"Пока муж в командировке" - читать интересную книгу автора (Тихонова Карина)

* * *

У закрытой двери в «зал искусств», как я его мысленно окрестила, мы остановились.

Ираклий Андронович торжественно попросил:

- Закрой глаза.

Я не стала спрашивать зачем. Улыбнулась и выполнила невинный хозяйский каприз. Ираклий Андронович отворил дверь, взял меня за руку, и мы осторожно двинулись вперед: слепой и поводырь. Я машинально принялась отсчитывать шаги: один, два, три, четыре, пять…

И когда досчитала до двадцати пяти, хозяин скомандовал:

- Стоп!

Я замерла на месте.

- Можно открыть глаза?

- Открывай, - разрешил проводник.

Я медленно подняла веки. Судорожно вздохнула и прикусила губу, чтобы не ахнуть.

Прямо передо мной на центральной стене висела только одна картина. Но какая!

- Не может этого быть, - сказала я твердо.

- Может!

- Господи боже!

Я сделала еще два шага вперед, закинула голову, рассматривая последнее приобретение коллекционера.

Колеблющееся пламя факелов вырвало из темноты фигуры бравых офицеров, патрулирующих старый город. Знаменитый «Ночной дозор» Рембрандта. Растиражированное название благодаря бестселлеру одного современного писателя. В картине нет элементов модного сейчас жанра «фэнтези»: ни вампиров, ни магов, ни оборотней. Только рота бесстрашных солдат, шагнувших к нам из семнадцатого столетия. [1 - Все указанные картины находятся на своих местах в мировых музеях. Описанные события не более чем плод болезненной фантазии автора. - Примеч. авт.]

- Не могу поверить, - сказала я, нарушая молчание.

Ираклий Андронович не ответил. Я обернулась, взглянула на хозяина дома. Он стоял, закинув голову вверх. На губах бродила легкая умиротворенная улыбка.

- Если бы ты знала, сколько я за ней гонялся!

- Умоляю, ничего не рассказывайте! - быстро попросила я.

Ираклий Андронович снисходительно усмехнулся, хотел что-то сказать, но не успел. Открылась дверь, в зал вошел Виталик.

Лицо Ираклия Андроновича неуловимо изменилось. Брови чуть нахмурились, умиротворенная улыбка спряталась за твердо сжатыми губами.

- В чем дело?

- Вам звонил Асафьев…

- Я перезвоню ему позже, - оборвал Ираклий Андронович, не дослушав.

Виталик почтительно наклонил голову и вышел. Ираклий Андронович проводил его мрачным взглядом.

- Да, - сказал он, когда дверь закрылась. - Смотрю я на молодое поколение и теряю веру в завтрашний день.

- Почему?

Ираклий Андронович пренебрежительно оттопырил губу.

- Чего они хотят от жизни? Вот чего, к примеру, хочет этот парень? Знаешь?

- Догадываюсь, - сдержанно ответила я. - Наверное, того же, что и вы. Денег и независимости. Между прочим, того же хотят и остальные жители планеты. Невзирая на возраст и пол.

- Да, хотят, - согласился Ираклий Андронович. - Только для чего им деньги, для чего? Ты над этим задумывалась?

Я пожала плечами. Ираклий Андронович переложил трость из одной руки в другую и сменил точку опоры. Я оглядела зал в поисках кресла или дивана, но ничего такого не увидела. Наверное, хозяин дома считает, что рассматривать произведения искусства сидя просто неприлично.

- Вот представь: получит Виталик деньги, - продолжал Ираклий Андронович. - Что он с ними сделает?

Я снова пожала плечами. Что попусту рот открывать? И так понятно!

Собеседник не дождался ответа и ответил сам:

- Купит дом на Гавайях или на Лазурном берегу, обзаведется пятью машинами и десятью мотоциклами. Потом ему покажется этого мало, он сменит дом на виллу в Палермо или на Дворец дожей в Венеции. Понавешает на дверях золотые ручки, поставит золотой унитаз, вкрутит золотые краны. Пригласит гостей, таких же недорослей, как он, и начнется бесконечная пьянка. Они хором заблюют бесценный мрамор и отправятся заниматься зоофилией. Потому что женщин для таких уродов не существует. Для них выведена специальная порода: телки!… - Ираклий Андронович задохнулся и тяжело перевел дух.

Я молчала, потому что мне неожиданно стало страшно. Да и что я могла сказать? Что Ираклий Андронович ищет достойную смену не в тех кругах?

- Знаешь, я с ним как-то разговорился, - продолжал хозяин дома. - Так, от нечего делать. Виталик свято верит, что богатые договорились, какие картины и какие художники будут считаться великими. Ну и соответственно стоить. В общем, что у богатых это ритуал. Виталик страшно страдает при мысли о том, что и ему придется освоить этикет. Если, конечно, он разбогатеет.

Я засмеялась.

- Зря смеешься, - сказал Ираклий Андронович. - Все мировые беды происходят оттого, что деньги попадают не в те руки.

- А какие руки «те»? - полюбопытствовала я.

- Руки образованных и культурных людей, - твердо ответил Ираклий Андронович. - Только такие люди понимают, что деньги - это не право, а обязанность. Представляешь, что будет, если мои деньги окажутся в руках Виталика?

Я неопределенно пожала плечами. Что тут представлять? В руках таких Виталиков сейчас полстраны!

- Обидно, Маша, - пожаловался хозяин дома. Стукнул тростью по мыскам туфель и зло рассмеялся: - Уверен, этот придурок считает, что «Ночной дозор» - название фильма. В лучшем случае слышал, что есть такая книжка… Хотя нет, - оборвал он сам себя. - Не думаю, что Виталик умеет читать. Кстати! А ты видела этот фильм?

- «Ночной дозор»? Видела.

- И как тебе?

Я подумала и честно ответила:

- Мессир, мне больше нравится Рембрандт.

Цитата из «Мастера и Маргариты» вернула имениннику хорошее настроение. Он добродушно рассмеялся.

- Сто лет не был в кинотеатре. Говорят, они теперь оборудованы современными стереосистемами. Правда?

- Да ничего особенного! Только звук плывет, потому что стал в два раза громче. Выходишь оглохшая.

Ираклий Андронович был очень удивлен.

- Увеличили децибелы, и на этом все закончилось?

- Ну, еще в кресла вмонтировали подставки для стаканов.

Хозяин дома чуть не поперхнулся. Я засмеялась.

- Не пугайтесь. Для стаканов с колой и поп-корном. У нас теперь все, как в Америке. Жуешь поп-корн, запиваешь сладкой водичкой и краем глаза посматриваешь на экран.

- Какая гадость! - произнес Ираклий Андронович с отвращением. - Тебе нравится?

Я вздохнула и сказала, что мне эти новшества не нравятся.

Затем набралась храбрости, обвела рукой зал и спросила:

- Ираклий Андронович, а что будет со всем этим… потом?

Хозяин удивился, явно не понимая, о чем это я.

- Куда все это денется после… - Я проглотила комок в горле и договорила: - После вашей смерти? Только не обижайтесь! - поторопилась я, заметив сдвинувшиеся брови на лице собеседника. - Дай вам Бог абхазского долголетия, но все люди смертны. Вы думали, что будет с картинами?

Ираклий Андронович нахмурился.

- Не думал, - ответил он немного высокомерно. - Я как-то не представлял, что смогу с ними расстаться… Да что ты, Маша, лучше, чем здесь, им нигде не будет! В доме система постоянной поддержки микроклимата. Причем система самая мощная и современная, полностью автоматизированная. Не у каждого музея такая имеется. Ну, про вакуумные рамки я просто молчу. Сама понимаешь, во что мне это обходится. Если бы не вакуум, угольного наброска Веласкеса ты бы уже никогда не увидела, девочка моя. Сейчас я заказал еще несколько таких рамок для старых холстов. Если посчитать вместе с реставрацией, то все это стоит… - Ираклий Андронович взглянул на меня и деликатно замолчал. - Впрочем, не важно. К тому же в этом зале не бывает скотов, обливающих полотна скипидаром. Просто так, из желания покрасоваться.

Ираклий Андронович сделал паузу, очевидно, вспомнив вандала, чуть не уничтожившего «Данаю». Скрипнул зубами и сладострастно сказал:

- Мне бы его в руки, хоть на полчасика! Да я бы ногтями с него скальп содрал, с гниды!…

Сквозь маску культурного, образованного человека внезапно проглянул жестокий первобытный дикарь. Глаза сощурились, превратились в узкие доты, из которых прицельно сверкали темные оружейные дула. Верхняя губа оскалилась, обнажив белые хищные клыки. Рука сжала резную трость с такой силой, что пальцы побелели. Мне стало страшно.

Я дотронулась до его рукава и негромко позвала:

- Ираклий Андронович!

Лицо хозяина сразу обмякло. Дикарь сгинул. Передо мной снова стоял хорошо воспитанный, учтивый человек.

- Прости, Маша, - извинился он непринужденно. - Я всегда немного психую, когда представляю такие вещи.

Продолжать разговор было страшно, но я обвела взглядом бесценные картины, развешанные по стенам, и почерпнула в них необходимое мужество.

- А вы представьте! - сказала я. - Представьте, что вы умерли. И все это… - я обвела руками зал и смело закончила свою мысль, - лишилось вашей защиты. И пошло с молотка. Или нет! Все это купил разбогатевший Виталик! Ну и с чего он начнет? - Я подошла к стене, на которой висел градусник, совмещенный с барометром, стукнула рядом с ним кулаком. - «Это что такое? Ах, система микроклимата! Ну и на фиг она нужна? Чтоб старье не портилось? А сколько она стоит? Что-о-о?! Такие бабки, чтоб старье не портилось?! Да вы чё, в натуре, охренели? Да я на такие бабки лучше яхту прикуплю и с телкой оттянусь!»

- Замолчи! - закричал Ираклий Андронович, покраснев как рак.

- Не замолчу! - крикнула я в ответ. - Не нравится правда? Лучше сейчас ее скушайте, потом поздно будет! Любая шваль, наворовавшая денег, сможет купить любую вашу картину. Точнее, не вашу, вы их тоже украли, но не об этом речь. Что они будут делать с «Мадонной» Мурильо? До телки ей далеко! Правда, одна сиська наружу выставлена, но в «Плейбое» и погрудастей девки есть!

- Замолчи!

- Или, например, вот эта картонка, - продолжала я безжалостно, хватая вакуумную рамку с наброском Веласкеса. - «Кто такой? Кардинал? Какой кардинал, католический, что ли? Ну и на хрен православному человеку какой-то итальянский поп? Зачем за него такие бабки платить? На фиг эту рамку, я в нее лучше иконку вставлю… Вон ту, новенькую, которая жемчугом отделана. Вот это я понимаю - вещь! На стену повесить не стыдно и гостям показать… А старую драную бумажку - на помойку! Нечего дом захламлять! К нам нынче дружбаны приедут! Обмоем покупку, дом-то не хилый! Поблюем на паркет, все вместе в картинки пальцами потыкаем. Представляешь, старый придурок за них такие бабки отдавал!…»

Ираклий Андронович вдруг выпустил палку из рук и пошатнулся. Трость упала на узорный паркет с громким резким стуком. Я замолчала.

Ираклий Андронович стоял, слегка покачиваясь. Его лицо из красного стало абсолютно белым, губы посинели. Я испугалась еще сильнее. Положила на место вакуумную рамку, подбежала к хозяину дома. Схватила его под локоть, спросила, заглядывая в закрытые глаза:

- Вам плохо, Ираклий Андронович?

- Не тряси меня, - попросил он тихим, но ясным голосом.

Я выпустила его руку, подняла трость. Вложила резной набалдашник в пальцы хозяина, смущенно пробормотала:

- Простите. Что-то я разошлась.

Ираклий Андронович, не открывая глаз, сделал рукой молчаливый жест. «Одну минуту!» - словно говорила ладонь, приподнятая и выставленная вперед.

Молчание длилось так долго, что я, наверное, успела поседеть. Вряд ли Ираклий Андронович простит мне то, что я сейчас устроила. В прошлый раз он мне чуть руку не оторвал только за то, что я хотела дотронуться до картины. Он повернут на всем этом до такой степени, что не выносит даже намека на вандализм. А я устроила жестокое театрализованное представление! Можно сказать, продемонстрировала варварство в «лицах» и испортила имениннику праздник. После всего этого он меня утопит в туалете как котенка.

Ну и ладно, решила я. Меня пускай хоть живьем закопает, зато задумается. Нельзя, чтобы все это пропало. Причем пропало только потому, что старый коллекционер - безумный эгоцентрист.

Ираклий Андронович открыл глаза, помрачнел, словно фокусируя зрение, посмотрел на меня. Я застыла в ожидании расправы. Ираклий Андронович судорожно сглотнул и тихо спросил:

- Маша, можно я на тебя обопрусь?

Я опешила. Я ожидала от этого человека чего угодно, только не такой откровенной слабости! Согнула локоть крендельком, подставила его под ладонь хозяина дома. Он тяжело оперся на мою руку. Похоже, его действительно не держали ноги.

- Надо присесть, - сказала я. - Куда вас проводить?

Ираклий Андронович кивнул на дверь. Мы вышли из зала и направились в гостиную.

Я довела хозяина дома до большого кресла, помогла ему опуститься на мягкое сиденье. Присела рядом на корточки и спросила:

- Может, валерьянки?

- Еще чего! - сварливо отозвался Ираклий Андронович. - Может, я и старик, но не настолько дряхлый! К тому же у меня сегодня праздник. Забыла?

- Я помню, - сказала я и повторила, низко опустив голову: - Простите.

Ираклий Андронович молча смотрел на меня. Я не видела его лица, но чувствовала взгляд каждой клеточкой кожи. Внезапно мне на затылок опустилась тяжелая горячая ладонь. Я замерла. Что дальше? Прибьет сам или Виталику поручит?

Ираклий Андронович погладил меня по волосам и спросил:

- Поужинаешь со мной?

- С удовольствием, - ответила я, не смея шевельнуться.

Хозяин дома снял ладонь с моей головы. Взял телефонную трубку, отдал кому-то короткое четкое приказание и пригласил в столовую.

Я протянула руку имениннику. Ираклий Андронович хмыкнул, но помощь принял. Встал, взял меня под руку, и мы отправились в столовую.

Нас ждал роскошно сервированный стол. Я села напротив хозяина, подняла сверкающую тарелку, внимательно осмотрела.

- Предпочитаете английский фарфор? - спросила я.

- Мейсенский для меня дороговат, - ответил Ираклий Андронович.

- Ну конечно! - не поверила я. - Разве есть на свете то, что для вас дороговато?

Ираклий Андронович скупо улыбнулся и обронил, что есть.

Я смутилась и умолкла. Мне показалось, что собеседник имеет в виду совсем не деньги.

- Что будем пить? - осведомился Ираклий Андронович тоном любезного хозяина.

- Не знаю. Что посоветуете?

- А это в зависимости от конечной цели. Что ты желаешь, Маша: напиться или красиво пообщаться?

Вот так вопрос! Напиться в своей жизни мне пришлось только раз и совсем недавно. Повторять подвиг желания как-то не было.

- А в чем разница? - спросила я.

- Разница принципиальная. Если хочется напиться, то вино пить не следует. Во-первых, его придется выпить много, очень много. А коллекционное вино в больших количествах не пьют. Напиваться двумя литрами бормотухи просто свинство. Для этой цели существуют крепкие напитки: виски, коньяк, водка, на худой конец… Понимаешь?

Я с огромным интересом слушала Ираклия Андроновича и, заметив, что ему нравится тема беседы, спросила:

- Для чего существует вино?

- Хорошее вино существует для того, чтобы его смаковать. Это своеобразный вид искусства, как, например, хорошая парфюмерия. Ты же не выльешь на себя полфлакона французских духов? Вот и хорошее вино бутылками не пьют. Это неприлично. Так что мы будем пить?

- Вино, - решила я. - Напиваться сегодня не станем, лучше пообщаемся.

Через десять минут мы смаковали красное сухое вино из роскошных бокалов и ели настоящее грузинское сациви.

- Очень вкусно, - похвалила я, съев все до кусочка. - Можно попросить у вашего повара рецепт?

- Не советую, - ответил Ираклий Андронович. - Повара - люди творческие, свои секреты не выдают.

Я взяла бокал, сделала маленький глоток, подержала между языком и нёбом. Наверное, я никудышный ценитель. Благородное сухое вино кажется мне не таким вкусным, как полусладкое.

- Тебя что-то тревожит? - спросил Ираклий Андронович. - Мне все время кажется, ты хочешь что-то сказать и не решаешься.

Я пожала плечами и вежливо объяснила, что просто мне немного не по себе.

- Почему? Из-за того, что узнала, кто твой отец?

Я кивнула, не поднимая головы.

- Ты боишься плохой наследственности? - продолжал бередить мои тайные страхи именинник.

- Катя сказала, что Штефан был наследником дегенератов и садистов. Значит, и во мне течет та же… порченая кровь?

- Ничего подобного, - спокойно ответил Ираклий Андронович. - В роду Батори все было доведено до крайности: и отвага, и жестокость. Само слово «батор» означает «храбрый». Кстати, - прервал он сам себя, - любопытная аналогия. «Батор» у венгров, «батыр» у азиатов, «богатырь» у славян. Чувствуешь связь?

Я не ответила. Лингвистические подробности сейчас интересовали меня меньше всего. Ираклий Андронович бросил на меня проницательный взгляд и сказал:

- Тебе нечего бояться. Ты из рода короля Матиаша, а он был достойным и сильным человеком.

- Но были и другие! - напомнила я. - Не отважные, а жестокие! Как отличить одно от другого?

Ираклий Андронович высоко поднял бокал и сделал два маленьких глотка. Вместо рассуждений на затронутую тему он полюбовался на свет насыщенным цветом вина и решил поведать мне одну старую притчу. Ученик спросил: «Учитель, как отличить отвагу от жестокости, если жизнь - непрерывная битва?» И учитель ответил: «Вот перед тобой меч. Одна его сторона называется жестокостью, другая - отвагой. Сможешь ли ты назвать мне без ошибки имя каждой стороны?» Ученик сказал: «Учитель, это невозможно. Стороны меча одинаковы. Никто не сможет узнать, какая его сторона называется жестокостью, а какая - отвагой». Учитель покачал головой и объяснил: «Узнать это очень легко. Когда вынимаешь меч из ножен, спроси себя, во имя чего ты это делаешь? Тогда будешь точно знать, какая сторона меча обращена к тебе: жестокая или отважная».

Повисла недолгая пауза. Я смаковала чудесную притчу, как хорошее вино.

- Какая мудрая сказка!

- Это не сказка, Маша, - возразил Ираклий Андронович. - Это говорил старик Конфуций очень-очень давно, еще до того, как первый Батори появился на свет. Так что если ты боишься или сомневаешься в себе, прежде чем обнажить свой меч, спроси: зачем ты это делаешь? Вот и весь секрет. - Ираклий Андронович откинулся на спинку стула, оглядел комнату и продолжил: - Мне было бы приятно, если бы ты меня о чем-нибудь попросила. Попроси, Маша. Сегодня какой-то необыкновенный день: все перемешалось - хорошее, плохое… Скажи, что ты хочешь, сними с души тяжесть.

- И вы выполните мою просьбу?

- Выполню, - пообещал Ираклий Андронович, однако спохватился и уточнил: - Если, конечно, буду в силах.

Ясно. Хозяин дома испугался, что я попрошу его вернуть украденные картины в музеи. Но я хорошо понимала, что это абсолютно невыполнимо. При жизни этот человек не расстанется ни с одной жемчужиной из своей сокровищницы.

- Есть у меня одна просьба. Только не знаю, могу ли я об этом даже заикнуться.

- Попробуй.

Я посмотрела на Ираклия Андроновича и решилась:

- Можно достать тело Штефана и похоронить по-человечески? Меня страшно мучает мысль, что он лежит на дне того пруда, где мы его…

Я не договорила и с трудом проглотила комок в горле.

- Очень жаль, Маша, но ты опоздала, - сказал Ираклий Андронович. - Штефана уже похоронили.

Я растерялась.

- Видишь ли, мои люди достали его тело сразу после вашего отъезда, - объяснил Ираклий Андронович. - Сделали вскрытие, как полагается. Извини, но я должен был знать, что произошло. А когда все выяснилось, тело Штефана перевезли на родину и похоронили рядом с его матерью.

Я поразилась.

- Как вам это удалось? Его же отравили, убили! И что дальше? Никакого расследования не будет?

- Не будет, - подтвердил Ираклий Андронович. - Какой в этом смысл? Убийцу-то уже в тюрьму не посадишь… В общем, я решил не ворошить эту грустную историю. Пускай Штефан и твоя подруга сами разберутся между собой. Согласна?

- Согласна, - тихо ответила я и сразу спросила: - А как корона оказалась в России?

- Ну, Маша, это долгая история, - ответил Ираклий Андронович, устраиваясь поудобнее. - Подробности рассказывать не стану, скажу только, что некий наследник короля Матиаша был свергнут с трона. Он бежал на Украину, прихватив с собой некоторые королевские реликвии. Долго скитался, потом принял постриг в одном из карпатских монастырей.

- Зачем?

- Ну, не знаю. Очевидно, пытался как-то избежать родового проклятия.

- Избежал?

Собеседник взглянул мне в глаза и без слов отрицательно покачал головой.

Во рту у меня неожиданно пересохло. Не знаю, правда ли существуют родовые проклятия, или это цепь трагических совпадений, но все-таки мне повезло, что я родилась восьмой.

- После его смерти монахи спрятали корону в очень хитром тайнике, упоминание о котором сохранилось в монастырских хрониках. Так уж получилось, что документы попали в руки Штефана. Он был журналистом, много путешествовал по свету. Хотя я думаю, документы попали в его руки не случайно. Судьба!

Я выпила вино до последней капли. Осторожно поставила бокал на стол и снова задала вопрос:

- А как корона попала к вам?

- Я финансировал ее поиски, - пояснил Ираклий Андронович.

- А Штефан?

- А Штефан предложил мне вывезти ее за границу. У него были какие-то свои дипломатические каналы. Вот я и согласился. Понимаешь, сам я к цацкам равнодушен. Меня больше интересует искусство. Представил, сколько картин смогу купить на эти деньги, и попался на крючок, как карась.

- Вы все еще хотите ее продать? - спросила я.

- Не-е-ет! - протянул Ираклий Андронович. - Ни за что! Я понял, что такими вещами торговать нельзя: себе дороже выйдет. Пускай лежит на подушке, дожидается своего часа. Я подумаю, что с ней сделать. Может, верну ее на родину, так сказать, для истории Венгрии. Может, не верну. Не знаю.

Он посмотрел на меня и усмехнулся. Я не стала продолжать разговор на болезненную тему и решила поделиться своей радостью.

- Я получила работу от издательства!

Заинтересованный Ираклий Андронович приподнял брови в ожидании подробностей.

- Мне дали заказ на оформление детской книги, - засмеялась я и добавила: - И велели срочно осваивать компьютер. Кстати! Ираклий Андронович, вы жаждали моей просьбы! Посоветуйте хорошего программиста! Я буду ему платить, сколько скажет!

- Договорились, - откликнулся хозяин дома. - Завтра же с тобой созвонюсь!

- Нет, только не завтра! Завтра Пашка возвращается из командировки.

Повисла мучительная пауза. Потом Ираклий Андронович, как я уже отмечала, обладавший неприятным свойством читать чужие мысли, сухо произнес:

- Понял. Не беспокойся Маша, я не буду компрометировать тебя звонками.

- Ничего вы не поняли. Вы меня не компрометируете. Просто я не знаю, как объяснить мужу наше знакомство. Не могу же я поведать ему всю историю, от начала до конца, понимаете?

- Почему не можешь? - удивился Ираклий Андронович.

- Да кто мне поверит?! - в свою очередь, удивилась я. - Вы бы поверили жене, которая обнаружила на кухне труп незнакомого мужчины в вечернем костюме? Да еще и красавца при этом! Да еще в тот момент, когда муж уехал в командировку! А соседи?… Все видели, как Штефан приходил в наш дом! Он спрашивал номер моей квартиры, так сказать, запасался свидетелями… Понимаете?

- Да, положение, - задумчиво произнес Ираклий Андронович. Посмотрел на меня и решил: - Ты права. Есть вещи, которые мужу надо знать, а есть такие, которые не надо.

Я с облегчением перевела дыхание.

- Вот и я так думаю.

Ираклий Андронович откинулся на спинку стула и сунул руки в карманы брюк.

- Женщина! - произнес он, глядя в потолок. - Удивительное создание! Зачарованный замок с тайными комнатами, переходами, которые не снились ни одному мужчине… - Посмотрел на меня, улыбнулся и добавил: - Загадка!

Я тоже улыбнулась ему. Не знаю, наверное, этот человек далек от идеала, наверное, он великий грешник, наверное, его можно назвать «неподходящим знакомством»… Все может быть! Но при всем этом он умен, образован, хорошо воспитан. А еще он видит в женщине не корову, не самку, не низшее существо, призванное удовлетворять физиологические потребности. Он видит в женщине красоту и загадку.

Как гласит известная английская пословица: «Настоящий джентльмен не тот, кто обращается с герцогиней как с цветочницей, а тот, кто обращается с цветочницей как с герцогиней».

Ираклий Андронович - джентльмен. В самом лучшем смысле этого слова. А все остальное меня не касается: ему самому отвечать за свои дела перед богом.

А еще он очень любил мою маму. И очень помог мне.

И уже за все это заслуживает моего уважения.

Ираклий Андронович еще немного подумал, покивал тяжелой крупной головой.

- Хорошо, я не стану звонить. Позвони мне сама. Скажем, послезавтра. Я найду тебе хорошего специалиста. Идет?

- Идет, - согласилась я. - Пока будем поддерживать одностороннюю связь, а потом что-нибудь придумаем.

Ираклий Андронович взял со стола десертный нож, постучал рукояткой по столу, бросил на меня быстрый взгляд. Мне показалось, что он хочет затронуть какую-то очень щекотливую тему. Я немного напряглась. Наконец он разомкнул плотно сжатые губы и задал мне вопрос:

- Маша, ведь твой муж адвокат? Ты только сразу не отказывайся! - предупредил собеседник. - Я вот что думаю… Не подбросить ли ему парочку хороших клиентов?

- Ни в коем случае!

- Ты не поняла, - нетерпеливо сказал Ираклий Андронович. Бросил нож на стол, откинулся на спинку стула. - Я не собираюсь делать его адвокатом мафии. Есть много вполне респектабельных и добропорядочных бизнесменов, которым нужен грамотный юрист. Ведь твой муж специализируется по налогам и корпоративному праву? Это же золотая жила! Причем абсолютно законная! Пускай для начала поработает юрисконсультом в какой-нибудь солидной фирме, приобретет имя. А потом можно отправляться в свободное плавание!

- Ираклий Андронович, - сказала я твердо, - очень вас прошу: не надо нам помогать.

- Почему?

- Потому что мы должны все сделать сами. Понимаете? Человек должен уметь держать спину! Никто не устроит наше будущее вместо нас. Если мы примем такую помощь, она в конце концов обернется неприятностями. Например, нашей беспомощностью. Человек не должен быть беспомощным. Он должен сам строить свою жизнь. Я это недавно поняла, хотя всю жизнь видела наглядный пример: свою маму.

Ираклий Андронович быстро вскинул голову, посмотрел на меня уже не только с интересом, но и с уважением.

- Да-да! - сказала я. - Мне всегда казалось, что мама меня… недолюбливает, что ли… И только теперь я поняла, что она боялась даже на мгновение утратить свой железный позвоночник. Подумайте сами: я родилась, когда у мамы не было ни имени, ни денег, ни работы, ни поддержки родных… Она была студенткой. Представляете, сколько гор ей пришлось сокрушить, чтобы стать тем, кем она стала? А могла бы просто спиться, как Катькины родители. Но мама была гордым человеком и не позволила себе такой слабости. Вот так. - Я немного помолчала и добавила: - Все свои проблемы мы с мужем будем решать сами. Хорошо ли, плохо ли, - как сумеем. Не обижайтесь.

Ираклий Андронович вздохнул, признавая поражение.

- Что ж, может, ты и права. Я не буду вмешиваться. Но пообещай мне хотя бы одну мелочь.

- Если смогу, - осторожно ответила я: кто знает, что он считает мелочью?

- Пообещай хотя бы посоветоваться со мной, если попадешь в трудное положение. Я не стану вмешиваться, если ты не захочешь! - поторопился уточнить Ираклий Андронович. - Но я старше тебя, Маша, и я тебе плохого не посоветую. Так как? Обещаешь?

- Обещаю, - ответила я тихо и добавила: - Знаете, я рада, что мы познакомились.

- Я тоже, - эхом откликнулся Ираклий Андронович.

Я засмеялась. Сняла с колен вышитую салфетку, положила ее на стол и спросила:

- Можно еще раз взглянуть на Рембрандта?

- Конечно!

Мы вышли из-за стола и отправились на прощальную экскурсию в «зал искусств».

Я несколько минут постояла перед «Ночным дозором». Мушкетеры взирали на современный мир немного напряженно, но в общем-то лихо. Чего им бояться? Они - хранители порядка, честно исполняющие свой долг, правда на их стороне!

Я замерла, захваченная новой мыслью.

Хранители порядка. Вот кто такие старые мастера. Они нужны для того, чтобы мы не потеряли правильную дорогу. Чтобы не утратили представление о красоте. Чтобы не заблудились в тумане бесконечных передряг человеческой истории.

Вот для чего все это нужно: чтобы сделать людей счастливыми. Именно так.

Я захотела поделиться с Ираклием Андроновичем своими размышлениями. Обернулась, раскрыла рот, но слова остались непроизнесенными.

Хозяин дома стоял у противоположной стены и любовался «Весной» Боттичелли. По-моему, он просто забыл о моем присутствии. Я не обиделась.

Неслышно ступая, на цыпочках добралась до двери, оглянулась на прощание.

Ираклий Андронович по-прежнему не отрываясь смотрел на чудесное женское лицо, словно подсвеченное изнутри нежным трепетным огнем. Длинные ресницы красавицы бросали тень на холмики щек, между изогнутых губ спряталась лукавая усмешка тайного знания. Какую загадку скрыла безымянная натурщица великого художника, давно растаявшая в веках?… Кто знает?… Ведь женщина - это заколдованный замок со множеством тайных комнат и переходов, не снившихся ни одному мужчине!

Тишина затопила комнату, как медлительная полноводная река.

Я не осмелилась ее нарушить и бесшумно прикрыла дверь.

Рейс из Нефтеюганска прибыл вовремя.

Я встала поближе к терминалу. Выходили люди, нагруженные сумками и легкими портфельчиками, выискивали взглядами в толпе родные лица. Радостно взвизгивали женщины, бросаясь на шею своим мужьям и любимым, а я все смотрела и смотрела на прилетевших пассажиров. Где же Пашка?

Он появился последним, когда я уже начала волноваться. Быстро огляделся кругом. Скользнул по мне равнодушным взглядом и снова принялся озираться. Я подошла поближе, встала рядом с мужем. Он не обратил на меня никакого внимания.

- Здравствуйте, Павел Андреевич, - сказала я.

- Здрасьте, - торопливо ответил муж, но тут же замер, нахмурил брови и задумался.

Ясно. Пытается вспомнить, где он слышал этот голос: в суде или в адвокатской коллегии? Не стану ему помогать, пускай сам побарахтается.

Пашка обернулся. Посмотрел на меня, как на привидение.

- Мы знакомы?

- Вот что значит месяц дома не был! - укорила я. - Жену в лицо не узнаешь!

- Маша?!

Я развела руками. Мол, принимай какая есть. Пашка подошел ко мне, взял меня за плечи.

- Это ты?!

- Тебе паспорт показать?

- А где?…

Муж не договорил и жестом показал себе на пояс. Ясно. Это он про мою гриву.

- Дома лежит, - ответила я. - В гардеробе, на нижней полке. Поехали домой, я тебе все покажу.

По-моему, он так и остался в шоке. Поэтому пришлось брать инициативу в свои руки. Я приподнялась на носочки, чмокнула мужа в щеку.

- Привет! С приездом!

Пашка шумно выдохнул.

- Маш, это правда ты?

- Правда я. Хочешь проверить? Пожалуйста! Обычно ты снимаешь носки вместе с туфлями и оставляешь их в прихожей, за что регулярно получаешь по мозгам. На мой прошлый день рождения ты преподнес мне утюжок, которым я тебя чуть не убила. Надеюсь, ты на всю жизнь запомнил, что женщинам в праздники не дарят утюги, кастрюли, сковородки, соковыжималки… в общем, все, что напоминает женщине о том, что она ломовая лошадь. Ну как, вспомнил? Или еще добавить?

- Машка! - воскликнул мой муженек. - Черт, тебя не узнать! Какая же ты красивая стала, глаз не оторвешь! Ты волосы перекрасила, да?

- Да. А я боялась, что ты ругаться будешь.

- Да ты что! Тебе так идет! Машка! Как я соскучился!

Пашка схватил меня за плечи, прижал к себе.

Я на мгновение закрыла глаза. Говорят, что счастье - это только миг. Такой короткий, что его трудно уловить. Кажется, сейчас я его поймала.

Я мягко высвободилась из Пашкиных объятий и предложила все-таки поехать домой.

- Поехали! - радостно согласился он и спохватился: - Ой нет, подожди. Надо багаж получить.

- Багаж? - удивилась я. - С каких пор ты стал летать с багажом?

- С тех пор как женился, - важно ответил Пашка.

- Неужели? - не поверила я. - И что в багаже?

- Подарки.

- Подарки! - обрадовалась я. - Пашка, я тебя обожаю! А что ты мне привез?

- Дома увидишь.

Через час мы вышли из здания аэропорта, нагруженные сумками. Договорились с таксистом, загрузили сумки в багажник, сели в машину. В душе у меня звенел праздник.

- А ничего погода, - заметил муж, захлопывая дверцу. - Тепло.

- Шутишь! Десять градусов и бесконечный дождь!

- Ну и что? В Нефтеюганске ночью заморозки, а днем дождь со снегом.

Мы доехали до дома. Я вспомнила, что не поставила квартиру на сигнализацию. Нагорит мне от мужа! Придется изворачиваться. Я отперла замки, распахнула дверь и бросилась к телефону в гостиной. Схватила трубку, быстро набрала шесть цифр. И заговорила так, словно обращалась к дежурному на пульте.

Пашка заглянул в гостиную, одобрительно показал мне большой палец. Я улыбнулась.

- Молодец! - похвалил меня муж. - Изменилась до полной неузнаваемости! Даже квартиру не забыла сдать на охрану!

- А как же, - небрежно уронила я. - Конечно, не забыла!

А про себя подумала: женщина, женщина! Зачарованный замок с тайными переходами! До чего же прав был Ираклий Андронович: есть вещи, которые мужу знать не нужно. Просто чтобы он лишний раз не беспокоился.

- Ну что? - спросила я. - Сначала в ванную, потом за стол? Или наоборот?

- В ванную. Ты не поверишь, Машка, в гостинице горячую воду подавали раз в трое суток. Я грязный, как бомж.

Это сравнение мне кое-что напомнило, и я сделала себе мысленную зарубку.

- И как они живут без горячей воды? - продолжал удивляться муж, сбрасывая с себя куртку и стаскивая туфли. С носками, как обычно.

- Разбаловал тебя Лужков, - попеняла я.

- Ой, не говори… До чего же дома хорошо! Марусик, я так рад, что вернулся!

Я кивнула. А до чего я рада, лучше и не говорить. Вряд ли муж поверит.

Муж появился на кухне через двадцать минут: довольный, сияющий, в любимом банном халате. Окинул взглядом накрытый стол, похлопал себя по животу и спросил:

- Заказала в ресторане?

- Обижаешь! Сама приготовила!

Пашка сел за стол, обвел взглядом кухню.

- Все по-старому, - начал он, но не договорил и удивленно поднял брови. - А где телевизор?

У нас на подоконнике стоял небольшой японский телевизор. После того как мне удалось пристроить Ваську на работу, я решила помочь ему обставить комнату. Хоть и служебное помещение, но все же его первое жилье за долгое время. Надеюсь, не последнее. Впрочем, не будем загадывать. Васька так счастлив, что о большем пока не мечтает.

- Телевизор? Подарила, - ответила я, накладывая мужу на тарелку салат.

- Кому?

Я разлила по бокалам вино. Обыкновенное полусладкое. Ираклий Андронович, наверное, огорчился бы, но мне нравится и такое.

- Помнишь, у нас во дворе жил бомж Васька?

Пашка отложил вилку и, укоризненно глядя на меня, спросил:

- Ты подарила наш телевизор бомжу?!

- А тебе что, жалко?

Муж пожал плечами:

- Да нет. Просто не могу понять: зачем бомжу телевизор?

- А он больше не бомж. Я пристроила Ваську на работу.

Пашка молча вылупился на меня и захлопал ресницами.

- Он работает дворником, - продолжала я. - Получил служебную комнату, надо же было помочь с обстановкой! Я пожертвовала телевизор, кое-какое белье, старый ковер, все равно в кладовке пылился. Пускай человек пользуется. Правильно?

Пашка с трудом переварил мои новости. Взял бокал, сделал большой глоток вина.

- Мария, я тебя не узнаю!

- Знаешь, я тоже.

- Васька - и дворник!

- Да. И у него очень хорошая начальница. Взяла его на работу без документов, под мое честное слово.

- Под какое слово? - насторожился муж.

- А я пообещала сделать Ваське регистрацию.

- Где?

- Ну разумеется, в нашей квартире! Ты ешь, ешь. Вкусно?

Пашка чуть не подавился салатом. Я ласково похлопала его по спине.

- Чего ты разволновался? Обыкновенная регистрация, без всякого ущемления прав собственника. Паш, ты же это сделаешь? Ты же адвокат! Вот и давай помогай людям!

- Я так и знал! - простонал муж, справившись с кашлем. - Так и знал, что мне придется этим заниматься! Маш, для того чтобы сделать регистрацию, сначала придется восстановить его документы. Ты представляешь, сколько с этим будет возни?

- Ничего, повозишься. С нефтяником своим возишься, вот и Ваське уделишь время. Он такой же человек, как твой Яганов. А если дело в гонораре, то за деньгами дело не станет. Я тебя нанимаю.

Муж широко раскрыл глаза и снова отложил вилку. Хотел что-то сказать, но благоразумно промолчал. И правильно сделал. Пашка только мученически вздохнул, что означало: он согласен.

Я обрадовалась и похвалила мужа:

- Очень благородно с твоей стороны!

- Документы твоему протеже я сделаю, - угрюмо пообещал Пашка. - Ты же мне иначе всю печенку выклюешь… Маш, давай после этого махнем на море. Вот ты меня нефтяником попрекаешь, а он, между прочим, хорошую денежку заплатил. Поехали на Карибы! Или мы не заслужили недельку счастья?

- Посмотрим, - ответила я. - Не забывай, что ты имеешь дело с работающей женщиной. У меня серьезный договор с издательством, я не могу порхать по жизни так, как раньше.

Лицо мужа невольно вытянулось. Как порядочный цивилизованный человек он, конечно, радовался успехам жены. Но как собственник, которым в глубине души является каждый мужчина, немного огорчился. Независимая женщина - тяжкий крест! Обязывает мужа держать себя в форме!

- Просто голова идет кругом от твоих новостей, - сказал Пашка.

Я обошла стол, прижала к груди его голову и поцеловала в макушку.

- Пашка, я тебя очень люблю.

- Не подлизывайся.

- Правда. За время командировки я это так хорошо поняла, что даже страшно стало. - Я присела на корточки, заглядывая мужу в глаза: - Я без тебя просто не смогу жить.

- Ладно, не гони! - отозвался Пашка, но я видела, что он польщен. - Ладно, - повторил он. - Разберемся со всеми проблемами. Кстати! Нужно выкупить твой браслет!

- Не волнуйся, уже выкупила.

- На какие деньги?

- Говорила же: картины продала.

Я встала и села за стол. Положила на тарелку немного салата, попробовала. Вкусно! Надо же, вот я и научилась неплохо готовить!

- Почему ты не ешь? - спросила я.

Пашка уткнулся в тарелку, доел салат, поднял голову и спросил:

- Машунь, ты не сердишься, что я так задержался? Хотел приехать раньше, но не получалось.

Я немного помолчала и честно ответила своему любимому мужчине:

- Не сержусь. По-моему, ты вернулся как раз вовремя.

- Надеюсь, тебе не было скучно?

Я улыбнулась:

- Ну что ты! Скучно мне не было. Ты не поверишь, сколько всего можно переделать, пока муж в командировке!

- Ты все успела? - спросил Пашка.

Прежде чем ответить, я хорошо подумала. И только после этого твердо ответила:

- Все!

С легким сердцем я встала, чтобы положить мужу не заказанную в ресторане, а собственноручно приготовленную курочку, тушенную в грибном соусе.