"Золото дикой станицы" - читать интересную книгу автора (Незнанский Фридрих Евсеевич)

6

Валя изо всех сил старалась изображать на своем лице неубывающий интерес к рассказу тетки. Они уже и поужинали, и муж благополучно смылся якобы выносить мусор, а на самом деле, она не сомневалась, пристроился к соседям-собачникам покурить да поговорить за жизнь. По вечерам они собирались на детской площадке, собаки орошали прибитую травку и загребали свое добро в песочницу, куда на следующий день мамаши выводили своих детишек. Детишки совочками выкапывали непонятные продолговатые камешки и выкидывали их из песочницы, они мешали делать им куличики и строить песочные города. Так что муж, исполнив свой родственный долг перед собственной теткой, поужинав с ней и некоторое время послушав ее занимательные рассказы, был теперь свободен, как птичка. А Вале, как всегда, оставалось сидеть и внимать каждому слову тети Марты, потому что та требовала не только внимания, но и своевременной реакции. Валя то говорила «угу», то «не может быть», то «все-таки какие они гады». Разговор, как обычно, шел о бывших родственниках тети Марты, к которым каким-то боком притулился и Влад, троюродный племянник тети Марты и единственный ее родственник, с коим она еще сохранила нормальные отношения и где ее принимали. И то только потому, что между ними изначально не стояли общие имущественные интересы. Валя думала, что если бы тетка не была так занята бесконечными судебными процессами с родственниками, она могла бы написать познавательную книгу о многолетней борьбе за разные виды наследства, подкрепляя их примерами из собственного опыта. А наследство было немалое, не одно поколение родственников потрудилось, чтобы накопить его. Только не думал и не гадал ныне покойный патриарх рода Теодор Сикорский, что его многочисленные потомки будут грызться из-за огромного участка с ныне сгоревшей трехэтажной дачей, которой до пожара владели четыре семьи Сикорских. Тетя Марта помимо земельного участка присовокупила к наследству могилы общих предков на Новодевичьем кладбище, могилы других общих предков на Введенском кладбище, и даже заявила права на квартиру своего покойного брата, которую захапала его вдова, причем, как считала тетя Марта, абсолютно незаконно. Потому что она, родная сестра, прожила вместе с братом пятьдесят лет, пока они не разъехались по разным квартирам, а эта посторонняя женщина, хитростью окрутившая убежденного холостяка Стасика, успела с ним пожить всего четыре года. Ну и что, что эту квартиру Стасик получил путем размена общей с Мартой квартиры? Он ведь прожил с сестрой неизмеримо дольше, чем с женой. Марта каждый раз подчеркивала, что Стасик женился не по своей доброй воле, а исключительно потому, что эта женщина окрутила его хитростью.

— Почему хитростью? — однажды спросила Валя, подозревая какие-то интриги со стороны той чужой женщины, ради которой дядя Стас бросил родную сестру тетю Марту, разменял родительскую квартиру и женился на своей сотруднице.

— А как же еще? — удивилась тетя Марта. — Они двадцать лет вместе работали, она перед ним мелькала, мелькала, и все-таки своего добилась — женила на себе. А теперь живет в его квартире, хочет оттяпать могилы наших родственников и часть нашего дачного участка. На правах вдовы. А нас там и так полна коробочка, никак не можем разделиться.

— А зачем ей чужие могилы? — не очень поверила тете Марте Валя, потому что ей, например, претендовать на чужие могилы и в голову не пришло бы.

— Своих родственников хоронить, — сердито ответила тетя Марта. — У нее пять сестер и два брата. Да у всех семьи — жены, мужья, дети… Как ты не понимаешь? Могила — это не просто могила, а участок. А в Москве участок на приличном кладбище на вес золота. Вот ты, допустим, когда-нибудь…ну в общем все мы не вечны. Ты подумала, куда тебя Влад повезет?

— Да уж где-нибудь закопает, — беспечно махнула рукой Валя. — На земле не оставит. Всем место находится в конце концов.

— Вот, видишь, какая ты недальновидная, — упрекнула ее тетя Марта. — Тебе уже будет все равно, а Владу сплошное беспокойство. Потому что тебя ни на Новодевичьем, ни на Введенском не похоронят. Там участки Сикорских и Егоровых. — Она поджала губы и подозрительно посмотрела на Валю. Может, та не беспокоится о своем будущем потому, что тоже претендует на чужие могилы и за ее спиной тайком уже собирает всякие документы…

— Пусть отвозит меня в Саранск, у нас там вся родня похоронена, — правильно поняла ее Валя и решила сразу же успокоить, дескать — на чужие могилы она рот не разевает.

— Расходы-то какие… — покачала головой тетя Марта, как будто Валя уже собралась помирать и вопрос о погребении стоял очень остро. Вале стало смешно, тема собственных похорон ей казалась нелепой, потому что в свои тридцать пять лет она была абсолютно здорова и строила на будущее большие планы. Почему-то тетя Марта решила похоронить ее раньше Влада, хотя тот был старше Вали на пятнадцать лет, курил как паровоз и очень любил поесть на ночь жирненького. Так и говорил: «Дай мне что-нибудь жирненькое, а то не усну, голод замучит».

За окном уже совсем стемнело, тетя Марта наконец стала собираться, пообещав подарить внучатым племянницам к свадьбе по серебряной ложечке из фамильного столового серебра. Девочки обрадовались, хотя одной было восемь, а второй одиннадцать лет. До свадьбы еще ждать да ждать.

— Да, сами мне не звоните, — предостерегла в очередной раз тетя Марта Валю, — соседи все разговоры подслушивают. Я вам с улицы позвоню, из автомата.

— Так они же живут этажом выше, — не преминула напомнить Валя тетке, что та в полной безопасности. Все-таки не в коммунальной квартире живет, где один телефон на всех соседей. Но тетю Марту было не переубедить. Как вбила себе в голову, что соседи сверху следят за ней уже лет десять, так и остерегалась их. К телефону лишний раз не подходила и даже не снимала трубку, когда Влад, спохватившись, вспоминал, что давно не слышал ее голоса. Жива ли? Здорова ли? Не наездишься проверять, потому что она жила на другом конце Москвы. К тому же и дверь могла не открыть, если предварительно не согласовать день и час посещения. Приходилось посылать телеграмму, а для этого нужно было съездить на почту. В общем — увидеться с тетей на ее территории было все равно, что просить аудиенцию у королевы Англии.

— Я точно знаю: подслушивают и следят! Когда я на дачу ездила (тетка наконец начала строительство маленькой дачки на фамильном участке и разрывалась между судебными процессами и строительством, что делало ее жизнь очень насыщенной), они проследили и забрались в мою квартиру.

— Откуда вы знаете? — Валя не верила ни единому слову тетки, зная ее мнительность.

— А куда тогда девалась моя коричневая юбка? И все документы были переворошены. Свидетельство о рождении Стаса лежало снизу под всеми документами, а очутилось в середине стопки…А папино свидетельство о рождении так и пропало! Это его жена их подговорила, и они ключи подобрали.

Валя поняла идею Марты — родственники теперь подбираются и к документам. Заодно и юбкой не погнушались. Но не стала спорить. Старенькая коричневая юбка, конечно, ценная добыча. Пускай так и будет, раз тетя Марта в это верит.

Тетя Марта вышла на улицу и подумала, что Валя хоть и провинциалка, и, видать, проныра, раз выйдя замуж за Влада приобрела и московскую прописку, и квартиру, но человек неплохой. И выслушает, не перебивая, и посочувствует, когда надо. Конечно, ею двигало чувство корысти, когда она выходила замуж за Влада. Все-таки разница в возрасте значительная, он ей почти в отцы годится. Но Влад выглядит вполне довольным своей судьбой. И хотя нет у него ни дачи, ни машины, он и словом не заикнулся, чтобы тетя Марта оставила на него завещание на свою долю дачного участка и машину, которую она не водит уже лет десять и та гниет во дворе, потому что гараж тетушка продала, чтобы окупить свои судебные тяжбы. «А про юбку Валя не поверила!» — вдруг пришла запоздалая мысль и тетя Марта даже остановилась. Стало обидно. А она так верила, что Валя относится к ней с искренним участием!

Тетя Марта поджидала троллейбус, спрятавшись от прохладного ветерка в небольшую будку на остановке. Он пришел очень скоро, даже удивительно для столь позднего времени. Потом проехалась в метро, потом не спеша зашла во двор, радуясь, что наконец окажется дома. Что-то сегодня она совсем припозднилась у родственников. Валя с таким интересом ее слушала, что жаль было терять такого благодарного собеседника. С кем так поговоришь еще? Разве что с котом Барсиком, он тоже благодарный слушатель, но молчун, даже не мурлыкнет, чтобы поддержать разговор.

Тетя Марта вдруг почувствовала резкую боль в спине, что-то острое вонзилось между лопатками, у нее даже дыхание перехватило. Она рухнула на асфальт и решила, что ей пришел конец. Глаза почему-то не закрывались и она увидела над собой привидение — бледное узкое лицо, по обе стороны которого свисали белые длинные волосы. Она застонала, и привидение набросилось на нее и стало ее душить. Но душило неумело, что-то мешало ему, оно елозило руками по ее шее, пытаясь поудобнее ухватиться. Тетя Марта хоть и была сухонькой старушкой, ее ежедневные поездки в электричке на дачу, а потом трехкилометровая дорога пешком, хождение по различным государственным учреждениям и судам закалили ее. Тем более, что бывшая лыжница и в свои семьдесят два года каждую зиму ездила кататься на лыжах с горки рядом с дачей. Привидение этого не знало, и тетя Марта, не взирая на боль в спине, стала отчаянно сопротивляться. Она догадалась ухватиться своими крепкими сухонькими ручками за его запястья и с силой сжать, а потом и вовсе оторвала его руки от своей шеи. Перед глазами мелькнули длиннющие ногти, она таких еще ни у кого не видела. Вот что ему мешало поудобнее ухватиться за ее шею. Привидение ругнулось человеческим голосом, сорвало с пальца колечко — подарок от мамы на совершеннолетие, и рвануло из ушей сережки. От боли тетя Марта потеряла сознание. Когда она пришла в себя, никого рядом не было. Она немного посидела, потом встала и, шатаясь от слабости, поплелась в свой подъезд. Как ни странно, ноги ее слушались. Только в голове шумело и перед глазами все плыло, да под лопаткой сильно саднило, как после болезненного укола. Скорее бы домой да лечь в постель.

Валя открыла Владу дверь, потому что он ленился доставать из кармана собственный ключ и трезвонил, пока кто-то из домашних не открывал дверь.

— Ушла Марта? — с порога спросил он.

— Мог бы и сам с ней посидеть, чего ради я должна часами выслушивать твою родственницу? У меня, что своей тети нет?

У Вали действительно была в Москве своя тетя, но она не слишком докучала — приезжала редко. И хотя тоже могла часами рассказывать о своих судебных процессах с дочерью покойного мужа, но судилась она в отличие от тети Марты не двадцать лет, а всего лет пять, так что впечатлений у нее было меньше, следовательно и информации меньше. А когда по судебному решению их общую с мужем квартиру все-таки разделили между наследниками, судебная тема исчерпалась и появилась новая, куда интереснее. Тетя Галя на старость лет влюбилась в своего молодого квартиранта и любила его пылко, хоть и платонически. Более близких отношений, к ее немалому огорчению, он избегал и никакой надежды на разделенные чувства в будущем не давал, но поскольку был одиноким, тетя Галя считала, что в конце концов ее любимый ответит ей взаимностью… А пока она не брала с него квартирной платы, и он отрабатывал затянувшимся ремонтом сначала в московской квартире, а потом на даче. Валя любила слушать истории про ремонты, потому что в собственной квартире на такую пытку она не решалась с тех пор, как вышла замуж за Влада. Квартира была в запустении, ремонта хотелось, но затевать его было страшно. Как бы он не затянулся на всю оставшуюся жизнь. Самой ей не справиться, а Влад будет сбегать к собачникам, он не любил суеты в жизни.

— Что-то Марта сегодня поздно ушла, тревожно мне как-то, — сказал Влад, тщательно моя руки, палец за пальцем, словно пришел с грязных физических работ и тут же попросил: — Дай что-нибудь жирненькое…Проголодался.

— Так ведь ужинали! — попыталась образумить его заботливая Валя. Ее беспокоили Владовы ночные приступы голода, все-таки это ненормально так много есть именно ночью. Влад в последнее время стал заметно прибавлять в весе, а в его возрасте это вредно. Не дай бог ожирение сердца — от него и умереть недолго. Валина подруга рассказывала, как ее дядя тяжело умирал от ожирения сердца, буквально задыхаясь. А ведь начиналось тоже с ночной обжираловки…

— А то не усну! — пригрозил он, и Валя сдалась. Не спящий ночами муж не давал спать и ей — ворочался, охал и стонал, потом не выдерживал и шел на кухню — греметь кастрюлями и сковородками.

Пока Володя ел жареную свинину, она раз за разом набирала номер телефона тети Марты, особо ни на что не надеясь, памятуя о ее недоступности на собственной территории. Но после пятого или шестого звонка трубку все-таки подняли и слабый голос, отдаленно напоминающий голос тети Марты, прошелестел:

— Кто это? Мне нужна помощь…

— Тетя Марта, это я, что случилось? — запаниковала Валя.

— Соседи подослали маньяка, он меня пырнул чем-то в спину, наверное, финкой, и украл кольцо и серьги. А ты не верила, когда я тебе про коричневую юбку говорила…

— Сейчас приедем на такси, — закричала Валя и выхватила из-под носа мужа тарелку. — Потом доешь, надо тетю спасать. На нее напали, говорит — соседи.

— Верь ей больше, — хмыкнул Влад и потянулся за тарелкой.

— Она едва говорит, ее пырнули финкой!

Влад тут же вскочил со стула и бросился одеваться. Пока Валя путалась в пуговицах своего плаща, он успел сбегать на кухню и запихнуть в рот оставшийся кусок свинины. Так и бежал по ступенькам, жуя на ходу. По подбородку стекал жир, он размазал его по щекам и стал похож на розового лоснящегося поросенка. Но бежал резво. Может, тетя Марта и не врала насчет соседей? Если ее пырнули финкой, то с умыслом. А какой прок грабителям от старушки? У нее и поживиться нечем. Ходит всегда в одном и том же. Но ведь строится она на что-то? И на суды у нее есть деньги. А откуда? — задумался Влад и тут же отбросил эти мысли. Не его это дело. Может, у нее наследство от папы, мамы и брата Стаса осталось. Просто она никого в это не посвящает.

Тетю отвезли в больницу, оттуда вызвали милицию. Тетя Марта, невзирая на пережитый шок, отвечала на вопросы следователя очень четко и внятно. Голова у нее работала ясно, а многолетняя практика участия в судебных разбирательствах приучила ее отделять главное от второстепенного и излагать события грамотно, не путаясь в деталях. К счастью, ранение от острого предмета, который загнал ей в спину грабитель, оказалось не опасным. Через два дня старушку выписали по ее настоянию. Она боялась оставлять надолго без присмотра квартиру. Когда Влад и Валя отвезли ее домой, тетя Марта велела Владу прикрутить изнутри на входную дверь квартиры амбарный засов и толстую, похожую на корабельную, цепь. Все это лежало в ее сокровищнице — чуланчике размером с приличную комнату. Но она почему-то называла ее именно чуланчиком. Пожить какое-то время в семье племянника она наотрез отказалась. Если соседи учинили разбойное нападение прямо на улице, то в ее квартиру в ее отсутствие им проникнуть раз плюнуть, и тогда они отсюда вынесут все. А главное — пропуска на оба кладбища и прочие важные документы, которые она собирала с таким трудом, выстаивая в длиннющих очередях. Так ее и не убедили, что соседи здесь вообще ни при чем. Их и в Москве-то не было.

— Откуда вы знаете? — недоверчиво спросила тетя Марта у Влада и Вали.

— Так ведь нападение на вас во дворе было, милиционеры соседей обходили. Спрашивали — не слышал ли кто шума или, может, что-то случайно видели. А ваши соседи сверху уехали в отпуск. Они ключи своим соседям по лестничной клетки оставили, на всякий случай.

— Спрятались, — убежденно парировала Марта и велела родным звонить в дверь условным звонком. К телефону по-прежнему не подходила. На улицу теперь выходила, вооружившись клюкой и воинственно ею размахивала, если видела во встречных для себя опасность.

У тети Марты появились дополнительные хлопоты. Она уже несколько раз заходила к следователю узнать, как продвигается следствие. И когда ее попросили потерпеть, человека-привидение еще не обнаружили, она пригрозила, что подаст на следователя в суд. Ей не привыкать, она уже двадцать лет судится. Деньги на адвокатов у нее тоже есть, а если не хватит — продаст свою машину.

— А не жалко будет? — решил сгладить шуткой малоприятную ситуацию Бондарев. Он надеялся, что старушка поддержит его шутку и немного угомонится. Но старушка шутки шутить не собиралась Она отнеслась к вопросу молодого следователя вполне серьезно.

— Жалко, — честно призналась она, хотя машина уже давно была не на ходу и требовала капитального ремонта. — Я на нее уже лет пять с тоской смотрю с тех пор, как гараж продала. Каждый день мимо прохожу. Но раз такое дело, придется с ней расстаться. Вы только этих соседей тоже арестуйте. А то я из-за них ночи не сплю. Вдруг еще кого-нибудь подошлют?

Бондарев уже знал, что зловредные соседи — это пунктик старушки, поэтому пропустил ее просьбу мимо ушей. Когда она пришла к нему в очередной раз, он безуспешно попытался ее деликатно выпроводить. Но бабуся словно не понимала его намеков. Она поудобнее устроилась на стуле, как будто ей предстояло присутствовать на длительном совещании, и начала подробно рассказывать о многолетних происках соседей. Как назло в кабинет никто не заходил. Бондарев демонстративно открыл толстую папку с делом об убийстве Карташовой Н. Н. и безуспешно пытался вникнуть в суть дела. Старушка трещала безостановочно, пока в кабинет не зашел Константин. Он мельком взглянул на оживленную разрумянившуюся старушку, узнал ее — Марта Станиславовна Сикорская уже стала местной знаменитостью, поймал умоляющий взгляд несчастного Михаила и понял — его надо спасать.

— Товарищ майор, вас ждет товарищ полковник.

— Иду, иду, — радостно вскочил со стула Бондарев и виновато развел руками, глядя на опостылевшую потерпевшую:

— Извините, начальство вызывает.

— По моему делу? — с надеждой спросила старушка.

— Вероятно, но обычно начальство отпускает не скоро, я могу и задержаться — уклончиво ответил Михаил и бережно подхватил ее под локоток. У него возникло опасение, что она захочет остаться и будет ждать его под дверью.

Старушка взглянула на часы и вдруг стремительно вскочила.

— Ой, что же это я? Мне Барсика пора кормить. Вы знаете, он у меня ест по часам. Сущий ребенок! А не покормишь вовремя, так плачет, так плачет…То есть я хотела сказать, так мяучит, как обиженный ребенок.

Константин хмыкнул и бросил красноречивый взгляд на Бондарева. Но старушка этого не заметила. Ей очень хотелось рассказать о своем чудесном котике, но следователи решительно подхватили ее с обеих сторон под руки и вывели в коридор. Конечно, приятно, что они такие джентльмены, но могли бы так и не торопиться, — огорчилась Марта и стала нехотя спускаться по ступенькам.

— Может, ее вывести на улицу? — спросил Константин, наблюдая, как старушка неторопливо переставляет ноги. Он решил перестраховаться, опасаясь, что она передумает кормить своего котика и вернется.

— А, может, мы ей подадим патрульную машину, чтобы отвезти ее домой? А еще лучше к черту на кулички! — раздраженно ответил Михаил. — Не зря я так этих старух не люблю. У них же времени навалом. Нашла себе развлечение. Лучше бы внуков нянчила. Или в поликлинику на массаж ходила. У меня от нее уже голова трещит. Какое счастье, что у нее есть этот Барсик. Несчастное животное…