тебе сегодня утром вовсе позабыли. Ты вся переполнена молоком.

— Это моя забота, мэм.

Джесси так испугалась внезапного появления человека, что чуть было не упала. Несколько раз она случайно встречала его на палубе, но ни Ной, ни Кэм ничего не

Говорили о нем.

— Мне нужно немного молока для ребенка, — почему-то стала оправдываться Джесси.

Росс Букер не ожидал такой удачи. Уже десять месяцев он не имел женщин. Почти все это время его домом была тюрьма в Ньюгейте. Когда его выпустили на свободу, он тут же направился на пристань в надежде отыскать шлюху. Но подвернулась работа на «Клэрионе». Росс решил, что шлюхи подождут, пока он доберется до Америки. Однако во время плавания передумал. То, о чем он говорил Генри Алдеру, было пустой болтовней, но Росс не рассчитывал, что Джесси Маклеллан спустится к нему в трюм, и бе:: провожатых. У него вдруг возникло сильное желание зажать руками набухшее место на своих штанах. — Я все сделаю для вас, миссис Маклеллан, Букер перегородил Джесси путь таким образом, что, поднявшись с табуретки, она была вынуждена еще дальше отойти от выхода.

С-спасибо. — Этот человек вызвал в ней необъяснимую неприязнь. Внешне Росс Букер казался привлекательным, но у него были слишком холодные глаза, даже сейчас, когда он улыбался. Пока он доил корову, Джесси старалась не проявлять своего нетерпения или скорее всего страха. Ей не понравилось, как он держал вымя, неаккуратно дергая за него и одновременно бросая в ее сторону двусмысленные взгляды. — Мне нужна всего лишь одна чашка, — повторила Джесси.

Росс пожал плечами. Его взгляд теперь блуждал по ее груди.

— Мэм, потерпите одну минутку, раз уж я начал, то придется подоить до конца.

Джесси вдруг захотелось поправить кружевную оборку на своем платье. Она успела распороть швы на всех без исключения нарядах, сделав их свободнее. Вырез ее платья был неглубоким, однако Джесси не покидало ощущение, будто этот мужчина раздевает ее взглядом. Она опустила руки, схватившись за складки материи, и боялась поднять их, чтобы лишний раз не привлекать к себе внимания.

— Я все-таки налью чашечку, — отважилась Джесси, собираясь пройти мимо него к выходу.

Росс передвинул табуретку, перегородив проход.

— Мэм, почти все уже сделано.

Джесси была вынуждена остановиться и снова ждать, иначе ей пришлось бы до него дотронуться, а она очень не хотела этого делать.

Росс встал и поднял ведро, показывая Джесси содержимое.

— Сладкое, сладкое молоко. — Он нахально разглядывал ее лицо. — Ваша кожа такого же цвета. — Он поднял руку и коснулся ее щеки. — И такая же гладкая.

Ударив его по руке, Джесси отпрянула.

— Не прикасайтесь ко мне!

Росс, вспыхнув, схватил ее за плечо.

— Не следует толкать меня. Я ничего не сделал вам.

— Пожалуйста, пропустите меня. Обещаю, что ничего не расскажу своему мужу.

— А ему и нечего рассказывать, ничего же не случилось. — Он сделал еще один шаг к ней, опустив ведро.

— Одной рукой он продолжал удерживать ее плечо. — Вот если бы я поцеловал вас, тогда что-нибудь случилось бы.

Неожиданно он толкнул Джесси в угол и с жадностью впился губами в ее губы.

Она почувствовала, будто ей хотят вставить в рот кляп, когда он пытался просунуть свой язык между ее губами. Сопротивляясь, Джесси крепко сжала губы и, схватив наглеца за волосы, с силой дернула. Росс зарычал от боли. Не позволяя ему опомниться, девушка выплеснула на его брюки ведро с молоком. Это на некоторое время охладило пыл грубияна и дало ей возможность вырваться из его рук и выскочить в коридор. Но Росс снова настиг ее и обхватил за талию. Джесси вскрикнула и попыталась увернуться, царапая его. Споткнувшись, она упала. Росс, как коршун, накинулся на свою жертву. В загоне пищали цыплята, а лошадь Ноя вскидывала голову и беспокойно фыркала в стойле. Джесси поняла, что ее страх передался животным. Она отталкивала Росса, но он сильно придавил ее своим телом.

— То пламя, что причиняет мне боль, нельзя залить молоком, — проскрежетал он, нахально приставая к ней.

— Ной убьет вас!

Росс схватил руки Джесси за запястья и прижал к полу, рассмеявшись ей в лицо:

— Все знают, что вашему мужу наплевать на вас.

Неожиданно его оборвал угрожающий голос:

— В таком случае все ошибаются. — Наклонившись, ой схватил Росса за ворот рубахи и отшвырнул к стене. — Он обидел тебя, Джесси?

Перепуганная, она с трудом переводила дыхание. Невдалеке стоял Кэм. Смущенный происходившей сценой, он готов был смотреть куда угодно, но только не на нее.

— Н-нет. Со мной все в порядке.

Ной продолжал держать Росса за воротник, не разжимая пальцев.

— Джесси, возвращайся в каюту вместе с Кэмом, Гедеон остался там один.

— Ной, — робко попросила она, боясь его последующих действий, — ты собираешься…

— Джесси, уходи!

Она бежала почти всю дорогу до каюты. Кэм старался не отставать.

— Миссис Маклеллан, Гедеон в своей кроватке, — успокоил он, войдя вслед за ней в каюту.

Джесси одобрительно кивнула, не обернувшись: ей не хотелось, чтобы он видел заливавшие ее щеки слезы.

— Ты можешь идти… хотя нет, подожди.

— Что-нибудь еще, мэм?

— Спасибо тебе. Ты поступил правильно, послав за мной Ноя.

Когда Кэм ушел, она сняла с себя испачканное платье. Никогда прежде у нее не было такого огромного желания вымыться, как в данный момент. На это пришлось потра тить много времени. Она слышала, как в соседней комнате кричал Гедеон, требуя внимания. Не обращая внимания на детский крик, Джесси оттирала себя щеткой, обливаясь водой из таза. Когда она закончила, лицо и руки стали розовыми от слишком усердного мытья. Как хорошо было чувствовать себя очистившейся от грязных прикосновений! И на щеках уже не видно было следов недавних слез.

— Ты должен есть такую кашу, какую тебе подали, — ругала Джесси малыша. — Мама не достала тебе молока.

— Нет! Нет! — Гедеон отвернулся от тарелки.

В другое время ее порадовало бы, что малыш научился выговаривать новое слово, но не сейчас, и не это слово.

— Прошу тебя, Гедеон. Съешь хотя бы немного. Ради меня, дорогой. Ну, пожалуйста. — Джесси попыталась засунуть ложку ему в рот.

В ответ Гедеон лишь скривил личико, упрямо сжав губы.

— Пожалуйста, не веди себя так. Мне очень нужно, чтобы ты был послушным мальчиком и съел всю кашку. — Гедеон открыл рот, приготовившись возразить, но в этот момент Джесси всунула ему ложку. — Вот и хорошо! Каша и не такая уж противная, верно?

Гедеон выплюнул кашу, испачкав подбородок и рубашку. Рассердившись, Джесси швырнула ложку на стол и слегка наподдала ему. Малыш обиженно расплакался, а через какой-то момент она последовала его примеру.

В таком состоянии Ной застал их обоих — плачущих и не находящих друг в друге утешения. Он сразу понял, что надо делать: взял Гедеона из рук Джесси и удобно устроил его на коленях. Вытерев перепачканный кашей рот и подбородок ребенка, Ной перенес его в детскую комнату, чтобы поменять рубашку и подгузники. Вернувшись с почти успокоившимся Гедеоном, он увидел, что Джесси умывалась водой из таза. Ной подошел к ней поближе, но она робко улыбнулась и, нагнув голову, поспешила к окну. Сев на скамейку, она прижала колени к груди и обхватила себя руками. Длинная ночная рубашка скрывала ее дрожащие ноги.

Ной снял с кровати стеганое одеяло и, не выпуская Гедеона из рук, неловко накрыл ее. Джесси даже не шевельнулась, чтобы помочь ему.

Если бы они по-настоящему были мужем и женой, подумал Ной, тогда он обнял бы ее. Но он не мог пересилить себя, боясь реакции как с ее, так и со своей стороны.

— Признайся, он что-нибудь сделал с тобой?

Джесси отрицательно покачала головой, тупо уставившись в окно:

— Нет, то, о чем ты думаешь, не случилось… лишь несколько синяков… ты пришел вовремя.

Ной вдруг забыл, что обещал себе быть внимательным к ней. Его страх за жену, неспособность успокоить, ужасные последствия пренебрежения ею и, наконец, ее отказ — все это переплелось в душе воедино и вылилось в неожиданный слепой гнев.

— Проклятие, Джесси! О чем ты думала, выходя из каюты? Тебе наплевать на мои предостережения, как и на свою безопасность? Ты хотела, чтобы тебя изнасиловали?

В эту минуту захныкал Гедеон, и Ной догадался, что слишком крепко сжал малыша. Он опустил его на ковер, нашел мячик и снова переключил внимание на Джесси, чуть поостыв от гнева. Теперь ее лицо стало белым как мел. И только на щеках горели два ярких пятна. Она выглядела так, словно он ударил ее.

— Тебе нечего мне сказать? Нет? Тогда позволь я скажу, что нужно делать. Ты сейчас оденешься, а я тем временем позову Кэма присмотреть за Гедеоном. Затем мы с тобой поднимемся на палубу и вместе со всей командой посмотрим, как будет наказан Росс Букер у грот-мачты.

Джесси подняла голову. Румянец на ее щеках исчез, а светло-серые глаза блестели от негодования.

— Нет!

— Боюсь, у тебя нет выбора, — жестко ответил Ной. — Ты будешь там, если даже для этого мне придется отнести тебя на руках!

— Почему тебе обязательно нужно мучить и меня? — выкрикнула Джесси. — Я не хочу наблюдать за избиением человека. Неужели ты думал, что мне может это понравиться? — Она так сильно сжала кулаки, что пальцы побелели. — И пожалуйста, не смотри на меня так! Вижу, ты считаешь, раз я не побуждала Росса приставать ко мне, значит, получу огромное удовольствие, глядя, как с него станут сдирать кожу. Так вот, я действительно не побуждала его к подобным действиям, но все равно не хочу смотреть на его наказание!

— Росс успел рассказать капитану совершенно другую историю. Он сказал, что ты флиртовала, дразнила его, и вы уже несколько раз целовались, но, когда ему захотелось большего, ты вдруг передумала. Ты должна признать, что этот рассказ показался мне очень знакомым. Ведь я сам не

Так давно прошел через все это. А в конце ты так же спутала Росса с Робертом, как и меня?

Джесси почувствовала, что задыхается.

— Ты отвратителен! Думай что хочешь! Все равно ты не поверишь мне. Можешь перекладывать всю вину и ответственность за случившееся на мои плечи! Я смогу вынести, — она сначала дотронулась до своих плеч, а потом коснулась пальцами виска, — но я никогда не примирюсь с этим. Повторяю, я не заигрывала с этим мужчиной! Он совершил гнусный поступок, пытаясь надругаться надо мной! Да, я хочу, чтобы он понес за это наказание, но не желаю быть свидетелем такого наказания. Уверена, что вся команда солидарна с тобой. Но неужели ты думаешь, что для меня это что-то значит?

Ной был поражен ее горячностью. Он никогда еще не видел и не слышал, чтобы Джесси так сердилась и говорила с такой убежденностью. Она произносила слова без запинок и пауз. Совершенно очевидно, что это не было внезапным выплеском эмоций. Наоборот, видимо, она долго раздумывала над этим вопросом, прежде чем раскрыть свои чувства. Ной подумал о том, что, по всей вероятности, уже не в первый раз ее кто-то домогался; себя в виду он не имел.

— Я не говорю, что верю Россу Букеру, — произнес он спокойно, даже с какой-то осторожностью, — просто то, о чем он рассказал, уже произошло со мной.

— Скажи, — бросила она вызов, — если бы ты поверил ему и если бы я на самом деле флиртовала и дразнила его, ты все равно хотел бы, чтобы его наказали?

Ной долго молчал. Он даже мысленно не рассматривал проблему изнасилования в связи с именем Джесси. Согласно общепринятому мнению женщина либо сама своим поведением привлекает к себе внимание мужчины, либо это происходит независимо от нее. Одно дело, если очевидно, что изнасилование спровоцировано самой женщиной, и совсем другое, когда ее мотивы и действия не ясны.

— Да, — наконец ответил Ной, — я бы все равно хотел, чтобы его наказали.

— Почему? Потому что я — твоя жена и, следовательно, оскорбив меня, он оскорбил тебя? Все дело в том, что нанесен удар по твоей гордости и чести? — скептически спросила она.

— Нет, — мрачно произнес он, — просто потому, что никто не имеет права распоряжаться тобой, кроме тебя самой. — Ной перехватил ее осуждающий взгляд. — Не отталкивай меня, Джесси. Между мной и Россом Буккером существует разница. Выходя за меня замуж, ты взяла на себя определенные обязательства, а теперь отказываешься от них. Готов признать, что, выходя из каюты без сопровожатых, ты не предполагала, что привлечешь внимание мужчин. Но не делай ошибку, путая меня с Букером, своим покойным мужем или с кем-нибудь еще. — Поразмыслив, Ной добавил:

— Сожалею, что спросил, хотела ли ты, чтобы тебя изнасиловали. Это был гнусный вопрос.

— Я рада, что ты все осознал, — сказала Джесси, немного успокоившись.

— И все-таки, выходя отсюда без провожатых, ты была крайне неосмотрительна, Джесси, — не унимался Ной, продолжая решительно отстаивать свою точку зрения. — Я неоднократно просил тебя закрывать дверь назасов отнюдь не из-за своего каприза. Просто я понимал, что иначе ты можешь подвергнуться опасности, и в отличие от тебя принимал соответствующие меры. Не хочу сказать, что ты получила по заслугам, но, должен заметить, о своей безопасности ты совсем не заботишься.

Джесси пальцами теребила кончик косы. Опустив глаза, она молча кивала головой, соглашаясь с тем, о чем он говорил.

В течение некоторого времени Ной пристально смотрел на нее, предвидя, что то, о чем он собирался сейчас сказать, вмиг должно стереть выражение покорности с ее лица.

— Я хочу, чтобы ты оделась и поднялась со мной на палубу.

Она взглянула на него своими бледно-серыми глазами, полными горя и отчаяния:

— Прошу тебя, не заставляй меня идти туда!

— Джесси, ты обязана идти. Все ждут тебя как основного обвинителя. Если ты останешься внизу, тебя признают виновной в случившемся.

— Но я не виновата!

— Знаю, — тихо промолвил Ной, — и если бы это было в моей власти, то мы остались бы в каюте. Капитан — Джек, и на корабле законом является его слово, а не мое. На борту должен командовать только один человек, и человек этот — наш капитан. Именно от него зависит, как накажут Росса.

— Он ведь так же, как и я, не поверил ни одному слову этого негодяя. Вообще-то Джек решил наказать Букера еще до того, как ему обо всем сообщили Генри Адлер и Кэм. И он также решил, что ты обязательно будешь присутствовать при этом. — Ной подошел к гардеробу и достал серо-голубое пла

— тье Джесси. Эта неяркая расцветка как нельзя лучше подходила для данного случая. Ной аккуратно повесил платье на спинку кресла. — Одевайся, Джесси. Я собираюсь… — Его перебил негромкий стук в дверь. — Ну вот, полагаю, мне уже не нужно идти за Кэмом. Наверное, все уже собрались наверху.

— Одевайся поживее.

Ной приоткрыл дверь Кэму и начал тихо о чем-то разговаривать с ним, периодически бросая на Джесси взгляды через плечо, дабы удостовериться, что она переодевается.

Как только она была Готова, Ной впустил Кэма в каюту, указав ему на Гедеона, спрятавшегося под обеденным столом. Малыш попеременно хватался то за игрушечный мяч, то за ножку стола, пытаясь погрызть и то, и другое. Кэм опустился на колени и пополз к ребенку. Сцена была забавная и при иных обстоятельствах рассмешила бы Ноя, но только не сейчас. Предложив Джесси руку, он вместе с ней вышел из каюты. У Ноя было такое мрачное выражение лица, что постороннему человеку могло бы показаться, будто именно ему предстояло понести наказание.

Вся команда была уже выстроена в две шеренги возле грот-мачты, к которой за запястье привязали Росса Букера. Рубашка валялась у его ног, а широкая обнаженная спина блестела, покрывшись испариной от страха.

По тому, как внезапно воцарилось молчание, Росс почувствовал, что пришли обвинители. Он попытался повернуть голову, чтобы убедиться в этом, но из-за веревок, обмотанных вокруг тела, не смог даже пошевелиться. Натянув их до предела, он гневно выругался себе под нос.

Роб Дархэм держал в руках смоченную в воде плеть. Ткнув ее рукояткой прямо в бок Букера, он прошипел:

— Ты наконец умеришь свой пыл, когда капитан Джек повесит тебя, как листочек, на нок-рее.

Сначала Ной наблюдал за тем, как Росс корчился у грот-мачты, но затем его взгляд переметнулся на Джесси. Ее тело было напряжено, хотя на лице отсутствовали признаки беспокойства. Лишь теперь Ной заметил, что она не смотрела ни на Букера, ни на членов команды, ни на капитана. Они для нее словно не существовали. Джесси была как бы в тумане, отстранившись от всех и от всего.

Ной подвел ее к тому месту, где стоял капитан Райдл. Он кивнул капитану, тем самым показав, что они с женой готовы, и крепче сжал руку Джесси.

Капитан жестом приказал Робу Дархэму приступать, крикнув:

— Двадцать ударов хлыстом! Будешь считать каждый удар громко вслух!

Роб не успел досчитать до трех, когда, не выдержав, Росс Букер заорал. Его спина покрылась красными рубцами, пузырящимися кровью. После десятого удара он уже издавал пронзительный вопль. Соленый пот скатывался в открытые раны. Пятнадцать. Шестнадцать. Ослабевшие руки сжимали и разжимали веревки. Капли крови попадали на его брюки. Девятнадцать. Двадцать. Букер почти потерял сознание.

Почти. Ной и Джесси уже собирались уходить, когда он бросил на нее злобный, убийственный взгляд. Заметив, что Джесси смотрит в его сторону, Росс пригрозил кулаком и грязно выругался:

— За это ты попадешь в ад, сука!

Ной хотел схватиться за плеть, но капитан опередил его, приказав двоим матросам снова привязать пленника к мачте, а Робу Дархэму он отдал распоряжение повторно высечь Росса.

— Двадцать дополнительных ударов заставят его замолчать!

Джесси не слышала капитанского приказа. Как только Ной отпустил ее руку, она упала на палубу, потеряв сознание.

Трое членов команды поспешили на помощь, но Ной подал им знак оставаться на местах. Роб еще не успел сделать первого удара плетью, а Ной уже, встав на колено и подняв Джесси на руки, успел добраться до каюты.

— Кэм, открой мне быстро дверь! — крикнул он.

— Ой, Гедеон, ты вырвешь все мои волосы! — Кэм открыл дверь и отшатнулся. — О Боже! Что случилось с миссис Маклеллан? Она мертва?

— Она в обмороке. — Широкими шагами Ной прошел к кровати и положил на нее бедную Джесси. — Оставь пока ребенка и принеси тряпку и таз. Да налей свежей воды!

Кэм осторожно опустился на колени, отцепил озорные ручонки Гедеона от своих волос и посадил малыша на пол.

— Сэр, какая вода нужна, морская или питьевая? — спросил он. — Если вы говорите о питьевой, то я мигом сбегаю за ней, потому что ведро пустое.

Кэм нетерпеливо переминался с ноги на ногу, желая помочь и немедленно выполнить то, что прикажет Ной.

— Конечно же, мне нужна питьевая вода, — рассердился Ной. — И быстрее!

Господи, подумал он, вряд ли за любой другой женщиной, упавшей в обморок, кто-либо ухаживал с такой же заботой и вниманием, как он за Джесси. Вздохнув, Ной присел на край кровати и взял ее руку. Она взмахнула ресницами, когда он стал убирать выбившийся локон с ее лба и кончиками пальцев провел вдоль линии ее бровей.

— Джесси, как ты?

— Со мной все в порядке, — монотонно произнесла она и слегка сжала его руку. — Я ударила лицом в грязь Перед командой?

Ты вела себя более отважно, чем все вправе были ожидать. Наказание было жестоким, а… прозвучавшая угроза Роза Букера в твой адрес вызвала у всех негодование. — Он серьезно посмотрел на Джесси своими золотисто-зелеными глазами, — Я бы сказал, что ты великолепно справилась с поставленной задачей.

— Что теперь с ним будет?

Ной понял, что Джесси не имела представления о приказе Джека Райдла относительно дополнительных ударов плетью, и решил не упоминать об этом.

— Его спрячут под замок на весь оставшийся путь. Тебе нечего бояться. Джек не позволит ему сойти на берег после того, как мы доберемся до Виргинии. Его снова отправят в плавание на «Клэрионе» и высадят в Лондоне или где-нибудь еще дальше.

Джесси облегченно кивнула:

— Слава Богу. Я так испугалась… у него было очень злое выражение лица… Думаю, он искренне говорил о своей ненависти ко мне и сделал бы то, что обещал.

Ной коснулся пальцем ее губ.

— Шшш. Не думай об этом. Никто не посмеет обидеть тебя, а уж тем более Росс Букер.

Ной убрал палец с губ, заменив его нежным, исцеляющим поцелуем. Но это не означало, что он изменял своим принципам, просто Джесси казалась в данную минуту такой беззащитной и ранимой, что он не смог удержаться. Он всего лишь одалживал немного доброты и тепла. Не сумев защитить ее должным образом, он мог позволить себе быть великодушным.

Ною хотелось поцеловать ее еще раз, но он услышал за спиной кашель и понял, что возвратился Кэм. Повернувшись к парню, он увидел, что тот нервно переминается с ноги на ногу и держит перед собой ведро с водой. «По крайней мере он уже не суетится», — подумал Ной, и на его губах мелькнула улыбка.

— Кэм, перелей воду из ведра туда, где она у нас обычно хранится. Джесси, ты хочешь пить? Да? Кэм, принеси сюда чашку со свежей водой и, пожалуйста, постарайся не разлить

— Ной, не издевайся над ним, — прошептала Джесси, — он ведь совсем еще мальчишка. И почему ты улыбаешься?

Ной не ответил.

— Спасибо, Кэм, — спокойно произнес он, когда тот выполнил его просьбу. Взяв чашку, Ной поднес ее к губам Джесси. — Послушай, Кэм!

— Да, сэр?

— Я был бы очень признателен, если бы ты снова залез под стол и вытащил оттуда Гедеона. Ума не приложу, кто его научил кусать мебель? Ведь не ты же?

— Да, сэр… то есть нет, сэр. Я не учил его этому. — Встав на колени, Кэм достал из-под стола Гедеона и ойкнул, когда маленький шалун схватился за его волосы. — Что мне с ним делать, мистер Ной?

— Для начала не разрешай ему садиться себе на голову.

Джесси улыбнулась. Она была благодарна Ною за его попытки всеми силами вызвать у нее улыбку.

— Понимаю, — нежным голосом промолвила она, похлопывая Ноя по руке, словно он в чем-то провинился, а она была к нему снисходительна. — Кэм, принеси Гедеона сюда. Ты можешь посадить его на кровать рядом со мной.

Устроившись на стеганом одеяле, Гедеон прислонился к ее груди. Она наматывала его волосы на кончики своих пальцев, и мальчику это, похоже, очень нравилось.

— Малыш, ты ничего сегодня не ел? А? Поэтому тебе

И приходится грызть мебель? Твой папа жалуется на тебя. — Джесси бросила в сторону Ноя виноватый взгляд. — Прости. Мне не следовало так говорить.

— Все в порядке, — успокоил ее Ной, — он слишком мал, чтобы что-нибудь понять.

Он отвернулся, чтобы Джесси не заметила волнения, которое вызвало в нем упоминание об отце Гедеона.

Их разговор смутил Кэма, предпочитавшего ничего не слышать.

— Гедеон поел немного каши из овсянки, — сказал он, — но она ему очень не понравилась. Мне пришлось настоять на своем, — виновато добавил Кэм.

— Спасибо тебе, — улыбнулась Джесси, — теперь понятно, за что он потрепал твои волосы.

— Да, спасибо, — повторил Ной, отвлекаясь от невеселых мыслей. — Джесси, если ты не возражаешь, мне бы хотелось подняться на палубу вместе с Кэмом. Нужно кое-что обсудить с капитаном.

— Я не возражаю, — искренне ответила она, радуясь уже тому, что Ной спрашивал у нее разрешения. — Думаю, мы с Гедеоном тем временем немного вздремнем.

— Ты уверена, что мы тебе не понадобимся?

— Безусловно. Ступайте. Со мной все будет хорошо. Со мной и сейчас уже все в порядке. — Джесси слегка подтолкнула его к двери.

— Тогда я ухожу. — Ной поднял руки, словно сдавался.

Выйдя за двери, он услышал скрипучий звук задвигающейся щеколды. Ему стало в равной степени спокойно за Джесси и грустно, что это была необходимость.

Джесси прилегла рядом с Гедеоном. Они оба почти сразу уснули и не слышали, с каким шумом волочили Росса Букера вниз по лестнице. Джесси находилась в блаженном неведении относительно того, какие проклятия изрыгал он в ее адрес

Гедеон проснулся первым и развлекался, играя с ее косой до тех пор, пока не разбудил Джесси, сильно дернув за волосы.

Вскоре вернулся Кэм, принеся завтрак и свежее молоко для Гедеона.

— Мистер Маклеллан все еще разговаривает с капитаном? — спросила Джесси у Кэма, сервировавшего стол.

Его глаза виновато забегали во все стороны.

— Да, мэм. Они с капитаном Райдлом все еще… ну в общем, они вместе, миссис Маклеллан.

Кэм старательно скрывал то, что Ной с капитаном выпивали. По крайней мере мистер Маклеллан в данный момент занимался именно этим. Однако Кэм не знал, как отнесется Джесси к его слабости, а поэтому и не собирался первым рассказывать ей обо всем.

Спустя несколько часов, когда он принес обед, она задала ему тот же вопрос и получила такой же уклончивый ответ. Кэм сожалел, что вскоре после этого капитан попросил его помочь Ною добраться до каюты. Он заранее мог представить себе, как их встретит Джесси. Много раз за свою жизнь ему приходилось слышать, как ругалась мать, когда отец возвращался домой навеселе. А мистер Ной еле держался на ногах.