Глава 3. Миссия выполнима

– Площадь Ленина, приехали. – Таксист, киборг парня лет двадцати пяти, выжидающе посмотрел на пассажира в зеркало заднего вида. Андрей кивнул, рассчитался и вылез из каплевидного болида. Такси, такси. И почему он не обзаведется собственной машиной. Или флаером, это же раз плюнуть... Наверное, потому, что слишком часто приезжает домой пьяный. Вот примерно как вчера, после посиделок у Мельникова.

Юрий Алексеевич прибежал тогда в сильном возбуждении (видно, генеральный приласкал и его), сразу же отпустил Нину Александровну, свою неизменную секретаршу, способную дать фору самой миссис Хадсон, и сразу же распечатал потайной бар.

Нет, спорить нужды нет, коньяк и правда был хорош. Выпили за успех, обмыли Андрееву награду – алую звезду с желтым гербовым российским щитом и подписью «За отвагу», позвонили в больницу, и дежурный врач успокоил их по поводу Пашкиного состояния. За это, конечно, тоже выпили. Потом наконец был тост за переход в отдел индивидуалыциков, но Лексеич держался. Но вот когда его повторили рюмок через шесть, не вынес – сграбастал Андрея в объятия и словно отец, провожающий сына на войну, выплакался в жилетку. За это тоже выпили. Потом еще трижды звонили в больницу, еще раз обмакнули награду, выпили за какие-то там повышения Лексеича и, наконец, последние – за удачу, чтоб в сторону не вильнуло, и на посошок. Ну и конечно – за полицию.

Какая тут машина, а?

Андрей осознал, что вот уже пару минут не двигается с места, застыв на обочине, ежась под порывами продувающего проспект ветра и безразлично рассматривая громаду полицейского Управления. Отстроили ее лет сорок назад, прямо на месте взорванной террористами Архитектурной академии. Тогда в Новосибирске и возник этот памятник фундаментализму мегаполиса, город в городе, подавляющий своей высотой и мощью монолит.

Андрей закашлялся, приподнимая воротник. Вчера-то на самом деле было неплохо. А вот сегодняшний день еще ничего хорошего пока не сулил. С самого начала своего – настойчиво-беспокойного звонка на трубку. Звонила, конечно, Римма Ивановна. У них в отделе, мол, есть стенограммы, записи переговоров и смоделированные профили поведения всех участников последней операции, и ее несколько беспокоит поведение ряда сотрудников Управления. Ну поболтал сам с собой, и что? Вечно эти дотошные психологи лезли к полевым рабочим со своими тестами и проверками. Ну что, скажите, может дать такая информация начальству? Чего Лексеич, например, и так о нем не знает?

Просила пока не принимать последующих дел и по прибытии в Управление сразу же связаться с отделом персонала. Не хочет она, мол, чтобы повторилась та история. Хуже пиявки... Ну осень, ну грусть, хандра, если хотите, ну а кто застрахован от подобного – возвращения старых теней? Все равно, как тогда, уже не будет, да и Светлана, кажется, в Барнаул работать перебралась...

Он нащупал в карманах перчатки и неловко натянул. Холодало, и усиливался ветер. В узкой щели неба, образованной громадами Управления и Центрального Комплекса Посольств через дорогу, над Красным проспектом быстро стягивались тучи.

Андрей взглянул на парящие над дорогой светофоры. Ну, преодолевая похмелье и нашаривая в аптечке все возможные для спасения головы таблетки, он, конечно, с Риммой Ивановной поболтал, чего-то пообещал даже... а потом уже не первый раз с момента повышения порадовался новым возможностям. Многое сулили они новообращенному, но один пункт Костину приглянулся сразу – «не лимитированный срок появления на рабочем месте, допускается возможность работы с использованием домашнего персонального компьютера и специального доступа в сеть». Что означало, по сути, что на работе Андрей теперь мог появляться хоть в обед. Как, собственно, и сделал сегодня.

Люди – бесконечный, увлеченно спешащий по делам живой поток, – они пихались и ругались, неприязненно озираясь на замершего посреди тротуара остолопа. Нашел место с открытым ртом ворон считать. За спиной пронеслись, поднимая из вчерашних луж стены воды, два подростка на реактивных досках, едва не обрызгав Андрея. Прохожие возмущенно зашумели, и толпа мгновенно обрела голос, проклиная цветы жизни на сто голосов. Этого еще не хватало... Дети. Гоняют как безумные на своих досках, роликах и мини-флаерах или врубаются в сеть и прожигают насквозь мозги в нейрокостюмах. Они ведь даже не знают, кто такой Христос, – полагают, что это такой крутой израильский провайдер, а священников в последнее время вообще перестали пускать в школы.

Андрей понял, что в очередной раз пропустил зеленый свет. Голова, невзирая на огромное количество сожранных препаратов, до конца не прояснилась. Тучи собирались все стремительнее, грозя с минуты на минуту грянуть ливнем, по улицам суетливо заспешили в укрытия люди. Даже бомжи и попрошайки, оккупировавшие подступы к Управлению, убрались под навесы. В воздухе неприятно усилился запах смога, и Андрей достал сигареты.

Буквально через минуту, когда он с уже раскуренной сигаретой прошел во внешний тамбур Управления, за спиной рухнула стена дождя. Андрей немного постоял, сквозь пуленепробиваемое стекло наблюдая за залитой водой улицей и мокрыми машинами, докурил, с удовольствием и не спеша вдыхая ментоловый дым, а после вошел внутрь.

Идентификационный значок полицейского второго уровня. Сидящие на вахте парни – кого-то он знал, кого-то нет – понимающе заулыбались и закивали. Ну, теперь дорога наверх словно по маслу, а там, глядишь, и до руководителя группы недалеко... Прямо как Василий Жданов!

Андрей улыбнулся, проходя в холл и привычно скользя взглядом по гербу России. Жданов – легенда полиции. Еще свежи воспоминания, как этой легендой в новичках-стажерах четыре года назад воспитывали дух полиции и страсть к работе. Полицейский второго уровня, он вел дело одного из соучредителей крупной компании, занимающейся нефтью, индивидуальное расследование. В Алтайском крае. Старожилы рассказывали, что Жданов проник в личную крепость своего клиента, ухлопал кучу народа и под стволом пистолета заставил последнего совершить компьютерный перевод взимаемой суммы на счета полиции. А потом даже уйти.

Андрей остановился у лифтов и заглянул в карточку. Теперь его кабинет на двадцать втором, в отделе индивидуалов. Комната 22-75. Личные вещи доставлены службой персонала, необходимые рабочие и конфиденциальные файлы прилежно скопированы на новую машину. Так, сначала в кабинет, после в гараж... хотя нет – сначала за напарником, потом в гараж. Лифт рванулся вверх.

Кабинет оказался небольшим, но уютным – не сравнить с их с Павлом столами в общем муравейнике Лексеича. Современный, встроенный в стол «пень» с топографическим дисплеем и проектором во всю стену, шкаф, тумба, электронная мусорная корзина, несколько стульев. На стене за столом – герб России и распаковывающаяся карта Новосибирска. Андрей включил неяркий свет и, выложив на стол «Тигр», сотовую трубу, диск с заданием Назарова и личный значок, набросил куртку на вешалку у двери.

Подумать только, а ведь он сегодня утром даже диск просмотреть успел... Правда, почти ничего не понял. Работа в области, к северу от города, крупный бизнесмен, занимается цветными металлами, что-то там с конфискацией в особо крупном размере... Андрей опустился за стол и включил компьютер.

Так, проверим систему... Андрей быстро пробежался глазами по таблицам и спискам, отмечая особенности новой работы. Сеть стала больше. Появились недоступные ранее ресурсы. Он удовлетворенно кивнул и дотянулся до лежащего на краю стола диска. Круглая пластина с легким щелчком скользнула в щель компьютера, и Андрей развернул дело на экран.

Прошло не менее десяти минут, пока на лице Андрея возникли какие-либо признаки эмоций – все это время он с непроницаемым лицом всматривался в строчки и чертежи, повисшие в воздухе. Сначала он закрыл глаза, затем поджал губы и поднес ладони к лицу, массируя лоб. Когда Андрей отнял от лица руки, по его глазам можно было сказать, что он похож на человека, которому сообщили, что лотерейный билет с выигрышем в пару миллионов зеленых оказался просроченным.

Тяжело вздохнув, Андрей еще раз пролистал информацию.

Новосибирский бизнесмен, Воротов Илья Игнатьевич, 2007 года рождения, русский, единственный сын в семье риелтора и программистки из отдела робототехники, очень любит зарабатывать деньги, делиться не любит. С 2041 года занимается скупкой и продажей цветных металлов, руководитель и соучредитель нескольких фирм Новосибирска, Барнаула и Красноярска, несколько раз был особо отмечен ОБЭПом – спекуляции запрещенными металлами, генеральный директор развалившегося в прошлом году крупного концерна «СибМет Омега». Неуплата налогов, тысяча и одна уловка, суды, банкротство – в общем, все это и привело личное дело Ильи Игнатьевича Воротова в руки полицейского из отдела индивидуальных расследований. А почему именно сюда? Да потому, что обычные агенты на таких поездках не специализируются, здесь же – вот тебе коробок спичек, мешок соли, топор и марш в тайгу на выживание. Конфискация имущества на... Андрей присвистнул, откидываясь в кресле... довольно немалую сумму. В металле.

Перед самым обвалом своей карьеры Воротов занимался платиной. Недолго пошарив по сетям ограниченного доступа и сделав пару запросов, Андрей понял, что именно ее, родимую, искать и придется. Партия платины на... сколько-сколько? Еще раз присвистнуть, да и только. Ну а от всемогущего правосудия Илья Воротов укрылся в собственном охраняемом особняке недалеко от давно заброшенного местечка Болотное, что в ста тридцати километрах к северу от столицы Сибири. Мечтал о судьбе полицейского Жданова?! Получай.

Сейчас, откинувшись в кресле и созерцая белый пластиковый потолок, Андрей уже не был уверен, что повышение по службе это так хорошо. Пробное задание, сказал Назаров, приступайте, как ознакомитесь... Медаль, оставленная дома на головизоре, сейчас казалась позорным ярмом.

Поездка за город. Андрей негромко выматерился в воздух. Рассыпанные в воздухе строчки стерпели.

Да, конечно, бывают люди, которым часто, а особенно в случае хандры, бывает просто необходимо убежать, вырваться, покинуть четыре стены и насладиться девственно-грязным куполом неба над головой. Андрей был не из тех и знал это совершенно четко, как и то, что в конце октября ему исполнится двадцать восемь. Он вырос в городе, и город стал его вторым отцом. А что такого, если человеку нравится бетон? Да, Андрей не мог без города, без пульса магистралей, без бетона и стекла. Лес? Хорошо, но только на пару часов, и то ради любимой девушки. Что там ловить, в этих загаженных и разбитых местах?

А дорога в Болотное обещала именно это. Анархия пятнадцатого года, окончательно развалившая сельское хозяйство сбухавшихся поселков новосибирского региона, превратила эти места не просто в неприятные, а в опасные для любого горожанина районы. Вдали от высоких стен и постов милиции немногочисленные местные жители считали тебя представителем чужой расы. Опасной и незнакомой расы. Туда нельзя отправляться без личной армии. Там легко могут убить за хороший ремень или банку сухпая. А после и съесть. Причем не консервы.

А наделавший шума подрыв неизвестной даже местным базы «Сибирь-19»? Андрей хорошо помнил, как на «холодильнике» лишь случай забросил его в регулярные части 3-й Кавказской армии, а не в спецотряды, участвовавшие в зачистке северных областей от «мутировавших организмов».

Болотное. Места, превратившиеся в идеальное поле битвы за выживание для жуткого контингента северных колоний и резерваций. От поселка, вернее, от того, что осталось, налево к западу, еще с двадцать кэмэ. Деревня Старый Елбак! Каково?! Ну и урод же ты, Воротов, коли забрался в этот долбаный Ст. Елбак! Край мира, об который разбиваются волны Атлантики, ей-богу...

Ограничения ресурсов – нет. Ограничения арсенала – нет. Интересно, а танк дадут?

Андрей тяжело вздохнул. Нужно будет спросить совета напарника. В комиксах самые крутые полисмены всегда так поступали. Андрей щелчком отключил компьютер и отодвинулся от стола. Вниз – за напарником.

Через шесть минут грузовой лифт привез Андрея на этаж технической поддержки.

Что-то кольнуло внутри. Тонко и противно, но, как обычно, он предпочел не заметить. Что толку терзаться? Да, угрызения будут, само собой. Но с Кругловым у них теперь пути иные. Как и напарники. Он же не бросает старого друга, он ведь просто получает новое оборудование. В очередной раз почувствовав себя мягкотелой сволочью, Андрей с гадким облегчением признал, что стремление обладать новым напарником затмевает любые муки души. Круглов поймет, друзья всегда понимают.

В конце длинного коридора, перед узкой дверью из железной сетки, сидел старик Никифорыч, который, казалось, свою униформу полицейского не снимал года эдак с семнадцатого. Причем с тысяча девятьсот семнадцатого...

Андрей подошел к столу, непринужденным покашливанием отрывая Никифорыча от чтения газеты.

– День добрый, Никифорыч!

– Ой, Андрюшка. – Старик отложил газету, убрал очки и огладил седые усы, каким любой казак бы позавидовал. – С повышением, что ли?! Ну дак проходи!

– Ну, вроде того. – Андрей улыбнулся, замечая, как пляшут в глубоких и искренних глазах охранника озорные искры. – Не ждал поди, что в гости к тебе наведаюсь? Так вот встречай, показывай хозяйство свое подземное.

– Да ну тебя, шалопая! – Старик притворно отмахнулся, улыбаясь. – Целыми днями только и делаю, что тебя дожидаюсь

Они посмеялись. Старик предложил кофе. Андрей отказался. Старик спросил о погоде. Андрей ответил, что хреново. Замолчали. Никифорыча в полицию устроил сам Костин. По старой дружбе старика с отцом Андрея. Так вот теперь и общались после смерти отца, каждый раз ни о чем. Один из подвалов, другой с высоких этажей. Чай пили пару раз.

– Ты бы это, Андрюша, на кладбище-то съездил, – внезапно сказал Никифорыч, с ощутимо преувеличенным усердием принявшись сворачивать газету и не поднимая глаз, – а то был я там намедни, поразмыло там усе... Поправить надо бы, а мне тяжко...

Андрей невольно нахмурился, куснул губу и, как обычно, предпочел поспешно сменить тему. Наклонился, кладя руку на плечо старика:

– Ну, ты это, Никифорыч. Ждал? Считай, значит, дождался. – Старик поднял глаза, прищурился. Напряжение ушло. Проехали. Забыли. Как всегда. – Напарник мне нужен. Вот бланки, выписывай. Ну и это...

Тот закряхтел, улыбаясь и вновь оправляя усы. Сколько же молодых инспекторов приходило к нему вот так, стандартно начиная издалека, чтобы задать самый главный вопрос?

– Да чтоб покрасивше была... – решился Костин – она, значит, нужна. Женская модель, в смысле, – Андрей внезапно для себя покраснел, наблюдая, как улыбается дед, – ну, чтоб девушка...

Никифорыч вдруг снова прищурился, вынул из кармана очки. Вздохнул.

– Ох, молодежь. – Старик покачал головой, но на этот раз отчего-то не улыбнулся. Стал жутко деловой, бумаги открыл, на нос очки нацепил. – Ну ладно, ты иди, выбирай, тут вот карточкой чиркни только. – Никифорыч как-то вдруг замялся и опустил глаза. Опять снял очки, повертел в пальцах, потер оправу, дунул на стекло. – Только, Андрюша, не ждали нонче повышений-то. Ты повыбирай там, по номерам сверься, оно, глядишь, и найдешь что сурьезное. А дак и нет там почти ничего...

– Ничего, бать, – Андрей подмигнул охраннику, по-дружески пожимая ему плечо, – подберу чего...

– Ну и хорошо. – Старик набрал номер на терминале, приложил свой пропуск, Андрей провел карточкой по пульту и прошел в открывшуюся дверь склада.