"Борт С747 приходит по расписанию" - читать интересную книгу автора (Незнанский Фридрих)

Глава 10 Особо важное задание

Безбрежная асфальтовая площадка на Воробьевых, бывших Ленинских, горах давно стала излюбленным местом тусовок московских байкеров. В этом квадрате много широких проспектов и площадей, где можно во всю прыть гонять на мотоциклах. К тому же рядом мало жилых домов, поэтому кататься можно по ночам, наполняя окрестности ужасающим треском, который получается из-за отсутствия глушителей.

Гонки гонками, а покайфовать за едой тоже где-нибудь хочется. Конечно, желательно это делать в окрестных забегаловках, где собираются все свои. Не ехать же за тридевять земель. Харчевен, особенно с наступлением весны, здесь открывается много. Обстановка везде демократичная, рядом сидят и рядовые байкеры, появившиеся здесь без году неделя, и признанные авторитеты, вожаки. Один из них, по прозвищу Гризли, предпочитал расслабляться в пивном баре, находящемся внизу, на самом берегу Москвы-реки. Здесь всегда веет речная прохлада и, когда тепло, можно сидеть не в помещении, а на открытой веранде, куда выставляется часть столиков.

Как всегда, в пивбар Гризли прибыл с компанией. На этот раз это были двое парней в крутой байкерской экипировке. Их «навороченные» байки, словно верные кони, стояли неподалеку от них, по ту сторону символической ограды: две параллельные земле жерди. Одна на высоте полметра, другая — метр от земли. Байкеры пили пиво отдельно от вожака, потому что сейчас у того было деловое свидание, за соседним столиком. Его собеседником был светловолосый парень с невыразительным лицом, на котором выделялись разве что рыжие усы. Одет он с претензией на крутизну, вроде и куртка, и рубашка модные, но все же, если приглядеться, можно понять, что это не фирма, а дешевка, купленная на распродаже в подземном переходе. Это был Борис Вершинин.

Не то чтобы Гризли являлся его очень близким знакомым, он и телефон-то его чудом нашел, но все же кой-какие делишки в прошлом их связывали. Борису импонировал Гризли. Вожак байкеров тоже относился к нему с симпатией. Он чувствовал, что Вершинин человек с авантюрной жилкой. Такие прохиндеи ему всегда нравились, он и сам был таким. Кроме того, Борис был щедр и никогда не зажимал деньги. Сколько обещал, столько и платил, причем без всякой задержки. Никогда не тянул резину, давал деньги в назначенный срок.

Борис тоже ценил в Гризли обязательность. Тот попусту не молол языком, не надувал щеки. Когда был твердо уверен, то говорил, что сделает. Если такой уверенности не было, выражался осторожней, мол, постарается.

Насчет сегодняшнего задания Гризли сразу сказал, что постарается, только в успехе не уверен. Да и задание Вершинин дал достаточно дурацкое. Есть у него приятельница. Влюблена в него, как кошка, просто прохода не дает. Но дело не в этом. Она взялась помогать ему в торговле угнанными иномарками. Сама согласилась, никто ее не заставлял. А стоило их компашке чуть попасть под подозрение силовиков, как Надежда запаниковала, дала слабину. Того и жди поможет ментам поймать их на крючок.

— Вернее, там не только менты. Там в основном шурует сотрудник одного страхового агентства. Служба собственной безопасности или что-то в этом роде. Сам он бывший разведчик, и есть у него какие-то друганы в милиции…

Гризли внимательно слушал его, время от времени поддакивал. Он в точности соответствовал своей кличке: богатырское телосложение, длинноволосый, бородатый. Волосы сальные, давно не мытые. А ведь этот байкер может выглядеть и по-другому. Однажды Борис случайно повстречал его в ресторане на презентации книги известного поэта. Там уж такая элита собралась, что дальше некуда. С вымытыми до блеска волосами, в свитерочке с круглым воротом и замшевом пиджаке Гризли имел весьма респектабельный вид. Напоминал благополучного юриста, выигравшего в суде очередное дело, и внешне мало чем отличался от собравшихся там литераторов и эстрадных певцов.

Особенно не таясь от окружающих, Вершинин достал из барсетки пачку денег и положил ее на стол. Лапа Гризли в стальных кольцах и с массивным серебристым перстнем в виде головы дьявола подтянула к себе деньги, после чего отправила их в карман кожаной жилетки, охраняемый «молнией».

— Только никак не врублюсь, с чего ты взял, что она сегодня обязательно поедет вечером на машине? Ей что, кого-то встречать на вокзале или в аэропорту? — все пытался уточнить вожак байкеров.

— Разве это важно, откуда я знаю? Поедет и — все. Ей гороскоп велел совершить вечером автомобильную прогулку.

— А она, дурочка из переулочка, и слушает?

— Как раз прислушивается к таким советам редко. Читать всегда их читает, а выполняет редко. Ну, сегодня я постарался ей на мозги накапать. Кажется, клюнуло. Конечно, случайно может сорваться. Барышня вздорная, у нее семь пятниц на неделе. Да и подруги такие же чиканутые. Зайдет кто-нибудь неожиданно, и примутся до утра точить лясы. Такое тоже исключать нельзя.

— Аванс я тогда верну.

— Да ладно, — махнул рукой Вершинин, — разберемся. Не сегодня, так завтра. Куда она от нас денется.

— Насчет завтра будет видно, — сказал Гризли, вставая. — А сегодня съездим, сегодня время есть. У тебя мо-била включена?

Борис посмотрел на дисплей телефона:

— Да, ночью заряжал. Еще на сутки заряда хватит.

— Если возникнут проблемы, будем звонить.

— Оукей.

Они распрощались. Вершинин смотрел, как три всадника отъезжали по узкой асфальтовой дорожке, пока они не скрылись за поворотом. После этого он пошел в помещение бара и заказал бутылку «Парламента».

Когда Надежда выглядела хорошо, была нарядно одета и причесана, то чувствовала себя повелительницей, которой подвластно все. Поэтому перед вечерней прогулкой она не пожалела времени на туалет. Ванная, педикюр, маникюр, смягчающие кожу кремы и для ног, и для лица… Таким образом, вечерняя прогулка автоматически превратилась в ночную — Надежда села в машину только в первом часу ночи. К тому времени байкеры уже сто раз порывались уехать. Гризли без конца созванивался с Вершининым, тот описывал им приметы, по которым можно узнать, чем занимается Надежда. В частности, сказал, что если в маленькой комнате будет выключен верхний свет, значит, Надежда собирается уходить из квартиры. Если же там будет включен торшер, значит, она собирается спать и больше из дома не выйдет. За год знакомства Борис назубок выучил все привычки подруги.

Свет в окне третьего этажа погас, и через несколько минут из подъезда выпорхнула эффектная блондинка в черном брючном костюме. Она юркнула в стоявшую возле бордюра «Ауди», завела ее и сразу принялась выезжать. Спереди и сзади машины стояли довольно близко, поэтому Надежде пришлось, маневрируя, чтобы никого не задеть, долго выбираться из тисков.

Наконец черная «Ауди» с облегчением вырвалась на волю, быстро проехала вдоль дома и, свернув налево, очутилась на хорошо освещенной улице и там повернула в сторону Дмитровского шоссе.

Байкеры предвидели такой маршрут. Ведь Вершинин предупредил, что на машине девушка будет просто расслабляться. Другими словами, ехать без определенной цели, просто получать удовольствие от быстрой езды. Естественно, в городе, где через каждые сто метров торчат светофоры, особенно не разгуляешься. Логично направиться в сторону области, что Надежда и сделала. По-другому выехать к кольцевой отсюда нельзя.

Она сидела за рулем с победительным видом, стекло двери было опущено почти до отказа, и ветерок развевал ее светлые волосы. В динамиках ревела какая-то попса. Надежда знала, что выглядит сейчас очень эффектно, замечала, что многие водители плотоядно поглядывают на нее, и девушку совсем не удивило, когда за перекрестком поравнявшийся с ней байкер принялся заигрывать.

Это был огромный брюнет с голубыми глазами. Из-под шлема вылезали длинные, до плеч, волосы. Очевидно, детина катался в компании с двумя приятелями. Сейчас те ехали чуть сзади и напоминали почетный эскорт. Первый же байкер шел вровень с «Ауди» Святковской, он буквально завис рядом с открытым окном водительской дверцы. У него оказалась богатая мимика — он обольстительно улыбался, жестами показывал Надежде, что восхищен ею, предлагал место на байке позади себя. Девушка смеялась и отрицательно мотала головой, мол, ей и в машине неплохо.

Тогда байкер сделал вид, что обижен на девушку. Он вырвался вперед и принялся демонстрировать мастерство езды. Сделает рывок на одном колесе, потом сбавит скорость, дождется машину Надежды и опять уйдет в отрыв.

Эти кошки-мышки прекратились у первого светофора, где и Святковская, и все три байкера остановились на красный свет.

— Геннадий, — представился ее новый поклонник.

— Очень приятно. Надежда.

— Здорово ездишь.

— Да уж не хуже тебя.

— Это как знать, — усмехнулся Гризли. — Машина одно, а круче байка все равно ничего нет. И не было. И не будет.

— Чепуха, — сморщила носик Надежда. — С вами просто никто связываться не хочет. При желании любой за пояс задвинет, даже «Запорожец».

— Обижаешь! — Геннадий с вызовом посмотрел на девушку. — Может, покатаемся? Устроим небольшое ралли. Не Париж — Дакар, но все же…

— Неудобно.

— А что так?

— Я тебя сделаю, как ребенка.

Все это говорилось не для собеседника, а для себя. Каждый настраивался на схватку, будил в себе демона азарта. Появившийся вместо красного зеленый свет дал старт. Они все одновременно сорвались с места — и «Ауди», и три мотоциклиста. Помчались по пустынному шоссе, все наращивая и наращивая скорость. Стрелки спидометров наклонились вправо.

Гризли оказался не только умелым тактиком, но и психологом. Он весьма грамотно заводил Надежду, играя с ней: то отрывался от нее, то давал ей возможность догнать себя, после чего мигом уходил в отрыв. Байкер был хозяином положения, регулировал ход гонки, следил за тем, чтобы девушка чувствовала — вот-вот догонит маячивший перед ней мотоцикл. Нельзя допустить, чтобы она сбавила скорость, мол, все равно проиграла, и поехала тише, а то и вовсе, развернувшись, направилась обратно в город.

Пока ничто не предвещало окончания игры. Надежда потеряла последние крохи инстинкта самосохранения, да и здравого смысла тоже. Она вцепилась в руль, стиснув зубы и прищурив глаза. Только бы догнать этого наглеца, кичащегося своим супердорогим черно-серебристым бай-ком. А тот, сверкая своими никелированными частями, с треском несся перед самым капотом «Ауди», дразня Надежду.

Редкие попутные легковушки, слыша позади себя треск и видя несколько ярких фар, благоразумно предпочитали прижаться к обочине, уступая дорогу оголтелой компании.

В какой-то момент Гризли начал было отрываться и существенно уходить вперед. Более того, два его компаньона тоже прибавили скорость, обошли «Ауди», догнали своего лидера и поехали рядом с ним.

Это уже был верх нахальства. Сейчас Надежда видела перед собой только три спины, обтянутые одинаковыми кожаными куртками. Их нужно было во что бы то ни стало догнать…

И вдруг лицо Надежды исказил ужас — с боковой дороги неожиданно выехала поливочная машина. Она уже никуда не свернет. Оранжевая цистерна загородила трех мотоциклистов. Надежда с силой вдавила педаль тормоза. Но было слишком поздно — на такой скорости сразу остановиться невозможно…

Услышав сзади мощный удар, мотоциклисты постепенно погасили скорость и вернулись к месту происшествия. Машина Надежды врезалась в середину цистерны, которая от удара лопнула. Из разрыва лилась вода, через бесформенную дыру, оказавшуюся на месте лобового стекла «Ауди», хлестала в салон машины, попадала на мертвую Надежду…

Водитель поливалки протяжно стонал от боли. Судя по всему, у него была сломана рука, а возможно, и ребра. Мотоциклисты принялись названивать: вызвали «скорую помощь», ГАИ, объяснили, что к чему. Затем Гризли, как обещал, позвонил Вершинину, который по-прежнему сидел в том пивбаре перед почти опорожненной бутылкой водки.

Выслушав его, Борис заплетающимся языком спросил:

— Она как это… сразу скончалась?

— Увы. Даже испугаться не успела.

— Может, это и к лучшему.

— Возможно, — подтвердил Гризли.

Борис сказал, имея в виду денежные расчеты:

— Завтра созвонимся, встретимся и окончательно решим все наши дела.

Многочасовое пребывание в помещении «Меркурий-сервиса» и напряженная возня с документами донельзя измочалили Андрея Корешкова. Приехал он туда утром на служебном автобусе, который в течение дня циркулировал между управлением и автосалоном, откуда увозил нужные документы. Автобус уезжал, а потом возвращался за новым грузом. Каждый раз уезжали двое полицейских, возвращался же порожним рейсом один из них. К концу дня полицейских в салоне осталось мало. Автобус вообще не приехал. Поэтому налоговики разъезжались по домам как бог на душу положит. Большинство отправились к метро, до которого было минут пятнадцать ходу. Андрею же такой маршрут был не с руки. Ему добираться на метро с двумя пересадками, да потом еще от «Петровской-Разумовской» ехать на автобусе. Поэтому он плюнул на затраты и решил ехать на такси, черт с ними, с этими пятьюстами рублями.

Если бы возвращался обычным способом, зашел бы в магазин. А то ведь дома даже хлеба нет. Кое-какая провизия в холодильнике имеется, а вот хлеба, без которого Андрей не мыслил себе еды, как назло, нет. Решил заморить червячка — сделал овсяную кашу быстрого приготовления, ее можно есть и без хлеба. Повалялся на диване со свежими газетами и в одиннадцатом часу отправился в клуб.

Народу в «Левиафане» было совсем мало. Андрея же, кроме еды, сейчас ничего не интересовало. Заядлый приверженец даров моря, он взял крабовый салат, заливную рыбу с хреном, жареную форель, сдобрив все это водочкой. Почувствовав себя сытым и умиротворенным, решил завершить трапезу мороженым — изредка у него появлялась тяга к сладкому.

Все блюда Андрей вкушал не торопясь, поэтому ушел из «Левиафана» далеко за полночь. Паркинг перед зданием клуба был живописно освещен матовыми шарами и огорожен горшками с растениями. Благодаря обильной закуске Корешков совершенно не чувствовал хмеля, поэтому собрался поехать домой на машине. Кроме его «Ранглера» на стоянке стояли еще три иномарки. Андрей подошел к своему автомобилю, нажал на брелок, однако сигнализация почему-то не сработала. Он еще несколько раз нажал — безуспешно. «Придется отпирать дверь ключом», — подумал он и вдруг заметил, что из белой «Тойоты», стоящей возле выезда со стоянки, вылезли четверо амбалов. Все, словно в униформе, в темных брюках и куртках, все коротко стриженные, они представляли собой хрестоматийный тип нынешнего поколения криминалитета, которых в народе незатейливо называют «пальцы веером».

Все четверо вразвалочку направились к Андрею. Тот прекрасно понял, что сейчас произойдет. Это не какое-нибудь «друг, закурить не найдется», тут дело гораздо серьезней.

Корешков молча смотрел на приближающихся амбалов. На полпути группка разделилась попарно. Двое стали таким образом, чтобы отсечь ему дорогу к дверям клуба. Двое других почти вплотную приблизились к его машине. Теперь как бы шустро ни действовал Андрей, вряд ли ему удалось бы вскочить в салон, завести двигатель и уехать. Бандюги наверняка успели бы открыть дверь и вытащить водителя из машины. Уж не говоря о том, что их «Тойота» мешала выезду.

Андрей неподвижно стоял, однако ни тени страха не было на его лице. Более того, его ноздри хищно раздувались, а глаза чуть насмешливо сузились, словно предстоящая «веселуха» должна доставить несказанно большое удовольствие.

Поочередно смерив всех взглядом, он обратился к одному из них, самому грозному на вид:

— Ах ты мой птенчик желтоклювый! Подойди ко мне поближе. Я тебя приласкаю.

«Птенчик» удивленно переглянулся с товарищами. На лице его отразилась высшая степень недоумения. Мол, что за ахинею несет этот типчик? Или он от страха рехнулся?

Не получив от приятелей ответа на свой безмолвный вопрос, «птенчик» без лишних слов набросился на Корешкова. Большой и грузный, типичный костолом, он ни на йоту не владел, если так можно выразиться, техникой драки. Пока он замахивался рукой, намереваясь нанести Андрею сокрушительный удар по голове, тот успел изо всей силы ударить его ногой в пах, затем другой ногой в солнечное сплетение и, когда тот накренился и готов был свалиться наземь, нанес правой рукой зубодробительный удар по подбородку.

Разумеется, все произошло, как это бывает в подобных случаях, молниеносно. Трое приятелей амбала стояли, выпучив глаза: только что их товарищ набросился на этого шибздика, был готов стереть его в порошок, и вот теперь сам лежит на асфальте, постанывая и держась за низ живота.

Андрей примерно представлял, какие мысли проносятся сейчас в головах его противников. Безусловно, меньше всего они мечтают благородно склонить головы перед соперником, признав его безоговорочную победу. Нет, они попытаются отомстить за товарища.

То, что на него набросились трое, Андрею было на руку. Своей несогласованностью они только мешали друг другу. Получалось, что стоило одному размахнуться, как его случайно отталкивали. В результате этой неразберихи один из амбалов с такой силой ударил по голове своего товарища, что тот, пошатываясь, отошел в сторону.

— Ну, ребята, — с отчаянным весельем закричал Корешков нападавшим, — этот вне игры, а из вас я сейчас инвалидов сделаю!

Бандюги почувствовали, что этот хмырь с внешностью интеллигента действительно способен расправиться с ними, и замерли в растерянности. Если этого типа не испугали четверо, то двое ему вообще нипочем. В то же время позора не оберешься, если они вдвоем спасуют перед одним. Оправдание им может быть лишь одно: они решили помочь пострадавшим товарищами.

И в это время издалека, из глубины ночных улиц, донеслась спасительная сирена — приближалась милицейская машина. Она была еще очень далеко, однако все участники потасовки догадались, что милиционеры направляются именно сюда. Амбалы помогли двум выбывшим из игры приятелям забраться в свою машину и, прокричав несколько угроз Корешкову, уехали. Андрея их прощальные завывания «Под асфальт закатаем!» волновали меньше всего. Он ведь тоже не остался после этой потасовки без единой царапины, его несколько раз изрядно съездили по лицу, по спине, лягнули коваными башмаками по ногам…

Из клуба выбежал знакомый охранник:

— Вам помочь?

— Нет, вроде бы ничего страшного, обошлось.

— Я вызвал милицию.

Милицейская сирена звучала значительно громче, чем раньше. А вот на горизонте стали заметны красно-синие вспышки проблескового маячка. Корешкову теперь бы уехать быстрее от этого места.

— Не хочу разбираться с ментами, Паша, — признался он охраннику. — Будь другом, скажи, что задолго до появления их машины все драчуны разбежались.

— А вы сами сейчас справитесь?

— С чем? — не понял Андрей.

— С управлением. Машину вести сможете?

— Запросто. Я уже в полном порядке. Даже лучше, чем был до встречи с четверкой неизвестных. К тому же адреналин пережег весь алкоголь в крови. Сейчас сможешь убедиться в этом собственными глазами.

Корешков завел машину и медленно поехал к воротам. Перед выездом на улицу он остановился, вежливо пропустил въезжавший на стоянку милицейский «жигуленок», после чего отправился домой.

Когда, проснувшись на следующее утро, Андрей вышел в коридор и остановился перед зеркалом, ему едва не сделалось дурно: под каждым глазом красовалось по сине-лиловому «фонарю» необъятных размеров. В таком виде он напоминал какого-нибудь привокзального пьянчужку. Что делать? Сейчас ему нужно ехать в РУБОП к Багрянцеву. Так его же не пропустят, сразу отправят в вытрезвитель.

Он позвонил Сергею и сказал, что вчера попал в серьезную переделку.

— Ну и что с того? Бывает.

— Ты предупреди на вахте, чтобы моему виду не удивлялись. А то чего доброго попытаются задержать.

— Хорошо, — засмеялся Багрянцев, — предупрежу. Только, думаю, они и не таких видали.

— Я-то как раз думаю, что таких не видали.

Андрей сварил кофе покрепче и сделал пару бутербродов с сыром, но жевал их без всякого аппетита. Не потому что с похмелья, а просто не покидало его тревожное ощущение. Чувствовал, поджидают его какие-то скверные новости. Разве можно объяснить, откуда появилась тревога? Подумал, что напрасно дал вчера уйти избившим его хулиганам. Ведь не по доброй воле они на него напали. Очевидно, кто-то дал им задание, вот и надо было разобраться. Хотя бы одного из них задержать и отправить в милицию. Это он спьяну проявил такое великодушие. Совершенно напрасно. Теперь злоумышленники, видя, что первая попытка сорвалась, могут снова напасть на него. И сделать это не так прямолинейно, как вчера, а более изощренным способом, чего доброго, пристрелят из-за угла. Наверняка это действует публика, связанная со страхованием якобы угнанных автомобилей. Ведь другими делами Андрей сейчас не занимается. Только помимо него, здесь задействованы и другие люди. Кто-то может стать свидетелем, поэтому опасность может угрожать не только ему. И Святковская, и Фунтикова, и Вершинин, судя по всему, являются исполнителями чьей-то чужой воли — человека, разработавшего замысловатый план получения больших доходов из воздуха. Скорей всего, Потоцкий тоже является промежуточным звеном этого разветвленного механизма. Каждого из них главный идеолог преступного мероприятия может опасаться, считать потенциальным предателем и распорядится убрать его. К тому же имеются иногородние соучастники. Одним словом, в их стане далеко не все спокойно, и в любой момент могут произойти громкие события, которые коснутся каждого, все будут знать о них.

Андрей решил позвонить Святковской. Десять утра, уже можно. Правда, неработающая публика способна валяться в постели и до двенадцати, однако большого риска нет. Спит так спит, извинится и позвонит позже.

Трубку сняла Василиса Аристарховна, и по ее голосу Корешков понял, что женщина сильно удручена. Когда он попросил к телефону Надежду, бабушка с надрывом ответила:

— Нет больше моей Наденьки. Ночью она погибла.

— Как? Что? — разволновался Андрей. — При каких обстоятельствах?

— В автомобильной катастрофе. На девятнадцатом километре Дмитровского шоссе. На большой скорости врезалась в поливальную машину.

— Вам-то кто об этом сообщил?

— Из милиции позвонили, точнее, из ГАИ. Выяснять что-либо еще Корешков не стал. Он выразил сочувствие горю Василисы Аристарховны, спросил, чем может помочь.

— Спасибо, пока ничего не нужно, — ответила старушка. — Но если понадобится, я позвоню. Скажите мне свой телефон.

Андрей дал номер мобильника. После разговора со Святковской он не мешкая поехал в РУБОП к Багрянцеву. Увидев друга в солнцезащитных очках с большими стеклами, тот удивился:

— Что означает эта красота? У нас вроде не Майами, к тому же день пасмурный.

Вместо ответа Корешков просто снял очки, продемонстрировав «фонари» под глазами. Сергей Константинович присвистнул:

— Как говорится в фильме «Ликвидация», картина маслом. Кто тебя так разрисовал?

— Лучше спроси, кто заказчик картины.

— Догадываюсь. Молотобойцев прислали наши заклятые друзья из автосалона «Меркурий-сервис»?

— Скорей всего. Только это еще не все. Главное — сегодня ночью в автомобильной катастрофе погибла Надежда Святковская. На бешеной скорости врезалась в поливальную машину. Представляешь?

— Ну сволочи! — вырвалось у Багрянцева.

— Вот и я про то же. Именно сволочи. Не одна сволочь, а несколько. Думаю, кто-то искусно подстроил эту аварию. Больно нужно ей кончать жизнь самоубийством и ехать для этого за тридевять земель.

— Да. Что-то тут не то. Надо будет выяснить, для чего она поехала за город. Возможно, вызвал кто-то.

— Теперь ты понимаешь, с кем мы имеем дело! Это не мелкие аферисты, а настоящая банда, говоря официальным языком, организованная преступная группировка.

— Двух мнений быть не может, — согласился Сергей. — Сейчас надо будет разобраться с автомобильной катастрофой. Кто сообщил о ней в милицию, что представляет из себя ночной поливальщик, в общем, все вокруг. Я дам своим задание.

— Отчасти я виноват в гибели Святковской! — в сердцах сказал Андрей. — Не уберег молодую женщину. Ее нужно было вытащить из паутины этих прожженных мерзавцев, всяких Вершининых и Потоцких. Я же промедлил, недооценил их. Но уж теперь, Сергей, я не остановлюсь. Война объявлена, буду биться до полного уничтожения этой швали.